Записки князя Петра Долгорукова

Записки князя Петра Долгорукова. СПб.: Гуманитарная академия, 2007

Если есть в нашей истории фигуры крупные и самобытные, с "лица необщим выраженьем", то князь Петр Владимирович Долгоруков, несомненно, входит среди них в первую десятку. Потомок Рюрика, аристократ до мозга костей, отпрыск семейства, превосходящего знатностью российских государей XIX века, спесивец и сноб, светский бездельник, вращавшийся в распутном кругу, тяготевшему к пресловутому голландскому посланнику Геккерену, - таков Долгоруков в юности. Пушкинисты называли его в числе наиболее вероятных авторов знаменитого "диплома рогоносцев", ставшего причиной гибели Пушкина (что сам Долгоруков всегда яростно отрицал).

Деревенский житель, интеллектуал, эрудированный и авторитетный историк и генеалог, автор "Сказания о роде князей Долгоруковых", "Российского родословного сборника", "Российской родословной книги" и других работ, ценность которых не уменьшилась с годами и составила автору серьезную научную репутацию, - таков Долгоруков в молодости.

Эмигрант, оппозиционер, фрондер, радикальный либерал, скандальный публицист и журналист, соратник Герцена, одиозный персонаж, для борьбы с которым было поставлено на ноги все Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, - таков Долгоруков в зрелости. Составленный им проект государственных преобразований предусматривал для России двухпалатный парламент и введение гражданских свобод. Призванный вернуться на родину, он пророчески писал императору Александру II: Я возвращусь в отечество, но только тогда, когда порядок правления, на законах основанный, заступит у нас место самовластия и беззаконности. Если Государь постигнет истинные выгоды своей династии, если он захочет избегнуть опасностей и ужасов революции, то он внемлет разумным желаниям и законным требованиям своих подданных и дарует нам конституцию. Если он этого не сделает, то по прошествии нескольких лет неотразимый поток событий увлечет и с корнем вырвет в России нынешний порядок

стр. 69

вещей. Получит ли мое отечество конституцию от Государя, или революция своим насильственным путем учинит у нас реформы, которые в настоящее время еще зависят от правительства совершить мирно и спокойно, - в обоих случаях я возвращусь в Россию. К счастью для него, до настоящей революции мятежный князь не дожил, скончавшись за границей в 1868 году.

Историко-публицистическое наследие Долгорукова несет на себе отпечаток его яркой и неоднозначной личности. Умный, желчный, злой, неуживчивый (прямо сказать, склочный), Долгоруков обладал талантом портить любые отношения - семейные, дружеские, служебные, подданические, - и мало у кого из современников вызывал симпатию. Вместе с тем широкая осведомленность князя о прошлой и современной ему закулисной жизни русского двора делала его человеком по-настоящему опасным для государственности России. Изданные им за границей политические памфлеты и исторические книги "Правда о России", "Заметки о главенствующих семействах России" и другие своим разоблачительным пафосом нанесли нешуточный удар по репутации правительства и императорской семьи. Герцен (с которым Петр Владимирович под конец разругался) в некрологе Долгорукова сравнивал его с "тореадором, не перестававшим дразнить быка русского правительства". Так князь на свой лад боролся с самодержавием.

Опубликованные ныне на русском языке его "Записки" (в оригинале "Мемуары") - любопытнейший памятник русской потаенной литературы XIX века. Это именно "мемуары" в том значении, которое в это слово вкладывали французы, - не столько собственные воспоминания автора, сколько рассказ об эпохе и лицах. Долгоруков намеревался создать закулисную хронику России на протяжении двух последних столетий - от Петра Великого до современных ему монархов, но умер, успев написать лишь первый том. В итоге "Записки" охватывают преимущественно времена Анны и Елизаветы, но совершают экскурсы и во времена Петра и его первых преемников.

Сразу и однозначно запрещенная в России, эта книга доставалась и читалась из-под полы и вызывала острейший интерес, ибо набор сообщаемых автором сведений был уникален и одновременно достоверен (порукой чему была репутация серьезного ученого). Можно сказать, что весь набор известных нам ныне "сплетен о царях", который кочует из книжки в книжку, - из этого источника. Это Долгоруков первым вывел на свет Божий историю Екатерины I, рассказал о романе гвардейца Шубина с цесаревной Елисаветой, о романе императрицы Анны с Бироном, поведал о четырех тысячах платьев Елисаветы Петровны, о чесательницах ее пяток, о тайном браке ее с Разумовским и о визите матери Разумовского в Петербург, и так далее и тому подобное. Историки и беллетристы широко черпали и продолжают черпать из этого источника, зачастую цитируя его почти дословно, но никогда не делая положенных ссылок.

Всякий читатель, неплохо знакомый с историей описываемого Долгоруковым периода хотя бы в анекдотическом ее варианте, получит от чтения неизъяснимое удовольствие. Это увлекательно, пикантно и в высшей степени характеризует, можно сказать, всю русскую цивилизацию первой половины XVIII века. Масса подробностей о происхождении и наиболее видных представителях множества громких родов - Меншиковых, Разумовских, Голицыных, Апраксиных, Румянцевых, Чернышевых, Шуваловых, Олсуфьевых; анекдоты, генеалогические связи, подробности браков и внебрачных связей, бытовых черт и особенностей нравов (часто весьма непочтенных), - все это сплетается в колоритную вязь, которая ныне, оторванная от злобы дня и уже неспособная ни навредить, ни дискредитировать, сохраняет чисто исторический - и при том немалый - интерес.