Документальные очерки. ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ УЛЬЯНОВ

' > Документальные очерки. ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ УЛЬЯНОВ

' > Документальные очерки. ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ УЛЬЯНОВ

'> Документальные очерки. ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ УЛЬЯНОВ

' /> Документальные очерки. ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ УЛЬЯНОВ

' />
Рейтинг
Порталус

Документальные очерки. ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ УЛЬЯНОВ

Дата публикации: 13 октября 2016
Автор(ы): А. В. КЛЕЯНКИН
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: МЕМУАРЫ, ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
Источник: (c) Вопросы истории, № 6, Июнь 1967, C. 145-154
Номер публикации: №1476390677


А. В. КЛЕЯНКИН, (c)

У Ильи Николаевича была глубокая вера в народ, в скрытые в нем силы.

 

(Дм. Ульянов).

 

В 1876 г. известный либеральный журнал "Вестник Европы" опубликовал большой очерк симбирского писателя и земского деятеля В. Н. Назарьева, озаглавленный "Современная глушь", в котором впервые нашла высокую оценку деятельность И. Н. Ульянова на посту руководителя народных училищ Симбирской губернии*. Характеризуя состояние школьного дела в этой губернии в конце 60-х - начале 70-х годов, то есть когда Илья Николаевич только что приступил к исполнению своих обязанностей, автор указывал, что отношение местного земства и училищного совета к школам было чисто фиктивным, никто не знал и не хотел знать ничего, касающегося народного образования, а крестьянам предоставлена была некоторая свобода высказывать свои взгляды, желания и заводить школы по своему вкусу; "но они (крестьяне. - А. К.) оставались так же неподвижны и столь же глубоко равнодушны, как и высшая провинциальная интеллигенция". И далее, не называя, впрочем, Ульянова по имени, Назарьев подчеркивал, что "единственным двигателем земства, единственным просветителем одной из богатейших приволжских губерний являлся инспектор народных училищ. Это был один из неизвестных народных тружеников, никогда не идущих далее скромного места и ничтожного, едва хватающего на пропитание жалованья"1 .

 

Еще до появления очерка, очевидно, желая привлечь внимание издателя и редактора этого журнала М. М. Стасюлевича к личности инспектора, Назарьев в письме к нему пояснял: "Во второй главе Вы, может быть, заметили идеального инспектора. Он бросается в глаза, потому что действительно представляет исключение. В 6-й главе выступают инспекторы иного склада, совершенно бесполезные и ненужные"2 . Мы не знаем, как реагировал на это Стасюлевич, но вот И. С. Тургенев, сотрудничавший в этом журнале, вскоре откликнулся на очерк. В одном из писем он отмечал: "Очень хороша статья в февральской книжке "Вестника Европы" - "Современная глушь" Назарьева. Вот бы таких побольше!"3 . "Таких побольше...". Очевидно, И. С. Тургенев имел в виду и статьи и лица, описываемые в них. Так передовая Россия 70-х годов прошлого века узнала еще об одном из своих замечательных сынов, трудившемся на поприще, очень близком и нужном народу.

 

И. Н. Ульянову было 38 лет, когда он в сентябре 1869 г. покинул Нижний Новгород и переехал в Симбирск, заняв вначале пост инспектора, а позже директора народных училищ. К тому времени за его плечами был уже богатый жизненный и педагогический опыт: с 1855 г., по окончании Казанского университета, он в течение 14 лет преподавал математику и физику в Пензенском дворянском институте, а затем в Нижегородской мужской гимназии. Что же побудило его покинуть место учителя в столь большом и шумном городе и взяться за чрезвычайно хлопотное дело руководителя народных училищ, разбросанных на просторах целой губернии? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно учесть не только происхождение Ильи Николаевича, но и время, в которое формировалось его мировоззрение. Выходец из простой трудовой семьи, он и сам с детских лет трудился и хорошо знал жизнь крестьян и бедного городского люда. Годы его учебы в гимназии и в университете, как и первый период его педагогической деятельности, совпали с большим общественным подъемом в России накануне и после отмены крепостного права. Герценовские "Полярная звезда" и "Ко-

 

 

* И. Н. Ульянов с 1869 по 1874 г. являлся инспектором народных училищ Симбирской губернии. С 1874 г., когда была введена должность директора народных училищ, он занял этот пост.

 

1 "Вестник Европы", 1876, кн. 3, стр. 294.

 

2 "Стасюлевич и его современники в их переписке". Т. III. СПБ. 1912, стр. 696.

 

3 Там же, стр. 21.

 
стр. 145

 

локол", "Современник" Некрасова, равно как и вся его поэзия борьбы и вдохновения, пламенные статьи Чернышевского, Писарева и Добролюбова звали все здоровые силы России на активное служение народу. И зов этот находил отклик у молодежи. Она уже тогда готовилась к своему "большому походу", а в начале 70-х годов действительно пошла "в народ", в деревню, чтобы поднять крестьян на революцию... Не случайно, по-видимому, в томике стихотворений Н. А. Некрасова издания 1863 г., принадлежавшем Илье Николаевичу, было особо выделено заключительное четверостишие из "Поэта и гражданина", где клеймится "ум надменный и себялюбивые мечты" мудрецов:

 
Страшись их участь разделить,
Богатых словом, делом бедных,
И не иди во стан безвредных,
Когда полезным можешь быть!4
 

Очевидно, эти пламенные и гордые слова любимого поэта молодой педагог считал для себя программными. И хотя он не стал революционером в строгом понимании этого слова и, как известно, не принадлежал ни к какому революционному течению той поры, тем не менее вся его педагогическая и просветительская деятельность была воплощением на практике передовых идей своего времени. Как справедливо указывала Н. К. Крупская "педагогический фронт был в то время фронтом борьбы против крепостничества"5 . И. Н. Ульянов по-своему ушел "в народ", а затем воодушевил на благородное дело служения людям сотни самоотверженных тружеников - народных учителей. Поработать "для самых нуждающихся, - писала по этому поводу о своем отце А. И. Ульянова-Елизарова, - для тех, кому всего труднее получить образование, для детей вчерашних рабов"6 стало его главным жизненным призванием. Свою работу инспектора И. Н. Ульянов начал не только с тщательного ознакомления с состоянием школьного дела во всех восьми уездах губернии, но и с изучения различных сторон жизни населения, прежде всего крестьянского. Создавать народную школу - значило строить ее главным образом в селах и деревнях. Поэтому требовались подробные сведения о пространстве губернии, численности ее населения, его национальном составе7 . Среди многочисленных документов, хранящихся в фонде директора народных училищ в Ульяновском государственном архиве, мы встречаемся с разного рода справочными материалами, выписанными рукой самого Ильи Николаевича (сведения о сельском населении губернии с подразделением его на крестьян, бывших удельных и помещичьих, о числе школ у тех и у других8 , справки о волостных центрах, о расстоянии между уездными городами, о проселочных дорогах и межгубернских трактах, и т. д.).

 

Илья Николаевич посредством личного ознакомления стремился как можно больше узнать о положении симбирской деревни, вникая во все подробности жизни и быта крестьян. К моменту его переезда в Симбирск как раз заканчивалось первое десятилетие пореформенного развития. Русская деревня в целом, симбирское крестьянство в частности, были еще опутаны густой сетью полукрепостнических отношений. В результате реформы 1861 г. помещики отрезали у крестьян этой губернии (по официальным данным) 28% плодородных земель. И если по "положению 19 февраля" средний надел на ревизскую душу здесь был определен в 4,3 дес., то уже в начале 70-х годов он фактически равнялся 3,04 дес., причем оскудение крестьянского землепользования продолжалось в дальнейшем с неослабевающей силой. Крайне обременительными были всякого рода подати и сборы. Так, в 1872 г. крестьяне Симбирской губернии платили с каждой десятины сбор 12,4 коп., тогда как помещики, сохранившие за собой 1 711 664 дес., платили по 5,8 копейки9 . Все виды крестьянских поземельных сборов составляли здесь громадную сумму - 7 руб. 29 коп. с десятины. Отведенные крестьянам земли были худшими по качеству. Поэтому они не оправдывали тех платежей, которые полагалось вносить в казну и помещикам. Ф. Энгельс на примере деревни Редкодубье, расположенной на р. Алатырь (Ардатовский уезд, Симбирской губернии), показал, во что обходилась крестьянам выкупаемая ими земля. За 1869 г. выкупные платежи крестьян этой деревни составляли 2249 руб. 59 коп., а через год недоимки по тем же платежам уже равнялись 2056 руб. 58 коп. На вопрос, откуда взялись эти недоимки, Энгельс отвечал: "Лежащие на крестьянах повинности далеко

 

 

4 См. П. Бейсов. Томик из библиотеки Ульяновых. "Ульяновская правда" N 6, 8.I.1963.

 

5 Н. К. Крупская. Педагогические сочинения. Т. 6. М. 1959, стр. 407.

 

6 Цит. по: "Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине". Ч. I. М. 1956, стр. 11.

 

7 Пространство Симбирской губернии составляло 898,86 кв. миль, или 43491 кв. верст; границы губернии в окружности равнялись 1522 верстам; населения к 1876 г. насчитывалось 1324241 чел., в том числе крестьян обоего пола 1 181 082 чел.; всех населенных пунктов было 1643 (166 волостей). Государственный архив Ульяновской области (ГАУО),ф. 99, оп. I; д. 1035, л. 26; д. 1339, л. 10 и др.

 

8 Там же. См. также "Календарь Симбирской губернии на 1878 год". Симбирск. 1878, стр. 65, 67 - 73, 84, 91.

 

9 См. "Архив Маркса и Энгельса". Т. XIII. М. 1955, стр. 8.

 
стр. 146

 

Не обеспечены земельным наделом" 10 . Ввиду этого немалое количество крестьян или вообще бросало уже частично выкупленные участки и нанималось к богачам, сдавая "им землю исполу, или уходило на заработки вые пределов своего села и уезда. "Крестьяне голодали, вымирали, разорялись, как никогда прежде, - писал впоследствии В. И. Ленин, - и бежали в города, забрасывая землю"11 . То же самое отметил К. Маркс. Приведя данные Симбирской уездной управы о положений крестьян, он писал: "...В некоторых местностях уезда (Симбирского; - А. К.),как-то в Тушинской, Языковской волостях, в селах Базарном Урене и Терновке, крестьяне поголовно уходят для заработков на сторону, оставляя свои домашние работы, вследствие чего земли их пользуются только жалкой обработкой и не приносят никакого дохода..." 12 . Таково было экономическое состояние симбирского крестьянства в пореформенное время, когда здесь начал свою деятельность И. Н. Ульянов. Бывая ежегодно в селах (а в некоторых даже по несколько раз), он знал доподлинно, как и чем живут крестьяне всех волостей и уездов. Илья Николаевич старался также во всех подробностях знать, чем занимаются крестьяне, помимо земледелия (традиции в ремеслах, в рукоделии). Последнее ему было нужно для того, чтобы в школах, где это возможно, открыть ремесленные отделения и учить ребят тому виду ремесла или рукоделия, которое в данной местности издавна было известно населению13 .

 

Что касается данных о школах, их количестве, материальной базе, об обеспеченности учителями и необходимыми пособиями, то тут И. Н. Ульянов был предельно точен. Никакие сведения, кем-то и когда-то составленные, его не могли удовлетворить. Его сразу же смутила цифра 683 (количество школ)14 , полученная из губернских источников. "Новый инспектор, - писал В. Н. Назарьев, - оказался человеком решительно неспособным уживаться с формальным, исключительно бумажным отношением к школе, ему, этому необычайно подвижному и беспокойному педагогу, не сиделось на месте. Он то и дело разъезжал по губернии, чтобы, возвратившись в город, тотчас же звонить у дверей, будить председателя и членов (училищного. - А. К.) совета и возмущать их спокойствие тревожными известиями о том, что большинство училищ существует только на бумаге..."15 .

 

Уже в первом своем отчете о состоянии начальных народных училищ губернии за 1869 г. И. Н. Ульянов, сопоставив собранные данные по уездам, установил, что всех начальных народных училищ в губернии было не 683, а 46016 , причем не менее 80% из них находились в самом плачевном состоянии. Так, в селе Сабанчееве, Алатырского уезда, школа помещалась в церковной караулке, промерзавшей насквозь, в которой трое мальчиков, плохо читавших по складам, были одни, потому что местный священник-учитель отправился для исправления неотложной требы в соседнюю деревню. В другом селе того же уезда, Ждамирове, школа с трудом была отыскана с помощью волостного старшины. В тесной, темной, занесенной сугробами крестьянской избе местный крестьянин-учитель обучал 24 мальчика, познания которых найдены весьма неудовлетворительными. Даже в таком большом селе, как Порецкое, в котором через три года была открыта учительская семинария, единственная на всю губернию, школа расположена была в неудобной наемной квартире, где 30 мальчиков едва могли поместиться; обучение и здесь шло плохо17 .

 

Крестьяне в большинстве своем не питали доверия к школе. Да это и понятно, "Батюшки" и "матушки", составлявшие основной "контингент" учащих, не только не проявляли какого-либо рвения к обучению крестьянских детей, но часто вообще не приходили в школу. Поэтому ученики не знали грамоты, даже самых необходимых ее азов18 . На посещение школы смотрели как на еще одну повинность. Наглядной иллюстрацией такого положения служит рассказ одного священника, который тоже одно время имел отношение к обучению детей в школе, или, точнее, в караулке.

 

Назначили, рассказывает он, в обучение 10 мальчиков и 7 девочек. Мальчики должны были учиться в школе, а девочки у меня в доме - под руководством жены. "Завтра, помолясь богу, - думаю себе, - примемся за дело". Но не тут-то было! Приходят отцы, матери с ходатаями - дядьями и тетками. - Батюшка, - говорит один. - Мой-то недашний. У меня один уж три года отсидел, ослободи! - А у меня одни сын и есть только, - говорит другой, - незаконно пометили! - А у меня, - говорит третий, - робкий больно, не пойду, говорит, что хотите, говорит, делайте! Наконец, устроились, и

 

 

10 "Архив Маркса и Энгельса". Т. XI. М. 1948, стр. 165.

 

11 В. И. Ленин. ПСС. Т. 20, стр. 39.

 

12 "Архив Маркса и Энгельса". Т. XIII, стр. 184.

 

13 Такие ремесленные отделения в школах действительно были им открыты (села Промзино и Берегово-Сыреси, Алатырского уезда; Мачкасы, Ардатовского уезда; Батраки, Сызранского уезда, и др.).

 

14 М. Суперанский. Начальная народная школа в Симбирской губернии. Симбирск. 1906, стр. 106.

 

15 В. Назарьев. Из весенних воспоминаний члена Симбирского уездного училищного совета. Цит. по: А. Иванский. Илья Николаевич Ульянов. По воспоминаниям современников и документам. М. 1963, стр. 94.

 

16 Там же, стр. 89.

 

17 Там же, стр. 91.

 

18 "Симбирские губернские ведомости", 11.V.1894.

 
стр. 147

 

учение началось. Только вижу: сидит однажды за столом старичок с палочкой. - Ты что, дедушка? - спрашиваю. - Да вот за Гришутку пришел: вишь, ему нельзя, за Оксютку отец на барщину послал...

 

В другой раз старушка сидит с гребнем. - Ты что, бабушка? - говорю ей. - За Кузятку пришла: ступай, баба, сама, а я, говорит, не пойду нонче, - отвечает старуха.

 

Там, видишь, брат за брата, сестра за сестру то и дело приходят в школу. Говорю: "Этак неладно, старики!" "Да те што до эвтого?! Тее лишь народ налицо был, а кто сидит - не беда..."19 .

 

Так было. На этом основании в некоторых дворянско-чиновничьих сферах бытовало убеждение, что крестьяне якобы вообще против обучения своих детей в силу своей глупости, невежества и отрицательного отношения к просвещению. С опровержением этого мнения выступил редактор неофициальной части "Симбирских губернских ведомостей" Е. А. Лебедев, человек, близко стоявший по своим просветительским воззрениям к И. Н. Ульянову. Обозревая историю русского просвещения, он показал, что простые русские люди стремились к учению с самого возникновения письменности.

 

Ссылаются, продолжал Лебедев, на XVII и XVIII вв., когда даже дворяне и духовенство неохотно отдавали своих детей в школы. Однако пример XVII и XVIII веков вовсе не доказательство того, что русский народ не желал учиться. Суть дела в другом. Кто знает тогдашнюю училищную жизнь, жестокие наказания, употреблявшиеся в школах (розги, палки, карцеры и проч.), тот не скажет этого. Естественно, что дети бегали от таких училищ, как от чумы, да и родителям жалко бывало отдавать детей своих на истязание. И вместе с тем даже в те времена крестьяне искали способов обучить своих детей грамоте хотя бы у таких "учителей", как начетчики и келейницы. Другой вопрос, что это были за учителя, как они обучали детей и насколько они умели развивать молодые умы. Но иного выхода у крестьян не было. Именно из народа, подчеркивал автор, вышла известная пословица: "Ученье - свет, а не ученье - тьма". Следовательно, народ сознает пользу просвещения, а раз сознает, то неестественно, чтобы он сознательно захотел лучше сидеть в грязи, чем на зеленом лугу. В непродолжительном времени, уверенно заявлял Е. А. Лебедев, школа подорвет авторитет деревенских грамотеев и крестьяне охотнее будут отдавать детей своих в школы, чем доморощенным учителям. Нужно только, чтобы обучение в этих школах было разумное. Что же касается истинных причин недоверия крестьян к школе, то, помимо плохо поставленного обучения в ней малоподготовленными или нерадивыми учителями, следует помнить о крайне тяжелом материальном положении крестьян. С колыбели, можно сказать, и до могилы преследовала крестьянина бедность. А при материальных нуждах есть ли время думать об образовании? Умственное богатство, заключал автор, обусловливается прежде всего богатством материальным20 .

 

Это был голос передовой общественности, встретившей с большим сочувствием и надеждами педагогические начинания И. Н. Ульянова в школах Симбирской губернии. Вся его последующая шестнадцатилетняя деятельность оправдала эти надежды.

 

В исследованиях об И. Н. Ульянове еще недостаточно освещена его роль в борьбе за светскую школу, свободную от влияния или, точнее, от опеки церковников. В сущности, церковникам в то время подчинена была вся система образования, не говоря уже о сельских церковноприходских училищах. Борьба за светскую школу требовала от И. Н. Ульянова, занимавшего ответственный официальный пост, мужества и вместе с тем известной осторожности. Всякий опрометчивый шаг мог вызвать нежелательные осложнения. Приведем для примера лишь два сообщения помощников Ильи Николаевича об отношении представителей духовенства к просвещению крестьян. "...Священник Яхонтов, - докладывал в 1878 г. инспектор В. М. Стржалковский из Гладчишинского сельского училища Сенгилеевского уезда, - не только не заботится об устройстве училища, а, напротив, старается вредить ему. В обществе (то есть жителям села. - А. К.)говорит: много платите учителю жалованья, довольно и 5-ти рублей в месяц, не следует доставлять дров, пусть отапливает училище учитель из получаемого им содержания; должно быть (в обучении) не более 9 учеников, как положено по штату, а иначе выйдет много бумаги, перьев и карандашей; ученикам же объявил, что они не должны слушаться учителя, а только одного его, священника; последнее подтвердили мне обучающиеся мальчики"21 . В результате, пишет далее инспектор, количество обучающихся сократилось с 20 до 12 учеников; "начатое постройкой для учителя отдельное помещение не окончено; в школу не доставляются дрова, ученики не исполняли вполне приказаний учителя..."22 .

 

А вот вести из кругов епархиального ведомства, то есть духовной консистории. "По нашим школьным делам в Симбирске не все спокойно, - сообщал И. Н. Ульянову инспектор А. А. Красев. - Местное духовенство, особенно же известный его деятель протоиерей П. П. Никольский (он же член губернского училищного совета и духовной консистории. - А. К. ), обнаруживает необыкновенное раздражение в отношении к правам и деятельности местных инспекторов народных училищ, уличает нас в весьма не-

 

 

19 "Симбирская земская газета" N 155 - 156, 30.IX.1879.

 

20 "Симбирские губернские ведомости", часть неофициальная, NN 7 и 8 от 24 и 27.I.1870.

 

21 ГАУО, ф. 99, оп. I, д. 1035, л. 4.

 

22 Там же, л. 4 об.

 
стр. 148

 

умелом и неискреннем отношении к вопросам школьного законодательства и вообще набрасывает на нас такие тени, от которых может не поздоровиться всем нам в настоящее время"23 .

 

Однако И. Н. Ульянов, несмотря на противодействия со стороны "духовных пастырей" и других реакционеров, продолжал делать свое дело. Представляет в этом отношении немалый интерес переписка директора народных училищ с Симбирской духовной консисторией в связи с намерением церковников преобразовать некоторые народные (земские) школы в церковноприходские училища. В январе 1878 г. такое ходатайство, в частности, поступило от церковного попечительства села Зеленца, Сенгилеевского уезда, ("по просьбе прихожан"!), в адрес консистории и в адрес дирекции народных училищ. Церковники откровенно высказали пожелание, чтобы в местной школе "образование было более духовного направления, нежели гражданского или светского, чтобы чтение церковной печати и изучение молитв и священной истории имели предпочтение перед гражданской грамотой и наукой". В их "ходатайстве" подчеркивалось, что "пение светских песен, как завелось теперь при светском учителе, мы решительно возбраняем"24 . Словом, атака на светское обучение, какое внедрял И. Н. Ульянов в подведомственных ему школах, была предпринята совершенно открыто. Зеленецкие же крестьяне, введенные в заблуждение и запуганные церковниками, не поняли цели ходатайства "попечителей" и дали на него свое согласие.

 

Что же ответил И. Н. Ульянов? Не касаясь причастности крестьян к составлению ходатайства, он дал понять церковным особам, что их "хлопоты" по поводу преобразования школы совершенно необоснованы."...Если бы церковное попечительство села Зеленца, - писал он в духовную консисторию, - искренно желало добра земской школе, то не стало бы хлопотать лишь о назначении ее, так как это совершенно безразлично, потому что и церковноприходские и земские школы должны существовать на основании одного и того же утвержденного положения и учение в них должно производиться по одной и той же программе... Балл бы стараться, - с укором говорилось далее в письме, - об устройстве необходимого для школы помещения, отсутствие которого составляет главный недостаток Зеленецкой школы... На основании вышеизложенного, желание крестьян села Зеленца не заслуживает никакого уважения и произошло от непонимания дела, разъяснить которое им, по моему мнению, должно бы было церковное попечительство"25 . Ответ директора народных училищ был настолько логичен и неопровержим, что, с его доводами вынуждена была согласиться и духовная консистория26 . Так рухнула попытка церковников прибрать к своим рукам народные школы.

 

Когда в апреле 1881 г. от обер-прокурора Синода Победоносцева поступил запрос о количестве церковноприходских училищ в губернии, то канцелярия консистории вынуждена была обратиться за помощью для составления ответа Синоду к директору народных училищ... Илья Николаевич, перечислил наименования всех школ, подведомственных ему, но ни одним словом не обмолвился о существовании церковноприходских. Духовная консистория оказалась в чрезвычайном затруднении; в своем ответе ей пришлось повторить только лишь те сведения о школах, какие были получены из дирекции народных училищ. Однако через три месяца, то есть в июле 1881 г., последовал новый запрос обер-прокурора Синода. Теперь Победоносцев уже прямо спрашивал симбирского епископа: действительно ли во вверенной ему, епархии церковноприходских школ, не числится?

 

Пришлось снова обращаться за разъяснениями в дирекцию народных училищ. На этот раз духовные пастыри получили от него вразумительное наставление относительно того, насколько ошибочным бывает смешение понятий по недомыслию. Ввиду важности этого документа приводим его полностью: "В Симбирскую духовную консисторию. Вследствие отношения от 25 минувшего июля.(1881 г.), за N 5118, имею честь уведомить духовную консисторию, что церковноприходскими школами называются такие школы, которые учреждены духовным ведомством, и содержатся на его счет или на счет церквей, и таких школ в Симбирской, губернии нет. Если и есть в губернии школы, учрежденные по инициативе священников, то из этого еще не следует, чтобы такие школы были церковноприходскими. При этом считаю долгом присовокупить, что из упомянутых в означенном отношении консистории школ 3 школы - именно в селах Давыдове и Павлове Карсунского уезда и в селе Топорнине Сызранского уезда, закрылись ранее 1879 года, а школа при Ильинской церкви в гор. Сызрани закрылась в 1879 году; отныне школы существуют как начальные народные училища и состоят в ведении училищных советов. Директор И. Ульянов"27 .

 

Конфузом кончилась в 1875 - 1876 гг. и затея церковников раздельно обучать детей чувашей и татар в Больше-Сайманском училище Сызранского уезда. Церковники (то есть местный благочинный, поддержанный, духовной консисторией) мотивировали свое предложение тем, что, поскольку в школе большинство, учеников (свыше 20 человек) составляли магометане-татары, а чувашских мальчиков обучалось всего лишь

 

 

23 "Ульяновская правда" N 134, 8.VI.1962. Публикация А. Карамышева.

 

24 ГАУО, ф. 134, оп. 3, д. 206, л. 6.

 

25 Там же, л 7. См. также публикацию В. Григорченко "Новое об И. Н. Ульянове" в газете "Ульяновская правда", 3.II.1961.

 

26 ГАУО, ф. 134, оп. 3, д. 206, лл. 9 об., 10.

 

27 Там же, д. 218, лл. 17, 18, 19, 23, 23 об., 27 об.

 
стр. 149

 

12 человек, то магометане "пагубно" влияли на православных, сидящих за партами в одном с ними классе. "Только совершенно не понимающий быта татар и чуваш или имеющий предвзятую цель может утверждать, - писал в своем донесении в духовную консисторию этот поп, - что совместное обучение татар и чуваш в одном здании не опасно для православия и русской народности"28 . Реакционер в рясе требовал вмешательства в это дело министерства народного просвещения.

 

И. Н. Ульянов решил обстоятельно разобраться во всей этой истории. Он послал в Сызранский уезд одного из своих добросовестнейших помощников- инспектора чувашских школ И. Я. Яковлева. На месте выяснилось, что крестьяне-чуваши и крестьяне-татары живут в указанном селе с незапамятных времен; что вражды между ними, В том числе и на религиозной почве, никогда не было и нет; что единственную школу в этой местности они содержат на свои (общественные) средства; что чувашские мальчики, как и татарские, записаны в школу добровольно - по собственному желанию или по желанию родителей; что русской грамоте и языку, равно как и арифметике, они обучаются у одного учителя, а у муллы чувашские мальчики никогда не обучались; что, следовательно, никакого влияния магометанства на обучающихся в училище чувашских мальчиков незаметно, и потому он (инспектор Яковлев) "в допущении чуваш обучаться вместе с татарами вредного ничего не нашел"29 . И. Я. Яковлев докладывал директору народных училищ, что "нельзя согласиться с мнением, высказанным в письме преосвященного Феоктиста, епископа Симбирского и Сызранского... г-ну министру народного просвещения"30 .

 

Аналогичный ответ был направлен и в духовную консисторию, а та, после вторичного "слушания дела о совместном обучении", вынуждена была признать разумность заключения по этому вопросу дирекции народных училищ. Так парализовались выступления церковников против светского обучения в народных школах.

 

Изучая отчеты И. Н. Ульянова о состоянии народных училищ Симбирской губернии за все 16 лет его тамошней работы, нельзя не обратить взимания на те строки, где он говорит о поддержке школьного дела со стороны крестьян. При этом речь шла не только и не столько о согласии крестьян оказывать школе и учителю материальную поддержку, а в первую очередь о том, что в сознании крестьян происходили большие и благоприятные перемены. Сельское население в массе своей привыкало к учебной, гражданской и научной книге, а не только церковной, и все более осознавало, что просвещение - дело серьезное и нужное, что люди, стоящие во главе его, не случайные пришельцы, а заботливые и истинные труженики. "Для Ильи Николаевича, - вспоминает М. И. Ульянова, - не было большего удовлетворения в работе, чем когда он видел ее положительные результаты"31 . "Особенно осталась в памяти, - пишет ее сестра Анна Ильинична, - радость отца, проявляемая каждый раз, когда крестьянский сход постановлял открыть школу или выражал удовлетворение существующей"32 .

 

Илья Николаевич всегда подчеркивал, что степень сочувствия крестьян школе находится и будет находиться "в прямой зависимости от пользы, приносимой училищем их детям, а польза, в свою очередь, прямо обусловливается личными качествами и добросовестным ведением дела преподавателями"33 . Поэтому он неукоснительно требовал, чтобы учителя повышали свою квалификацию, педагогическое и методическое мастерство; да и сам он помогал учителям овладевать знаниями и методикой преподавания.

 

И. Н. Ульянов стремился вовлечь крестьян в школьное строительство как одно из самых больших общественных начинаний. И ему удалось поднять крестьян на это дело.

 

Илья Николаевич в первый год работы в Симбирске лично проинспектировал 66 школ, а это значило объехать почти половину территории губернии. Приезжая в село, он не ограничивался осмотром школы или беседой с учителями. Из села он уезжал только после встреч с населением на сходах или, если сход по тем или иным причинам не мог состояться, после бесед с сельскими старостами или волостными старшинами. Нередко бывало, что по просьбе сельского схода Илья Николаевич лично выезжал в лесничества, чтобы исходатайствовать отпуск строевого леса для строительства школы. Например, в селе Ходарах, Курмышского уезда, только после немалых трудов и хлопот И. Н. Ульянову удалось открыть школу в 1870 году. Поэтому крестьяне везде его знали и относились к нему с большим уважением. Илья Николаевич советовал крестьянам с самого начала браться за создание школ повышенного типа, более хороших в смысле постановки всего учебно-воспитательного процесса. Особенно это касалось волостных центров. Разъясняя крестьянам различие между "образцовыми", двухклассными училищами и обыкновенными, одноклассники, Илья Николаевич указывал, что сельскому населению в целом, в том числе взрослым людям, нужны повышенные и более прочные знания, ввиду чего в "образцовых" училищах, помимо обычных предметов начальной школы, будут преподаваться черчение, русская история, география и естествознание.

 

 

28 Там же, д. 141, л. 28 об.

 

29 Там же, л. 12.

 

30 Там же, лл. 18 - 18 об.

 

31 М. Ульянова. Отец Владимира Ильича Ленина Илья Николаевич Ульянов. М. -Л. 1931, стр. 37.

 

32 Там же.

 

33 И. Ульянов. О состоянии начальных народных училищ Симбирской губернии за 1869 год. "Симбирские губернские ведомости" N 30. 1870.

 
стр. 150

 

"Сверх обязательных учебных предметов в образцовых училищах могут быть вводимы некоторые ремесла или мастерства. Независимо от сего при училищах могут быть устраиваемы особые уроки для взрослого населения". Ставя вопрос об образцовых училищах на селе, Илье Николаевичу хотелось добиться того, чтобы, в лучших из них готовить кадры учителей из самого "крестьянского сословия"34 . При этом он исходил из реальных возможностей, всесторонне ознакомившись с положением дел на месте. Так, намечая преобразование приходских, или обыкновенных, одноклассных сельских училищ в Промзине, Тагае, Каменке, Тереньге, Канадее, Коржевке, Бурундуке, Усолье и других селах, расположенных во всех восьми уездах губернии, Илья Николаевич объяснял свой замысел тем, что в каждом из указанных сел имелись хорошие помещения для училищ, что села эти самые большие в губернии и что крестьяне здесь выражают "значительное сочувствие и стремление к образованию". Село Бурундук Буинского уезда, например, являвшееся русским по составу жителей, было "окружено со всех сторон чувашскими деревнями". Следовательно, его значение как центра с образцовой школой в этой местности выходило уже за рамки самого села и превращалось в очаг распространения знаний на большую округу.

 

Крестьяне, как правило, поддерживали как устные предложения, так и письменные предписания И. Н. Ульянова, адресованные волостным правлениям. Сохранилось немало так называемых приговоров-постановлений волостных и сельских сходов. Приведем лишь отдельные из них. Вот что было записано в одном, из приговоров, вынесенных Промзинским волостным сходом в июле 1872 г.: "...Мы, нижеподписавшиеся Симбирской губернии, Алатырского уезда, Промзинской волости, в составе 4-х селений, крестьяне- собственники, быв собраны на волостном сходе, где, заслушав предложение господина местного нашего мирового посредника 2-го участка Алатырского уезда и объявленное нам отношение господина инспектора народных училищ Симбирской губернии от 31 мая сего года N 262, постановили сей приговор в том, что Промзинское волостное училище с открытием 2-го класса предполагаем поместить в доме, переданном нам бывшим нашим владельцем г. Потемкиным, который должен быть перенесен на указанное Промзинским сельским обществом место на переноску и постройку оного дома определяем девятьсот рублей серебром, в число коих приговорили употребить собранные с нас в прошлом 1871 году на открытие 2-х классного училища 310 рублей 90 копеек, а также предположенные к сбору на этот же предмет, но еще не поступившие с нас при первой половине сего года 158 рублей 75 копеек, накопившиеся по штрафовании за разные проступки крестьян и должностных лиц штрафного капитала 43 рубля 50 копеек и оставшиеся свободными от разных мирских сумм, принадлежащих всей волости, 22 рубля, итого 535 рублей 15 копеек; недостающие же противу суммы, определенной нами на постройку училищного дома, 3681 рубль 85 копеек желаем на время позаимствовать из хранящихся в местном нашем волостном правлении сумм..."35 .

 

Обязательства крестьян, как видно из их приговора, были конкретными и сроки постройки училища предельно сжатыми. Через четыре месяца Илья Николаевич поинтересовался, выполняется ли решение волостного схода. Он получил следующий рапорт волостного старшины: "Его высокоблагородию господину инспектору народных училищ Симбирской губернии Казанского учебного округа. На отношение Вашего высокоблагородия от 4 сего ноября за N 479 Промзинское волостное правление имеет честь донести, что помещение для Промзинского... 2-х классного училища постройкою окончено и во всем готово..."36 . Через несколько дней на имя И. Н. Ульянова пришло сообщение и о том, что второй учитель, назначенный им в Промзинское училище, уже прибыл, и что жалованье вместе с квартирными деньгами в сумме 300 рублей в год, определенное ему решением волостного схода, будет выплачиваться в срок и аккуратно.

 

Крестьяне села Канадея, Сызранского уезда, помимо своего приговора "о полном своем согласии на открытие в их селе образцового 2-х классного училища", прислали Илье Николаевичу также подробный чертеж вновь выстроенного училищного дома с двором и всякими службами, "уступленного ими в бесплатное распоряжение правительства", то есть дирекции народных училищ. "Если потребуется переправка в комнатах училища, - писали крестьяне, - то общество принимает на себя. На будущее время отопление, освещение и ремонт собственно училища мы, общество, принимаем на себя и уступаем тоже безвозмездно земли: как под занимаемые училищем, так и под постройку избы для учителя Из наших наделов 360 квадратных сажен..."37 . Аналогичные крестьянские приговоры были получены впоследствии И. Н. Ульяновым из Порецкого, Тагая, Солдатской Ташлы, Чеберчина, Усть-Уреня и многих других сел.

 

О постоянных связях Ильи Николаевича с крестьянами многих сел губернии свидетельствует также его переписка с волостными правлениями. Она была необычайно разнообразной и обширной. Возьмем, к примеру, один день - 15 января 1879 года. В течение этого дня им было собственноручно написано и отправлено свыше 50 писем в волостные правления. Так, Барышско- Слободскому волостному правлению, Алатыр-

 

 

34 "Ульяновская правда" N 276, 21.XI.1964. Публикация К. Александрова и Ж. Трофимова.

 

35 ГАУО, ф. 99, оп. 1, д. 223, лл. 13 - 14.

 

36 Там же, лл. 18 - 18 об.

 

37 Там же, д. 188, лл. 38, 39 об., 40 - 40 об.

 
стр. 151

 

ского уезда, он указывает на неотложную необходимость пополнить: школьную библиотеку книгами: "Ученическая библиотека беднее других, а между тем, по заявлению учителя, ученики любят читать книги"38 . В письме Астрадамовскому волостному правлению того же уезда наряду с вопросом о школьной библиотеке в самом волостном центре и в селе Кувае, о книгах, "полезных ученикам и учителю", содержится предложение об изготовлении для училищ удобной классной мебели, о форточках в окнах, о дополнительных классных досках39 . В письмах Бузаевскому, Жарненскому, Лобаскинскому и Наченальскому волостным правлениям, Ардатовского уезда, Языковскому волостному правлению, Курмышского уезда, Верхне-Мазинскому и Жигулевскому волостным правлениям, Сызранского уезда, предлагалось установить контроль за исправным посещением учениками школ, о мебели и книгах, ремонте полов в классах, об окнах, которые должны быть сделаны на солнечную сторону40 , и.т. д.

 

Илья Николаевич советовал волостным правлениям никогда не выпускать из поля своего зрения школу и учительство, постоянно заботиться о благоустройстве училищных помещений, о приобретении учебных и наглядных пособий, Вследствие этого среди документов волостных правлений того времени мы находим большое количество специально заведенных книг- протоколов, в которых из года: в год учитывалось, все, что делалось или намечалось сделать местными властями, по статье "народное просвещение"41 . Крестьяне; оказавшие наибольшее содействие развитию, народного образования, представлялись к наградам.

 

Трудно, переоценить роль сельского учителя в описываемое время. И, пожалуй, никто так правильно не понимал эту роль в ту пору, как И. Н. Ульянов. На приход каждого хорошего учителя в село он смотрел как на явление первостепенной важности. Дети привыкали видеть в учителе разумного наставника, а взрослое население - авторитетного помощника. Учитель, как правило, бывал центром притяжения всего передового, разумного на селе. И этим И. Н. Ульянов по праву гордился. Илья Николаевич "бывал счастлив, - писал по этому поводу один из его воспитанников, - когда после страшных хлопот и забот удавалось ему, наконец, поставить светлый фонарь народного просвещения в каком-нибудь пункте одного из темных углов народного невежества"42 .

 

Метко сказано: "светлый фонарь"... Но если эта метафора более подходила к школе, то к учителю не менее применимо другое определение-светильник или сеятель разумного. И вот этих сеятелей нужно было вырастить, вдохновить, направить туда, где в них ощущалась наибольшая потребность. Главной кузницей подготовки учителей для села стала основанная И. Н. Ульяновым в 1872 т. Порецкая семинария. Открыл он ее не в губернском и даже не в уездном городе, а именно в селе - в одном из самых густонаселенных мест Присурья. Наиболее способные и лучше подготовленные ученики сельских школ потянулись в эту семинарию. Сам Илья Николаевич всячески содействовал этому. Приедет, бывало, вспоминал учитель-ульяновец А. А. Волков, инспектировать школу, а сам интересуется не только общим ее состоянием, но в первую очередь ходом занятий, успеваемостью учеников. Новым было его отношение к ребенку. "Илья Николаевич учил нас ближе подходить к ученику, знать его не только в школе, но ив семье"43 . Этот же учитель рассказал о том, какое наставление дал Илья Николаевич первым выпускникам Порецкой учительской семинарии. На вопрос, где они хотят работать, двадцать два "новоиспеченных" учителя хором отвечали: "В городе!" "Илья Николаевич посмотрел на нас укоризненно. Это, говорит, во-первых, невозможно, во- вторых, в городе и без вас культурных сил достаточно. И тут он нам развил перспективу, показал что мы такое, как трудно и как почетно дело учителя: надо стремиться идти в глушь, где тьма. По окончании курса, - отметил далее Волков, - он (Ульянов. - А. К.) назначил меня в село Ибреси Алатырского уезда, а я уже туда заранее съездил, увидел, что там ужас один, голые стены, и пишу ему: "Илья Николаевич, я туда не пойду". - А он приезжает на вакации в Алатырь, вызывает меня и говорит: "Я знаю, что гаже этой школы свет не создавал, но вы покажите себя, к чему вы готовились, поставьте школу как школу и сделайте мне выпуск учеников"44 .

 

В образцовых (повышенного типа) сельских училищах преподавали наиболее опытные педагоги. В Промзинском училище (Алатырский уезд), существовавшем с 1873 г., работали Р. А. Преображенский и В. А. Дульцев, а затем вместо выбывшего

 

 

38 Там же, д. 1035, л. 163.

 

39 Там же, л. 163 об. На черновике этого письма позже сделана карандашная надпись: "Книгами для учителя школа уже частично снабжена".

 

40 Там же, лл. 186 - 198.

 

41 Там же, ф. 229, Усть-Уренское волостное правление Карсунского уезда. 1869- 1886 гг., дд. 64, 65, 133, 138, 148, 155, 160, 166, 176, 181 и др.; ф. 234 - Верхне-Тимерсянское волостное правление Симбирского уезда, д. 8; ф. 236 - Никитинское волостное правление, д. 3, и др.

 

42 В. А. Калашников; И. Н. Ульянов. "Юбилейный сборник памяти И. Н. Ульянова". Пенза. 1925, стр. 45.

 

43 М. Шагинян. Семья Ульяновых. М. 1963, стр. 228.

 

44 Там же, стр. 227 - А. А. Волков продолжал учительствовать до 1930 г., проработав в сельских школах Алатырского уезда 55 лет.

 
стр. 152

 

Дульцева - А. А. Волков, в Коржевском училище (Карсунский уезд) - Н. В. Крайнев; в Жадовском (того же уезда) - Ф. С. Кириллов; в Усольском (Сызранский уезд) - В. А. Калашников и др. С самой лучшей стороны показали себя многие женщины-учительницы, работавшие в одноклассных и двухклассных волостных училищах, среди них П. Онуфриева (с. Чеберчино), А. Осипова (с Базарный Сызган), Е. Алашеева (с. Подвалье), Н. Чернова (с. Старый Тукшум), М. Кондрашина (с. Ховрино), М. Тазинская и Н. Савенкова (Буинский уезд) и др. Кстати, упомянутые выше учителя Крайнев и Кириллов - сами выходцы из бедных крестьянских семей. Сохранился рассказ Ф. С. Кириллова о том, как И. Н. Ульянов помог ему, мальчику из глухой деревни, стать народным учителем. Это произошло в конце 70-х - начале 80-х годов. "Илья Николаевич прибыл в нашу начальную школу в селе Явлеях Алатырского уезда во время экзаменов, - пишет Кириллов. - У стола перед комиссией отвечали я и другой ученик. Илья Николаевич сел за парту на мое свободное место и слушал наши ответы. Когда кончили нас экзаменовать, ему пришлось потесниться, чтобы дать мне место. Он внимательно просмотрел мою тетрадь, спросил о сделанных ошибках. Расспрашивал о составе моей семьи, чем в семье занимаются, сколько мне лет, желаю ли я еще учиться. - Затем он подозвал учителя и сказал: "Направьте его в Промзинское двухклассное училище вот с этим письмом к Роману Алексеевичу Преображенскому. Если Кириллов будет хорошо учиться, дадим ему стипендию по 3 рубля в месяц". В следующем году, продолжал Кириллов, когда Й. Н. Ульянов был на ревизии Промзинского училища, он поинтересовался и успехами стипендиатов. Успехи оказались неплохими. Кириллов вместе с другими отличившимися получил направление в Порецкую семинарию, которую и окончил с отличием в 1884 г.45 , проработав затем в сельской школе 37 лет.

 

Описывая последнюю встречу с И. Н. Ульяновым в селе Жадовке в декабре 1885 г., Ф. С. Кириллов отметил чуткое, сердечное отношение директора народных училищ к семье молодого педагога. Илья Николаевич давал ему и его жене жизненные советы, учил жить разумно, экономно, с пользой для людей. Это свидетельствует о том, как тепло, по-отцовски заботился Илья Николаевич об устройстве быта сельского учителя, прекрасно понимая, что от этого в значительной мере зависит привязанность его к работе в определенном месте. Уезжая, он взял с учителя слово, что тот никогда не оставит школу и поставит ее по успеваемости в первый разряд. Предсмертное завещание директора Ф. С. Кириллов выполнил46 . С добрым напутствием И. Н. Ульянова пошли по учительской стезе крестьянские дети Иван Петяев, Иван Зайцев, Ионикий Найденков, Иван Дмитриев, Василий Расторгуев, Сергей Никишин, Иван Кочетков и многие другие. Первый из них, Иван Матвеевич Петяев, начавший педагогическую работу еще при жизни Ильи Николаевича, вырос впоследствии до крупного методиста и организатора народного образования в Ардатовском уезде47 , им написаны пособия по изучению русского языка и арифметики в начальной школе.

 

Илья Николаевич всегда уважительно отзывался о работе лучших сельских учителей. Так, побывав на уроках у учителя Н. В. Крайнева в селе Коржевке, Карсунского уезда (ныне Инзенский район, Ульяновской области), он решил поместить свой отзыв в газете, чтобы с ним могли ознакомиться все работники просвещения. В отзыве отмечалось, что ученики (их было 64 человека - 56 мальчиков и 8 девочек) исправно посещают уроки, чем выказывают свое "полное расположение к тихому, скромному и в высшей степени деятельному учителю этой школы, Никите Крайневу, и свое нравственное довольство теми познаниями, коими обогащает их безукоризненно поставленное... Коржевское училище". Касаясь методического мастерства этого учителя, его новаторских приемов в преподавании, Илья Николаевич писал: "Отличительная черта его занятий состоит в его необыкновенном умении ввести всякое, хотя бы и отвлеченное понятие в область детского понимания и упростить для детей всякий исторический рассказ до наглядности. Средством для этого ему служит вся настоящая жизнь людей и особенно общественный и семейный быт тех крестьян, которым принадлежит эта школа", И далее: "Особенно хорошо ведет учитель Крайнев письменные занятия. Осторожный, сдержанный, владеющий прекрасным шрифтом, он направляет и всю свою школу к тем навыкам по письму, которыми сам владеет. Полагая основание к этим навыкам с первых же дней поступления детей в школу, он потом постепенно укрепляет эти навыки и выпускает детей из школы почти с уверенностью в том, что от хорошего, красивого и чистого письма они никогда уже не отвыкнут. Очень успешно учитель занимается и арифметикой - этим любимым предметом многих преподавателей. Его оживление на уроках арифметики передается и на детей, возбуждая их умственные Силы, похвальное в учебных делах соревнование"48 .

 

Крестьяне не могли не ценить труд таких подвижников просвещения, прекрасно понимая, насколько полезна их деятельность в воспитании подрастающих поколений, и на сельских сходах выносили им устные, а иногда и письменные благодарности.

 

 

45 Рукопись воспоминаний Ф. С. Кириллова находится в Ульяновском Доме-музее В. И. Ленина. Цит. по: А. И. Кондаков. Директор народных училищ И. Н. Ульянов. М. 1964, стр. 245 - 246.

 

46 А. И. Кондаков. Указ. соч., стр. 247.

 

47 В настоящее время Ардатовский район, Мордовской АССР.

 

48 "Симбирские губернские ведомости" N 88, 16.ХII.1880.

 
стр. 153

 

В этом Отношении к учителю со стороны крестьян "тоже сказывались влияние И. Н. Ульянова. Так, в ноябре 1897 г. сельский сход крестьян села Брыковки "в собрании от 379 домохозяев в числе 211 человек", обсуждая вопрос "о выражении обществом благодарности учителю земской школы Александру Никаноровичу Локоткову ввиду исполнившегося 25-летия его службы на поприще дела народного образования", постановил: "Приняв во внимание, что А. Н. Локотков из числа 25 лет его честного и безукоризненного служения народным учителем 12 лет провел бессменно в селе Брыковке, где в течение этого времени воспитал целое поколение наших крестьян, мы - сельский сход, - движимые чувством глубочайшей признательности почтенному и уважаемому нами учителю за его вполне бескорыстное, ревностное и успешное обучение наших детей в течение 12 лет его многотрудной и ответственной службы, - службы, которая принесла самые существенные и благие результаты в смысле образования детей, с общего всех согласия... настоящим приговором выражаем учителю земской школы Александру Никаноровичу Локоткову от лица всего нашего общества живейшую и глубочайшую признательность за его безукоризненное отношение к близко касающемуся нас делу воспитания и образования наших детей"49 .

 

Этот документ подчеркивает роль светского образования; именно гражданский учитель, а не "батюшка", не церковнослужители стояли близко к делу, "касающемуся воспитания и образования" крестьянских детей. Когда один из учителей Симбирского уезда исследовал в середине 90-х годов состояние грамотности среди детей школьного возраста и взрослых в селе Новый Урень, то он отметил рост грамотности в целом (в среднем 2 человека на каждый дом) и записал отзывы крестьян этого села о школе, о знаниях, о книге.

 

"Свет - ученье, а мы - что жили", - с сожалением говорили неграмотные старики. "Грамотность приносит пользу большую во всех отношениях, - ответил молодой грамотный крестьянин. - Она научает крестьянина, как лучше обрабатывать землю и меньше отнимать у ней питательных соков..." По словам крестьянина Ф. Воронова, "грамотность приносит такую пользу, которой не может изъяснить язык". Крестьянам этого же села принадлежит характерный отзыв о книгах, по их словам, нужных, полезных ("все в них ясно сказало"), и о книгах - "пользы от которых ни на грош". "Не всякая книга хороша: иная - что река с чистой водой, все в ней видать, а другая - как мутное озеро..."50 .

 

Таковы были благотворные плоды работы, которую вели среди крестьян Симбирской губернии И. Н. Ульянов и его многочисленные ученики и соратники - народные учителя. Эта работа имела своей целью помочь народу расправить плечи, осознать свое общественное положение.

 

Говоря о жизненном подвиге, совершенном И. Н. Ульяновым во имя распространения знаний в народе, а значит, и во имя развития его гражданского самосознания и активности, нельзя не упомянуть о том глубоком влиянии, какое оказал он на своих детей. Все они, за исключением рано умершей дочери Ольги, стали революционерами. Источником их раннего идейного возмужания был в значительной степени отец. Он служил им живым примером самоотверженного труда, которому может посвятить себя человек, воодушевленный самыми возвышенными идеалами. "Сын учителя-шестидесятника, Ильич с детства постоянно слышал разговоры о школе, о народном образовании. Илья Николаевич Ульянов имел большое влияние на Ильича. И Ильичу было чему поучиться у отца"51 , - так писала Н. К. Крупская. "Жадно слушал рассказы отца о деревне Ильич... Это заставляло Ильича с детства внимательно вглядываться в жизнь деревни, это наложило печать на всю его деятельность как революционера, это дало ему возможность, изучив марксизм, понять, что социализм может победить в нашей отсталой России с ее многомиллионным разоренным крестьянством, это дало ему возможность наметить правильный путь борьбы, приведший к победе нашу великую Родину"52 .

 

Сам Владимир Ильич из скромности не писал о заслугах своего отца на поприще народного просвещения. Однако в статье "От какого наследства мы отказываемся?", говоря о просветителях 60-х годов (к которым принадлежал и его отец), В. И. Ленин определил их основные черты: во-первых, горячую вражду к крепостному праву и всем его порождениям; во-вторых, горячую защиту ими дела просвещения, самоуправления, свободы, европеизации России; в-третьих, отстаивание интересов народных масс, главным образом крестьян53 . В практически-организаторской и в методико-теоретической деятельности И. Н. Ульянова на посту инспектора и директора народных училищ Симбирской губернии отмеченные В. И. Лениным черты просветителя нашли свое ярчайшее выражение.

 

 

49 Журнал "Городской и сельский учитель" (издавался в Симбирске и в Казани), 1898, вып. I, стр. 84.

 

50 А. А. Рождественский. Значение и польза грамотности по отзывам крестьян. "Городской и сельский учитель", 1898, вып. I, стр. 25 - 26; вып. II, стр. 76.

 

51 Н. К. Крупская. Педагогические сочинения. Т. 2, стр. 685.

 

52 Н. К. Крупская. Педагогические сочинения. Т. 6, стр. 409.

 

53 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 2, стр. 519.

Опубликовано на Порталусе 13 октября 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама