Рейтинг
Порталус

Алексей Николаевич Харузин

Дата публикации: 07 марта 2020
Автор(ы): М. М. Керимова
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: БИОГРАФИИ ЗНАМЕНИТОСТЕЙ
Источник: (c) Вопросы истории, № 7, Июль 2012, C. 30-43
Номер публикации: №1583595260


М. М. Керимова, (c)

Алексей Николаевич Харузин (1864 - 1932) принадлежал к уникальной в своем роде семье талантливых российских ученых. Выходцы из богатого купеческого рода, три брата, Михаил, Николай, Алексей, и их сестра Вера стали известными этнографами и антропологами и внесли неоценимый вклад в сокровищницу научной мысли. Им довелось состоять в знакомстве с такими видными политическими, научными и культурными деятелями, как П. А. Столыпин, В. К. Плеве, П. Д. Святополк-Мирский, С. В. Шаховской, М. М. Ковалевский, В. Ф. Миллер, Д. Н. Анучин, А. Н. Пыпин, А. Н. Веселовский. А. А. Шахматов, В. В. Кандинский, А. А. Фет, И. С. Аксаков. Большая и дружная семья Харузиных была в центре культурной жизни Москвы, где они родились и где прошла большая часть их жизни.

 

Научное наследие Харузиных насчитывает более трехсот опубликованных работ, а их библиотека, хранящаяся в Отделе редких книг библиотеки МГУ, содержит 7449 единиц хранения. Огромную ценность представляют архивные документы разных лет - воспоминания, дневники Харузиных, их переписка, хранящиеся в Отделе письменных источников Государственного исторического музея. В 1995 г. мне посчастливилось обнаружить личный архив А. Н. Харузина, который до этого времени в неразобранном виде хранился в Отделе редких книг библиотеки МГУ (он был передан сюда в 1906 г. самим Харузиным). После реставрации материалов этого архива и составления описи ему был присвоен номер фонда 39 (218 единиц хранения)1.

 

К занятиям этнографией Алексея Харузина приобщил его старший брат Михаил. Михаил Николаевич Харузин (1859 - 1888) за свои 29 лет жизни сделал немало. Он увлеченно занимался изучением обычного права народов России, оставил несколько значительных исследований. Его труд "Сведения о казацких общинах на Дону. Материалы для обычного права" (1885 г.), подготовленный совместно Алексеем и Михаилом, высоко оценил М. М. Ковалевский. В студенческие годы в Московском университете Михаил стал секретарем Этнографического отдела Императорского Общества любителей есте-

 

 

Керимова Мариям Мустафаевна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН.

 
стр. 30

 

ствознания, антропологии и этнографии (ИОЛЕАЭ) и по его поручению составил "Программу для собирания сведений об юридических обычаях" (1887 г.), широко используемую современными этнологами и юристами.

 

Младший брат Алексея Харузина - Николай (1865 - 1900) был также человеком выдающихся способностей и разносторонних интересов. Почти все его труды, а их немало, посвящены изучению археологии, быта и нравов народов Российского Севера, Сибири, Северного Кавказа. Золотую медаль ИОЛЕАЭ получила монография Николая Харузина "Русские лопари. Очерк прошлого и современного быта" (1890 г.). Он был одним из главных инициаторов создания (наряду с В. Ф. Миллером) и редактором журнала "Этнографическое обозрение" (1889 - 1900 гг.), причем первые выпуски журнала издавались на его личные средства. Инициатор введения преподавания этнографии в высших учебных заведениях России, он первым стал читать систематические курсы лекций по этнографии народов мира и истории первобытного общества в Московском университете и Лазаревском институте восточных языков. Трудно переоценить влияние этнографических интересов рано ушедших братьев Михаила и Николая Харузиных на научную деятельность Алексей.

 

После смерти братьев Алексей Николаевич был единственной опорой и сподвижником в научной работе для сестры Веры, которая стала первой женщиной-профессором этнографии в российских вузах. В 1901 г. Алексей и Вера Харузины совершили совместную научную поездку в словенские земли Австро-Венгрии и написали ряд ценных этнографических статей о Словении и словенцах.

 

Жизнь Алексея Николаевича Харузина была яркой и многотрудной. После окончания в 1889 г. естественного отделения физико-математического факультета Московского университета и получения в 1892 г. степени кандидата зоологии Дерптского университета он решил начать карьеру государственного служащего.

 

Алексей Харузин обладал силой воли и способностями, дававшими ему возможность сочетать серьезную научную деятельность с работой на высоких должностях в правительственных учреждениях. Труды Харузина "Киргизы Букеевской орды" (1889, 1891 гг.), "Босния-Герцеговина. Очерки оккупационной провинции Австро-Венгрии" (1901 г.), статьи по антропологии казахов получили высокую оценку ведущих научных обществ - Императорского русского географического общества и Императорского общества естествознания, антропологии и этнографии.

 

Его личная судьба, связанная с переломными моментами в истории России, была полна драматических ситуаций, в конечном счете оборвавших научные успехи и достижения в политической карьере. Послужной список Харузина2 позволяет проследить, как именно происходило его продвижение по государственной службе. 27 мая 1891 г. он был зачислен чиновником особых поручений при эстляндском губернаторе и прибыл в Ревель (Таллинн). Разные государственные должности в Эстляндии занимали ранее Михаил, в 1887 - 1888 гг., и позднее - Николай (в 1891 - 1894 гг.). Известно, что губернатор Эстляндии князь С. В. Шаховской (он находился на этом посту с 1885 по 1894 г.) был близким знакомым семьи Харузиных.

 

На Алексея Харузина как старшего чиновника и члена Эстляндского статистического комитета МВД были возложены: надзор за книгопечатанием и книжной торговлей и ревизия этих учреждений; членство в Ре-вельском уездном присутствии по воинской повинности; командировки с ревизией в разные уезды Эстляндии. Отмечено, что 4 июня 1892 г. Харузин был произведен в чин коллежского секретаря, ему было поручено "принять участие в особой комиссии по народному продовольствию Эстлянд-

 
стр. 31

 

ской губ. и составить записку о фактическом положении этого дела". До 14 июля 1893 г. он "исправлял должность комиссара по крестьянским делам Ревельского уезда", затем был назначен секретарем Эстляндского губернского статистического комитета и секретарем губернского по крестьянским делам присутствия.

 

Изучение положения крестьянства в губернии дало ему глубокое знание жизни народа. В 1895 г. после кропотливой работы он издал сочинение в двух выпусках "Крестьянское землевладение в Эстляндской губ. по данным 1892 - 1894 гг."3, основанное на большом историко-статистическом материале. Пятисотстраничный первый выпуск труда состоит из статистических таблиц, в 10 главах второго, посвященного памяти СВ. Шаховского, дана детальная картина крестьянского землевладения. Этот фундаментальный труд был выдвинут Академией наук на соискание премии графа Д. А. Толстого. Отзыв было предложено написать доценту Петербургского университета Н. Я. Марру, который дал работе Харузина высокую оценку, и Академия присудила ему золотую медаль и премию в 150 рублей. Марр отметил огромную работу губернского статистического комитета, который разослал от имени губернатора 30 тыс. экз. статистических листков для учета помещиками каждого земельного участка: крестьянского двора, дворянского имения и земель пастората. Используя такой способ статистического наблюдения, Харузин представил обзор типов и показал общий характер землевладения в губернии, дал сводку цен на земли и раскрыл причины медленного развития крестьянской земельной собственности. Все это, по заключению рецензента, послужило "надежным основанием для суждения об экономическом положении губернии". Он считал сочинение Харузина "ценным вкладом в науку", статистика прояснила "весьма важный вопрос экономического быта края". Исследование позволяло предвидеть, какими "в будущем окажутся факты крестьянского землевладения, через что получаются опорные точки для суждения об одном из основных вопросов государственной экономии"4.

 

Служба в Эстляндском по крестьянским делам присутствии и губернском статистическом комитете дала Харузину возможность обработать и опубликовать собранные по всей территории Эстляндии сведения о крестьянском землевладении - о количестве проданной крестьянам и арендованной ими земли, о количестве душ на всех земельных участках разных категорий землевладения. Сбор такого рода данных сам Харузин в предисловии ко второму выпуску объяснял неполнотой и неточностью прежних статистических сведений о крестьянском землевладении. На основе обработанных данных автор показал динамику крестьянского землевладения в Эстляндии с 1860-х годов и ставил вопрос об обеспеченности крестьян землей. Харузина поразили факты, полученные на основе впервые собранного статистического материала. Он пришел к заключению о сложившейся тяжелейшей ситуации: безземельные крестьяне в Эстляндской губернии составляли 58,6% всего крестьянского сословия и вынуждены были переселяться в другие регионы России. Разобрав несколько вариантов исправления такого положения и не признав ни один из них удовлетворительным, он предлагал ускорить продажу крестьянам участков земли при контроле властей за их ценами и переселять избыток безземельных крестьян в другие губернии России, где, как он считал, было немало свободных угодий5. Ценность труда Харузина заключалась и в том, что, используя огромный статистический материал, автор сравнивал землепользование в Эстляндской губ. с другими губерниями Европейской России относительно распределения земель по разным категориям.

 
стр. 32

 

В августе 1894 г. по личному прошению Харузин был уволен с должности старшего сверхштатного чиновника особых поручений (при том "пожалован кавалером ордена св. Станислава 3-й степени") и произведен в титулярные советники. С 24 марта 1895 г. он служил в Государственной канцелярии по отделению дел государственного секретаря6. Таким образом, после нескольких лет службы в Эстляндской губ. на разных должностях Харузин получил значительное повышение с переводом в Петербург7. В апреле 1896 г. в связи с коронацией Николая II он был командирован в Москву. 4 июня 1897 г. последовало производство в коллежские асессоры, в апреле 1898 г. награждение орденом св. Станислава 2-й степени.

 

В апреле 1900 г. ему было "поручено собирание в архиве Государственного совета материалов, необходимых для составления исторического обзора деятельности Государственного совета за столетие (1801 - 1901)"; 4 июня 1900 г. он получил за отличие чин надворного советника. В 1901 г. Харузин участвовал в делопроизводстве Комиссии для рассмотрения вопроса о соединении финляндской железнодорожной сети с имперской.

 

С июня 1902 г. Харузин служил в МВД помощником начальника переселенческого управления8, а через четыре с половиной месяца был назначен управляющим канцелярией виленского, ковенского и гродненского генерал-губернатора; в этой должности он оставался до октября 1904 года. За эти два года Харузин выполнил ряд поручений генерал-губернатора П. Д. Святополк-Мирского: он являлся членом комитета по сооружению в Вильне памятника Екатерине II, членом комиссии по устройству музея графа М. Н. Муравьева, председателем Совета по делам театра и других направлений в искусстве в Вильно. 1 января 1904 г. Харузин получил чин коллежского советника и был "пожалован 10 сентября 1904 г. званием камергера Двора Е. И. В.".

 

В 1904 г. Харузин отбыл в Бессарабию, где получил должность управляющего делами губернатора9. В дневнике В. Н. Харузиной за декабрь 1904 г. имеется запись, что составленный им отчет о предыдущей службе, в котором излагалась программа правительственной политики, был представлен императору. В резолюции императора на этом документе говорилось, что он поручает Комитету министров "подробно обсудить и неотлагательно представить... свои окончательные заключения по поднятым общим вопросам, в частности, о правильной постановке теперешней губернской власти"10. К сожалению текст отчета Харузина обнаружить не удалось.

 

Деятельность его в качестве исполняющего обязанности губернатора (1904 - 1905 гг.), а затем с 1906 по 1908 г. на посту губернатора Бессарабии была сопряжена с большими трудностями. В 1905 г. стачечное движение охватило практически всю Россию. Усилилось брожение в массах, происходили многочисленные погромы на Украине, в Белоруссии, Бресте, Белостоке. В еврейских погромах наиболее активно участвовали черносотенцы, хулиганы и воры. Документы, хранящиеся в личном архиве Е. П. Крюковой, подробно освещают события июля 1905 г. в Кишиневе и участие в них Харузина.

 

Начало июльского погрома вынудило Харузина сразу же выступить с воззванием "От бессарабского губернатора", в котором говорилось: "Лица, самовольно принявшие на себя роль "охранителей порядка", затрагивая, задирая, обыскивая и даже избивая обывателей, существенно нарушают общественную тишину и безопасность. Вменив чинам полиции преследовать лиц указанной категории, возмущающих всех порядочных людей своим безобразным и совершенно нетерпимым поведением, я вместе с тем приглашаю всех истинных сторонников порядка в случаях его нарушения доводить до сведения полицмейстера для доклада мне. В связи с этим предуп-

 
стр. 33

 

реждаю насильников, что в отношении их мною каждый раз будет применяться высшая мера наказания по правилам об усиленной охране. И.д. бессарабского губернатора, камергер высочайшего двора Ал. Харузин"11.

 

Вести о "Кишиневском побоище" докатились до столицы. Вслед за воззванием Харузина к народу газеты "С. -Петербургские ведомости", "Бессарабец" и др. осудили нападение хулиганов в центре Кишинева на "мирно гуляющую публику и избиение намеченных жертв". В газетах одобрялись меры, принятые Харузиным в связи "с воскресной хулиганской вакханалией", и его указание на "бездеятельность полицейских чинов", отмечалось, что к бесчинствам были причастны "хулиганы", "черная сотня". Черносотенцы же из "Русского патриотического общества" обрушили на Харузина угрозы расправой, называя его "негодным крамольником, идущим по одному пути с революционерами". Они заявляли, что губернатору Харузину "пристойно было бы носить не звание "камергера высочайшего двора", а звание "камер-юд", "жидовский наймит"", и, не стесняясь, продолжали запугивать: "От смерти вас не оградят никакие человеческие силы"12.

 

В ноябре 1905 г. В. Н. Харузина обеспокоеннр писала: "Стреляли по ландо Алеши. Кучер ранен. Ландо прострелено в нескольких местах... Алеше приходят письма с угрозами"13.

 

На аресты зачинщиков продолжающихся провокаций откликнулись и "Бессарабские новости", несправедливо утверждавшие, что "харузинская администрация является организатором кишиневских беспорядков"14. Харузина, который всегда проявлял исключительную терпимость в вопросах национальностей и вероисповеданий, настойчиво пытались втянуть в религиозные распри15. Из дневниковых записок И. Е. Огневой (в первом браке Харузиной - жены О. А. Харузина) выясняется, что много лет спустя сына А. Н. Харузина Всеволода (арестован в 1935 г.) судили не только как "врага народа, закоренелого контрреволюционера", но и как сына "прислужника царизма, царского сатрапа", при этом его отцу вменяли в вину плохое отношение к молдаванам, евреям и другим "инородцам" во время беспорядков в Бендерах. Архивные документы говорят об обратном: черносотенцы обвиняли Харузина "в покровительстве инородцам и подрыве основ православной веры". А от начальника главного управления г. Бендеры ему была объявлена благодарность за умиротворение национальной вражды среди разноплеменного местного населения, обеспечение судьбы семейств нижних чинов и предотвращение аграрных движений (ноябрь 1908 г.)16.

 

О помощи Харузина низшим чинам свидетельствует письмо в канцелярию бессарабского губернатора, где говорится, что Харузин выплатил из своих личных средств деньги чиновникам и сторожам канцелярии, и эти средства ему возвращают в размере 1119 рублей17. Еврейская депутация кишиневцев, явившаяся попрощаться с Харузиным в 1908 г., когда он покидал пост губернатора, от имени всего еврейского населения губернии выразила признательность за "благожелательное, корректное и справедливое отношение", проявленное губернатором во время его короткого пребывания в этой должности. В ответ Харузин сказал, что "не ставит это себе в особую заслугу, ибо долг всякого администратора заботиться о благе вверенного его попечению населения без различия национальностей и сословий"18.

 

Раздумывая над проявленными в тех условиях терпением и гуманностью брата, Вера писала в 1905 г.: "Неуверенность в будущем, тревожность в настоящем, тяжесть в прошлом... я удивляюсь твердости его души, ясному взгляду на его цель - трудиться на благо России, даже отчасти его оптимизму... Мне поэтому кажется, что не все так плохо, мне хочется верить, что все же кое-

 
стр. 34

 

что уже отвоевано, что русло русской истории не повернуть обратно... Но чтение газет погружает в беспросветное отчаяние. Всюду казни, судебные и административные преследования и контроль над свободой печати и слова. И мне хочется показать все это Алеше и сказать: вот видишь, вот - смотри. И я мучаюсь, мучаюсь... Мне хотелось бы, чтобы Алексей больше понимал общество. Он на меня обижается: "Ты говоришь: вы и мы, это даже обидно... Необходима такая Дума, с которой можно было бы работать правительству"". При краткой встрече с Алексеем в 1906 г. В. Н. Харузина с горечью отмечала, что разошлись их взгляды на революцию и монархию. "Мы с Алексеем... очутились как будто в двух противоположных лагерях, непримиримых: правительство и общество... Алексей идет по дороге, которая меня не привлекает... Он в 10 раз умнее меня... у него такой четкий прямой ум, но именно это последнее вместе с доверчивостью всегда прямо идущего человека, по-моему, заставляет его быть оптимистом и многого дурного не видеть... Мне кажется, что душа его уже не та[кая] бодрая, идущая вперед, и что ему изменит счастье"19.

 

20 октября 1908 г. Харузин покинул Бессарабию, где пережил много тяжелых моментов. Его одолевали противоречивые чувства. "Алексей устал, утомлен бывшей работой, - записывала Вера, когда в декабре 1908 г. Харузин снова ненадолго посетил родной дом. - Я думаю, сказывается и разочарованность режимом"20.

 

В его послужном списке отмечено: "Государю императору, по всеподданнейшему докладу статс-секретаря графа СЮ. Витте об исключительной энергии и примерной распорядительности бессарабского губернатора, проявленных в дни беспорядков, имевших место в Кишиневе 19 - 20 октября 1905 г., благоугодно было высочайше повелеть объявить камергеру А. Н. Харузину монаршую благодарность за умелую деятельность". Последовало и награждение (22 апреля 1907 г.) орденом св. Владимира 4-й степени. 13 апреля 1908 г. он стал гофмейстером двора Е. И. В.; указом от 11 октября 1908 г. назначен директором Департамента духовных дел иностранных исповеданий с оставлением в должности гофмейстера. За действия, предпринятые Харузиным в 1904 - 1908 гг. в Бессарабии, ему было присвоено звание почетного гражданина гор. Бендеры - "за оказанное содействие к водворению тишины и порядка в смутное время, за устранение бедствий, вызванных неурожаем, обеспечение судьбы семейств нижних чинов, призванных на Дальний Восток, упрочение местного самоуправления и за подъем благосостояния городского хозяйства"; звание почетного гражданина г. Бельцы было присвоено ему за "содействие в благоустройстве города к открытию восьмиклассной гимназии"; почетного гражданина Кишинева - "за труды по учреждению

 
стр. 35

 

для беднейшей части населения приюта-яслей для детей общины сестер милосердия с лечебницей при ней".

 

В те же годы Харузин столкнулся с разноголосицей мнений по поводу земского управления в России. Вступившее в силу еще в 1889 г. "Положение о земских участковых начальниках", разрушавшее раздельность судебной и административной власти, резко усиливало бюрократический контроль дворянства над общинным самоуправлением. Земские начальники были наделены широкими административными и судебными полномочиями в отношении крестьянского населения. Оно же привело к значительному росту влияния дворянства в губернских земских собраниях.

 

Еще в 1902 - 1904 гг., занимая пост управляющего канцелярией виленского, ковенского и гродненского генерал-губернатора Святополк-Мирского, Харузин составил записку "О земских начальниках"21. Она являлась откликом на докладную записку ковенского губернского предводителя дворянства (в 1899 - 1902 гг.) П. А. Столыпина, поданную министру внутренних дел В. К. Плеве, о реформе земских учреждений. В эти годы в правительственных верхах обсуждался вопрос о введении земств в окраинных губерниях, в том числе и в западных. Разработкой законопроекта занимался министр внутренних дел Д. С. Сипягин, но 2 апреля 1902 г. он был убит. Новый министр Плеве, желая составить собственное представление о проекте, разослал его на отзыв ряду лиц в центре и на местах. В их числе был и Столыпин.

 

Отзыв Столыпина о законопроекте не остался незамеченным. В нем ковенский дворянский предводитель ратовал, например, за введение в состав земских учреждений гласных из местных жителей, за выделение уездов в самостоятельные земско-хозяйственные единицы, за определенность функций земского собрания, за составление земских смет и т.д. Харузин был согласен с некоторыми суждениями Столыпина. 2 апреля 1903 г. "Положение об управлении земским хозяйством" в девяти западных губерниях получило силу закона.

 

Назначенный в 1904 г., после убийства Плеве, министром внутренних дел, Святополк-Мирский рассчитывал на сотрудничество власти с земствами и внес на рассмотрение правительства свой проект, основным положением которого было включение в Государственный совет определенного числа выборных от земств и городских дум. Он предлагал значительно расширить круг избирателей в земские и городские органы управления, ввести волостные земства, распространить земства на всю территорию Российской империи. В своем проекте государственного переустройства (ноябрь 1904 г.) Святополк-Мирский высказал точку зрения о том, что земство представляет собой единственную форму "легальной самодеятельной организации" и в этом качестве может послужить для расширения и укрепления социально-политической опоры режима за счет либеральных элементов.

 

Поддерживая программу "эпохи доверия" Святополк-Мирского, Харузин в своей записке "О земских начальниках" подробно обосновывал мысль о необходимости института земских начальников, которые осуществляли бы контроль над сельскими и волостными органами самоуправления, руководили полицией и надзирали за деятельностью волостных судов, а также о координации деятельности земских начальников. Земский вопрос, по его мнению, необходимо было решать с учетом исторических особенностей Северо-Западного края и этнического состава населения.

 

Проект Святополк-Мирского был провален на заседании Государственного совета в присутствии царя, а его автор отправлен в отставку. Очевидно, тогда-то и наступило первое "отрезвление" Харузина. Но при этом его учас-

 
стр. 36

 

тие в обсуждении реформ земского управления и его двухлетняя служба под руководством Святополк-Мирского, несмотря на отстранение последнего, не повредили его дальнейшей карьере.

 

С 1908 по 1911 г. Харузин являлся директором Департамента духовных дел иностранных исповеданий22. Эта деятельность для него, человека, интересовавшегося конфессиями народов России, была близка. Газета "Речь" отмечала, что рижская русская пресса приветствовала назначение Харузина как "человека, прошедшего служебную школу на нашей окраине", и как ученого этнографа и антрополога, секретаря Антропологического отдела Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, изучавшего специально вопросы религии23. В Российском государственном историческом архиве сохранилось письмо протоиерея И. Корчинского Харузину с приложенным докладом о баптизме в Гродненской епархии, подготовленным автором письма для съезда русских евангелистов-баптистов. Корчинский писал Харузину, что изучал разные толки и секты (штундисты-баптисты, евангелисты-баптисты, духовные христиане, субботники, малеванцы и др.)24. Обсуждение этих проблем с Корчинским было вызвано тем, что Харузин также собирался ехать в Москву на этот съезд в сентябре 1911 года.

 

Другое письмо содержит выражение благодарности за помощь от имени бедных прихожан армяно-григорианцев в Кишиневе. В ответ Харузин писал: "...должность директора Департамента духовных дел сближает меня с интересами всего армянского населения, укрепляет и узы, связывающие с армянами-бессарабцами". Еще один документ (с подписью Столыпина, май 1910 г.) свидетельствует о выдаче департаментом средств на содержание римско-католического духовенства25.

 

В связи с интересом Харузина к истории религии представляет ценность и переписка его с К. А. Военским - известным историком, начальником архива Министерства народного просвещения, относящаяся к 1902- 1912 годам. Харузин интересовался материалами об издании литовских книг латинским шрифтом и просил Военского не чинить препятствий к печатанию русского перевода "Праздников католической церкви" ксендза Соболевского из Вильно, которого он считал жертвой польских преследований. Харузин писал, что ксендз по национальности русский, говорит с прихожанами и читает проповеди по-русски, что важно, так как в Вильне среди католических прихожан множество этнических русских. Харузин послал Военскому свои записки о католицизме и армяно-григорианстве (письмо 1910 г.) и советовал, к каким трудам следует обратиться при изучении этих вопросов26.

 

Представляют интерес обнаруженные мной материалы, в которых излагаются воззрения Харузина на "исламский вопрос". В январе 1910 г. Столыпин созвал в Петербурге особое совещание по "мусульманскому делу" в Поволжье, рекомендации которого легли в основу публикации "Записки П. А. Столыпина по мусульманскому вопросу" (1911 г.)27. Ранее, в 1906 г., Столыпин, изучив обстановку в Поволжье, намечал "расширение пределов религиозных свобод". Он придерживался мнения, что "полная веротерпимость" в империи должна быть допустима настолько, "насколько такая терпимость может согласовываться с интересами государственного порядка". В 1909 г. он пришел к убеждению, что ислам представляет угрозу для безопасности государства. Считая, что в интересах единства российского государства нужно сдерживать влияние ислама, он в то же время был сторонником осторожной тактики в "мусульманском вопросе". В 1911 г. в своей записке Столыпин призывал избегать раздражающих действий и по возможности не ка-

 
стр. 37

 

саться "всегда чувствительной стороны религиозных убеждений" мусульманского населения. Русская школа, по его мнению, должна была способствовать духовной интеграции молодежи вне зависимости от ее этноконфессиональной принадлежности.

 

В составлении записок для Столыпина ведущая роль принадлежала Харузину, который как директор Департамента духовных дел был ближайшим сотрудником главы правительства в этом вопросе. Еще в 1889 г., исследуя политические и социальные процессы в казахском обществе, он с тревогой писал об укреплении в Средней Азии позиций ислама и считал, что "магометанско-татарское влияние враждебно российским государственным началам". В январе 1910 г. Харузин по поручению Столыпина провел совещание, на котором планировалось составить программу правительственных противомусульманских мер. Незадолго до убийства Столыпина в сентябре 1911 г. были подготовлены две записки (одна за подписью Столыпина, другая завизирована его заместителем по министерству С. Е. Крыжановским).

 

21 июля 1910 г. Харузин был утвержден в должности почетного мирового судьи Аккерманского уезда Бессарабской губ. и получил почетное звание гражданина городов Килия и Рени.

 

20 ноября 1911 г. Николай II назначил его товарищем министра внутренних дел "с оставлением в должности гофмейстера". На протяжении 1911 - 1913 гг. при министре внутренних дел А. А. Макарове Харузин занимал важные должности, заведовал делами Департамента общих дел, Центрального статистического комитета, Управления главного врачебного инспектора, Медицинского совета, Ветеринарного управления и Института гражданских инженеров. 26 августа 1912 г. он был удостоен звания почетного гражданина города Измаила Бессарабской губ. - за отзывчивое отношение к нуждам города и энергичную поддержку городских интересов28.

 

Формулярный список Харузина заканчивается записью о том, что 14 января 1913 г. он был произведен в тайные советники и в гофмейстеры Двора Е. И. В. с оставлением сенатором29.

 

В 1913 г. министр внутренних дел Макаров, известный жестокостью проведенных под его начальством репрессий, был заменен Н. А. Маклаковым. С приходом Маклакова Харузин чувствовал себя потерянным: видимо, в душе он надеялся занять место Макарова. В связи с этим его сестра В. Н. Харузина 3 февраля 1912 г. записала в дневнике: "Так мы любили друг друга - и так мы далеки... С тех пор, как он стал товарищем министра, я вся сжалась внутри. Ведь он принял участие в той политике, в которой я не вижу толка, ведь он в том деле, которому я не могу сочувствовать. Et quelle bourbier (фр.: такая грязь. - М. К.) - и в этом он, и я должна молчать об этом. Я не могу бывать там, где говорят, что каждый министр "подлец" уже потому, что эти люди часто желают власти и почести и уже не подлецы в кавычках, а... настоящие"30. Может быть, она судила о нем слишком резко, ведь он стремился принести пользу России, а не преуспеть в интригах и бесчестии. В других суждениях Вера Харузина была более сдержанна. 10 января и 19 декабря 1913 г. она писала: "Ежедневно в газетах что-то про Алексея, его уход, замену его то Сосновским, то Арбузовым, то Джунковским, и это настоящее издевательство... Не то нехорошо, что он уйдет, а то нехорошо, что можно неожиданно стать мишенью, жертвой, которую выкинули на съедение врагам". 16 марта после беседы с Алексеем она "поняла, как он врос в это дело (в государственную службу. - М. К.) корнями, и как широк у него взгляд, и как при широте взглядов ему трудно будет мириться с бездеятельностью. Я больше всего боюсь, что его опять призовут. Он сказал: "я не пойду", но ведь иногда невоз-

 
стр. 38

 

можно бывает не идти... Алексей говорил, что под конец службы его начало томить, что нет возможности вдуматься в дело, что получается легковесность в работе, а он не привык к такому отношению к делу". "Что теперь нужно России?.. Идти по пути широких реформ, но если бы и быть в состоянии, то как будто они потеряли драгоценность в глазах общества... Не переживаем ли мы такое время, когда не могут всплыть государственные умы, если они где-нибудь водятся в России? И неужели при новых комбинациях может снова выдвинуться Алексей? Я знаю, что для него теперешнее бездействие очень тяжело, я знаю и мучаюсь за него. Но я не верю, что Алексей мог бы при современном положении облагодетельствовать Россию. Теперь поднять Россию, сдвинуть ее с мертвой точки - это требует огромных дарований... А он просто хороший, порядочный человек - работник.,. Ничего, кроме недоумения и презрения, нет во мне по отношению к этому времени, когда лезут вперед бездарности, опираясь на юродивых и баб, в это царствование Распутиных, архиереев, хлыстов и баптистов, Вырубовой, Нарышкиной, Игнатьевой. Всплески грязи брызнули до трона. Безумие и наглость, слабоволие и византизм, министр внутренних дел, утешающий своего государя пародированием перед ним других министров... А общество, оно тоже хорошо. Так что у меня в душе теперь погибло все: и надежда на общественные силы, на церковь, на государство"31.

 

Человек умный и наблюдательный, Харузин понимал, что в стране творится неладное: перед ним встал вопрос - что грозит его отечеству, что в мыслях и чаяниях окружающих его людей. Деятель монархического склада, убежденный патриот, радевший о благе страны, он не мог, несмотря на разочарование и тревогу, в одночасье освободиться от обуревавших его противоречий, отбросить свойственный ему оптимизм и веру в лучшее будущее. Однако события говорили сами за себя. Наступление реакции, недовольство широких слоев населения, крупные забастовки, расстрел рабочих на Ленских приисках, череда политических убийств, дезорганизация правительства - все это были признаки накалявшейся обстановки и приближения новой революции.

 

По свидетельству И. Е. Огневой (в первом браке - Харузиной, супруги Олега Алексеевича Харузина), "за несколько лет до революции А. Н. Харузин подал в отставку из-за несогласия с царской политикой того времени"32. Из дневника В. Н. Харузиной мы узнаем, как остро переживал ее брат свою "выброшенность" из активной многолетней службы. Однако начало первой мировой войны заставило его отбросить все личные переживания. "Я счастлива, что он [Алексей] не там, где не знают России, где все так чуждо живой русской жизни... Кто сознает путь? Где проблески, откуда их ждать?.. Где тот человек с государственным умом, который спас бы теперь Россию?" - гласит запись в дневнике33.

 

Трудно было пережить интриги, слухи, соперничество. Пустоту, растерянность перед будущим помог преодолеть уход в армию в составе отряда Красного Креста во время первой мировой войны.

 

6 сентября 1914 г. Алексей Николаевич и его сын Олег по дороге из своего имения в д. Берестейка (Кобринский уезд Гродненской губ.) в Петербург посетили Веру Николаевну в Москве. 8 сентября она записала: "Вчера письмо от Лены (сестра Харузиных Елена Николаевна Арандаренко. - М. К.) - Алеша назначен уполномоченным Красного Креста на передовую австрийской границы. Это, наверное, хорошо: ведь он так мучился бездействием. Но стало так страшно..." В декабре 1914 г. отряд, в котором участвовал Алексей, оказался в боях под Варшавой, окончившихся неудачей. О дальнейшем пребывании А. Н. Харузина в составе отряда Красного Креста неизвестно ("хо-

 
стр. 39

 

дили слухи о его расформировании"). 16 января 1915 г. Вера записала: "Алексей и Слава (сын А. Н. Харузина. - М. К.), который вместе с отцом участвовал в боях, вернулись домой"; "Я так рада, но мне немного стыдно: ведь не все так счастливы"34.

 

Революция 1917 г. кардинально изменила судьбы многих людей. Харузин думал, как жить дальше. Он понимал, что работать на поприще этнографии и антропологии для него - бывшего царского сановника - уже невозможно, но и сидеть сложа руки было тягостно. Выход подсказала мысль о том, что пропадают его знания как "естественника" - зоолога и ботаника, полученные в конце 1880-х годов в Дерптском университете. В начале 1919 г. он с супругой отправился в Тульскую губернию и там устроился на Шатиловской областной сельскохозяйственной опытной станции. Здесь в течение пяти лет он занимался организацией отдела садоводства и огородничества, стремясь помочь своими познаниями пострадавшему от войны и революции сельскому хозяйству. Видимо, он искал также поле для своей научной деятельности, такое, чтобы оно не соприкасалось с официальной идеологией. Таким образом, в течение последующих 12 лет Алексей Николаевич сочетал научную, организаторскую и редакторскую деятельность в области прикладной ботаники.

 

В 1924 г. из-за болезни жены Харузин был вынужден вернуться в Москву35. Тогда же вышли из печати его значительные труды по агрономии: "Руководство по огородничеству", "Земля и вода в огородничестве" и др. За три года издательство "Сельхозгиз" опубликовало около 20 работ, среди них "Задачи научного огородничества", "Грунтовое цветоводство" и отдельные руководства о выращивании овощей и фруктов в разных регионах страны. Все эти труды быстро раскупались, второе их издание было дополнено материалами, имеющими всесоюзное значение. Наркомзем рекомендовал эти и другие труды Харузина как пособия по организации "огородно-садовых коллективных хозяйств"36. В 1929 г. он работал преподавателем в Сельскохозяйственном политехникуме на дому. Вновь пришло всероссийское признание таланта ученого и практика, строившего свои работы не только на личных наблюдениях, но и на материалах новейшей советской и иностранной литературы.

 

Казалось бы, он занял достойное место в новой послереволюционной действительности. Но в 1927 г. последовал арест. ОГПУ причисляло Харузина к так наз. "бывшим" людям, в прошлом связанным с царской администрацией. Через некоторое время его отпустили, так и не предъявив обвинения. В 1927 - 1931 гг. он сотрудничал с Сельскохозяйственной академией имени К. А. Тимирязева. На опытной станции провел ряд сравнительных опытов по изучению методов создания некоторых сортов овощных культур; преподавал на садово-огородном отделении при Сельскохозяйственном политехникуме на дому, писал учебные пособия по огородному и цветочному семеноводству, по удобрениям для растений и по цветоводству.

 

Новый арест, по свидетельству И. Е. Огневой, состоялся 21 февраля 1932 года. Вместе с сыном Всеволодом его обвиняли в антисоветской агитации. Желая выяснить судьбу ученого, я обратилась в Центральный архив ФСБ РФ. Мне сообщили, что 3 апреля 1932 г. постановлением Особого совещания при Коллегии ОГПУ А. Н. Харузин был осужден по ст. 58 - 10 УК к высылке на три года, но 8 мая 1932 г. умер от сердечной недостаточности в больнице при Бутырском изоляторе ОГПУ. (Во всех справочных изданиях дата его смерти или вообще не указана, или ошибочно назван 1931 год37.) Реабилитирован он был в 1989 году.

 

Беды семьи Харузина не завершились с его трагической смертью. Сын Всеволод был выслан 5 мая 1932 г. на три года в лагерь Беломорско-Балтии-

 
стр. 40

 

ского канала, но был освобожден досрочно "за ударную работу". В 1935 г. его снова арестовали. Присутствовавшая на суде И. Е. Огнева писала, что Всеволоду ставили в вину "прошлое его отца - зубра контрреволюции, участника заговоров" и присудили ему 10 лет лишения свободы. В 1939 г. на запрос матери ответили, что он выслан "без права переписки". В действительности Всеволод Харузин был расстрелян в 1937 году38. Подверглась репрессиям и супруга А. Н. Харузина - Наталья Васильевна Харузина, дочь контр-адмирала В. Ховена. В 1932 г. у нее был отобран паспорт и назначена высылка за стокилометровую зону от Москвы. Болезнь Н. В. Харузиной и хлопоты за нее И. Е. Огневой и С. И. Огнева в ОГПУ несколько отдалили отъезд из Москвы. Но осенью 1937 г. Н. В. Харузина, как "мать врага народа", была выслана в Малоярославец, где и скончалась в 1943 году.

 

Трагично сложилась и судьба других сыновей Харузина. Олег Харузин умер от туберкулеза в 29 лет, Мстислав пропал без вести в 1920 году39.

 

Документы и труды А. Н. Харузина, посвященные множеству политических и научных проблем, изучены недостаточно, а его роль в истории внутренней политики России конца XIX - первых десятилетий XX в. недооценена. Но разносторонне проявившая себя личность государственного деятеля и исследователя - этнографа, антрополога и агронома - оставила свой заметный след в истории России.

 

Примечания

 

1. См.: Архив А. Н. Харузина в библиотеке МГУ. - Вестник архивиста, 2000, N 5 - 6; 2001, N 1.

 

2. Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 1409, оп. 9, д. 281, л. 1- 15. См. также: ф. 821, оп. 12, д. 558, 559; ф. 1405, оп. 545, д. 14189.

 

3. ХАРУЗИН А. Н. Крестьянское землевладение в Эстляндской губернии по данным 1892- 1894 гг. - Труды Эстляндского губернского статистического комитета, 1895, т. 11, вып. 1 - 2.

 

4. Отчет о присуждении премии графа Д. А. Толстого. - Изв. Академии наук, 1896, т. 4, с. 277 - 278.

 

5. См. рец.: Русское обозрение, 1896, N 8, с. 850; Исторический вестник, 1896, N 2, с. 715; Северный вестник, 1895, N 3, с. 84; Правительственный вестник, 1895, N 13, с. 3.

 

6. В Отделе письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ, ф. 81, д. 65, л. 36) есть такая запись В. Н. Харузиной: "24.I.1895. Алексей переведен в канцелярию Государственного совета. Княгиня (Е. Д. Шаховская. - М. К.) написала о нем письмо Плеве, и Плеве принял его очень любезно... Плеве написал рекомендацию с лучшей стороны на Алешу". В. К. Плеве часто общался с Харузиным. По записи В. Н. Харузиной, во время разговора с А. Н. Харузиным Плеве сказал ему: "Я вас знаю: вы не искатель связей, вы человек, который хочет трудиться, хочет оставить след на земле" (там же, д. 68, л. 44).

 

7. В послужном списке значится: "6 сентября 1892 г. в Ревеле состоялась свадьба А. Н. Харузина по случаю его женитьбы на дочери контр-адмирала барона фон дер Ховена, поименованной баронессой Наталией Васильевной; у них 23 июля 1893 г. родился сын Мстислав; 8 марта 1899 г. - сын Олег, а 1 февраля 1907 г. - сын Всеволод. Жена и дети вероисповедания православного" (РГИА, ф. 1409, оп. 9, д. 281, л. 2). Из Харузиных только Алексей Николаевич и Елена Николаевна имели семьи. Елена вышла замуж в 1894 г. за горного инженера (в 1912 - 1915 гг. - директора Горного департамента) В. А. Арандаренко и по роду деятельности мужа вынуждена была часто ездить по России; детей у них не было.

 

8. С 4 апреля 1902 г. до гибели 15 июля 1904 г. Плеве был министром внутренних дел.

 

9. Как явствует из дневника В. Н. Харузиной, продвижением по службе он был в определенной мере обязан Святополк-Мирскому: "5.VIII.1903. Святополк-Мирский писал Плеве, что просит его о чине для Алеши. Сегодня Святополк-Мирский сказал Алеше, что получил письмо от Плеве, он согласен и говорит, что сделает это не только потому, чтобы сделать удовольствие Святополк-Мирскому, но и потому, что ценит заслуги Харузина" (ОПИ ГИМ, ф. 81, д. 69, л. 115об.).

 

10. Там же, л. 73об. -74.

 

11. Воззвание было расклеено по всему Кишиневу.

 

12. С. -Петербургские ведомости, 26.VII.1905, N 178.

 

13. ОПИ ГИМ, ф. 81, д. 70, л. 33. Про погром в сентябре 1905 г. В. Н. Харузина пишет: "Я могу гордиться Алешей. Кровь лилась - да. И это было мне ужасно тяжело. Если бы не стреля-

 
стр. 41

 

ли, то она лилась бы еще больше, погром был бы еще ужаснее. И Алеша с удивительной смелостью, ему свойственной, был в толпе. Он сделал все зависящее от него. А что говорят партии - бог с этим. Сегодня в "Русских ведомостях" компиляция из "Бессарабской жизни" - обычное стремление выставить погром делом администрации" (там же).

 

14. РГИА, ф. 821, оп. 12, д. 558, л. 62.

 

15. ОПИ ГИМ, ф. 81, д. 70, л. 84об.

 

16. РГИА, ф. 821, оп. 12, д. 558, л. 62, 30.

 

17. Там же, л. 39.

 

18. Бессарабская жизнь, 13.X.1908.

 

19. ОПИ ГИМ, ф. 81, д. 70, л. 61 - 63; д. 72, л. 6, 9 - 9об. (1908 г.).

 

20. Там же, д. 72, л. 6.

 

21. Отдел редких книг и рукописей Научной библиотеки им. А. М. Горького МГУ, ф. 39, д. 174 (1903 г.), л. 1 - 9.

 

22. Департамент, основанный в 1810 г., с 1880 г. существовал как самостоятельное ведомство, а в 1881 г. был включен в МВД; ведал делами римско-католического, греко-униатского, протестантского, армяно-григорианского, греческого, иудейского, магометанского, ламаистского вероисповеданий, контролировал церковные приходы, ведал делами духовных академий (уставы и штаты академий) и т.п.

 

23. РГИА, ф. 821, оп. 12, д. 558, л. 17.

 

24. Там же, д. 59, л. 31 - 39.

 

25. Там же, л. 35, 63.

 

26. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ), ф. 152, оп. 2, д. 756 - 758.

 

27. Императорская Россия и мусульманский мир. Сб. материалов. М. 2006.

 

28. РГИА, ф. 821, оп. 12, д. 558, л. 15. Признанием успешной деятельности Харузина как губернатора был, в частности, торжественный прием в его честь во время празднования 100-летия присоединения Бессарабии к России (ОПИ ГИМ, ф. 81, д. 74, л. 117). Как будто все складывалось блестяще в карьере Харузина, однако Вера уже тогда чувствовала его неудовлетворенность: "В газетах говорят об его успехе. А у него такое глубокое разочарование от всего, что он хотел бы уйти; грустно в этом то, что вдруг его не удовлетворит после широкой деятельности его будущее положение. Как тяжело, что мы живем далеко друг от друга..." (там же, д. 75, л. 42).

 

29. РГИА, ф. 1409, оп. 9, д. 281, л. 15. В послужном списке также имеются записи о ежегодных премиальных выплатах Харузину: в 1895 г. в награду выдано 200 руб., в 1897 г. - 375 руб., в 1898 - 1901 г. - по 400 руб. Содержание - 11 тыс. руб. в год.

 

30. ОПИ ГИМ, ф. 81, д. 74, л. 96.

 

31. Там же, д. 75, л. 52, 70об., 107 - 108об.

 

32. Из личных бумаг Н. В. Харузиной, хранящихся в архиве Е. П. Крюковой, видно, что он ушел в отставку в 1913 году. На этом обрывается и послужной список.

 

33. ОПИ ГИМ, ф. 81, д. 75, л. 107 - 108.

 

34. Там же, д. 76, л. 22об., 39об.

 

35. В ОПИ ГИМ хранится переписка личного характера А. Н. Харузина и его супруги Н. В. Харузиной, племянников Олега и Всеволода с В. Н. и Е. Н. Харузиными. В ней обрисовано бедственное положение семьи с 1918 по 1924 год. Семью постоянно "уплотняли", подселяя в третью комнату работниц с птицефабрики, начальники рабочего комитета писали кляузы и доносы, угнетала и близость линии фронта. Сестры помогали продовольствием и теплыми вещами (там же, д. 50 - 52).

 

36. Восстановить многие факты этого периода жизни позволяет личный архив И. Е. Огневой.

 

37. См., например: Славяноведение в дореволюционной России. Биобиблиогр. словарь. М. 1979, с. 352 - 353; ТОКАРЕВ С. А. История русской этнографии. М. 1966, с. 424.

 

38. Харузин Всеволод Алексеевич, 1909 г. рожд., уроженец Петербурга, беспартийный, сотрудник московской редакции французской газеты "Journal de Moscou". Осужден в 1932 г., затем повторно в 1935 г. Расстрелян в Карельской АССР (Сандармох) 1 ноября 1937 г. (Ленинградский мартиролог. 1937 - 1938. Книга памяти жертв политических репрессий. Т. 2. СПб. 1996). В архиве Е. П. Крюковой сохранилось следующее письмо Н. В. Харузиной Сталину от 1936 г.: "Иосиф Виссарионович! Я постоянно вижу и слышу, что Вы справедливый и отзывчивый человек. Ваша любовь к детям и забота о них чувствуется во всем, и потому я уверена, что и чувство матери Вы сумеете понять и оценить. Вот почему как мать моего несчастного сына я смело обращаюсь к Вам с великой просьбой помочь в моем горе. Сыну моему 26 лет: Революция застала его семилетним ребенком, он вырос и воспитывался в советское время и никакой другой власти никогда не знал. Окончив университет, он с энтузиазмом отдался своей научной работе по искусству. В 1932 г. он был арестован вместе с отцом. Арест моего мужа можно объяснить только его прежней административной службой, несмотря на то, что после нее до ареста прошло 20 лет. Но помимо административной деятельности мой муж (так же как и оба покойные его брата и сестра-профессор) был

 
стр. 42

 

признанный научный работник и в качестве ученого специалиста-ботаника много работал в этой области. За время революции вышло из печати 16 его научных трудов. Арест прервал его научную деятельность, и он скончался в 68 лет в тюремной больнице до окончания следствия. Арестованный же одновременно сын мой Всеволод был приговорен по ст. 58/10 к трем годам концлагеря на строительстве Беломорско-Балтийского канала. Там он проявил себя образцовым работником, ударником и через 1 год и 6 месяцев был досрочно освобожден и возвращен с правом свободного проживания во всех местах СССР. Поступив на службу в Москве, В. Харузин с воодушевлением всецело отдался научной работе в качестве лектора по искусству. И вдруг, совершенно неожиданно, 29 июня он вновь оказался под стражей. После 6 месяцев состоялся суд спецколлегии Московского городского суда. Осужден он по ст. 58/10 и 58/11, но свою виновность по ст. 58/11 он в кассационной жалобе отрицает. Приговор вынесен крайне суровый - расстрел. В приговоре подчеркивается, что В. Харузин потомственный дворянин и сын бывшего царского администратора. Суд не учел Ваших справедливых слов, что дети не должны отвечать за родителей. Еще в конце своего прошения позволяю себе обратить внимание на мою тяжкую долю. Мне 64 года, я совершенно одинока и страдаю костным туберкулезом и грудной жабой. Мой сын Всеволод был единственной радостью и поддержкой в жизни. Его приговор будет и моим смертным приговором. Жить мне осталось недолго, и потому, Иосиф Виссарионович, окажите Вашу милость и помогите мне спасти жизнь единственного оставшегося у меня сына. У Вас у самого есть дети, и Вы поймете, как ужасно терять их. Говорят, мой сын талантлив. Умоляю Вас, оставив ему жизнь, дать возможность своими научными знаниями и полезной работой на благо родной страны загладить свою вину и исправиться. Исправлялись же совершенно, и даже награждались, уже немолодые люди из закоренелых, убежденных вредителей, пронесших свои убеждения через всю жизнь, а моему Всеволоду только 26 лет, он еще не вполне сложившийся, взбалмошный, горячий, но честный юноша. Еще раз умоляю Вас, не откажите несчастной матери в ее просьбе. Н. Харузина (Борисоглебский пер. 3, кв. 1)". 39. Об убийстве генерала И. П. Романовского бывшим сотрудником контрразведки деникинской армии М. А. Харузиным и его судьбе см.: ГУЛЬ Р. Б. Я унес Россию. Т. 2. Нью-Йорк. 1984, ч. 6; ЛЕХОВИЧ Д. В. Белые против красных. Генерал Деникин. Нью-Йорк. 2000.

 

 

Опубликовано на Порталусе 07 марта 2020 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): Алексей Николаевич Харузин



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама