М. Изд-во "Мысль". 1973. 351 стр. Тираж 11500. Цена 1 руб. 39 коп.

Обширная дореволюционная и советская историография дает картину последовательного развития вооруженных сил России на протяжении веков. Однако в этой яркой и довольно подробной летописи встречаются пробелы. К их числу относятся, в частности, последние десятилетия XIX и начало XX веков. По этому периоду применительно к армии вообще отсутствует какая-либо специальная литература. Единственной монографией является работа Л. Т. Сенчаковой¹ , которая, будучи посвящена особой теме, естественно, не может раскрыть общей картины состояния армии. Между тем изучение данного периода в истории русской армии и флота крайне важно для всестороннего понимания таких крупных событий, как русско-японская война 1904 - 1905 гг. и первая русская революция 1905 - 1907 годов. Весьма важен этот вопрос и для исследования политики и характера российского самодержавия данного времени. Появление монографии доктора исторических наук, профессора МГУ П. А. Зайончковского в значительной мере восполняет существующий пробел.

Исследование П. А. Зайончковского базируется на широком круге источников. Им изучены и проанализированы своды военных постановлений, всеподданнейшие доклады и отчеты по военному министерству более чем за 20 лет, особые обзоры и доклады военного министра по отдельным вопросам, отчеты и приказы командующих военными округами и других войсковых начальников, материалы различных комиссий, разнообразная переписка из фонда Главного штаба, воинские уставы, послужные списки офицеров и генералов, дневники и воспоминания, письма и, наконец, публицистические статьи и мемуары в военных и военно- исторических журналах. Критический анализ этого огромного материала позволил автору раскрыть ленинское положение о царизме, как помехе современной организации военного дела² , и в значительной мере объяснить, почему русская армия, реорганизованная в 60-70-х годах XIX в. и одержавшая нелегкую, но блестящую победу в русско- турецкой войне 1877 - 1878 гг., спустя четверть века потерпела поражение на полях Маньчжурии. Автор показывает противоречивый путь развития и характер русской армии, которая представляла собой сложное сочетание прогрессивных и реакционных элементов.

В одной книге невозможно в полной мере осветить все стороны такого сложного организма, каким является армия, не говоря уже о вооруженных силах в целом. Поэтому автор правильно ограничил свою задачу исследованием лишь некоторых, но наиболее кардинальных проблем.

Характеристику армии автор начинает с ее верхов, справедливо отмечая, что российские монархи считали себя особенно компетентными в военной области и много ею занимались. П. А. Зайончковский дает яркие и объективные характеристики Александру III и Николаю II и верхушке военного ведомства: великим князьям, занимавшим руководящие посты в армии, и двум военным министрам - П. С. Ванновскому и А. Н. Куропаткину. Хочется подчеркнуть ценность подобных характеристик, которые, к сожалению, не часто встречаются в нашей литературе. Конкретный материал, приводимый автором, показывает реакционность и неспособность высшего военного руководства России, что являлось одним из основных недостатков царской армии, который столь ярко выявился в русско-японской, а позже, несмотря на реформы, и в первой мировой войне. Конечно, в армии были способные и прогрессивно мыслящие генералы, но они терялись в общей массе бездарностей, и их роль была крайне ограниченной в условиях тогдашнего реакционного режима.

Рассматривая деятельность военного министерства, автор показывает, что, не имея достаточных финансовых средств, оно не смогло осуществить намеченную программу строительства стратегических железных дорог и крепостей и серьезно повысить боеспособность армии. В этой связи особенно преступной выглядит дальневосточная авантюра царизма. Интересен приведенный в книге материал о комиссии по реорганизации военного управления, отражающий борьбу реакционных и умеренных элементов в среде генералитета. Реорганизация Главного штаба 1903 г. вряд ли может быть оценена как сугубо положительная (стр.

¹ Л. Т. Сенчакова. Революционное движение в русской армии и флоте в конце XIX - начале XX веков. М. 1972.

² См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 9. стр. 156.

стр. 167

113). Она не решила вопроса, и не случайно спустя два года была проведена новая, гораздо более значительная реорганизация. В целом деятельность военного министерства была косной, нерешительной и малоуспешной. Хотя Куропаткин, в общем, довольно верно понимал задачи, стоявшие перед русской армией, но он был бессилен что-либо сделать, даже не столько вследствие своей нерешительности, сколько в силу общей реакционности самодержавного строя, резко ограничивавшего возможности прогресса армии.

Специальная глава посвящена характеристике состава, численности и вооружения армии. Автор прослеживает постепенное развитие различных родов войск, отмечая как положительные стороны (довольно успешное перевооружение, создание кавалерии единого драгунского типа и др.), так и существенные недостатки (низкая боеспособность резервных войск, недостаточность артиллерии и т. д.). Принципиальных возражений глава не вызывает, хотя она, пожалуй, несколько фактологична и в ряде случаев страдает излишней лаконичностью. Так, хотелось бы видеть более подробную оценку организации войск, более детальную характеристику вооружения и, наконец, более глубокий анализ мобилизационных расписаний. Приведенные здесь интересные характеристики командующих армиями (намечаемых на случай войны) уместнее было бы поместить там, где говорится об офицерском корпусе.

Офицерскому корпусу автор уделил большое внимание. Ему удалось создать подробную и хорошо аргументированную картину состояния последнего. Следует отметить, что столь детальные исследования тех или иных социальных категорий пока еще редко встречаются в нашей литературе. Они позволяют раскрыть внутренние пружины поведения определенных социальных слоев в различных условиях, их положение и стремления, понять их роль в ходе событий.

К каким же результатам приходит автор в итоге изучения офицерского корпуса? Оказывается, что среди генералов лишь половина имела высшее военное образование, а некоторые вообще не кончали какого-либо учебного заведения. К тому же многие из командиров соединений имели недостаточный опыт командования, а у некоторых его не было вовсе. Большинство высших начальников практически были неспособны к командованию, что с трагической наглядностью доказала русско-японская война. Характерной чертой царского генералитета была его престарелость. Так, около 80% начальников дивизий были старше 56 лет, а 35% - 61 года, возраст почти 70% командиров корпусов превышал 61 год (стр. 192). Генералов моложе 50 лет почти не было.

Такое же положение было и среди офицерства. Лишь половина офицеров окончила военные училища, остальные получили довольно слабую подготовку в юнкерских училищах. Продвижение по службе обычного офицера, не окончившего Академию Генерального штаба (что было весьма трудно), не служившего в гвардии или не имевшего связей, было крайне медленным. Поэтому, если не считать подпоручиков и поручиков, офицерский состав был довольно пожилым. Например, свыше 75% капитанов (то есть командиров рот) были в возрасте от 41 до 60 лет (стр. 189). А ведь командирам рот во время войны приходилось делить со своими солдатами все тяготы боевой жизни. Такой возрастной состав офицеров и генералов в известной мере был порожден объективной причиной: Россия в течение более 20 лет не вела войн. Как известно, после русско-японской войны были приняты довольно энергичные меры по улучшению офицерского состава, и из армии главным образом по возрасту было уволено около 7 тыс. офицеров и генералов³ .

П. А. Зайончковский сделал также попытку выяснить национальный состав русского офицерства. Несмотря на относительную точность этих данных (ввиду того, что материал дает сведения лишь о вероисповедании), они в какой-то мере отражают национальную политику самодержавия (значительный удельный вес прибалтийских немцев, особенно среди генералитета, ограничения в продвижении по службе поляков и недопущение в офицеры евреев).

Важное значение имеет исследование П. А. Зайончковским социального состава офицерского корпуса, которое вносит существенные коррективы - в укоренившееся представление о том, что офицеры рекрутировались в большинстве из помещиков. Это положение, верное для XVIII и отчасти первой половины XIX в., значительно изменилось к концу XIX столетия. Потомственными дворянами была лишь полови-

³ "Большая Советская Энциклопедия". Изд. 3-е. Т. 5, стр. 245, стб. 721.

стр. 168

на офицеров, причем в гвардии этот процент повышался до 96, а в армейской пехоте снижался до 40 (стр. 203). Но самое интересное - это то, что большинство даже этих потомственных дворян, в том числе и генералов, не имело земельной собственности. Автор приходит к убедительному выводу, что в своей массе (кроме гвардии) офицерский корпус был разночинным⁴ , то есть состоял из представителей разных сословий и социальных групп: детей беспоместных служилых дворян (офицеров и чиновников), духовенства, мещан, крестьян и других слоев населения. Однако это, как подчеркивается в книге, вовсе не означало господства в офицерской среде разночинной идеологии (стр. 214). Данные люди полностью зависели от своей службы. Жалованье офицеров, вплоть до командира батальона, было весьма низким. Служба в армии, если не считать высших должностей, отнюдь не являлась синекурой. Большинство обер-офицеров еле-еле сводило концы с концами; однако те, кто не имел иных источников дохода, всячески держались за свое место.

П. А. Зайончковский пытается определить политическое лицо русского офицерства. Ограниченное образование, оторванность от общественной и политической жизни, отсутствие каких-либо убеждений (кроме внушенных еще в училище представлений о верности престолу и отечеству и соблюдении офицерской чести) делало русское кадровое офицерство в конце XIX - начале XX в. средой, чуждой революционных взглядов. Офицерство и армия в целом являлись верной опорой самодержавия, что отчетливо проявилось во время революции 1905 - 1907 годов. Однако революция оказала значительное влияние на офицерство в смысле его полевения, что было связано и с социальным происхождением значительной части офицеров. Дальнейшая демократизация состава офицерства во время первой мировой войны объясняет тот факт, что после Великой Октябрьской социалистической революции десятки тысяч офицеров сражались на стороне Советской власти.

Вопросы, касающиеся обучения войск, весьма сложны для исследования и составляют, пожалуй, особую тему, которой следовало бы посвятить специальную монографию. Трудно поставить в упрек П. А. Зайончковскому, что он недостаточно подробно раскрыл данную тему. Для этого нужно было бы проанализировать огромный материал по военным округам, дивизиям и полкам, что просто не под силу автору, поставившему перед собой задачу дать лишь общую характеристику армии. П. А. Зайончковский верно наметил тенденцию развития и показал уровень боевой подготовки, вскрыв его недостаточность и противоречивость. Известную неудовлетворенность вызывает освещение вопроса о военно- учебных заведениях. Автор приводит много фактического материала, делает верные оценки и дает общее представление о постановке военно-учебного дела в России, но этого мало. Хотелось бы видеть более детальное исследование учебного процесса, содержания и уровня подготовки офицеров. Конечно, это потребовало бы расширения книги, но тогда представление об офицерском корпусе в России было бы более полным.

⁴ На стр. 212 автор почему-то включает в разночинную категорию только детей офицеров, чиновников и купцов, с чем трудно согласиться.