Архангельск. Издательство Поморского педуниверситета им М. В. Ломоносова. 1996. 320 с.

Рецензируемая книга посвящена сложным и еще мало изученным проблемам истории Европейского Севера России. Книга состоит из двух частей: статей ("Северяне на службе России") и подборки документов. Статьи охватывают практически все периоды истории Европейского Севера, хотя по своему уровню они весьма различны. В статье вологодского историка ныне покойного П. А. Колесникова рассматриваются особенности развития феодальных отношений в регионе, доказывается, что на Европейском Севере они так и не приняли развитые формы: там не было помещичьих хозяйств, а крепостная зависимость воплотилась в государственном феодализме. В статье показана роль Европейского Севера в процессе колонизации Сибири, куда северяне начали проникать задолго до походов Ермака, принося в необжитые края свою высокую по общероссийским меркам производственную и духовную культуру.

Особенностям проведения столыпинской реформы на Севере посвящена статья Е. И. Овсянкина, подчеркивающая наличие сильного общинного начала ("артельности") в северной деревне. На эту социально-психологическую особенность региона указывают и другие авторы книги. Именно сильное общинное начало, по мнению автора, и явилось причиной полной неудачи столыпинских реформ на Севере - крестьяне не желали выходить из общины. Интересно, что и губернские власти не особенно принуждали их к этому. Правда, эти важные выводы делаются на ограниченном материале одного лишь Шенкурского уезда Архангельской губернии. Это в какой- то мере снижает доказательность выводов.

В статье В. И. Голдина "Время великой драмы и экспериментов. Северный регионализм в эпоху гражданской войны" подчеркивается, что северное общество традиционно стремилось к ослаблению пут государственного централизма, к большему учету региональных интересов, к развитию институтов местного самоуправления, но постоянно натыкалось на непонимание и противодействие столичной бюрократии. С первым же ослаблением центральной власти после Февральской револю-

стр. 158

ции, в условиях борьбы суверенитетов на различных уровнях, резко усиливается нажим на региональные верхи. Архангельская губерния, наконец, получила право на образование в губернии земства, за что северяне боролись в течение многих лет. Однако последовавший за февралем Октябрьский переворот прервал осуществление земской реформы на Севере.

В период гражданской войны, отмеченный еще более резким ослаблением центральной власти, стремление антибольшевистских сил на Севере к образованию местных государственных объединений приняло крайнюю форму вооруженной борьбы. Не располагая ни экономическими, ни военными ресурсами, эти силы попытались открыто опереться на помощь Антанты. Образованное на Севере областное правительство целиком зависело от политики союзнических генералов. Голдин подчеркивает, что опыт взаимоотношения российских региональных властей с западными союзниками в период гражданской войны убедительно показал всю тщетность надежд на эту политику. Союзные войска заботились главным образом о своих собственных интересах и соответственно вели себя здесь, как оккупирующая сила, подвергнув регион настоящему экономическому грабежу. При первых же признаках неблагоприятного развития военных событий на Севере войска Антанты бросили своих союзников. Падение же регионального правительства Северной области и победа центра стали неизбежными и по той причине, что население, и прежде всего крестьянство, устало от многолетней войны и больше не желало ее продолжения.

Особенности, социальная и политическая сущность первых советов на Севере рассматриваются в статье Л. А. Бедановой, которая приходит к выводу, что первые советы на Севере (1918 - 1920 гг.) были в значительной мере свободны от жесткого партийного диктата и явились как бы восприемниками земских идей создания местных органов самоуправления на основе широкого народовластия. Симпатии автора целиком на стороне таких советов; Беданова солидаризируется и с утверждением писателя В. Максимова о том, что "Советы, свободные от идеологического диктата и партийного контроля, есть самая совершенная и эффективная форма народовластия" (с. 43).

Один из центральных сюжетов в книге посвящен истории северного региона во время нэпа (статья С. И. Шубина). Именно в этот период, по мнению автора, и произошла известная децентрализация власти, вследствие чего в стране усилились местные, региональные тенденции. Этот процесс проходил на фоне возрождения рыночных отношений, к которым различные регионы приспосабливались по-разному. Автор утверждает, что на Европейском Севере и, в частности, в Архангельской губернии этот процесс развивался вполне успешно. Северная деревня с помощью широко развитой еще до октября кооперации, успешно вписывалась в новые рыночные отношения. Из материалов книги видно, что кооперация получила широкое развитие и в других регионах Европейского Севера, особенно в Вологодской губернии.

В статье отмечается, что под впечатлением от успехов нэпа в северной деревне партийное руководство Архангельской губернии увлеклось региональными идеями. Выступление архангельского руководства вызвало резкую реакцию центра: руководство губернии обновили. ЦК ВКП(б) в качестве первого секретаря губкома прислал своего инструктора С. А. Бергавинова, под руководством которого сталинский каток ускоренной индустриализации и коллективизации с особой силой прошелся по северной деревне, уничтожая все достигнутое в годы нэпа.

Включенные в издание документы из бывшего областного партийного архива охватывают важнейший для истории региона период (1929 - 1938 гг.). Эти документы показывают, что сталинское руководство страны тоже проводило свою региональную политику, которая для Севера, в частности, вылилась в создание обширного Северного края с центром в Архангельске. Но образование Северного края осуществлялось вопреки коренным интересам северян. Оно преследовало единственную цель - превратить Север в "деревянный Донбасс", во "всесоюзную лесопилку", в сырьевой придаток республики. При этом сам Север нищал, леса хищнически истреблялись, а работоспособное сельское население все больше вынуждено было заниматься лесозаготовками и лесопромышленностью. Эти процессы показаны в романах Федора Абрамова.

Более локальный сюжет из этой проблематики рассматривается в статье Бедановой "Где быть столице Севера?" К сожалению автор не увидела, что за столкновением географо-экономических интересов различных губерний Севера, за спорами о том, "где быть столице Севера?" стояло два противоположных подхода к перспективам его развития (Док. 12). Вологжане отстаивали кровные интересы своего региона и развитие его тесно связывали с проблемами внутреннего рынка, с получением для себя определенных материальных выгод. Однако, ЦК ВКП(б), действовавший через своих ставленников, стремился поставить всю экономику Северного края на службу экспорту леса и пополнению валютой государственной казны. Борьба была неравной, жесткий централизм победил.

Книга архангельских историков подводит печальный итог "успешного" социалистического строительства на Севере, в результате которого регион превратился поистине в "холодный дом России". Картину обнищания жителей Севера довершают весьма красноречивые документы, включенные в издание (док. 76, 101).

Предоставляет интерес обширная справка об изменениях в административно-территориальном

стр. 159

делении Архангельской губернии и области в XVIII - XX веках. К сожалению, авторы не рассматривают ни причин, ни следствий изменений территориального деления на Севере. Не поднимается и важный для данной проблематики вопрос об отличии понятия "регион" от понятия "провинция", "губерния", "область".

Архангельские историки из двух составляющих проблему взаимоотношений центра и регионов делают акцент на своеобразии развития последних и значительно меньше внимания уделяют вопросам интеграции Севера в общероссийские процессы. Публикуемые ими документы не охватывают периода нэпа, который с точки зрения самобытности в развитии региона представляет большой интерес. В публикации также отсутствуют документы, связанные с массовым перемещением на север кулацких семей из центральных районов страны в ходе "сплошной коллективизации" (такие документы имеются как в центральных, так и в местных архивах). Отсутствуют материалы о массовом использовании каторжного труда узников ГУЛАГа в проведении индустриализации на Севере: строительстве и эксплуатации Воркутинских шахт, нефтяных месторождений Ухты, прокладке воркутинской ветки железной дороги, на лесоповале.

Отсутствие комментариев к публикуемым документам затрудняет работу с ними. Некоторые факсимилированные документы не сопровождаются расшифровками, что затрудняет их чтение. И все же, при всех этих недостатках рецензируемая книга - заметный шаг не только в изучении истории Европейского Севера, но и других вопросов, связанных с взаимоотношениями Центра и регионов.