Посольская миссия в Англию в 1600-1601 гг. во главе с Григорием Ивановичем Микулиным во время царствования Бориса Федоровича Годунова в той или иной степени отражена практически во всех основных российских историографических изданиях. Это стало возможным, так как сохранился "Статейный список Григория Ивановича Микулина" свидетельство его пребывания в Англии. Отметим прежде всего лаконичный комментарий С.М.Соловьева: "В 1600 году отправлен был в Англию посланником дворянин Микулин, которому дан наказ" ...отвечать,.. "каким образом учинился на государстве Борис Федорович?" и далее: "Микулину при всяком удобном случая давали знать, что ему оказывается особенная честь пред другими послами", и написанный с особым чувством текст Н. М. Карамзина об этих событиях и об отношении непосредственно к послу России: "Посланника нашего Дворянина Микулина, встретили в Лондоне с необыкновенною честию: в гавани и в крепости стреляли из пушек, когда он (18 сентября 1600) плыл Темзою и ехал городом в Елисаветиной карете, провожаемый тремястами чиновных всадников, Алдерманами, купцами в богатом наряде, в золотых цепях. Улицы были тесны для множества зрителей. Знаменитому гостю, в одном из лучших домов Лондона, служили Королевины люди: Елисавета прислала ему из своей казны блюда, чашы и кубки серебряные. Угадывали и спешили исполнять его желания; но он вел себя умно и скромно: за все благодарил и ничего не требовал. ...Микулин обедал у Королевы и только один сидел с нею: лорды и знатные чиновники не садились, она стоя пила чашу Борисову... Елисавета везде благодарила Микулина за его присутствие ... писала к Царю, славя доблесть его сановника" (1).

Авторы, которые в прошлом наиболее подробно обращались к личности Микулина, Н. В. Чарыков в 1876 г. и Д. Ф. Кобеко - в 1908 г. (2), отмечают два обстоятельства: недостаточность биографических данных о Микулине и невыясненность обстоятельств выбора именно Микулина в качестве посланника России в Англию. Последнему вопросу посвящены комментарии к назначению российского посланника в Англию в 1600 г., подготовленные к печати в 1998 г., где на основании записей Разрядных книг и Боярских списков XV -XVII вв. такой выбор объясняется личным знакомством Годунова и молодого Микулина, служивших в 1571 1572гг. в рынде царевича Ивана, сына Ивана Грозного (3).

Скудность биографических данных, отмеченная Кобеко, не мешает ему, однако, говорить о Микулине как об одном лице, выступавшем, по крайней мере, в трех ипостасях. Это прежде всего посланник царя Бориса в Англию в 1600- 1601 гг., который "оказался достойным исполнителем царской воли"; ранее,

Микулин Никита Борисович -- кандидат экономических наук, Санкт- Петербург.

стр. 135

в 1591 г., - военачальник, принимавший "участие в осаде Нарвы", а в 1595г.- второй воевода "в Пелыме при Богдане Ивановиче Полеве", и, наконец, активный участник начального этапа событий смутного времени. Н. В. Чарыков в 1876 г. говорит лишь о возможности такого предположения: "Хотя и можно проследить общественную жизнь Григория Микулина с 1590 г. ...однако нельзя прямо доказать, что во всех этих случаях дело идет о том Григории Микулине, который был посланником в Англии, хотя очень вероятно, что это одно и то же лицо" (4).

Полагая, что точка зрения, высказанная Кобеко, верна, приведем материалы, подтверждающие и уточняющие его мнение о Микулине как лице, объединившем в себе посланника Российского в Англию в 1600-1601 гг., стрелецкого голову и одного из первых активных деятелей событий смутного времени, поддержавших Лжедмитрия I. Обратим при этом внимание в большей степени на связь между рассматриваемыми событиями, а не на их критическую оценку, в том числе, с позиций настоящего времени.

Жизнь и деятельность Микулина с юношеских лет (с 1571 г.) и до возвращения из Англии (в 1601 г.) освещена достаточно полно. Дипломатическая деятельность после 1601г. отмечена двумя событиями. Первое из них- пограничные дела с Польшей: "В мае 1602г. отправлены были на съезд по порубежным делам между Черниговом и Путивлем воевода и наместник Шацкий князь Василий Андреевич Звенигородский, Григории Микулин и дьяк Петр Палицин". Второе- остановка в Ярославле 19 сентября 1604г. посланника Англии Томаса Смита ко двору царя Бориса Годунова. Справедливо замечание Кобеко относительно комментария Гаме-ля: "Гамель напрасно говорит, что в Ярославле Смит застал Микулина" (5). Отметим также небольшую неточность в дате остановки посланника в Ярославле, допущенную и Кобеко (май 1604г.) и Гамелем (1605 г.).

По окончании посольской мисии в Англии, столь высоко оцененной не только российскими историками, но и специалистами в области отношений России с иностранными державами ("Борис Годунов был чрезвычайно доволен исходом посольства Микулина,.." - цитирует Ф. Ф. Мартенса И. М. Болдаков во введении к книге "Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России"), обширные знания и опыт Микулина-дипломата, равным которому в то время, возможно, не было в России, а также знание уклада царского двора в полной мере не нашли применения на государевой службе. Деятельность Григория Ивановича на государевой службе в роли стрелецкого головы, отмечаемая, по крайней мере, с 1584г. по 1605г., не находит своего развития после достойно осуществленной миссии в Англии (напомним сказанное в Безднинском Летописце: "В лето 7092 [1584г.]... майя в 7 день ... пришел на крымских и на нагайских людей государев воевода Михаиле Ондреевич [ь] Безднин, а с ним ... стрел[ь]цы дворовые государевы з головами з Григор[ь]ем с Микулиным да с Ондреем с Мит[ь]ковым" и далее в "разрядах": "Лета 7113 [1604/5] при царе Борисе на Орле были головы: Григорий Иванов сын Микулин и Истома Михайлов сын Михнев" (6).

Если на то не было особых причин, то после окончания посольства в Англии фактическое возвращение к полученной более 20 лет назад должности стрелецкого головы могло вызвать неудовлетворенность Микулина и провоцировать к деятельности против царя Бориса, что усугублялось постоянно действующим фактором -- тяжестью официальной версии о злодейском убийстве младшего сына Ивана Грозного, одновременно сомнением в реальности гибели царевича Дмитрия и ожиданием его возможного появления в России.

Приход самозванца, ставший историческим событием для большого числа русских людей, на первом этапе его деятельности ассоциируется с фигурой реального царевича. Для многих на какое-то время сомнение переросло в уверенность в истинности происхождения Дмитрия. Это позволяет предположить, что переход Григория Микулина на сторону мнимого Дмитрия в числе первой группы лиц не был случаен. Гамель полагает: "Лжедмитрия Микулин, по-видимому, действительно считал сыном Иоанна" (7).

Вот что пишет Кобеко об обстоятельствах перехода Микулина на сторону Лжедмитрия: "А голове Григорию Микулину с Орла ведено быть в Белгород со стрельцы". "Здесь Микулин или изменил царю Борису, или был выдан ему (самозванцу. - Н. М.) смутившимися Белгородцами". В разрядах записано, что к Лжедимитрию отвели из Белагорода князя Бориса Михаиловича Лыкова да голов (имена

стр. 136

которых, однако, не приведены) и прибавлено, что "как Рострига из Путивля пришел во Кромы и бояр с нимъ пришло: князь Борис Татев, князь Василий Мосальский, князь Борис Лыков, окольничий князь Дмитрии Туренин, думные дворяне Ортем Измайлов и Григорий Микулин" и далее: "Все эти шесть лиц были награждены Самозванцем: первые трое - боярством, кн. Туренин - окольничеством и последние двое- думным дворянством". Это были первые влиятельные лица, перешедшие к самозванцу при жизни царя Бориса (8).

О своих соображениях относительно оснований "некоторой близости Микули-ных с Нагими", к роду которых принадлежит мать царевича Дмитрия- Марфа Нагая, Кобеко пишет: "Григории Иванович Микулин подписался в 1596 году послухом на данной Федора Михайловича Нагово,.. которую он передал Троице-Сергиеву монастырю пустоши... в Микулинском уезде". Тогда допустимо говорить о неком влиянии на решение Микулина в числе первых лиц поддержать мнимого Дмитрия со стороны Михаиле Нагого, дяди царевича по материнской линии (9).

Одним из весомых факторов для Григория Микулина в его решении поддержать Лжедмитрия могло стать предложение последнего использовать богатый дипломатический опыт посланника в Англию и многолетний опыт пребывания Григория Ивановича на службе государева двора.

В "Поименной Росписи духовнымъ и светскимъ Чинамъ, составлявшимъ Государственный совЪть, въ правлеше Лжедимитрия Отрепьева.- Писана 1605, въ июнe" среди лиц, замыкающих этот список, находим думного дворянина Григория Ивановича Микулина (10).

В дальнейших событиях одну из центральных ролей при организации дворцовых мероприятий, встреч с послами, а также церемонии бракосочетания Лжедмитрия и Марины Мнишек играл Григорий Микулин.

13 мая 1606г. Лжедмитрий "давал аудиенцию Польским послам ...Приведенные в аудиенц-залу Думным Боярином Микулиным" или, как пишут сами послы, "встреченные в сенях Григорием Ивановичем Микулиным, Окольничим с товарищем". "Григорий Иванович Микулин прочитал список подаркам", в котором были перечислены подношения от польских послов, что перекликается о записью в дневнике Марины Мнишек: "реэстр подарков читал Григорий Иванович Микулин", называя уже презенты от самозванца польским послам. По-видимому, разночтения в чине Григория Ивановича ("Боярин Микулин", "Микулин - Окольничий") - продукт вымысла, скорее, неточность авторов дневников, ибо в укзаанной выше "Поименной Росписи духовным и светским Чинам", сделанной в июне 1605 г., Микулин представлен как думный дворянин, что подтверждено записями, сделанными в "Послужном списке старинныхъ чиновниковъ въ Россш", напечатанном в Древней российской вифлиофике (11).

"На свадьбе Лжедимитрия с Мариною он (Григорий Микулин. - Н. М.) участвовал в свадебном разряде в Успенском Соборе наравне с самыми близкими к самозванцу лицами", - отмечает Кобеко, ссылаясь на "Собрание государственных грамот и договоров". Последнее содержит "Отрывокъ брачнаго обряда, при Лжедимитрiевой свадьбЪсъ Мариною Сендомирскою", в котором указывается достаточно точно место Микулина в свадебном обряде как одного из главных устроителей церемонии: "А устраивати околничему Iвану Федоровичю Колычеву, да думному дворянину Григорью Микулину, а с ними земскимъ приказнымъ людемъ и дьякомъ"; "А в цркве Црского сану и у мЪста оставити околничего Iвана Колычева, да думного дворянина Григорья Микулина, да дiака Федора Янова"; "а быть болшимъ столамъ в грановитой полате по три дни ... и потчивать бояринъ Петръ Федоровичъ Басмановъ, да околничеи Князь Григореи Ромодановскои, да думной дворянинъ Григореи Микулинъ, да приставы" (12).

Польские послы так отмечают участие Микулина в церемонии: "Пригласили Послов. Когда они вошли, Григорий Иванович Микулин, по Царскому повелению, благодарил Его Королевское Величество за дозволение Пану Воеводе Сендомирскому проводить свою дочь в Москву и за присылку знатных Панов для присутствия на свадьбе", что подтверждается в изложении Георга Паерле: "Великий Князь немедленно велел своему сенатору Григорию Ивановичу Микулину изъявить благодарность Его Королевскому Величеству" (13).

Смерть самозванца и его главного приверженца Басманова произошла через восемь дней после свадьбы. "Вслед ва убиением Лжедмитрия Микулин бежал, но

стр. 137

был задержан в селе Вяземах и возвращен в Москву. Умер он в 1607/8 году",- пишет Кобеко, ссылаясь на Древнюю российскую вифлиофику. Знаменательно, что и во время правления мнимого Дмитрия и во время царствования Шуйского, то есть с 1605 по 1608 г., вплоть до самой смерти, Микулин неизменно был членом боярской думы в чине думного дворянина (14).

Приведенные выше факты подтверждают мнение Кобеко о Григории Ивановиче Микулине как одном лице, объединившем в себе российского посланника в Англию в 1600-1601 гг., автора знаменитого "статейного списка", стрелецкого голову, известного по многочисленным записям в разрядных книгах и приверженца Лжедмитрия I в 1605-1606 гг., сыгравшего свою роль в попытке утверждения самозванца в качестве российского самодержца.

Примечания

1. Статейный список Г. И. Микулина. В кн.: Путешествия русских послов XVI- -XVII вв. Статейные списки. М.-Л. 1954, с. 156-205; СОЛОВЬЕВ С. М. Сочинения. Кн. IV. История России с древнейших времен. Т. 8. М. 1989, с. 359; КАРАМЗИН Н. М. История государства Российского. Т. XI. СПб. 1853, с. 7.

2. ЧАРЫКОВ Н. В. Посольство в Англию дворянина Григория Микулина в 1600 и 1601 гг. (по документам Московского Главного Архива Министерства иностранных дел). М. 1878; КОБЕКО Д. Ф. Родословные заметки о некоторых деятелях смутного времени. СПб. 1908, с. 12 17.

3. Отечественные архивы. М., 1999, N 1, с. 124-126.

4. КОБЕКО Д. Ф. Ук. соч., с. 12.

5. Там же, с. 13; Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России. СПб. 1893, с. 24; ГАМЕЛЬ. Англичане в России в XVI и XVII ст. СПб. 1869, с. 229.

6. Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России, с. 1; Безднинский летописец конца XVI в. В кн.: Государственная библиотека СССР. Записки отдела рукописей. Вып. 38. М. 1977, с. 208; КОБЕКО Д. Ф. Ук. соч., с. 14.

7. ГАМЕЛЬ. Ук. соч., с. 228.

8. Разрядные записи за смутное время. Чтения в Обществе истории и древностей российских, кн. III, 1907, с. 238; КОБЕКО Д. Ф. Ук. соч.. с. 14.

9. ШУМАКОВ С. Тверские акты. Тверь. 1896, с. 113; КОБЕКО Д. Ф. Ук. соч., с. 16.

10. Собрание Государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел (СГГД). Ч. 2. М. 1819, с. 207.

11. Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Ч. II. Записки Георга Паерле. СПб. 1832, с. 47. Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Ч. IV. Дневник Марины Мнишек и Послов Польских. СПб. 1834, с. 127-128, 140, 42; СГГД, с. 210; Древняя российская вифлиофика (ДРВ). Изд. 2-е. Ч. XX. М. 1791, с. 77-81.

12. КОБЕКО Д. Ф. Ук. соч.. с. 13-14; СГГД. с. 290 291, 293.

13. Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Ч. IV, с. 42; ч. II, с. 53.

14. КОБЕКО Д. Ф. Ук. соч., с. 15; ДРВ. с. 82, 77-81; СГГД. с. 210.