Авилова и Чехов на фоне "Чайки"

Дата публикации: 10 июля 2024
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: РАЗНОЕ →
Номер публикации: №1720635969 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!

Писательница Лидия Алексеевна Авилова (урожденная Страхова) родилась 3 июля 1864 года в небогатой дворянской усадьбе Клекоткй Тульской губернии Епифанского уезда. Умерла 27 сентября 1943 года в Москве. Род Страховых, которому принадлежала Лидия Алексеевна, был старинным дворянским родом, еще в начале XIX века породнившимся с князьями Кропоткиными.

К сочинительству - стихами и прозой - Лидия Алексеевна обратилась рано. По окончании гимназии ее первым наставником стал журналист, редактор журнала "Русская мысль" В.А. Гольцев. Позднее она печаталась в разных периодических изданиях. В 1889 году Лидия Алексеевна познакомилась с А.П. Чеховым, ее талант развивался под несомненным его влиянием. Писатель читал ее произведения, многие еще в рукописи, давал советы. В 1896 году Лидия Алексеевна выпустила книгу "Счастливец и другие рассказы", тепло встреченную критикой. Ее отношения с Чеховым переросли в дружбу ("Мы с вами старые друзья", - писал ей Антон Павлович в одном из писем). Талант Лидии Алексеевны приветствовали И.А. Бунин и Л.Н. Толстой, поместивший ее рассказ "Первое горе" в своем "Круге чтения".

О писательском даре Лидии Алексеевны Бунин в беседе со своим племянником Н.А. Пушешниковым говорил так: "Она принадлежит к той породе людей, к которой относятся Тургеневы, Чеховы. Я говорю не о талантах, конечно, она не отдала писательству своей жизни, она не сумела завязать тот крепкий узел, какой необходим писателю, она не сумела претерпеть все муки, связанные с литературным искусством, но в ней есть та сложная, таинственная жизнь. Она как переполненная чаша (...) Она обладает таким тактом, таким неуловимым чутьем, которым не обладает ни один из моих товарищей по перу" (Лит. наследство. 1960. Т. 68. С. 402).

В конце жизни, в 1939-1940 годах Лидия Алексеевна пишет свою мемуарную повесть "А.П. Чехов в моей жизни", которая вышла в сборни-

стр. 27

ке "А.П. Чехов в воспоминаниях современников" уже после ее смерти, в 1947 году. Сборник неоднократно переиздавался (в 1952, 1954, 1960, 1986), а за границей мемуары Лидии Алексеевны были помещены в журнале "Europe" (1954), в номере, посвященном Чехову, а также выходили отдельными изданиями в Англии, США, Японии, Чехословакии.

В 1984 году была опубликована книга "Рассказы. Воспоминания" (изд-во "Советская Россия"), где мемуары Лидии Алексеевны воспроизведены по архивной рукописи. Предисловие к книге написала Инна Гофф, много времени уделившая изучению биографии и творчества Лидии Алексеевны.

В предлагаемых читательскому вниманию заметках воспроизводится один из эпизодов отношений Л.А. Авиловой и А.П. Чехова. Материал основан на письме Чехова Авиловой от 23 марта 1899 года; ее "Письме в редакцию "Петербургской газеты"" от 20 октября 1896 года за подписью Л. А-ва; отрывках из повести "А.П. Чехов в моей жизни".

Н.С. АВИЛОВА, доктор филологических наук

В одном из писем Лидии Алексеевне Авиловой Чехов спрашивал: "Вы писали о "Чайке"? Где и когда? Что Вы писали?" (Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Письма. М., 1980. Т. 8. С. 133; далее - только том и стр.).

Лидия Алексеевна написала отзыв о пьесе "Чайка" через день после ее провала в Александрийском театре 17 октября 1896 года и поместила его в "Петербургской газете" уже 20-го, подписавшись Л. А-ва.

Отзыв показал тонкое понимание замысла Чехова вывести в пьесе живых людей, сломать устаревшие сценические каноны, указать направление будущего театрального искусства. "Нужны новые формы", - говорит автор устами своего героя Треплева.

В отзыве на "Чайку" Л.А. Авилова сделала акцент на отсутствии в чеховской пьесе принятых в то время на театре сценических шаблонов и эффектов, на правомерности их отсутствия. В "Чайке" представлена живая жизнь, лишь на один вечер выхваченная из привычного течения и показанная на сцене, и поэтому Лидия Алексеевна назвала "Чайку" "не пьесой", обеспокоившей публику, пришедшую повеселиться на бенефисе комической актрисы Левкеевой. Она постаралась проникнуть вглубь психологии живых людей, а не сценических героев, в характеры Тригорина, Треплева, Нины. И поскольку перед зрителем благодаря таланту Чехова разворачивалась настоящая, неподдельная жизнь, Лидия Алексеевна старалась заглянуть в ее будущее, высказывая уверен-

стр. 28

ность, что Нина Заречная окрепнет и впоследствии пожалеет слабого и бесхарактерного, хотя и талантливого Тригорина.

История знакомства и отношений Лидии Алексеевны с Чеховым, история их переписки изложена в мемуарной повести Л.А. Авиловой "А.П. Чехов в моей жизни". Мне же хотелось бы сконцентрировать внимание на тех страницах, где описываются их отношения в связи со спектаклем "Чайка".

Замужняя женщина, мать троих детей, "примерная", по ее выражению, жена своего мужа - Лидия Алексеевна Авилова была крепко связана узами любви и долга со своей семьей. Редкие встречи с Чеховым, переписка с ним "празднично освещали" ее жизнь, но, естественно, не могли вылиться в какие-то более близкие отношения. И вот однажды она решилась напомнить ему о себе и, инкогнито, послала ему в подарок брелок.

В своей повести она пишет:

"В ювелирном магазине я заказала брелок в форме книги. На одной стороне я написала: "Повести и рассказы. Соч. ан. Чехова", а с другой: "Стран(ица) 267, стр(оки) 6 и 7".

Если найти эти строки в книге, то можно было прочесть: "Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее".

Когда брелок был готов, я вырезала в футляре напечатанный адрес магазина, запаковала и послала в Москву брату. А его просила отнести и отдать в редакцию "Русской мысли" (...) для передачи Антону Павловичу".

(Глава VII)

Но никакой реакции на этот подарок она не дождалась. Да и могла ли она быть, раз брелок был послан неизвестно кем?

Далее описывается маскарад в Петербурге в театре Суворина на масленице в 1896 году. Там она встречает Чехова. Цитирую:

"Зал театра показался мне каким-то кошмаром. Он был битком набит, двигаться можно было только в одном направлении, вместе с толпой. (...) Я подошла к Антону Павловичу. "- Как я рада тебя видеть!" - сказала я. - "- Ты не знаешь меня, маска", - ответил он и пристально оглядел меня".

Тут я пропускаю описание этого вечера, и под конец свидания Чехов говорит:

"- Знаешь, скоро пойдет моя пьеса (?) - Знаю, "Чайка". - "Чайка". Ты будешь на первом представлении? - Буду. Непременно. - Будь очень внимательна. Я тебе отвечу со сцены. Но только будь внимательна. Не забудь".

(Глава IX)

17 октября 1896 года. Лидия Алексеевна отправилась в Александрийский театр на первое представление "Чайки". Цитирую:

стр. 29

"Началось первое действие. Очень трудно описать то чувство, с которым я смотрела и слушала. Пьеса для меня как-то пропадала. Я ловила каждое слово, кто бы из действующих лиц его ни говорил, и была напряженно внимательна, но пьеса для меня пропадала и не оставляла никакого впечатления. (...) А про ответ со сцены Антон Павлович, очевидно, пошутил. Сказал на всякий случай неизвестно кому.

Но вот... вышла Нина, чтобы проститься с Тригориным. Она протянула ему медальон и объяснила: "Я приказала вырезать ваши инициалы, а с этой стороны название вашей книги".

"Какой прелестный подарок!" - сказал Тригорин и поцеловал медальон.

Нина ушла... а Тригорин, разглядывая, перевернул медальон и прочел: "Страница 121, строки 11 и 12". (...) А когда нашел страницу и отсчитал строки, прочел тихо, но внятно: "Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее".

(...) Мне показалось, что весь зрительный зал, как один человек, обернулся ко мне и смотрит мне в лицо. (...) Но я не пропустила и не забыла: страница 121, строки 11 и 12. Цифры были все другие, не те, которые я напечатала на брелоке. Несомненно, это был ответ. Действительно, он ответил мне со сцены..." ¹ .

(Глава X)

Вернувшись домой, Лидия Алексеевна прошла в кабинет.

"Пришлось зажечь свечу, (...) и со свечой в руке я поспешно нашла и вынула книгу, дрожащими руками отыскала стр. 121 и, отсчитав строки, прочла: "...кие феномены. Но что ты смотришь на меня с таким восторгом? Я тебе нравлюсь?"

В полном недоумении я опять пересчитала строки. Нет, я не ошиблась (...)

И вдруг точно молния блеснула в моем сознании: я выбрала строки в его книге, а он, возможно, в моей? (...) Я (...) нашла свой томик "Счастливца", и тут, на странице 121, строки 11 и 12, я прочла: "Молодым девицам бывать в маскараде не полагается".

Вот это был ответ! Ответ на многое: на то, кто прислал брелок, кто был маска. Все он угадал, все знал".

(Глава X)

Прибавлю от себя: конечно, кроме такого ответа, в спектакле есть и другой: "Какой прелестный подарок", - говорит Чехов устами Тригорина. И опять эти слова обращены не к Лидии Алексеевне, а к вымышленной героине.

¹ Брелок Лидии Алексеевны Чехов передал артистке Комиссаржевской, игравшей в спектакле Нину.

стр. 30

О том, что "Чайка" потерпела полное фиаско на первом представлении, известно. Вот некоторые из отзывов в прессе:

"Пьеса провалилась (...) так, как редко проваливались пьесы вообще" (Сын отечества. 1896. 19 окт. N 283); "Это не чайка, просто дичь..." (Биржевые ведомости. 1896. 18 окт. N 288); "Это просто дикая пьеса (...) в ней все первобытно, примитивно, уродливо и нелепо" (Новости и Биржевая газета. 1896. 19 окт. N 289). А "Петербургская газета" (1896. 19 окт. N 289), издававшаяся под редакцией С.Н. Худекова, опубликовала статью А.Р. Кугеля, сравнивавшего "Чайку" с немецкой опереткой.

Почти все рецензенты обвиняли Чехова в незнании условий сцены, в слабости сценической техники, в снижении традиционных театральных эффектов, отмечали "грандиозность" и "скандальность" провала. Появились многочисленные пародии, юмористические фельетоны.

На фоне многочисленных отрицательных отзывов выделялись некоторые положительные: А.С. Суворина в "Новом времени" (1896. 19 окт. N 7416); позднее Л.Е. Оболенского в "Одесском листке" (1897. 1 марта. N 56); а также письма, адресованные Чехову, Л.И. Веселитской-Микулич, А.Ф. Кони, Александром Павловичем Чеховым (подробнее об этом см.: Чехов А.П. Указ. собр. соч. и писем. Т. 13. С. 370-374).

И вот, 20 октября 1896 года, через два дня после провала "Чайки", в "Петербургской газете" появляется "Письмо в редакцию" за подписью Л. А.-ва ¹ .

В своих воспоминаниях Лидия Алексеевна нигде не упоминает об этом факте, поэтому будет нелишне привести это письмо с небольшими сокращениями (цит. по кн.: Авилова Л.А. Рассказы. Воспоминания. М., 1984);

"Я была в Александрийском театре на бенефисе г-жи Левкеевой и видела пьесу Ант. Чехова "Чайка".

Говорят, что "Чайка" не пьеса. В таком случае посмотрите на сцене "не пьесу"! Пьес так много. Мы все любим пьесы, настоящие... Поднимается занавес, и сперва ничего, все хорошо, все благополучно, и толь-

¹ Вызывает удивление, что "Письмо" не упоминается в 30-томном Академическом Собрании сочинений и писем А.П. Чехова (Т. 13), хотя там приведено, казалось бы, исчерпывающее количество отзывов о спектакле, появившихся после премьеры - подписанных и псевдонимных. В примечаниях к письму к Чехову от 23 марта 1899 года сказано, что "письмо Авиловой неизвестно" (Т. 8. С. 458). Между тем, Г.М. Чехов, двоюродный брат писателя, с большой похвалой отзывается об этом письме: "Писательницею А-ва написано прекрасное письмо по поводу "Чайки" в "Петербургской газете" за N 290" (Т. 6. С. 536).

стр. 31

ко чуть брезжится какое-то чуть зарождающееся страдание. - Чуть-чуть! Во втором действии страдание разрастается, охватывает героев все сильней и сильней. В третьем...

Я не знаю, как сделал Чехов: пришли на сцену люди, и так как эти люди давно жили до бенефиса (...), то пришли они со всеми радостями и страданиями, которые дала им жизнь, и стали жить перед публикой. Пришел Тригорин, известный талантливый беллетрист, и так как он действительно талантлив, то он и сумел в нескольких словах открыть перед всеми свою душу. Но искренняя исповедь очень больной, очень страдающей души не возбудила участия. Мы все видели, как эта чуткая, тонкая, но слабая душа умирала медленной смертью только оттого, что не было силы бороться с пошлостью, которая затягивала ее, как тина. Публика любит силу, любит, чтобы перед ней боролись. Тригорин мало боролся. Он не плакал и не бил себя кулаком в грудь. Вы спросите: почему же он этого не делал? Я не знаю, почему. Я думаю, что он забыл о том, что на один этот вечер перенесся на подмостки. Он просто жил, жил, как жили все кругом, не заботясь о том, что на них смотрят господа рецензенты.

Жил, тосковал и под конец лишил себя жизни Константин Треплев. Жалко, что он застрелился именно в этот вечер, в бенефис г-жи Левкеевой, потому что это обеспокоило публику. Публика была равнодушна к Треплеву, потому что, когда он тосковал, он уходил играть на рояле. Я знаю, что многие из тех, кто живет не на сцене, делают именно так: они уходят в себя, когда тоскуют, но о них тоже забывают в жизни. Не вдуматься в душевное состояние человека, а вернее надо любить его, чтобы не забывать о нем и не поставить ему в упрек то беспокойство, которое он доставляет ближнему своими личными страданиями. Душевное состояние Треплева ужасно: Тригорин отнял у него невесту, отнял мать. Он любит, ненавидит, дрожит как струна, и наконец эта струна не выдерживает, и жизнь прерывается насильно.

Кто-то пожалел Чайку. Она пришла вся беленькая, тоненькая и принесла открытое сердечко, в котором еще не было ничего. Она прилетела в чудный солнечный день и с такой верой и пылкостью молодости отдала Тригорину медальон вместе со своим сердцем и жизнью, которая, казалось ей, уже не имела смысла без него. И он все взял. Любил ли он свою Чайку? Любил, может быть. Но бедная Чайка внесла с собой беспокойство и новое страдание, и тогда он выгнал ее из своей жизни. Он выгнал ее в темную осеннюю ночь, слабую, исстрадавшуюся, полубезумную, и она вылетела на свое родное озеро и пропала в темноте ночи с криком любви и отчаяния.

Отчего она не утопилась? Отчего не кричала и не билась в истерике? Публика полюбила бы ее, пожалела бы о ней и похлопала бы автору. Но автор знал, что он не выдумал образ своей Чайки, и он не посмел заставить се кричать и топиться, как топятся и кричат все герои-

стр. 32

ни. Чайка жива, и когда я думаю о ней, я уверена, что она успокоилась, оправилась, что ослабевшие крылья ее опять окрепли. Быть может, она уже не любит Тригорина, но, если она встретится с ним еще, она пожалеет его и не осудит.

Посмотрите, господа, на сцене "не пьесу"! Может быть, если мы научимся слушать и понимать людей, настоящих людей, которые один вечер будут жить для нас своей настоящей жизнью на подмостках театра, если мы научимся слушать и понимать, мы научимся также любить и прощать. Может быть, после таких "не пьес" мы и вокруг себя увидим то, чего не видали раньше, услышим то, чего не слышали.

А настоящих пьес будет еще много, очень много".

Через три года, в письме из Ялты от 23 марта 1899 года, Антон Павлович спрашивает: "Вы писали о "Чайке"? Где и когда? Что Вы писали?" Ответа Лидии Алексеевны мы не знаем: все свои письма после смерти Чехова она попросила ей вернуть и уничтожила их.

Но встает вопрос: почему она не отослала в Мелихово свой отзыв на "Чайку" сразу после опубликования? Писал же Чехову А.Ф. Кони, и его письмо было воспринято с благодарностью автором "провальной" пьесы.

Ведь еще на спектакле, видя, как публика принимает пьесу, Лидия Алексеевна хотела встретиться с Чеховым... Но не решилась.

Не решилась. И в последние годы жизни писала, что ее влюбленность в Чехова была одна боль. Она пыталась много лет спустя "распутать клубок своих отношений с Чеховым", но до конца дней считала, что ничего не может с этим поделать. Все было на полутонах, на подтексте. Как в пьесах Чехова, как его ответ Лидии Алексеевне в пьесе "Чайка" на полученный брелок, на встречу в маскараде. Да и какой же прямой ответ, какая ясность в отношениях могли быть между этими двумя людьми, связанными обстоятельствами и ни при каких условиях не могущими соединиться? "У вас настоящая, невыдуманная нравственность", - сказал как-то Чехов Лидии Алексеевне.

Что он имел в виду, было понятно им обоим.

стр. 33

Опубликовано 10 июля 2024 года