Источник: Ганс Христиан Андерсен. Сказки. - OCR Палек, 1998.

Жил-был гордый чайник. Он гордился и фарфором своим, и длинным носи-
ком, и изящной ручкою - веем-веем, и об этом говорил. А вот что крышка у
него разбита и склеена - об этом он не говорил, это ведь недостаток, а
кто же любит говорить о своих недостатках, на то есть другие. Весь чай-
ный сервиз - чашки, сливочник, сахарница охотнее говорили о хилости чай-
ника, чем о его добротной ручке и великолепном носике. Чайнику это было
известно.
"Знаю я их! - рассуждал он про себя. - Знаю и свой недостаток и приз-
наю его, и в этом - мое смирение и скромность. Недостатки есть у всех
нас, зато у каждого есть и свои преимущества. У чашек есть ручка, у са-
харницы - крышка, а у меня и то и другое да и еще кое-что, чего у них
никогда не будет, - носик. Благодаря ему я - король всего чайного стола.
Сахарнице и сливочнице тоже выпало на долю услаждать вкус, но только я
истинный дар, я главный, я услада всего жаждущего человечества: во мне
кипящая безвкусная вода перерабатывается в китайский ароматный напиток".
Так рассуждал чайник в пору беспечальной юности. Но вот однажды стоит
он на столе, чай разливает чья-то тонкая изящная рука. Неловка оказалась
рука: чайник выскользнул из нее, упал - и носика как не бывало, ручки
тоже, о крышке же и говорить нечего, о ней сказано уже достаточно. Чай-
ник лежал без чувств на полу, из него бежал кипяток. Ему был нанесен тя-
желый удар, и тяжелее всего было то, что смеялись-то не над неловкою ру-
кой, а над ним самим.
"Этого мне никогда не забыть! - говорил чайник, рассказывая впос-
ледствии свою биографию самому себе. - Меня прозвали калекою, сунули ку-
да-то в угол, а на другой день подарили женщине, просившей немного сала.
И вот попал я в бедную обстановку и пропадал без пользы, без всякой цели
- внутренней и внешней. Так стоял я и стоял, как вдруг для меня началась
новая, лучшая жизнь... Да, бываешь одним, а становишься другим. Меня на-
били землею - для чайника это все равно что быть закопанным, - а в землю
посадили цветочную луковицу. Кто посадил, кто подарил ее мне, не знаю,
но дали мне ее взамен китайских листочков и кипятка, взамен отбитой руч-
ки и носика. Луковица лежала в земле, лежала во мне, стала моим сердцем,
моим живым сердцем, какого прежде во мне никогда не было. И во мне заро-
дилась жизнь, закипели силы, забился пульс. Луковица пустила ростки, она
готова была лопнуть от избытка мыслей и чувств. И они вылились в цветке.
Я любовался им, я держал его в своих объятиях, я забывал себя ради
его красоты. Какое блаженство забывать себя ради других! А цветок даже
не сказал мне спасибо, он и не думал обо мне, - им все восхищались, и
если я был рад этому, то как же должен был радоваться он сам! Но вот од-
нажды я услышал: "Такой цветок достоин лучшего горшка!" Меня разбили,
было ужасно больно... Цветок пересадили в лучший горшок, а меня выброси-
ли на двор, и теперь я валяюсь там, но воспоминаний моих у меня никто не
отнимет!"