Б. Г. САПОЖНИКОВ. Японо-китайская война и колониальная политика Японии в Китае (1937 - 1941). М. Изд-во "Наука". 1970. 226 стр. Тираж 1700. Цена 1 руб.

Б. Г. САПОЖНИКОВ. Китайский фронт во второй мировой войне. М. Изд-во "Наука". 1971. 230 стр. Тираж 5000. Цена 85 коп.

Две книги старшего научного сотрудника Института востоковедения АН СССР доктора исторических наук Б. Г. Сапожникова представляют собой серьезное исследование японо-китайской войны 1937 - 1941 годов. В них использованы оригинальные источники, опубликованные в Японии и Китае, документы советских архивов, советская и зарубежная литература, личные записи автора - участника многих изучаемых им событий.

Б. Г. Сапожников не ограничивается анализом военных действий, но внимательно рассматривает политическую деятельность японских и китайских правящих кругов, вскрывает сложные взаимоотношения между воюющими сторонами, рисует пеструю картину борьбы различных политических сил в Японии и Китае. Достоинством его работ является анализ конкретного содержания и форм колониальной политики японского милитаризма в Китае в 30 - 40-х годах нашего века. Автор показывает, что, организуя и подготавливая завоевание Китая, японские агрессоры опирались не только на военную силу. Японская пропаганда задолго до развязывания широкой экспансии в Китае настойчиво проводила мысль об общности интересов китайского и японского народов, неизменно подчеркивая, что именно на Японию как на ведущую силу Азии история возложила миссию освободить Китай и другие страны азиатского континента от империалистических поползновений европейских держав и США, а также спасти их от "угрозы коммунизма", якобы исходящей от Советского Союза. Идеологи японского милитаризма широко рекламировали идею о Японии как о третьей силе, способной создать в Азии "новый порядок", который будет отличаться и от социализма и от европейско-американского капитализма (I, стр. 10 - 12). При этом умело использовались паназиатские взгляды Сунь Ят-сена, его высказывания о надеждах народов Азии на то, что Япония сыграет роль спасителя Азии¹ . Этим японская пропаганда привлекала на свою сторону определенные группы китайской буржуазии и помещиков. Правящие круги Японии не жалели усилий для того, чтобы изобразить себя защитниками интересов всех народов Азии, которые под предводительством Японии якобы должны были активно бороться против "белого" и "красного" империализма за "великую восточно-азиатскую сферу взаимного процветания". С другой стороны, как правильно отмечает Б. Г. Сапожников, они усиленно подчеркивали антикоммунистический и антисоветский характер своих планов расширения агрессии в Китае, рассчитывая тем самым ослабить силу сопротивления чанкайшистского правительства и снискать благосклонность западных держав. "Определенная часть японских государственных деятелей

¹ Сунь Ят-сен. Избранные произведения. Т. 2, Пекин. 1956, стр. 486 (на кит. яз.).

стр. 156

того времени, - пишет автор, - надеялась на то, что общая антисоветская направленность агрессии побудит США, Англию и другие колониальные державы не мешать Японии" (I, стр. 19).

В первой книге Б. Г. Сапожников разбирает специфические черты политики японского империализма в Китае от создания марионеточного государства Маньчжоу-го (1932 г.) до начала войны на Тихом океане (декабрь 1941 г.). Одержав первые победы над гоминьдановскими войсками, не оказавшими почти никакого сопротивления, японские захватчики не смогли, однако, поставить Китай на колени и вынудить чанкайшистское правительство согласиться на полную капитуляцию. Автор делает вывод, что быстрой реализации японских планов помешало прекращение вооруженной борьбы между гоминьданом и Компартией Китая (КПК) и установление между ними единого фронта, а также развертывание партизанского движения на территории, оккупированной японскими армиями. И если волна японского нашествия не спала и не остановилась, то только потому, что японские оккупанты сочетали военные меры по "умиротворению" завоеванных районов с политикой опоры на самих китайцев, с помощью которых формировались местные "автономные" правительства, призванные создавать видимость японо-китайского сотрудничества в борьбе против коммунизма и западноевропейского и американского империализма. Автор отмечает, что такая тактика японцев в определенной степени достигла своей цели, ибо она препятствовала объединению и консолидации всех сил китайской нации на борьбу с японским вторжением.

Б. Г. Сапожников справедливо характеризует политику японских колонизаторов как гибкую, учитывавшую особенности расстановки сил на политической сцене Китая. Политика грабежа сочеталась с курсом на оживление и активизацию национального китайского капитала, конечно, с целью использования его для нужд войны (I, стр. 148). Военные действия сопровождались дипломатическими поисками политических методов решения японо-китайского конфликта, попытками решить этот конфликт мирным путем с сохранением уже завоеванных позиций. Чтобы ослабить сопротивление китайского народа, японские агрессоры пытались провоцировать раскол единого фронта между КПК и гоминьданом, а также посеять раздоры внутри гоминьдана. Анализ политических маневров японских захватчиков, их тактики, направленной на обострение противоречий внутри антияпонского лагеря, составляет сильную сторону первой книги.

Б. Г. Сапожников на многочисленных примерах раскрывает и противоречия, реально существовавшие между КПК и гоминьданом, несмотря на формальное сотрудничество между этими партиями. В полном соответствии с историческими фактами он полагает, что компартия проводила более активную политическую линию в организации и мобилизации сил китайской нации на борьбу против японских захватчиков. Партизанское движение в районах, захваченных врагом, развертывалось только благодаря руководству коммунистов. В то же время, заключает Б. Г. Сапожников, "главной слабостью партизанского фронта кроме недостатка в оружии и боеприпасах было отсутствие координированных действий между ним и гоминьдановскими армиями" (I, стр. 101). К этому следует добавить, что координация действий отсутствовала и в самой гоминьдановской армии. Фактически, и это убедительно удалось показать автору, на всем протяжении японо-китайской войны в Китае существовало два фронта борьбы: один - под руководством гоминьдана, другой - под руководством компартии. Политический конфликт между гоминьданом и компартией переходил часто в открытые военные столкновения, что, естественно, не могло не сказаться на ходе борьбы с японскими захватчиками. Нельзя не согласиться с автором, когда он утверждает, что "положение на фронтах в Кита? могло бы быть коренным образом изменено в пользу китайской армии, если бы не гражданская война, которая фактически велась гоминьданом против партизанских сил и КПК" (I, стр. 185).

В целом в первой из рецензируемых книг Б. Г. Сапожников сумел лаконично охарактеризовать и особенности колониальной политики Японии в Китае и ту сложную, противоречивую политическую борьбу, которая велась в те годы в Китае в рамках единого национального антияпонского фронта.

Во второй книге анализ военно-политической деятельности японских агрессоров также сопровождается разбором положения дел в Китае. Тщательно прослеживает автор взаимосвязь между нападением фашистской Германии на Советский Союз и событиями на Дальнем Востоке. Приводимые в книге факты и документы свидетельствуют о том, что именно успехи Советской

стр. 157

Армии, прочность советского тыла заставили Японию отказаться от развязывания военных действий против Советского Союза и избрать "южный вариант" агрессии. Большой интерес представляет изучение вопроса о причинах, побудивших японское правительство принять решение о начале стратегических операций против США и нападении на Пёрл-Харбор. В этой связи Б. Г. Сапожникову следовало бы учесть богатый документальный материал, содержащийся в книге "Japan's Decision for War" (Stanford. 1967).

Взаимосвязь между положением на советско-германском фронте и политическими маневрами гоминьдана становится особенно очевидной, когда автор рассматривает поведение Чан Кай-ши, который, получая информацию о временных военных успехах гитлеровцев, стал склоняться к заключению почетного мира с Японией. И если ему не удалось достичь соглашения с агрессором, то только потому, что этому помешали внутриполитические и внешнеполитические факторы, среди которых Б. Г. Сапожников выделяет: резкое осуждение народными массами Китая, особенно коммунистами и прогрессивной интеллигенцией, капитулянтской политики гоминьдана; ущемленное честолюбие Чан Кай-ши в связи с созданием в Нанкине марионеточного правительства Ван Цзин-вэя; неуверенность китайского диктатора в том, что японцы сохранят его власть; тесные связи руководителей гоминьдана с американскими капиталистами (II, стр. 24 - 25). Вместе с тем автор приводит многочисленные факты, говорящие о том, что вплоть до поражения Японии Чан Кай-ши неоднократно вступал в контакт с японскими оккупантами, обсуждал с ними условия прекращения военных действий, использовал переговоры о мире для того, чтобы оказывать давление на США и усиливать свой военный потенциал не столько для ведения вооруженной борьбы против японских захватчиков, сколько для будущей схватки с КПК. Именно в преддверии этой решительной схватки гоминьдановские генералы придерживались курса на пассивную оборону, а руководители КПК не стремились активизировать партизанскую борьбу против японских оккупантов (II, стр. 54).

Важное значение для судеб китайского народа и его сопротивления японской агрессии имели победы Советской Армии над гитлеровскими захватчиками. "Срыв германского плана "молниеносной" победы в России, разгром ударной группировки немецко-фашистских войск под Москвой в начале декабря 1941 г., - пишет автор, - окончательно устранили колебания Вашингтона, Лондона и Чунцина и побудили США и Великобританию отказаться от политики выжидания и перейти к решительной поддержке антияпонских сил в Китае" (II, стр. 59). К этому надо добавить, что Соединенные Штаты стали оказывать особенно активную военно-техническую помощь Китаю после Пёрл-Харбора, когда они уже были втянуты в войну с Японией. Правительство Ф. Рузвельта рассчитывало использовать китайские армии, вооруженные американской военной техникой, для сокращения сроков войны. Но Чан Кай-ши не оправдал надежд американских политических деятелей и стратегов. Вплоть до конца войны он последовательно придерживался курса на сохранение своих сил и укрепление своего антидемократического режима.

Большое внимание Б. Г. Сапожников уделяет рассмотрению экономической политики японских милитаристов, в глазах которых война явилась серьезным хозяйственным делом, а экономическое освоение оккупированных районов Китая, их систематическое ограбление - первоочередной задачей. Эта задача стала особенно острой после расширения масштабов войны на Тихом океане. Автор вскрывает неразрешимые противоречия военно-экономического курса японского правительства. С одной стороны, расширение военных действий требовало овладения большим количеством источников военно- стратегических материалов, с другой - стремление захватить сырьевые районы вынуждало японское командование предпринимать все новые и новые военные операции, которые поглощали все плоды ненасытного грабежа. При этом японская военщина как бы не принимала в расчет рост сил противника и строила свою политику на основе придуманного ее идеологами мифа о непобедимости японского оружия.

Книги Б. Г. Сапожникова помогают понять причины пассивного поведения Китая в войне, в которой, по словам самих же китайцев, решалась судьба китайской нации. Автор отводит значительное место анализу военно-политических концепций гоминьдана и Компартии Китая, показывает их подход к вопросам ведения войны против Японии. Как те, так и другие делали главную ставку на разгром Японии силами союзных держав, свои же силы берегли для будущей гражданской войны, которая, по господствовавшему в Китае мнению, неизбежно

стр. 158

должна была разразиться после окончания войны с Японией. Конечно, политическая активность коммунистов в мобилизации народа на сопротивление агрессору, их усилия не допустить капитуляции гоминьдана перед Японией играли исключительно важную роль, но тактика ожидания того, что Япония будет разбита союзниками, тактика сбережения сил не приближала, а, наоборот, значительно отодвигала день победы над Японией. Не случайно в рядах КПК время от времени раздавались голоса, что не видно "принципиальных расхождений между позицией коммунистической партии и позицией гоминьдана по вопросу о сопротивлении японским захватчикам" (I, стр. 167).

Автор отмечает, что в ходе второго периода войны, наступившего после падения Уханя, гоминьдановские генералы объясняли пассивность своих войск "сильной жарой". В свою очередь, "командование Национально-освободительной армии оправдывало спад активности партизанской войны "нежеланием Чан Кай-ши воевать против японцев", "невыполнением Чунцином своих обещаний снабжать 8-ю и Новую 4-ю армии оружием, боеприпасами и продовольствием" (II, стр. 54). Действительно, армии, руководимые КПК, были оснащены гораздо хуже гоминьдановских частей. Чан Кай-ши присваивал себе всю поступавшую из США боевую технику. Солдаты и офицеры 8-й и Новой 4-й армий находились в исключительно тяжелых условиях, и все же причина их пассивного поведения объясняется не только этим. Главную роль играло стремление руководителей КПК сохранить свои вооруженные силы, ибо они не сомневались в том, что при первой же возможности Чан Кай-ши обрушит свои силы на коммунистов. При этом КПК умело использовала особенности войны для расширения своего контроля над районами, находящимися в тылу противника, что впоследствии, после окончания войны, сыграло важную роль в борьбе против гоминьдана.

В своих работах Б. Г. Сапожников затрагивает множество вопросов, прямо или косвенно связанных с агрессией Японии в Китае. Естественно, было бы неверно требовать от автора полного и всестороннего освещения и анализа всех этих проблем. Вместе с тем более детального исследования заслуживали политика КПК в годы антияпонской войны, а также сложная проблема ее отношений с гоминьданом. Вряд, ли можно согласиться и с тем, что "программа КПК по крестьянскому вопросу и действия Красной Армии во время похода 1934 - 1936 гг. - конфискация земель и инвентаря, суды над помещиками и кулаками, конфискация их домашнего имущества и раздача его беднякам и батракам - пугали крестьянство" (I, стр. 35). Правильнее было бы говорить о том, что крестьянство вследствие своей темноты и забитости легко поддавалось антикоммунистической пропаганде гоминьдана и поэтому боялось прихода коммунистов. Когда же КПК получала возможность вести агитационную работу среди крестьянских масс, то этот страх исчезал.

Неверно утверждать, что переход гоминьдановского правительства к "организации широких репрессивных мер против КПК и партизанских районов" был вызван развернутой коммунистами пропагандистской кампанией против Чан Кай-ши и его политического курса (см. I, стр. 168). Чан Кай-ши неохотно, под давлением обстоятельств, пошел на установление единого фронта с КПК, продолжая питать к коммунистам враждебные чувства. Политика блокирования районов, управляемых коммунистами, логически вытекала из его опасений перед их растущим влиянием, перед ростом численности армии, руководимой КПК, и расширением территории освобожденных районов. Характерен в этом отношении так называемый Южно-Аньхойский инцидент, когда гоминьдановские части в январе 1941 г вероломно напали на Новую 4-ю армию (см. I, стр. 185 - 188). Это нападение было подготовлено и осуществлено явно по приказу Чан Кай-ши, хотя тот и заявил, что оно было якобы спровоцировано коммунистами.

Не подкрепляются фактическим материалом и некоторые другие оценки и выводы автора о характере политической деятельности КПК в освобожденных районах (см., например, II, стр. 155 - 158; 184 - 186). Автор использовал архивные фонды МО СССР, и это значительно обогатило содержание обеих книг, но, к сожалению, он не всегда указывает, кому принадлежат отдельные оценки и выводы, взятые из архивных документов. Это в некоторой степени снижает их ценность, ослабляет убедительность приводимых им материалов.

В целом же обе рецензируемые книги, содержащие немало новых сведений и ценных авторских наблюдений, с большой полнотой раскрывают сложность и противоречивость японо-китайской войны.