Рейтинг
Порталус

НАЧАЛЬНИК МОСКОВСКОЙ СЫСКНОЙ ПОЛИЦИИ А. Ф. КОШКО

Дата публикации: 08 мая 2021
Автор(ы): П. И. Руднев
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ИНОСТРАННЫЙ ДЕТЕКТИВ
Номер публикации: №1620490034


П. И. Руднев, (c)

Многим русским эмигрантам, жившим в 1920-х годах как во Франции, так и в других странах, был хорошо знаком парижский еженедельник "Иллюстрированная Россия" ("La Russie illustree", до 1926 г. выходил раз в две недели). В 1925 г. журнал начал печатать рассказы о дореволюционной уголовной преступности и борьбе с нею российских сыщиков. Видно было, что их автор, бывший сыщик, обладает незаурядным литературным талантом. Уже в 1926 г. 20 его рассказов вышли отдельной книгой в издательстве "Rapid- Impremerie". На обложке значилось: "А. Ф. Кошко. Очерки уголовного мира царской России. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции и заведующего всем уголовным розыском Империи". Русским эмигрантам во Франции, особенно бывшим москвичам, фамилия автора "Очерков" была давно известна.


Руднев Павел Игоревич - историк, зав. отделом журнала "Новое время".

стр. 136


Аркадий Францевич Кошко родился в 1867 г. в семейном имении Брожка Минской губернии. Отец его, Франц Казимирович Кошко служил в Могилевской палате гражданского суда и имел чин коллежского секретаря. Мать - Констанция-Пульхерия Карловна, урожденная Бучинская. Выбрав карьеру военного, Аркадий в 1888 г. закончил Казанское пехотное юнкерское училище и получил назначение в полк, расквартированный в Симбирске. Годы, проведенные в полку, протекали спокойно, беззаботно, но монотонно. Молодой офицер стал думать о другой профессии, которая, во-первых, больше отвечала бы складу его характера, во-вторых, могла бы быть полезной и в мирное время. С детства он зачитывался детективными романами и понял со временем, что его истинное призвание - криминалистика.

В начале 1894 г. Кошко подал в отставку и в марте был принят рядовым инспектором в рижскую полицию. Пришлось преодолевать немалое сопротивление семьи, которая поначалу просто отвернулась от него из-за такого шага. Но уже в 1900 г. Кошко назначается начальником рижского сыскного отделения. "В ту пору я был новичком в сыскном деле, - отмечал в своих очерках Аркадий Францевич,- а потому не без робости принял это назначение" 1 . Деятельность Кошко на этом посту была успешной, он удачно проводил самые разные дела: от поимки банды убийц и грабителей во главе с Карлом Озолиныпем до разоблачения короля карточных шулеров Ракова, фальшивого "испанского графа Рокетти де ля Рокка". Во время волнений 1905 г. Кошко уже пришлось думать о безопасности своей семьи: немало уголовников мечтали, пользуясь революционной неразберихой, поквитаться с "лелькунгс Кошкас" (главным начальником Кошко). Поэтому одно время Аркадий Францевич служил заместителем начальника полиции в Царском Селе, но вскоре был переведен в столицу, получив назначение на должность заместителя начальника санкт-петербургской сыскной полиции.

За время, проведенное в Санкт-Петербурге, Аркадий Францевич усовершенствовал свои профессиональные познания в области криминалистики, юриспруденции, приобрел известность опытного сыщика и организатора сыскного дела. Но настоящая известность, всероссийская и даже европейская, пришла к нему в московский период службы, начавшийся в 1908 году. (В 1913 г. на Международном конгрессе криминалистов в Швейцарии Московская сыскная полиция получила первое место по раскрываемости преступлений). Именно в Москве развернулся сыскной гений Кошко.

1908 год был переломным не только в карьере Аркадия Францевича, но и во всей организации уголовного розыска в Российской империи. Сыскные отделения появились уже в последние десятилетия XIX в., но действовали они лишь в обеих столицах и некоторых крупных городах. 6 июля 1908 г. был принят закон "Об организации сыскной части", гласивший: "В составе полицейских управлений Империи образовать сыскные отделения четырех разрядов для производства розыска по делам общеуголовного характера как в городах, так и в уездах" 2 . Всего было создано 89 сыскных отделений. "Инструкция чинам сыскных отделений" (принята 9 августа 1910 г.) установила, что они "имеют целью своей деятельности негласное расследование и производство дознаний в видах предупреждения, устранения, разоблачения и преследования преступных деяний общеуголовного характера". Начальник сыскного отделения подчинялся "в общем порядке службы полицмейстеру по принадлежности", а в Москве и Санкт-Петербурге - градоначальникам 3 .

Весной 1908 г. начальник санкт-петербургской сыскной полиции В. Г. Филиппов серьезно занемог; Кошко исполнял его обязанности. Именно тогда директор Департамента полиции Трусевич предложил Кошко занять должность начальника московской сыскной полиции. Аркадий Францевич отказался - в Москву его не тянуло. Причин тут было предостаточно: сенатор Гарин начал ревизию московского градоначальства; сыскная полиция в старой столице была к тому времени полностью дезорганизована; в Петербурге Кошко, по его выражению, уже "пустил глубокие корни"; наконец, не хотелось менять учебные заведения детей 4 .

Подлоги, вымогательство, получение взяток, перерасходование средств, слабый надзор за подчиненными, запущение дел - вот какой "стиль управления", получивший название "рейнботовщина" (по имени генерала А. А. Рейнбота, градоначальника Москвы с января 1906 по ноябрь 1907 г.), выработался у московской администрации. После многочисленных жалоб обывателей и нескольких "малых"

стр. 137


ревизий, проводившихся в основном прокуратурой, в Петербурге поняли, что дела в Москве идут скверно и нужно послать туда ревизора с широкими полномочиями. По мнению сенатора Гарина, задача Рейнбота сводилась лишь к тому, чтобы "поддержать и укрепить добрые начинания своих достойных предшественников - Трепова и Власовского. Генерал Рейнбот оказался, однако, администратором иного закала, и за два года его управления Москвой преследуемая до него и частью даже вовсе изгнанная из местного полицейского обихода взятка вернулась обратно и цепкой паутиной окутала обывательскую жизнь Первопрестольной столицы" 5 . В ходе ревизии добрая половина чинов московского градоначальства (включая Рейнбота) была не только изгнана со службы, но и предана суду. Была уволена и значительная часть чинов сыскной полиции, поскольку "агенты распустились, чиновники бездельничали, и столичная шпана, учтя столь благоприятную конъюнктуру, обнаглела до крайности". Сенатор Гарин вынес суровое заключение: "Я признал необходимым возбудить предварительное следствие против московского брандмайора надворного советника Гартье по обвинению в растрате и уничтожении документов и против начальника московской сыскной полиции коллежского советника Моисеенко по обвинению в превышении власти, бездействии оной, растратах и присвоении казенных денег, взяточничестве, вымогательстве и целом ряде других преступлений". Ревизия отметила и "совершенную неспособность и нерадивость этого исключительного по лени чиновника" 6 .

Через две недели после беседы с Трусевичем Кошко вызвали в Елагин дворец к Председателю Совета Министров П. А. Столыпину. Тот предложил навести порядок в Московской сыскной полиции, реорганизовать ее и попросил поскорее выехать в Москву. Через две недели Кошко был уже там. Опубликованный в газете "Правительственный вестник" Высочайший приказ N 27 от 3 мая 1907 г. гласил: "По ведомству Министерства внутренних дел назначаются... помощник начальника санкт-петербургской сыскной полиции надворный советник Кошко - начальником московской сыскной полиции с 8-го апреля" 7 .

О доверии Столыпина к Кошко говорит эпизод, имевший место уже во время его работы в Москве. Два профессора Московского университета обратились к Аркадию Францевичу с просьбой: можно ли им приводить хоть раз в неделю в помещение сыскной полиции студентов юридического факультета для ознакомления с методами, употреблявшимися в уголовном розыске. Кошко согласился, но обратился за разрешением к градоначальнику. "Генерал Андрианов не пожелал взять решение этого вопроса на свою ответственность и по прямому проводу доложил о нем Столыпину. "Предоставляю это дело на усмотрение Кошко, которому всецело доверяю,- ответил премьер". И вскоре в кабинете Аркадия Францевича (по адресу Малый Гнездниковский пер., д. 5) состоялось первое собеседование с двумя профессорами и группой студентов. Занятия эти длились вплоть до отъезда Кошко в Санкт-Петербург.

Приблизительно через год Кошко удалось вполне наладить дело. При каждом из московских полицейских участков состоял надзиратель сыскной полиции, имевший под своим началом трех-четырех постоянных агентов и сеть агентов- осведомителей, вербовавшихся, как правило, среди жителей данного полицейского района. Несколько надзирателей объединялись в группу во главе с чиновником особых поручений сыскной полиции. Он не только ведал участковыми надзирателями, их агентами и осведомителями. Он же еще имел свой особый штат секретных агентов и с их помощью контролировал деятельность надзирателей. Чиновники и надзиратели состояли на государственной службе, агенты и осведомители служили "по вольному найму" и вербовались из числа дворников, извозчиков, горничных, приказчиков, телефонисток, актеров, журналистов, кокоток и др. Некоторая часть агентов получала определенное жалование, но большинство вознаграждалось устройством - с помощью полиции - на какую-нибудь казенную или частную службу. Выдавались им и бесплатные железнодорожные и даже театральные билеты.

За деятельностью чиновников для особых поручений наблюдал лично Кошко, имея для контроля за ними около 20 секретных агентов. Имена и адреса этих агентов были известны только ему, с ними он встречался исключительно на конспиративных квартирах, которых у начальника угрозыска имелось три. С помощью этих тщательно подобранных секретных агентов Кошко мог наблюдать за поведе-

стр. 138


нием любого из своих подчиненных, не возбуждая в нем никаких подозрений. Среди секретных агентов "была и старшая барышня с телефонной станции, довольствовавшаяся театральными и железнодорожными билетами, коробками конфет и духами; был и небезызвестный исполнитель цыганских романсов, вечно вращашийся в театральном мире; было и два метрдотеля из ресторанов, наблюдавших за кутящей публикой, и агент из бюро похоронных процессий, и служащие из Казенной палаты, Главного почтамта и пр.".

Один агент проверял другого и одновременно сам подвергался тайной проверке. Но жизнь показала всю необходимость подобного метода. Зачастую поступала, например, информация о появлении очередного клуба-притона, где шулеры беспардонно обыгрывали в "железку" доверчивых посетителей. Кошко отдавал приказ надзирателю района прийти с ночным обходом в этот клуб и в случае обнаружения азартной игры закрыть его. Надзиратель делал обход, потом еще один, но запрещенной игры не оказывалось. Кошко приказывал чиновнику для особых поручений проверить действия надзирателя, и бывало, что сведения чиновника совпадали с рапортом надзирателя, между тем как жалобы на притон продолжались. Тогда Кошко привлекал своих секретных агентов, и обнаруживалась преступная корысть и надзирателя, и чиновника: "Надзиратель заблаговременно извещал хозяина притона о предстоящем обходе и, получая за это соответствующую мзду, делился с чиновником". Иногда надзиратели ленились, относились спустя рукава к порученному делу или сочиняли всякие небылицы, чтобы показать свою энергию и старание. С помощью "контроля над контролем" удалось убедить чинов сыскной полиции, что начальник ее в курсе всего происходящего, и серьезно подтянуть их.

Всегда находились люди, которых Аркадий Францевич не без юмора называл "агенты-любители". Бывало, что воры, не поделившие добычу, присылали кляузные письма, жалуясь друг на друга; скупщик краденого, снедаемый завистью к "коллеге по ремеслу", являлся в полицию и с удовольствием "сдавал" конкурента. И, конечно, честные (или почти честные) обыватели, желавшие заработать 5, 10 и даже 25 руб., приходили к Кошко и предлагали сообщить данные по очередному делу, ставшие им известными случайно (или не случайно).

Любой участковый надзиратель, прослуживший несколько лет, с помощью агентов и осведомителей уже мог подробно изучить и свою территорию, и состав населения. Каждый надзиратель по требованию Кошко обязан был составлять ежемесячные отчеты, где по рубрикам разносились количество и виды преступлений, произошедших на участке за месяц. Шестого числа каждого месяца отчеты со всех районов поступали на просмотр к Кошко. Специальный чиновник-чертежник вычерчивал кривые по видам преступлений и по каждому району отдельно, а затем составлял общую картограмму, которая вывешивалась в служебном кабинете начальника угрозыска. Аркадий Францевич таким образом постоянно следил за состоянием преступности в любой части городской территории и в случае необходимости обращался к градоначальнику, прося его "подтянуть соответствующего участкового пристава", а сам "нажимал на участкового надзирателя". Усиливалось наблюдение за неблагополучными районами, и как следствие происходило "резкое понижение соответствующей кривой к следующему же месяцу" 8 .

Еще в первые месяцы работы в Москве элементы своей системы Кошко опробовал на железной дороге. На московском железнодорожном узле вспыхнула эпидемия краж. Крали все: от пассажирского багажа до груженых товарных вагонов. На Николаевской дороге уворовали целый паровоз, загнали его на запасной путь и разобрали по частям. Борьба с преступностью на железных дорогах была возложена на Жандармское полицейское управление железных дорог. Но московский губернатор генерал В. Ф. Джунковский обратился за помощью и к Аркадию Францевичу 9 .

Кошко решил начать с Николаевской железной дороги, соединявшей Москву со столицей империи: "Ряд моих гласных агентов был принят на дорогу и начал подвизаться на разных мелких должностях по службам движения, пути, сборов и т. д. ". Кроме того, Кошко пристроил на службу 10 тайных агентов, о которых знал лишь он сам. Тайные агенты следили за гласными. К концу третьего месяца операции были изобличены, арестованы и преданы суду 50 человек из состава мелких служащих. Дела их объединили в один процесс - сенсационный не только для Москвы, но и части России. Прекращение железнодорожных краж сильно

стр. 139


разгрузило сотрудников угрозыска. Ведь краденые товары обычно сбывались в Москве, и немало сил и времени уходило на их розыск.

Успешным средством борьбы с московским отребьем и заезжими "гастролерами" Кошко сделал облавы, проводившиеся по заранее продуманным планам. В те годы "окрестная шпана" стягивалась в Первопрестольную к Рождеству, Пасхе, Троице и Духову дню для совершения самых дерзких и крупных краж и иных преступлений. "Помню, что в первый год моего пребывания в Москве я на Рождестве чуть не сошел с ума от огорчения,- вспоминал Кошко. - 27 декабря было зарегистрировано до шестидесяти крупных краж с подкопами, взломами, выплавливанием несгораемых шкафов и т. п., а о мелких кражах и говорить нечего: их оказалось в этот день более тысячи. Из этих цифр явствовало, что город наводнен мазурьем и мне надлежит вымести из него этих паразитов". Частичные, мелкие облавы проблемы не решали: обычно при приближении наряда полиции преступники скрывались; если попадались лица, не имевшие права жительства в столицах, то будучи отправленными в родные места по этапу, они вскоре бежали оттуда и вновь появлялись в Москве. Кошко прибегнул к крупным облавам, проводимым три- четыре раза в год.

День и час облавы сохранялись в строжайшей тайне, и это было особенно трудно, поскольку в операции принимали участие свыше 1 тыс. чинов сыскной и наружной полиции. Дней за пять - десять до больших праздников Кошко приказывал своим надзирателям, чиновниками и агентам собраться в полиции часам к 7 вечера якобы для ознакомления с новым циркуляром или для получения общих указаний по очередному сложному делу. Собравшимся объявлялось, что сегодня ночью - облава, после чего запрещалось не только выходить из помещения, но даже разговаривать по телефону. В то же время градоначальник по просьбе Кошко отряжал 1 тыс. городовых, 50 околоточных, 20 приставов и их помощников. Глухой ночью все стягивались в один исходный пункт (часто во дворе при жандармском управлении), получали подробные инструкции, и облава начиналась.

Для большей эффективности отряды следовали шагом до определенного места, затем переходили на бег и молниеносно оцепляли намеченный район, квартал или группу домов, подлежащих осмотру. Сам Кошко выезжал на место действия на автомобиле в сопровождении трех-четырех хроникеров московских газет (редакции извещались за час до начала облавы). В ходе облавы вся "клиентура" разбивалась "на людей с неопороченными документами и на тех, у кого документы либо не в порядке, либо отсутствуют вообще". Первых оставляли в покое, вторых отправляли в полицейские участки. Подобные ситуации особенно частыми были при облавах в Кулаковских домах у Хитрова рынка - огромных каменных сараях, сдававшихся под ночлежки. Хозяевами отдельных квартирок зачастую были скупщики краденого, тайные винокуры, мошенники, а жильцами - не только "коты", шулеры и жулики, но и просто несчастные, опустившиеся люди, порой бывшие интеллигенты. Приведенных в участки поили в 6 часов утра чаем, каждому выдавался фунт хлеба и кусок сахару. Днем им выдавалось тюремное белье, обувь и одежда, и они препровождались в сыскную полицию 10 .

Предпраздничные облавы дали свои результаты: на четвертый год пребывания Кошко в Москве на Пасху не было зарегистрировано ни одной крупной кражи!

При московской сыскной полиции функционировали специальный "стол приводов", фотографический кабинет с архивом, дактилоскопическая картотека. В "столе приводов" происходили как опознание доставленных преступников, скрывавших свои истинные и уже зарегистрированные полицией имена, так и регистрация людей, впервые попавшихся на преступлениях. Последних "тотчас же регистрировали за столом приводов и снимали с них фотографии и дактилоскопические снимки, производя вместе с тем и антропометрические измерения". Измерялись рост, объем черепа и даже след ноги. Огромный циркуль и специальная платформочка с цинковой доской, на которой виднелся черный рисунок следа, оказывали еще и психологическое воздействие на самых невежественных "мазуриков". Кошко разработал и впервые применил в Москве способ "относительно быстрого нахождения в многочисленных, прежде снятых отпечатках (пальцев. - П. Р.) снимка, тождественного с только что снятым". Этот способ вскоре перенял английский Скотленд-Ярд.

Вспоминая о своей практике, Кошко выделял одно расследование, в успешном завершении которого дактилоскопия сыграла решающую роль. В 1910 г. в купе

стр. 140


первого класса поезда, прибывшего на Курский вокзал из Ростова-на-Дону, был обнаружен убитый кинжалом пассажир. Как оказалось, это - ювелир Озолин, совладелец магазина близ Кузнецкого Моста, и убит он был из-за бриллиантового колье. Чтобы направить полицию по ложному следу, были похищены документы и подброшен серебряный портсигар, никогда убитому не принадлежавший. При первом же осмотре Кошко заметил на портсигаре пятнышки крови и следы пальцев. В сыскной полиции специалист по дактилоскопии насыпал "осторожно специального, особо тонкого и сухого порошку на захватанную поверхность... Рисунок... был сфотографирован и подведен под соответствующую формулу... Он оказался новым". Постепенно велась работа с широким кругом подозреваемых, и у всех снимались отпечатки пальцев. Тождественными имеющимся оказались "пальчики" некоего Федорова, владельца часового магазинчика на Воздвиженке, случайно узнавшего о предстоящей поездке Озолина в Ростов за колье ценою в 58 тыс. рублей. Федоров продолжал запираться, но с помощью "подсадной утки" проследили, что бриллианты зарыты "во дворе у маменьки, за Дорогомиловской заставой".

Развитие телефонной сети в Москве существенно помогало сыщикам. Необходимую оперативную информацию в прокуратуре или наружной полиции можно было теперь получать, не выходя из служебного кабинета. Правда, появились и неожиданные проблемы. Порой начальника сыскной полиции беспокоили даже ночью по нелепейшим поводам.

В те годы в московской сыскной полиции началось активное использование собак-ищеек, для чего был создан питомник. "Несколько дрессированных собак, - замечает Аркадий Францевич, - не раз были использованы моими агентами для розыска, и два-три преступления, удачно раскрытых, благодаря чутью и нюху знаменитого Трефа, создали этой собаке широкую популярность в Москве". Доберман-пинчер Треф (вожатым его был околоточный надзиратель Дмитриев) стал героем самых невероятных историй, ходивших среди москвичей. В журнале "Вестник полиции" имелась постоянная рубрика "Полицейская и сторожевая собака", регулярно появлялись там и заметки о подвигах Трефа 11 .

При московской сыскной полиции имелся так называемый летучий отряд из 40, примерно, человек. "В него входили специалисты по разным отраслям розыска. В нем имелись лошадники, коровники, собачники и кошатники, магазинщики и театралы - названия, происходящие от сферы их деятельности". Такое подразделение признавалось необходимым, поскольку, "во-первых, кражи резко отличаются друг от друга способами их выполнения, а, во-вторых, места сбыта ворованного различны".

Кошко как человеку кристальной честности претила даже мысль о "смазывании" любого расследования, и такое же отношение к делу он воспитывал у подчиненных. Как-то в кабинет Кошко пришел с жалобой на шантажиста замоскворецкий купчик Артамонов. Хорошо помнивший времена Рейнбота и Моисеенко, коммерсант полез было за бумажником, обещая "с нашим удовольствием" отстегнуть кругленькую сумму "на благотворительность". Аркадий Францевич строго осадил щедрого дарителя: "Мы царево жалованье получаем и обязаны защищать от мошенников всех и каждого".

В управлении по распоряжению Кошко был вывешен плакат с указанием приемных часов начальника сыскной полиции и с пометкой, что "в случаях, не терпящих отлагательства", он примет "в любой час дня и ночи". "Многолетний служебный опыт заставил меня выработать в себе привычку терпеливо выслушивать каждого, желающего беседовать лично с начальником сыскной полиции", - подчеркивает Аркадий Францевич. В кабинете Кошко бывали аристократы, крупные купцы и промышленники, студенты и мелкие чиновники, лавочники и мастеровые, и с каждым, будь то преступник, свидетель или жертва, Аркадий Францевич умел вести беседу и чаще всего добивался нужного результата 12 .

Получив в 1914 г. назначение заведовать всем уголовным розыском Российской империи, Кошко вернулся в Санкт-Петербург. Джунковский, ставший товарищем министра внутренних дел, как-то пригласил Кошко в гости и показал ему папку, оказавшуюся делом, некогда заведенным на Кошко московским охранным отделением. Там имелся и донос по поводу лекций, который Аркадий Францевич читал студентам-юристам: Кошко, мол, ведет странные беседы со студентами, критикует политический сыск. Резолюция на полях, сделанная С. П. Белецким, одно время

стр. 141


директором Департамента полиции, гласила: "Установить за Кошко негласный надзор и подвергнуть перлюстрации его частную корреспонденцию". Джунковский же как сторонник широкой реформы полиции и человек порядочный был принципиальным противником политических провокаций и ложных доносов; Белецкого он уволил с должности в начале 1914 года 13 .

Началась первая мировая война. Старшие сыновья Аркадия Францевича Дмитрий и Иван служили офицерами в 1-м гвардейском стрелковом полку; младший, Николай был еще ребенком. Первый погиб на фронте в сентябре 1914 г., второй получил ранение, попал в немецкий плен (в 1915 г. его через МИД обменяли на пленного германского офицера) 14 .

Результаты трудов Кошко и его сотрудников перечеркнул "славный Февраль" 1917 года. Накануне переворота в тюрьмах и других местах заключения содержалось всего около 155 тыс. человек 15 . Уже 27 февраля 1917 г. все тюрьмы Санкт-Петербурга были разгромлены, а преступники выпущены на свободу. Повсюду жгли полицейские управления, архивы, тюрьмы, охотились за руководящими полицейскими чинами, сотрудниками угрозыска, тюремным персоналом. Опустели тюрьмы в Москве и других городах. В местах лишения свободы осталась примерно треть от тех, кому полагалось там пребывать. Уже 2 марта возглавленное А. Ф. Керенским Министерство юстиции опубликовало декларацию о полной амнистии по всем политическим делам. 14 марта Министерство распространило амнистию на осужденных по военному ведомству, а 17 марта был обнародован документ об общеуголовной амнистии: на свободу выходили "урки" и "жиганы". Находившиеся в бегах и освобожденные во время беспорядков уголовники получали в случае добровольной явки с повинной сокращение срока наполовину. А желавшие служить в армии, на фронте и вовсе освобождались из заключения для прохождения службы. В лучшем случае все это отребье просто разбегалось, в худшем - принималось за грабежи и убийства, прихватив оружие из воинских частей.

Если в Москве за март- август 1916 г. в общей сложности было совершено 3618 преступлени, то за тот же период 1917 г. - 20268. Число убийств увеличилось в 10 раз, грабежей - в 14 раз 16 .

После Октябрьского переворота Аркадий Францевич долгое время скитался по осколкам империи. Осенью 1918 г. он пробрался к гетману в Киев. "С падением Скоропадского и при нашествии Петлюры я дважды порывался выбраться из Киева, но оба раза меня высаживали петлюровцы из поезда и, таким образом, я застрял и пережил в Киеве большевистское нашествие", - вспоминал Кошко. Боясь, видимо, подвести людей, оставшихся в советской России, он не упоминает о том, как ему удалось из Киева перебраться в Одессу, а затем в Крым и каким образом смогла собраться в Крыму почти вся его семья. Здесь, при правительстве П. Н. Врангеля, Аркадий Францевич служил в должности заведующего уголовной полицией.

Но в ноябре 1920 г. красные захватили Крым. И снова начался исход русских людей из России, на этот раз - через Севастополь в Турцию. В Константинополе семья Кошко вначале жила, перебиваясь с хлеба на воду. Сам Кошко так вспоминал об этом периоде: "Когда мне после ряда хлопот удалось получить через английские власти разрешение на открытие в Константинополе частного детективного бюро, в мои сети часто попадали как старые уголовные профессионалы, так и новички, павшие под давлением крайней нужды" 17 . С каждым днем приходило все больше клиентов, росли известность и репутация бюро.

Однако первый президент Турецкой республики Кемаль-паша дружил с советской Россией и не желал держать на территории своей страны такую массу белоэмигрантов. Пронесся даже слух, что все русские будут высланы обратно к большевикам. Последовало новое бегство - теперь уже во Францию, где в 1923 г. Кошко было предоставлено политическое убежище. Первые полгода жили в Лионе, в приюте для эмигрантов, созданном иезуитами. Затем семья обосновалась в Париже (Аркадий Францевич жил на ул. Огюста Шабрие, остальная родня - на ул. Баланьи).

С большим трудом Аркадию Францевичу удалось устроиться на работу в магазин, торгующий мехами. Ольга Ивановна Кошко, внучка великого сыщика, вспоминает об Аркадии Францевиче, что он был человеком необычайной доброты и человеколюбия, постоянно помогал своим соотечественникам- эмигрантам, тем, кто был несчастнее или менее удачлив, чем он. В 1925 г. умерла его жена Зинаида Александ-

стр. 142


ровна. Через два года скончался старший брат Иван (с 1905 по 1914 г. он занимал посты губернатора поочередно в Новгороде, Самаре и Пензе).

В эти годы Аркадий Францевич как бы продолжает бороться с преступным миром, но уже не в своем служебном кабинете, не в ходе облав и хитроумных операций, а на страницах печати. Все новые рассказы его появлялись на страницах "Иллюстрированной России". Да и книга "имела хорошую прессу, и такой крупный литературный авторитет, как Александр Амфитеатров, в своем печатном отзыве признал ее за точный отпечаток жизни". В предисловии ко второму тому Аркадий Францевич писал: "Успех, выпавший на долю 1-го тома моих служебных воспоминаний, окрыляет меня и дает смелость предложить ныне моим читателям 2-й том уголовных очерков" 18 .

Аркадий Францевич Кошко уже не увидел ни 2-го, ни 3-го тома своих "Очерков", вышедших в 1929 г. в издательстве "Impremerie Pascal". Он скончался 24 декабря 1928 г. и похоронен на одном из городских кладбищ Парижа, расположенном в пригороде Сент-Уан. Его "Очерки" были переведены на французский, польский, немецкий и испанский языки, несколько рассказов вышли на английском. Вел всю издательскую работу племянник, Борис Иванович Кошко. Сам литературно одаренный человек, он помогал Аркадию Францевичу еще при его жизни.

Примечания

Автор выражает признательность Дмитрию Кошко (Париж), правнуку А. Ф. Кошко, за предоставленные им сведения из семейного архива.

1 КОШКО А. Ф. Очерки уголовного мира царской России. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции и заведующего всем уголовным розыском Империи. Т. 3. Париж. 1929, с. 152.

2 Полное собрание законов Российской Империи. Собр. 3-е. Т. XXVIII. 1908. СПБ. 1911. Отд. 1,N 30672, с. 448.

3 Инструкция чинам сыскных отделений. СПб. 1910, с. 74, 76.

4 См. КОШКО А. Ф. Страничка из личной жизни. - Иллюстрированная Россия, Париж, 1929, N 17, с. 9.

5 Рейнботовщина. К ревизии сенатора Гарина. М. 1909, с. 4.

6 КОШКО А. Ф. Вакханалия железнодорожных краж. - Иллюстрированная Россия, 1929, N 28, с. 10; Рейнботовщина, с. 31, 27.

7 Правительственный вестник, СПб, 1908. N 102, 9 (22) мая, с. 1.

8 КОШКО А. Ф. Очерки уголовного мира царской России. Т. 2. Париж. 1929, с. 154-157.

9 КОШКО А. Ф. Вакханалия железнодорожных краж, с. 10; ТИМОФЕЕВ Л. Обязанности жандармской железнодорожной полиции. СПб. 1912, с. 2.

10 КОШКО А. Ф. Вакханалия железнодорожных краж, с. 10; его же. Очерки уголовного мира царской России. Т. 2, с. 158-164.

11 КОШКО А. Ф. Очерки уголовного мира царской России. Т. 3, с. 70- 73; т. 1. Париж. 1926, с. 118, 120, 85-87; см. Новый подвиг Трефа. - Вестник полиции, СПб., 1910, N 6, с. 181; Гастроли Трефа. - Там же, N 8, с. 230; ЛЕБЕДЕВ В. Значение подвигов Трефа. - Там же, N 10, с. 279-280.

12 КОШКО А. Ф. Очерки уголовного мира царской России. Т. 1, с. 79, 81, 57, 41.

13 КОШКО А. Ф. Страничка из личной жизни, с. 11; РОЗЕНТАЛЬ И. С. Страницы жизни генерала Джунковского. - Кентавр, 1994, N 1, с. 93-96; Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Т. V. М. -Л. 1926, с. 68-99.

14 См. КОШКО А. Ф. Встреча с корнетом Савиным. - Иллюстрированная Россия, 1926, N 2, с. 4.

15 См., напр., РОГОВ В. Год 1917-й: преступники и тюрьмы России. По материалам московских архивов. - Записки криминалистов. Правовой, общественно-политический и научно-популярный альманах. Вып. 2. М. 1993, с. 250-251.

16 Московская Краснознаменная милиция. Страницы истории. М. 1988, с. 33.

17 КОШКО А. Ф. Страдивариус. - Иллюстрированная Россия, 1926, N 43, с. 14.

18 КОШКО А. Ф. Очерки уголовного мира царской России. Т. 2, с- 5-6.

Опубликовано на Порталусе 08 мая 2021 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама