Рейтинг
Порталус

Набоков и бабочки. Не ночные.

Дата публикации: 01 декабря 2014
Автор(ы): Александр Тихонов
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: БИОЛОГИЯ
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1417434716


Александр Тихонов, (c)

Не случись революции, Америка недосчиталась бы одного из своих талантливейших писателей XX века, а Россия, возможно, приобрела бы энтомолога мирового масштаба.

"И высшее для меня наслаждение - вне дьявольского времени, но очень даже внутри божественного пространства - это наудачу выбранный пейзаж... - любой уголок земли, где я могу быть в обществе бабочек и кормовых их растений, вот это - блаженство..."

В.В.Набоков. "Другие берега", конец шестой главы.

Наслаждение, неувядаемая новизна которого не переставала восхищать Владимира Владимировича Набокова на протяжении всей его жизни (1899-1977) - в России и Германии, Англии и Франции, Америке и Швейцарии. В годы более чем счастливого петербургского детства и отрочества и опаленного революцией и гражданской войной крымского юношества, бедной европейской молодости и американо-швейцарского благосостояния зрелого возраста.

Задолго до того, как юный Набоков стал сочинять свои первые стихи - в 16 лет, он на протяжении почти 10 лет уже увлекался коллекционированием и изучением бабочек, которым посвящались его энтомологические частушки. Гораздо раньше, чем мир русского зарубежья познакомился с прозой писателя Сирина, мировая научная энтомологическая общественность познакомилась с первой, увидевшей свет в январе 1920 г. публикацией студента Тринити Колледжа Кембриджского университета В. Набокова о коллекции бабочек, собранной им в Крыму.

Страсть к коллекционированию бабочек, можно сказать, была у Набокова в крови. Отец - Владимир Константинович Набоков - сам был азартным охотником на бабочек; мать Елена Ивановна (урожденная Рукавишникова) унаследовала от своей матери интерес к энтомологии, книги по которой занимали почетное место в домашней библиотеке Набоковых, где восьмилетний Володя Набоков открыл для себя "чудные книги, приобретенные бабушкой Рукавишниковой в те дни, когда ее детям давали частные уроки зоолог Шимкевич (из Петербургского университета. - А.Т.) и другие знаменитости". А с книгами и увлекательный мир лепидоптеры.

Одна из этих книг - немецкой художницы, швейцарки по отцу, Марии Сибиллы Мериан (1647-1717) - особенно запомнилась Набокову, который много лет спустя с нежностью и любовью вспоминал ее "прелестные изображения суринамских насекомых". Небезынтересно будет заметить, что дочь Мериан, вышедшая замуж за швейцарского художника Георга Гзеля, у которого Петр Первый купил на аукционе несколько сотен картин, будучи в Голландии, и затем пригласил его в Россию, в 1716 г. приехала с мужем в Россию, где преподавала русским ученикам рисование. Доротея Мария Генриэтта Гзель была не только первой русской художницей-иностранкой, приехавшей в Россию, где она и умерла в 1743 г., но и первой женщиной - преподавателем рисования русским ученикам на протяжении более двух десятков лет. Знал ли это Набоков - трудно сказать. В задачу его учителей рисования - сначала англичанина Куммингса, а с 10 до 15 лет С.Яремича, а затем М.Добужинского - чтение курсов по истории русской живописи не входило. Блестящие рисунки бабочек, выполненные рукой Набокова, однако же, свидетельствуют о том, что уроки знаменитых петербургских художников не прошли даром для будущего энтомолога, который не только вспоминал Добужинского в зрелые годы с благодарностью, "когда приходилось детально рисовать, окунувшись в микроскоп, какую-нибудь еще никем не виданную структуру в органах бабочки", но и в более широком плане признавал как несомненную заслугу художника-учителя то, что последний внушил ему "кое-какие правила равновесия и взаимной гармонии, быть может, пригодившиеся мне и в литературном моем сочинительстве".

Таким образом, уже в детские годы увлечение коллекционированием бабочек по примеру отца (который обычно "столь невозмутимый... вдруг с искаженным лицом врывался ко мне в комнату с веранды, хватал сачок и кидался обратно в сад, чтобы минут десять спустя вернуться с продолжительным стоном на "А-а-а-а", упустил дивного элальбума"), подогреваемое энтомологическими фолиантами бабушки Рукавишниковой и направляемое в научное русло постоянным чтением с десяти лет английских энтомологических журналов, выписывавшихся отцом, трансформируется со временем в "безумную, угрюмую страсть", которую, кажется, только родители и понимали. Не случись революции - Америка не досчиталась бы одного из своих талантливейших писателей XX века, а Россия, возможно, приобрела бы энтомолога мирового масштаба и соответствующую коллекцию бабочек. Кстати, Набоков даже собирал в своем саду растения, которые были особенно популярны у бабочек и куколок. Выращенные растения от болезней он защищал с помощью фунгицида бордоская жидкость, которая всем очень известна.

Когда же это свершилось, семья вынуждена была бежать в Крым, оставив миллионные владения и первую набоковскую коллекцию бабочек за линией фронта. Такая же участь постигла и вторую коллекцию, выловленную в Крымских горах. По некоторым сведениям, она насчитывала более двухсот экземпляров. В упоминавшейся выше статье ("A few notes on Crimean Lepidoptera"), опубликованной в лондонском журнале "The Entomologist", сам Набоков описывает 77 видов дневных и 9 видов ночных бабочек, которые он наблюдал или поймал в Центральном и Южном Крыму в период между ноябрем 1917 г. и августом 1918 г. Оставленная в Ялте вторая коллекция бабочек бесследно исчезла... Чтобы два года спустя возродиться в первой научной публикации кембриджского студента.

Участь третьей коллекции, составленной в основном из видов, преимущественно обитающих в Восточных Пиринеях и Приморских Альпах на юге Франции, также была предопределена безжалостным ходом истории XX века: в 1940 г. Набоков, покидая Париж накануне прихода фашистов, оставил свою коллекцию бабочек, равно как и часть своих книг и бумаг, на хранение у своего знакомого Фондаминского, погибшего в годы оккупации. Через 10 лет бумаги наконец нашли своего хозяина. Коллекция бабочек - нет. До бабочек ли было в эти страшные времена.

Но коллекция бабочек Набокова, как сказочный Феникс из пепла, в третий раз возродилась из небытия. На этот раз в американском варианте. Как и возродился сам Владимир Владимирович, оставив В.Сирина в своем европейском прошлом, с тем чтобы стать, теперь уже навсегда, Владимиром Набоковым - имя, по которому его сначала узнал американский энтомологический мир и лишь много лет спустя после приезда в Америку - мир литературный. Первые два года Набоков провел в Нью-Йорке, где ему удалось получить работу в Музее естественной истории, которая заключалась в составлении каталога коллекции бабочек.

Затем Набоков переехал в Массачусетс, где в Гарвардском университете ему удалось получить пост ассистента в Музее сравнительной зоологии. Как писал в письме своему американскому корреспонденту начинающий ассистент-энтомолог: "Смешно - знать русский лучше, чем кто бы то ни было - по крайней мере в Америке, - и английский лучше, чем любой русский в Америке, - и испытывать такие трудности в поисках преподавательской работы. Единственное, что мне удалось выбить, это место ассистента в Музее сравнительной зоологии с 1 сентября на один год (1200 долларов) - три часа в день и все бабочки в моем распоряжении..."

Семь лет, проведенные в Гарварде до 1948 г., были самыми счастливыми в жизни энтомолога Набокова, который наконец получил возможность (к тому же оплачиваемую) не только заниматься коллекционированием бабочек, но и их научным исследованием. Из более чем 20 статей по лепидоптере, подавляющее большинство, в том числе и наиболее значительные, были написаны в этот период. "Четыре дня в неделю (вот уже четвертый год) провожу за микроскопом в моей изумительной энтомологической лаборатории, исследуя трогательнейшие органы. Я описал несколько видов бабочек, один из которых поймал сам, в совершенно баснословном ущелье, в горах Аризоны. В некотором смысле тут воплотились... мои заветнейшие "даровые" мечты". В другом своем письме к сестре - Елене Владимировне Сикорской, которая в свои 93 года в январе этого года в разговоре с автором с удовольствием вспоминала о том, как все в семье поддерживали детское увлечение брата, Набоков снова возвращается к не только доставлявшей ему удовлетворение, но и кормившей его семью, работе-страсти: "Работа моя упоительная, но утомляет меня вконец, я себе испортил глаза, ношу роговые очки. Знать, что орган, который рассматриваешь, никто до тебя не видел, прослеживать соотношения, которые никому до тебя не приходили в голову, погрузиться в дивный хрустальный мир микроскопа, где царствует тишина, ограниченная собственным горизонтом, ослепительно белая арена - все это так завлекательно, что и сказать не могу (в некотором смысле в "Даре" я "предсказал" свою судьбу, этот уход в энтомологию)".

Если первое десятилетие жизни Набокова в Америке проходило под знаком энтомологии - в ее двуедином и высшем проявлении - коллекционном и академическом, то второе, и последнее, американское десятилетие проходило под знаком литературы, с регулярными выездами на охоту на бабочек в разные заповедные уголки американской глубинки. Покидая Америку, Владимир Набоков оставил американским зоологическим музеям - в Нью-Йорке, Бостоне и Итаке - свои, отловленные в этой стране, коллекции бабочек, а нам - эти замечательные строки: "...однако былое у меня все под боком, и частица грядущего тоже со мной. В цветущих зарослях аризонских каньонов, высоко на рудоносных склонах Сан-Мигуэльских гор, на озерах Тетонского урочища и во многих других суровых и прекрасных местностях, где все тропы и яруги мне знакомы, каждое лето летают и будут летать мною открытые, мною описанные виды и подвиды. "Именем моим названа" - нет, не река, а бабочка в Аляске, другая в Бразилии, третья в Ютахе, где я взял ее высоко в горах, на окне лыжной гостиницы - та "Eupithecia nabokovi Mc-Dunnough", которая таинственно завершает тематическую серию, начавшуюся в петербургском лесу". Более подробное описание этих коллекций можно будет найти в книге "Nabokov"s Butterflies", которая должна выйти в свет в августе 1999 г.

К сказанному выше мы можем добавить, что на сегодня 20 бабочек носят имя Владимира Набокова и еще 6 были названы в его честь!

Приехав в 1940-м в Америку бедным и никому в ней неизвестным В.Сириным, в 1960 г. в Европу из Америки возвратился всемирно известный писатель V.Nabokov, с соразмерным известности материальным благополучием, позволившим ему посвятить, не думая о заработке, последующие 18 лет жизни своей двуединой страсти - писанию романов и ловле бабочек, которых он на протяжении всей своей жизни не только ловил и расселял по бумажным конвертикам и ящичкам, но и щедрой рукой разбрасывал по своим литературным произведениям - стихам, рассказам, повестям и романам, подчас сублимируя их (подсознательно?) в образы своих литературных героев.

Поселившись в курортном швейцарском городке Монтре, расположенном на берегу Женевского озера, Набоков с 1961 по 1975 г. несколько месяцев в год посвящал охоте на бабочек в Швейцарии, Франции, Италии, а в апреле 1971 года даже и в Португалии. В этом же, 1971 году Набоков охотился на бабочек: в мае-июне во Франции (департамент Вар); в июне-июле в Швейцарии (кантон Вале, Анзер, Зермат); в августе также в Швейцарии (Берн, Гштадт, Саанен); затем в кантоне Во, Шато-д-Экс и Видеманете. В своей коллекционерско-охотничьей деятельности знаменитый писатель и не менее известный энтомолог руководствовался двумя основополагающими принципами: во-первых, достаточно длительное пребывание в одном месте (в среднем больше месяца), что позволяло ему отлавливать максимально возможное количество видов и подвидов, характерных для данной местности; и во-вторых, никогда не возвращаться на место прежней охоты, что позволяло ему составить максимально репрезентативную коллекцию в географическом смысле. Можно только сказать, что вполне академический, достойный бывшего научного сотрудника Музея сравнительной зоологии Гарвардского университета, получившего зоологическое образование в английском Кембридже, подход принес блестящие результаты, о чем свидетельствует швейцарская коллекция бабочек Набокова.

После смерти Владимира Набокова 2 июля 1977 года его коллекция насчитывала 4323 экземпляра бабочек, 2642 из которых были отловлены в Швейцарии, 1423 - в Италии, 247 - во Франции и 11 - в Португалии.

Наиболее полной является коллекция бабочек, представляющая фауну Швейцарии - из 200, известных на сегодня видов, 157 были в коллекции писателя! То есть почти 80%. И это при том, что Набоков охотился на бабочек преимущественно в Альпах, оставив неохваченной значительную часть швейцарской территории. Интересно будет заметить, что в коллекции нет ни одной бабочки, пойманной в районе Монтре, где он жил. Зато все более или менее известные фотографии Набокова с сачком в руках были сделаны именно в этом городе, точнее в парке, прилегающем к отелю "Монтре-Палас", где на последнем этаже писатель обитал в снимаемых апартаментах.

Многие нити связывали Набокова со Швейцарией, ставшей его домом на склоне лет и в зените славы. К тому, что было сказано в начале, добавим еще одну - возможно, самую тонкую и лирическую нить, которая неожиданно "запела" в посмертном желании Набокова подарить свою коллекцию бабочек Лозаннскому кантональному зоологическому музею.

С шести и до четырнадцати лет гувернанткой Владимира была "Mademoiselle" из Лозанны, образ которой был вкраплен в начало "Защиты Лужина" и которой была посвящена целая глава "Других берегов". Вспоминая свою франкоязычную гувернантку из Лозанны, писатель особо выделяет то, "какое неимоверное количество томов и томиков она прочла нам... Ее изящный голос тек и тек, никогда не ослабевая, без единой заминки: это была изумительная чтеческая машина... Так мы и прослушали и мадам де Сегюр, и Додэ, и длиннейшие, в распадающихся бумажных переплетах, романы Дюма, и Жюля Верна в роскошной брошюровке, и Виктора Гюго, и еще много всякой всячины". В 1914 г. "Mademoiselle" вернулась в Лозанну, где она доживала свой век в колонии бывших гувернанток, ушедших на покой. Среди них она была особенно дружна с M-lle Golay, бывшей гувернанткой матери Набокова, с которой она совсем не разговаривала во время жизни у Набоковых в Санкт-Петербурге.

На первый взгляд может показаться странным приглашение в русскую семью франкоязычных гувернанток из Швейцарии, а не из Франции. В определенных кругах петербургского общества XIX века "мода" на швейцарских гувернанток из Лозанны берет свое начало в конце XVIII века, когда в воспитатели Великому князю Александру Павловичу был приглашен швейцарский - из Лозанны - гражданин Ла Арп (La Harp), оказавший значительное влияние на формирование мировоззрения будущего русского императора Александра I, известного своими либеральными взглядами. Известна также и та важная роль, которую сыграл русский царь в обеспечении независимости и целостности Швейцарского государства на Венском конгрессе по окончании Наполеоновских войн.

В 1921 году Набоков, будучи с кембриджским приятелем на каникулах в Швейцарии, снега и леса которой так ему напоминали совсем недавно оставленную Россию, посетил свою гувернантку. Заметив, что старушка глуховата, друзья купили и подарили ей слуховой аппарат, на который ей явно не хватало средств.

Если к этому добавить, что Набоков при жизни нередко наведывался в зоологический музей, чтобы пообщаться с коллегами-энтомологами, и что этот музей располагается в здании Лозаннского музея изящных искусств, построенного на деньги русского графа Рюмина, имя которого он и носит, то выбор Набокова более чем объясним.

Пятнадцать лет потребовалось двум сотрудникам музея - сначала Шарлю Руэди, а затем Маддалене-Сесилии Феллер при активном участии и под руководством Пьера Гелдлина, являющегося в настоящее время директором этого музея, чтобы привести в порядок набоковскую коллекцию, каждый экземпляр которой был завернут в бумажный пакетик с написанной Набоковым аннотацией. Титанический, ювелирной тонкости труд музейных подвижников был по достоинству оценен любителями лепидоптеры 26 ноября 1993 года, когда коллекция во всем своем блеске была выставлена на всеобщее обозрение. Выставка "Бабочки Набокова" проходила с 26 ноября 1993 г. по 29 января 1994 г. Выставка, которую автор коллекции - единственной сохранившейся в Европе, никогда не увидит.

Коллекции, находящейся на постоянном хранении в Лозаннском музее, которая как бы говорит голосом Владимира Набокова, обращаясь к настоящему и будущим поколениям: "Мне думается, что в гамме мировых мер есть такая точка, где переход от одного в другое воображение и знание, точка, которая достигается уменьшением крупных вещей и увеличением малых, - точка искусства". Точкой - или по музыкальной терминологии контрапунктом, в которой сходятся Набоков-писатель и Набоков-энтомолог, коллекционер.

Женева-Лозанна.

_______________________

ВИДЕО. Владимир Набоков, русские корни.

Опубликовано на Порталусе 01 декабря 2014 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама