Рейтинг
Порталус

Типология лингвокультурологических лакун

Дата публикации: 11 июня 2011
Автор(ы): Дашидоржиева Баирма Владимировна
Публикатор: bairma
Рубрика: КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1307793603


Дашидоржиева Баирма Владимировна, (c)

Лакуна представляет культурологическую дистанцию между коммуникантами, которая создает некоторый «сдвиг» в восприятии одной культуры реципиентом, воспитанным в художественной традиции другой культуры. Лакуны как сигналы специфики чужой культуры экзотичны. В этой связи Г.А. Антипов указывает на существование «лакунарной напряженности», создаваемой с помощью «умолчания» о тех или иных важных элементах сюжета .
Необходимо признать, что классификация культурологических лакун Ю.А. Сорокина отражает системную природу лакуны, и может быть представлена как универсальная классификация лакун. Отсюда следует неизбежное заключение, что классификация лакун Ю.А. Сорокина, наиболее разработанная и обоснованная, открывает путь к познанию и объяснению сущности лакуны в ее различных представлениях. Именно ему принадлежит главная роль в создании концепции лакун. Ю.А. Сорокин выявляет общие условия их реализации. Выводы и утверждения относительно данной классификации научно состоятельны. А. Эртель-Фиит обобщил ее как аксиологические лакуны, обозначающие культурно-специфические толкования об общностях.
Обобщая все вышесказанное о классификациях лакун, мы приходим к выводу, что просматривается взаимосвязь всех типов лакун. Обобщенный взгляд на типы лакун позволяет описать лакуну как лингвокультурологический феномен, тем самым целесообразно попытаться разработать на материале русско-бурятских лакун классификацию лингвокультурологических лакун.
Следует иметь в виду, что в научной литературе, посвященной типологии лакун, не уделяется внимание типологии лингвокультурологических лакун. Методологическим основанием разработки классификации лингвокультурологических лакун явились исследования Ю.А. Сорокина, И.Ю. Марковиной, А.Н. Крюкова, В.Л. Муравьева, А.Г. Антипова, О.А. Донских, которые позволили выявить типы лакун: ассоциативные лакуны и лакуны культурной символики (см. Таблица 1).
Таблица № 1
Лингвокультурологические лакуны

Ассоциативные лакуны
Лакуны культурной символики

антропонимы и топонимы цветовые символы
этнонимы культонимы



Выделение лакун цветовой символики обусловлено их функционированием в качестве идентификаторов дихотомии «мы-они», отражая разнообразные межгрупповые, национальные, классовые, партийные и другие отношения. В качестве примеров проявления лакун цветовой символики Ю.А. Сорокин и И.Ю. Марковина выделяют боевые цвета индейских племен, войну Алой и Белой Розы, цветовую «палитру» гражданской войны в России. Исследователи приходят к логическим обусловленному выводу: «С определенными цветами ассоциируются практически все крупные перемены в жизни общества» . Взяв во внимание обозначенную концепцию, целесообразно заключить следующее: лакуны цветовой символики выделяются в особую группу в силу содержания в цветовой терминологии семантических универсалий. Как замечает К. Хейл, система цветообозначений является примером еще одной универсалии. Универсалией можно считать систему из одиннадцати основных цветов, которая может быть как полно, так и неполно представлена посредством определенных языковых символов в той или иной культуре . К. Хейл утверждает, что цветовая номенклатура характеризуется как пример универсальных феноменов культуры. Например, рассматривая цвет как фундамент культурной деятельности человека посредством природы человеческого зрения, через познание пространства и времени, художественное творчество и язык, М.В. Исаева указывает на неотделимость процессов и событий человеческого бытия от познания цвета. Прежде всего, цвет творит мир вещей, событий и явлений, создавая формы в виде ограничения пространства, поверхности и времени .
Возвращаясь к приведенной выше мысли Ю.А. Сорокина и И.Ю. Марковиной, важно отметить, что исследуя факты цветовой символики, принятой в различных культурах, они установили основные характеристики лакун цветовой символики: 1. многозначность (одному цвету может приписываться несколько символических значений). Белый цвет в различных культурах (грузинской, киргизской и др.) традиционно воспринимается как символ надежды, добра, чистоты, любви и других близких к ним понятий. Конфронтативно восприятие белого цвета в странах Востока – как символа смерти, цвета траура (в корейской и др. культурах); 2. вариативность. По наблюдениям Г.Д. Гачева, в киргизской культуре черный цвет воспринимается скорее как голубой, белый цвет воспринимается как желтый – цвет огня и солнца; 3. конвенциональные формы существования (использование цвета в различных ситуациях). В качестве примера может служить использование цвета в спортивных состязаниях: красный флажок означает, что попытка не засчитана, белый – что засчитана. Конвенциально употребление цветовой символики в традиционном искусстве театра стран Востока. Китайскому зрителю достаточно увидеть матово-белое лицо, чтобы понять, что актер играет роль отрицательного героя. Лицо положительного персонажа раскрашивается черной или красной краской; 4. оказиональные формы существования (конкретная ситуация предопределяет значение некоторого цвета) . Рассмотрим подробнее окказиональную форму существования лакуны цветовой символики на следующем примере: Ж.Т. Тумунов отмечает, что немалое значение в жизни человека имеют отметины природы на теле человека, называемые «мэнгэ» (по-рус. «родинка»). Их количество и цвет предопределяют физические и духовные возможности человека, о чем книга «Зурхай» сообщает следующее: 1. Один белый мэнгэ – чист как материнское молоко; 2. Два черных мэнгэ – удачлив в делах; 3. Три синих мэнгэ – чист телом, языком и душой; 4.Четыре зеленых – умен и талантлив; 5. Пять желтых – наделен пятью дарованиями; 6. Шесть белых мэнгэ – щедрый, властолюбивый, целеустремленный, широкой души, терпящий невзгоды; 7. Семь красных мэнгэ – страстный, горячий как огонь; 8. Восемь белых – чистая белая душа; 9. Девять красных мэнгэ – благословенный как солнце.
По утверждению зурхайчинов (астрологов), люди, родившиеся в один год, имеют одинаковый по количеству и цвету набор мэнгэ, так как они во внутриутробном развитии занимали одно и то же местоположение (координаты) в мировом пространстве. И неслучайно в истинный возраст бурят включается время внутриутробного развития путем прибавления к возрасту одного года .
Следует иметь в виду, что лакуна культурной символики существует в силу особенностей религии. Лакуна культурной символики рассматривалась преимущественно А.Г. Антиповым, О.А. Донских и др. как часть лакун культурного фонда. Приведем несколько примеров культурной символики, имеющей лакунизированный характер для той или иной из контактирующих культур. Во вьетнамской культуре изображение тигра рассматривается как знак пожелания добра. В африканском народном танце маски танцоров – изображения животных – символизируют определенные человеческие качества: обезьяна – тщеславие, страус – гибкость ума и проницательность, жираф – элегантность, буйвол – храбрость. В японском фольклоре лиса наделяется волшебной силой, она может быть оборотнем и напускать злые чары. Для русской культуры многие из таких символов носят лакунизированный характер .
Наше представление на лакуну культурной символики противоречит суждениям А.Г. Антипова, О.А. Донских: лакуны культурной символики, включающие цветовую символику и культонимы относятся к лингвокультурологическим лакунам. Отвергая идеи А.Г. Антипова и О.А. Донских и в то же время, принимая во внимание их подход к выделению лакун культурного фонда и принцип особенностей религии, предпринимаем попытку классифицировать лингвокультурологические лакуны.
Учитывая приведенные воззрения К. Хейла, Ю.А. Сорокина и И.Ю. Марковиной, в классификации лингвокультурологических лакун можно использовать следующие принципы: 1) принцип номинации; 2) принцип полиморфности и метафоричности (изучение отличительных черт культуры посредством цветовой номенклатуры и особенностей религии).
С нашей точки зрения к ассоциативным лакунам относятся антропонимы, топонимы, этнонимы. Еще А.О. Иванов изучал имена собственные в качестве ассоциативных лакун, выделяя в них культурные коннотации, представляющие различного рода символы. Г.В. Быкова, Е. Соловова, учитывая национальную специфику лакун, не раз акцентировали внимание на том, что географические названия одной культуры носят лакунизированный характер для представителей другой культуры, поскольку они включены в определенный социальный контекст. Более того, как утверждает Е. Соловова, этот контекст делает географические названия значимыми для носителей исходной культуры и лакунами для представителей некоторой другой культуры .
Развивая свои идеи о лакунизированном характере антропонимов и топонимов, мы утверждаем, что они выявляют скрытые смыслы и выступают в качестве сигнала, возбуждающего обширный комплекс определенных ассоциативных значений, внеязыковых ассоциаций, основанных на исторических, философских, мифо-культурологических и прочих знаниях носителей языка о явлении.
В справедливости наших воззрений можно убедиться, если исследовать лингвокультурологические лакуны на примере литературного творчества с учетом двух принципов: ассоциативные лакуны (ономастический); лакуны культурной символики (принцип полиморфности и метафоричности).
В качестве примера ассоциативных лакун приведем следующее:
а) из поэзии бурятского писателя Дондока Улзытуева. Образная система поэзии складывается из определенных знаков, глубоко символичных и характерных для бурятского народа. Из всего спектра символов мы выбрали имена собственные: топонимы Шибертуй, Хангай, Улзытэ-хан, Хаара булак и др.; антропонимы Шойсорон, Виндарья, Сангээ, Дэмбрен. В большинстве случаев помимо чисто национальных многие имена и географические имена содержат и социальные коннотации: титулы: хан – Острая Мани-хан, Улзытэ-хан, Батор-хан. Память о взаимосвязях различных протомонгольских и прототюрских имен также сохранилась в географических названиях: Монголжон (хребет), Цагаа-мори (берег) и др.
В повести Евгения Куренного «Осенняя сухмень» убедительно изображены жизнь и быт семейских, проживающих на территории Красночикойского района Забайкальского края. В.И. Копылова пишет, что в селах, расположенных по реке Мензе, наблюдается заметное влияние бурятской культуры . Особенно ярко это отражено в топонимах: Шонуй (бур. Шоно - волк), Укыр (бур. Ухэр - корова), Цаган-Арал (бур. Саган арал – белый остров), Алтан (бур. Алтан – золото), Баян-Булык (бур. Баян булаг – богатый ключ) и другие. Русский читатель неизбежно сталкивается с именами, значение которых трудно объяснимо. Для понимания содержания и смысла ассоциативных лакун важно представлять ту первобытную картину мироздания, которую рисовал себе кочевой человек.
б) из бурятского героического эпоса «Абай Гэсэр Могучий»: антропоним Гэсэр – бурятский богатырь, Ханхан Хермос-тэнгри – глава пятидесяти пяти западных тэнгриев (в бурятской мифологии), в эпосе – небесный отец Гэсэра; топоним высокая гора Тэбхэй – в эпосе и сказках бурят – одна из самых высоких и труднодоступных гор, на вершине которой находится живая вода и растет вечнозеленое растение целебное деревце. Название горы образовано от бур. «тэбхэ» - подставка.
Как видно, антропонимы и топонимы, входящие в группу ассоциативных лакун, кодируют разнообразную социокультурную информацию, тем самым усиливают скрытые культурные смыслы. В данном контексте будет уместным рассмотреть прежде выстраивание смысловой цепочки на основе знакомых и легко угадываемых в своей культуре символов .
Обращают на себя внимание лакуны культурной символики, которые делятся на цветовые символы и культонимы. Подтверждение этим воззрениям, мы находим в трудах А.Ф. Лосева, В.В. Мантатова, которые более углубляют наши представления о лакунах культурной символики. Если А.Ф. Лосев, разработавший проблему символов, выделяет в содержании символа «смысл», который «всегда указывает на нечто иное» , то В.В. Мантатов трактует символ как обобщение, выходящее за пределы изображаемого, и создающее бесконечную смысловую перспективу .
В ракурсе подобных объяснений культоним занимает ключевое положение в системе лакун культурной символики. Культоним , обозначая культовые имена, позволяет проникнуть в смысловой уровень культуры. Обратимся к примерам: культоним пятьдесят пять тэнгриев обозначает верховные божества эпохи тэнгрианского мировоззрения. Представляется, что тэнгризм – это космос, управляющий миром, жизнью и делами людей на земле, необъятное всеобъемлющее пространство, всеединство. У древних монгольских племен тэнгрии – привилегированный слой шаманского олимпа, находящийся на самой верхней его ступени. Каждое из этих божеств-тэнгриев или группа их имеет свою функцию или назначение. Культоним Майдари (Майтреи) - единственный ботхисаттва, признанный всеми основными направлениями буддизма. Особенно популярен в странах Центральной Азии и Гималаях, где в его честь сооружено много гигантских статуй.
Вместе с тем следует отметить, что Д.В. Сергеев во многом прав, утверждая, что в основе символа лежит метафора, поскольку он функционирует на основе понятия по сходству . Цветовая лакуна желтые книги судьбы символизирует священные (вещие) книги, в которых предначертана судьба человека от рождения до самой смерти, основные события его жизни. Желтый связан с цветом желтой одежды служителей ламаизма. Название книги в дальнейшем повествовании уточняется и именем буддийского божества Майдари (Будды грядущего), противостоящего злым силам в мире.
Исходя из суждений вышеназванных ученых и примеров, мы приходим к положению о полиморфном, метафоричном характере лакун культурной символики. Лингвокультурологические лакуны, связанные с этнической и социальной историей бурятского народа, выступают в качестве сигналов специфики бурятской культуры, не только создающих национальный колорит текста, но и затрудняющих понимание текста.
Подводя итог рассматриваемой проблеме, подчеркнем, что анализ классификаций лакун (межъязыковых - Ю.С. Степанов, В.Л. Муравьев, В.И. Жельвис, В.Г. Гак, А.И. Белов, И.А. Стернин, З.Д. Попова, Ю.А. Сорокин, И.Ю. Марковина, Л.С. Бархударов, Л.А. Леонова, О.А. Огурцова, А. Лебедева, М.А. Стернина, А.А. Махонина; культурологических – Ю. А. Сорокин, И.Ю. Марковина, А. Эртельт-Фит и др.; лексических - В.Л. Муравьев и др., семиотических – Е.В. Семенова, эмотивных – В.И. Шаховский, И.В. Томашева, ассоциативных – А.О. Иванов, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров и др., этнографических – В.Л. Муравьев, лингвокультурологических – Ю. А. Сорокин, И.Ю. Марковина и др.) показал, что лакуны делятся на лингвистические и экстралингвистические (культурологические). Лингвокультурологические лакуны занимают промежуточное положение между этими лакунами. Развиваемая нами лингвокультурная концепция изучения лакуны базируется на синтезе классификаций лакун и тем самым способствует разработке собственно лингвокультурологических лакун. В основу классификации лингвокультурологических лакун лежат принцип номинации и принцип полиморфности и метафоричности. Лингвокультурологические лакуны делятся на ассоциативные, которые подразделяются на антропонимы, топонимы, этнонимы, и лакуны культурной символики: лакуны цветовой символики и культонимы. Из всех рассмотренных нами классификаций лакун видно, что лакуна этнически обусловлена, обладает культурно-национальной спецификой.

Опубликовано на Порталусе 11 июня 2011 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): лингвокультурологические лакуны, ассоциативные лакуны, лакуны культурной символики



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама