ВОСПОМИНАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА. МОИ ВСТРЕЧИ С СУКАРНО

Дата публикации: 23 февраля 2022
Автор: И. И. КАШМАДЗЕ →
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: МЕМУАРЫ, ЖИЗНЕОПИСАНИЯ →
Номер публикации: №1645614568 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!

Как востоковеду-лингвисту и журналисту-международнику, специализирующемуся по Индонезии и другим странам Малайского мира, судьба подарила мне много встреч с интереснейшими людьми в Индонезии, Малайзии, Брунее, Сингапуре. В качестве переводчика-консультанта я сопровождал и нередко интервьюировал для радио, прессы и телевидения президентов, премьер-министров, глав политических партий, министров, султанов, послов, руководителей и членов парламентов, крупных политических и общественных деятелей.

Среди этого созвездия имен ярче других сияла звезда прокламатора независимости и первого президента Индонезии доктора Сукарно.

Я бесконечно счастлив, что имел возможность близко общаться в общей сложности в течение нескольких недель с этим великим государственным деятелем, который приводил в восторг всех, кто хоть на мгновение соприкасался с ним. При всем своем величии Сукарно был прост с теми, кому удавалось расположить его к себе.

Впервые я встретился с Сукарно в 1956 г. Это было в Москве во время первого визита президента Индонезии в нашу страну. Визит проходил на фоне недавнего успеха на выборах в парламент и учредительное собрание поддерживавших Сукарно левых и националистических партий.

Не знаю, почему, но из всех эпизодов первого визита Сукарно в СССР в 1956 г. больше всего запомнился мне прием в ресторане "Прага" на Арбате. С советской стороны из известных государственных деятелей на обеде присутствовали К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, М.А. Суслов, восходящая звезда Леонид Ильич Брежнев. На сохранившейся у меня фотографии того приема молодой Брежнев сидит чуть ли не в конце стола. Рядом же с Сукарно сидят Каганович и Ворошилов. Никиты Сергеевича Хрущева на приеме не было. Он как бы олицетворял тогда не государство, а партию.

Что меня особенно поразило, так это манера общения между собой высших руководителей нашего государства, или вождей, как тогда их называли. Лазарь Моисеевич Каганович, например, при всех за столом то и дело перемежал свою речь матом и был со всеми на "ты". Ворошилова он называл просто Клим. Одновременно меня удивила эрудиция вождей. Так, тот же Каганович на равных беседовал с Сукарно о проблемах антропологии, проявив солидные познания о древнейших людях - питекантропах, обитавших на острове Ява от одного до полутора миллионов лет тому назад. Правда, возможно, Каганович специально подготовился к беседе с Сукарно на близкую президенту тему.

Ворошилов же в беседе с Сукарно показал глубокие познания в живописи. Оказалось, что маршал индивидуально закончил студию военных художников имени Грекова, и его кисти принадлежит немало картин. Сукарно был также неплохим художником. Он написал несколько картин на исторические темы и портрет своей няни Сарины, которая стала обобщенным образом женщин Индонезии. Сукарно прекрасно разби-

стр. 133

рался во всех видах изобразительного искусства. Под его личным наблюдением проходило строительство и оформление первых в Индонезии гостиниц международного класса, таких как отели "Индонезия" в Джакарте, "Амбарукмо" в Джокьякарте, "Самудра бич" на южном побережье Явы и "Бали бич" на острове Бали. Мне довелось останавливаться во всех этих гостиницах, могу свидетельствовать, что интерьеры в них сделаны с большим вкусом. Все убранство отелей, включая барельефы, настенную живопись, картины и скульптуры, были созданы при непосредственном участии Сукар-но. По его инициативе было воздвигнуто также огромное количество памятников, увековечивших борьбу индонезийского народа за национальную независимость.

Сукарно очень ценил деятелей искусств. На каждом утреннем кофе у Сукарно непременно присутствовал либо художник, либо скульптор, либо архитектор, либо мастер по кожаным или деревянным куклам - персонажам традиционного театра ваянг, либо крупный коллекционер произведений искусства, включая керамику. Сукарно собрал крупнейшую коллекцию старинной керамики.

На обеде в "Праге" показал эрудицию и Михаил Андреевич Суслов. В беседе с Сукарно Суслов несколько раз касался положения компартии Индонезии.

Сукарно пригласил Ворошилова в качестве Председателя Президиума Верховного Совета СССР посетить Индонезию с ответным визитом. Но Ворошилов сослался на возраст и предложил вместо себя Суслова. Но и Суслов отказался, сославшись на слабые легкие и на строгую диету, которой он придерживался.

Во время первого визита Сукарно в СССР было подписано Генеральное соглашение о торгово-экономическом и техническом сотрудничестве между СССР и Индонезией.

В 1958 г. во многом под влиянием визита Сукарно в нашей стране было создано Общество дружбы СССР - Индонезия. Возглавил общество крупнейший ученый -историк профессор Александр Андреевич Губер, родоначальник индонезиеведения в нашей стране. Горжусь тем, что был среди учредителей этого общества и аспирантом великого ученого. Среди первых членов правления Общества дружбы СССР - Индонезия были известные деятели науки и культуры, включая певиц Валерию Барсову и Тамару Ханум, композитора Вано Мурадели, одного из первых космонавтов Андри-яна Николаева, дважды побывавшего в Индонезии.

Второй визит президента Сукарно в СССР состоялся в 1959 г. На этот раз Сукарно, можно сказать, подружился с Никитой Сергеевичем Хрущевым, встречался с духовным лидером мусульман Средней Азии и Казахстана муфтием Ишан Бабаханом Ибн Абдул Маджид ханом, беседовал с имамами в Москве, Ленинграде и Ташкенте. Пришлось-таки попотеть с переводом. Сукарно не только отнесся снисходительно к моему неважному знанию религиозных терминов, но и дал немало ценных советов, в том числе касающихся произношения. Моим учителем индонезийского языка был типичный яванец Семаун. Так, он научил нас произносить звук "е" по-явански как "э". Переводя для Сукарно слово "свободный", я произносил его как "бэбас". Сукарно поправил меня: "Нужно произносить "бебас"".

- Но Вы же сами говорите "бэбас", - ответил я.

- Правильно заметил, молодец, - отреагировал Сукарно. - Но дело в том, - продолжает он, - что я - яванец, а ты - нет. Я имею право так говорить, а ты не имеешь.

Визит Сукарно проходил в мае 1959 г., вскоре после окончания строительства первого в нашей стране спортивного комплекса "Лужники". При осмотре стадиона Сукарно то и дело повторял: "Я хочу такой же". В 1962 г. к Азиатским играм в столице Индонезии Сукарно получил такой же стадион и даже лучше. Его построили наши строители из привезенных из СССР материалов и деталей. А лучше "Лужников" джакартский стадион "Сенаян", который вначале назывался стадионом "Слава Сукарно", стал потому, что там сразу был создан козырек, защищающий зрителей от

стр. 134

палящего солнца и дождя. В "Лужниках" аналогичный козырек был построен почти 40 лет спустя.

В рамках визита Сукарно был подписан Протокол к Генеральному соглашению 1956 г. о содействии СССР в строительстве металлургических и химических предприятий на Яве и о прокладке шоссейных дорог на острове Калимантан. К сожалению, в силу ряда причин, и в первую очередь из-за событий 30 сентября 1965 г., металлургический комбинат на западной оконечности острова Ява напротив знаменитого вулкана Кракатау и химический комбинат на юге Явы оказались недостроенными. Шоссейные дороги на Калимантане были построены, но просуществовали недолго: их вскоре размыли тропические дожди.

Вернемся в Лужники. В один из дней ласкового мая 1959 г. там состоялся грандиозный митинг советско-индонезийской дружбы. Первым выступил К.Е. Ворошилов, незадолго до этого все же побывавший в Индонезии. Говорил он, вернее читал по бумажке, нудно, еле разбирая написанное. Трибуны Ворошилова не слушали, стоял сплошной гул, что затрудняло перевод.

Но вот заговорил Сукарно, красивый, молодцеватый, подтянутый, в ладно сидящем на нем кителе, с сияющими глазами, завораживающим голосом. Сразу наступила тишина. Магия Сукарно покорила присутствующих. Не успевал великий оратор произнести последнюю фразу перед переводом, как стадион сотрясался от аплодисментов. Все с нетерпением ждали продолжения действа. Никого не интересовало, что говорит президент. Все слушали, как он говорит. Сукарно беспредельно владел аудиторией.

С К.Е. Ворошиловым Сукарно встретился еще раз через несколько дней после митинга дружбы в Лужниках. Произошло это на даче Ворошилова "Бочаров ручей" на окраине Сочи, той самой, которая теперь служит курортной резиденцией президента России. Ворошилов водил Сукарно по приморскому парку, то и дело приговаривая: "Это дерево я тоже посадил сам". В "Бочаровом ручье" Ворошилов отдыхал лет тридцать подряд, и почти все постройки на даче были возведены при его непосредственном участии как архитектора.

Каково же было удивление и разочарование Сукарно, когда, приехав в Сочи снова через два года и изъяв желание еще раз засвидетельствовать старому маршалу свое почтение, он узнал, что Ворошилов больше дачей не пользуется, так как она передана любимцу Хрущева - министру сельского хозяйства Дмитрию Полянскому.

Во время встречи с Ворошиловым в Сочи в 1959 г. Сукарно преподнес в дар маршалу огромный балийский кинжал-крис, с которым, по преданию, сражался с голландскими захватчиками один из раджей острова Бали в конце XIX в. Принимая крис из рук президента Индонезии, Ворошилов сказал, что этот кинжал напомнил ему другое священное оружие, которое он имел честь держать в руках в 1943 г., - меч, от имени короля Георга VI врученный Сталину во время исторической Тегеранской конференции премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчилем.

Более ярким, а потому и более запомнившимся был третий визит Сукарно в нашу страну. Это был период расцвета советско-индонезийских отношений. Незадолго до этого Сукарно распустил парламент и стал единственным носителем законодательной и исполнительной власти в стране.

Под руководством Сукарно была создана так называемая Высшая военная администрация с неограниченными полномочиями. Во время государственного визита Хрущева в Индонезию в феврале 1960 г. было подписано Второе Генеральное соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве между двумя странами.

стр. 135

В январе 1961 г. правительственная делегация Индонезии подписала в Москве соглашение о продаже Индонезии в кредит новых партий оружия, необходимого для борьбы за освобождение Западного Ириана в случае отказа Голландии возвратить Индонезии эту территорию мирным путем.

Сукарно прилетел в Москву накануне своего шестидесятилетия - 6 июня 1961 г. Юбилей Сукарно отмечали три дня подряд. Накануне торжеств Сукарно вместе с Л.И. Брежневым, сменившим К.Е. Ворошилова на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР, совершили прогулку по каналу им. Москвы на теплоходе "Максим Горький".

В время обеда Брежнев поинтересовался у Сукарно, где еще он хотел бы побывать накануне торжеств в Кремле по случаю его дня рождения. На выбор были предложены подмосковный дом отдыха, совхоз, загородный санаторий, охотничье хозяйство. Все предложения Сукарно отверг, сказав, что для поездки в любое из перечисленных мест у него есть соответствующий министр.

- Вот куда бы я хотел поехать, - лукаво заметил президент, - так это на встречу с актрисочками, чтобы затем пригласить их на юбилейный обед от моего имени. Леонид Ильич отрапортовал по-военному:

- Будет сделано!

И было сделано, несмотря на особое по этому вопросу мнение посла Н.А. Михайлова, который постоянно заботился о моральном облике Сукарно, следил, как бы президент не изменил своей жене Хартини, придерживавшейся левой ориентации. Правда, наряду с Хартини, у Сукарно в это время уже была новая жена-японка Сари Ратна Дэви.

Утром следующего дня состоялась встреча Сукарно с киноактрисами, снимавшимися в фильме "Девчата" на киностудии "Мосфильм". А вечером должен был состояться банкет с участием актрис в ресторане "Прага", который специализировался на обслуживании иностранцев. Узнав, что встречу хотят провести именно в "Праге", Сукарно запротестовал. Видимо, он еще помнил тот самый прием в "Праге" в его первый приезд в Москву, когда он беседовал в Кагановичем о питекантропах.

- А нельзя ли для моего дня рождения поискать что-нибудь поукромнее, поинтереснее, наподобие венских погребков? - поинтересовался Сукарно.

Стали думать. Брежнев сказал, что не знает подобного уютного и одновременно приличного места в Москве. Тогда я осторожно спросил, не подойдет ли грузинский ресторан "Арагви", что напротив здания Моссовета на Советской площади. Там два уютных зала, расположенных в подвальных помещениях. Брежнев медлил с ответом, и тогда я набрался смелости и рассказал анекдот о том, как подвыпивший грузин, выйдя из "Арагви", обратился к стоящему напротив памятнику основателю Москвы Юрию Долгорукому со следующими словами: "Спасибо, князь, что построил такой большой город вокруг нашего ресторана".

Брежневу анекдот понравился: "Раз грузины считают, что их ресторан древнее Москвы, давайте остановимся на "Арагви". Надо этот анекдот рассказать президенту". Потом директор "Арагви" вспоминал, что был у него случай, когда на подготовку обеда в честь премьер-министра одного государства ему дали два дня, но чтобы в тот же день, как с Сукарно, это впервые.

Пришлось в пожарном порядке предпринимать и другие меры, особенно меры безопасности. Всю площадь перед рестораном оцепила конная милиция.

Кроме снимавшихся в фильме "Девчата" актрис Надежды Румянцевой и Люсьены Овчинниковой, на банкет в "Арагви" были приглашены тогдашние звезды Татьяна Самойлова и Зинаида Кириенко. Вначале хотели пригласить еще одну Татьяну -примадонну оперетты Татьяну Шмыгу, которую накануне Сукарно видел в оперетте "Москва - Черемушки". Но очень ревнивый муж красавицы, В. Канделаки, воспро-

стр. 136

тивился. Сукарно попросил, чтобы на банкете в его честь присутствовала и моя жена, дабы, как он пошутил, я "не составлял ему конкуренции по части ухаживания за актрисами".

В нижнем зале ресторана гостей встречался женский эстрадный оркестр - явление по тем временам редкая. Сукарно больше интересовал антураж, чем грузинская кухня. В еде он был аскет: ничего не пил и очень мало ел. Попробовал лишь ложечку мороженого. А вот побывавший в Москве в 1979 г. бывший вице-президент Индонезии, султан Джокьякарты Хаменгку Бувоно IX, которого я имел честь сопровождать, опять же по моей рекомендации побывал в "Арагви" и был в восторге от грузинской кухни. Султану особенно пришлись по вкусу сыр "сулугуни", цыплята "табака", чахохбили и, конечно, минеральная вода "Боржоми". Недаром султан был президентом Индонезийского общества гурманов.

Актрисы, за исключением Татьяны Самойловой, были на верху блаженства. Президент их очаровал. Все взоры были устремлены на него. Лишь однажды они отвлеклись, когда Сукарно удалился в туалет. Мгновенно все внимание актрис переключилось на бывшего министра культуры, посла СССР в Индонезии Николая Михайлова (Брежнев в тот момент тоже куда-то отлучился). Актрисы стали жаловаться Михайлову на бедность и просили походатайствовать за них. Михайлов обещал кое с кем переговорить. У него еще оставались связи. Послом Михайлов стал сравнительно недавно, в феврале 1960 г., когда он сопровождал Хрущева в его поездке в Индонезию. Когда Хрущев прилетел в Джакарту, в аэропорту его не встретил наш посол Волков, находившийся в запое. Посла немедленно нейтрализовали и на одном из самолетов Хрущева отправили в Союз. Рейсовые самолеты Аэрофлота в Джакарту тогда еще не летали. Узнав от Хрущева о "болезни" Волкова, Сукарно спросил, кого он назначит новым послом в Индонезию.

- Что тут долго раздумывать, - ответил Никита Сергеевич. - Вот выбирайте сами одного из сопровождающих меня министров: можно Михайлова, а можно Кафта-нова.

Кафтанов был настоящим голиафом, весил килограммов сто пятьдесят и возглавлял Гостелерадио. Михайлов пришелся Сукарно больше по вкусу. Он был заядлым теннисистом и большую часть времени проводил в игре в теннис с высокопоставленными индонезийцами. Может быть, поэтому он и просмотрел подготовку к государственному перевороту в Индонезии 30 сентября 1965 г., и это событие оказалось для Москвы полной неожиданностью.

Как бы теперь сказали, во время банкета в "Арагви" Сукарно "положил глаз" на Татьяну Самойлову. Она ему явно нравилась. Незадолго до этого в Индонезии шел фильм "Летят журавли" с ее участием в главной роли. Этот фильм обошел мир и в числе немногих советских фильмов попал и в Индонезию. Татьяна же была явно не в духе. В Москве стояла июньская жара, а она была в темном закрытом платье из плотной материи наподобие чертовой кожи. Татьяна практически не участвовала в беседе.

- Татьяна, - обратился к ней Сукарно, - мой друг Никита сказал, что мне исполняется два раза по тридцать. А Вы сколько бы мне дали?

Татьяна ответила, что ее это не интересует. Я смягчил перевод и сказал президенту, что Татьяна даже не верит и тому, что ему два раза по тридцать.

- А сколько все же Вы мне дадите? - не унимался Сукарно.

- Я же сказала, что меня это не интересует, - повторила кинодива. Я замялся с переводом: что бы такое придумать? Тогда не выдержал спокойный до этого Брежнев. Он ударил кулаком по столу:

"Татьяна! Думай, что говоришь!"

стр. 137

Сукарно понял все без перевода. Он был смущен. Положение спас заведующий протоколом президента, почти двухметровый гигант и красавец Йоп Аве. Он вскочил на стол и увлек за собою своего патрона. Они вместе запели божественную "Аве Мария". Все сидевшие за столом женщины после окончания пения по призыву Йоп Аве тоже вскочили на стол. Оркестр заиграл бравурную мелодию, и все стали отплясывать канкан. Все, опять же за исключением Татьяны Самойловой.

С Йоп Аве мне впоследствии довелось часто встречаться в Индонезии. Он сделал блестящую карьеру: стал начальником консульского и протокольного управления МИД, начальником департамента по туризму и, наконец, министром туризма и телекоммуникаций. Высокообразованный, знающий многие иностранные языки, красавец-метис Йоп Аве был в фаворе и у Сукарно, и у Сухарто.

От мороженого у Али, моей жены, заболело горло, и она отказалась пойти на юбилейные торжества в посольство Индонезии на следующий день. Сукарно спросил меня, возьму ли я с собой жену. Я сказал, что она нездорова. Президент с деланной серьезностью отчитал меня:

- Снова хочешь обмануть меня, как в случае с переводом беседы с Татьяной. Ответил, что на этот раз говорю правду. Сукарно не поверил и неожиданно предложил:

- Аида за ней. Захватим и вместе поедем к Адаму (Президент имел в виду посла Индонезии в СССР Адама Малика).

Разговор был один на один за завтраком в резиденции Сукарно в Кремле. Кстати о завтраке Сукарно. Он обычно состоял из чашки кофе, кусочка белого хлеба, намазанного фруктовым джемом, и одного яйца всмятку. И так почти всегда. Во всех поездках Сукарно, кроме личного повара, сопровождала женщина, в обязанность которой входила ежедневная варка для Сукарно яйца всмятку. Неплохая работа?!

Предложение Сукарно повергло меня в смущение. Могу ли я, простой переводчик, принимать у себя главу иностранного государства, да еще в таком доме - метростроевском бараке? Сказал, что мне нужно получить на это разрешение. Те, кого я спросил, оказались в не меньшем замешательстве. Доложили самому Брежневу, и тот решил: "Пусть едет".

Наши руководители уже привыкли к причудам Сукарно.

Невозможно описать удивление моей жены и матушки, когда во двор нашего дома в тихом Несвижском переулке въехала кавалькада правительственных ЗИЛов в сопровождении эскорта на мотоциклах "Харлей".

В ответ на мои извинения за неказистость дома Сукарно сказал, что его мать на острове Бали жила примерно в таком же доме.

Алю уговорили, и кортеж автомобилей отправился по Садовому кольцу в сторону Павелецкого вокзала, в резиденцию Адама Малика на Новокузнецкой улице.

Прибыли в посольство. Вскоре стали собираться приглашенные, включая Хрущева, Брежнева, Микояна, Шелепина. Всего было приглашено шестьсот пар. Благо, посольский сад на Новокузнецкой весьма внушительных размеров. В концерте, состоявшемся по этому случаю, принял участие весь цвет советской музыкальной культуры. Великий тенор Иван Козловский спел арию индийского гостя из оперы Римского-Корсакова "Садко". Сукарно живо реагировал на каждое выступление. Когда Козловский кончил петь, он подошел к певцу и сказал:

- Мне очень понравилось Ваше пение и то, что Вы исполнили именно арию индийского гостя. В некотором роде я тоже индийский гость. Ведь до обретения Индонезией независимости, когда она была колонией, мою страну называли Голландской Индией. И Христофор Колумб, который искал морской путь на индонезийские острова пряностей, именовал наш архипелаг Индией.

стр. 138

Но все равно чувствовалось, что для очень живой натуры Сукарно концерт был слишком серьезным. После того как солистка Большого театра Наталия Шпиллер спела "Письмо Татьяны" к Онегину, а муж Шпиллер, Давид Ойстрах, сыграл на скрипке, Сукарно встал со своего места и попросил внимания.

- Дамы и господа! - сказал он своим красивым голосом. Концерт превосходный. Артисты трудятся в поте лица, а мы, гости, можно сказать, лодырничаем. Вон как развалился мой друг Никита...

При этих словах Никита Сергеевич поправился в кресле и подобрал живот.

- Так вот, - продолжал Сукарно, - у меня есть предложение: пусть музыканты играют, а мы будем петь и танцевать вместе с ними.

Предложение именинника было встречено громким одобрением. Что тут началось. Почти все гости разом сорвались со своих мест и бросились в пляс. Когда танцоры немного поутихли, начались сольные выступления гостей. Первым выступил Сукарно. Он исполнил модный в то время танец "ча-ча-ча", пригласив себе в партнерши мою Алю.

На следующий день, 6 июня 1961 г., в Грановитой палате в Кремле состоялось официальное чествование именинника. С советской стороны были высшие руководители государства, человек двенадцать. Переводчиком почему-то был один я. Это не дало мне возможности попробовать грузинский коньяк сорокалетней выдержки и много других вкусных вещей.

Когда все уже сидели за огромным столом, в Грановитой палате появился Хрущев. Он, что называется, был не один. У него под мышкой была большая папка. Началось чествование. Никита Сергеевич открыл папку и достал оттуда большую фотографию.

- Господин президент, - начало он, - на этой фотографии изображена статуя "Девушка с веслом" работы нашего выдающегося скульптора Матвея Манизера. Она установлена в парке им. Горького в Москве. Мы решили в Ваш день рождения подарить Вам копию этой статуи. Я принес только ее фотографии. Донести девушку я не смог: она весит шесть тонн. Мы пришлем ее Вам в Индонезию.

Бронзовая девушка до сих пор греется на солнышке на лужайке Богорского дворца - загородной резиденции президентов Индонезии, пережив того, кому была подарена в день рождения. Кроме статуи, Сукарно получил от Хрущева орден Ленина, лимузин ЗИЛ-110 и картину известного русского художника Маковского "Предложение". Картина до сих пор украшает Богорский дворец и, по мнению знатоков, стоит не менее миллиона долларов. Московский государственный университет присвоил Сукарно звание почетного доктора. Я переводил инаугурационную речь президента. Всего же Сукарно был почетным доктор двадцати двух университетов пятнадцати стран мира.

А вот подарки Горбачева следующему президенту Индонезии - Сухарто - во время его визита в СССР были куда скромнее: несколько гжельских напольных ваз. Они выставлены в музее подарков Сухарто на окраине Джакарты.

Во время пребывания в Москве президент Сукарно наградил первого космонавта земли Юрия Гагарина высшим орденом Индонезии - звездой "Великий сын Индонезии". Орден инкрустирован крупными бриллиантами, пожалуй, превышающими бриллианты на советском ордене "Победа".

Вручал орден в Кремле сам Сукарно. Мне же посчастливилось подержать награду в руках, пока Сукарно поздравлял Гагарина.

По существовавшей в те годы традиции глава иностранного государства, прибыв в СССР, первым делом посещал мавзолей Ленина. Так поступил и Сукарно на этот раз. Но на следующий после окончания торжеств день Сукарно неожиданно для всех объявил о желании во второй раз почтить память Ленина. Хрущев и Брежнев были

стр. 139

очень польщены. А ларчик просто открывался. В мавзолей Ленина захотела сходить пассия Сукарно, английская стюардесса Элизабет. Стюардесс для заграничных поездок Сукарно набирали из представительниц разных стран. Всегда среди них была Элизабет, очень милая, интеллигентная, но далеко не красавица, типичная англичанка лет тридцати. Своих жен в поездки за границу Сукарно не брал.

Вот из-за Элизабет Сукарно и захотел посетить мавзолей во второй раз во время одного визита.

К приезду Сукарно в СССР было приурочено опубликование в "Правде" его большой статьи под заголовком "Октябрьская революция и национально- освободительное движение в Индонезии". В статье отмечалось, что "весть о свершении пролетарской революции в России способствовала подъему рабочего и крестьянского движения в Индонезии в первую очередь потому, что большинство населения Индонезии -крестьяне-мелкие собственники", которых Сукарно нарек именем "мархаен". Владея клочком земли и некоторыми орудиями производства, индонезийский крестьянин в силу своей бедности и малоземелья вынужден был батрачить на плантаторов, кулаков и перекупщиков, и по существу был пролетарием (мархаен).

Далее Сукарно писал, что наблюдавшийся в Нидерландах социально- политический подъем под непосредственным влиянием Октябрьской революции также способствовал росту антиколониальной борьбы в Индонезии.

Таким образом, по мнению Сукарно, Октябрьская революция принесла Индонезии большую пользу. Мне лично от этого тоже была польза. За перевод статьи Сукарно на русский язык я получил огромную по тем временам сумму: пятьсот рублей.

У меня сохранился экземпляр газеты "Правда" от 11 июня 1961 г. с большой фотографией на первой полосе. На первом плане - Хрущев, Брежнев, Сукарно, на втором - Микоян, Суслов, Косыгин, Козлов и ваш покорный слуга. В газете помещен подробный отчет о состоявшемся накануне в Большом Кремлевском дворце митинге дружбы между народами Советского Союза и Индонезии.

На митинге было много речей. Большинство выступавших были наши. С индонезийской стороны собирался говорить лишь один Сукарно. Основное приветствие произнес Леонид Ильич Брежнев как визави Сукарно. Интересными были выступления председателя Моссовета (по нынешнему мэра Москвы) Бобровникова и президента общества дружбы СССР - Индонезия профессора Губера. Выступали также представители рабочих, крестьян и творческой интеллигенции.

Увидев такое количество выступающих с советской стороны, Сукарно смутился. Еще больше удивился президент, когда заметил, какую объемистую пачку листов с текстом выступления Брежнева я держу. Провели экстренное совещание и решили, что для некоторой сбалансированности количества выступающих с обеих сторон имеет смысл дать слово еще двум членам индонезийской делегации: первому заместителю первого министра доктору Леймене и министру национальной безопасности, начальнику Генерального штаба индонезийской армии генералу А.Х. Насутиону.

Сукарно, как всегда, выступил блестяще, без заготовленного текста. Хрущев и Брежнев не переставали удивляться, "как шпарит Сукарно без бумажки".

Выступления генерала Насутиона наши ждали с нетерпением. Его у нас считали антиподом Сукарно и чуть ли не сторонником Америки, особенно после того как Насутион стал открыто критиковать Сукарно за авторитарные замашки.

А он возьми, да и скажи: "Я во второй раз приезжаю в СССР в связи со строительством вооруженных сил Республики Индонезии. В этом вопросе мы получаем постоянную помощь от СССР. Следует отметить, что своей антиколониальной позицией Советский Союз оказывает поддержку борьбе индонезийского народа против колониализма".

стр. 140

Это выступление в корне изменило отношение советских руководителей к генералу Насутиону.

В контексте борьбы с империализмом Сукарно сразу после митинга попросил у Хрущева дополнительный кредит в размере пяти миллионов долларов на поставку стрелкового оружия из СССР боровшемуся против французского колониализма Алжиру. Но обычно щедрый Никита Сергеевич на этот раз отнесся довольно прохладно к просьбе Сукарно, сказав, что Советский Союз сам поставляет Алжиру вооружение.

Из Москвы отправились в Ленинград. Против обыкновения, по предложению Хрущева, поехали поездом, чтобы поспать в дороге. Для этого на полпути ночью поезд даже стоял несколько часов, и все движение обычных поездов было остановлено. Не привыкший ездить поездом Сукарно не смог уснуть и поинтересовался, спит ли "его друг Никита". Оказалось, что Хрущев тоже не спал, и Сукарно спросил, не может ли он пройти в вагон Хрущева. Никита Сергеевич ответил, что будет рад побеседовать с президентом. Войдя в вагон Хрущева, Сукарно спросил:

- Почему не спите? Вы же сами предложили ехать поездом, чтобы поспать в дороге.

Ответ Хрущева понравился Сукарно:

"Вы, господин президент, как известно, много лет провели в ссылках, где имели возможность заниматься самообразованием, не говоря уже о том, что получили университетское образование. Я же в ссылках не бывал. Вместо университета окончил так называемый рабочий факультет (рабфак). А приходится общаться с высокообразованными людьми, вроде Вас. Вот и стараюсь наверстывать упущенное, много читаю, особенно по ночам".

В Кронштадте состоялась встреча с военными моряками. Карибский кризис был в разгаре. Хрущев произнес очень эмоциональную, полную угроз в адрес американского империализма речь. Говорил не менее двух часов и тоже без бумажки. Речь Хрущева изобиловала метафорами и сравнениями.

В самом Ленинграде Сукарно больше всего заинтересовал музей Эрмитаж, хотя он посещал его и прежде. Как я уже писал, Сукарно сам был неплохим художником и обладателем огромной коллекции индонезийской и мировой живописи. Он прекрасно разбирался в творениях многих художников, особенно голландской и фламандской школ, которые, как известно, широко представлены в Эрмитаже. Когда Сукарно в сопровождении Хрущева вошел в зал Рембрандта, он буквально преобразился. Сукарно то и дело делал ремарки по ходу пояснения гида, чем приводил ее в неописуемый восторг. В конце концов девушка подняла руки вверх:

- Я сдаюсь, господин президент. Ведите экскурсию дальше сами, а я буду самой внимательной Вашей слушательницей и буду записывать Ваши пояснения.

Из Ленинграда прямиком отправились в Сочи. Провели там пару дней. Правда, не купались. Несмотря на то, что Индонезию омывают тридцать морей и два океана, индонезийцы редко купаются в море. Состоятельные индонезийцы предпочитают морю бассейны.

Всех заинтересовал только что входивший в моду водный велосипед. С большой осторожностью прокатили на нем Сукарно. Мы же с послом Адамом Маликом до того расхулиганились, что из-за разницы в весе потеряли равновесие и плюхнулись в воду. Вместе с Маликом упал в воду его очень дорогой транзисторный приемник "Пионер" американского производства. Моды на японскую электронику еще не было. Я был очень сконфужен, а Адам Малик только спросил: "А у тебя есть транзистор?" Разумеется, у меня не было. Через пару недель Малик прислал мне транзисторный приемник бельгийского производства марки "Биолит". Когда я включал его на людях, например в вагоне электрички по пути на дачу, удивлению не было конца. В то время транзисторы в нашей стране были большой редкостью.

стр. 141

Из Сочи Сукарно с Хрущевым отправились в Крым, на этот раз на военном корабле - крейсере "Орджоникидзе", том самом, на котором незадолго до этого Хрущев ходил в Англию с официальным визитом. Сукарно "присмотрел" этот крейсер, и через несколько месяцев корабль был передан Индонезии для борьбы за освобождение Западного Ириана. Название крейсера было изменено на "Ириан", и он стал флагманом индонезийского флота.

"Орджоникидзе" взял курс на Севастополь. В пути были проведены военно- морские учения, которые наблюдали главы двух государств.

Из Севастополя на машинах направились в Ливадию. Осмотрели дворец, где проходила знаменитая Ялтинская конференция лидеров государств антигитлеровской коалиции.

В честь Сукарно Хрущев устроил прощальный прием в мрачном, похожем на средневековый замок дворце Александра III. В время приема произошла забавная накладка. Присоединившийся к Сукарно и Хрущеву в Крыму Микоян, который успел после визита Сукарно в Москву слетать на Кубу, сидя за столом, тихо спросил меня:

"У тебя кофе тоже соленый?"

Я попробовал свой кофе. Он тоже был соленым. Таким же оказался кофе и у Сукарно. Но он промолчал, полагая, что русские на банкетах пьют кофе не с сахаром, а с солью. Все рассмеялись. Только обслуживающему персоналу было не до смеха. Кто-то из них по ошибке вместо сахара насыпал в сахарницы соль.

"Напутал" и легендарный партизанский вожак Сидор Ковпак, заместитель председателя Президиума Верховного Совета Украины. Президенту понравилась соломенная шляпа на лысой голове Ковпака, и тот немедленно отправил в Симферополь автобус за шляпами для всех членов индонезийской делегации. Но вот беда: головы у индонезийцев небольшие: 55-56 размеров, а все шляпы оказались 59-60 размеров.

Визит закончился, и Сукарно улетал в Венгрию. Хрущев распрощался накануне, остался отдыхать в Крыму. Провожал президента Индонезии Анастас Иванович Микоян. Сукарно уже поднялся в самолет, а мы стоим на летном поле и машем руками, желаем президенту счастливого пути. Замечаем, что Сукарно кому-то машет, устремив взгляд поверх наших голов. Обернулись и увидели стоящую сзади нас белокурую девицу, которой и адресовались прощальные приветствия Сукарно.

Неоднократно встречался я с Сукарно и в Индонезии. Так, в ноябре I960 г., когда я был заместителем директора Советской промышленной выставки в Джакарте, мне вместе с очень популярным в то время в Индонезии корреспондентом "Правды" Ольгой Чечеткиной было поручено побывать у Сукарно, взять у него интервью для журнала "Огонек" и пригласить на выставку.

Посещение президентом советской выставки было большим событием. Сукарно не только детально ознакомился со многими экспонатами выставки, но и имел продолжительную беседу с министром торговли СССР Патоличевым, послом Михайловым и руководством выставки. Выставка продолжалась больше месяца. После ее окончания я совершил большую поездку по различным островам Индонезии с группой советских геологов на предмет строительства с помощью СССР на острове Суматра Асаханского комплекса, включающего гидроэлектростанцию и завод по производству алюминия.

По окончании экспедиции нашу группу принял президент Сукарно. В беседе я рассказал ему, что в Прапате, на берегу знаменитого озера Тоба на севере Суматры, я имел удовольствие побывать в той самой вилле, где он некогда, при голландцах, отбывал ссылку, правда, недолго.

- Очень красивое место, - подытожил я свой рассказ. - Я бы прожил там всю жизнь.

стр. 142

- Да, в Прапате красиво. Там и я готов прожить остаток жизни. Но ведь, кроме Прапата, я провел долгие годы в малярийных районах острова Флорес и в Бенгкулу на южной Суматре, - напомнил Сукарно.

Следующая моя встреча с Сукарно в Индонезии состоялась через два года в ноябре 1963 г. во время так называемых Спортивных игр Новых нарождающихся сил (ГАНЕФО) -детища Сукарно.

Под новыми нарождающимися силами Сукарно имел в виду страны, освободившиеся от колониализма, социалистические государства и прогрессивные движения в странах капитала. Игры ГАНЕФО замышлялись Сукарно с явного одобрения Пекина как альтернатива Олимпийским играм. Незадолго до этого в рамках конфронтации с миром капитала Сукарно вывел Индонезию из Олимпийского движения, а в начале 1965 г. объявил о выходе его страны из ООН. Одновременно Сукарно начал создавать альтернативную ООН со штаб-квартирой в Джакарте которую он назвал КОНЕФО (Конференция Новых нарождающихся сил).

Все эти шаги предпринимались Сукарно с целью претворения в жизнь его концепции о примате в ядерный век государств третьего мира, когда идеологические и все другие разногласия между сверхдержавами могут решаться лишь мирным путем. Великие державы стали заложниками своей ядерной мощи. Конфликт между ними в таких условиях носит уже второстепенный характер. На первый же план выходит конфликт между национально-освободительным движением и империализмом. Отсюда и особая роль, и особая значимость государств третьего мира. По существу, это было попыткой Сукарно претворить в международном масштабе свою эклектическую теорию о союзе трех "измов": национализма, исламизма и марксизма.

Впервые Сукарно обнародовал эту теорию в 1926 г. в газете "Сулух Индонезия муда" ("Факел индонезийской молодежи").

Придя к власти в 1945 г., Сукарно начал создавать союз приверженцев национализма, исламизма (а позднее - всех религиозных кругов) и коммунизма. Эклектическая система Сукарно имела в своей основе яванскую философию жизни - мушава-рах дан мупакат, т.е. принятие решений не путем голосования, а посредством консенсуса после тщательного обсуждения.

На определенных этапах Сукарно удавалось поддерживать союз трех сил. Союз как бы вращался вокруг Сукарно, подчиняясь силе притяжения, которой обладал этот необыкновенный человек. Но стоило этой силе уменьшиться, как вся система распалась.

В рамках спортивных игр ГАНЕФО в Джакарте был организован художественный фестиваль, в котором участвовали артисты и музыканты из более чем шестидесяти стран мира. Мне предложили поехать на игры ГАНЕФО в Джакарте в качестве переводчика-консультанта и ведущего программы выступлений советских артистов. Эта группа почти сплошь состояла из народных артистов, включая великого баритона, солиста Большого театра Павла Лисициана, знаменитого певца из Казахстана Ер-мека Серкебаева и прославленную узбекскую балерину Галию Исмаилову. Были и не такие именитые, но тоже очень популярные артисты, как братья Дзнеладзе, бывшие солисты знаменитого грузинского ансамбля "Ореро". Молодые, красивые, мужественные грузины Автандил и Кукури буквально покорили женщин: не только индонезийских, но и членов иностранных делегаций.

Накануне открытия игр ГАНЕФО, 9 ноября 1963 г. в саду президентского дворца "Мердека" в Джакарте состоялся гала-концерт мастеров искусств стран- участниц ГАНЕФО. Честь открытия концерта была предоставлена советской делегации. Я объявлял номера и вел конферанс.

стр. 143

Сидевший в первом ряду президент Сукарно сразу заметил меня и подозвал к себе. Спросил, когда я приехал в Джакарту, и пригласил к себе в гости во дворец на следующий день.

Руководитель советской спортивной делегации, секретарь ЦК комсомола Тарсу- ев, узнав, что я приглашен в гости к президенту, попросил меня спросить Сукарно, не мог ли бы он вместе со мною принять у себя еще двух-трех членов делегации. Я вернулся к президенту и передал просьбу Тарсуева. Сукарно согласился, но с условием, что, кроме меня и Тарсуева, будут не спортсмены, а спортсменки.

К этому времени разногласия между Москвой и Пекином достигли своего апогея. Джакарта же все больше склонялась в сторону Пекина. Возникли опасения, что Сукарно, в том числе и в вопросе о ГАНЕФО, будет отдавать предпочтение Пекину. Именно эту проблему и хотел обсудить с президентом Индонезии глава советской делегации.

Посол Н.А. Михайлов на гала-концерте не присутствовал. Он бойкотировал Сукарно за то, что его симпатии все больше склонялись в сторону молодой жены, красавицы-японки Сари Ратна Дэви. Официально Сукарно был женат семь раз. У "любвеобильности" Сукарно было несколько причин, и главной из них была любовь к красоте, любовь к прекрасному. Но не одна красота пленяла Сукарно в женщинах. Он выбирал себе в жены таких, которые были не только красивы, но и могли стать его друзьями, соратниками и помощниками. Так, его вторая жена Инггид пожертвовала всем своим состоянием ради борьбы Сукарно за национальную независимость.

Третья жена Сукарно, Фатмавати, сшила собственными руками знамя, которое Сукарно водрузил 17 августа 1945 г. в день провозглашения независимости Индонезии. На Фатмавати Сукарно женился в 1943 г., когда отбывал ссылку в Бенгкулу на южной Суматре. Она родила ему пятерых детей, включая Мегавати, которая в 1999 г. стала вице-президентом Индонезии, а в 2001 г. - президентом страны. Фатмавати - единственная из жен Сукарно, которая воспротивилась намерению Сукарно взять себе в жены еще одну женщину (Хартини), следуя мусульманскому обычаю. Когда Сукарно все же женился в четвертый раз, Фатмавати, считавшаяся единственной первой леди, покинула президентский дворец и ушла от Сукарно. Тем самым Фатмавати выступила в защиту всех женщин Индонезии против полигамии, хотя и была ревностной мусульманкой.

Четверо последующих жен Сукарно не считались супругами президента, а только женами Сукарно как частного лица и не жили в президентском дворце.

Четвертая жена Сукарно, Хартини, стала видным общественным деятелем левой ориентации.

Пятая по счету жена Сукарно, Сари Ратна Дэви, мужественно защищала доброе имя своего мужа, когда Сукарно обвиняли в причастности к попытке переворота 30 сентября 1965 г.

Беседа с Сукарно затянулась на целых два часа, хотя по протоколу отводилось 30 минут. Серьезный разговор перемежался кокетством президента с нашей знаменитой теннисисткой Анной Дмитриевой и еще одной спортсменкой- лучницей из Прибалтики (забыл, к сожалению, ее имя).

Сукарно представил нам одного за другим всех членов своего нового кабинета, реформированного в связи со смертью первого министра Джуанды.

Главное, что сказал Сукарно и просил передать Хрущеву, это то, что СССР был и остается для него "первой страной в мире".

Пока мы беседовали с Сукарно, вошел генерал Насутион. Он снова ехал в Москву и зашел к президенту получить напутствие. Сукарно любил подтрунивать над генералом по поводу его супружеской верности. Супруги Насутионы были и остаются очень дружны. Когда во время попытки государственного переворота 30 сентября 1965 г. мятежники ворвались в дом генерала Насутиона, супруга генерала с малолет-

стр. 144

ней дочерью на руках преградила путь путчистам. Девочку изрешетили пулями. Но это было два года спустя, а пока генерал Насутион направлялся в Москву, и Сукарно, обращался к нам, подшучивая над своим министром: "Вот, посмотрите на моего бравого генерала. Собрался в Москву. Поди, захватит опять свою жену. Он точно оправдывает английскую пословицу "Возить уголь в Ньюкастл"". А у вас есть такая пословица?

Я ответил, что русский вариант этой поговорки звучит как "В Тулу со своим самоваром". Сукарно велел адъютанту записать пословицу.

По окончании игр ГАНЕФО наша группа совершила большое турне по островам Суматра, Ява и Бали. Принимали нас хорошо. Турне продолжалось месяца полтора. Вернувшись в Джакарту, мы застали гостивших там по приглашению Сукарно советских космонавтов Валентину Терешкову с мужем Андрианом Николаевым и Валерия Быковского с супругой. В Джакарте мы пробыли еще с неделю и все свободное время проводили с космонавтами в посольском городке, купаясь в бассейне.

Я переводил выступления космонавтов и Сукарно на грандиозном митинге во Дворце спорта стадиона "Слава Сукарно". Первой выступила Валентина Терешкова. Она рассказала свою биографию, подчеркнув особую роль ее матери в становлении ее как первой в мире женщины-космонавта.

Сукарно был ревнив к чужой славе, и слова Валентины Терешковой его задели.

- Вот здесь Валентина превозносила свою маму. Молодец! - начал свое выступление Сукарно. - Но ведь и у меня была мать, и она однажды сказала: "Сукарно, стань человеком". И я стал человеком, стал президентом великой страны. Кроме того, меня часто сравнивают с героем древнего эпоса "Рамаяна", Гатот Качей, который умел летать. Следовательно, я тоже отчасти космонавт, - пошутил Сукарно.

Далее он выразил уверенность, что в недалеком будущем индонезийские юноши и девушки присоединятся к советским космонавтам в освоении космического пространства.

- Правда, на днях я беседовал со студентами Бандунгского технологического института, выпускником которого я сам являюсь, - продолжал Сукарно. - Я спросил студентов, кем бы они хотели быть после окончания института. Девять из каждых десяти ответили, что хотели бы стать директорами рынков или чем- то в этом роде. Разве это мечта? - заключил Сукарно.

В последний раз я "встретился" с Сукарно на его похоронах на скромном деревенском кладбище героев в селе Бенденгерит на окраине Блитара на Восточной Яве 22 июня 1970 г. Там же были похоронены родители Сукарно, а рядом проживала старшая сестра Сукарно, Вардой. Сукарно похоронили рядом с тем местом, где он родился 6 июня 1901 г. в семье бедного учителя. В то время я работал вице-консулом Генерального консульства СССР в центре Восточной Явы - Сурабайе.

Довелось мне присутствовать и на открытии грандиозного мемориального комплекса Сукарно в Блитаре через девять лет после его смерти, 21 июня 1979 г. Открывал комплекс второй президент Индонезии Сухарто. Согласно воле покойного, на его могиле установлен необработанный камень, на котором начертано:

"Здесь покоится Бунг Карно,

Первый Президент Республики Индонезии".

Стоя у камня, я с грустью вспоминал эпизоды встреч с этим великим человеком, который волею судеб оставил неизгладимый след в моей жизни. Невольно на память пришли слова Сукарно, сказанные им много-много лет назад, о том, что он "счастлив ощущать себя маленькой частицей огромного костра, осветившего жизнь тысяч и тысяч людей, и который испепелит его самого, но не напрасно".

Опубликовано 23 февраля 2022 года