САБЛИН В. А. Аграрная революция на Европейском Севере России. 1917 - 1921. (Социальные и экономические результаты). Вологда. 2002. 344 с.; САБЛИН В. А. Экономика крестьянского двора на Европейском Севере России в 1920-е годы (к проблеме модернизации аграрной подсистемы). Вологда. 2006. 176 с.

Вплоть до начала XX столетия Россия являлась аграрной страной, где крестьянство составляло основную массу населения. Трансформация российской деревни стала одним из ключевых процессов в новейшей истории, ознаменовавших ее переход от традиционного (аграрного) к современному (индустриальному) обществу. В этой связи пристального внимания заслуживает попытка анализа процессов модернизации аграрной сферы в революционные и постреволюционные годы, предпринятая доктором исторических наук В. А. Саблиным.

В монографии "Аграрная революция на Европейском Севере России. 1917 - 1921" автор анализирует социальные и экономические последствия революционного сдвига, в значительной степени изменившего систему поземельных отношений в стране. По мнению Саблина, "аграрная революция, с одной стороны, воплощала в себе мужицкий идеал социальной системы, основанный на принципе "вольный труд на вольной земле", с другой стороны - аккумулировала усилия государства по регулированию сельскохозяйственного производства. С приходом к власти большевиков усилия эти были направлены на подчинение "парцеллярной" крестьянской экономики целям социалистического (коммунистического в перспективе) переустройства общества" (с. 3 - 4).

В первой главе рассматриваются ход и результаты уравнительного ("черного") передела земли. Автор отмечает, что крестьянское сообщество усматривало перспективу выхода из глубокого социально-экономического кризиса, порожденного первой мировой войной, в государственном вмешательстве. С лета 1917 г. в решениях кооперативных, советских, агрономических, земельных съездов Архангельской, Вологодской и Олонецкой губерний звучала идея контроля за производством и обменом, нормирования снабжения и борьбы со спекуляцией. Своеобразный характер представлений крестьянства северных

губерний о путях справедливого решения аграрного вопроса выражался в требовании ликвидации всех форм частной собственности на землю, включая крестьянскую, передачи заведования лесами крестьянским сообществам или их организациям, наконец, расширения землепользования за счет государственного финансирования и возможности переселения.

"Декрет о земле" был воспринят крестьянством как "санкция на самостоятельность действий в аграрном вопросе". В конце 1917 г. стихия "черного передела" охватывает северные губернии, равно как и остальные территории страны. В жерновах уравнительного передела 1917 - 1921 гг. полностью исчезло помещичье, церковное и монастырское землевладении. Более 30% крестьянских хуторов и отрубов, превышавших местные земельные нормы, также пошли в общий раздел. Ликвидация частного ("нетрудового") землевладения, как правило, сопровождалась изъятием скота, инвентаря и сельскохозяйственных построек. По мнению автора, в процессе переделов постепенно сглаживалась земельная дифференциация, достигалось более рациональное использование земли. Но в то же время это вносило заметную путаницу в хозяйственный уклад деревни, снижало общий уровень сельскохозяйственного производства, пробуждало архаичные формы общинного сознания, порождало острые конфликты между крестьянами.

В течение весны и лета 1918 г. во всех северных губерниях было создано 143 трудовых коллектива. После короткого периода увлечения коммунами, с конца 1918 г.. преобладающей формой коллективного земледелия становятся артели и ТОЗы. Руководство страны, несмотря на нерентабельность большинства колхозов, поддерживало их, стремясь со временем придать им определяющий статус в аграрном производстве (с. 224 - 225).

Трудовые мобилизации, режим продовольственной диктатуры, система чрезвычайных фискальных мер, введенные большевиками, встретили массовое сопротивление в деревне. За 1919 - 1921 гг. в северных губерниях в ходе осуществления продразверстки было собрано 3 млн. 854 тыс. пудов продовольствия. Продразверстка лишала крестьянина стимула к расширению производства, ибо предусматривала изъятие всех излишков и части необходимых для крестьянской семьи продуктов, запрещая их реализацию. В связи с этим значительная часть крестьянства стала сокращать посевы до минимальной потребительской нормы. "В этих условиях властям трудно было рассчитывать на взаимопонимание со стороны крестьянского мира", - подытоживает автор (с. 98 - 99).

Диаметрально противоположной была аграрная политика антибольшевистского правительства в Архангельске - Верховного Управления Северной области и сменившего его Временного правительства Северной области. Аграрное законодательство белой власти (1918 - 1920 гг.) способствовало насаждению в деревне "крепкого" крестьянского хозяйства, свободного от принудительной опеки со стороны общины. Крестьянство, однако, воспротивилось пересмотру результатов "черного передела", и белая власть, по выражению автора, "фактически капитулировала перед крестьянством".

Во второй главе анализируются производственные характеристики крестьянского хозяйства, условия развития арендных отношений и найма рабочих рук в деревне, производственные возможности хуторских хозяйств и первых сельскохозяйственных артелей и коммун. По мнению Саблина, в экстремальных условиях гражданской войны "северная деревня демонстрировала удивительную способность к самовыживанию. Замыкаясь в рамках семейного потребления, крестьянство Севера, тем не менее, сохраняло в большей степени, чем в окончательно разоренном центре страны, экономический потенциал своего двора" (с. 167).

Третья глава посвящена изучению результатов аграрной революции. Основное внимание сосредоточено на изучении изменения демографических параметров крестьянской семьи, уровня благосостояния и экономического расслоения деревни, степени товарности крестьянского хозяйства и его связей с рынком.

На основе анализа статистики автор показывает сложный и противоречивый характер демографических процессов на селе. За годы первой мировой войны северная деревня лишилась 55,3% работников, гражданской - 29,1%. Сокращение рождаемости и безвозвратные потери значительно ухудшили демографические параметры крестьянской семьи. Другим следствием фажданской войны стал отток городского населения в сельскую местность - "ближе к хлебу" (с. 229).

Автор рассматривает материальное положение северного крестьянства. Проведенные им подсчеты свидетельствуют, что дневной рацион крестьянина северных губерний был выше ра-

циона питания рабочих. Кроме того, состав и качество продуктов сельского жителя были лучше тех, которые ежедневно потреблял горожанин. Таким образом, отмечает автор, крестьянский двор на Севере сохранил некоторые преимущества перед неземледельческим населением, но его доходность и потребление постепенно снижались под воздействием ухудшения экономической ситуации и прогрессирующих налоговых изъятий в пользу города.

Важнейшим следствием аграрной революции и уравнительного передела земли на Европейском Севере стало изменение социального облика крестьянства. По мнению Саблина, к началу 1921 г. крестьянское хозяйство было наиболее однородным за всю свою историю. Резко сократилась (почти в два раза) группа зажиточных хозяйств, которая составила по региону примерно 5% всех дворов. Число беднейших хозяйств увеличилось с 32,5% в 1917 г. до 40,7% в 1920 г. Особенно велика была доля бедноты в Архангельской губернии - 46,5% (с. 264). Ведущие позиции в производстве сельскохозяйственной продукции занимало среднее хозяйство, также сократившееся по численности с 58,5% до 54,3%. Вполне убедительно звучит вывод автора о том, что глобальная нивелировка социально-экономической структуры деревни, происходившая на основе натурального хозяйства, приводила к своеобразной самоизоляции аграрной сферы.

В монографии "Экономика крестьянского двора на Европейском Севере России в 1920-е годы" Саблин останавливается на особенностях экономического развития северной деревни в 1920-е годы. В центре изучения находятся основные факторы крестьянского производства, такие как занятость и интенсивность труда крестьянской семьи, использование наемного труда и производственный комплекс крестьянского двора.

Отказ в начале 1920-х гг. от политики "непосредственного перехода к социализму", характерной для "военного коммунизма", соответствовал интересам мелкого производителя и обусловил разнонаправленную эволюцию крестьянских дворов: с одной стороны - их архаизацию, а с другой стороны - трансформацию патриархальной семьи, землепользования, рынка труда и товаров, аренды, взаимосвязей с народнохозяйственным механизмом, предопределявших, в конечном итоге, процессы раскрестьянивания.

На основании детального изучения демографических, социальных и хозяйственных изменений в деревне европейского Севера в 1920-е гг., автор показывает, что здесь фактически не сложилось условий для капитализации земледелия. Преобладание общинного землепользования, преимущественно потребительский характер аренды-сдачи земли, иллюстрируемые обширным статистическим материалом, убедительно подтверждают правомерность указанного вывода.

Несомненный интерес представляют разделы, посвященные характеристике особенностей и эволюции крестьянского землепользования, а также влиянию на него земельной политики и аграрных мероприятий центральных и местных властей. В частности, подробно раскрываются специфические черты земельно-распределительной деятельности крестьянской общины в северных губерниях на протяжении первого десятилетия советской власти.

На широком статистическом и фактическом материале прослеживается соотношение и динамика развития различных отраслей хозяйственной деятельности крестьян северных губерний, что позволяет автору выявить долгосрочные доминирующие тенденции в социально-экономической жизни деревни. В частности, обосновывается вывод об окончательном закреплении подсобной роли полеводства по отношению к несельскохозяйственным промыслам крестьянского населения, замедленном характере агротехнических и агрокультурных улучшений в крестьянском земледелии, особенностях имущественной дифференциации крестьянства и влиянии последней на организационный строй и специфику производственных процессов внутри крестьянского двора.

Как одно из главных достоинств исследования нужно отметить обстоятельный сравнительный анализ различных производственных моделей крестьянского двора. Развернутая социально-экономическая характеристика основных элементов производства и структуры дохода не только позволила Саблину представить убедительную типологизацию крестьянского хозяйства в регионе, но и оценить его хозяйственный потенциал и эффективность.

Завершая книгу, автор делает следующий вывод: "Имевшиеся подвижки в организационно-производственном строе экономики двора в течение 1920-х гг. не изменяли в целом общей направленности процессов ее эволюции. К началу 1930-х гг. северная деревня представляла собой огромный массив крестьянских дворов, собственное производство которых сохраняло потребительский характер и в основном находилось вне

сферы народнохозяйственных отношений" (с. 172 - 173). Все это, в конечном итоге, обусловило жесткий курс сталинского руководства на включение деревни в советскую экономическую систему.

Комплексный анализ автором конкретных механизмов функционирования индивидуального крестьянского двора в 1917 - 1920-х гг. позволяет оценить внутреннее содержание тех масштабных изменений, которые происходили в аграрной сфере после 1917 г., как в масштабах страны, так и применительно к обширному и своеобразному региону, каковым являлся европейский Север России. Автор выявил закономерности и особенности функционирования северного крестьянского хозяйства, его адаптационные возможности в условиях кардинальной трансформации власти и общества. Доказано, что по своим базовым характеристикам крестьянский двор европейского Севера России представлял собой саморазвивающийся организм, сохранивший генетическую связь с традиционным аграрным обществом, в жизнедеятельности которого наряду с общероссийскими тенденциями проявились своеобразные черты, обусловленные спецификой хозяйствования, социокультурной среды и общественно-политического развития региона.

В целом содержание двух рецензируемых монографий характеризуется новизной привлеченного материала, высоким уровнем его научно-теоретической обработки и интерпретации, обоснованностью и взвешенностью выводов и обобщений. Данные работы существенно расширяют концептуальные подходы к пониманию внутренней природы доколхозного российского крестьянства и его эволюции в кардинально меняющихся социально-правовых условиях и представления о тенденциях развития и проблемах крестьянского хозяйства в 1917 - 1920-е годы.

Исследования Саблина являются шагом вперед в представлениях о динамике социально-экономических и общественных отношений аграрного социума России, позволяют расширить концептуальное видение истории российского доколхозного крестьянства.

Рецензируемые монографии актуальны не только в историческом контексте, но и с точки зрения современной многоукладной экономики России, в которой получили развитие генетически восходящие к крестьянскому двору социально-экономические формы хозяйствования, а сельское домохозяйство вновь приобрело важную роль в общественном развитии и возрождении деревни.