Рейтинг
Порталус

ИРАНСКИЕ АВТОРЫ О СУДЬБАХ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ

Дата публикации: 18 февраля 2018
Автор(ы): Д. С. КОМИССАРОВ
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО
Номер публикации: №1518958896


Д. С. КОМИССАРОВ, (c)

По мере того как "западный образ жизни" стал все шире проникать в Иран и охватывать почти все сферы жизни, проблема эта, занимающая историков, писателей, литературоведов, социологов и политических деятелей страны, стала превращаться в ключевой вопрос развития национальной культуры, вызывая тревогу за ее судьбу. Постепенное внедрение западных образцов в различные сферы иранской экономики и культуры вызывало довольно бурную реакцию иранского общества. Напомним лишь некоторые события такого рода: проникновение иностранцев, в первую очередь англичан, в Иран в середине XIX в. и крестьянские антифеодальные бабидские восстания, направленные также против иностранной кабалы; навязывание теми же англичанами концессии, в том числе на монопольную скупку, переработку и продажу табака (1890 г.), и массовое выступление иранского народа против колонизаторов, приведшее к тому, что правительство вынуждено было аннулировать эту концессию. Когда же в Иране была открыта нефть, сюда снова устремились прежде всего англичане, и началась колониальная экспансия, длившаяся до середины XX в. и имевшая особенно тяжелые последствия для иранского народа. Англичане не только вывозили из страны нефть по баснословно низким ценам, но и навязывали иранцам свой образ жизни.

Влияние Запада на идеологию и культуру иранцев осуществлялось и в ходе обучения иранской молодежи в Англии, Франции, Германии, и в созданных в Иране учебных заведениях, в которых преподавали главным образом европейцы, и в миссионерских интернатах, где дети были изолированы от внешнего мира, получая образование и воспитание (в том числе религиозное), угодное западным культуртрегерам. Англичане учреждали масонские ложи, в которые вовлекались государственные и политические деятели, предававшие национальные интересы в угоду Великобритании1 .

Английское, а затем немецкое и американское проникновение в Иран, пагубно отражавшееся на всех сторонах жизни общества, вызывало недовольство многих представителей иранской интеллигенции. Встревоженные судьбой национальной культуры, они требовали принятия срочных мер к ограждению ее от влияния Запада. Но были среди иранских интеллигентов и проводники западного влияния. Широкую известность приобрел Х. Таги-заде, придерживавшийся прогерманской, а затем проанглийской ориентации. "Иранец, - писал он в 1928 г., - должен воспринять и освоить нынешнюю культуру Запада во всех отношениях - по форме и по существу, материально и духовно. И в этом деле не должно быть никаких сомнений и опасений, оговорок и условий"2 . При этом речь шла отнюдь не об отношении к западным манерам, одежде или техническим достижениям, а об усвоении социальных и политических принципов Запада, о копировании его идеологии, политической и организационной системы.

К более трезвым сторонникам лозунга "учиться у Запада", выступавшим против слепого преклонения перед Западом, принадлежали драматург X. Мокаддам, высме-


1 М. Катираи. Франкмасонство в Иране. Тегеран. 1968, с. 148 - 156; И. Раин. Получавшие жалованье у англичан в Иране. В 3-х тт. Тегеран. 1968, и др. Все издания, указанные в сносках, - на персидском языке.

2 Х. Таги-заде. Введение к всеобщему обучению, или один из начальных этапов культуры. Тегеран. 1307/1928, с. 10.

стр. 161


ивавший иранцев, нахватавшихся на Западе всего показного и не усвоивших главного - достижений европейской науки и культуры; издатель литературного журнала "Гостинец" В. Дастгарди3 , проявивший себя как активный борец против иностранных захватчиков и колонизаторов; историк М. Махмуд, смело разоблачавший англофилов, известный историк и филолог А. Касрави, впоследствии зверски убитый полицейским агентом4 .

Новая волна выступлений за сохранение национальной культуры от "вредного воздействия" Запада относится к 60 - 70-м годам. В то время как одни иранские ученые искали наиболее правильные пути ее развития в связи с изменившейся экономической и общественной жизнью страны, другие оставались на позициях ревнителей культурного наследия традиционализма и отказа от всего нового, даже самого необходимого, продиктованного велением времени. Отражением дискуссий между теми и другими и явилась полемика о востоковедении и иранистике.

Несколько лет назад в первом выпуске (год не указан) журнала "Обзор книг", издававшегося в Тегеране, была напечатана статья литератора Д. Ашури "Что такое иранистика", которая затем полностью была воспроизведена в двух номерах журнала "Книжное обозрение". Автор статьи утверждал, что, кичась своей культурой и пренебрежительно относясь к туземцам как к "варварам" и "дикарям", "сторонники империализма и расизма, вроде Киплинга и Гобино, внушали европейцу, что его миссия заключается в насаждении своей культуры. Этому способствовало то обстоятельство, что азиатские народы переживали регресс, находясь под давлением мирового империализма Запада"5 . По мнению Ашури, "лица на Западе, увлекавшиеся Востоком, получали большей частью неверное и упрощенное представление о нем. Они смотрели на Восток через призму сказок "Тысячи и одной ночи" и неспособны были проникнуть в глубину жизни его народов. Сентиментальные восторги перед Востоком, как правило, были пустыми, представляли собой поверхностную романтическую реакцию на индустриальный бум, отражали страх встревоженных городов, потрясенных технической революцией. Эта поверхностная реакция в данной ситуации создавала у них какое-то иллюзорное представление о духовности и моральности бедного и отсталого Востока, которую они сравнивали с "материальностью" Запада. Такой взгляд на Восток и сейчас распространен на Западе, он даже все время усиливается"6 .

Так Ашури пишет о тех "рационалистах", которые маскировались под востоковедов, под благодетелей Востока. Но он понимает, какую пользу принесли истинные ученые-востоковеды, и отдает им должное: "Я нисколько не хочу умалить заслуги востоковедов, нашедших столь большое количество восточных памятников старины"7 . При этом Ашури замечает, что эти востоковеды, как правило, ограничивали свои интересы древностью и тем самым отвлекали иранцев от их новых задач, от их современных потребностей. Культурное наследие надо ценить, подчеркивает Ашури, однако не следует при помощи акцентов на прошлом (религии, расовом происхождении, литературе и мистике) объяснять этим, почему мы не "прогрессировали", не достигли, подобно Западу, современного уровня знаний и "технизации" (так в Иране называют индустриализацию).

Стремление отвергать "живую историю" в пользу "мертвой" и сейчас имеет глубокие корни. Оно состоит в поисках источников упадка и восхвалении периода, предшествовавшего ему. Эту идею особенно пропагандировали в период правления Реза-шаха, когда на все лады восхвалялась история "древнего Ирана". Ашури призывает не фетишизировать далекое прошлое, так как все в мире меняется, все движется вперед. Древность надо ценить не для того, чтобы преклоняться перед нею и забывать о настоящем. Если традиция вписывается в жизнь, если она живая, то это полезно и необходимо. Искусственно же превозносить и воскрешать без разбору все традиционное.


3 В. Дастгарди. Восток и Запад. "Гостинец", Тегеран, январь - февраль, 1311/1933, N 11, с. 731, 734.

4 См. А. Касрави. Восток и Запад. "Гостинец", май 1312/1933, N 2; см. также "Труды Касрави". Тегеран. 1352/1973.

5 Д. Ашури. Что такое иранистика. Ч. I. "Книжное обозрение", VII-IX, 1971, N 4 - 5-6, с. 220.

6 Там же, с. 222.

7 Там же.

стр. 162


по мнению Ашури, вредно. "Потому и возникают противоречия в нашей современной жизни, что, с одной стороны, в соответствии с духом времени хочется прямым ходом двигаться вперед, развиваться и прогрессировать, а с другой - наблюдается консерватизм и даже реакция"8 .

О том, что статья Ашури отнюдь не случайное явление, говорят и другие публикации на эту тему, появившиеся почти одновременно с нею, в том числе две статьи социолога Э. Нараки. Главное в них, разумеется, не мысли о необходимости ликвидировать востоковедение как отдельную отрасль науки и комплексную дисциплину и не предложение отказаться от созыва конгрессов востоковедов. Нараки пытается доказать, что востоковедение является колониалистской наукой, используемой Западом для ориентации народов Востока на мертвые ценности культуры и отвлечения их от важных жизненных проблем, вытекающих из внутренних национальных потребностей, которых Запад никогда не понимал.

"Западные востоковеды, - пишет Нараки в одной из своих статей, - принесли пользу в том смысле, что осуществили ценные поиски и собрали интересные сведения, но их толкования, объяснения и выводы по историческим, культурным и социальным вопросам страны были омрачены субъективными взглядами. Нам надо рассматривать их как людей, смотрящих на нас извне. Собранные ими факты и материалы следует использовать для анализа, но интерпретировать их и делать выводы должны мы, иранцы, единственно ответственные за свою историю"10 . В другой статье он еще резче обрушивается на западное востоковедение и требует, чтобы восточные исследователи освободились от методологических принципов Запада, выработали свои исследовательские приемы, "соответствующие восточным культурам". "Сейчас, когда Восток становится на ноги в политическом отношении, необходимо возродить восточную культуру, ибо невозможно полностью освободить Восток от оков западного колониализма без живой и подлинной восточной культуры" 11 . Точка зрения Нараки и тех, кто поддерживает его, связана с антизападными настроениями, порожденными технизацией Ирана.

В Иране появился даже термин "гарбзадаги", что означает "подвергнутый влиянию Запада", то есть преклонению перед Западом, заимствованию всего западного и т. п. В 1962 г. в Тегеране вышла книжка известного писателя Дж. Але-Ахмада "Гарбзадаги"12 . "Гарбзадаги, - пишет он, - это в моем понимании то же, что и "ваба-задаги" (то есть заболевший холерой. - Д. К.), но если это сравнение покажется неприятным, то употребим "гармазадаги" или "сармазадаги" (подвергшийся солнечному удару или обмороженный. - Д. К.). Да нет же, это, пожалуй, по меньшей мере "сензадаги" (поврежденное или изъеденное насекомыми растение. -Д. К.)... Во всяком случае, речь идет о болезни, попавшей извне, нашедшей себе подходящую почву и получившей свое развитие... Этот феномен, гарбзадаги, - продолжает Але-Ахмад, - имеет два начала, два полюса, но явление одно. Один - Запад, второй - мы, то есть часть Востока, подверженного влиянию Запада. Под Западом подразумевается Европа и Северная Америка, назовем их передовые, развитые страны, либо индустриальные государства, способные своими машинами превратить сырье в более сложные вещи и как товар вывозить в другие страны... И это сырье состоит не только из руды, нефти, кишок, хлопка и гуммигута. В него включаются также мифы и легенды, принципы мышления, музыка и даже богословие"13 .

Итак, речь идет о влиянии Запада на Иран не только в экономической, но и в идеологической области, в сфере культуры. Охарактеризовав страны, принадлежащие


8 Д. Ашури. Что такое иранистика? Ч. II. "Книжное обозрение", I-III, 1972, N 9 - 12, с. 742, 745.

10 Э. Нараки. Иранистика в ее связи с западной культурой. "Книжное обозрение", X-XII, 1974, N. 7 - 9, с. 471 - 472.

11 Э. Нарак и. Поиски новых путей для востоковедения. "Книжное обозрение", IV-VI, 1975, N 1 - 3, с. 7.

12 Дж. Але-Ахмад признает, что термин "гарбзадаги" он заимствовал у А. Фарди-да. О том, что первым о "гарбзадаги" заговорил литератор Фардид, пишет и Нараки в своей статье "Перед лицом культуры Запада и в плену техники Запада". "Книжное обозрение", 1972, N 5 - 6, с. 409."

13 Дж. Але-Ахмад. Гарбзадаги. Тегеран. 1962, с. 5; 8. Автор столкнулся с немалыми трудностями при издании этой книги.

стр. 163


к двум полюсам, Але-Ахмад пишет: "Между этими двумя группами стран существует непроходимая пропасть, которая становится с каждым днем все глубже и шире и характеризуется принципом: богатство и бедность, сила и слабость, наука и невежество, роскошные здания и трущобы, культура и дикость. Эта полярность... достигла крайности". Итак, существуют противоположные полюса. "Один в распоряжении богатых, сильных, производящих и экспортирующих продукты производства, а второй - у бедных, слабых, потребляющих и импортирующих... На одной стороне - строящие, полирующие и экспортирующие машины, на другой - потребляющие, изнашивающие и приводящие в непригодность эти машины... Речь о том, в каких отношениях находимся мы с машиной, с технизацией, о том, что мы не строим машины, но экономика и политика заставляют нас быть потребителями в интересах производителей Запада... Главное в том, что мы не смогли сохранить свою подлинную культуру перед натиском машин и их неотвратимой силы"14 .

Але-Ахмад понимает, что методы и формы использования колониальными державами Ирана как своего сырьевого придатка менялись в зависимости от обстановки и времени. Раньше, в XIX-начале XX в., колонисты опирались на ханов, эмиров, вождей племен, "а сейчас человек на Западе сменил кожу, начал гримасничать, чтобы его не узнали. Если раньше его называли арбабом (хозяином), или сахебом (господином), а жену его госпожой, то сегодня это советник, консультант, атташе ЮНЕСКО. И хотя он прибыл с теми же целями, но наряжен в более респектабельную одежду. Он больше не носит колониальный пробковый головной убор, прикрываясь внешней благопристойностью"15 .

По мнению Але-Ахмада, "машинизация" ведет к фашистским, диктаторским режимам. Он не видит их социальных корней, не понимает социальной сущности фашизма как порождения монополистического капитала. "По-моему, один из факторов, способствующих появлению фашизма, - пишет Але-Ахмад, - это муштра, превращение человека в послушную машину. И такая система ограничения народа, регламентация его обусловлены потребностью машины" 16 .

Але-Ахмад пишет, что в Иране нет никакой свободы и никакой справедливости. "Мы по-ребячески создаем видимость внедрения западной демократии. Но ее нет и быть не может, однако наши правители кричат о ней, чтобы заткнуть рот своим политическим противникам внутри страны и за ее пределами"17 . "У нас, - продолжает он, - армия властвует над всем и определяет все, она же пользуется всеми благами государства. Официально и внешне на содержание армии расходуется 30% бюджета страны, а в действительности 54%, не считая безвозмездной помощи извне на эти цели... Не лучше ли было бы употребить большую часть этих средств на гражданские цели, казармы заменить производственными и профессиональными учебными заведениями, которые должны помочь деревне, а солдат - будущих крестьян - обучить технике и управлению машинами. Вот в чем сейчас нуждается деревня"18 . Подвергая критике земельную реформу шаха, автор подчеркивает, что она проводится не в интересах крестьян, поощряя крупных землевладельцев и объединения капиталистического типа и увеличивая число кулацких хозяйств. Але-Ахмад пишет и о бедственном состоянии школьного образования в Иране (ничтожно малое число школ, нехватка учителей, несовершенство программ и т. п.), отмечает серьезные недостатки в подготовке специалистов, особенно за рубежом. "Большая часть из них возвращается в Иран, оторвавшись от своей земли, испытав сильное влияние Запада"19 .

Многие иранские авторы ищут истоки "печального" влияния Запада на жизнь своей страны, стараются установить, когда и с чего началось наступление Запада па Восток, каким оно было и какие цели преследовало. И Але-Ахмад в книжке "Гарбзадаги" (раздел под характерным названием "Начало гниения") и Нараки, в частности в статье "Перед лицом культуры Запада и в плену техники Запада", пытаются доказать, что пагубное воздействие Запада на Иран началось еще в эпоху Ренессанса, получило


14 Там же, с. 7 - 8.

15 Там же, с. 105.

16 Там же, с. 102.

17 Там же, с. 90 - 91.

18 Там же, с. 87, 90.

19 Там же, с. 98.

стр. 164


свое дальнейшее развитие в XVIII-XIX вв. и еще более усилилось в XX веке. Эту идею пытается философски обосновать С. -Х. Наср20 . "Как только европейская цивилизация стала распространяться за пределы своих стран, - пишет этот автор, -она начала постепенно заражаться двуличием, которое вошло в их плоть и кровь, утвердилось в их характере... Речь идет о ревностном и тщательном сохранении предметов культуры в европейских государствах и наряду с этим о похищении картин в Китае, Индии и других странах Востока; или об очень строгом соблюдении моральных установлений в своих странах и ограблении в течение нескольких веков колоний, да так, что, когда некоторые европейские страны покинули свои колониальные владения, те оказались без природных ресурсов и т. д."21 .

Экскурсы в историю увязываются иранскими авторами с современностью. При этом перед ними встает практический вопрос: как строить свои отношения с Западом, чтобы избавиться от "гарбзадаги", от "пагубного" влияния "машинизации и технизации" на экономику и культуру Ирана? Сторонники более умеренных идей считают необходимым сотрудничество с развитыми западноевропейскими капиталистическими странами, использование их техники и опыта. В некоторых органах иранской печати появлялись и примиренческие выступления без резких и прямых выпадов против "технизации" по западному образцу. "До тех пор, пока мы, - писал, например, Нараки, - не овладеем сутью и принципами господства Запада, западной наукой, мышлением и философией, мы не сможем обрести настоящую свободу. Мы переживаем период восприятия, период, когда нам надо брать у Запада. Но важно знать, как, каким образом брать, во всяком случае назад возвращаться мы не можем".

Но как быть с самобытной национальной культурой, как она должна развиваться, учитывая "технизацию", идущую с Запада, которая, по выражению иранских националистов, разрушает национальную культуру? И ответ дается такой. Техника должна рассматриваться как пьедестал, основа, или трамплин, который следует использовать для достижения цели22 . "Если мы с этого трамплина обратим внимание на науку... ее производное и философию, - заключает Нараки, - то сможем при помощи этой науки и философии сделать успешный прыжок, в противном случае наше поражение неизбежно, так как все, на чем мы стоим, не наше, чужое, это заплата не под цвет на нашей прошлой и старой культуре".

Беспокойство за судьбу национальной культуры охватило многих видных деятелей культуры и литературы Ирана. Их тревожит распространение (главным образом среди жителей крупных городов, таких, например, как Тегеран) безразличия к культурному наследию, ко всему национальному в угоду европейской моде. Профессор Тегеранского университета М. -А. Ислами Нодушан рассказывает о любопытной встрече с иранским журналистом, вернувшимся из Европы. Этот журналист задал ученому такой вопрос: "Что если современное молодое поколение Ирана не будет знать о прошлом своей культуры: в самом деле, что оно потеряет, если не станет его изучать?" 23 Поскольку, по мнению журналиста, в мире господствует культура индустриального Запада, то лучше было бы, если бы молодежь не тратила зря времени на освоение национальной культуры, а сразу же приобщалась к культуре Запада. "Это, - замечает Ислами Нодушан, - я слышал и раньше от молодых людей, от многих лиц, считающих себя интеллигентами, и даже от некоторых высокопоставленных лиц, которые вершат судьбами государства". Ислами Нодушан отмечает резкое падение нравов, процветание всяких "шоу", исполненных фиглярства, жестокости и секса, повальное увлечение чистоганом, наживой любыми способами. Честь, совесть, уважение - все вытеснено меркантилизмом. "Сегодня стало модой на все смотреть через призму "экономики", "выхода", норм "на душу населения", а так как культура не имеет цифровых и ощутимых пока-


20 См. В. Б. Кляштерина. "Культура" и "культурное наследие" в концепциях иранских буржуазных идеологов (70-е годы XX в.)" "Народы Азии и Африки" 1978, N 2.

21 С. -Х. Наср. Идейная основа столкновения культуры и цивилизации Ирана и Запада. "Ягма", V-VI, 1978, N 3, с. 148.

22 Э. Нараки. Перед лицом культуры Запада и в плену техники Запада. "Книжное обозрение", VIII-IX, 1972, N 5 - 6, с. 410, 413.

23 М. -А. Ислами Нодушан. Культура и подобие культуры. Тегеран. 1975, с. 9. Цитируемая статья "Быть или не быть культуре" была впервые помещена в журнале "Ягма" (V-VI, 1970, N 3).

стр. 165


зателей, то для "планирования" она категория несущественная, и ее всерьез не принимают. Такой взгляд на культуру, разумеется, порожден поверхностным отношением к вопросам развития. Если бы развитие определялось только увеличением количества заводов и доходами на душу населения, то все было бы легко решать. Но часто забывается, что все это - лишь средства для достижения цели, которая состоит в создании гуманных условий для развития личности и счастья человека"24 .

Иранские ученые и писатели, выступающие против засилья Запада, ведущего к уничтожению национальной культуры, в том числе и к отрицанию наследия, неодинаково относятся к традиции. Если Але-Ахмад сетует на то, что преклонение перед Западом привело к падению авторитета религии, к вырождению патриархальных норм морали, то Ислами Нодушан не держится за "религиозные предрассудки, старые, прогнившие обычаи отсталого прошлого, не соответствующие интересам сегодняшнего дня. К сожалению, -пишет он, - летит все - плохое и хорошее из культурного наследия. Слов нет, было бы лучше, если бы откинули прочь устаревшие убеждения и вместо них воцарились бы порядок, свобода, разум, равенство, правда и честность, социальный прогресс и взаимопомощь. К сожалению, дело обстоит не так"25 . Иранская культура с ее богатой традицией и на самом деле переживает кризис. Недаром о ее судьбе всерьез забеспокоились историки, философы, социологи и литераторы страны. С каждым годом в иранской прессе появлялось все больше статей, в которых звучала тревога за будущее национальной культуры, за ее печальное состояние, вызванное однобоким развитием страны. К этому прибавляют также воздействие причин экономического, социального и даже международного характера26 .

Иранские ученые, такие, как Ислами Нодушан, толкуют понятие культуры отнюдь не абстрактно, а рассматривают ее социальные и политические аспекты27 . Выступая в защиту национальной культуры, которая приходит в упадок и вытесняется влиянием Запада, Нодушан не высказывается против ее модернизации и восприятия ею прогрессивных элементов из культур других народов, он только требует не поощрять искусственного привнесения в национальную культуру и жизнь ненужных заимствований. Несколько иначе подходит к этому вопросу другой видный иранский ученый профессор Тегеранского университета А. Зарринкуб, который изложил свои взгляды в книге "Ни восточное, ни западнее, а человеческое". "По существу, - пишет Зарринкуб, -то, что называют столкновением "Запада с Востоком", является столкновением восточного мира с культурой класса буржуазии, который породил машины и эксплуатацию, изменившие на протяжении последних веков весь кругозор человека". Сравнивая тяжелое для Ирана прошлое с настоящим, Зарринкуб спрашивает: "Разве в нынешнем мире, когда увлекаются буржуазным раем, который на самом деле является сущим адом с его капиталистической конкуренцией, расовой дискриминацией, когда народы стонут под игом колониализма, а воинствующие силы угрожают систематическим наращиванием страшного разрушительного оружия, разве эта "житейская мудрость" может сулить иранцам спокойную жизнь больше, чем во все прошлые века?" "В этой антифеодальной борьбе и с развитием капитализма, - отмечает Зарринкуб, - родился класс пролетариата, который в известной степени обуздывает неограниченную алчность и агрессивные стремления буржуазии"28 .

Говоря о судьбах национальной культуры, Зарринкуб подчеркивает: "Иранская культура не может быть законсервирована", "не может оставаться в рамках старых традиций", она должна развиваться и воспринимать все новое, необходимое, полезное, прогрессивное. Бояться воздействия на иранскую культуру Запада или Востока не следует. Вое зависит от степени устойчивости самой национальной культуры. Если она крепка и сильна, то ей нечего опасаться модернизации. От этого она не погибнет, не будет и деградировать, а, наоборот, получит дальнейшее развитие. "Трудность заклю-


24 Там же, с. 9, 14.

25 Там же, с. 17.

26 Там же, с. 24.

27 М. -А. Ислами Нодушан. Запад и Восток. "Не забудем Иран". Сб. статей. Тегеран. 1961; его же. Влияние Европы, на обновление литературы Ирана. "Чаша, видящая мир". Сб. статей. Тегеран. 1967.

28 Л. Зарринкуб. Ни восточное, ни западное, а человеческое. Тегеран. 1977 с. 29, 30, 36.

стр. 166


чается не в восприятии западного ("гарбгераи"), это историческая необходимость, так как вместе с капиталистической экономикой в жизнь народа входят и культурные ценности. Совсем другое дело - преклонение перед Западом ("гарбзадаги"), т. е. навязывание ненужных нам обычаев, которые привносятся в нашу культуру по прихоти некоторых слоев Запада. Восприятие их и наносит вред нашему национальному достоинству". Зарринкуб призывает вспомнить историю, на протяжении которой завоеватели не раз пытались оказывать влияние на Иран. Им удавалось захватить его территорию, но иранский народ в конечном итоге сумел сохранить свою культуру. "Надо поступать так, как в подобных случаях вела себя иранская культура в прошлом. Поэтому-то она сейчас и является самостоятельной, животворной, которой можно гордиться: ни восточной, ни западной, а человеческой"29 . Итак, Зарринкуб в одинаковой степени отрицательно относится как к засилью Запада, так и к изоляции иранской культуры от внешнего мира, считая, что взаимосвязи и взаимовлияния культур - процесс естественный, но - главное и решающее - он должен опираться на общечеловеческие, гуманистические принципы.

В связи с углублением противоречий между империалистическими державами и зависимыми странами Востока, в том числе и Ираном, с развитием национально-освободительного движения и ростом национального самосознания иранская интеллигенция все активнее боролась за национальную культуру. Патриотически настроенные, прогрессивные деятели, стремившиеся использовать внешние экономические, торговые и культурные связи для развития своей страны, ревностно оберегали национальную культуру от тех, кто нигилистически относился к культурному наследию, а также от прозападных элементов, считавших, что Иран должен духовно следовать за Западом, иначе он не сможет быстро выйти из состояния отсталости.

Во время второй мировой войны, в послевоенный период и особенно в последнее десятилетие вопрос о судьбах национальной культуры приобрел наибольшую актуальность в связи с ускорением индустриализации Ирана и значительно возросшим влиянием США и западноевропейских стран на все сферы жизни этой страны. Так как масштабы и характер этого влияния на ее культуру стали угрожать национальным интересам, буржуазная интеллигенция забила тревогу, стараясь при этом придать дискуссии внеклассовый характер. Как выше отмечалось, большинство иранских авторов, выступающих в защиту национальной культуры от влияния Запада, главную угрозу видят в "технизации" и "машинизации" иранского общества. По их мнению, западноевропейские государства обладают в этом отношении своим же противоядием, поскольку, являясь производителями машин, располагают довольно высоким уровнем культуры. Иран же, ввозящий машины и таким путем поднимающий уровень своей индустриализации, не успевает такими же темпами поднимать интеллектуальный уровень и общую культуру специалистов. Вследствие этого растет прослойка кадров, которые, как правило, отличаются узким профессионализмом, являясь больше исполнителями, чем носителями самостоятельного творческого начала. Вслед за западной машиной в страну идут и современная западная культура, "западный образ жизни", активно вытесняя национальную культуру.

Националистически настроенные авторы указывают на пороки западной капиталистической системы машинизации и механизации и противопоставляют ей восточную культуру как более совершенную и разумную. Промышленный Запад, пишет Нараки, породил экологический, энергетический, продовольственный кризисы. Бедствием становится также чрезмерное употребление спиртных напитков и наркотиков. "Западному образу жизни" Нараки противопоставляет традиционное иранское общество как более гармоничное. Фактически он выступает против крупных городов, машинизации и механизации, призывает возродить ветряные мельницы (для того чтобы качать воду, молоть пшеницу и приводить в движение другие установки), пастбищное животноводство, главным образом овцеводство; широко использовать старые системы водоснабжения, использовать достижения национальной науки, а также опыт старших поколений. Наглядным тому примером служит, по мнению Нараки, Исфахан, в котором сочетается наука и практика прошлого с интересами современной жизни30 .


29 Там же, с. 33, 39.

30 Э. Нараки. Иранистика в ее связи с западной культурой. "Рахнемайс кстаб", X-XII, 1974, N 7 - 9, с. 468 - 471.

стр. 167


Характерно, что иранские авторы, восхваляя традиционные экономические и культурные институты, нравы, обычаи и отношения между людьми, "украшавшие когда-то иранское общество", не пишут о феодальных отношениях, сохраняющихся еще на большей части территории страны. В то же время многие деятели культуры Ирана понимают, что не все традиционное заслуживает восхваления, что феодальная отсталость- серьезная преграда на пути развития общества. И вместе-с тем очень важно знать, как пишет, например, Ислами Нодушан, что собственно идет на смену прошлому, традиционному.

Можно понять тревогу иранской интеллигенции за судьбу национальной культуры, подвергавшейся в течение многих лет уродливому воздействию капиталистического Запада. Наиболее дальновидные деятели культуры Ирана не отрицают пользы научного и технического прогресса, но справедливо требуют ограждения национальной культуры от засилья Запада и сохранения духовных богатств своего народа. Проблема сохранения национальной культуры, защиты ее от пагубного воздействия капиталистического Запада, прежде всего американского империализма, была актуальной в 60 - 70-е годы. После ликвидации шахского режима она приобрела еще большее значение. Прогресс в развитии культуры Ирана может быть достигнут только путем критического освоения достижений мировой науки и культуры в сочетании с бережным отношением к собственному культурному наследию.

Опубликовано на Порталусе 18 февраля 2018 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама