ПАВЕЛ ГАВРИЛОВИЧ ВИНОГРАДОВ (1854-1925)

С. Н. ПОГОДИН, Portalus.ru

Главная → БИОГРАФИИ ЗНАМЕНИТОСТЕЙ → ПАВЕЛ ГАВРИЛОВИЧ ВИНОГРАДОВ (1854-1925)

ПАВЕЛ ГАВРИЛОВИЧ ВИНОГРАДОВ (1854-1925)

Дата публикации: 21 июля 2021
Автор(ы): С. Н. ПОГОДИН →
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: БИОГРАФИИ ЗНАМЕНИТОСТЕЙ →
Номер публикации: №1626859827

С. Н. ПОГОДИН, (c)

В октябре 2004 г. исполнилось 150 лет со дня рождения Павла Гавриловича Виноградова, ученого, принадлежавшего к поколению историков-универсалов, историков-мыслителей, которые составили славу российской науки на рубеже XIX-XX вв. Европейская слава П. Г. Виноградова может быть сопоставима, пожалуй, только с известностью М. М. Ковалевского. В научном наследии ученого можно выделить три доминирующих направления: медиевистика, история правовых отношений и методологические исследования. Многие работы П. Г. Виноградова по истории средних веков и сравнительному правоведению признаны классическими. Современники отмечали важность теоретико-методологических разработок ученого, значение его методологического "семинария", а Н. И. Кареев считал П. Г. Виноградова "историком-философом". Четверо из участников виноградовского "семинария" впоследствии и сами специально занимались общетеоретическими и философско-социологическими аспектами историографии, это - Р. Ю. Виппер, П. Н. Милюков, Д. М. Петрушевский, М. М. Хвостов. Однако в отличие от коллег П. Г. Виноградов не изложил своих теоретико-методологических взглядов в отдельном произведении, и они до сих пор не стали предметом специального изучения в отечественной историографии.

Некоторые аспекты творчества П. Г. Виноградова нашли отражение в отечественной историографии: в работах общего характера¹ , а также в монографических трудах, посвященных проблемам, которыми в свое время занимался историк² . В отечественной историографии имеется также много работ, посвященных отдельным сторонам деятельности ученого³ .

Погодин Сергей Николаевич - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой международных отношений Института международных образовательных программ Санкт-Петербургского государственного университета.

¹ Могильницкий Б. Г. Политические и методологические идеи русской либеральной медиевистиви середины 70-х годов XIX в. - начала 90-х годов. Томск. 1969; Очерки истории исторической науки в СССР, т. III. М., 1963; Лапин П. Ф. Община в русской историографии последней трети XIX - начала XX в. Киев. 1971; Гутнова Е. В. Историография истории средних веков. М., 1985.

² Косминский Е. А. Исследования по аграрной истории Англии XIII в. М., 1947; Барг М. А. Исследования по истории английского феодализма в XI-XIII вв. М., 1962.

³ Успенский Ф. И. П. Г. Виноградов. Некролог. - Известия АН СССР, Серия История, 1926, N 15 - 16; Петрушевский Д. М. П. Г. Виноградов как социальный историк. Л., 1930; Алпатов М. А. Лекционные курсы П. Г. Виноградова по античной истории. - Вестник древней истории, 1956, N 4; его же. П. Г. Виноградов как историк французской буржуазной революции конца XVIII века. - Французский ежегодник. 1958. М., 1959; Могильницкий Б. Г. П. Г. Виноградов как историк исторической науки. - История и историки. Историографический ежегодник. 1973. М., 1975; Черниловский З. М. История и теория права в трудах П. Г. Виноградова. - Труды ВЮЗИ. Т. 54. Критика буржуазной правовой идеологии. М., 1977; Моисеенко Л. С. К вопросу об исторических взглядах П. Г. Виноградова. - Проблемы историографии и источниковедения истории СССР. Днепропетровск, 1979; ее же. Об исследовательских принципах русского медиевиста П. Г. Виноградова. - История и историки. Историографический ежегодник. 1981. М., 1985; ее же. Павел Гаврилович Виноградов. - Портреты историков. Время и судьбы. Т. 2. Всеобщая история. М., 2000; Стоянова Н. И. Объект исторического познания у П. Г. Виноградова. - Актуальные проблемы социального познания. М., 1982; Богословский М. М. П. Г. Виноградов. Историография, мемуаристика, эпистолярия. М., 1987; Графский В. Т. Павел Виноградов как историк права. - Историко-юридические исследования: Россия и Англия. М., 1990; Антощенко А. В. Реформы и власть в России во второй половине XIX - начале XX в.: иллюзии и разочарование П. Г. Виноградова. - Личность и власть в истории России XIX-XX вв. СПб., 1997.

стр. 174

Павел Гаврилович Виноградов родился 9 ноября 1854 г. в Костроме⁴ . Его отец, Гаврила Киприанович, был видным педагогом, общественным деятелем, поборником и организатором женского гимназического образования. Через год после рождения Павла семья переехала из Костромы в Москву, где Г. К. Виноградов получил место директора гимназии, а через несколько лет стал начальником женских гимназий ведомства Императрицы Марии. Будучи незаурядной личностью и обладая редкими лингвистическими способностями, он владел 12 языками. Способность к изучению иностранных языков в полной мере унаследовал и сын. По политическим взглядам Г. К. Виноградов был "славянофилом и религиозным мыслителем"⁵ , что часто приводило к спорам с сыном, который уже в старших классах гимназии живо интересовался западной литературой и философией и довольно прохладно относился к религии. Убеждения сына во многом разделяла его мать Елена Павловна, дочь генерала П. Д. Кобелева, участника войны 1812 г. Женщина умная, образованная, с независимым характером, она оказала значительное влияние на воспитание и образование сына. Позднее П. Г. Виноградов часто делился с матерью своими научными замыслами, а находясь за границей, высылал ей оттиски вышедших работ.

До 13 лет будущий историк обучался дома. Хотя семья жила небогато, в дом приглашались лучшие учителя, средств на образование не жалели. Помимо основных предметов и изучения иностранных языков, много внимания уделялось рисованию, музыке, танцам, гимнастике. Павел тонко понимал музыку, страстно любил театр. В детстве проявились также и его незаурядные способности шахматиста. Впоследствии, вспоминая об особенностях своего духовного развития в семье, П. Г. Виноградов подчеркивал ее благотворное воздействие на свой ранний интерес к европейским языкам и литературе.

Полученная дома подготовка позволила Павлу поступить сразу в 4-й класс Четвертой московской гимназии, которую он окончил в 1871 г. с золотой медалью. Интерес к истории определился еще до поступления в университет: он читал много книг по истории. Увлечение европейскими языками, культурой Западной Европы определо его интерес к иностранным историкам. Особенно его привлекали Л. Ранке и А. Токвиль. Токвиль казался ему идеалом политического учителя на исторической почве. Ранке привлекал его "органическим развитием и научным беспристрастием своих работ"⁶ .

В 60 - 70-е годы XIX в. Москва сделалась центром российского либерализма. В университете были живы традиции Т. Н. Грановского. Ф. А. Петров подчеркивал, что ни в одном из других университетов - Харьковском, Киевском, Новороссийском, Петербургском "не было такой сплоченности либеральных сил, как в Московском"⁷ . А. И. Герцен в "Былом и думах" писал: "Влияние Грановского на университет и на все молодое поколение было огромно и пережило его"⁸ . Особая роль в сохранении и передачи традиций Грановского принадлежала его ученику СМ. Соловьеву. Избранный деканом историко-филологического факультета (1864 - 1870 гг.), а затем ректор университета (1871- 1877 гг.), Соловьев всей своей административной и научно-педагогической деятельностью способствовал сохранению либеральных традиций. Именно в эту либерально-демократическую среду и попал в 1871 г. П. Г. Виноградов.

По свидетельству студенческого товарища Н. И. Кареева, 17-летний П. Г. Виноградов - "был целой головой выше своих сверстников - студентов первого курса и по своим знаниям, и по научным интересам, и по своей интеллигентности вообще". По характеру сдержанный и замкнутый, он уже в студенческие годы "производил впечатление солид-

⁴ Полную биографию П. Г. Виноградова см. Fisher H.A.L. Paul Vinogradoff. A Memoir. Oxford, 1927.

⁵ Архив Московского государственного университета, ф. 213, оп. 1, ед.хр. 167. Е. Н. Круг "Детство и отрочество П. Г. Виноградова".

⁶ Цит. по: Бузескул В. П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века, ч. 1. Л., 1929, с. 294.

⁷ Петров Ф. А. Либеральные профессора Московского университета в годы второго демократического подъема. - Вестник МГУ, серия IX. История, 1975, N 1, с. 70.

⁸ Герцен А. М. Собр. соч., в 8 т.; т. 5. М., 1975, с. 201.

стр. 175

ного взрослого человека". "Среди революционного брожения семидесятых годов, - продолжал Н. И. Кареев, - его политическое настроение было умеренным либерализмом, притом западного типа"⁹ .

Уже на первых курсах П. Г. Виноградов стал заниматься в семинаре у В. И. Герье. Деятельность Герье также способствовала реализации в Московском университете той традиции, истоки которой восходили к реформам 60-х годов. В. П. Бузескул так характеризовал ее: "Некоторая автономия, предоставленная уставом 1863 г. университетам, новый закон о печати (1865), меньшее стеснение мысли и слова, - все это не осталось без влияния; расширился круг исторических тем; явилась возможность заняться вопросами, прежде запрещенными. Изучается и разрабатывается новая история, старый порядок и революция - темы, о которых раньше не всегда можно было говорить"¹⁰ . Пионером в изучении этих тем стал профессор Герье. Опытный педагог и крупный организатор науки, он долгие годы руководил кафедрой всеобщей истории Московского университета. Владея искусством исследовательской работы, он привлекал в свои семинары наиболее способных студентов. Хотя студенты считали его не очень доброжелательным и отзывчивым человеком, он умел прививать своим ученикам интерес к проблемам новой истории, к философской стороне истории, вооружал навыками изучения источников. "Научные вопросы он ставил широко, идейно, с философским уклоном, чем привлекал к себе заниматься историей. Я бы даже сказал, что у него была особая методическая строгость. Он всегда настаивал на необходимости точности, основательности, доказательности", - вспоминал Н. И. Кареев¹¹ .

В семинарах Герье Виноградов получил первые навыки исследовательской работы, здесь определились его научные интересы. Учитель обладал ценным для наставника в науке качеством, которое молодой историк определил как умение ставить вопросы, придавать "серьезное научное направление всему делу" и в то же время предоставлять "широкий простор собственной инициативе, свободе мнений" учеников¹² . Именно в этом ключе и было подготовлено выпускное сочинение Виноградова - "О землевладении в эпоху Меровингов", посвященное раннему средневековью, которое стало основным содержанием его дальнейшего творчества. Приступая к работе над этой темой начинающий историк поставил перед собой сложную задачу - изучить характер аграрных отношений у франков в плане сравнения с "землевладением у англосаксов, готов и лан-бардов". "Я вполне понимаю, - писал он Герье, - какие важные результаты может дать такое сравнение для понимания состояния у самих франков, насколько оно должно расширить кругозор"¹³ . За эту работу Виноградову была присуждена "золотая" медаль.

По окончании университета он был утвержден в степени кандидата и оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. В 1875/76 учебном году состоялась первая годичная командировка в Германию, где он занимался у видных историков Т. Моммзена, Г. Бруннера, А. Шеффера, Э. Курциуса и др. Свои занятия у видных немецких историков начинающий ученый рассматривал как выработку более четких представлений о характере и целях исторических исследований, совершенствование навыков работы в архивах. Большое внимание он уделял занятиям у Моммзена. Блестящий знаток источников и искусный их интерпретатор, Моммзен учил участников своего семинара приемам критики и анализа источников, умению, по отзывам Виноградова, превращать любой осколок прошлого "в ценный родник исторических сведений". Анализируя семинары немецкого историка, русский его слушатель пришел к выводу, что "главное дело при семинарской работе не в достижении каких-нибудь великих результа-

⁹ Архив МГУ, ф. 213, оп. 1, ед.хр. 132, л. 1, 4.

¹⁰ Бузескул В. П. Указ. соч., с. 137.

¹¹ Кареев Н. И. Памяти двух историков. - Анналы, 1922, N 1, с. 160.

¹² Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (далее - ОР РГБ), ф. 16, п. 68, д. 9, л. 5. Речь на обеде, посвященном чествованию В. И. Герье, 29 ноября 1898 г.

¹³ Там же, ф. 70, п. 38 д. 109, л. 3. Письмо П. Г. Виноградова - В. И. Герье от 14 января 1874 г.

стр. 176

тов - это дело ученого, а не ученика, - а в приобретении известной сноровки в анализировании источников, в усвоении метода"¹⁴ . Результаты этой поездки сам историк определил как выработку понимания задачи истории "дать объективную реконструкцию исторических фактов в их органической причинной связи"¹⁵ . Оригинальный доклад, подготовленный в семинаре у Бруннера и посвященный германскому народному праву, стал первой печатной работой молодого исследователя¹⁶ .

По возвращении из Германии в 1876 г. Виноградов приступил к чтению лекции по истории средних веков на Высших женских курсах в Москве. После сдачи магистерского экзамена в 1878 г. он снова уезжает за границу, на этот раз в Италию. Целью этой поездки стал сбор архивных материалов для магистерской диссертации, посвященной происхождению феодальных отношений в Лангобардской Италии. Русский историк описал яркую картину запущенности архивного дела - недоброкачественность и часто произвол в издании документов, безграмотность переписчиков, искажения и пропуски в текстах. Таково было состояние архивного дела в Италии¹⁷ , которое напоминало большую "целину". В ее "подъеме" заметную роль сыграли русские историки - Н. И. Кареев, М. М. Ковалевский, И. В. Лучицкий и П. Г. Виноградов. Они отличались исключительной добросовестностью в отношении к источнику, ярко отразившейся в его интерпретации, технике и методике его исследования. Восприняв лучшие традиции историографии, русские историки рассматривали источник как единственную основу познания. История "отправляется прежде всего от критического изучения материала, - писал Виноградов, - и ничто не может заменить в ней точного знакомства с материалом и внимательно-беспристрастного, как бы судейского разбора этого материала. Никакие обобщения, никакие теории, как бы красивы и заманчивы они ни были, не имеют права на существование в глазах историка, если они не добыты непосредственно изучением материала. Метод историка не допускает чистого умозрения, a prior'ных построений"¹⁸ . Своим исключительным вниманием к историческому источнику, критическим отношением к нему и проделанной работой в этой области русская школа медиевистов сумела занять ведущее место в европейской историографии и добиться плодотворных результатов.

Выбор темы магистерской диссертации Виноградова был не случаен: вопрос о происхождении феодализма являлся главным вопросом в научной деятельности начинающего историка. Увлеченно работая в архивах и библиотеках Сиена, Ареццо, Беневенте, Монте-Карло, он собрал богатый рукописный материал, состоящий преимущественно из грамот. Результатом кропотливой работы стала диссертация "Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии", опубликованная отдельной книгой в 1880 г. Из отчетов о заграничной командировке¹⁹ Ученый комитет Министерства народного просвещения заключил, что Виноградов, "обладающий вполне солидной подготовкой, понял свою задачу весьма широко и серьезно", и высказал мнение, что труд начинающего ученого займет видное место в нашей учено-исторической литературе"²⁰ .

¹⁴ Там же, л. 8 - 9. Письмо П. Г. Виноградова - В. И. Герье от 7 ноября 1875 г.; л. 26. Письмо П. Г. Виноградова - В. И. Герье от 26 апреля 1876 г.

¹⁵ Виноградов П. Г. Автобиография. - Материалы для библиографического словаря действительных членов Императорской Академии Наук, ч. П. Пг., 1917, с. 293.

¹⁶ Vinogradoff P. Ueber die Freilassung zu voller Unabhangigkeit in den deutschen. - Forschungen zur deutschen Geschischte, 1876, v. 9.

¹⁷ Виноградов П. Г. Исторические разыскания в итальянских архивах и библиотеках. - Журнал министерства народного просвещения, 1879, N 2, с. 152 - 156; Из писем П. Г. Виноградова. Публикация и примечания К. А. Майковой. - Средние века, т. XXII, 1962, с. 274, 283.

¹⁸ Виноградов П. Г. Задачи правоведения. - Вступительные лекции профессоров Московского Императорского университета. М., 1909, с. 8.

¹⁹ См.: Виноградов П. Г. Новые ученые работы о феодализме в Италии. - Журнал Министерства народного просвещения, 1878, N11; его же. Исторические разыскания в итальянских архивах и библиотеках.

²⁰ Отчет о занятиях за границей П. Г. Виноградова в 1878 г. - Центральный государственный архив Российской Федерации, ф. 733, оп. 149, д. 297, л. 129, 185.

стр. 177

Автор сосредоточил свое внимание не на внешней истории Лангобардской Италии, борьбе с Византией и Римским престолом, а на истории внутренних социально-экономических отношений²¹ , и его диссертация была посвящена итальянскому варианту генезиса феодализма, в то время слабо изученному. Она охватывала период от позднеримской империи до гибели Лангобардского королевства. Этот вариант генезиса феодализма заинтересовал П. Г. Виноградова еще и потому, что он давал ценный материал в пользу теории синтеза, вопреки одностронним взглядам романистов и германистов²² .

Первая глава была посвящена Римской империи и образованию колоната²³ ; вторая - господству остготов и лангобардскому завоеванию; третья - политическому строю Лангобардского королевства. В четвертой главе рассматривался общественный строй королевства. В пятой - формы землевладения, здесь автор проследил исторический процесс раздробления полной собственности и образования системы зависимого владения. Шестую главу автор посвятил распределению землевладений. В последней, седьмой главе, он пришел к выводу, что перемена в характере землевладения и в его распространении подрывали общественный и политический строй, основанный на преобладании многочисленного класса свободных людей.

Книга Виноградова открыла новую эпоху в изучении истории раннесредневековой Италии. Заслугой автора стало то, что он сумел подняться выше националистических взглядов "германистов" и "романистов", подвергнув и тех, и других серьезной критике. Сам он пришел к выводу, что в Италии "и романский, и германский элемент одинаково участвуют в образовании феодального порядка"²⁴ . Проследив, как позднеримские и германские аграрные и социальные распорядки взаимодействовали друг с другом, Виноградов установил известное сходство римского колоната с положением зависимых крестьян средневековья. В позднеримской империи он увидел не готовый уже феодализм, а только некоторые его предпосылки. Виноградов убедительно показал, что остготское завоевание Италии не смогло разрушить римский аграрный и социальный слой. Настоящий "синтез" в Италии начался, по его мнению, только с лангобардским завоеванием, поскольку лангобарды жили еще общинным строем. Однако и в этот период в сфере аграрных и социальных отношений превалировало влияние римских порядков. Из этого наблюдения историк сделал вывод: участие германцев-лангобардов в этом "синтезе" сказалось лишь в политической сфере - в разрушении римского государства, приведшем к феодальной раздробленности Италии.

После успешной защиты диссертации Виноградов в 1881 г. стал доцентом Московского университета. Анализируя его деятельность в университете, необходимо остановиться на его взаимоотношениях с коллегами - Н. И. Кареевым и М. М. Ковалевским. С Николаем Ивановичем он был дружен со студенческой скамьи. "Общее участие в семинаре у Герье создало у нас некоторые общие научные интересы, - вспоминал Кареев²⁵ . В марте 1879 г. Виноградов выступил официальным оппонентом на защите магистерской диссертации Кареева²⁶ . Оппонент, по словам диссертанта "отделался на диспуте несколькими бледными замечаниями"²⁷ . Очевидно, это объясняется тем, что к моменту защиты Павел Гаврилович сам еще не был магистром (им он станет только через два года). Назначение оппонента немагистра было решением Герье. После защиты диссертации Кареев рассчитывал на получение места в Московском университете, на кафедре Герье. Однако тот неожиданно предложил ученику место экстраординарного профессо-

²¹ См. подробно рецензию В. А. Гольцева в журнале "Русская мысль" (1881, N 3).

²² Виноградов П. Г. Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии. СПб., 1880, с. 11.

²³ К этому вопросу П. Г. Виноградов обращался и в дальнейшем, посвятив ему статью "Аграрный кризис в Римской империи". - Научное слово, 1904, N 3.

²⁴ Виноградов П. Г. Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии, с. 337.

²⁵ Кареев Н. И. Прожитое и пережитое. Книга воспоминаний. - ОР РГБ, ф. 119, д. 3, л. 15.

²⁶ Книжное обозрение, 1879, N 9.

²⁷ Кареев Н. И. Прожитое и пережитое, л. 5.

стр. 178

ра в Варшавском университете, а на кафедру пригласил Виноградова. Причиной такого решения стали сложные отношения между Герье и Кареевым²⁸ . Герье больше симпатизировал умеренному и покладистому Виноградову. Но дружеские отношения между молодыми историками не были из-за этого нарушены. Виноградов постоянно следил за научной деятельностью Кареева, оказывал содействие Историческому обществу, руководимому Николаем Ивановичем, другим его начинаниям, предпринятому, например, совместно с И. В. Лучицким изданию "Европа по эпохам и странам"²⁹ .

Дружественные отношения связывали Виноградова и Ковалевского с момента появления последнего в качестве приглашенного преподавателя Московского университета, и продолжались в течение четырех десятилетий. Правда, Виноградов однажды признался в письме к Герье: "Нам суждено постоянно толкаться на этом свете"³⁰ . Историки признавали единство своих воззрений по проблемам обществоведения, общность политических взглядов. Иллюстрацией этого может служить вступительная лекция Виноградова к курсу "Государственное право Англии", прочитанному им в 1887/88 учебном году. Определяя свое отношение к изгнанному из университета в 1887 г. Ковалевскому, Павел Гаврилович декларировал общность своих взглядов с Ковалевским по ряду теоретических вопросов истории, социологии, солидаризировался с ним в понимании роли обществоведения в деле воспитания "сознательного отношения и к своему, и к чужому, и к прошлому, и к настоящему"³¹ для решения задач будущего. Каждый из ученых отдавал дань уважения трудам другого, но форма его выражения была различной: проникнутой известной долей почтительности со стороны Виноградова, как бы дополняющего своего старшего товарища, и более покровительственной со стороны Ковалевского, что объяснялось его положением в научной и общественной жизни университета. Ковалевский считал, что Виноградову "пришло на ум заняться ранним средневековьем в той же Англии, и в частности ее крепостным правом"³² , под влиянием его книги "Общественный строй Англии в конце средних веков". Он же выступил оппонентом на защите докторской диссертации Виноградова, был ее первым пропагандистом в Англии. О признании Ковалевским научного вклада Виноградова можно судить по тому факту, что, работая над созданием обобщающей монографии по истории Великобритании для Энциклопедического словаря А. и Г. Гранат, он пишет ее главы "Исходные моменты" и "Датские поселения и норманнское завоевание", посвященные раннему средневековью, буквально по Виноградову³³ .

Вскоре после защиты магистерской диссератции Виноградов опубликовал в "Журнале Министерства народного просвещения" серию "Очерков западноевропейской историографии"³⁴ . В русских журналах того времени часто публиковались аналогичные обзоры зарубежной научной литературы, но обычно их отличал поверхностный характер. Павел Гаврилович дал глубое и содержательное по объему историографическое исследование, став основоположником нового направления в отечественной исторической литературе. В его историографических обзорах имен встречается сравнительно немного. Главное внимание сосредоточено на выяснении общих тенденций поступательного развития науки. Историк выступал против превращения историографического обзора в библиографический перечень, подчеркивая, что "дело не в именах, а в том, как развива-

²⁸ Погодин С. Н. "Русская школа" историков: Н. И. Кареев, И. В. Лучицкий, М. М. Ковалевский. СПб., 1997, с. 172, 146 - 147.

²⁹ См. ОР РГБ, ф. 119, д. 79, л. 4; д. 80, л. 5 - 6.

³⁰ Там же, д. 111, л. 9. Письмо П. Г. Виноградова - В. И. Герье.

³¹ Виноградов П. Г. Государственное право Англии. Лекции 1887 - 1888 ак. года. М., 1887, с. 4.

³² Ковалевский М. М. Московский университет в конце 70-х и начале 80-х годов прошлого века (личные вопроминания). - Вестник Европы, 1910, N 5, с. 190.

³³ См. Ковалевский М. М. История Великобритании. - Энциклопедический словарь Т-ва А. и И. Гранат, т. VIII. СПб., 1911, с. 224 - 281.

³⁴ Виноградов П. Г. Очерки западноевропейской историографии. - Журнал Министерства народного просвещения, 1883, N 8 - 12; 1884, N 1 - 2, 6 - 8, 11.

стр. 179

лись известные направления, в зависимости от каких обстоятельств происходили коренные изменения в теоретических воззрениях"³⁵ . В соответствии с этим и построены его историографические обзоры. В них нет развернутых характеристик взглядов ученых и их произведений, почти полностью отсутствует библиографический материал, они содержат живую авторскую мысль, их характеризует стремление рассмотреть ведущие тенденции развития исторической науки в ее органической зависимости от общественных потребностей. "Историографическая работа, - подчеркивал Виноградов, - подобна реке, которая часто изгибается и как бы возвращается назад, но в действительности всегда движется вперед"³⁶ .

По преимуществу историк-практик, Виноградов на всем протяжении своей научной деятельности интересовался историей исторической науки³⁷ . Этот интерес нашел свое отражение в обстоятельных историографических введениях к его монографиям и лекционным курсам, а также в специальных историографических исследованиях³⁸ . Виноградов придавал большое значение изучению истории исторической науки в разных ее аспектах, рассматривая ее всестороннее осмысление в качестве одной из настоятельных задач науки. В этих работах проявился историко-философский подход исследователя. Симпатии молодого ученого были на стороне позитивизма. Позитивизм привлекал его прежде всего своей верой в науку, в ее способность давать объективное знание. Только средствами науки, по убеждению историка, общество должно разрешить стоящие перед ним проблемы.

Темой для докторской диссертации Виноградов избрал английскую средневековую историю. Для сбора материала он был командирован в Англию, где пробыл с лета 1883 по осень 1884 г. Плодотворно работая в Британском музее, в библиотеках Оксфорда и Кембриджа, Виноградов обнаружил в Public Record Office рукопись сотенных списков графства Уорвик, датированную 1279 - 1280 гг. Затем было сделано еще одно, более важное открытие. В Британском музее им был найден сборник протоколов XIII в., составленный для знаменитого юриста того времени Генриха Брактона с его собственными пометками. Этот сборник послужил основанием для Note-book ("Записной книжки") Г. Брактона. В номере "Athenaeum" от 14 июля 1884 г. П. Г. Виноградов сообщил о своем открытии и подчеркнул ценность рукописи для науки. Выдающийся знаток английского права Ф. Мэтланд писал о находке молодого историка: "Этот русский ученый в течение нескольких недель больше узнал относительно текста Брактона, чем кто-либо из англичан со времени смерти Сельдена"³⁹ . Этой публикацией русский историк снискал репутацию ученого европейского масштаба. Роль Виноградова в развитии науки в Великобритании английский историк Ф. М. Поуик сравнивал с ролью итальянского юриста Вакариуса, который, прибыв в XI в. в Оксфорд, положил начало преподавания в Англии гражданского права⁴⁰ . Во время пребывания в Англии Виноградов сблизился с английскими учеными Ф. Поллоком, Ф. Сибом, Й. Поуэлем, Ф. Мэтландом, Фридманом.

В 1887 г. была опубликована докторская диссертация Виноградова "Исследования по социальной истории Англии в средние века"⁴¹ . Работа представляла собой сравнительно небольшую книгу в 259 страниц, состоящую из "Введения", посвященного историографии предмета, и глав: 1. Крестьянство феодальной эпохи; 2. Аграрный строй XIII в.; 3. Опись земель времен Вильгельма Завоевателя; 4. Саксонская эпоха. В работе ставился вопрос о происхождени феодализма, так же как и в исследовании по Лангобардской

³⁵ Виноградов П. Г. Государственное право Англии, с. 6.

³⁶ Виноградов П. Г. История средних веков. М., 1893, с. 2.

³⁷ Более подробно см.: Могильницкий Б. Г. П. Г. Виноградов как историк исторической науки.

³⁸ Виноградов П. Г. Ранке и его школа. - Русская мысль, 1888, N 4; его же. Фюстель де Куланж. Итоги и приемы его ученой работы. - Там же, 1890, N 1; его же. Т. Н. Грановский. - Там же, 1893, N 4.

³⁹ Fisher H.A.L. Paul Vinogradoff. A. Memoir, p. 15.

⁴⁰ Powicke F.M. Modern Historians and Study of History. Essays and Papers. London, 1956, p. 9.

⁴¹ Первоначально она печаталась в журнале Министерства народного просвещения в 1886 - 1887 гг., а в 1887 г. вышла отдельным изданием в Санкт-Петербурге.

стр. 180

Италии, но теперь это был не романский юг, а англо-нормандский север. Исследователь рассмотрел внутреннюю социально-экономическую и правовую историю. Его интересовали не поверхностные и случайные, с точки зрения исторического процесса, особенности и детали, а глубоко движущие силы, создавшие то водораздельное в истории Европы явление, которое называется феодализмом. По мнению Виноградова, изучение социальной истории, экономического развития наций, форм кооперации имело большой интерес для российской исторической науки и общества в целом. Он указывал на условия, созданные освобождением крестьян от крепостной зависимости. Таким образом, то, что для Запада имело антикварный интерес, для российского общества того времени было актуально.

В мае 1887 г. в актовом зале Московского университета состоялся докторский диспут. Официальными оппонентами были профессора Герье и Ковалевский. Защита прошла с большим успехом, а обсуждение - в дружеских тонах. На какой-то из упреков Ковалевского Павел Гаврилович ответил: "Да, я это знаю, но мне хотелось поскорее выпустить книгу, потому я это и опустил". Ковалевский закончил возражения словами: "Ну об этом мы с вами будем иметь случай поговорить в наших частных беседах"⁴² .

По предложению Оксфордского университета Виноградов сделал английский вариант своих "Исследований" для "Clarendon Press", и в 1892 г. его книга вышла под заглавием "Villainage in England" ("Вилланство в Англии"). План и выводы работы остались те же, но изменилась и получила больший объем аргументация, некоторые части были дополнены. В результате небольшая книга превратилась в том с 464 страницами. Эта работа вызвала 20 рецензий и статей, преимущественно в Англии⁴³ , и положила начало целому циклу важнейших исследований Виноградова, написанных на английском языке. Вслед за монографией о вилланстве в 1893 г. на страницах "The English Historical Review" была опубликована статья "Фолкленд", в которой впервые была показана истинная природа этого социального института. В 1905 г. в Лондоне вышла монография "Рост манора"⁴⁴ , в которой на большом фактическом материале автор завершил обоснование манориальной теории, признанной в историографии классической. Через три года были опубликованы последние крупные исследования, посвященные проблемам средневекового феодализма - "Средневековое поместье в Англии"⁴⁵ и "Английское общество в XI в."

Труды Виноградова по истории английского средневековья явились значительным вкладом в развитие не только отечественной, но и мировой медиевистики. Ценность этих работ определялась тем, что в них содержится целостный взгляд на историю Англии начиная с кельтской эпохи и до начала XIX в. Широкий историко-экономический подход к изучаемому материалу обусловил постановку и решение русским историком ряда важнейших проблем, оставшихся вне поля зрения его предшественников. Историю средневековья ученый рассматривал как историю зарождения, развития и упадка феодальных отношений, при этом английское феодальное развитие представлялось одной из вариаций общеевропейского процесса. Историк выступил с обоснованием комплексного подхода к феодализму, как сложной системы отношений. Значительным его достижением явилась разработка синтезной теории происхождения феодализма. В настоящее время эта теория оценивается как значительное достижение научной мысли, прочно вошедшее в арсенал исторической науки.

Виноградов был одним из первых, кто поставил и попытался разрешить сложнейший вопрос о путях и типах развития европейского феодализма. Видя в нем всемирно-историческое явление, историк стремился проникнуть в специфику его становления на материалах как можно большего количества западноевропейских стран. Это позволило ему

⁴² Богословский М. М. Указ. соч., с. 75.

⁴³ См. статью Д. М. Петрушевского в журнале Министерства народного просвещения (1892, N 12, с. 317).

⁴⁴ Vinogradoff P. The Growth of the Manor. London, 1905 (2 ed. London, 1909).

⁴⁵ Виноградов П. Г. Средневековое поместье в Англии. СПб., 1911.

стр. 181

прийти к важным обобщающим выводам. До сих пор сохраняет свою научную актуальность вывод Виноградова о том, что процесс феодализации шел быстрее и принимал завершенные формы "в тех частях Европы, где были наиболее переплетены римские и германские элементы, особенно во Франкской империи"⁴⁶ .

В своих трудах Виноградов представил широкую и в то же время детальную картину английского феодализма. Феодализм, по его мнению, складывался в Англии главным образом на основе разложения и последующего подчинения свободной сельской общины. Историк пришел к выводу о замедленности английского феодализационного процесса, причины этого он справедливо усматривал в сильных общинных традициях, сдерживавших образование частной земельной собственности.

Выдающимся достижением ученого явился его вклад в изучение истории английского средневекового крестьянства. Оспаривая точку зрения английского историка Ф. Сибома, русский историк убедительно показал, что основная масса феодально-зависимого крестьянства произошла не от рабов, как это доказывал Сибом, а от свободных общинников.

В отличие от других представителей вотчинной теории, Виноградов обосновал ведущую роль при феодализме именно крестьянского, а не барщинного хозяйства, раскрыл подлинную историю происхождения надельной системы и ее роль в условиях феодального развития. На огромном фактическом материале он доказал изначальность свободной общины, обратил внимание на экономическую обусловленность ее возникновения и эволюции. Возникновение вотчинного строя Виноградов рассматривал как результат коренной перестройки в аграрных и социальных отношениях Англии. Определяя манор как первичную ячейку феодального мира, он видел в нем прежде всего социально-экономическое образование, форму выражения существующих в феодальном обществе отношений господства и подчинения. В своих исследованиях он исходил из признания ведущей хозяйственной роли общины по отношению к манору. Экономические основы феодального строя, по мнению ученого, в виде "манориальной системы" в главных чертах сложились в Англии только в конце XI - начале XII в., после нормандского завоевания. Юридическое же оформление этот новый строй получил значительно позднее -лишь к середине XIII в., в процессе кристаллизации английского общего права.

В характеристике феодального строя Англии XI-XIII вв. П. Г. Виноградов является основателем классической "манориальной теории"⁴⁷ . "В маноре, - считал он, - подобно классическому "городу-государству" в древнем мире, сосредоточиваются экономические, социальные и политические учреждения"⁴⁸ средневековой эпохи. В своих работах, посвященных аграрной истори Англии, Виноградов дал всестороннее и детальное описание структуры, хозяйственной и социальной организации английского манора, особенно много внимания уделив повинностям и правовому положению крестьянства. Он показал преобладание барщины на вилланских землях как определяющую черту этой категории крестьянства, ярко обрисовав бесправное положение английского средневекового вилланства. По его мнению, основная масса вилланов сложилась из ранее свободных крестьян, постепенно втягивавшихся в зависимость от лордов. Проведенный им всесторонний анализ распорядков средневековой крепостной общины обнаружил также свободное ее происхождение. Много места он уделил "свободному крестьянству", считая, что в Англии в XII и XIII вв. сохранились и старосвободные держатели, ведущие свое происхождение с дофеодальных времен⁴⁹ .

Труды Виноградова по средневековой Англии являются ценным вкладом не только в русскую, но и мировую медиевистику. До сих пор всякое серьезное новое исследование по аграрной истории средневековой Англии так или иначе отталкивается от взглядов

⁴⁶ Vinogradoff P. The Growth of the Manor, p. 246.

⁴⁷ Косминский Е. А. Указ соч., с. 7.

⁴⁸ Виноградов П. Г. Средневековое поместье в Англии, с. 5.

⁴⁹ См. Гутнова Е. В. Указ. соч., с. 336 - 340.

стр. 182

Павла Гавриловича. Русский ученый создал целую школу историков как в России, так и в Англии. В России его учениками были такие крупные ученые, как А. Н. Савин, Д. Н. Егоров, сильное его влияние испытал Д. М. Петрушевский. Учился у Виноградова и будущий медиевист, академик Е. А. Косминский. В Англии из семинаров русского историка вышла целая плеяда ученых: Ф. Стентон, Д. Дуглас, Ф. Леннард, А. Леветт и др.

Виноградов отдавал предпочтение исследованию истории социального строя. Но интересоваться социально-экономической стороной исторического процесса, еще не значит быть сторонником теории исторического или экономического материализма. Можно изучать идеи и не быть их приверженцем. Некоторые высказывания Виноградова дали повод для отнесения его к сторонникам теории исторического материализма⁵⁰ . Однако сам историк отмечал, что он примкнул к новому течению в исторической мысли, но тем не менее не считает изучение правовых и экономических явлений "единственной руководящей нитью"⁵¹ . В работах, написанных до 1917 г., он был далек от открытой враждебности марксизму. В "Капитале" К. Маркс "не только дал научное обоснование социализму, но и показал себя крупным историком на почве хозяйственных отношений в Англии"⁵² . Историк разделял мнение о марксизме как об "экономическом материализме", согласно которому "экономические идеи являются простым отражением хозяйственных факторов и потребностей"⁵³ . После октябрьских событий в России 1917 г. в статье "Перспективы исторического правоведения"⁵⁴ Виноградов доказывал несостоятельность материалистического понимания истории. Он критически оценивал позиции марксизма, считая это направление лишенным научной принадлежности⁵⁵ . Характеризуя связь факторов как взаимозависимость, не допускающую, однако, их выведения друг из друга, он особенно настойчиво отстаивал независимость в этом плане духовной области, человеческой мысли. По мнению историка, исторический материализм объяснял идеи отражением материальных условий жизни общества, а не подлинной реальностью последней. Кроме того, исторический материализм "упрощает механизм социального процесса путем сведения политического и правового факторов к роли простых следствий классовой борьбы"⁵⁶ .

Историческое мировоззрение Виноградова находилось под влиянием философии позитивизма. Отрицая научное значение общетеоретических построений, историк не примкнул ни к одной из философских систем, возникших в позитивизме, а избрал из широкого набора позитивистских постулатов то, что соответствовало его собственным представлениям.

Все теоретико-методологические рассуждения Виноградова подчинялись одной задаче - обоснованию научности историографии. "Наука, - постулирует он, - есть знание, приведенное в порядок рефлексией, и как таковое является характерной особенностью человечества; наиболее фундаментальное различие между человеком и животным заключается в способности к рассуждению"⁵⁷ . Столь общее понимание науки уточняется позитивистским изводом духа научности, характерным для XIX в. Более определенно Виноградов говорит о двух идеях, которые "господствуют над всеми научными взглядами века и глубоко отражаются на всем его миросозерцании; это - идея закона и идея развития"⁵⁸ . Распространяя эти идеи в том числе и на общественные науки, ученый конкретизирует свои взгляды. Идея закономерности вводит предмет общественных наук в

⁵⁰ Кареев Н. И. Экономический материализм в истории. - Вестник Европы, 1892, N 7, с. 27.

⁵¹ Виноградов П. Г. Автобиография, с. 294.

⁵² Виноградов П. Г. История средних веков, с. 21.

⁵³ Виноградов П. Г. Экономические теории средневековья. - История экономической мысли, т. I, вып. З. М., 1916, с. 53.

⁵⁴ Виноградов П. Г. Перспективы исторического правоведения. - Современные записки, 1921, N 7.

⁵⁵ Vinogradoff P. Outlines of Historical Jurisprudence. Oxford, 1920, p. 79 - 86.

⁵⁶ Ibid, p. 81.

⁵⁷ Виноградов П. Г. Очерки по теории права. М., 1915, с. 6.

⁵⁸ Виноградов П. Г. Накануне нового столетия. М., 1901, с. 25.

стр. 183

область необходимых явлений. По словам Виноградова, "в общем наука понимает теперь мировую жизнь не как сцепление случайностей, а как результат действия законов, частью известных нам, частью неизвестных"⁵⁹ .

"Другая проходящая повсюду научная идея века, - развивает свои соображения историк, - есть идея развития, - мысль, что все существующие формы - растения, животные, люди и общества - проходят естественный рост, развертывая постепенно свое строение и силы, питаясь из окружающей почвы в борьбе и взаимодействии с окружающими условиями, двигаясь сначала вперед, затем останавливаясь и разрушаясь, с тем чтобы передать жизнь новым существам подобного же рода. Эта идея развития в применении к истории обнимает две стороны исторического процесса - его преемственность, постоянную зависимость всего, что существует в настоящее время от прошлого, из которого оно вышло, и изменчивость - постоянное движение к разрешению новых задач и применение к новым условиям"⁶⁰ .

Вместе с тем, отсутствие у истории прогностической функции, заключал Виноградов, - серьезный удар по ее научной репутации, но не смертельный. Он лишь сужает научные притязания истории. Так, более частный характер приобретает и историческая закономерность. Вопрос об исторической закономерности неоднократно обсуждался в русской академической философии истории. Результат обсуждений, правда, был более чем скромным. Установление исторических законов осталось в сфере пожеланий. Чувствуя неудобство такой компрометирующей научность истории безрезультативности, Н. И. Кареев, например, предпочитал говорить о "законосообразности", а не "закономерности" исторических явлений; а П. Н. Милюков, признавая сложность установления исторических законов, переносил их в компетенцию социологии. В итоге идея исторической закономерности, как правило, заменялась концепцией многофакторности исторического развития.

К такому разрешению проблемы тяготел и Виноградов. Исторический процесс объемлет различные стороны общественной жизни и представляет собой результирующую взаимодействия многих сил, ни одной из которых в порядке постижения прошлого мы не можем отдать абсолютного предпочтения. "Конечная цель истории - выяснить условия действительного развития общества, как целого, в живом соотношении всех слагающих общество сил", - писал Виноградов во вступительной лекции в курс сравнительного правоведения⁶¹ . Разбирая известную книгу Л. И. Мечникова "Цивилизация и великие исторические реки", он отмечал, что воздействие географической среды необходимо дополнить влиянием расы, а также теми следствиями, к которым приводили столкновения и смешения народностей. В результате Виноградов указывал на два основных вида "исторической обстановки": географическую среду и этнографический состав населения. Точное установление исторических законов - дело будущего; но уже сейчас ясно одно: они должны быть частным приложением общих законов социальной эволюции, рассмотрению которых с органической точки зрения Виноградов посвятил в 1898 г. цикл лекций "О прогрессе". Поиски законов социальной эволюции служат ориентиром для соответствующих изысканий историков. "Законы развития, - полагал Виноградов, - могут пока еще представляться в виде неясных очертаний, которые более определенно могут быть прослежены будущими поколениями работников, но теперь уже нельзя спорить о том, что совершается постоянный прогресс обобщений на прочно установленных посылках в направлении к ним"⁶² . Многофакторность исторического развития вовсе не означает разнообразия исторической жизни, точнее, вариативности социальной эволюции. Универсальность цивилизационного развития воспринимается Виноградовым как всемирно-исторический процесс; по его словам, "в исторической

⁵⁹ Там же.

⁶⁰ Там же, с. 26.

⁶¹ Виноградов П. Г. Задачи правоведения, с. 8.

⁶² Vinogradoff P. Villainage in England: Essays in English Mediaeval History. Oxford, 1892, p. 3.

стр. 184

жизни нам дано чувствовать солидарность больших организаций, которые неизмеримо возвышаются над личной жизнью государств и национальностей, образуя всемирную историю"⁶³ . Развитие цивилизованности, или культурности, - такой же всемирно-исторический процесс, как и рост солидарности, или кооперации. Если всемирная история ранжирует народы по степени их большей или меньшей развитости, то история цивилизации несколько сглаживает эту иерархию тем, что сопоставляет разные народы и различные этапы, стадии общего цивилизационного процесса. Всемирная история и есть для Виноградова история единой цивилизации. История цивилизации предпочтительнее в том отношении, что она дает больше возможностей пользоваться сравнительным методом, а, значит, согласно Виноградову, и больше уверенности в научности самого познания прошлого. В одном из последних университетских курсов, прочитанных им в Москве до отъезда в Англию, он выражал эту мысль следующим образом: "Во всем, что принадлежит истории, т.е. памяти и сознанию, в конце концов везде обнаруживается та же солидарность, и хотя она [не] достигает такой конкретной самостоятельности, как в процессе образования языка или государственных учреждений и права у одного и того же государства, но спрашивается, в самом деле, не представляет ли история человечества, помимо общего характера действий тех или других учреждений, помимо общности права, еще и солидарной культуры, которая завязывается далеко на востоке и идет до нашего времени. Это самосознание культурного человечества в последнее время вызывает стремление к так называемой истории цивилизации в противоположность истории отдельных народов и государств. Эта история цивилизации, уже вследствие своей объективности и устранения от себя забот и стремлений отдельных национальностей и отдельных исповеданий, становится шире и беспристрастнее в своем повествовании, являясь тем основанием, которое дает нам возможность стремиться к научным обобщениям, возможность сравнительных операций над историческим материалом"⁶⁴ . Кажущееся многообразие цивилизаций, вариативность путей цивилизационного развития, по мнению Виноградова, проистекают от многогранности самой исторической жизни и отражающей ее многоаспектности понятия цивилизации. Согласно взглядам историка, "в сущности, одной исключительной классификации в данном случае и быть не может. Общепринятое распределение тем и слабо, что оно набирает в одну систему разнокалиберные признаки. А научных периодизаций может получиться столько же, сколько есть разных сторон в самом понятии цивилизации. По социальному критерию факты располагаются одним образом, по политическому - другим, по религиозно-философскому - третьим"⁶⁵ .

Влияние политической обстановки, впрочем, как и других сторон жизни, на историческую науку, неоднократно подчеркивалось Виноградовым. Согласно наблюдению Б. Г. Могильницкого, "проблема отношения между современностью и историей является центральной в историографических обзорах Виноградова"⁶⁶ . Так, в статье по поводу известия о кончине Ранке Виноградов специально оговаривает влияние эпохи, точнее, политических событий в Европе в 1812 - 1840-е годы на становление взглядов немецкого историка. Исследователь указывает на "связь между действительною борьбою того времени и образованием нескольких основных мнений и приемов историка"⁶⁷ . Два направления более всего отразились на работах Ранке: романтизм, допускающий и оправдывающий иррационализм, мистицизм, чувственность и бессознательное, и рационализм, последовательно проводящий идею развития, что лучше всего заметно в гегелевской философии истории. И далее он пишет о Ранке, что "его отношение к историческим событиям проникнуто теми общими принципами, которые он развивал для современнос-

⁶³ Виноградов П. Г. История средних веков. Курс 1901 - 1902 гг. М., 1901, с. 11 - 12.

⁶⁴ Там же, с. 12 - 13.

⁶⁵ Виноградов П. Г. Влияние рек на происхождение цивилизации. - Северный вестник, 1892, N 6, с. 40.

⁶⁶ Могильницкий Б. Г. П. Г. Виноградов как историк исторической науки, с. 217.

⁶⁷ Виноградов П. Г. Ранке и его школа, с. 216.

стр. 185

ти"; "политическая обстановка много содействовала образованию основных взглядов нашего историка"⁶⁸ . В публичной лекции о Грановском, прочитанной 11 февраля 1893 г. в пользу Комитета грамотности, Виноградов в образной форме выражал ту же идею: "Как световые лучи собираются в фокусе человеческого глаза, так в голове мыслителя сосредоточиваются и своеобразно преломляются лучи идей, которые попадают на него с разных сторон, из различных умственных центров его времени"⁶⁹ .

В рассуждениях Виноградова звучат отголоски спора между Ю. Ф. Самариным и Б. Н. Чичериным о народности в науке. "Ведь ход мыслей, конечно, - пишет он, - зависит не от одного логического сцепления их, а значительно определяется обстановкой"⁷⁰ . Отличительным признаком историографии XIX в. являлась забота о научной репутации истории. И здесь внешние обстоятельства во многом определяли и направляли исторические поиски ученых. Виноградов отмечал несколько ключевых политических событий, которые не только составили историческую эпоху, но и изменили ориентиры исторических исследований: Французская революция конца XVIII в. и последовавшая за ней реакция. "Переворот во взглядах на историческую работу, - утверждал он в одном из лекционных курсов, - совпал по времени с переворотом в общественных и политических условиях, стал движением, которое известно под именем Французской революции и которое вызвало сильное возбуждение умов в Европе. Это совпадение не может быть признано случайным; эти 2 движения не только совпадают во времени, но и зависят друг от друга"⁷¹ . "Если Революция, - пояснял далее ученый свою точку зрения, - была учительницей истории, что факты политической жизни податливы, то реакция была тоже учительницей того, что известные традиции крепко держатся, несмотря ни на какие порывы"⁷² . "Все это были исторические уроки, которые писались кровью. Ни один век не сделал столько для истории, как проученный революцией и реакцией девятнадцатый век", - заключал Виноградов⁷³ .

Однако не следует думать, что Виноградов полностью подчинял развитие науки политическим перипетиям современности. Историческая эпоха, конечно, неизбежно сказывается на историографии, но при этом наука обладает и своей имманентной логикой развития. "Школы, - писал ученый о складывающихся в историографии направлениях, - сменяют друг друга не в силу каприза или талантливости отдельных ученых, а в силу общих условий, действующих помимо прямого заимствования и сплетающих разноплеменных исследователей в теоретические группы. Толчок для образования групп приходит из практики, то есть из общей исторической жизни, отовсюду облегающей науку, образующей ученых, подсказывающей решения. И тем не менее теоретическое развитие самостоятельно - самостоятельно настолько, что вся сила этой многообразной жизни не в состоянии прервать или повернуть назад его течения, а принуждена склонять его в новых и новых изгибах все в том же поступательном направлении"⁷⁴ . Воздействие политических событий, как и вообще любые внешние влияния на науку, не является исключительным фактором развития научной мысли. В равной мере наука трансформируется в зависимости от вновь открытых фактов и их дополнительной интерпретации. Достижения историографии, новые точки зрения и гипотезы также участвуют в развитии науки. "Всякое развитие научной мысли, - по словам Виноградова, - совершается под влиянием трех процессов. Во-первых, под влиянием расширения материала, во-вторых, под влиянием того, что каждое поколение или школа принуждены развивать работы предшественников, так как мысль не стоит на одном месте и с каждым днем являются все новые и новые запросы. В этом случае историография представляет как бы ряд

⁶⁸ Там же, с. 218, 219.

⁶⁹ Виноградов П. Г. Т. Н. Грановский, с. 46.

⁷⁰ Там же, с. 52.

⁷¹ Виноградов П. Г. История Греции. Лекции 1898 - 99 акад. год. (литография), [б.м., б.г.], с. 10 - 11.

⁷² Там же, с. 11.

⁷³ Там же, с. 12.

⁷⁴ Виноградов П. Г. Исследования по социальной истории Англии в средние века, с. 33.

стр. 186

вопросов, ответов и доказательств. Сам процесс разработки материала называется диалектическим. Наконец, 3-й процесс, обусловливающий движение научной мысли, есть процесс влияния или воздействия, который приходит со стороны обстановки и жизненных условий, так как полного разделения разработки научных вопросов в кабинете ученого и в сфере обыденной жизни быть не может"⁷⁵ .

Связь историографии с эпохой непосредственно сближает ее и с искусством, поскольку только искусство стремится воспроизвести и передать всю полноту текущей жизни. История обречена быть синтетической дисциплиной, восполняющей разнообразие исторической жизни силой художественного воображения и интуиции. Как пишет Виноградов, "в основе эта способность художественная, поэтическая. Нельзя ни в каком знании обойтись одним логическим процессом. Самые замечательные открытия делаются чутьем или отгадыванием. Особенно велика область художественного творчества в истории, потому что она охватывает все формы жизни в прошедшем и главною своею задачей ставит не характеристику отдельных сторон хозяйства, права, литературы, науки, религии - порознь, а изображение сложного взаимодействия, так называемой жизни"⁷⁶ . Примером такого синтетического подхода может служить творчество Ранке, который дополнял научный анализ и фактологическое исследование мастерством своего художественного таланта. "Для него история - наука, поскольку она искусство", - заключал Виноградов⁷⁷ .

Неустранимая синтетичность историографии отражается на "энциклопедичности задачи"⁷⁸ , стоящей перед историком. Для успешного ее разрешения историку нужны знания и сведения из области экономики, богословия, литературы, искусства, права. Религия в ряду перечисленных дисциплин занимает особое место, поскольку менее всего претендует на научность. В "Очерках западно-европейской историографии" - этом своеобразном отчете Виноградова о современном состоянии исторической науки, написанном на основе анализа работ прежде всего английских, итальянских и немецких ученых, он отмечает определяющую роль религии в формировании того, что можно назвать идейным фоном эпохи. Представления, идеи, убеждения, из которых в своей работе исходил историк, в значительной степени складываются под воздействием тех или иных религиозных воззрений. По словам Виноградова, "не трудно показать, что, если брать во внимание крупные исторические периоды, благотворное влияние религии на нравственность и практическую жизнь прямо пропорционально силе теоретических убеждений; что самое отделение морали от вероучения свидетельствует о распадении или ослаблении религии; что в борьбу с принципом свободы действительно может вступать только принцип авторитета"⁷⁹ . Осмысление религии как исторической силы вводит в социально-историческую концепцию Виноградова еще одну тему - роль идей в истории. В тех же "Очерках западноевропейской историографии" он касался этого вопроса, рассуждая о значении "культурного идеала" в истории, на примере такого исторического явления, как рыцарство, в частности, разбирая книгу Фримана "William Rums"⁸⁰ . Другим примером реального воздействия идей на общую динамику исторического процесса и его конкретные проявления может служить рецепция римского права в средние века - излюбленный исследовательский сюжет Виноградова. Посвятив данной теме один из последних прочитанных им в Московском университете курсов, правда, уже в качестве приглашенного профессора, он следующим образом подводил итог своим разысканиям: "История римского права в средние века свидетельствует о скрытой мощи и организующей силе идей среди изменчивой обстановки фактов"⁸¹ .

⁷⁵ Виноградов П. Г. История Греции, с. 3 - 4.

⁷⁶ Виноградов П. Г. Т. Н. Грановский, с. 57.

⁷⁷ Виноградов П. Г. Ранке и его школа, с. 221.

⁷⁸ Виноградов П. Г. Задачи правоведения, с. 7.

⁷⁹ Виноградов П. Г. Очерки западноевропейской историографии. - Журнал Министерства народного просвещения, 1883, сентябрь, ч. CCXXIX, с. 165.

⁸⁰ Там же, август, ч. CCXXVIII, с. 398 - 399.

⁸¹ Виноградов П. Г. Римское право в средневековой Европе. М., 1910, с. 95.

стр. 187

Признавая, таким образом, значение религии как исторической силы, Виноградов все же усматривал прогресс исторической науки не в разрешении богословских вопросов и прослеживании истории церкви. Более заметные изменения в историографии были вызваны ее сближением с другими науками. "Никто не будет отрицать, - фиксировал Виноградов современное самоощущение историков, - что историческое исследование все более и более расширяется в сторону того, что сейчас называют антропологией и социальной наукой"⁸² . Главенствующее место среди научных образцов и приоритетов занимают, конечно, науки естественные. Естествознание выступает в первую очередь в качестве методологического эталона для истории. "Прежде всего, - фиксирует Виноградов умонастроение своего времени, - 2-я половина нашего века [находится] под влиянием того взгляда, что историческая наука по методу исследования должна приближаться к наукам естественным"⁸³ . Общий позитивистский настрой эпохи лишь усиливал доверие к естествознанию. Однако и естественные науки движутся навстречу истории, обнаруживая в пределах своей позитивной программы историческое измерение. "Истинное влияние естествознания на историю, - замечал Виноградов, - начинается, когда само естествознание прониклось идеей превращения и развития и выработало себе, по выражению одного из наших выдающихся естествоиспытателей, исторический метод. Теоретическим понуждением к такому обороту дела послужила идея единства и круговорота сил природы"⁸⁴ . Сам Виноградов в лекциях "О прогрессе" находился под обаянием эволюционной концепции Г. Спенсера. Отсюда - и биологические аналогии, распространяемые русским ученым на историю. На тех же предпосылках спенсеровского эволюционизма, в частности, немногим ранее строил свою теорию исторической эволюции Кареев, посвятив ее обоснованию два тома "Основных вопросов философии истории". В качестве локального приложения этой теории он попытался создать теорию литературной эволюции ("Литературная эволюция на Западе". Воронеж, 1883). Виноградов не пошел столь далеко в исторической конкретизации позитивистской доктрины, как его коллега, а ограничился лишь общим рассмотрением воздействия естественных наук на историю. К чести Виноградова надо сказать, что он не зациклился на прямом перенесении методов естествознания на историю, а подошел к ним достаточно критически. Ближе всего к истории стоят науки, также изучающие жизнь. История как наука о живом теснее всего сходится в этом отношении с психологией и биологией. Но даже и они не способны полностью элиминировать ни специфику исторической реальности, ни особенности исторического познания. Более того, здесь таится опасность редукционизма, сведения исторических проблем к проблемам, лежащим вне сферы компетенции истории. Заманчивые перспективы скорых научных дивидендов не прельщают Виноградова, и он, не удовлетворяясь таким сближением, отказывается от попыток биологизации и психологизации истории.

Больше всего внимания Виноградов уделял сравнительно-историческому методу. Во вступительной лекции в Оксфордском университете, посвященной учению Г. Мэна, Виноградов изложил основные положения сравнительно-исторического метода. Рассматривая его достаточно широко, как метод не только исторических исследований, но и правоведения и социальной науки, он уточнял, что "исторические наблюдения часто суживаются случайным характером материала: вследствие прихоти времени в документальной истории не хватает иногда очень важных звеньев; целые эпохи и целые вопросы погружены в беспросветный мрак. Ввиду этих частых пробелов здравый смысл подсказывает искать указаний в родственных процессах развития вместо того, чтобы довольствоваться простыми догадками и заключениями. Раз внимание остановилось на возможности такого выхода, глазам открывается огромное поле - не только в изучении других случаев, засвидетельствованных в истории, но и сходных фактов в жизни полу-

⁸² Vinogradoff P. Villainage in England, p. VI.

⁸³ Виноградов П. Г. История Греции, с. 17.

⁸⁴ Виноградов П. Г. О прогрессе. - Вопросы философии и психологии, 1898, кн. 2 (42), с. 282.

стр. 188

цивилизованных и диких народов, доступных наблюдению в настоящее время. Независимо от могущественной помощи, представляемой сравнительным правоведением для воссоздания полуисчезнувших и чуждых форм, сравнительный метод изучения дает единственно возможное основание для индуктивного мышления в общественных науках и для исследования законов социального развития"⁸⁵ .

"Путеводными звездами" в своем духовном развитии Виноградов считал русского историка В. О. Ключевского ("своего рода Рембранта в истории, который вскрывал существо исторического характера и движений сочетанием интуиции с искушенным критическим разбором"), немецкого историка Т. Моммзена ("обладателя удивительной способности обозревать все мельчайшие детали исторического Рима и даже превращать их в достояние своей личной жизни") и знатока истории общего права Ф. Мэтланда ("почти неправдоподобного в триумфе могучего ума над слабым телом, нетерпимого к недоказанным утверждениям и торопливым обобщениям, привнесшего практический дух общего права в изучение исторического прошлого и осветившего прошлое пламенем своего необычного нрава")⁸⁶ .

Большое внимание Виноградов уделял правовым вопросам, посвятив им много своих работ и лекционных курсов⁸⁷ . Главный интерес историк проявлял к английскому праву, в котором усматривал практическое отражение своих политических идеалов. "Меня привлекли к изучению английского права, - писал он, - замечательные черты английской жизни - господство законности и мужественная любовь к свободе"⁸⁸ . Отдавая предпочтение английским правопорядкам, ученый считал, что они сложились не путем революций, а в длительной "разумной" борьбе с королем "солидных обеспеченных слоев населения"⁸⁹ . В 1917 г. он подготовил для годичного собрания Российской академии наук доклад "Исторические основы английского административного права". В нем шла речь об историческом обзоре английской концепции и практики административного правосудия, которая, по мнению историка, давно была признана поучительной и сформировалась "путем жизненного опыта и компромиссов"⁹⁰ . Обобщая исторический опыт Англии, Виноградов специально выделил положительные черты в деятельности судебной власти, осуществляющей контроль над администрацией и тем самым являющейся гарантом правового строя.

В Московском университете Виноградов преподавал в 1877 - 1901 гг. и в 1908 - 1911 гг. Он читал лекции по всем разделам всеобщей истории, но особое внимание уделял курсу по истории средневековья, указывая, что история средних веков, "несмотря на свою отдаленность, несмотря на то, что в поверхностной злобе дня она не может равняться с новой, по существу своему является чрезвычайно драгоценным и важным материалом для понимания основ нашего быта и корней интересующих нас вопросов"⁹¹ . В курсах по истории средневековья излагались основные достижения мировой исторической науки в теории исторического исследования⁹² . Историографические обзоры имели целью раскрыть важнейшие вопросы теории и практики исторической науки. Однако наиболее широкие возможности для анализа исследовательского метода открывались при чтении конкретно исторических курсов.

⁸⁵ Виноградов П. Г. Учение сэра Генри Мэна. - Научное слово, 1904, кн. 8, с. 71.

⁸⁶ Fisher H.A.L. Paul Vinogradoff. A Memoir. - The Collecter Papers of Paul Vinogradoff. Oxford, 1928, p. 69 - 70.

⁸⁷ См.: Виноградов П. Г. Учение сэра Генри Мэна; его же. Практика английских государственных учреждений; его же. Римское право в средневековой Европе; его же. Господство права. М., 1911; его же. Очерки по истории теории права.

⁸⁸ Виноградов П. Г. Учение сэра Генри Мэна, с. 59.

⁸⁹ Виноградов П. Г. Господство права, с. 10.

⁹⁰ Исторические основы английского административного права. Речь академика П. Г. Виноградова, предназначавшаяся к прочтению в торжественном годовом собрании Российской Академии наук 29 декабря 1917 г. Пг., 1917, с. 1.

⁹¹ Виноградов П. Г. История средних веков. М., 1903, с. 14.

⁹² Виноградов П. Г. Средневековая история. 1879 - 1880 акад. год. М., с. 35 - 129.

стр. 189

Около четверти века Виноградов читал в университете курс по истории Франции XVIII в. По главному вопросу революции - отношению к земельной собственности - он следовал тезису А. Токвиля, так же считая, что французские крестьяне накануне революции были собственниками своей земли⁹³ . Революционные потрясения во Франции 1789 - 1794 гг., которые Виноградов определял как "громадный революционный переворот, разрушивший старый порядок везде: и в жизни, и в литературе, и в праве, и в политике"⁹⁴ , он назвал крупнейшими вехами в развитии общественной мысли. В одном из лекционных курсов Виноградов указывал на то, что "историческая наука возникла только в XIX в.", объясняя это в первую очередь влиянием Французской революции⁹⁵ . Говоря о значении революции, профессор отмечал, что "Французская революция разрешает противоречия XVIII в. и тем общим потрясением, которые она произвела во всех отраслях, вызывает, так сказать, усиленную историческую мысль; так как все поколебалось: и учреждения, и нравы, и воззрения, то никто уже не в состоянии во вновь зарождающемся XIX в. относиться сколько-нибудь наивно к учреждениям, нравам, воззрениям как к чему-то данному и постоянному. Догматическая связь теряет свое значение, повсюду является вопрос о происхождении общества, его росте и видоизменении"⁹⁶ . Значение Французской революции для исторической науки в понимании Виноградова не ограничивалось только общей точкой зрения, оно обогащалось самой проблематикой исторического исследования. В частности, он считал, что с революцией связано и возникновение так называемой политической историографии, разрабатывавшей проблему политической свободы, крупнейшими представителями которой, по его мнению, были Ф. Гизо и О. Тьерри⁹⁷ .

Подготовку и чтение лекций историк рассматривал как акт научного творчества. "В общем, русским профессорам, - отмечал он в одной из статей, - не приходится стыдиться своих курсов ни перед кем, они вкладывали в них лучшее достояние своего знания и труда, делали для них даже больше, чем для специальных исследований или печатных изданий. Сколько можно у нас назвать талантливых профессоров, которые именно в этой форме проявили свою ученость и умение"⁹⁸ . Эти слова можно в полной мере отнести и к преподавательской деятельности самого Виноградова, которая занимала видное место в его творческой биографии.

Известный историк-руссист М. М. Богословский, характеризуя в своих мемуарах Виноградова-лектора, писал: "Громкий, богатый оттенками голос, медленная речь, отчетливая дикция, выражение лица с несколько нахмуренными бровями показывали всю важность читаемого предмета и заражали слушателей сознанием этой важности, выпуклое чтение цитат, навсегда остававшихся в памяти, после того как их услышал в аудитории, - все это оказывало внушительное действие на слушателей". Однако, отмечал Богословский, "заметно было и в этот раз, и затем, и все время когда я его слушал, что он волнуется, входя на кафедру; лицо его было бледно, и голос в первых фразах дрожал, но затем он овладевал собою и говорил уже гораздо спокойнее, заглядывая довольно часто в конспект. Позднее, когда я уже кончил университет, следующим поколениям студентов он стал читать без конспекта, но, начиная лекцию, волновался все так же". Богословский так описывает внешность Виноградова, своего преподавателя в 1886 г.: "Вошел совсем молодой еще тогда человек очень высокого роста в новом синем фраке с очень открытым жилетом, с зачесанными кверху светло-русыми волосами, в пенсне на шнурке, заложенном через ухо"⁹⁹ .

⁹³ Лекции по истории Франции XVIII в., читанные проф. Виноградовым в 1887 - 1888. Литографический курс. [Б.м., б.г.], с. 286.

⁹⁴ Виноградов П. Г. История Греции. М., 1894/95 акад. год. Литографический курс [б.м., б.г.], с. 8.

⁹⁵ Виноградов П. Г. История Греции. М., 1889, с. 4.

⁹⁶ Виноградов П. Г. История средних веков. М., 1889, с. 11.

⁹⁷ Там же, с. 18 - 22.

⁹⁸ Виноградов П. Г. Учебное дело в наших университетах. - Вестник Европы, 1901, N 10, с. 570.

⁹⁹ Богословский М. М. Указ. соч., с. 70 - 71.

стр. 190

Лекции Виноградова не отличались общедоступным стилем, порой были трудны для восприятия, требовали усиленного внимания, и тем не менее Павел Гаврилович являлся одним из наиболее популярных среди студентов преподавателем, высоко ценимым также и в профессорско-преподавательских кругах университета. С самого начала преподавательской деятельности он приобрел репутацию представителя иного взгляда на историю и нового исторического метода. Один из его многочисленных учеников А. А. Кизеветтер, вспоминая студенческие годы, отмечал: "Виноградов поднимал нас на высоту новейших научно-исторических проблем".

Настоящей школой исследовательского мастерства были знаменитые семинарии Виноградова. По свидетельству того же Кизеветтера, профессор "умел втянуть всех участников семинария в равномерную общую работу по исследованию исторических памятников"¹⁰⁰ . "С великим искусством и равновесием, - отмечал А. Н. Савин, - руководитель показывал образцы своего собственного, зрелого и мастерского разрешения трудных исторических задач и одновременно давал ободряющий простор первым самостоятельным шагам исследователя-новичка"¹⁰¹ . Семинарии Павла Гавриловича интересы были еще и тем, что руководитель предлагал для разбора студентам не только традиционные, давно и широко известные памятники, но и источники, недавно найденные и не освоенные историографией. Поэтому один из участников семинария, историк П. Н. Милюков имел все основания сказать, что "это был кусок настоящей научной работы"¹⁰² . Богословский так описывал свое участие в семинарах по изучению Салической Правды: "Мы должны были ознакомиться с текстом и литературой, представить толкование статей или очерков сюжета в связном виде.... Павел Гаврилович резюмировал представленные и тщательно им прочитанные рефераты, намечал затронутые вопросы и затем, при живом участии референтов и слушателей, которое он умел вызвать, подвергал толкованию труднейшие тексты Правды... Сравнивались тексты разных редакций и выявлялось значение каждой, - иногда от той или другой буквы, которую надо было принять или отвергнуть, зависел смысл статьи, - привлекалось к делу сравнение с другими Правдами, - словом, каждая разбираемая статья подвергалась скрупулезной, самой микроскопической внешней и внутренней критике. Но на критике Павел Гаврилович не останавливался, переходил к содержанию, восходил от одного обощения к другому, более широкому и заканчивал разбор построением картины изучаемого быта франков в эпоху Правды. Участвовать в этой работе и следить за нею было наслаждение". Такой подход к работе в семинарах надолго оставался в памяти у студентов. Оценивая их значение, ученики Виноградова, отмечали: "Они давали для самостоятельной работы в области истории подготовку и выправку. Они приучали обращаться с источниками и пользоваться ими; они научили и приемам критики, и приемам конструкции на основании памятников"¹⁰³ . Такое отношение к научной работе формировалось у студентов благодаря их учителю. Наблюдая за его серьезной и вдумчивой работой над историческими памятниками, участники семинаров сами старались усвоить те же методы и приемы.

В своей преподавательской деятельности за рубежом, и особенно в Англии, в Оксфорде, Виноградов продолжил методику проведения московских семинаров¹⁰⁴ . Его английские "семинаристы" приняли участие в издании, по предложению Британской академии наук, памятников по социально-экономической истории Англии и Уэльса. Итогом этих семинарских занятий в Оксфорде стали восемь томов под редакцией и с предисло-

¹⁰⁰ Кизеветтер А. А. На рубеже двух столетий. Воспоминания 1881 - 1914 гг. Прага, 1929, с. 69, 72.

¹⁰¹ Центральный государственный архив г. Москвы, ф. 418, оп. 94, ед.хр. 805, л. 10. А. Н. Савин. "Представления об избрании почетным членом Императорского Московского университета П. Г. Виноградова".

¹⁰² Милюков П. Н. Воспоминания (1859 - 1917), в 2-х т., т. 1. Нью-Йорк, 1955, с. 91.

¹⁰³ Богословский М. М. Указ. соч., с. 16 - 11, 81.

¹⁰⁴ О преподавании П. Г. Виноградова в Оксфорде и других университетах см.: Fisher HAL. Paul Vinogradoff. A Memoir. - The Collected Papers of Paul Vinogradoff, p. 25 - 40; Sir Paul Vinogradoff. London Eyre and Spottiswood. 1928 - Reprint from "Slavonic Review".

стр. 191

вием Виноградова, хорошо известные медиевистам "Oxford Studies in Social and Legal History" (1906 - 1926 гг.). По инициативе Виноградова в Оксфорде был организован семинар, в котором участвовали не только английские студенты, но и преподаватели разных университетов и колледжей из Америки, Австралии, Германии, Италии, Норвегии, Польши, России. Так образовалось интернациональное ученое сообщество.

Павел Гаврилович обладал способностью сплачивать вокруг себя талантливых учеников, хотя о нем и бытовало мнение как о человеке высокомерном и недоступном. Такое мнение создалось, скорее всего, благодаря его мировой славе и аристократизму внешнего облика. Не случайно современники называли его "лорд Виноградов". Однако близкие к нему ученики отмечали прежде всего его заботу о студентах и простоту в обращении. Он был замечательным педагогом, прекрасно сочетал строгость и поощрение. Пристально всматриваясь в лицо студента, он навсегда его запоминал, никогда потом не переспрашивал фамилии.

В 1890 г. образовался исторический кружок, в котором участвовали, помимо историков, юристы и экономисты. В него входили М. К. Любарский, П. Н. Милюков, А. А. Кизеветтер, В. Н. Сторожев, С. Ф. Фортунатов, А. А. Кудрявцев, М. И. Брун, СП. Моравский, Ф. А. Смирнов, П. И. Беляев, В. Ф. Дерюжинский, А. Н. Филиппов, А. А. Инайлов, А. И. Гучков (будущий лидер октябристов) и др. Заседания проходили один раз в месяц на квартире у Виноградова. На этих собраниях читались и обсуждались рефераты по истории, по истории права и экономики. Квартира профессора стала центром оживленного общения московских историков. На собраниях кружковцев, названных по имени Павла Гавриловича "павликанами", бывал В. О. Ключевский, из Петербурга приезжал Н. И. Кареев, из Киева - И. В. Лучицкий. Это было небольшое частное историческое общество. Виноградовский кружок просуществовал до 1898 г., когда при Московском университете было учреждено официальное историческое общество.

В 90-х годах XIX в. в Москве возникло несколько просветительских организаций и учреждений, имевших целью распространение знаний в широких слоях общества. По инициативе Милюкова была учреждена Комиссия по организации домашнего чтения на манер английских University extension. Целью этой комиссии стало составление и распространение программ для домашных занятий по различным общеобразовательным предметам, руководство которыми должно было осуществляться посредством почтовой переписки. Комиссия ставила задачей создание своего рода демократического заочного университета. При комиссии было создано издательское бюро, выпускавшее в общей серии "Библиотеку для самообразования". В этой серии вышла работа английского ученого А. В. Дайси "Основы государственного права Англии" (том XXVI) под редакцией и с предисловием Виноградова. Также было учреждено лекционное бюро, которое взяло на себя организацию публичных лекций в провинциальных городах.

В 1893 г. Виноградов возглавил предметную комиссию по истории и комиссию по организации домашнего чтения. В комиссии по истории он задался целью подготовить новый, соответствующий уровню развития исторических знаний и в то же время доступный учебник для гимназий. Поскольку сам он никогда не преподавал в средней школе, то по согласованию с учебным округом, взял уроки истории в одном из классов Московской 5-й гимназии и преподавал там около года, к большому удовольствию гимназистов. Итогом этой деятельности стал "Учебник по всеобщей истории" для гимназии, вышедший в 1893 - 1896 гг. в трех частях: "Древний мир", "Средние века" и "Новое время". О его достоинствах говорит уже тот факт, что учебник выдержал 12 изданий. Вслед за учебником профессор со своими студентами-учениками задумал и осуществил издание книги для чтения по истории в четырех томах. Эти книги использовались как для самостоятельного чтения дома, так и для чтения в классе, а также как пособие для учителей при подготовке к урокам. Академия наук удостоила это издание премии имени Петра Великого. Оно выдержало несколько изданий, было переведено на болгарский язык и опубликовано в Пловдиве. "Учебник по всеобщей истории" и книга для чтения и до сих пор не потеряли своего значения.

стр. 192

"Профессор всеобщей истории не может сидеть у себя в углу", - это обращение к ученикам Виноградов сделал девизом своей общественной жизни¹⁰⁵ . Избранный в 1897 г. гласным Московской городской думы, а затем и председателем ее училищной комиссии, Павел Гаврилович много сделал для разработки плана всеобщего обучения в Москве. Он оставил заметный след и в деле усовершенствования школьного, внешкольного, гимназического и университетского образования. По его инициативе при Московском университете было создано Педагогическое общество, которым он сначала руководил, а после отъезда за границу в 1902 г. являлся его почетным членом.

Хорошо зная системы образования в зарубежных странах, Виноградов выступил с проектом переустройства всей системы школьного образования в России. Проект был нацелен на замену элитарной гимназической подготовки демократической, предполагающей возможно более широкое распространение элементов общего образования. Обучение на начальной стадии средней школы должно было дать учащимся общие знания о человеке, природе и искусстве, а в старших классах предполагалось углубление специализации. Обучение основывалось на современных достижениях науки и связывалось с практикой. Однако предложенный на совещании в Министерстве народного просвещения в 1900 г. проект не был реализован. Чиновники министерства не видели в этом необходимости.

Во второй половине 90-х годов Виноградов женился на иностранке, норвежке по происхождению, очень красивой и очень богатой даме, вдове датского банкира, с которой познакомился во время заграничных поездок. Брак этот гармонировал с европейскими вкусами и наклонностями Павла Гавриловича. "Европейскую куртуазность он вносил в приемы обращения с людьми, с которыми встречался, что не мешало ему, однако, иногда у себя в кабинете с добродушным смехом откинуться на спинку кресла и совершенно по-русски потягиваться, заложив руки за голову. Он выглядел европейцем, в особенности среди московской профессуры того времени: он был очень корректно одет в костюм, иногда заграничного покроя, не совсем обычный для московской публики"¹⁰⁶ , - вспоминал Богословский.

В дневниковых записях Виноградова 1894 г. есть такая фраза: "Как ужасно было бы очутиться эмигрантом"¹⁰⁷ . К сожалению, его предчувствия сбылись. В 1901 г. он принял решение покинуть Россию. Этому решению предшествовали события, связанные с волнениями в Московском университете. За участие в студенческих волнениях 1894 - 1899 гг. были исключены все студенты Московского университета, а прием новых осуществлялся только с разрешения Охранного отделения. Под руководством министра народного образования П. С. Ванновского в 1899 г. были разработаны "Временные правила" об отбывании вонской повинности за участие в беспорядках. В феврале 1901 г. прошли сходки студентов в знак протеста против отдачи в солдаты 183 студентов Киевского университета.

Профессора университета негативно относились к революционным формам борьбы студентов. Для выяснения причин волнений последних лет и разрешения конфликтов в 1901 г. была создана университетская комиссия. Председателем ее избрали Виноградова. Деятельность комиссии была направлена, с одной стороны, на сдерживание студенческих волнений, а с другой - на переговоры с властями с тем, чтобы к студенчеству не применялись репрессивные меры. Однако власти рассматривали комиссию только как орудие давления на студентов. Деятельность комиссии профессоров вызвала резкое недовольство учебной администрации, попечителя Московского округа и была ликвидирована решением генерала Ванновского, о чем в довольно оскорбительной форме было

¹⁰⁵ Цит. по: Кизиветтер А. А. Научная и общественная деятельность П. Г. Виноградова. - Голос минувшего, 1926, N 2, с. 247.

¹⁰⁶ Богословский М. М. Указ. соч., с. 91.

¹⁰⁷ Архив МГУ, ф. 213, оп. 1, ед. хр. 172, л. 105. Записная книжка 1894 г. с дневниковыми записями П. Г. Виноградова.

стр. 193

сообщено Виноградову. "Ввиду этого, - писал Виноградов Савину 12 декабря 1901 г., - готовящиеся после нового года беспорядки приведут к полному банкротству профессуры и разгрому университетов. Доживать до этого в роли профессора я не намерен и выхожу в отставку. Конечно, за всем этим открывается политическая проблема, которая должна же когда-нибудь разрешиться, а до ее разрешения мы будем вертеться в заколдованном кругу беспорядков и репрессивных мер".

19 декабря 1901 г. Виноградов подал в отставку. Телеграммой из Петербурга попечителю Московского учебного округа было рекомендовано ускорить увольнение неугодного профессора. Отставка Павла Гавриловича вызвала широкий общественный резонанс. Власти не без оснований опасались дальнейшего роста студенческих волнений. Московский обер-полицейский предложил Виноградову тайно уехать из Москвы по Брестской дороге не с курьерским поездом, как предполагалось, а с особым экстренным. На этом поезде профессор должен был доехать до Можайска, а там уже пересесть в курьерский. Павел Гаврилович ответил: "Передайте генералу, что меня из Москвы не высылают, а я уезжаю сам и поеду с курьерским поездом". Проводы были грандиозными. Всю платформу Брестского вокзала заполнили студенты. Виноградову были преподнесены адреса, которые подписало более полутора тысяч студентов и преподавателей университета. "Приветствуем Вас как человека, - говорилось в одном из адресов, -имеющего мужество ответить протестом на недостойное отношение правительства к университету. С Вашим уходом русский университет потеряет одного из своих видных представителей, а студенчество - одного из своих лучших и светлых учителей"¹¹⁰ . На адреса Виноградов ответил речью. Обращаясь к студентам, он сказал о том, что в науке - сила, и призвал их заниматься наукой. Речь была встречена дружными аплодисментами.

В 1902 г. Оксфордский университет возвел Виноградова в почетные доктора D.C.L., а когда в 1903 г. на кафедре сравнительного права оказалась вакансия, единогласно был избран русский профессор. Во вступительной лекции¹¹¹ в качестве корпусного профессора Оксфордского университета Виноградов говорил, что его интерес к изучению английского права был вызван самими особенностями английской жизни, которые всегда привлекали интерес иностранных наблюдателей, в частности, правлением закона и духом свободы.

Находясь за пределами России, Павел Гаврилович приложил немало усилий для ознакомления зарубежной аудитории с историей и культурой своей родины. Так появились его интересные публикации по истории России. В Кембридже он прочитал лекции о российских реформах 60-х годов: "Реформаторская деятельность царя Александра II", "Значение современного развития России"¹¹² . Проведение преобразований, по мнению историка, стало исторической необходимостью, которая была осознана передовой частью общества. Успешному проведению реформ способствовало удачное сочетание заимствованного опыта передовых западных стран с российскими историческими традициями. Другим условием успеха реформ явилась совместная деятельность правительства и просвещенного меньшинства, наделенного идеалами справедливости и независимой мысли¹¹³ . В трактовке Павла Гавриловича, Александр II был не лидером процесса, а выразителем духа эпохи. Император сумел возглавить работу высшего чиновничества и привлечь к проведению преобразований даже их противников. Авторы реформы, по мнению историка, исходили из признания общности исторического развития России и других западноевропейских стран. Это соответствовало его представлению об универсальном характере законов развития человечества. Характеризуя принципы разработки

108 ОР РГБ ф. 263, оп. 30, д. 2, л. 12. Письмо П. Г. Виноградова - А. Н. Савину от 12 декабря 1901 г.

¹⁰⁹ Цит. по.: Богословский М. М. Указ. соч., с. 93.

¹¹⁰ Архив МГУ, ф. 213, оп. 1, ед. хр. 166, л. 4.

¹¹¹ Лекция была посвящена Учению сэра Генри Мэна. На русском языке см. Научное слово, 1904, N 5.

¹¹² Vinogradoff P. The Reforming Work of the Tzar Alexander II. - Lectures on the History of the Nineteenth Century. Cambrige, 1902, p. 237 - 265; idem. The Meaning of Present Russian Development. - Ibid., p. 257 - 276.

¹¹³ Vinogradoff P. The Reforming Work of the Tzar Alexander II, p. 242.

стр. 194

реформы, Виноградов отмечал, что она проводилась, как исходя из анализа тенденций политического развития западных государств и выработанных здесь правовых идей, так и с учетом их соответствия российской исторической традиции и применимости к действительности.

Однако убийство Александра II резко изменило ход проведения реформ, правительство повернуло свою деятельность вспять. Освобождение крестьян не устранило их зависимости от бывших владельцев. Крестьянство не стало равноправным сословием российского общества. Виноградов выступал против системы общинных отношений и общинного землепользования, усиления коллективной ответственности "мира" за уплату налогов, утверждения неделимости крестьянских наделов и исключения возможности их продажи, запрета на выход из общины без согласия ее членов. Особенно негативно он отзывался об укреплении бюрократического правления в волостях, где был введен институт земских начальников, соединявших в своих руках административные и полицейские функции. Все это подрывало экономическое положение крестьян и вело к многочисленным аграрным беспорядкам¹¹⁴ .

С началом первой мировой войны, по мнению Виноградова, когда на патриотическом подъеме общество объединилось вокруг своего лидера - императора, возникла возможность возрождения страны¹¹⁵ . Виновником крушения монархического строя был сам царь, весьма плохо подготовленный к управлению страной в сложных условиях и предпочитавший опираться на бюрократию, а не на общественность, стремившуюся к переустройству страны на принципах конституционной монархии¹¹⁶ .

На основе цикла лекций для зарубежной аудитории Виноградов в 1915 г. в Лондоне издал работу "Самоуправление в России". В ней наряду с кратким очерком русской политической истории было рассмотрено два аспекта самоуправления в России: его организационные основы и опыт в организации народного образования с помощью земств и земских учреждений. Основная мысль автора сводилась к тому, что в России продолжает успешно развиваться сильная и активная система самоуправления и что самоуправление образует со временем тот базис, с помощью которого многие другие проблемы могут более успешно выявляться и разрешаться. Историк, в частности, считал, что подчиненные национальности в перспективе будут в состоянии сохранить свою индивидуальность без утраты связи с империей; что конституционный и законодательный прогресс превратится в твердое основание для общества и его жизнедеятельности; религиозная свобода разовьется дальше и найдет поддержку в органических узах с местными органами¹¹⁷ .

Виноградов был свидетелем февральских событий 1917 г. в Петрограде, где он находился в то время как председатель исполнительного комитета Российско-английского общества. Своими впечатлениями и оценками ученый поделился с английскими читателями по возвращении в Англию¹¹⁸ . События Февраля 1917 г., по его мнению, стали результатом полного разложения самодержавной власти, окруженной придворной камарильей. Опора на бездарную бюрократию, не способную справиться с нарастающими проблемами в управлении страной, изолировала самодержавие от общества и привела к падению монархии. "Мы и они" - так обозначил историк размежевание царской бюрократии и общества в России накануне революционных событий. Признав неизбежность возникновения республики в России, Виноградов неоднократно подчеркивал свою приверженность этой идее¹¹⁹ . Однако дальнейшее развитие пошло иначе, чем представлял

¹¹⁴ Vinogradoff P. The Peasant Caste in Russia. - Independent Review, 1904, v. 4, N 3, p. 89 - 101.

¹¹⁵ Vinogradoff P. The Psychology of a Nation. Oxford, 1914, p. 9.

¹¹⁶ Vinogradoff P. Nicholas II. - Encyclopaedia Britannica, 12 th ed., v. 31, h.1 131.

¹¹⁷ Vinogradoff P. Seif-Govemement in Russia. London, 1915.

¹¹⁸ Vinogradoff P. Some Impressions of the Russian Revolution. - Contemporary Review, v. CXI, 1917, N115, p. 553 - 561.

¹¹⁹ Виноградов П. Г. В России желательна республика 1918 г. - Исторический архив, 1997, N2, с. 52 - 61.

стр. 195

себе историк. Новая революция, в которой он видел лишь силу разрушения, по словам Г. Фишера, "разбила его сердце"¹²⁰ .

Находясь за границей, Виноградов продолжал научную деятельность. Главные труды, опубликованные им- "The Growth of the Manor" (London, 1905; 1909)¹²¹ , "English Society in XI Centrury" (Oxford, 1908), были посвящены социальной истории Англии, а вопросам юриспруденции - "Essays in Legal History" (London, 1913), "Outlines of Historical Jurisprudence" (v. 1 - 2. Oxford - London, 1920 - 1924)¹²² . После его смерти вышли "Collected Papers" (v. I), "Jurisprudance" (v. II, 1928). Так же им было опубликовано несколько небольших работ, в частности "Aristotle on Legal Redress" в "Columbia Law Review" за 1909 г.¹²³ Для "Кембриджской истории средних веков"¹²⁴ им были написаны статьи обобщающего характера; для 14-го издания Британской энциклопедии - несколько статей, содержащих в наиболее сжатом и обобщенном виде его важнейшие выводы относительно эволюции манориальной системы, англо-саксонского права, сущности вилланства, роли общин в социальном развитии эпохи феодализма¹²⁵ . Совместно с Поллоком Виноградову было поручено издание документов "Сельденского общества". По поручению Британской академии он взял на себя редактирование серии Records of the Social and Economic History of England and Wales, первый том которой вышел в 1914 г.

Представляя российскую историческую науку за рубежом, Виноградов стремился познакомить ученый мир Европы с достижениями историографии в России. "Не мешает русским ученым, - писал он в 1903 г. историку В. П. Бузескулу, - иногда напомнить о себе за границей, тем более что там ими, то есть нами, несомненно интересуются"¹²⁶ . С этой целью, будучи одним из редакторов немецкого журнала "Vierteljahrschrift fur Sozial-und Wirtschaftsgeschichte", он хлопотал об организации специального раздела хроники по русской истории. К ведению отдела он привлек таких историков, как Богословский, Бузескул, Милюков и др.

Виноградов принимал активное участие в Международном историческом конгрессе в Берлине в 1908 г. Сделанный им доклад был посвящен вопросам истории юриспруденции. По приглашению различных университетов он прочитал ряд лекций: в 1909 г. в Лондоне - курс о римском праве в средние века, в 1907 г. в США, в Гарвардском университете (Бостон), - по древнему праву, в Мэдисоне (Висконсин) - по социальной истории Англии XI в., в 1914 г. в Индии, в Калькутте, - по родовому праву. За последние два года жизни Павел Гаврилович прочитал лекции в Калифорнии, Норвегии, Швеции, Голландии, Бельгии, Франции.

Виноградов часто приезжал в Россию, а в 1908 - 1911 гг., сохраняя должность в Оксфорде, каждый осенний семестр читал лекции и вел семинары в Московском университете в качестве сверхштатного ординарного профессора всеобщей истории. Он читал курсы по социальной истории и истории права Англии в средние века. В 1911 г., после разгрома университета Министерством народного образования, Виноградов вместе с другими известными русскими учеными покинул университет навсегда. Однако связей с Россией он не порывал, продолжая участвовать в общественно-политической жизни

¹²⁰ Fisher H.A.L. Paul Vinogradoff. A Memoir. - Collected Papers of Sir Paul Vinogradoff, p. 59.

¹²¹ Работа имеет уже упоминавшуюся русскую редакцию: Виноградов П. Г. Средневековое поместье в Англии.

¹²² За этот труд Виноградову была присуждена премия The Swiney Prize, присуждаемая каждые пять лет за лучший труд по правоведению.

¹²³ На русском языке см. Виноградов П. Г. Аристотель о восстановлении права. - Гермес, 1909.

¹²⁴ Vinogradoff P. Social and Economic Conditions of the Roman Empire in the IV Century. - Cambridge Medieval History, 1911, v. I, p. 542 - 567; idem. Foundations of Society (Origins of Feudalism). - Ibid., 1913, v. 2, p. 630 - 684; idem. Feudalism. - Ibid., 1924, v. 3, p. 458-484.

¹²⁵ Anglo-Saxon Law. - The Encyclopedia Britannica, 14th ed., v. 1. London - New York, 1929, p. 947 - 949; Folkland. - Ibid., v. 14, p. 820 - 823; Socage. - Ibid., v. 20, p. 862; Village Communities. - Ibidem.

¹²⁶ Архив МГУ, ф. 213, оп. 1, ед. хр. 133, л. 7. Письмо П. Г. Виноградова - В. П. Бузескулу от 10 апреля 1903 г.

стр. 196

страны. В этот период своей деятельности он часто публиковался на страницах русской периодической печати. В его статьях поднимались вопросы народного образования, пути и методы решения университетской проблемы. Большое место он отводил анализу политической обстановки в стране. Будучи членом кадетской партии, в 1905 г. Виноградов в газете "Русские ведомости" опубликовал "Политические письма", в которых осуждал революционный радикализм, анализировал его возможные негативные для страны последствия. После событий 1905 - 1907 гг. он продолжал отстаивать для России путь буржуазно-демократических реформ, которые, по его мнению, должны были поставить страну в один ряд с развитыми странами Запада.

После смерти в 1916 г. Ковалевского Виноградов возглавил Англо-русское общество. С присущей ему основательностью он разработал программу деятельности общества, которая должна была развиваться по пяти направлениям: наука, образование, экономические отношения, пресса и предпринимательство. Однако события в России не позволили этим планам осуществиться. После Октября 1917 г., который историк не принял, он стал английским подданым.

Виноградов был почетным доктором нескольких английских университетов (Оксфордского, Кембриджского, Ливерпульского, Дергемского), Гарвардского и Мичиганского в Америке, Калькуттского в Индии, Берлинского, членом Британской академии, членом-корреспондентом Берлинской академии, иностранным членом королевских академий Дании, Бельгии и Норвегии, членом-корреспондентом Прусской академии, королевской академии Болоньи, академии Dei Lincei в Риме и общества ученых во Львове, членом Международной академии сравнительного права (Женева) и действительным президентом Совета академий (Брюссель). В 1914 г. он был избран членом Российской академии, членом-корреспондентом которой он являлся с 1892 г.

В декабре 1925 г. Виноградов находился в Париже по случаю избрания его почетным доктором Сорбоны. Во время этих торжественных мероприятий он сильно простудился, серьезно заболел и умер. Согласно воле историка, его тело было кремировано и прах перевезен в Оксфорд. На молильной плите написано: "Hospitae Britanniae advena" - "Благодарная Англия чужестранцу".

Опубликовано на Порталусе 21 июля 2021 года

Автору публикации:

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5

Ваше мнение о публикации?

Адрес публикации для цитирования:

По международным научным стандартам и по ГОСТу РФ 2003 г. (ГОСТ 7.1-2003, "Библиографическая запись")

С. Н. ПОГОДИН, ПАВЕЛ ГАВРИЛОВИЧ ВИНОГРАДОВ (1854-1925) [Электронный ресурс]: электрон. данные. - Москва: Научная цифровая библиотека PORTALUS.RU, 21 июля 2021. - Режим доступа: https://portalus.ru/modules/biographies/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1626859827&archive=&start_from=&ucat=& (свободный доступ). – Дата доступа: 08.06.2023.

По ГОСТу РФ 2008 г. (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка")

С. Н. ПОГОДИН, ПАВЕЛ ГАВРИЛОВИЧ ВИНОГРАДОВ (1854-1925) // Москва: Научная цифровая библиотека PORTALUS.RU. Дата обновления: 21 июля 2021. URL: https://portalus.ru/modules/biographies/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1626859827&archive=&start_from=&ucat=& (дата обращения: 08.06.2023).

наверх ↑

2004-2023 гг. © Научная библиотека "Порталус"

Добавить публикацию • Разместить рекламу • О Порталусе • Рейтинг • Каталог • Авторам • Поиск
Главный редактор: Смогоржевский B.B.

Порталус в VK

О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама