Рейтинг
Порталус

Мастер и Эдуард Павлович Кругляков

Дата публикации: 16 января 2010
Автор(ы): Т.А.Лукъянова
Публикатор: luktania
Рубрика: СОВЕТСКАЯ ФАНТАСТИКА
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1263630861


Т.А.Лукъянова, (c)

Лукъянова Т.А. март, 2008 года.
«Мастер и Эдуард Павлович Кругляков»
рассказ по мотивам романа М. Булгакова, по оригинальным статьям в прессе и материалам Интернета
Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появился немолодой уже гражданин. На худощавом, но хорошо выбритом лице его помещались очки в черной роговой оправе. Он был одет в летнюю серую пару. Редкие прохожие могли узнать в этом человеке «хорошо известного в узких кругах фундаментальной науки» академика РАН, доктора физико-математических наук, профессора, заместителя директора Института ядерной физики имени Г.И. Будкера Эдуарда Павловича Круглякова.
Впервые за много лет он изменил своей привычке - не появляться одному на немноголюдных вечерних улицах Москвы. «Знаете ли, - говорил он своим коллегам по работе - на этих городских улицах, в этих тёмных подворотнях может произойти чёрте что!» Однако об истинных причинах своих опасений ходить по московским улицам в одиночку он предпочитал не распространяться.
Следует отметить странность этого тёплого майского вечера. Эдуард Павлович вдруг обнаружил, что важные мысли, роящиеся в его голове с самого утра, ушли куда-то на второй план, обнажив предательски провокационный вопрос. «Имею ли я право, – рокотало в его мозгу, - став академиком РАН, считать всех остальных граждан России безграмотными шарлатанами, которые так и норовят навредить российской науке и государству?» Но на всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека, который мог бы поддержать веру Эдуарда Павловича в то, что он сам чего-то стоит без этих обычных граждан: педагогов в школе; преподавателей института, который он когда-то благополучно окончил; научного руководителя его кандидатской диссертации; друзей-соратников, без помощи которых, как известно, затруднительно защитить докторскую диссертацию, а также занять место заместителя директора престижного академического института; без поддержки государственных чиновников; и, наконец, без экономической поддержки государства одного из самых дорогостоящих направлений науки (ядерной физики), результаты которого, как известно, во многом носят теоретический, чем прикладной характер. И если раньше подобные вопросы были для Эдуарда Павловича кратковременными, то сегодня вечером этот вопрос требовал ответа так же настойчиво, как желудок раскаявшегося язвенника требует соды после вчерашней дружеской попойки.
«Что это со мной?» - Эдуард Павлович торопливо огляделся по сторонам, словно надеясь не услышать, а именно, разглядеть необходимый ответ в окружающей его «патриаршей» действительности. Вокруг по-прежнему никого не было. «Ну и слава Богу! А то пришлось бы оправдываться от последствий прилива совести. Впрочем, что это я про Бога… Слава Партии и Правительству! Тьфу ты, не Партии… Слава Президенту России! Или Председателю Правительства? Или Президенту Российской академии наук?.. Совсем запутался – славить-то кого?» Он побледнел, торопливо вытер холодную испарину носовым платком, который вынул из кармана брюк, и подумал: «Раньше никогда не ошибался - кого «хвалить», а кого «валить», - а тут на тебе!..»
Прошло какое-то время, пока кровь слегка окрасила его щёки. «Всё же хорошо было устроено в государстве рабочих и крестьян, – подумал Эдуард Павлович.
«Руководство, в основном, церковно-приходское образование имело. Оно всё больше по тюрьмам и ссылкам «просвещалось». Поэтому само оно было не в состоянии провести анализ идей и проектов, способствующих благу государства. Оттуда и повелось, что идеи и проекты, которые приходили в органы власти не со стороны академических институтов, отправлялись на рецензию к нам, в Академию наук. Ну, а мы, образованные учёные, уж точно знали, как отделять «зёрна от плевел», понятное от непонятного, жуликов от честных граждан, ну и, конечно, науку от лженауки!»
Казалось, ещё немного – и ответ на вопрос обретёт необходимые очертания. Такой поворот в мыслях приятно возбудил Эдуарда Павловича Круглякова. Спина его изогнулась в величавой осанке. Правая рука начала проделывать в воздухе специфические пассы, как будто пытаясь отыскать любимый красный карандаш. Спустя мгновение ему уже стало стыдно за прилив совести...
– Однако что же это со мной?! И сердце прихватило! Нет, пора бросить всё к чёрту и в Кисловодск…
Но тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. Можно было разглядеть, что это был бритый, с острым носом, встревоженными глазами, рано поседевший человек.
Жизнь Эдуарда Павловича складывалась так, что к необыкновенным явлениям он давно привык. Он научился выбивать и использовать громадные суммы государственных средств не «под результат», а «под процесс» научных исследований; его уже давно не смущал вид атомов с начисто содранной им кожей. Но такого явления в его присутствии он допустить не мог. «Молитвой бы его», – пронеслось в голове начавшего бледнеть заново Эдуарда Павловича. Но он был настоящим учёным - атеистом и молитв для подходящего случая не знал. «Для того чтобы изучить частицу, – пронеслось в голове Эдуарда Павловича, – мы должны непременно повлиять на неё электромагнитным излучением или потоком других частиц, которые используются в наших приборах. Но в результате это будет уже не сама частица, а в большей части её реакция на это влияние». «Может, это с моими глазами что-то? Утверждают же лжеучёные, что глаза могут что-то там излучать? Возможно, это мой взгляд нечаянно повредил природу?»
– Нет, не могут глаза излучать! – возразил ему откуда-то со стороны «другой» Эдуард Павлович, обычно катающий «чёрные шары» на претендентов кандидатских и докторских званий. Отвлёкшийся этими рассуждениями Эдуард Павлович отметил, что уже несколько секунд стоит с закрытыми глазами…
– А чего я, собственно, опасаюсь? В нашей стране каждый учёный имеет много способов защитить свою точку зрения. Некоторые даже умудрялись стреляться! Я, например, когда не могу найти весомые научные аргументы, всегда обращаюсь в Правительство РФ или в Президиум Академии наук за поддержкой. Причём, заметьте, там мою точку зрения не подвергают экспертизе специализированные академические институты, потому что я официальный представитель науки или проще, я и есть НАУКА! Доказательства? Извольте. Недавно в рамках совместного проекта «Литературной газеты» и Российской академии наук в этом издании появился новый отдел науки. И теперь «ЛГ» начинает писать о реальной науке и её проблемах. Появился даже раздел под названием «антинаука», который буду вести я. Однако я не собираюсь ограничиваться только «ЛГ». Как и раньше, буду печататься и в других изданиях.
– Эдуард, ты не прав! Где твоя скромность? Ты не имеешь права олицетворять собой науку. Структурно, наука – это, как минимум, триединство философии, философии науки и той дисциплины, которую до тебя создали и продолжают развивать сотни скромных учёных и неизвестных исследователей в России и Зарубежом, – как всегда, некстати вклинился первый «совестливый» Эдуард Павлович.
– Так! – почему-то вслух произнес Эдуард Павлович. – Прения закончены! Сейчас открою глаза, и если ты не исчезнешь, – строго произнёс он в пустоту прямо перед собой, – то с Патриарших отправлюсь в Правительство РФ, в Президиум Академии наук и добьюсь создания Комиссии по борьбе с явлениями, пугающими меня в конце напряженного рабочего дня!
Находясь в полной уверенности, что эта фраза настоящего учёного испугала лженаучное явление, Эдуард Павлович смело открыл глаза.
То, что он увидел, поразило его ещё больше. Странный человек прекратил быть прозрачным. Он уже прочно стоял на сером асфальте аллеи. Волосы его были собраны сзади в косу. Из-под чёрного плаща выглядывали носы изящных ботфортов. Когда человек переминался с ноги на ногу, можно было разглядеть его то потухающие, то разгорающиеся звёздочки шпор. Подобно юноше-демону, он не сводил глаз с Эдуарда Павловича и загадочно улыбался ему, как будто хорошо знакомому человеку.
«Где-то я его уже видел, – подумал Эдуард Павлович, - или читал о нём? Нет, подобных книг я определённо не читаю. А вот где видел? Нет, не вспомню». По причине своего крайнего удивления Эдуард Павлович сделал несколько шагов назад и присел на угол свежевыкрашенной скамьи.
Меж тем неизвестный прекратил улыбаться, почему-то пригрозил Эдуарду Павловичу пальцем и прошептал: «Тсс!». Но Эдуард Павлович не собирался кричать или звать на помощь, тем более люди на аллее так и не появились.
Элегантно подбирая полу плаща, неизвестный также шепотом осведомился: «Можно присесть?» – и, получив утвердительный кивок, присел на другой угол скамьи. «Надеюсь, это не скамья подсудимых?» – пошутил он...
– Итак, сидим, – задумчиво произнёс Эдуард Павлович после небольшой паузы, с некоторым беспокойством вглядываясь в карие глаза неизвестного.
– Да… – тут гость вдруг встревожился, – Вы надеюсь, интеллигентный человек? А то я, знаете ли, не выношу шума, возни, насилия, оскорблений и шельмования людей и всяких вещей в этом роде. В особенности ненавистен мне людской крик, двойные стандарты человеческих отношений, бессовестное использование служебного положения в решении вопросов научного рецензирования. Успокойте меня, скажите, Вы интеллигентный человек?
– Не беспокойтесь, я интеллигентный человек, – с гордостью произнёс Эдуард Павлович! – И стреляться люблю только с интеллигентными людьми – они всегда дают возможность перезарядить револьвер, – бодро и «в тему» сострил он.
Неизвестный шутку не оценил, но вежливо осведомился:
– Профессия?
– Физик-ядерщик, – почему-то неохотно признался Эдуард Павлович.
– Место работы?
– Заместитель директора Института ядерной физики имени Г. И. Будкера.
Незнакомец огорчился.
– Ох, как мне не везёт! – воскликнул он, но тут же спохватился, извинился и спросил: – А как ваша фамилия?
– Кругляков Эдуард Павлович.
– Эх, эх… – произнёс неизвестный, морщась.
– А вам, что же, мои научные труды, а также статьи в средствах массовой информации не нравятся? – с любопытством спросил Эдуард Павлович.
– Ужасно не нравятся.
– А вы какие читали?
– Никаких я Ваших трудов и статей не читал, – нервно воскликнул незнакомец. – А после принятия Болонской системы образования в России Вас и другие читать не будут.
– Что же вы такое говорите?!
– Ну что ж тут такого, – ответил незнакомец, – как будто я других авторов не читал? К примеру, Платона и Плотина, Бора и Эйнштейна, Пушкина и Лермонтова, Богданова и Кондратьева, Чижевского и Булгакова, Достоевского и Вернадского... Впрочем, разве что чудо?
– Да вы сами-то кто такой? – возмутился Эдуард Павлович.
Незнакомец потемнел лицом, и это несколько задержало его с ответом.
– Я Мастер!
Грациозно наклонившись, он вынул из-за голенища ботфорта совершенно засаленную чёрную шапочку с вышитой на ней желтым шелком буквой «М». Надев эту шапочку, он показался Эдуарду Павловичу и в профиль и в фас, чтобы доказать, что он – действительно Мастер.
«Точно! – осенило Эдуарда Михайловича, – 2006 год, дача, кухня, телевизор, мыльная опера и этот мужик, имеющий какие-то проблемы, по-моему, с цветами, то ли с ромашками, то ли с маргаритками. Садовник он, что ли?»
– А как ваша фамилия, гражданин, то есть, простите, Мастер?
– У меня нет больше фамилии, – с мрачным презрением ответил странный незнакомец, – я отказался от неё как и от всего в жизни, после того, как подвергся необоснованным нападкам со стороны критиков из Комиссии по борьбе с пилатчиной. Вы не слышали о моей грустной истории? Надеюсь, – продолжил он, – Вы, как интеллигентный человек, честный ученый, порядочный гражданин и удачливый администратор, избегаете участия в подобных комиссиях «по борьбе»?
– Увы, смею огорчить вас, уважаемый Мастер, – Эдуард Павлович старался вложить в эту фразу всю оставшуюся у него учтивость, – именно я и возглавляю Комиссию по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований Президиума РАН.
Мастер окаменел.
Кругляков торжествовал: «Ну что, Мастер-садовник, получил «по первое число»? А то, видите ли, моих научных трудов он не изучал и статей газетных не читал»...
Вечер переставал быть томным. Казалось, Мастер не склонен был больше поддерживать разговор, а Эдуард Павлович не склонен был отдавать инициативу. Надо было что-то делать.
– Поймите же, Мастер, – вкрадчиво произнёс он, - комиссии «по борьбе» являются необходимым атрибутом России начиная с 1917 года. Вот вы сейчас упомянули ряд выдающихся учёных и писателей. Согласен, что этот список можно продолжить. Но смогли бы они осенять «небосклон науки и литературы», если бы не наши комиссии «по борьбе»? Да если бы не деятельность нашей Комиссии по борьбе с лженаукой, например, выдающихся учёных в России было бы столько, что на их фоне потерялись бы те, которых вы только что упомянули! И что произошло бы? Правильно, форменное безобразие произошло бы! Все в науке были бы, как в бане, – равные. А как, извините, в таком случае определять: где «верха», а где «низы», и кто кого поучать должен? Вот вы, Мастер, на основании своего жизненного опыта можете обвинить комиссию «по борьбе» в предвзятости, что, мол, «с водой мы можем выплеснуть и ребенка». Что можно ответить на это обидное для меня и моих товарищей «по борьбе» обвинение? А ответить можно так: «выплеснуть с водой ребёнка», мы в принципе не можем, потому что «воду в купель» при рецензировании не наливаем! Так, повозим желающего получить экспертизу на свои проекты и идеи по сухому ноздреватому металлу купели лицом и отпускаем – кого с миром, кого с клеймом, – это уж, извиняйте, кто чего заслужит! Ибо наша задача – создать препятствия лженауке! Ведь нам, учёным, на самом деле очевидно, где наука, а где лженаука. И они (то есть мы – учёные) должны информировать об этом общественность.
К концу этих глубокомысленных рассуждений в лице Мастера произошли определённые изменения. Казалось, он начинал вспоминать, для чего возник перед Эдуардом Павловичем.
Эдуард Павлович продолжал поражать Мастера.
– Один из критериев истинности научного исследования, – поучал он, – в наличии публикаций, статей о выполненной работе в рецензируемых научных журналах.
Тут Мастер не выдержал.
– Помилуйте, Эдуард Павлович, я то всегда считал, что основными критериями истинности исследования являются наличие вразумительной концепции, в рамках которой проводится исследование, в противном случае появляется риск неверно истолковать его результаты, а также проведение этого исследования в соответствии с оригинальной, общепринятой или утвержденной методикой, исключающей фальсификацию результатов! А что касается публикаций, то можно привести множество примеров, когда публикацию о выполненной работе в рецензируемом научном журнале сделать практически невозможно по причине завышенных требований редакции к авторам или к несоответствия статьи официальной позиции конкретной научной дисциплины?
Эдуард Павлович не нашелся с ответом, и этим воспользовался Мастер.
– Удивительные вещи творятся в научном мире, – задумчиво произнёс он.
– Лучшие философы науки бьются над решением проблемы «демаркационной линии между наукой и другими формами духовной деятельности человека», а она, эта самая «линия», проходит, оказывается, через ваш мозг, Эдуард Павлович. Вы наиценнейший для науки человек! Берегите себя и, как говорил классик, не ешьте на ночь сырых помидоров!
Юмор Мастера, оказалось, рассмешил лишь самого Мастера. Он перестал смеяться. Его лицо сделалось серьёзным.
– А у Вас в комиссии есть представители от философии науки? – спросил Мастер Эдуарда Павловича и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Странно, как Вам вообще удалось сдать кандидатский минимум по философии. Впрочем, в Советские времена было проще всё – там белые, там красные! Уверен, что сейчас любой преподаватель философии расскажет Вам, что вопросы «что такое наука?» и «как точно отличить науку от ненауки?» так и не получили до сих пор строгого и однозначного решения в философии. Поэтому образованные учёные обычно стараются отвечать на вопрос «что такое наука?» примерно следующим образом: «Мы можем лишь приблизительно сказать, что такое наука, и в общих чертах обрисовать сферу научной деятельности. Вероятно, следует согласиться с тем, что наука есть сфера человеческой деятельности, направленная на выработку, обоснование и систематизацию интерсубъективных знаний о мире. Тем не менее всегда останутся сомнительные случаи, для которых существующие «критерии научности» будут бессильны. Не стоит, однако, считать это таким уж большим недостатком. Критерии научности должны оставаться несколько неопределенными, иначе они могут оказаться препятствием для возникновения новых научных дисциплин и познания новых, ранее неизвестных предметов и явлений». Понимаете, к чему я клоню?..
«Действительно, к чему он клонит?» – в голове Эдуарда Павловича всплыла формулировка, которую ему пришлось вызубрить, так как на каждом выступлении его в ранге председателя Комиссии по борьбе с лженаукой неорганизованные присутствующие задавали ему один и тот же каверзный вопрос: «что такое наука?» Наука, – теперь отвечал Эдуард Павлович, – это сфера человеческой деятельности, цель которой состоит в накоплении опытных данных об окружающем нас мире, их систематизации и обобщении на основе теории. «Может быть, он хочет поймать меня на разнице понятий «интерсубъективные знания» и «опытные данные»? – забеспокоился Эдуард Павлович. – Сейчас точно запутаюсь!»
Словно читая его мысли, Мастер продолжал:
– Попытка опереться на «экспериментальное подтверждение или опровержение» не даёт нам возможности отделить науку от ненауки. Тем не менее соглашусь с Вами, Эдуард Павлович, эмпирическая проверяемость, дающая подтверждение или опровержение концепций, является важнейшей чертой научного знания. Однако в науке есть идеи и теории, которые нельзя проверить опытом, экспериментом. В то же время за пределами науки можно встретить такие интеллектуальные построения, которые также подтверждаются или опровергаются опытом. Именно поэтому эмпирическая проверяемость не даёт нам возможности провести четкую границу между наукой и ненаукой. Однако во многих случаях этот критерий все-таки позволяет отделить научные построения от идеологических, политических, религиозных спекуляций. Если Вы никак не можете подтвердить свою концепцию фактами, то правомерно усомниться в её научности. Но если, Эдуард Павлович, всё вокруг подтверждает Вашу идею и не видно, что могло бы её опровергнуть, то, скорее всего, она лежит вне науки!
Не получив ответа, Мастер уточнил:
– Я правильно понимаю, что официальная позиция РАН по отношению инакомыслия в науке, а также официальная позиция физиков в научной картине мира стабильная, и не видно того, что могло бы её опровергнуть?
На этот раз пришла очередь окаменеть Эдуарду Павловичу Круглякову.
– Вот, оказывается, куда ты всё склонил, гад!!!
Мастер, как интеллигентный человек, догадывался, что некорректно донимать физика-ядерщика философскими рассуждениями. Поэтому он решил разрядить обстановку шуткой.
– А скажите, милейший Эдуард Павлович, Вы за какую модель атома – Томсона, Резерфорда, Бора или Чедвика? А может быть, Вы предпочитаете модель с этими, как их, запамятовал, с электронными облаками?
– Да что же это за вечер сегодня такой? – опечалился Эдуард Павлович, но шутки не понял, а ответил вопросом на вопрос: – А директор Института ядерной физики имени Г.И.Будкера какую модель предпочитает?
Теперь Мастеру пришлось расплачиваться за свою шутку. Известно, что профессор Воланд поместил его в мир, существование которого находилось под запретом Комиссии по борьбе с лженаукой. В отместку за этот «запрет» Мастер принял за правило встречаться только с теми людьми, которые разделяют его мировоззрение. Собирались единомышленники по средам и пятницам, поздним вечером. Особенно плодотворными были их собрания в ночи полнолуния, когда от окна комнаты скромного, но уютного домика Мастера протягивалась широкая лунная дорога и на эту дорогу поднимался человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинал идти к Луне. Рядом с ним шел какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом. Идущие всегда о чём-то разговаривают, с жаром спорят, хотят о чём-то договориться. Но сидящим в комнате не слышно о чём спорят собеседники, идущие к Луне. Суть предмета их обсуждений в другом. Они пытаются познать: почему дух зла и повелитель теней профессор Воланд в любой, даже самой напряженной, жизненной ситуации никогда не позволял себе выйти за пределы норм этики и эстетики. Был любезен и учтив, а Левий Матфей, ученик Иешуа Га-Ноцри, идущего сейчас по лунной дороге, даже в простых ситуациях был мрачным и хамоватым? Неужели истинные знания познаются и передаются через хамство? Неужели хамство, неуважение к собеседнику и шельмование – критерии научного познания? Согласитесь, это тема действительно достойна специального научного исследования! Для проведения этого исследования единомышленники постановили создать собственное «собрание». А так как право на любые научные исследования, а также на формирование научной картины мира присвоила себе Российская академия наук, то собравшиеся предложили назвать своё собрание «Академией научной этики». Президента академии решили не назначать и президиум не создавать – а какой смысл, если все единомышленники и нет соблазна считать себя образованней, интеллигентнее и умнее других? Но для связи этой академии с миром российской науки всё же пришлось избрать представителя. Им и стал Мастер. Мастер пытался отнекиваться, потому что был уверен в бесперспективности таких связей. Он знал, что в науковедении существует термин «негативная наука». Суть его выражается «в стойком неприятии нового сложившимися учёными». Некоторые науковеды считают, что вообще нет научных революций Куна. Просто на смену старому поколению учёных, с их картиной мира, приходит новое поколение учёных, привносящих новые идеи и способных эти идеи внедрять и развивать. Например, Лоренц отрицательно относился к публикации статьи Уленбека и Гаудсмита о спине электрона. Эйнштейн не хотел публиковать работу А. А. Фридмана о расширяющейся Вселенной. Рентген не пропустил в печать статьи А.Ф. Иоффе, начинавшие физику полупроводников. Он сложил их в конверт и написал: «Вскрыть после моей смерти». Платон скупал работы Демокрита и сжигал их (об этом писал А. А. Любищев). Примеры такого рода можно продолжить.
Поэтому Мастер надеялся на действие закона, суть которого раскрыли восточные мудрецы: – «готов ученик – готов и учитель». Мастер знал его другую интерпретацию – «готовы руководители государства – готовы и граждане, способствующие осуществлению этих планов». И в чём он больше всего был уверен, что далеко не все эти граждане сосредоточены в Российской академии наук. Вероятно, это прекрасно понимают и руководители государства. Первым понял, что финансировать надо не только и не столько самих учёных, а принципиально новые прорывные научные технологии - Владимир Владимирович Путин. Мастер был уверен, что уже новый Президент РФ Дмитрий Анатольевич Медведев осознает, что Академия наук, по определению, не может предоставить необходимое число принципиально новых идей, способных реализоваться в прорывные технологии. Прорывные научные идеи - это, знаете ли, «скоропортящийся» товар. И они должны быть только «первой свежести»! И дело тут не в том, что в Академии наук работают неквалифицированные специалисты, а в том, что именно квалифицированные специалисты Академии наук не могут менять направления исследований в таком же темпе, в каком меняются политические и экономические реалии России! По этой причине новые идеи и прорывные технологии следует искать не только в Академии наук, но и вне её, в организациях, занимающихся научной деятельностью. Однако руководители России должны понимать, что в этом случае со стороны Академии наук должна последовать естественная защитная реакция. В её среде должны появиться структуры, сдерживающие и компрометирующие «неакадемические» проекты, идеи и технологии независимо от того, являются эти идеи лженаучными или научными. И они появились! Комиссия по борьбе с лженаукой – это лишь верхушка айсберга!
Чтобы экономика Японии могла стать одной из ведущих в мире, японские предприниматели долгое время воспитывали у своих сотрудников тягу к созданию и внедрению нового. Они платили деньги своим сотрудникам за любое новаторское или рационализаторское предложение. Было это предложение гениальным или было оно чушью это неважно. Главное, что создавалась среда из людей с мобильным сознанием, с которыми можно было резко менять экономический курс производства или государства!
У России свой путь. Это очевидно всем. Следовательно, необходимы оригинальные способы поддержки её эффективного развития. Перестройка дала возможность подняться не только «мутной пене», которая накрыла практически все области человеческой деятельности в России. Она посеяла в умах людей семена особого рода. Непонятная жажда познания окружающего мира, сути происходящих событий захлестнула их. И никто не мог им ответить на вопрос «к чему это всё?», пока не пришло время, для того чтобы эти семена дали обильный урожай концепций, идей, технологий тех сортов, которые и называется «прорывной» и «опережающий». Руководству страны сегодня остаётся лишь грамотно организовать «процесс сбора этого урожая»! Пока же этот, важный для государства урожай от его лица «собирает» Комиссия по борьбе с лженаукой. Мастер не допускал сомнений в том, что вся эта «грязная жатва» рано или поздно закончится. Вопрос только в том, сколько человеческих судеб будет исковеркано, сколько талантливых учёных покинут Россию, спасаясь от преследования за инакомыслие, какой очередной ущерб понесёт авторитет российского научного сообщества. Мастера это обстоятельство несказанно тревожило, и лишь поэтому он согласился на встречу с Эдуардом Павловичем Кругляковым. Образумить его, что ли? И теперь он убедился, что «этот товарищ не только шуток не понимает»…
Но к разговору всё же возвращаться было надо. Поэтому на вопрос Круглякова о предпочтениях директора Института ядерной физики имени Г. И. Будкера он серьёзно и уверенно ответил:
– «Думаю, что он предпочитает модель с электронными облаками.
– Ну и я, значится, за эту модель, – облегчённо выдохнул Эдуард Павлович.
Прямо как В.И. Чапаев в одноименном фильме, – подумал Мастер. Он дал себе слово перестать шутить с Эдуардом Павловичем. Поэтому продолжил серьёзным тоном:
– Уверен, Вы, Эдуард Павлович, как человек всесторонне образованный, конечно, знаете о том, что британский философ К.Поппер как-то сказал о науке: «…научное знание, говоря о мире, об отдельных его областях или сторонах, стремится описать мир так, как он существует сам по себе. Но в своих попытках дать истинное описание мира наука может ошибаться, ибо слишком невероятно, чтобы мы могли сразу и без труда узнать, каков мир на самом деле и каким он должен быть. Но если наука говорит о мире и далеко не сразу приходит к истине, то отсюда вытекает, что в каждой научной теории, в каждом научном утверждении содержится элемент риска: они могут оказаться неверны, и опыт, эксперимент, наблюдение могут их опровергнуть». Вот этот элемент риска, способность в принципе опровергаться эмпирическими данными и является, по мнению Поппера, отличительной особенностью научного знания…
«К чему он сейчас всё сведёт?» – подумал Эдуард Павлович. Поэтому решил действовать на опережение:
– Да, я признаю, Академия наук небезгрешна, но, как кто-то справедливо заметил, наука – это самоочищающаяся система. Так что в Академии лженаука до серьезных масштабов развиться не сможет…
«Понимает ли он смысл того, что сейчас сказал? – подумал Мастер. – Ведь, посути, это признание того, что в академических институтах присутствует лженаука и лжеучёные, которые, без сомнения, тратят государственные средства на лженаучные проекты?! Но то, что это лженаука и лженаучные проекты, удастся распознать лишь по завершении исследований, а, как было сказано ранее, деньги Академия наук и сам Эдуард Павлович выбивают не «под результат», а «под процесс» научного исследования. А там, как говорится, «или султан умрёт, или ишак сдохнет». И это говорит человек, борющийся за чистоту науки и сохранение государственных средств? Ну и фрукт!»
Однако вслух Мастер сказал другое:
– А клоню я, уважаемый Эдуард Павлович, к вопросу: «Были ли случаи в российской науке, чтобы кто-то из её академиков выступил в рецензируемых научных журналах с сообщением о своих ошибках или признании правоты, например, исследователя из глубинки?» Правильно, не было таких выступлений и не будет! Не тот менталитет у наших учёных, чтобы признавать свои заблуждения. А ведь эволюция, милейший Эдуард Павлович, это не борьба – это процесс выявления и сохранения лучших концепций, проектов, идей и технологий, способных обеспечить дальнейший рост и развитие. При этом следует иметь в виду, что большие научные коллективы губительны на начальном этапе их создания. Идею полётов человека в космос сформировала не Академия наук, а скромный учёный из глубинки К.Э. Циолковский. А помните, как его шельмовали академики? Надеюсь, Эдуард Павлович, Вы знакомы с его проектом закона «о научных рецензиях», который он написал под давлением тогдашней экспертизы, как будто бы для его принятия нынешней Государственной Думой. Вот уж такой закон моментально бы остудил пыл «борцов с лженаукой»! К.Э. Циолковский предлагал ввести расстрел или длительные сроки заключения для чиновников из любого ведомства, в том числе из Академии наук, если они оказались некомпетентными в вопросах рецензии конкретного проекта, «зарубили» его, а впоследствии выяснилось, что в результате этого государству был нанесён моральный или материальный ущерб. А помните, как в своё время академические учёные смеялись над идеей получения энергии из атомного ядра, клеймили лженаукой генетику и кибернетику? Вы не входили в число этих учёных?..
– Сам дурак! – злобно буркнул Эдуард Павлович Кругляков. Он словно не слышал сказанного Мастером. – Одно из предложений в письме нашей комиссии к В.В. Путину как раз было связано с экспертизой. Мы настаиваем на необходимости серьезной научной экспертизы всех проектов, как открытых, так и закрытых, если речь заходит об их финансировании государством. К экспертизе будут привлекаться специалисты из академических и отраслевых институтов.
– Но эксперты могут и ошибиться?
– Настоящие эксперты никогда не скажут ни да, ни нет, если не будут абсолютно уверены в своей правоте.
– То есть сегодня исключен такой вариант, что экспертиза «зарубит» серьезное исследование?
– Абсолютно исключен.
– Какое отношение к организации этой системы всеобщей экспертизы имеет Ваша Комиссия?
– Комиссия лучше, чем кто-либо другой, знает «места гнездования» лженауки. Она может подсказать, где в первую очередь нужна экспертиза.
– Вздор! – вспылил Мастер. – Вы только что рассказали, что в Академии наук могут находиться уже распознанные и пока ещё не распознанные Вашей комиссией лжеучёные. А если экспертизу поручат провести им?..
– А что это вы, господин Мастер, философию тут развели! О высоких материях битый час болтаете! – перешел на свою обычную манеру разговора Эдуард Павлович. – Я физик-ядерщик! Поэтому ситуацию с экспертизой понимаю однозначно, в разрезе модели электронных облаков, – лихо, как на научном совете, отрапортовал он. – Для завороженных моей научной фразой государственных чиновников, поясняю: если ты не академик РАН, то ты – электронное облако! Доступно? А это значит, что «чужак» в академической научной среде, в среде официальных экспертов может проявиться лишь на ничтожно короткое время, но затем он будет непременно размазан по пространству, т.е. превратится в «электронное облако». Он вроде и есть, а вроде его и нет. Это закон природы, понимаете, Мастер? И нарушать его нам Партия и Правительство права не давали!.. «Пусть думает, что это я про Партию «Единая Россия» сказал», – додумал о своём очередном промахе про Партию Эдуард Павлович. – И вообще, какие конкретные обвинения вы мне предъявляете? – Эдуард Павлович вдруг вспомнил, что стоящий перед ним человек, тьфу ты господи, паранормальное явление, сделать ему ничего не может.
– Кстати, Эдуард Павлович, Вы Господа сейчас помянули к слову или как? – спросил Мастер, окончательно раскрывший свои возможности читать мысли посторонних.
– Я атеист, – гордо произнёс Эдуард Павлович, – и в нашей стране атеизм никого не удивляет. Большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о Боге. Но лично ко мне в последнее время стали обращаться религиозные деятели, – смутился Эдуард Павлович. – Недавно я получил письмо от одного из архимандритов Москвы. Он просит поддержки… в области борьбы с лженаукой, к которой он относит астрологию, уфологию и т. д., просит помочь разобраться с одной общественной академией, которая, по его мнению, антинаучна. Надо сказать, по этой части я с ним трогательно единодушен. Мы не можем быть стопроцентными союзниками. Но все же они мои статьи публикуют, ссылаются на них, даже называют общих противников.
– Так что же, – удивился Мастер – полемизировать с деятелями религии Вы не собираетесь?
– Мне лженауки хватает, я просто не успеваю, – отпарировал Эдуард Павлович.
– Помилосердствуйте, Эдуард Павлович. Из Ваших рассуждений о науке следует, что наука о Боге и есть лженаука?! А может быть, Вы «попридержали коней», потому что Д.А.Медведев выступил с инициативой приравнять дипломы религиозных учебных заведений к дипломам государственных вузов? Но это же двойные стандарты в борьбе с лженаукой! Вы что не знаете, что сейчас начата компания по борьбе с двойными стандартами в политике и экономике и что её возглавляют и Президент, и Премьер-министр России! Ох и рискуете Вы, Эдуард Павлович! Чувствую, что это обстоятельство ещё сыграет с Вами злую шутку!
– Вы что, давить на меня собираетесь?! – Эдуард Павлович гордо выпрямился. «И всё же, после того как всё это закончится, непременно отправлюсь в Правительство РФ и в Президиум Академии наук с просьбой, нет, с требованием о создании Комиссии по борьбе с этим пугающим явлением. Поприжать им хвосты надо, явлениям эти!» – подумал он. – Нет у вас на меня никакого компромата! Чист я перед нашим государством, Правительством и Президиумом Академии наук! Каждому своё! – вдруг, как женщина, запричитал Эдуард Павлович.
– «Каждому своё», Эдуард Павлович, было написано на воротах печально известного лагеря смерти Освенцим… А впрочем извольте, конкретный материал… Из какой Вашей статьи или доклада желаете? – вежливо осведомился Мастер.
– Можно из моего последнего, – съязвил Эдуард Павлович.
– А что у нас тут последнее? – Мастер театрально щелкнул пальцами, и в его руке появились листки мятой газетной бумаги.
Эдуард Павлович с замиранием сердца силился разглядеть название газеты и её номер.
– А почему она мятая? – спросил он Мастера.
– А Вы не догадываетесь? – вопросом ответил Мастер.
В руках Мастера оказалась еженедельная газета сибирского отделения Российской Академии наук – «НАУКА В СИБИРИ», N 10 (2645) от 7 марта 2008 г., в которой он без труда нашел статью Эдуарда Павловича под эпатирующим названием «Подковёрная наука».
– Будем знакомиться?– спросил Мастер.
– Извольте, если хотите! – ответил Эдуард Павлович.
Мастер углубился в чтение. А Эдуард Павлович Кругляков воспользовался паузой и огляделся вокруг. Вечер забирал своё. Вода в пруде почернела, и лёгкая лодочка уже скользила по ней, и слышался плеск весла и смешки какой-то гражданочки в лодочке. В аллеях на скамейках появилась публика, но опять-таки на всех трёх сторонах квадрата, кроме той, где были наши собеседники. Небо над Москвой как бы выцвело. И совершенно отчётливо была видна в высоте полная луна, но ещё не золотая, а белая. Было странно, что в этот вечер лунный свет не раскрашивал, как обычно, пышную листву деревьев серебряным цветом, а, казалось, выжигал строки на мятой газетной бумаге. Заметив это очередное паранормальное явление, Эдуард Павлович насторожился. Для него что-то тревожное и недоброе всегда было в таких явлениях. Для Мастера же это, напротив, это был добрый знак, знак присутствия тех двоих спорщиков, идущих по лунной дороге. Как много намешено в обычном лунном свете!..
– Боже мой, – наконец отозвался Мастер, – помнится мне, что Комиссия по борьбе с лженаукой создавалась Вами для «разделывания под орех» создателя торсионных полей. Из А.Акимова, значит, Буратино делали? Бог мой, прошло уже столько лет, а Вы до сих пор боретесь с ним и его торсионными полями не научными аргументами, а административными мерами? Умер, наверно, уже этот господин А.Акимов, а дело Ваше, как, впрочем, и его, живёт! Значит, идея его была всё-таки плодотворна, если она вот уже пару десятков лет даёт силы для работы Вашей комиссии… Я бы, – отвлёкся на мгновение Мастер, – на месте руководства России извлёк из Вашей комиссии реальную пользу для государства. Вы ведь, Эдуард Павлович, денег с государства за борьбу с лженаукой не берёте? В свободное от работы время боретесь? – Мастер строго посмотрел на Эдуарда Павловича и продолжил:
– Думаю, что руководителям Федеральных министерств, ведомств, а также представителям частного бизнеса нужно внимательно следить за деятельностью Вашей комиссии. А именно, обращать внимание на те концепции, идеи и технологии, против которых Вы выступаете наиболее рьяно и делать их экспертизу собственными силами и средствами!
– Кстати, Эдуард Павлович, а почему Вы такого невысокого мнения об интеллекте государственных чиновников? – живо спросил Мастер, прерывая чтение. – Они у Вас совсем безграмотными телепузиками выглядят. Ей Богу, я бы на их месте на Вас обиделся! Вот тут, извольте, Вы пишете, – Мастер ткнул пальцем в только что прочитанный абзац: – «В 90-х гг. минувшего столетия о «научном прорыве» мечтал председатель Межведомственной комиссии по научно-техническим вопросам оборонной промышленности Совета Безопасности РФ М.Д. Малей. С этой целью он собирался создать большой исследовательский центр. Исходные аргументы М. Д. Малея, на первый взгляд, сомнений не вызывают: «Наша задача — верно отфильтровать основные направления, сориентировать нынешнее и будущее руководство страны в отношении стартовой позиции России в этой научно-технической революции»… Он намеревался действовать масштабно. Помимо физико-технических проблем он собирался охватить и множество других. Среди них в поле зрения М. Малея попала и борьба с раком. «Биохимик и медик Сысоева много лет боролась с Минздравом. Она утверждает, что может запускать рак у бактерий. По общему мнению, рак не лечится. Мы же хотим прикончить его навсегда… Сысоева утверждает, что раковый процесс радиоактивен и раковые клетки черпают энергию за счет холодного ядерного синтеза». Из приведенных высказываний ясно, что уровень «ученых», собравшихся под крылом М. Малея, в дальнейших комментариях не нуждается…».
– Не согласен я с Вами, Эдуард Павлович, – отвлёкся от чтения Мастер, – именно «в дальнейших комментариях» этот факт и нуждается, и выводы, которые из них вытекают, – немаловажные. Во-первых, г-на М.Д. Малея на эту высокую государственную должность назначали государственные чиновники, как я понимаю, ещё более высокого ранга. Подвергая сомнению его компетенцию, как председателя Межведомственной комиссии по научно-техническим вопросам оборонной промышленности Совета Безопасности РФ, Вы подвергаете сомнению компетенцию руководителей государственного масштаба! Вы отдаёте себе отчёт в том, о чём пишете? По-вашему, выходит, что государством руководят безответственные и малограмотные люди?! А я-то думаю, от кого «в народ» пошла расхожая фраза «у нас каждый академик способен управлять государством»! – А знаете, Эдуард Павлович, чему учил россиян Л.Н.Толстой? Хотя, впрочем, у кого я это спрашиваю? А учил он вот чему: «В своих устремлениях будьте всегда выше, а река жизни своим течением снесёт вас именно к месту необходимой переправы!» Владимир Владимирович Путин с присущей ему военной прямотой перефразировал «гиганта мысли»: «хватит «сопли жевать» на переправе – надо уверенно двигаться на опережение!». Так что же, Эдуард Павлович, Вы против тех россиян, которые вняли призыву титанов и перестали «сопли жевать»? Неужели за заслугами и регалиями академика Круглякова скрывается «матёрый враг и саботажник»? Впрочем, Вы мне не нужны, Эдуард Павлович, а вот государство, оно, по-видимому, Вами вскоре заинтересуется...
Николай Павлович откровенно заскучал. Ему хотелось нарзану, а ещё больше хотелось высморкаться. То, о чём говорил Мастер, волновало его мало. Казалось, Николай Павлович знал нечто такое, чего не знал Мастер, и это знание превращало для него слова Мастера в горох, ну который «об стенку»...
– Далее. Вы физик-ядерщик. Согласен, Вы научились убивать атомы, которые природа создала вечными, так почему же Вы берётесь комментировать в оскорбительных тонах биохимика и медика Сысоеву, о которой пёкся М. Малей? Вы что, в своё время успешно сдали кандидатский минимум по биохимии и медицине? Это что, традиция такая, в Академии наук «обсуждать то, что не читали, и клеймить то, в чём профессионально не разбираешься»? Кстати, о профессионализме и сохранении государственных средств. Надеюсь, Вы, как настоящий учёный, наверняка боролись с лженаучными проектами типа «Использование ядерных боеприпасов при прокладывании каналов для сброса стока северных рек в южные моря»? – вдруг отклонился от темы Мастер.
В воздухе повисла тяжелая пауза. И, чтобы разрядить её, Мастер решил припомнить быль:
– Я тут недавно спросил одного академика: «Откуда и как дерево грецкий орех из глинистой почвы ежегодно добывает йод в огромном, по меркам дерева, количестве для формирования листьев и плодов, если йода в глинистой почве этого региона практически нет?». Знаете, что он мне ответил? «Не загоняйте меня в угол, молодой ещё!»...
Эдуард Павлович к рассказанному остался равнодушен. Возможно, в этом был виноват сам Мастер, так как он говорил с пылом «ходока за правдой», который, как известно, разжигает самого ходока, но не чиновника, который этой правдой заведует.
– Тут у Вас по ходу статьи достаётся и генералам. Вот, извольте: «генералы Н. Шам, Б. Ратников, Г. Рогозин…». Неужели они свои звания за «надувательство» государства получили? Создаётся впечатление, что Ваш голос, Эдуард Павлович, – голос вопиющего в «правовой пустыне»». Но это же не так! Есть в России и Счётная палата, и прокуратура, и милиция, и вышестоящие надзирающие органы... А вот позвольте спросить, в каком Федеральном Законе России прописана Ваша надзорная функция и функции Комиссии по борьбе с лженаукой? Каковы границы Вашего надзора – государственная политика, Вооруженные силы, частный бизнес, мозги конкретного учёного?.. Номер закона? Параграф Конституции? Ну же, быстрее!
Не получив ответа от набычившегося Эдуарда Павловича, Мастер подытожил:
– Да у Вас тут, милейший, в Комиссии по борьбе с лженаукой место «гнездования беззакония»! Поймите, Эдуард Павлович, нельзя же так беззастенчиво и безнаказанно ставить себя над государством, обществом, Вашими же согражданами, – продолжал Мастер. – Государственные чиновники, принимающие решение на выдачу государственных средств, и учёные, которые не входят в состав РАН, – все они выходцы из СССР. Все они, как Вы и Ваши коллеги по комиссии, закончили те же вузы, получили примерно одинаковое базовое общенаучное и специальное образование. Если Вы общались с иностранными учёными, то Вам должно быть известно, что уровень образования тогдашнего выпускника вуза СССР превышал уровень образования выпускника большинства вузов зарубежья. Система образования была таковой, что она делала человека разносторонне, «университетски» образованным. Поэтому Вам не приходило в голову, что они способны самостоятельно, без подсказки сверху, разобраться: где наука, а где лженаука? Может, их одинаково смешат выступления М. Задорного, книги В. Жириновского, а более того – сборники материалов Международной академии информатизации? Может, без них наша жизнь стала бы пресной? Не пробовали смотреть на «лженауку» под таким углом? Не пытались вместо шельмования и оскорблений просто пошутить на тему лженауки? Например, капустники устраивали бы в Академии наук силами молодых учёных…
Эдуард Павлович ни под каким углом смотреть на лженауку не собирался. Кроме того, он недолюбливал тех, кто мог смотреть на официальную позицию в науке под разными, и что более преступно, под собственными углами.
– Шутник выискался, – буркнул Эдуард Павлович, – я и сам шутить не люблю, и людям не дам!
– Вы, Эдуард Павлович, как я посмотрю, писатель, а не читатель! В противном случае Вы бы знали, что всё больше специалистов приходит к выводу, что борьба Вашей комиссии с лженаукой оказывается далеко не безобидной. Во-первых, она не прибавляет ни грамма авторитету Российской Академии наук в глазах широкой общественности. Во-вторых, эта борьба, как бы это Вам по-нашему, по-писательски, «яркой метафорой» выразить, вовлекает в диалог с «безумцами» нормальных людей, а в диалоге «сумасшедшего и нормального» всегда побеждает «безумец», поскольку его речи много интереснее пресных и занудных речей разного рода «нормальных» мужей. И физики, стоящие во главе упомянутой комиссии РАН, – не исключение. Многие из них подсознательно считают, что если они открыли функционал Гинзбурга–Ландау или умеют оперировать с уравнениями Власова, то и все остальные стороны жизни можно проверить функционалами и уравнениями. А ведь «специалист подобен флюсу – полнота его односторонняя», а «талант что прыщ: никогда не знаешь, где он вскочит», а «помогать надо талантливым и одарённым: бездарность сама пробьётся». И со всеми этими подарками природы надо обращаться очень осторожно. Но в вашем безумном мире никто не хочет знать меры! Поэтому нобелевский лауреат Виталий Лазаревич Гинзбург с истовостью клетчатого Коровьева начинает честить гороскопы, проделывая прямо на глазах у изумленной публики абсолютно правильные расчеты… и не замечая, что гороскопы – это вещь из совсем другого мира, не имеющего никакого отношения ни к математике, ни к физике. А Вы, Эдуард Павлович, как председатель жилтоварищества дома №302-бис по Садовой улице, сам того не желая, превращаетесь в глазах окружающих в «попа» от физики, постоянно поучающего своих нерадивых прихожан!
Мастер кончил говорить. Посмотрел в стекленеющие глаза неподвижного Эдуарда Павловича и засомневался – продолжать ли беседу? Над ними резко и неприятно ухнула большая ночная птица и растворилась в вечернем воздухе.
– А он действительно писатель, а не читатель, – подумал Мастер. – Если бы он был читателем, то непременно обвинил бы меня в моей душевной болезни, от которой меня, правда, избавил профессор Воланд.
Но Эдуард Павлович был настоящим учёным, мысли посторонних не читал и, кроме того, боролся с явлением мыслечтения всеми, доступными ему способами.
Мастер критически оглядел себя… «И чего это я так вырядился, плащ этот ни к месту и ни ко времени, волосы в косе, ботфорты со шпорами… Нет, я действительно сумасшедший! Хотел Эдуарда Павловича поразить. Думал, если оденусь в серенькую пару, то он меня к себе на пушечный выстрел не подпустит! Подумает, что его домогается один из зашельмованных им граждан…».
Мастер решил всё же продолжить:
– Российское государство – это махина в 1/6 часть суши. У него много целей и задач, много планов и амбиций. Для каждого из них нужны свои способы и средства. И эти способы и средства не всегда может предоставить Академия наук...
– Не понял, – с вызовом оборвал Мастера Эдуард Павлович.
– А что, академические институты, к примеру, нынешний мировой экономический кризис предсказали или предотвратили? Повторяю, если бы академической науке государственные деньги давались бы «под результат», а не «под процесс» достижения результата, кризис удалось бы не только спрогнозировать и предотвратить, но и спровоцировать его тогда, когда это было бы нужно государству Российскому, – пояснил Мастер. – Почему, Эдуард Павлович, Вы не допускаете мысли, что государство может не хотеть, чтобы лично Вы, члены Вашей комиссии знали о некоторых планах, а также о некоторых способах их достижения? Может, государство не хочет, чтобы эти цели и способы разглашались в рецензируемых научных журналах? Если Вы лично ассоциируете себя с наукой и даже взялись вести рубрику от лица науки в «ЛГ» на тему «места гнездования лженауки», то вот и исследуйте эти «места», пока Путин с Медведевым до Академии наук не добрались! Но милейший, Эдуард Павлович, умоляю Вас, не ассоциируйте себя с государством! В народе говорят: «Бодливой корове Бог рогов не дал». Слышали? В нашем случае Вам и Комиссии по борьбе с лженаукой государство не дало права принимать законы. Если государству или тем людям, которым по должности положено ассоциировать себя с государством, нужен будет такой человек, как Г. Грабовой или кто-то там ещё, то он будет работать на государство и на этих людей! Но стоит таким людям нарушить закон, прокуратура закономерно привлечёт их к уголовной ответственности, а суд осудит! Это законы правового общества! Понимаете, Эдуард Павлович? А, судя по Вашим высказываниям и действиям, Вы стремитесь главенствовать над Законом! Думаете, что такое отношение к себе будут долго терпеть государство, государственные чиновники? А впрочем, мы с Вами отвлеклись и забыли о статье…
Мастер продолжил чтение, изредка подчёркивая ногтем мизинца, видимо, понравившиеся ему места.
– Вот, по-моему, ещё один интересный сюжетец! – Мастер встряхнул газету и поудобнее взялся за её края. – Позвольте, я зачитаю вслух?
«Ну началось, – подумал Эдуард Павлович. – Может, прекратить это всё немедленно? А может, послать его к чертям собачим! Нас же, как я понимаю, никто не слышит и не видит?..»
Смешки молодой гражданочки продолжали раздаваться где-то с середины пруда. В будочку по соседству наконец-то привезли обещанное пиво. Народ, и без того малочисленный в эту пору, собрался у будочки. Образовалась очередь. Очевидно было, что гуляющих больше интересовало пиво, а Эдуарду Павловичу очень хотелось, чтобы их интересовала борьба с лженаукой. Вдруг женщина, торгующая пивом, высунувшись на половину из окошка, прокричала:
– Граждане, за тем очкариком в кепке не занимать! У меня рабочий день заканчивается!
После этого заявления гуляющие вообще перестали интересоваться окружающим миром.
– Вы тут не стояли! – почему-то переходя на визг, сообщила полная блондинка долговязому очкарику в кепке.
– Чего, чего? – возмутился очкарик, мысленно проигрывая в голове приличную аргументацию на тему «я тут стоял всегда!».
«Ну прямо как у нас в Академии наук при распределении средств на исследовательские работы по нанотехнологиям! Эх, хороша кормушка! Слава Богу! – сейчас Эдуард Павлович сделал на этом лженаучном образе особый акцент. – Слава Богу, что госчиновники и не догадываются о том, что пока мы запустим исследовательские центры, создадим и оснастим исследовательские лаборатории западным уникальным оборудованием, подготовим соответствующих специалистов и построим новые заводы, эти западные учёные изобретут и выбросят на мировой рынок опять что-нибудь этакое, перед которым наши нанотехнологические достижения будут выглядеть добротными сноповязалками!» – подумал Эдуард Павлович.
– Ау-у! Эдуард Павлович, Вы меня слышите? – голос Мастера вывел его из оцепенения. – Так продолжать читать или нет?»
Эдуард Павлович не стал утруждать себя ответом вслух: «Читай, читай, у меня в той статье больше ничего интересного не было – зуб даю!»
Мастер разгладил газетный лист, приговаривая: «Да кто ж тебя так», – и с интонациями лектора общества «Знание» стал читать:
– «К счастью, с некоторыми проектами нашей комиссии удается знакомиться и (надеемся) экономить государственные средства. К примеру, директор Института трансперсональных технологий (какому ведомству принадлежит институт, осталось неясным) г-н В. Мокий прислал Секретарю Совета РФ безопасности письмо с предложением осуществить новое слово в науке на основе трансдисциплинарного системного подхода, представляющего собой «совокупность приемов и способов решения сложных, многофакторных проблем природы и общества». Разумеется, традиционная наука с таким подходом справиться не может! Но институт г-на Мокия имеет соответствующих специалистов и готов взвалить на себя тяжелую ношу по реализации трансдисциплинарного подхода в интересах государства…». Абракадабра какая-то! – Мастер поморщился.
Эдуард Павлович оживился – неужели оценил «про абракадабру»?
Но, как оказалось, Мастер имел в виду иное:
– Это, я понимаю, и есть образец текста заключения, «альфа и омега», так сказать, авторитетной экспертизы Комиссии по борьбе с лженаукой?
Мастер вздохнул. Сколько лет прошло, а воз и ныне там… На него нахлынули неприятные, почти забытые им воспоминания о МАССОЛИТЕ, о критике Латунском, о текстах экспертизы по борьбе с пилатчиной. «Маргоше моей, что ли, рассказать об Эдуарде Павловиче? Пусть потешится!» – раззадориваясь, подумал Мастер.
– Эдуард Павлович, а позвольте узнать, специалисты какого академического института проводили экспертизу предложений г-на В. Мокия? – живо поинтересовался он. - У Вас ведь в Академии, знаете ли, все знания по полочкам, то есть, простите, по дисциплинам разложены. А тут даже не междисциплинарный подход, а трансдисциплинарность! Специалисты-трансдисциплинарии привлекались? Мастер подождал ответа и, убедившись, что его не получит, внезапно подытожил: – Я не знаком с этим человеком, но более чем уверен в его честности и порядочности, в честности и порядочности других людей, упомянутых Вами, в этой Вашей, с позволения сказать, статье! Вот Вы, Эдуард Павлович, утверждаете, что проводили экспертизу, и, наверное, можете мне сейчас ответить на вопросы: кто этот В. Мокий? что это за институт «трансперсональных технологий», и какое это он «новое слово в науке» сказать хочет, и почему традиционная наука, по Вашему мнению, «с таким подходом справиться не может»?
– Я вам уже в который раз повторяю, – вспылил Эдуард Павлович, – в проведении подобных экспертиз мы используем модель электронного облака! И оставьте меня в покое!
– Как это оставить в покое? – не унимался Мастер. – Вы вот рецензии от имени науки вершите, а, как оказалось, не разобравшись в ситуации, хорошего человека обидели? Ему, может от Вашей рецензии ни холодно и ни жарко! Да и дело не в этом человеке вовсе! Вы вот объясните мне, как это с возможностями Вашей комиссии Вы «не разобрались, к какому ведомству принадлежит этот институт»? Разве Вы сами, Эдуард Павлович, не требовали от журналистов, которые пишут на тему науки, что, мол, те голову на плечах должны иметь и что зарубежом могут отстранить от должности журналиста, уличенного во лжи, подлогах, фальсификациях? Вы, в данном случае выступая в роли журналиста, фальсификацию и подлог не допустили?!
Сердце Эдуарда Павловича, до этой минуты равномерно отсчитывающее систолы и диастолы, вдруг почему-то странно стукнуло и на мгновенье куда-то провалилось, потом вернулось, но с тупой иглой, засевшей в нём.
Эдуард Павлович перестал слушать Мастера. «Говорил же я референту аппарата Совета Безопасности РФ г-ну Н. Ханукову, не надо трогать этого Мокия. Понимаешь, он «тёмная лошадка», кто стоит за ним - неизвестно. Отзывы о технологиях института приложил от 10 Федеральных ведомств, да и связываться с этими концептуальщиками – себе дороже – терминами замордуют! А он мне: «Эдуард Павлович, сил моих больше нет! Я ему коротеньким письмецом ответил, что, мол, «разделяем вашу озабоченность», но «трансдисциплинарные технологии, по нашему мнению, практической ценностью не обладают». По-простому ответил, даже «С уважением» в конце письма приписал, думал, человек в России вырос – поймёт всё, как надо. А он не понял! Взял да и написал личное письмо Секретарю Совета Безопасности РФ Соболеву Валентину Алексеевичу с критикой в мой адрес. Ему, видите ли, не понравилось, что я в единственном абзаце письма несколько запятых не поставил. Кроме того, посетовал, что мы не приняли во внимание важные факты, изложенные в его первом письме. Твердит, понимаешь, что через год, в 2008 году, будет мировой экономический кризис, после которого все станут говорить о новом мировом порядке. Ну ни бред? Именно – лженаучный бред! Так нет, он приписал, что если государственный чиновник в официальных письмах от лица государства допускает ошибки, то может ли он грамотно сделать экспертизу научного проекта? Да и не должен референт, пусть даже такого ведомства, как аппарат Совет Безопасности РФ, делать экспертизу самостоятельно. И он прав, да только письмо это, естественно, опять же ко мне в руки и попало! Так ты уж, будь добр, «отрецензируй» его по твоей модели электронного облака, повози лицом, так сказать, «по ноздреватому металлу купели». Да, и вот еще что, сообщи научной общественности о новом месте гнездования лженауки…» Ну как я мог отказать в помощи уважаемому человеку? Теперь вот сам попал в нехорошую ситуацию…
– Эдуард Павлович, – произнес Мастер, – тут у Вас, оказывается, всё так запутано... Может, попытаемся распутать? Могу я взглянуть на оригиналы писем этого человека и материалы Вашей авторитетной экспертизы его предложений?
В голове Эдуарда Павловича образовалась вьюга: «Знать ничего не знаю! Ведать ничего не ведаю! Помощники сожгли! У нас, знаете ли, в Комиссии по борьбе с лженаукой архив не предусмотрен. Лженаучные идеи и проекты как инфекция, а нам от неё надо оберегать молодых, несознательных академических учёных!»
– Неправда, Эдуард Павлович, рукописи не горят!
На этот раз Мастер не стал пользоваться театральными приёмами. Он просто вынул из под плаща аккуратную пачку бумаг, на которой следов поджога, увы, не обнаружилось.
– Это ли тот самый документ? А где материалы Вашей официальной рецензии?
Эдуард Павлович опустил глаза. Ни думать, ни произносить что-то вслух ему не хотелось.
– Да не переживайте Вы так, Эдуард Павлович. Судить Вас я не намерен. «Не суди, да не судим будешь!» Впрочем, что это я? Для Вас, атеиста, заповеди Господни юридической силы не имеют, – попытался разрядить напряжение Мастер. – Но, как человек посторонний в этом деле, могу же я выступить третьей стороной, третьей, так сказать, силой!
– Нечистой силой, – поправил Эдуард Павлович.
Мастер улыбнулся и продолжил:
– Начнём с названия института. Вы вот в тексте так называемой «экспертизы» пишите, что называется институт «Институтом трансперсональных технологий». Но ведь это же дезинформация общественности! Я ясно различаю на титульном листе совсем другое название – «Институт трансдисциплинарных технологий».
– А мне что хрен, что красный перец, – выпалил Эдуард Павлович. – Этих институтов лженаучных сейчас пруд пруди, в названии каждого разбираться – голову сломаешь! – отпарировал Эдуард Павлович Кругляков.
– Нет уж, Эдуард Павлович, тут Вы, любезнейший, не правы! Назвать трансдисциплинарный институт трансперсональным всё равно, что назвать Институт ядерной физики имени Г.И. Будкера Институтом физики торсионных полей им. А. Акимова! Кроме того, как Вам удалось, даже не разобравшись с названием института, осуществить научную и практическую значимость его предложений? Это Ваше разоблачение «новоявленного лжеучёного» будет почище номера по разоблачению председателя акустической комиссии Московских театров Аркадия Аполлонович Семплеярова перед его уважаемой супругой на одном из представлений в Московском варьете! Кстати, при современном распространении компьютеров и Интернета собрать информацию о любом, маломальски известном гражданине, тем более директоре института, так и о самом институте, можно в два счёта! То, что Вы не справились с этим простым заданием, свидетельствует о том, что Вы с компьютером не в ладах. И если верить Д.А. Медведеву, который предложил снимать чиновников, которые до сих пор не освоили компьютер и Интернет, то жизнь Ваша может существенно осложниться. Хотя разве он только пошутил?
А вот на документе и принадлежность института обнаружилась! Институт этот оказался автономной некоммерческой организацией. Как я понимаю, Эдуард Павлович, Ваш институт к некоммерческим организациям не относится, и с некоммерческими организациями Вы дел, конечно же, не имели и иметь не собираетесь? А жаль! Иначе Вы бы знали, что в Федеральном Законе «О НЕКОММЕРЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЯХ» N 7-ФЗ от 12 января 1996 года в статье №2 сообщается:
1. Некоммерческой организацией является организация, не имеющая извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности и не распределяющая полученную прибыль между участниками.
2. Некоммерческие организации могут создаваться для достижения социальных, благотворительных, культурных, образовательных, научных и управленческих целей, в целях охраны здоровья граждан, развития физической культуры и спорта, удовлетворения духовных и иных нематериальных потребностей граждан, защиты прав, законных интересов граждан и организаций, разрешения споров и конфликтов, оказания юридической помощи, а также в иных целях, направленных на достижение общественных благ.
Вот видите, Эдуард Павлович, такие организации по определению создаются не для личного обогащения, как Вы пытаетесь представить это в статье, а для достижения общественных благ. Так что директор этого института, обращаясь не в Академию наук, а непосредственно к Председателю и Секретарю Совета безопасности РФ, действовал строго в соответствии с нормами Федерального Закона. Это скорее референт Совета Безопасности РФ поступил не по закону – вместо организации экспертизы предложений института соответствующими заинтересованными организациями направил эти предложения прямиком в Комиссию по борьбе с лженаукой. Получается как в старом анекдоте: ведущий радиопередачи «Рабочий полдень» зачитывает письмо: «Уважаемая редакция! Обращается к вам комбайнер колхоза «Красный маяк» Степан Данилович Сидоренков. Прошу вас передать для меня первый концерт Рахманинова». Отвечаем. Уважаемый Степан Данилович, не выпендривайтесь, а слушайте русскую народную песню «Валенки»!..
Теперь о трансдисциплинарности. Я не спрашиваю у Вас, что такое трансдисциплинарность. Как выяснилось, Вы даже не удосужились спросить об этом своих подчинённых, которые, в отличие от Вас, компьютером и Интернетом пользоваться, скорее всего, умеют. Мне интересно в принципе, знают ли в РАН вообще о её существовании в научном мире? Осуществляют ли там, говоря современным языком, мониторинг новых научных направлений? Например, в октябре 1998 г в Париже в Штаб-квартире ЮНЕСКО состоялась Международная конференция по высшему образованию. Участники этой конференции приняли текст «Всемирной декларации о высшем образовании для 21-го века: подходы и практические меры». В ряде статей этой Декларации использованы те самые, малоизвестные для Вас термины. Так, например, в ст. 5 п. (а) и в ст. 6 п. (b) сказано:
ст. 5 п. (а):
«Продвижение знаний путем проведения научных исследований является важной функцией всех систем высшего образования, особенно на его третьем этапе. Необходимо поощрять и укреплять новаторство, междисциплинарность и трансдисциплинарность программ, преследуя долгосрочную перспективу, ориентированную на достижение целей и удовлетворение потребностей в социальной и культурной сферах».
ст. 6 п. (b):
«Высшее образование должно укреплять свои функции, связанные со служением обществу, в особенности свою деятельность по борьбе с нищетой, нетерпимостью, насилием, неграмотностью, голодом, ухудшением окружающей среды и болезнями, главным образом путем применения междисциплинарного и трансдисциплинарного подходов к анализу проблем и вопросов».
Следуя в фарватере мировых течений высшей школы, некоторые российские вузы разместили текст этой Декларации на своих официальных сайтах. На этом, в основном, дело и закончилось.
– И что? – спросил Эдуард Павлович.
– А ничего, – сострил Мастер, – получилось как в рекламе лапши «со вкусом говядины» – вкус есть, а мяса нет!
– Ну и правильно, что всё закончилось! Наши люди порядок знают: пока сверху команду не дадут – «всем стоять и бояться»! И нечего, господин Мастер, тут за демократию агитировать!
– Да я и не агитирую. Просто думаю, в каком положении Вы окажетесь когда руководство страны наконец осознает, что во многом «благодаря» работе Вашей Комиссии Россия может, в очередной раз, отстать от мировой науки!
– Наша школа физиков и математиков самая сильная в мире, – назидательным тоном начал было Эдуард Павлович.
– Да не в этом дело, – перебил его Мастер. – Наука и жизнь не сводятся к физике и математике! Вот Вы тут в статье безосновательно иронизируете по поводу того, что директор этого института якобы пытается произнести «новое слово в науке» на основе «трансдисциплинарного системного подхода». А я читаю в оригинальном тексте его письма, что они во многом продолжают развивать идеи русского учёного А.А. Богданова. Надеюсь, Вы, Эдуард Павлович, как человек разносторонне образованный, слышали о науке тектологии? Основы тектологии, или всеобщей науки об организации, были изложены А.А.Богдановым в книге «Всеобщая организационная наука» (1925-1929 гг). «Мой исходный пункт, – писал А.А. Богданов, – заключается в том, что структурные отношения могут быть обобщены до такой степени формальной чистоты схем, как в математике отношения величин, и на такой основе организационные задачи могут решаться способами, аналогичными математическим». В начале 20-го века это, знаете ли, была революционная методология. Впервые А.А. Богдановым предлагались структурные методы описания сложных систем, которые зачастую не требовали детального изучения физических механизмов реализации какой-либо конструкции. И если бы она была принята обществом, то могла бы значительно изменить историю мировой науки. Однако тектология была подвергнута яростной критике в России силами комиссии по борьбе с лженаукой.
Эдуард Павлович удивлённо вскинул брови:
– Этого, как его, Богданова, тоже я «отрецензировал»? – спросил он Мастера.
– Нет, это было до Вас, в начале 20-го века. Тогда вашей комиссией руководил лично товарищ В.И. Ульянов-Ленин. Справедливости ради нужно сказать, что текст его рецензии действительно завораживал далёких от науки чиновников. Главный лейтмотив критики сводился к тезису, изложенному в его известной работе «Материализм и эмпириокритицизм», – структура в отрыве от описания физических элементов системы, ею объединенных, есть конструкция идеальная, поэтому такой подход может «играть на руку идеализму». «Благодаря» официальной критике прорывная работа ученого была на долгие годы забыта, да и сам учёный тоже.
– Ну что же, – Эдуард Павлович поправил, съехавшие на кончик носа, очки, – желаю такую же участь и продолжателям идей А.А. Богданова, – с отеческими интонациями в голосе подытожил он.
«Всё… Всё напрасно, и желание что-то исправить и разговор этот никчёмный… Он же ничего не понимает и даже прислушиваться не хочет, – сокрушался Мастер. – Бедная Россия! Бедные её Президент и Премьер! Такие, как Кругляков, «России вперёд» быстро «лунную походку» наладят!» И уже на излёте разговора всё же решился спросить:
– Эдуард Павлович, а как Вы, к примеру, прокомментируете тот факт, что с середины 80-х годов 20-го века в мире активно развиваются и борются за лидерство в новой сфере научной деятельности: США и Канада (Американская школа трансдисциплинарности) (Институт комплексных проблем Санта Фе (США, штат Нью-Мексико). Available:http://www.santafe.edu/sfi/organization/vision.html); Англия, Испания, Италия и Франция (Европейская школа трансдисциплинарности). (International Center for Transdisciplinary Research. Available: http://nicol.club.fr/ciret). В Швейцарии, например, Швейцарская школа трансдисциплинарности осуществляет свою деятельность под эгидой Академии Наук Швейцарии (Network for Transdisciplinary in sciences and humanities. Available: http://www.transdisciplinarity.ch). А ведь реально действующих трансдисциплинарных технологий у зарубежных школ ещё нет, а в России, как сообщает директор Института трансдисциплинарных технологий, они уже есть. Может быть, стоит прислушаться, присмотреться? Может быть, стоит поставить перед этим институтом какую-нибудь неразрешимую проблемку – заглянуть, например, за границы Вселенной или в глубь атомного ядра, спросить о том, что будет с Россией и миром, а там уж посмотреть, что у них получится, а затем уж «по результатам» и «валить» их?
– Ничего комментировать, а тем более прислушиваться и присматриваться я не собираюсь, – буркнул Эдуард Павлович. – Утки всё это, обычные буржуазные утки! Спасибо, товарищ, – он схватил руку Мастера и стал её неистово трясти. – Вы вовремя заострили внимание нашей Комиссии на новом месте гнездования лженауки. Надо будет брякнуть заместителю главного ученого секретаря РАН академику Б.Ф. Мясоедову, чтобы они там по своим каналам с зарубежными обществами по борьбе с распространением лженауки крепко ударили по Академии наук Швейцарии.
Мастер опешил. Он брезгливым движением освободил свою руку из жилистых, натруженных тяжелой борьбой с лженаукой ладоней Эдуарда Павловича и сказал:
– По маленькой Академии наук Швейцарии ударить можно, а вот как Вы будете «крепко ударять» по Академии наук большого Китая? В Китае, как известно, с 1998 г. существует государственная программа развития важных фундаментальных исследований (Программа «973»). Эта программа затрагивает главные научные проблемы сельского хозяйства, энергетики, информатики, ресурсов и окружающей среды, народонаселения и здоровья, а также материалов. И заметьте, цель программы «973» – трансдисциплинарные исследования в разных сферах науки, теоретическое и научное обоснование принятых государственных решений.
(http://www.973.gov.cn/English/Index.aspx
http://russian.china.org.cn/china/archive/China2006/txt/2006-12/06/content_2279098.htm).
– А никак не будем ударять, – нашелся Эдуард Павлович. – Это вообще чуждые нашей российской ментальности - культура, идеология и мировоззрение! Это надо же такое удумать: китайскому философу снится, что он китайская бабочка, или это китайской бабочке снится, что она китайский философ?! Тьфу ты, гадость какая-то! Нам бы их проблемы! Неудивительно, что когда эта маловразумительная абракадабра кончается, пред взором изумленного китайского чиновника предстают захватывающие перспективы бурно развивающейся экономики Китая...
«Если я буду продолжать говорить с этим человеком, – подумал Мастер, – моя болезнь вернётся ко мне. Маргарите придётся опять разыскивать профессора Воланда и просить его о помощи. А, как известно, природе профессора противны добрые дела. Каждое ведомство должно заниматься своими делами, – любил приговаривать он. Ах, если бы и в жизни государства Российского было так же: государственные чиновники вершили свои государственные дела, Эдуард Павлович Кругляков со своими товарищами по Академии, грызли бы гранит фундаментальной науки, а те люди, которых «отрецензировал» в своих статьях Эдуард Павлович, плодотворно занимались бы охраняемой законом деятельностью, направленной на достижение общественных благ. Всё в государстве было бы чинно и благородно!»
– Уважаемый Эдуард Павлович, простите меня, если я своей беседой, возможно, оторвал Вас от серьёзной работы по борьбе с лженаукой, – начал решительно прощаться Мастер. – А знаете чего Вам надо по-настоящему опасаться, милейший Эдуард Павлович? Того, что интеллигентные люди, которых Вы регулярно, от статьи к статье, «рецензируете», становятся год от года старше, а значит, и сентиментальней. А это, в свою очередь, означает, что если Вашу Комиссию не приструнит какой-нибудь государственный или общественный орган, надзирающий за соблюдением норм демократии и морали в стране, то может произойти примерно, следующее. Какой-нибудь российско-китайский учёный, например доктор Дзян, выкатит из сарая свой пипилоц со свежей гравицапой, направит его в Вашу сторону…
– И нажмёт на красную кнопку? – попытался съязвить Эдуард Павлович.
– Нет, кнопки не будет, думаю, это будет обычный кондовый тумблер, такие, как на ламповых частотомерах в кабинетах физики были, помните?
– И мне будет сниться, что я китайская бабочка, которой снится, что она физик, академик РАН, доктор физико-математических наук, профессор, автор книги «Что с нами происходит» и сборника «Ученые с большой дороги», возглавляющий Комиссию по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований Президиума РАН, – перебил Мастера Эдуард Павлович, который любил, чтобы последнее слово в спорах всегда оставалось за ним.
– Нет, Эдуард Павлович, российская действительность всегда была суровее китайской. Поэтому, когда тумблер будет включён, всё будет гораздо прозаичней. Думаю, случится следующее: то ли академику РАН, доктору физико-математических наук, профессору, будет сниться, что он представитель одного из видов мелкого рогатого скота, то ли это представителю одного из видов мелкого рогатого скота будет сниться, что он академик РАН, доктор физико-математических наук, профессор.
– Да что вы себе позволяете? – задохнулся от гнева Эдуард Павлович. Глаза его сами собой закрылись, пальцы рефлекторно сжались в кулаки.
– Прощайте, Эдуард Павлович, – услышал он затихающий голос. – Когда будете проходить турникет, будьте осторожны и не забудьте крикнуть: «Видим и свободен»!
Эдуард Павлович открыл глаза. Перед ним никого не было. Лунный свет приобрёл свой традиционный желтый цвет. Лунная дорога пропала. Эдуард Павлович вынул из кармана широких штанов мятый носовой платок и наконец-то громко высморкался. Дышать стало гораздо легче, и голоса под липами теперь звучали мягче, по-вечернему...
«А может быть, мне это всё померещилось? – пытался подбодрить себя Эдуард Павлович. – Может, действительно бросить всё к чёрту и в Кисловодск?» Эта фраза, произнесённая уже второй раз за вечер, его немного успокоила. Проходя турникет, Эдуард Павлович неожиданно столкнулся с долговязым очкариком в кепке, которого он запомнил по очереди к пивному ларьку. Тот выглядел злым и раздражённым.
– Молодой человек, – обратился он к очкарику, – не хотите ли поговорить о лженауке и местах её гнездования?
Молодой человек, которому так и не досталось в этот вечер пива, внимательно оглядел Эдуарда Павловича, словно примериваясь к чему-то, потом, зло сплюнув на блатной манер через передние зубы, тихо, но убедительно произнёс:
– А шел бы ты, папаша, знаешь куда?
Эдуард Павлович решил, что потрясений на сегодня достаточно. Поэтому после приглашения проследовать туда, куда он не раз посылал своих противников по жизни и соратников по научной деятельности, резво проскочил через турникет, не забыв (так, на всякий случай) крикнуть: «Видим и свободен!»…

– Свободен?! Он действительно свободен, как и я? – спрашивает человек в белом плаще с кровавым подбоем у молодого человека в разорванном хитоне и с обезображенным лицом.
– Да, он свободен, – некстати улыбается человек в разорванном хитоне.
– Но ведь он без оснований оскорбил и унизил стольких людей! – горячится его спутник.
– Это Россия, дорогой мой Пилат, тут спокон века ведётся – чем человек талантливей, тем несчастней его судьба.
– Но это же не справедливо!
– Не справедливо? Пилат, посмотри на моё обезображенное лицо, – спокойно говорит Иешуа.
– Боги, Боги, – сокрушается Пилат, обращая надменное лицо к своему спутнику, – какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи, – тут его лицо из надменного превращается в умоляющее, – ведь её не было! Молю тебя, скажи, не было?
– Ну, конечно, не было, – отвечает хриплым голосом Иешуа, – это тебе померещилось.
– И ты можешь поклясться в этом? – заискивающе просит Пилат.
– Клянусь, – отвечает Иешуа, и глаза его улыбаются.
– Больше мне ничего не нужно! – сорванным голосом вскрикивает Понтий и поднимается всё выше к Луне, на всякий случай увлекая своего спутника подальше… от России…

Эпилог
После событий того страшного вечера Эдуард Павлович Кругляков в Кисловодск съездил и под сенью питьевой галереи дал себе зарок никогда больше не перемещаться по Москве пешком и существенно усилить работу по борьбе с лженаукой и местами её гнездования.

У Мастера ничего в жизни не изменилось, ибо его жизнь и любовь вечны...

Опубликовано на Порталусе 16 января 2010 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?


КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА (нажмите для поиска): Эдуард Павлович Кругляков, этика, мораль



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама