Начавшийся пересмотр многих устоявшихся в течение десятилетий "незыблемых" положений и представлений охватывает все более широкий круг проблем отечественной истории, прежде всего советского периода. И это естественно. Именно здесь наиболее рельефно сказались догматизм и субъективизм, ограничения в использовании источников, замалчивание, а то и прямое искажение фактов и событий. Отход от принципов марксистско- ленинского исторического исследования, появление множества "белых пятен" и "запретных зон" неразрывно связаны с осуждением в середине 30-х годов "школы" Покровского, признанием его исторической концепции антиленинской, антибольшевистской.

В первое послеоктябрьское пятнадцатилетие имя М. Н. Покровского (1868 - 1932 гг.) пользовалось в нашей стране огромной популярностью. Он был известен не только как глава советских историков-марксистов, но и как стойкий революционер, крупный партийный и государственный деятель. А. В. Луначарский однажды заметил: "Обворожительных людей дала нам революция в лице своих больших героев, и к сонму их должен быть бесспорно отнесен Михаил Николаевич Покровский"¹ .

Выдающуюся роль сыграл М. Н. Покровский в становлении советской исторической науки. Не подлежит сомнению его вклад в разработку многих вопросов отечественной и всемирной истории, марксистско-ленинскую методологию истории, критику буржуазной и мелкобуржуазной историографии. Вместе с тем в его трудах имелись серьезные пробелы и ошибки, за которые он подвергался справедливой критике. Впоследствии эта критика переросла в очернительство, отрицание марксистской направленности его работ. После XX и XXII съездов КПСС, когда необоснованные обвинения в адрес Покровского были сняты, развертывается изучение его жизни и творчества. Наибольший вклад в это дело внесли О. Д. Соколов и А. А. Говорков² . Определенным шагом вперед в осмыслении роли Покровского в развитии советской исторической науки стали работы С. М. Дубровского, Е. А. Луцкого и Л. В. Черепнина³ . Исследованию научной, педагогической и политической дея-

ЧЕРНОБАЕВ Анатолий Александрович - доктор исторических наук, профессор Академии общественных наук при ЦК КПСС.

¹ Народное просвещение, 1928, N 10, с. 8.

² Соколов О. Д. М. Н. Покровский и советская историческая наука. М. 1970; Говорков А. А. М. Н. Покровский о предмете исторической науки. Томск. 1976.

³ Дубровский С. М. Академик М. Н. Покровский и его роль в развитии советской исторической науки. - Вопросы истории, 1962, N 3; его же. М. Н. Покровский и его роль в марксистской разработке истории России. В кн.: Очерки истории исторической науки в СССР. Т. III. М. 1963; Луцкий Е. А. Развитие

стр. 3

тельности знаменитого историка были посвящены кандидатские диссертации⁴ .

Однако и сегодня в советской историографии как бы сосуществуют два направления в оценке роли Покровского в развитии исторической науки. Определяющим является признание его в качестве крупного историка- марксиста, одного из организаторов исторической науки в СССР. И все же справедливость восстановлена далеко не полностью. Даже в новейших публикациях можно по-прежнему встретить бездоказательные, восходящие к 30-м годам утверждения о схематизме, голом социологизме, историческом нигилизме и т. п. грехах, якобы присущих работам Покровского. Вот лишь один пример: "В течение ряда лет сумевшая захватить руководящее положение в исторической науке "школа" историка М. Н. Покровского и склонные разделять ее "выводы" литераторы и журналисты бойко пытались разделаться со всем героическим и светлым в истории русского народа, сводили прошлое к абстрактным схемам. Подмена реальной истории надуманными построениями, словесная эквилибристика ложно толкуемыми понятиями и терминами марксизма, наконец, сознательная попытка очернить все и вся в глазах подрастающего поколения - все это нашло должную оценку в решениях партии и правительства, принятых в 1934 - 1936 годах. Они открыли путь к преодолению вредных для дела социализма исторических взглядов"⁵ .

Эта бойкая тирада свидетельствует и о живучести устоявшихся предвзятых представлений, и об элементарном незнании трудов Покровского, их высокой оценки В. И. Лениным, Н. К. Крупской, А. В. Луначарским, А. М. Горьким, крупнейшими учеными 20-х годов и наших дней. Особую тревогу вызывает то обстоятельство, что взгляды, высказанные А. Ивановым, превратились в устойчивые стереотипы. Они наносят существенный урон историческому сознанию народа, препятствуют перестройке исторической науки.

* * *

Михаил Николаевич Покровский родился 17 (29) августа 1868 г. в Москве. Здесь прошли его детство и юность, формировалось мировоззрение, складывались жизненные идеалы. Большое влияние на будущего историка оказал отец - статский советник, долгое время служивший помощником управляющего Московской складской таможни. Отношение отца к властям, вспоминал Покровский, "было весьма реалистическое, чтобы не сказать более. С детства я наслушался всевозможнейших рассказов о злоупотреблениях администрации, о малопоучительной жизни высших сановников и царской фамилии и т. п. Благодаря этому ни одного мгновения в моей жизни я не был монархистом"⁶ . Достаточно прохладно относился Михаил и к религии. Окончательно подорвал его веру в бога один из двоюродных братьев, студент Духовной академии, чрезвычайно убедительно разъяснивший ему, что "бога нет и быть не может".

исторической концепции М. Н. Покровского. В сб.: История и историки. Историография СССР. М. 1965; Черепнин Л. В. М. Н. Покровский и его роль в развитии советской исторической науки. В кн.: Очерки истории исторической науки в СССР. Т. IV. М. 1966.

⁴ Когонашвили К. К. Педагогическая деятельность и методические взгляды Михаила Николаевича Покровского. М. 1968; Сидоренко А. А. Научно- историческая и политическая деятельность М. Н. Покровского. Дооктябрьский перпод. М. 1969; Якунин В. К. Борьба М. Н. Покровского против дворянско- буржуазной и мелкобуржуазной историографии. Днепропетровск. 1972.

⁵ Иванов А. Оком благодарного наследника. В кн.: Прометей. Т. 14. М. 1987, с. 356.

⁶ Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ЦПА ИМЛ), ф. 147, оп. 1, д. 1, л. 1.

стр. 4

Успешно, с золотой медалью, закончив гимназию, Покровский поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Его любимыми профессорами были известные историки В. О. Ключевский и П. Г. Виноградов. Они не только обогатили любознательного юношу знаниями, по и привили вкус к анализу источника, а в 1891 г. предложили остаться при кафедрах всеобщей и русской истории, которыми заведовали, "для приготовления к профессорскому званию". Университет дал Покровскому солидную научную подготовку. Об этом свидетельствуют его рецензии на новые книги по отечественной и зарубежной истории, опубликованные в журнале "Русская мысль". Они привлекли к себе внимание эрудицией автора, полемическим задором. Однако, писал впоследствии Покровский, в его общественном развитии университет не сыграл той роли, какой отмечено его влияние на следующее поколение. Начинающий ученый полностью разделял эклектичное мировоззрение своих профессоров. Он был буквально начинен сочинениями философов-идеалистов, в то время как произведения К. Маркса знал только понаслышке. По его признанию, до 1895 г. он был "совершенно академическим человеком"⁷ .

Решающую роль в развитии политических и исторических взглядов Покровского сыграло активное участие в научно-педагогической и общественной деятельности. В середине 90-х годов прошлого века он приступил к чтению курса лекций в Обществе воспитательниц и учительниц, работал в Комиссии по организации домашнего чтения, в Московском педагогическом обществе. Одна за другой появляются его статьи в четырехтомной "Книге для чтения по истории средних веков", другие публикации. Уже вскоре он становится известен охранному отделению как убежденный демократ, имеющий "сношения с лицами политически неблагонадежными"⁸ . Одновременно идет процесс превращения его из историка-позитивиста в экономического материалиста.

В те годы взгляды Покровского не отличались последовательностью. Занявшись изучением марксизма, он воспринял его в форме "легального марксизма", хотя и возражал против ряда положений лидера этого течения П. Б. Струве. Растущих сил пролетариата России историк еще не видел. Его кредо выражала формула: "Сначала демократия, потом социализм". В то же время, примкнув к левому крылу буржуазно-либеральной организации "Союз освобождения", он вступает в открытый конфликт с либералами. Вся внутренняя фальшь этих господ, писал Покровский, резко ударила мне в нос. Они наживали себе состояния, делали чиновничьи карьеры... и "очаровывали" молодежь речами о свободе, прогрессе и т. д. С тех пор, замечал он, "одурачивание масс буржуазией"⁹ перестало быть для меня агитационной фразой, и выводить на свежую воду либералов сделалось для меня любимым занятием.

Накануне первой русской революции Покровский сближается с большевиками, группировавшимися вокруг социал-демократического журнала "Правда". Особенно крепкая дружба связала его с И. И. Скворцовым- Степановым. Встречи и беседы с рабочими (в 1904 - 1905 гг. Покровский преподавал историю на еженедельных общеобразовательных курсах при заводе Карла Тиля в Замоскворечье) убедили его в том, что российский пролетариат стал мощной силой, способной возглавить революцию. Весной 1905 г. он порывает с "освобожденцами" и вступает "в единственную революционную партию, которая была, - в партию большевиков"¹⁰ . В ряды ленинской партии Покровский пришел на

⁷ Цит. по: Соколов О. Д. Ук. соч., с. 50.

⁸ Красный архив, 1932, т. 3, с. 11.

⁹ Цит. по: Говорков А. А. М. Н. Покровский о предмете исторической науки. Докт. дисс. Томск. 1981. с. 429.

¹⁰ Покровский М. Н. Историческая наука и борьба классов. Вып. II. М. - Л. 1933, с. 299.

стр. 5

37-м году жизни. Его выбор не был случайным. Искренняя ненависть к самодержавию и буржуазному либерализму, неустанные поиски объективного знания привели сложившегося ученого академического типа в лагерь историков марксистского направления.

В годы первой революции в России Покровский успешно работал в литературно-лекторской и боевой группах при Московском комитете партии, редактировал социал-демократические газеты "Борьба" и "Светоч", журналы "Вопросы дня" и "Истина", участвовал в Декабрьском вооруженном восстании, в кампании по избранию большевистских делегатов во II Государственную думу, был членом МК РСДРП. Часто партия использовала его для ответственных выступлений на легальных митингах и собраниях. Сохранилось немало воспоминаний современников о нем как талантливом ораторе и полемисте, этакой "большевистской язве", наносившей ощутимый идейный урон политическим противникам. Вот что, например, писал в статье "Профессор с пикой" Н. И. Бухарин: "Как веселились сердца нас, тогда молодых еще большевиков, при каждом метком ударе Покровского в таких столпов кадетизма, как Кизеветтер, Новгородцев, Милюков!.. Это были продуманные, блестяще аргументированные, изящные и вместе с тем разящие удары. Коротко остриженный, посматривающий слегка подслеповатыми глазами сквозь очки в простой оправе, Михаил Николаевич действовал прямо как "мать святая гильотина" по отношению к своим оппонентам"¹¹ .

Летом 1905 г. по заданию МК партии Покровский выезжал в Швейцарию, в Женеву, где состоялась его первая встреча с Лениным и Крупской. Ленин говорил почти исключительно о вооруженном восстании. Крупская обучила начинающего революционера приемам конспиративной переписки, дала ключи к шифрам. Ленин пригласил историка сотрудничать в большевистской газете "Пролетарий". Вскоре в ней была опубликована статья Покровского "Профессиональная интеллигенция и социал-демократы" за подписью "Учитель"¹² . Примечание к ней от редакции написал Ленин. Он подчеркнул, что указания товарища "Учителя" очень полезны ввиду его знания среды, отметив в то же время нечеткость и расплывчатость взглядов автора, отнеся это к "недостатку политической опытности"¹³ .

В 1907 г. московские большевики избрали Покровского своим делегатом на V (Лондонский) съезд РСДРП. На съезд он поехал под фамилией Домов, которая стала его революционным псевдонимом. С первых заседаний на съезде разгорелась острая борьба между большевиками и меньшевиками. Семь раз выступал Михаил Николаевич в прениях по различным вопросам, отстаивая ленинские позиции. В конце работы съезда его избрали членом Большевистского центра и редакции газеты "Пролетарий". В неопубликованном "Конспективном продолжении к моим воспоминаниям" Покровский рассказал о возможности "впервые на протяжении больше месяца близко видеть Владимира Ильича, которого раньше мне приходилось встречать лишь мельком"¹⁴ .

После возвращения в Россию Покровский переходит на нелегальное положение и продолжает активную революционную деятельность. Известно, что в июне он выступал с докладом о выборах в III Государственную думу на Московской окружной партийной конференции, а в ноябре участвовал в конференции РСДРП в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки). По решению Большевистского центра он переезжает в Териоки (ныне Зеленогорск) для участия в создании центрального органа партии.

¹¹ Правда. 25.X.1928.

¹² Пролетарий. 9(22).VIII.1905.

¹³ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 11, с. 177.

¹⁴ ЦПА ИМЛ, ф. 147, оп. 1, д. 12, л. 4.

стр. 6

Глубокой осенью 1907 г. Покровский помог Ленину скрыться от преследования полиции и выехать из Куоккалы (Репино) за границу. Впоследствии он писал: "Я захватил не особенно тяжелый ленинский чемоданчик, отправился с ним на станцию, купил билет и занял место в вагоне поезда, шедшего в Гельсингфорс. Шпики, в изобилии населявшие платформу станции Куоккала, не уделили мне пи малейшего внимания, так как я каждый день ездил из Териок, где я жил, в Куоккалу, где помещался наш штаб, и обратно. За несколько секунд до отхода поезда на платформе появился человек в нахлобученной меховой шапке и с поднятым воротником, тоже не обративший на себя ничьего особенного внимания, вошел в мое купе, я передал ему билет, а сам вышел обратно на платформу. На это шпики, может быть, и обратили внимание, но было уже слишком поздно, так как поезд тронулся"¹⁵ .

От провала Домова не раз спасала "профессорская" внешность: солидный и прилично одетый господин обычно не вызывал подозрений. Однако работать становилось все труднее. Полиция хватала революционеров в Гельсингфорсе прямо на улице. В сентябре 1909 г. Покровский вынужден был эмигрировать во Францию. Почти восемь лет жил и работал он в Париже.

Активное участие в революционной борьбе, встречи и беседы с Лениным, изучение произведений вождя партии оказали огромное влияние на дальнейшую эволюцию мировоззрения Покровского. В брошюре "Экономический материализм" (М. 1906), статьях о внешней политике России в XIX в., написанных в 1907 - 1910 гг., он предпринимает попытку исследовать поставленные проблемы с марксистских позиций. Важно подчеркнуть, что ученый показывает коренное отличие экономического материализма от марксизма, рассматривает внешнюю политику царизма в тесной связи с внутренней политикой и интересами господствующих классов. Всеми доступными ему средствами он подводит читателя к мысли о неизбежности социальной революции во главе с рабочим классом, гибели несправедливого строя, основанного на эксплуатации и угнетении.

Труды Покровского тех лет не свободны от серьезных недостатков. Нередко он допускал одностороннее, упрощенное толкование фактов и событий, не учитывал в полной мере условий, определявших классовый характер политики самодержавия. Не до конца освободился он и от влияния экономического материализма. И все же именно в рассматриваемый период во взглядах историка произошел коренной перелом. Он окончательно порывает с буржуазной исторической школой и ее установками, осознает необходимость освещения русского исторического процесса с позиций революционного марксизма. В области философии ученый выступает как непримиримый противник идеализма.

В годы реакции и нового революционного подъема Покровский допустил немало политических ошибок. Он входил в антипартийную группу "Вперед", преподавал историю во фракционных отзовистских школах на Капри и в Болонье, сотрудничал в троцкистских изданиях. Его путаные взгляды и беспринципные поступки вызывали резкую отповедь со стороны Ленина¹⁶ . Вместе с тем Владимир Ильич признавал: "Мы сделали с Покровским ошибку (я готов это допустить и вину всецело взять на себя)"¹⁷ . Сурово критикуя историка за обывательские настроения и нежелание по моральным соображениям осудить отзовизм (хотя он и считал его глупостью, синдикализмом¹⁸ ), Ленин высоко ценил Покровского как ученого и пропагандиста, боролся за его возврат на позиции большевизма. В 20- е годы Михаил Николаевич писал, что

¹⁵ Там же, л. 6.

¹⁶ См. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 19, с. 75 - 76; т. 48, с. 19 и др.

¹⁷ Там же. Т. 47, с. 178.

¹⁸ См. там же, с. 173.

стр. 7

отзовистом-ультиматистом он никогда не был, Владимир Ильич это отлично знал, "иначе я не получил бы приглашения читать лекции в "ленинской" школе в Лонжюмо, когда таковая открылась. Приглашения этого я не мог принять потому, что был завален срочной литературной работой"¹⁹ .

В ноябре 1910 г., осознав антипартийный характер группы "Вперед", Покровский выходит из нее²⁰ и становится, по его выражению, "внефракционным социал-демократом". К этому времени относится создание им пятитомной "Русской истории с древнейших времен" - первого систематического марксистского освещения истории России от первобытнообщинного строя до конца XIX века. Эта работа, признавал позже Покровский, "была, вероятно, самым крупным политическим делом моей жизни - никогда я не был столь неприятен царскому правительству, как в этот мой "внефракционный" период. Документальное доказательство этому я нашел в архиве парижской охранки, в 1917 году, в полицейском обзоре "Пропаганда большевиков за 1912 - 1913 гг.", где моим писаниям оказана исключительная честь быть поставленными рядом с легально издававшимися произведениями т. Ленина"²¹ .

История создания пятитомника блестяще раскрыта в документальном очерке А. И. Гуковского²² . Работа над "Русской историей с древнейших времен" потребовала от автора огромных усилий. Московское издательское товарищество "Мир", выпускавшее книгу, настаивало на получении от Покровского до трех печатных листов текста в месяц. Со своими обязательствами он в основном справлялся. Но это требовало крайне напряженного темпа работы. Изо дня в день отправлялся Михаил Николаевич на улицу Ришелье, в Парижскую национальную библиотеку и лишь поздно вечером возвращался домой, где вновь садился за рабочий стол.

В предисловии к первому изданию своего фундаментального труда Покровский писал, что его задачей являлась обработка с материалистической точки зрения материала, собранного историками-идеалистами²³ . В тех условиях создание марксистского курса русской истории представляло неимоверные трудности. Автор в целом правильно анализировал прошлое России. Определенный вклад внес он в разработку ранней русской истории, вопроса о генезисе феодализма, проблемы разложения феодально-крепостнической системы. К числу достоинств "Русской истории с древнейших времен" следует отнести рассмотрение классовой борьбы как закона общественного развития, яркое описание жесточайшей эксплуатации народных масс господствующими классами, создание запоминающихся портретов исторических деятелей. "Обезличения отдельных исторических моментов от меня ждать не приходится, - подчеркивалось в одном из его писем. - Критика имела бы, пожалуй, право обвинить меня как раз в противоположном"²⁴ .

Покровский отмечал, что при объяснении событий ему пришлось выступать в роли передового разведчика, нащупывающего новые пути. В этом - особенность книги, "ее ахиллесова пята, открытая брешь для

¹⁹ Пролетарская революция, 1924, N 7 , с. 286.

²⁰ В его автобиографических заметках и в литературе о нем датой выхода из группы "Вперед" обычно называется весна 1911 года. Однако это не так. Сохранилось письмо Покровского лидерам группы от 30 ноября 1910 г. в котором говорится: "Прошу Вас больше не считать меня "впередовцем"... Надеюсь, что Вы прекратите теперь переписку со мной по групповым делам. На всякий случай предупреждаю, что ни на одно письмо, касающееся группы, отвечать не буду" (Цит. по: Сидоренко А. А. Ук. соч., с. 190).

²¹ ЦПА ИМЛ, ф. 147, оп. 1, д. 1, л. 4.

²² Гуковский А. И. Как создавалась "Русская история с древнейших времен" М. Н. Покровского. - Вопросы истории, 1968, NN 8, 9.

²³ См. Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн. 1. М. 1966, с. 75.

²⁴ Вопросы истории, 1968, N 9, с. 133.

стр. 8

враждебной критики"²⁵ . И в этом он, безусловно, прав. Однако недостатки пятитомника связаны не только с общим уровнем развития исторической науки того времени, слабой разработанностью многих проблем. Сказались и политические, идейные шатания самого автора, "непроветренные уголки его мировоззрения", как потом образно выразился он сам. Существенную роль сыграло отсутствие у Покровского отчетливого теоретического представления о законах смены общественно-экономических формаций в практическом их применении к русской истории. Тем не менее и сегодня правилен вывод о "Русской истории с древнейших времен", сделанный в начале 20-х годов М. В. Нечкиной. Проанализировав сильные и слабые стороны книги, она заключала: этот труд "представляет собой крупный вклад в науку... Грядущий исследователь русской истории... обязательно пройдет через изучение работы М. Н. Покровского. Можно с ней не соглашаться, но нельзя ее обойти"²⁶ .

Появление первого марксистского курса русской истории стало важным событием не только в научной, но и в общественной жизни страны. Автор получил многочисленные приветствия. Один из читателей, политический заключенный, писал Покровскому из рижской каторжной тюрьмы, что он и его товарищи находятся под сильным впечатлением от книги, мнение большинства таково, "что обобранный русский народ в этой истории наконец-то находит себя, наконец-то обретает своего истинного историка, под пером которого оживают древние рукописи, огненным языком заговорили старики-летописцы, просто и ясно рассказывая о древней культуре, свободолюбии и творческой энергии народа русского, оставляя в "душе" какое-то особое чувство, от которого ярко вспыхивала вера в светлое будущее России"²⁷ .

Горячо приветствовали работу Покровского историки-большевики. Первым откликнулся Н. А. Рожков, тогда большевик. В журнале "Просвещение" с положительной рецензией на "Русскую историю с древнейших времен" выступил Скворцов-Степанов. Иначе реагировали на труд Покровского буржуазные историки. Они либо замалчивали, либо отрицали его научную значимость под предлогом "партийной предвзятости" автора.

По-своему "откликнулось" на "Русскую историю с древнейших времен" царское правительство: оно наложило арест на 9-ю и 10-ю книги, составившие V том издания. 13 сентября 1913 г. состоялся суд над томом. "Даже для нашего времени, - сообщал издатель Покровскому, - приговор чрезвычайно суровый. Судебная палата постановила уничтожить обе книги... Поставлены в. вину не только отдельные места, отмеченные цензором, но еще три обстоятельства: 1) книга проникнута сочувствием к революции, 2) автор - эмигрант, 3) Товарищество "Мир" - еврейская фирма. Такой исход дела нас ошеломил. Совершенного уничтожения книги мы не ждали"²⁸ . В 1914 г. был изъят из библиотек учебных заведений I том "Русской истории с древнейших времен", подвергались гонениям и остальные тома.

Покровский никогда не был чисто кабинетным ученым. Уделяя основное внимание научной работе (после завершения курса русской истории он приступил к созданию своего второго капитального труда - "Очерк истории русской культуры"), продолжал выступать с лекциями и докладами, по мере возможности оказывал материальную помощь нуждающимся товарищам- политэмигрантам, вел обширную переписку. Центральный орган партии газета "Социал-демократ" поместила в

²⁵ Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн. 1, с. 76.

²⁶ Нечкина М. В. Русская история в освещении экономического материализма (Историографический очерк). Казань. 1922, с. 111.

²⁷ Цит. по: Соколов О. Д. Ук. соч. с. 72.

²⁸ Вопросы истории, 1968, N 9, с. 140.

стр. 9

1910 г. статью Покровского о франко-русском союзе, а легальный теоретический журнал большевиков "Просвещение" в N 1 за 1914 г. - его статью о русском империализме. Большевистское руководство привлекало историка к подготовке выступлений рабочих депутатов в IV Государственной думе.

Сразу после начала первой мировой войны Покровский занял подлинно интернационалистскую позицию. С гневом и возмущением разоблачал он шовинизм буржуазных интеллигентов, защищавших и оправдывавших российский империализм. Когда по инициативе профессоров-реакционеров был составлен верноподданнический адрес царю, историк-марксист метко охарактеризовал холопствующих перед самодержавием ученых "лейб-гвардией Романовых". По словам Покровского, в огне огромного пожара все прежние его мелкие разногласия с партией потухли и он вновь оказался в рядах большевиков. Фактически, подчеркивал он позже, "уже во время войны я опять был большевиком".

В конце 1915 г. возобновилась переписка Покровского с Лениным. Она посвящена главным образом подготовке к изданию ленинской работы "Империализм, как высшая стадия капитализма". Под давлением издательства Покровский, который был редактором брошюры, произвел в рукописи ряд сокращений²⁹ . В ответ на сообщение об этом Ленин писал: "Получил Вашу открытку и очень Вам благодарен за хлопоты о спасении моей брошюры. Ей-ей, Вы напрасно думаете, что я Вас хоть сколько-нибудь обвиняю. Ничего подобного! Я уверен, что без Вашего вмешательства было бы гораздо хуже, ибо издатель, очевидно, слушается "случайных" советов из обывательского лагеря. Ничего не поделаешь. Хорошо и то, что Вам удалось все же отстоять известную (и очень большую) долю"³⁰ . Первоначально работа была опубликована в том виде, в каком ее подготовил Покровский. Полностью в ленинской редакции текст рукописи был восстановлен и напечатан уже при Советской власти.

Наступил 1917 год. В ясный мартовский день к Покровскому, как всегда работавшему в Национальной библиотеке, подошел один из политэмигрантов и положил на стол номер "Information" с ошеломляющей новостью: в России революция! Николай II отрекся от престола! Покровский неудержимо стремится в Россию. Однако работа по организации возвращения на родину политических эмигрантов вынудила его отложить собственный отъезд из Франции. Только в конце августа он вернулся в родную Москву, где сразу включился в общественную жизнь. В сентябре Москворецкая организация большевиков выдала ему билет члена партии с 1905 г. Вскоре Покровский был делегирован от Московского Совета рабочих депутатов на Демократическое совещание, открывшееся в Петрограде. Большевики выдвинули его своим кандидатом для баллотировки в Учредительное собрание.

Октябрьскую революцию Покровский встретил в Москве. В дни вооруженной борьбы с контрреволюцией он редактировал "Известия Военно-революционного комитета", выполнял другие задания партии. Бухарин вспоминал: "В штабе Замоскворецкого района - Скворцов, Ольминский, Покровский и я. Мы издаем и редактируем орган Военно-революционного комитета, пишем статьи и воззвания в комнатушке, переполненной людьми, где в каждом углу сложены винтовки, под лязг ружейных замков и изрядную суматоху... Михаил Николаевич ведет себя хладнокровнейшим образом, точно ничего вообще не случилось и не случается и не случится: просто мы делаем очередную работу, и притом, пожалуй, самую веселую"³¹ .

²⁹ См. Покровский М. Н. Как рождался "Империализм". В кн.: Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 2. М. 1984, с. 369 - 370.

³⁰ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 49, с. 351.

³¹ Правда, 25.X.1928.

стр. 10

В момент наибольшей опасности, когда командующий Московским военным округом полковник Рябцев предъявил Военно-революционному комитету ультиматум, а отдельные руководящие московские большевики проявили колебания, именно Покровский, ссылаясь на опыт Парижской коммуны, первым высказался за решительные действия. Его поддержал Скворцов- Степанов³² . Вооруженная борьба завершилась полным разгромом сил контрреволюции. МВРК назначил Покровского председателем комиссии "по установлению взаимоотношений с консулами" иностранных государств, а затем комиссаром по иностранным делам. Кроме того, ему были поручены вопросы печати и издательств. Он разрабатывал проекты постановлений и декретов Военно-революционного комитета, обращения к населению города.

14 ноября 1917 г. объединенный пленум Московских Советов рабочих и солдатских депутатов избрал историка-большевика первым председателем Моссовета. На этом ответственном посту он проявил себя незаурядным государственным деятелем, преданным и стойким революционером, твердым сторонником решительной ломки старого государственного аппарата и организации новой власти. Совместная работа с ним навсегда осталась в памяти многих активных сотрудников Московского Совета первых послеоктябрьских месяцев как один из ярких периодов их жизни³³ . Деятельность Покровского на посту председателя Моссовета вызвала, по свидетельству В. Д. Бонч-Бруевича, одобрение Ленина: "Владимир Ильич гордился тем, что вот - профессор, историк, ученый, а теперь, когда, по выражению самого Владимира Ильича, интереснее было делать революцию, чем писать о ней, - весь ушел с головой в практику революционной борьбы, стоит в первых рядах восставшего пролетариата"³⁴ .

Вскоре, однако, Ленин подверг Покровского резкой критике за неправильные позиции в период советско-германских переговоров в Бресте. Как знаток истории международных отношений Михаил Николаевич был включен в состав мирной делегации. Считая, что Советская республика не сможет выстоять в борьбе против империализма без поддержки других стран, он примкнул к "левым коммунистам", которые под прикрытием лозунга "революционной войны" выступали против заключения мирного договора. Ленин развернул беспощадную борьбу с "левокоммунистическими" взглядами. Линия на срыв мирного договора потерпела крах. Покровский не сразу признал свою ошибку. Вначале он был крайне возмущен, воспринял случившееся как нечто "морально ужасное до невероятных пределов". Приехав в Петроград и оказавшись в Екатерининском зале Таврического дворца, вспоминал он, даже не подошел к Ленину, чтобы с ним поздороваться³⁵ .

Только спустя какое-то время Михаил Николаевич осознал ленинскую правоту и восхитился его исключительной прозорливостью. Мир с Германией был важен и нужен "в эту минуту не большевикам, как об этом кричала подкупленная буржуазная пресса, а стране, всей стране, всей России"³⁶ , - писал он позже. Наряду с этим историк выделял еще два обстоятельства, мало кем замеченные в тот момент. Брестский мир положил конец зависимости нашей страны от антантовского империализма, что ярче всего выразилось в отказе Советской республики платить долги царского и Временного правительств. Наконец, в результате заключения мира произошло внутреннее очищение революции вообще и большевист-

³² См. Московский Военно-революционный комитет. Сб. М. 1968, с. 34 - 35.

³³ См. Игнатов Е. Первый председатель Московского Совета р. д. после Октября. - Пролетарская революция, 1928, N 10, с. 33.

³⁴ Бонч-Бруевич В. Михаил Николаевич Покровский. - Вечерняя Москва, 24.X.1928.

³⁵ См. Покровский М. Н. Октябрьская революция. Сб. ст. М. 1929, с. 16 - 17.

³⁶ Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн. 4. М. 1967, с. 97.

стр. 11

ской партии в особенности от влияния мелкобуржуазных настроений, от тех элементов, "которые во всех предшествующих революциях подготовляли почву для реакции"³⁷ .

С каждым месяцем расширялся круг обязанностей Покровского. В марте 1918 г. он становится председателем Совнаркома Московской области, объединявшей 13 губерний Центральной России, а после его ликвидации в мае того же года - членом Совета Народных Комиссаров РСФСР, заместителем наркома по просвещению.

Даже в тяжелейших условиях гражданской войны Коммунистическая партия уделяла первостепенное внимание приобщению широких народных масс к науке и культуре, развитию высшего и среднего образования, сохранению и приумножению культурных ценностей. На важнейшие участки культурного строительства была направлена большая группа старых большевиков - ученых и пропагандистов. Одним из них был Покровский. Он стоял во главе научного отдела, отделов школьной политики и высших учебных заведений, был председателем Государственного ученого совета - высшего методического и политического органа Наркомпроса. С его именем связаны крупнейшие мероприятия Советского государства в области организации научных учреждений, архивного, библиотечного и музейного дела. Когда в феврале 1921 г. в Наркомпросе под председательством Покровского образовался Академический центр, объединивший Государственный ученый совет, Управление научными учреждениями, Главархив и Главмузей, в его руках сосредоточилось руководство всей научной деятельностью в стране. При непосредственном участии Михаила Николаевича были подготовлены и изданы декреты о введении повой орфографии, об охране научных ценностей, памятников искусства и старины, об увеличении пайков для ученых и специалистов, о ликвидации безграмотности и т. д.

Нельзя не поражаться огромной работоспособности Покровского. Его рабочий день был расписан буквально по минутам. Луначарский вспоминал, что когда однажды партийные инстанции захотели учесть все обязанности, возложенные на Михаила Николаевича, все работы, в которых он принимал участие, то пришли в изумление перед его невероятной, нечеловеческой перегруженностью³⁸ .

Много сил и энергии отдавал Покровский организации научной деятельности. В первые годы после революции большинство ученых бойкотировали Советскую власть. "Очень характерно, - замечал позже Покровский, - что мы от Академии Наук не могли получить простого отчета, и только после разгрома Врангеля... Академия Наук прислала нам все свои труды и отчеты"³⁹ . В этих условиях некоторые чересчур горячие головы требовали схватить ученых "за горло", пустить в ход ВЧК. Покровский категорически возражал против подобных методов, призывал партийные и советские органы бороться за интеллигенцию. В результате последовательного проведения в жизнь этой ленинской линии на сторону Советской власти перешли такие всемирно известные ученые, как А. Н. Бах, Н. Е. Жуковский, Н. Д. Зелинский, К. А. Тимирязев, Л. А. Чугаев и другие. Многие из них с искренним уважением относились к председателю Государственного ученого совета. Н. Я. Марр, например, писал: "Большое счастье для науки и культуры, что в момент потрясения всех основ прежнего быта и громадного общественного сдвига... в распоряжении власти, выдвиженцев социальной революции, оказались такие люди, как Покровский"⁴⁰ .

³⁷ Там же, с. 98.

³⁸ См. Луначарский А. Ученый, борец, революционер М. Н. Покровский. - Вечерняя Москва, 24.X.1928.

³⁹ Народное просвещение, 1921, N 89 - 90, с. 18.

⁴⁰ Марр Н. Я. М. Н. Покровский. - Научный работник, 1928, N 10, с. 6.

стр. 12

Сложные задачи стояли перед партией по перестройке высшей школы. Необходимо было обеспечить ее демократизацию, преодолеть негативное отношение к Советской власти профессуры, открыть двери университетов и институтов для трудящейся молодежи. По инициативе Покровского вводятся бесплатность обучения, обеспечение стипендиями детей рабочих и крестьян, вечерние занятия, отменяются вступительные экзамены при поступлении в вузы, усиливается идейно-политическое воспитание студентов. Решительно выступая за расширение участия высшей школы в создании основ социалистического общества, Покровский в то же время боролся против "леваков", утверждавших, что теперь, после революции, все должно быть по- другому, не так, как в буржуазной школе. Его не смутил упрек в непоследовательности, недостатке радикализма, брошенный организаторами первого съезда коммунистического студенчества. В ответ на их требование закрыть филологические факультеты Покровский заявил: если мы разгоним ориенталистов, специалистов по западным языкам и т. д., то совершим величайшую практическую глупость. Думается, и сегодня актуальны заключительные строки его письма делегатам съезда: "Во всех случаях мы должны стремиться не к логической законченности наших построений и не к максимальному радикализму постановок вопросов, а исключительно к достижению определенных реальных последствий, ибо для революции одно дело важнее миллиона слов"⁴¹ . В борьбе с "левизной" в вузовской политике Михаил Николаевич всегда помнил совет Ленина: "Ломайте поменьше!" Мудрый "консерватизм" Владимира Ильича, замечал ученый, спас высшую школу от разгрома, когда этот разгром объективно был возможен⁴² .

Особо следует сказать о роли Покровского в создании его "любимого детища" - рабфаков, ставших важной формой подготовки рабочей молодежи к поступлению в вузы. Идея организации таких факультетов принадлежит студентам-коммунистам Замоскворечья. Покровский не только поддержал ценную инициативу, но и принял самое деятельное участие в создании рабочих факультетов в московских институтах народного хозяйства и инженеров железнодорожного транспорта, 1-м МГУ. Вскоре рабфаки при помощи Наркомпроса были открыты во многих городах страны и стали основным путем комплектования студенческих коллективов подлинно пролетарской молодежью. Они оказались настолько удачной и нужной частью советской системы образования, что просуществовали свыше 20 лет, вплоть до 1940 года. В дальнейшем опыт их создания был использован в странах народной демократии.

Повседневное внимание уделял Покровский перестройке средней школы. Он стремился к созданию единой, общеобразовательной, трудовой и политехнической школы, в корне отличавшейся от старой дореволюционной школы с ее сословностью и неравноправием, чисто словесными методами преподавания. Вместе с тем он выступал против "монотехнизма", узкой и ранней специализации учащихся. В начале 1921 г., в связи с голодом и разрухой, основной школой Советской республики была признана 7-летняя вместо 9-летней. Сразу после восстановления народного хозяйства Покровский потребовал заменить "урезанную" школу нормальной, а с 1929 г. горячо пропагандировал удлинение срока обучения в общеобразовательной школе до 10 или даже 11 лет, утверждая, что "в связи с индустриализацией и социалистическим строительством необходим культурный подъем"⁴³ .

В течение многих лет Покровский боролся против "левацких" предложений об отмене школьных программ как якобы вредного пережитка,

⁴¹ Покровский М. Н. Задачи высшей школы в настоящий момент. - Народное просвещение, 1920, N 18 - 20, с. 9.

⁴² См. Покровский М. Н. Ленин и высшая школа. - Правда, 27.I.1924.

⁴³ Покровский М. Н. Система народного образования РСФСР. - Народное просвещение, 1929, N 3 - 4, с. 42.

стр. 13

одного из средств насилия над учителем и учащимися. В 1920 г. он возглавил общее руководство разработкой учебных планов и программ для школ 1-й и 2-й ступени, сам составил программу по русской истории. В дальнейшем Покровский был сторонником комплексных программ, которые ставили задачу воспитания у школьников новых взглядов на окружающий мир и общественные отношения людей. Однако в них неверно разрешалась проблема связи между отдельными предметами, система знаний необоснованно противопоставлялась системе предметов, что нарушало целостность представлений учащихся в различных отраслях знаний. Уже вскоре Покровский увидел недостатки комплексных программ, прежде всего их антиисторизм. В 1927 г. он писал, что история революции изучается в школе ультрасоциологически, на занятиях ничего не говорится, например, о конспиративной работе революционеров, хотя в ней масса романтического, столько интересного именно для подростков⁴⁴ . Несколько позже Покровский подчеркивал, что историю надо обязательно изучать в средней школе и те, кто утверждает противоположное, "говорят аитиленинские вещи"⁴⁵ .

Активно боролся Михаил Николаевич за учительство, за преодоление его мелкобуржуазных взглядов. Он добивался улучшения материального положения учителей, повышения их заработной платы по крайней мере до уровня зарплаты среднеквалифицированного заводского рабочего. Прогрессивный характер имел призыв Покровского превратить школу в очаг культуры. Сутью развернувшейся в СССР культурной революции он справедливо считал участие в деле просвещения широких масс трудящихся⁴⁶ .

Многогранная деятельность Покровского по перестройке высшей и средней школы, постановке научно-исследовательской работы в стране проходила под непосредственным руководством Ленина. Он часто приглашал ученого в Кремль, расспрашивал о состоянии дел, давал советы, поручал подготовку проектов декретов, материалов для докладов. В Полном собрании сочинений Ленина приводится 29 его писем Покровскому (некоторые из них адресованы одновременно и другим лицам). Глава Советского правительства относился к Михаилу Николаевичу с большой требовательностью и вместе с тем искренней симпатией, теплотой, заботился об освобождении его от администрирования⁴⁷ . Ленин подчеркивал, что Покровский выполнял в Наркомпросе задание "исключительного свойства", осуществлял "руководство, во-первых, как заместитель наркома, во-вторых, как обязательный советник (и руководитель) по вопросам научным, по вопросам марксизма вообще"⁴⁸ .

Характерной чертой Покровского - государственного деятеля было умение охватить любую стоящую перед ним проблему целиком, вплоть до мельчайших деталей. С совершенно незначительными средствами и небольшим штатом он организовывал дело таким образом, что каждый работавший с ним давал максимум того, что мог дать. Огромная эрудиция, смелость мысли, беспредельная преданность коммунизму делали Покровского незаменимым борцом на культурном фронте. Крупская вспоминала: "Когда я думаю о руководстве Михаила Николаевича, мне всегда приходит в голову одно сравнение. В "Обрыве" Гончарова Райский рассказывает о своих попытках в школьные годы рисовать портреты. Нарисует портрет, а глаза у пего выходят мертвые. Потом придет учитель, ничего не исправляет, а только точечки какие- то в зрачках по-

⁴⁴ См. Обществоведение в трудовой школе, 1927, N 1, с. 9 - 10.

⁴⁵ Покровский М. Н. Институт истории и задачи историков. - Историк- марксист, 1929, N 14, с. 5.

⁴⁶ См. Покровский М. Н. Культурная революция. -Народный учитель, 1924, N 7, с. 57.

⁴⁷ См. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 52, с. 182.

⁴⁸ Там же. Т. 42, с. 324.

стр. 14

ставит, и вдруг глаза становятся живыми, все лицо точно дышит. И вот составляем мы программы, планы и т. п. Все по-марксистски, но неживое какое- то. Михаил Николаевич сделает пару замечаний, и смотришь - программы, планы преобразились, их марксизм стал живым, дышащим. Много раз это приходилось наблюдать"⁴⁹ .

Высочайшая требовательность к себе и своим сотрудникам сочеталась у Покровского с обаянием в личных отношениях. Настоящим праздником для его сослуживцев были те редкие дни, когда он располагал двумя-тремя часами для неслужебных разговоров. "Такой широты, такой красочности, блеска, остроумия и обширности знаний, - писал работник Наркомпроса В. О. Овсянников, - мне не приходилось встречать, и каждый раз я из этих бесед уносил массу свежих, новых впечатлений"⁵⁰ . Луначарский, набрасывая "маленький портрет моего дорогого друга и соратника М. Н. Покровского", отмечал такие его качества, как честность самого высокого порядка, исключительное трудолюбие, ясность сознания, большой такт и деликатность, "которых нам так часто недостает"⁵¹ . В то же время Михаил Николаевич отличался непримиримостью к идейным противникам, обрушивал на них всю силу своего яркого полемического таланта.

Кроме руководящей работы в Наркомпросе, Покровский возглавлял несколько ведущих научных учреждений нашей страны: был председателем Президиума Социалистической (с 1924 г. - Коммунистической) академии, ректором Института красной профессуры, председателем Общества историков- марксистов, заведующим Центрархивом СССР и РСФСР. Активно работал он в Комиссии по истории Октябрьской революции и истории РКП (б) (Истпарт), Институте Ленина, Российской ассоциации институтов общественных наук (РАНИОН). Неизменной популярностью пользовались лекции и доклады историка. Его основная педагогическая деятельность после революции протекала в Коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова и Институте красной профессуры. Одновременно он был главным редактором и членом редколлегии нескольких научных журналов. Неоднократно избирался Михаил Николаевич делегатом партийных съездов и конференций, всероссийских и всесоюзных съездов Советов, конгрессов Коминтерна, депутатом Моссовета. XVI съезд ВКП(б) избрал его членом Центральной контрольной комиссии, где он вошел в ее президиум.

Несмотря на всю эту поистине колоссальную общественно-политическую, административную и педагогическую деятельность, Покровский находил время и силы для плодотворной научно-исследовательской работы. Многотысячными тиражами издавались и переиздавались его труды - "Русская история с древнейших времен", "Очерк истории русской культуры", сборники статей "Декабристы", "Империалистическая война" и другие. Все работы Покровского с большим интересом встречались советской общественностью. После опубликования в 1920 г. первой и второй части его книги "Русская история в самом сжатом очерке" Ленин прислал ученому письмо: "Тов. М. Н.! Очень поздравляю Вас с успехом: чрезвычайно понравилась мне Ваша новая книга... Оригинальное строение и изложение. Читается с громадным интересом. Надо будет, по-моему, перевести на европейские языки". Далее в ленинском письме содержится "одно маленькое замечание", которое и в настоящее время имеет принципиальное значение, должно учитываться авторами и составителя-

⁴⁹ Крупская Н. К. М. Н. Покровский. - На путях к новой школе. 1928, N 9. с. 5.

⁵⁰ Овсянников В. О. Из воспоминаний о М. Н. Покровском. - Методика в вузах и техникумах, 1932, N 4 - 5, с. 6.

⁵¹ Луначарский А. К юбилею М. Н. Покровского, - Вестник Коммунистической академии. 1928, N 6, с. 9, 10, 13.

стр. 15

ми учебников и учебных пособий по истории: чтобы книга "была учебником (а она должна им стать), надо дополнить ее хронологическим указателем. Поясню свою мысль: примерно так: 1) столбец хронологии; 2) столбец оценки буржуазной (кратко), 3) столбец оценки Вашей, марксистской, с указанием страниц Вашей книги. Учащиеся должны знать и Вашу книгу и указатель, чтобы не было верхоглядства, чтобы знали факты, чтобы учились сравнивать старую науку и новую"⁵² . В последующих изданиях "Русской истории в самом сжатом очерке" данное ленинское пожелание было учтено.

До середины 30-х годов эта работа Покровского была самым популярным изданием по истории нашей Родины. По неполным данным, она выдержала не менее 90 изданий на многих языках народов СССР и мира⁵³ . Читая его "Русскую историю" сегодня, мы легко заметим в пей немало серьезных недостатков. Подробный их анализ содержится в монографии О. Д. Соколова⁵⁴ . Однако не надо забывать, что книга вышла в свет всего через три года после Октябрьской революции. Для своего времени она была крупным достижением, несомненным успехом марксистской исторической науки. Впервые широкие народные массы получили очерк отечественной истории, написанный с материалистических позиций, показывающий закономерную смену общественно-экономических формаций, пронизанный духом классовой борьбы. Именно эти качества работы Покровского привлекли внимание Ленина. "Почему Владимир Ильич так говорил об этой книжке М. Н.? - писала Крупская. - Потому, что он видел, что книжка эта пропитана марксизмом и пониманием того, как прошлое связывается с настоящим"⁵⁵ .

Выдающейся заслугой Покровского является постановка вопроса о ленинском этапе в развитии советской исторической науки. Он неоднократно отмечал, что "правильное понимание русской истории может опираться только на понимание ее Лениным"⁵⁶ . Главное, что дал нам Ленин, подчеркивал историк, это метод, воспользоваться этим методом - наше дело⁵⁷ . На многих примерах Покровский убедительно показал, что Ленин никогда не занимался историей ради истории. Глубокое знание прошлого помогало вождю партии научно объяснить современную ему политическую действительность, отвечало требованиям классовой борьбы пролетариата. В этой связи Михаил Николаевич напоминал слова Ленина, что для победы над старым буржуазным миром необходимо знать его историю⁵⁸ .

Значителен вклад Покровского в Лениниану. В 1920 - 1931 гг. были опубликованы его статьи и воспоминания "Вождь", "Ленин и народное просвещение", "Ленин и высшая школа", "Ленин как тип революционного вождя", "Ленин в русской революции" и другие. В них рассмотрены различные аспекты теоретической, государственной и общественной деятельности Владимира Ильича, изложены мысли, навеянные чтением ленинских произведений. "Для историка - не стану этого скрывать, - писал Покровский, - всего интереснее Ленин - вождь, а вожди родятся раз в столетие"⁵⁹ .

Одним из первых выдвинул Покровский задачу комплексного исследования литературного наследства Ленина и ленинизма. Выступая 17 апреля 1924 г. на общем собрании членов Социалистической академии

⁵² ЛенинВ. И. Полн. собр. соч. Т. 52, с. 24.

⁵³ См. Соколов О. Д. Ук. соч., с. 172.

⁵⁴ См. там же, с. 154 - 174.

⁵⁵ Крупская Н. К. М. Н. Покровский. - Коммунистическое просвещение, 1932 N 5, с. 13.

⁵⁶ Борьба классов, 1931. N 2, с. 79.

⁵⁷ См. Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн. 4, с. 27.

⁵⁸ См. Покровский М. Н. Историческая наука и борьба классов. Вып. II, с. 353.

⁵⁹ Покровский М. Н. Вождь. - Правда, 23.IV.1920.

стр. 16

общественных наук, он сообщил, что подготовил план изучения "дела Ленина и эпохи Ленина"⁶⁰ . Этот план включал в себя разработку методологии, стратегии и тактики ленинизма, его истории, языка ленинских произведений, библиографии и т. д. Систематическому изучению ленинских трудов Покровский уделял самое пристальное внимание. В. В. Адоратский вспоминал, что в начале 1930 г., когда Михаил Николаевич лечился в Берлине, он послал ему 12-й Ленинский сборник. В ответ историк написал: "Огромное спасибо за присылку Ленина. Я давно мечтал о том, чтобы просмотреть заметки Ленина по поводу философии истории Гегеля. Недурно и о Деборине"⁶¹ .

Плодотворно занимался Покровский вопросами марксистско-ленинской методологии истории, критики буржуазной и мелкобуржуазной историографии, истории русского революционного движения, проблемами международных отношений и внешней политики России. Страстно выступил он против троцкистской схемы русской истории, раскрыл извращение Троцким истории Октябрьской революции. Будучи мастером исторического портрета, Михаил Николаевич написал около 70 специальных статей и заметок биографического характера, в том числе статьи о крупнейших отечественных историках, труды которых, несмотря на их немарксистский характер, он высоко ценил. "Кто бросил бы под стол Соловьева и Ключевского на том основании, что они не марксисты, тот обнаружил бы только, что он чрезвычайный дурак"⁶² , - писал он.

Несомненный интерес представляют высказывания и мысли Покровского, изложенные в яркой, лапидарной форме. Вот лишь некоторые из них: "Для революции одно дело важнее миллиона слов"; "Детали в истории - все"; "История есть конкретное исследование конкретных общественных вопросов"; "Хронист рассказывает, историк объясняет -в этом и заключается задача историка"; "Без... любви к живому, конкретному историческому материалу, такой же, как любовь живописца к краскам, музыканта к звукам, нет историка"; "Писать ясно и коротко и писать быстро - качества, исключающие друг друга"; "Наш первый долг перед умершими - говорить о них правду". К сожалению, афоризмы и изречения Покровского до сих пор никем не собраны и не систематизированы.

Первостепенное внимание уделял Михаил Николаевич распространению исторических знаний среди трудящихся. Он справедливо полагал, что написать хорошую популярную историческую книгу несравненно труднее, чем дельную диссертацию. Еще задолго до Октябрьской революции Покровский отмечал: "Всякая популяризация есть упрощение, всякое упрощение состоит в отбрасывании деталей; и нужно огромное научное чутье, чтобы верно угадать, какие детали можно отбросить без ущерба для целого, какие нет"⁶³ . Представляется, что и сегодня актуально звучат строки из письма Михаила Николаевича историку П. О. Горину от 15 октября 1930 г.: "Пробежав программные материалы Общества (историков-марксистов, - А. Ч.), прихожу к решительному заключению, что мы начинаем резко отставать от жизни. Разоблачать ереси - похвальное дело, но массам нужно не это. А о работе с массами мы только разговариваем"⁶⁴ .

Важнейшей задачей советской исторической науки считал Покровский создание истории народов СССР. Дело не только в том, говорил он 7 февраля 1931 г. на первом заседании секции истории народов СССР Института истории при Коммунистической академии, что мы, реконструи-

⁶⁰ Вестник Коммунистической академии, 1924, кн. VII, с. 388.

⁶¹ Адоратский В. М. Н. Покровский как революционер, партиец и ученый. - Архивное дело, 1932, вып. III-IV, с. 10.

⁶² Большевик, 1926, N 12, с. 8.

⁶³ Покровский М. Н. Строго научный метод. В кн.: О веяниях времени. СПб. 1908, с. 108.

⁶⁴ Горин П. М. Н. Покровский - большевик-историк. Минск. 1933, с. 107.

стр. 17

руя "русскую историю" в "историю народов СССР", подчеркиваем тем самым "переход от насильственного объединения народов, некогда живших в пределах бывшей Российской империи, к свободному объединению тех же народов, а дело идет действительно о постановке настоящей истории этих народов". Секция развернула подготовку сборников "Против великодержавного шовинизма и местного национализма в историографии народов СССР" и "Проблемы изучения пародов СССР"⁶⁵ .

Центральное место в исследовательской деятельности Покровского в Советский период занимало изучение Великого Октября. В связи с большой занятостью ему не удалось подготовить сводного труда по истории социалистической революции. Однако в его работах, часть из них собрана в сборнике статей "Октябрьская революция" (М. 1929), освещены многие вопросы этой кардинальной проблемы. Под редакцией Покровского было издано большое число публикаций, что значительно расширило источниковую базу изучения пролетарской революции. Важной вехой в развитии советской историографии стал выход в 1927 г. двухтомной коллективной монографии "Очерки по истории Октябрьской революции". Ее основу составили доработанные доклады исторического семинара Института красной профессуры, научным руководителем которого был Покровский⁶⁶ .

Настойчиво овладевал Михаил Николаевич ленинской концепцией Октября. Он неустанно призывал специалистов писать историю социалистической революции по Ленину, с позиций марксизма-ленинизма. "Марксистская схема Октябрьской революции, - подчеркивал он, - существует только одна: по этой схеме революция была проведена, по этой схеме будет писаться ее история, где бы, кто бы, когда бы ее ни писали, если только эта история будет заслуживать этого имени"⁶⁷ . По мысли Покровского, весь последний период русской истории (во введении к третьей части "Русской истории в самом сжатом очерке" этот период датируется 1897 - 1929 гг.) был занят подготовкой и ближайшими последствиями Октябрьской революции, защитой ее завоеваний, которая "продолжается и поднесь".

Михаил Николаевич указывал, что не только субъективно, в сознании своих руководителей, но и объективно русская революция должна была стать и не могла не стать революцией социалистической⁶⁸ . Ученый проводил четкую разграничительную линию между экономическим материализмом с его верой в фатальные законы экономического развития, раз навсегда предопределившие ход истории⁶⁹ , и признанием революционной диалектики истории, марксистско-ленинским пониманием исторического процесса. Если встать на первую точку зрения, говорил он, то "не стоит изучать историю большевистской партии, потому что Октябрьская революция, в силу неотвратимых экономических условий, должна была произойти, а кто ее произвел - не все ли равно в конце концов... Достаточно привести такой пример, чтобы увидеть всю нелепость такой фаталистической позиции... Без большевистской партии Октябрьская революция, как она прошла, пройти не могла, не было бы такой Октябрьской революции вовсе"⁷⁰ .

Покровский сознавал, что в исследовании социалистической революции сделаны лишь первые шаги, пройдет немало времени, прежде чем нам или тем, кто пойдет за нами, удастся дать действительно ленинскую

⁶⁵ Борьба классов, 1931, N 1, с. 119.

⁶⁶ См. Городецкий Е. Н. Советская историография Великого Октября. 1917 - середина 30-х годов. М. 1981, с. 264 - 265.

⁶⁷ Покровский М. Н. Октябрьская революция, с. 168.

⁶⁸ Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн. 3. М. 1967, с. 253, 262.

⁶⁹ См. Покровский М. Н. Историческая наука и борьба классов. Вып. II. с. 283.

⁷⁰ Труды Первой Всесоюзной конференции историков-марксистов. Т. I. М. 1930, с. 105.

стр. 18

историю Октября⁷¹ . Представляется важной и такая мысль ученого: "Новые повороты нашей исторической дороги могут выдвинуть новые стороны Октября, которых мы не замечали раньше, и отодвинуть в тень то, что вчера нам казалось самым главным"⁷² .

Наряду с правильными выводами и положениями, в трудах Покровского немало крупных недостатков, рискованных исторических параллелей и сопоставлений, упрощенчества, столь распространенного в то время. Нередко он высказывал противоречивые, а то и просто неверные суждения по коренным вопросам истории. В первую очередь это касается его общей концепции исторического развития России, чрезмерного преувеличения роли в нем торгового капитала. Порой Покровский излишне прямолинейно проводил связь между экономическими интересами определенных классов и революционным движением. Нет у него полной ясности в представлениях об общественных формациях и законах их смены применительно к основным периодам отечественной истории. Неоднократно возвращался Михаил Николаевич к истории восстания декабристов, но так и не смог показать их подлинного места в развитии революционного движения в России. Ошибочные положения выдвигал ученый и о народничестве, "корнях большевизма", русском империализме, внешней политике России, Октябрьской революции.

Под влиянием товарищеской критики Покровский неустанно совершенствовал свои исторические взгляды, открыто пересматривал прежние выводы и оценки. В частности, он признал справедливой критику освещения им роли торгового капитала в русском историческом процессе, не только отказался от схемы "торгового капитализма", но и показал ее ошибочность. В одной из своих последних статей Покровский писал, что в его "Русской истории в самом сжатом очерке" в популярной форме изложена марксистская концепция русской истории, иначе был бы непонятен положительный отзыв о ней Ленина. Однако совершенно ясно, продолжал автор, "что в ряде отдельных формулировок, иногда очень важных, старые изложения этой концепции звучали весьма не по- ленински, а иногда были попросту теоретически малограмотны"⁷³ .

В то же время ученый резко отметал попытки представить его взгляды как антиленинские. Говоря об истоках своих ошибок, он замечал, что историки следующего поколения, располагая большим досугом и будучи более изощренными в диалектическом методе, сумеют, вероятно, понять и объяснить историческую неизбежность встречающихся в его произведениях противоречий. Но "они признают, что уж кому-кому, а нам, работавшим в сверхдьявольской обстановке, нельзя ставить всякое лыко в строку", признают, "что благодаря нам, им есть с чего начать"⁷⁴ .

Отдельные ошибки в политической деятельности и исторических трудах Покровского не заслоняли в глазах современников его больших заслуг перед партией и народом. А. С. Бубнов, выступая от имени ЦК ВКП(б) в октябре 1928 г. на торжественном заседании, посвященном 60-летию со дня рождения историка, отметил, что Покровский - выдающийся теоретик и одновременно ученый-борец, который теснейшим образом связывает марксистскую теоретическую работу с современностью⁷⁵ . Одним из первых в стране Михаил Николаевич был награжден орденом Ленина. Признанием заслуг Покровского-ученого стало избрание его в 1929 г. действительным членом АН СССР.

⁷¹ См. Очерки по истории Октябрьской революции. Т. I. М. - Л. 1927, с. V.

⁷² Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн. 3, с. 254 - 255.

⁷³ Покровский М. Н. О русском феодализме, происхождении и характере абсолютизма в России. - Борьба классов, 1931, N 2, с. 80.

⁷⁴ Под знаменем марксизма, 1924, N 10 - 11, с. 212.

⁷⁵ См. На боевом посту марксизма. Стенограмма торжественного заседания, посвященного 60-летию со дня рождения и 35-летию научной деятельности М. Н. Покровского. М. 1929, с. 22.

стр. 19

В последние годы жизни Покровский был тяжело болен. Тем не менее он продолжал активно работать. Яркий портрет маститого ученого оставила Г. И. Серебрякова. В конце 20-х годов она обратилась к Михаилу Николаевичу с просьбой написать предисловие к ее книге "Женщины эпохи Французской революции". Вскоре молодая писательница была приглашена к историку на дом (жил он тогда в маленьком домике в Нескучном саду). Много лет спустя она вспоминала: "Внешне Покровский выглядел типичным русским интеллигентом конца прошлого н начала нынешнего века. Лица, схожие с ним, отмеченные печатью напряженного умственного труда, внутренней борьбы, исканий, упорной воли и мышления, смотрят на нас с многих полотен Репина и других великих реалистов-душеведов. Густая, длинная седая борода лопатой, подстриженные гладкие волосы, чуть выпуклые, внимательные глаза напоминали мне дорогие лица неутомимых ученых, революционеров, писателей... Ссутулясь, тяжело дыша, прохаживался по террасе Михаил Николаевич. Сухая, серовато-желтая кожа его лица, нервное подергивание кистей рук, внезапная резкость высокого голоса были следствием не только огромного переутомления, но и развивавшейся уже смертельной болезни"⁷⁶ . Историк потребовал от Серебряковой тщательной отделки рукописи, и лишь после этого написал предисловие, которое сопровождало четыре издания ее книги.

10 апреля 1932 г. Покровский умер в Кремлевской больнице от рака. В связи с его кончиной в газете "Правда" было опубликовано сообщение: "ЦК ВКП(б) с глубокой горестью извещает о смерти виднейшего представителя старой большевистской гвардии, активного участника революции 1905 года и Октябрьской пролетарской революции, непримиримого борца за генеральную линию партии, всемирно известного ученого-коммуниста, виднейшего организатора и руководителя нашего теоретического фронта, неустанного пропагандиста идей марксизма-ленинизма"⁷⁷ . Урна с прахом историка замурована в Кремлевской стене.

В 1932 - 1934 гг. продолжалось издание работ Покровского. Под председательством Бубнова была создана редакционная коллегия для подготовки 23-томного собрания его сочинений. Однако в середине 30-х годов против ученого были выдвинуты необоснованные, а порой и просто вздорные обвинения. В статьях В. Котовича, П. Горина, М. Каммари, А. Щеглова, А. Шестакова говорилось об антиленинской концепции истории большевизма в трудах Покровского, его ликвидаторских взглядах на историческую науку, методологических и теоретических корнях его ошибок⁷⁸ . В своей критике историка все эти авторы руководствовались постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 26 января 1936 г., в котором указывалось, что "вредные тенденции и попытки ликвидации истории как науки связаны в первую очередь с распространением среди некоторых наших историков ошибочных исторических взглядов, свойственных так называемой "исторической школе Покровского"⁷⁹ .

Чем объяснить столь резкий поворот в оценке роли Покровского в развитии советской исторической науки в партийных документах и литературе середины 30-х годов? Ответ, думается, очевиден. Политическая и научная дискредитация главы советских историков-марксистов была

⁷⁶ Серебрякова Г. О других и о себе. М. 1971, с. 93.

⁷⁷ Правда, 12.IV.1932.

⁷⁸ Котович В. Антиленинская концепция истории большевизма в трудах М. Н. Покровского. - Красная летопись, 1936, N 2; Горин П. О некоторых ликвидаторских взглядах на историческую науку. - Большевик, 1936, N 7; Каммари М. Теоретические корни ошибочных исторических взглядов М. Н. Покровского. -Под знаменем марксизма, 1936, N 4; Щеглов А. Методологические истоки ошибок М. Н. Покровского. -Там же, N 5; Шестаков А. Об извращении М. Н. Покровским Великой пролетарской революции в СССР. - Исторический журнал, 1937, N 9; и др.

⁷⁹ К изучению истории. М. 1937, 21.

стр. 20

прямо связана с зарождавшейся идеологией и практикой культа личности Сталина. Уже в последний период своей жизни Покровский, не раз утверждавший, что мы, марксисты, "никаких культов не создаем"⁸⁰ , испытывал большие трудности в работе. Сталин недружелюбно относился к историку, как, впрочем, и ко многим другим представителям старой ленинской гвардии, проявлявшим большевистскую принципиальность в решении партийных и государственных вопросов. В одном из сталинских писем Л. Б. Красин, А. В. Луначарский, М. Н. Покровский пренебрежительно отнесены к группе "бывших вождей-большевиков, отошедших потом на второстепенные роли"⁸¹ . Учитывая, что труды Покровского высоко ценил Ленин, и это было широко известно, предпринимались попытки противопоставить его исторические взгляды ленинским, опорочить их.

Отсутствие в работах Покровского возвеличивания теоретических заслуг Сталина и его роли в трех российских революциях, антицаристская концепция ученого были несовместимы с культом личности. Вот главная причина того, почему принадлежность к "школе Покровского" стала рассматриваться чуть ли не как предательство интересов партии и народа, а освещение его общественно- политической и научной деятельности давалось только в негативном плане. Эта линия была закреплена в постановлении ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г. "О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском "Краткого курса истории ВКП(б)"". В этом документе, определившем на многие годы основные направления пропагандистской и теоретической работы партии, вновь подчеркивалось вредное влияние антимарксистских взглядов Покровского на развитие исторической науки в СССР: "В исторической науке до последнего времени антимарксистские извращения и вульгаризаторство были связаны с так называемой "школой" Покровского, которая толковала исторические факты извращенно, вопреки историческому материализму освещала их с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в обстановке которых протекали исторические события, и, тем самым, искажала действительную историю"⁸² .

Апофеозом тенденциозного, предвзятого освещения исторических взглядов Покровского стал двухтомный сборник статей, изданный Институтом истории АН СССР в 1939 - 1940 гг.⁸³ . Его авторам и редакторами были известные историки Б. Д. Греков, Н. М. Дружинин, М. В. Нечкина, А. М. Панкратова, Е. В. Тарле, Е. М. Ярославский и другие. Большинство статей сборников написано в "разносной" форме, хотя некоторые из них и вносили определенный вклад в развитие советской исторической науки. В статьях утверждалось, будто Покровский не владел методом материалистической диалектики, легко поддавался буржуазным влияниям, с 90-х годов XIX в. и до конца жизни стоял на позициях "экономического материализма", заменял конкретную историю социологией, факты - абстрактной схемой, по существу, пытался ликвидировать историю как науку. В конечном счете ниспровергатели Покровского оценивали его исторические и философские взгляды как антимарксистские, антиленинские и антибольшевистские, в связи с чем быстрейшее их преодоление объявлялось важнейшей задачей советской исторической науки.

Авторы многих статей указанных сборников в прошлом были учениками Покровского, давали высокую оценку его трудам и деятельности. Теперь они раскаивались в своей политической и научной "слепоте". Так,

⁸⁰ См. Историк-марксист. 1927, т. 3. с. 222.

⁸¹ Сталин И. В. Соч. Т. 7, с. 43.

⁸² КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 7-е. Ч. II, с. 861.

⁸³ См.: Против исторической концепции М. Н. Покровского. Сб. ст. Ч. 1. М. - Л. 1939; Против антимарксистской концепции М. Н. Покровского. Сб. ст. Ч. 2. М. -Л. 1940.

стр. 21

Панкратова писала, что ранее была убеждена в том, что в "Русской истории с древнейших времен" мы имели концепцию, противоположную буржуазным историкам, поэтому "о марксистской выдержанности самой этой концепции мы вопроса и не ставили, по крайней мере до тех пор, пока нам не указали на эту сторону вопроса". Критика концепции Покровского и его исторических взглядов, заключала Панкратова, должна быть для его бывших учеников и самокритикой⁸⁴ . В ряде высказываний историков того времени прямо говорилось о роли Сталина в развенчании "школы" Покровского. Греков, например, подчеркивал: "Главная помеха в развитии исторической науки в нашей стране - так называемая школа Покровского - была преодолена при содействии И. В. Сталина"⁸⁵ .

Осуждение "школы" Покровского, запрещение его трудов, необоснованные репрессии, обрушившиеся на головы многих историков в 30-е годы, нанесли огромный вред советской исторической науке. Конечно, ее развитие не остановилось. В процессе преодоления действительно ошибочных положений, содержащихся в трудах Покровского, разработка ряда проблем отечественной и всемирной истории продвинулась далеко вперед. Однако бесспорно и другое. Огульное охаивание творчества выдающегося ученого-марксиста, неразрывно связанное со всей обстановкой культа личности, оказало крайне негативное влияние на все последующее развитие советской исторической науки. Поколения историков были воспитаны в духе самого резкого осуждения "вульгаризаторских" взглядов Покровского. Марксистско-ленинская интерпретация исторического процесса нередко подменялась произвольными, часто апологетическими построениями, далекими от реальной действительности.

В настоящее время советские историки признают марксистскую направленность трудов Покровского, отвергают такую их абсурдную интерпретацию, как "ревизия ленинизма", "троцкистская проза". Однако и сегодня многие положения ученого трактуются неверно. Так, В. Т. Логинов и Г. З. Иоффе писали недавно, что участие историков во внутрипартийных дискуссиях 20-х годов, отстаивание генеральной линии партии апелляцией к истории "имели неоднозначные последствия. Это приучало к сугубо конъюнктурным подходам и оценкам, к превращению самой науки истории в "политику, - как выражался М. Н. Покровский, - опрокинутую в прошлое", в политиканство"⁸⁶ . Подобное обращение к наследию Покровского возрождает формулу, в которой обвиняли ученого его "обличители" 30-х годов: "История есть политика, обращенная в прошлое". Между тем давно доказано, что в своих опубликованных работах и выступлениях Покровский употреблял это положение лишь применительно к трудам буржуазных историков⁸⁷ . История, писавшаяся этими господами, подчеркивал он, "ничего иного, кроме политики, опрокинутой в прошлое, не представляет"⁸⁸ . Что же касается понимания социальной функции истории Покровским, то оно звучит иначе и, думается, вполне правомерно: "История это есть политика прошлого, без которой нельзя понять политику настоящего. Попытайтесь взять любое из явлений окружающей пас действительности, и вы не поймете его без исторических корней"⁸⁹ . Ученый пи в коей мере не отрицал истины как важнейшей категории марксистско-ленинской теории познания, в том числе и по-

⁸⁴ Панкратова А. Развитие исторических взглядов М. Н. Покровского. В сб.: Против исторической концепции М. Н. Покровского. Ч. 1, с. 57, 58.

⁸⁵ Вестник Академии наук СССР, 1943, N 1 - 2, с. 62.

⁸⁶ Новый мир, 1987, N 11, с. 189 - 190.

⁸⁷ См.: Соколов О. Д. Ук. соч. с. 258; Говорков А. А. К вопросу о формуле М. Н. Покровского "История есть политика, опрокинутая в прошлое". В кн.: Вопросы методологии истории и историографии. Вып. 3. Томск. 1974, с. 25.

⁸⁸ Вестник Коммунистической академии, 1928, N 2, с. 5 - 6.

⁸⁹ Покровский М. Н. Историческая паука и борьба классов. Вып. II, с. 360.

стр. 22

знания исторического. Сущность связи истории и политики он понимал как историк-ленинец.

Отзвуком прошлого является включение во вторую книгу избранных трудов акад. Н. М. Дружинина "Социально-экономическая история России" (М. 1987) его статьи "Разложение феодально-крепостнической системы в изображении М. Н. Покровского". Как справедливо заметил А. Ф. Коростелев, эта статья, впервые опубликованная в 1939 г. в сборнике "Против исторической концепции М. Н. Покровского", "проникнута очернительским духом и в научном отношении несостоятельна"⁹⁰ . Неуместны в наши дни и слова акад. Д. С. Лихачева, будто в 20-е годы его национальное чувство очень задевала "школа Покровского" и сочинения самого Покровского, "оплевывавшие русскую историю"⁹¹ .

Нельзя согласиться и с утверждением, будто труды Покровского со всеми их достоинствами и недостатками представляют пройденный этап, имеют значение только для специалистов⁹² . Нет, они и сегодня, в условиях перестройки, обостренного интереса советских людей к прошлому, призваны вооружать массы историческими знаниями. Крупская, подчеркивая необходимость изучения трудов Покровского, писала: "Его работа не прошла даром. Она внесла в массы науку, марксизм"⁹³ . Во всей своей многогранной научной и организаторской, партийно-государственной и общественной работе Покровский всегда был деятелем Октябрьской революции, защитником и проводником ее идей. Выводы и наблюдения ученого, 120-летие со дня рождения которого отмечается в эти дни, имеют непреходящее значение, могут и должны служить делу обновления советского общества, возрождения ленинской концепции социализма.

⁹⁰ Вопросы истории, 1988, N 5. с. 181.

⁹¹ Дружба народов, 1988, N 6, с. 220.

⁹² См. Луцкий Е. А. Ук. соч., с. 370.

⁹³ Крупская Н. К. М. Н. Покровский. - Коммунистическое просвещение, 1932. N 5, с. 13.