А. Б. ДАВИДСОН, И. И. ФИЛАТОВА. РОССИЯ И ЮЖНАЯ АФРИКА: ТРИ ВЕКА СВЯЗЕЙ. М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2010. 331 с.

Российско-южноафриканские контакты не часто становятся предметом исследования ученых. Рецензируемая книга, во многом восполняющая недостаток внимания к этой сфере отечественной африканистики, - результат научных поисков авторов, много лет проведших в ЮАР. Она представляет собой комплексное изучение таких блоков вопросов, как "русские в Южной Африке и их представления о ней", "южноафриканцы в России и их представления о нашей стране". Интересно, что А. Б. Давидсон и И. И. Филатова оказались в ЮАР первыми российскими учеными, после того как в 1929 г. два русских геолога побывали в Претории на Международном геологическом конгрессе. Долгое время между странами не было культурных и научных связей; авторы приехали в Южную Африку в 1989 г. (с. 9).

Монография основана на уникальных архивных материалах, большая часть которых впервые вводится в научный оборот и сбор которых начался задолго до поездки в ЮАР в архивах и библиотеках Москвы и Санкт-Петербурга, в прессе, частных архивах и хранилищах Южной Африки. Авторы беседовали с российскими дипломатами, работавшими в Претории, и потомками русских эмигрантов, с детьми и другими родственниками южноафриканцев, когда-то побывавших в СССР и оставивших письменные или устные свидетельства этих поездок.

История российско-южноафриканских контактов и знаний двух стран друг о друге, как указывают авторы, насчитывает несколько веков. Уже в 1652 г. первый губернатор Капской колонии, которая, постоянно разрастаясь, дала начало нынешней Южно-Африканской Республике, упомянул слово "Московия" в своем дневнике. А в 1737 г. губернатором колонии стал Хенрик Свелленгребель, отец которого родился в Москве в 1671 г. и прожил в России большую часть жизни.

А. Б. Давидсон и И. И. Филатова подробно рассказывают о рукописных и печатных источниках, из которых русские, начиная с XVII в., могли получить сведения о далекой африканской земле. Это и перевод в 1637 г. труда фламандца Герарда Меркатора "Книга, глаголемая Космография, сиречь всего света описание", и первая русская печатная география 1710 г., и первая карта Африки 1713 г., и перевод немецкого учебника географии Иоанна Хюбнера 1719 г. В книге повествуется о первых россиянах на мысе Доброй Надежды. Так, в 1763 г. шестеро русских моряков плавали в Индию на английских судах и по пути останавливались на южной оконечности Африки, а в апреле 1772 г. там побывали одновременно около семидесяти россиян.

Работа полна совершенно удивительных фактов о пребывании русских в Южной Африке, например о беглецах-ссыльных и присоединившихся к ним жителях Камчатки, приплывших в 1772 г. на Африканский континент прямо из Большерецкого острога (после восстания и захвата корабля "Святой Петр") через Маврикий и Мадагаскар. В конце XVIII в. в Капской колонии жил и давал концерты виолончелист Герасим Лебедев, дневники которого хранятся в Пушкинском Доме в Ленинграде, а в 1872 г. Кейптаун встречал сына царя Александра II великого князя Алексея Александровича, которого отец отправил в кругосветное путешествие, чтобы тот "одумался" после вступления в морганатический брак с дочерью поэта Жуковского. В 1897 г. горный инженер В. С. Реутовский был "высочайшим соизволением" направлен в Южную Африку "для изучения условий тамошней золотопромышленности как в геологическом, так и техническом отношении" (с. 97). То есть основа для развития российско-южноафриканских деловых связей была создана уже более 100 лет назад.

Авторы подробно рассказывают о первых описаниях русскими Южной Африки: в дневниках знаменитых мореплавателей Ю. Ф. Лисянского и И. Ф. Крузенштерна (1798 - 1800), "Географии" графа Кирилла Разумовского (1753), записках В. М. Головнина о "путешествии на шлюпе "Диана" из Кронштадта в Камчатку" с 13-месячной "передышкой" в Южной Африке, где шлюп был арестован из-за начавшейся англо-русской войны, "Путевых письмах" из кругосветного плавания знаменитого русского писателя И. А. Гончарова, "Очерках пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1858, 1859, 1860 годах" врача, искусствоведа, художника и писателя А. В. Вышеславцова, плававшего на военных кораблях одновременно во всех этих качествах, и др.

Особое место в книге отводится событиям англо-бурской войны 1899 - 1902 гг. и участию в ней русских. Неудивительно, что, как справедливо отмечают Давидсон и Филатова, эта война "стояла в центре внимания... "цивилизованного мира", когда этот мир встречал 1900 г." (с. 106). Ведь в ней впервые в широком масштабе были применены пулеметы, шрапнель и бездымный порох, рассыпной строй войск вместо сомкнутых колонн, окопы и траншеи, форма цвета хаки. "Англо-бурская война, - пишут авторы, - стала частью биографий многих известнейших людей XX столетия: Уинстона Черчилля, Махатмы Ганди, фельдмаршала Робертса, Китченера и Смэтса, Конан Дойла и Киплинга, и Александра Ивановича Гучкова" (с. 107). Ученые провели подсчеты российских добровольцев, сражавшихся на стороне буров, и остановились на цифре 225, отметив, что это была лишь небольшая часть желавших поехать в Южную Африку. Самые известные из добровольцев: Е. Я. Максимов (впоследствии бурский генерал), грузинский князь Николай Багратиони-Мухранский, А. И. и Ф. И. Гучковы (первый - председатель III Государственной думы, лидер партии "Союз 17 октября", второй, его брат - один из основателей "Союза"), И. К. Заболотный - позднее депутат I Государственной думы, Н. Е. Попов, ставший потом летчиком. Медицинский отряд Российского Красного Креста, действовавший в Южной Африке в 1900 г., состоял из 6 врачей, 4 фельдшеров, 9 сестер милосердия, 20 санитаров и 2 "хозяйственников" (с. 124).

В рецензируемой книге авторы не впервые обращаются к вопросу о причинах поддержки буров россиянами. В 1998 г. в ЮАР Давидсон и Филатова издали книгу "Русские и англо-бурская война" (на англ. яз.). В результате исследований документов российских и южноафриканских архивов, дополненных устными свидетельствами, были обозначены основные причины участия русских в этой войне именно на стороне буров: сочувствие более слабому, восхищение республиканским строем бурских государств, неприязнь к Великобритании, глубоко сидевшая в сознании многих слоев населения Российской империи, сходство в образе жизни и занятиях русских и бурских земледельцев и т.д.

Очевидны не только исследовательский интерес авторов к участию русских в англобурской войне, но и гордость за соотечественников: на старом кладбище в Претории они возложили венок на могилу русского морского офицера лейтенанта Бориса Штрольмана, погибшего в июне 1900г., а в Утрехте - на могилу капитана Льва Покровского, который погиб в декабре 1900 г.

Не обошли вниманием авторы и вопрос о российской иммиграции в Южную Африку, в основном еврейского населения из западных частей Российской империи. Впервые в отечественной африканистике в книге приводятся довольно обширные статистические данные, касающиеся этого вопроса. Так, в 1875 г. в Капской колонии проживало 82 эмигранта из России, среди них всего три женщины, а в 1911 г. в стране было уже 24 839 жителей, родившихся в России, более половины из них - в Трансваале. Как справедливо утверждают Давидсон и Филатова, массовая эмиграция на юг Африки была "частью бурного исхода еврейства из России". Прямым поводом к нему стали погромы, которые прокатились по землям в "черте оседлости", где евреям только разрешалось проживать. Кроме того, причиной эмиграции евреев в конце XIX в. стала политика Александра III, в годы правления которого нарастал антисемитизм. В результате с начала 1880-х гг. до начала Первой мировой войны 3 млн. евреев уехали из России: большинство в Северную Америку, около 40 тыс. - в Южную Африку (с. 159).

Авторы подробно останавливаются на контактах между Южной Африкой и СССР в годы после Октябрьской революции: первые люди из Советской России появились на юге Африки в 1919 г. и выступили там с пробольшевистской пропагандой. А в 1921 г. в Москву прибыли первые южноафриканские коммунисты; судьба многих из них сложилась трагически в годы сталинских репрессий.

Еще один удивительный факт - участие южноафриканцев в Гражданской войне в России, в основном в рядах белой гвардии. Воевали они под Архангельском, на юге, на Дальнем Востоке, в Сибири, в Добровольческой армии Деникина... Многие из них привезли из России высокие боевые награды. И было их около 40 человек! Эти офицеры и унтер-офицеры попали в Россию в составе британских войск, отправленных Антантой для поддержки Белого движения.

Как отмечают авторы, Южную Африку в Москве считали самым перспективным с точки зрения возможных революционных событий регионом Черного континента. Уже с конца 1920-х гг. Коминтерн взял Коммунистическую партию Южной Африки (КПЮА), созданную в 1921 г., под неусыпный контроль, который выражался в многочисленных инструктивных письмах, вмешательстве во внутрипартийную борьбу в КПЮА, создании комиссий Коминтерна для разбора ситуации в партии. Некоторые южноафриканские коммунисты побывали в России, где получали образование, например, в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ), и инструктаж. КУТВ фактически прекратил свое существование в 1937 г., а в 1938 г. был закрыт официально. Еще раньше, к началу 1937 г., большинство сотрудников африканского направления были изгнаны, арестованы или расстреляны. Контакты между КПСС и КПЮА, несмотря на участие южноафриканцев в годы Второй мировой войны на стороне антигитлеровской коалиции, на долгие годы практически сошли на нет, и лишь в 1959 - 1960 гг., когда сектору Ближнего Востока международного отдела ЦК КПСС было поручено заниматься и Африкой, началось восстановление прямых партийных связей.

Специальный раздел книги посвящен знакомству россиян с южноафриканской литературой и южноафриканцев- с русской. Уже в 1873г. в санкт-петербургском журнале "Знание" были опубликованы "Басни и сказки диких народов", все - южноафриканские. Первым южноафриканским писателем, с которыми Россия познакомилась еще в конце XIX в., была Оливия Шрейнер - автор романов о жизни буров-фермеров. С конца 1950-х гг. на русском языке были изданы сотни южноафриканских романов, рассказов, стихотворений - Алекса Ла Гумы, Надин Гордимер, Эйзекеиле Мпахлеле, Ричарда Рива и др. Интересно, что южноафриканская литература издавалась в России неизмеримо большими тиражами, чем в самой Южной Африке. Больше всего переводилась "литература протеста". С конца 1980-х - начала 1990-х гг. поток переводов сократился: кончилась "холодная война", геополитическое противостояние социалистического лагеря против Запада уходило в прошлое, Африка перестала быть полем ожесточенной борьбы между двумя общественными системами. Это отразилось и на сфере культуры. А позже, когда Россия установила дипломатические и деловые отношения с ЮАР, когда начал возрастать обмен туристами, театральными постановками, культурными программами, литература перестала быть главным источником информации.

В свою очередь, хотя русская литература и не получила в Южной Африке широкого распространения, какие-то возможности знакомства с ней были. Так, чеховская "Чайка" с 1931 по 1985 г. ставилась 9 раз, "Вишневый сад" с 1934 по 1979 г. - 7 раз, "Дядя Ваня" - с 1963 по 1985 г. - 3 раза. Популярны были и "Три сестры".

По словам авторов книги, они не претендовали на философско-теоретический подход, создание своих концепций. Их задачей был сбор сведений, к которым до сих пор мало прикасалась "рука историка". Действительно, книга в полной мере дает представление о том, какими сложными путями шли вести от одного края земли до другого, какие образы возникали из этих сведений и как они менялись в течение веков. В работе убедительно рассказывается о том, что наложило отпечаток на становление образа Южной Африки в России и России на Юге континента, на эволюцию отношений между двумя странами. Это и роль Южной Африки как "морской таверны" на пути из Европы на Восток, и роль выходцев из Европы в Африке, и события англо-бурской войны, и деятельность Коминтерна... Книга, безусловно, вносит немалый вклад во взаимопонимание народов России и Южной Африки и в российскую африканистику.