Рейтинг
Порталус

ИЗ ИСТОРИИ МОСКВЫ XIX ВЕКА

Дата публикации: 19 ноября 2016
Автор(ы): Ю. А. ФЕДОСЮК
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: МЕМУАРЫ, ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
Источник: (c) Вопросы истории, № 5, Май 1969, C. 209-212
Номер публикации: №1479503521


Ю. А. ФЕДОСЮК, (c)

Москвичам хорошо знакомо причудливое, необычное даже для Москвы с ее разнообразием архитектурных стилей здание на проспекте Калинина близ Арбатской площади, рядом с которым находится дом Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами. Сейчас почти ничто не напоминает - здесь о далеком прошлом. Между тем эти места - одни из самых древних в столице, свидетели многих исторических событий. Улица, на которой стоит этот дом, известна с XIII- XIV веков. Отсюда, из Московского Кремля, шла дорога на запад - в Новгород Великий и Смоленск. Постепенно дорога обстраивалась с обеих сторон домами. К XV в. это была уже плотно застроенная улица, называвшаяся "Орбат" (от арабского слова, означающего "предместье", "пригород"). Название это было, очевидно, дано улице и прилегавшему району жившими здесь купцами с Востока. Затем Орбатом стало называться и продолжение улицы - нынешний старый Арбат, а в 1658 г. улица от Кремля до Арбатской площади была переименована в Смоленскую. В середине XVI в. участок, который занял квартал между современной улицей Герцена и проспектом Калинина (там, где ныне находятся дома NN 14 и 16 и соседние здания), был заселен слобожанами, обслуживавшими опричный двор Ивана Грозного. Здесь жили "кислошники", снабжавшие царя и опричников кислой капустой, огурцами и разными соленьями, и калашники, пекшие калачи. Отсюда и названия переулков, существующих до сих пор, - Кисловские, Калашный.

 

С XVII до конца XIX в. участок описываемого здания (N 16, где находится Дом дружбы) и соседний участок (дом N 14, где помещается Союз советских обществ дружбы) представляли собой одно владение. В середине XVII в. на этих местах был двор "дядьки" - воспитателя, а затем и одного из приближенных царя Алексея Михайловича - боярина Бориса Ивановича Морозова. С XVIII в. и вплоть до 1935 г. улица называлась Воздвиженкой (по Крестовоздвиженскому монастырю, стоявшему на углу современного переулка Янышева). В первой половине XVIII в. двор Б. И. Морозова перешел во владение обер-егермейстера Петра I С. К. Нарышкина. В середине двора стояли обветшавшие каменные палаты. Со второй половины века эти палаты становятся собственностью князей Долгоруковых. Во время пожара 1812 г. каменные и деревянные строения участка так пострадали, что земля стала числиться "пустопорожней". - В 1869 г. участок, где находится Дом дружбы, купил у обедневших князей Долгоруковых антрепренер Карл-Мариус Гинне. В 1870 г. на этом месте ужо возвышалось здание конного цирка. Вплотную к тротуару примыкал пышный лепной

 
стр. 209

 

фасад с надписью по фронтону "Circus Hinne". Вестибюль переходил в круглый манеж с большим куполом, позади манежа стояли конюшни. В цирке обычно выступали итальянские гастролеры. Здесь же дебютировали и первые русские цирковые артисты-профессионалы. В книге "Моя жизнь в искусстве" К. С. Станиславский подробно описывает представления цирка Гинне, которые на него, тогда еще подростка, производили сильное впечатление. В этом цирке с 1890 г. устраивались также общедоступные симфонические концерты и спектакли-феерии театра "Скоморох". Однако в 1892 г. цирк сгорел из-за неосторожного обращения с газовым освещением. Богатая московская фабрикантша В. А. Морозова, купившая еще в 1882 г. у князей Долгоруковых участок, где дом N 14, и построившая здесь в 1891 г. по проекту архитектора Р. И. Клейна особняк (здание Союза советских обществ дружбы), приобрела у разорившегося Гинне соседний участок (N 16) со всеми уцелевшими на нем постройками. В 1894 г. она подала в Московскую городскую управу следующее прошение: "Во владении моем... желаю все строения, заключающиеся в каменном цирке и службах, сломать. Наблюдение доверяю архитектору Виктору Александровичу Мазырину, которому доверяю подать сие прошение". После резолюции участкового архитектора ("строения, предполагаемые в сломку, находятся в обветшалом состоянии") разрешение было дано. Одновременно в управу был подан на утверждение проект особняка, намеченного к строительству на освобожденном от цирка участке. Это и есть в основном проект современного здания Дома дружбы, составленный В. А. Мазыриным. По этому проекту на крыше здания вместо существующей ажурной каменной балюстрады должны были быть сооружены декоративные башенки скорее русского, нежели мавританского, стиля. К левому краю здания предполагалось сделать двухэтажную пристройку, закрывавшую вид на двор с улицы. Для въезда во двор в пристройке делалась арка, а в основное здание переход должен был вести через второй этаж, над аркой. Однако все это осуществлено не было. В 1895 г. началось строительство здания. Через четыре года дом был готов и с тех пор сколько-нибудь значительным перестройкам не подвергался. Изогнутый в плане дворовый флигель, предназначавшийся для прислуги, проектировался и строился одновременно с основным корпусом.

 

Еще в 1897 г. В. А. Морозова переписала участок и дом на имя своего 24-летнего сына Арсения. Очевидно, в том же году, после поездки А. Морозова по Испании и Португалии, проект был переработан, а зданию придан вычурный псевдомавританский стиль. Распространенная московская легенда гласит, что по завершении строительства дома молодой Морозов показал его матери, которая вместо ожидаемого восхищения заявила: "Раньше одна я знала, что ты дурак, теперь вся Москва будет знать".

 

В. А. Морозова (урожденная Хлудова) была дочерью крупного фабриканта, владельца хлопчатобумажной фабрики в Егорьевске и собирателя древнерусских рукописей Алексея Хлудова. Морозова по тому времени была женщиной довольно образованной и начитанной. Выйдя замуж за одного из отпрысков разросшейся промышленной династии Морозовых, она стала совладелицей Тверской мануфактуры - крупнейшей текстильной фабрики в России, на которой к началу XX в. трудилось около 8 тыс. рабочих, а накануне Великой Октябрьской социалистической революции - 14 тысяч. После смерти отца и мужа В. А. Морозова стала обладательницей огромных капиталов. Вторым, "гражданским" мужем Морозовой был редактор либеральной газеты "Русские ведомости" проф. В. М. Соболевский. В ее доме часто встречались видные представители московской интеллигенции. В первую очередь назовем А. П, Чехова, который писал о ней как о "необыкновенно богатой и симпатичной женщине". Морозова слыла меценаткой: оказывала финансовую поддержку всякого рода общественным начинаниям, основала в Москве одну из первых общедоступных библиотек у Мясницких ворот (ныне - имени Тургенева). В период общественно-политического подъема накануне 1905 г. она предоставила свой особняк лекционной группе МК РСДРП. Здесь читали лекции И. И. Скворцов-Степанов, М. Н. Покровский и другие большевики. Все это, однако, не мешало Морозовой быть расчетливой и прижимистой капиталисткой. Несмотря на заигрывание хозяйки с рабочими, устройство воскресных школ и некоторые экономические уступки, на ее фабриках нередко вспыхивали забастовки. Характерен и такой случай: поставив новый забор перед своим домом под небольшим углом к линии старого, Морозова долго судилась с городской управой, требуя вознаграждения за "территорию, уступленную городу" (узкий сектор), и в конце концов выиграла иск.

 

У Морозовой было три сына. Старший, М. А. Морозов, владел особняком на Смоленском бульваре, где сейчас помещается Киевский райком КПСС. Он послужил прототипом образа Родиона Рыдлова в комедии А. И. Сумбатова-Южина "Джентльмен", поставленной в 1897 г. на сцене Малого театра, и изображен художником В. А. Серовым, с которым был в приятельских отношениях, на известном портрете, находящемся в Третьяковской галерее. Михаил Морозов собрал огромную коллекцию древнерусской живописи, переданную им затем в Третьяковскую галерею (его сыном был известный советский шекспировед профессор М. М. Морозов). Второй сын, Иван Морозов, управляющий Тверской мануфактуры, владел современным зданием Академии художеств (Кропоткинская ул., д. N 21), где собрал большую коллекцию картин новой западноевропейской живописи, в том числе французских импрессионистов. Его

 
стр. 210

 

коллекция была положена в основу Музея нового западного искусства. Третий сын, бывший владелец упомянутого здания Дома дружбы Арсений1 , никакими талантами не отличался. Постройкой роскошного особняка этот купчик хотел перещеголять своих братьев, известных в Москве художественными коллекциями. "Мой дом вечно будет стоять, - говорил он братьям, - а с вашими картинами неизвестно еще что будет".

 

Автор проекта морозовского особняка архитектор В. А. Мазырин родился в 1859 г. в г. Алатыре, Симбирской губернии. Окончив в 1882 г. Московское училище живописи, ваяния и зодчества, он получил звание классного художника-архитектора, проектировал павильоны на Всемирной выставке в Париже (1889 г.) и Среднеазиатской выставке в Москве (1891 г.), имел связи с московской художественной и театральной интеллигенцией, находился в дружеских отношениях с А- Васнецовым, К. Коровиным, В. Серовым, Ф. Шаляпиным. Человек он был странный, мистически настроенный, увлекался получившим тогда особенно большое распространение спиритизмом, верил в метампсихоз (переселение душ), с юных лет внушив себе, что душа его родилась в Египте. Дважды побывав там, Мазырин на всю жизнь увлекся Востоком. Вместе с Арсением Морозовым он посетил Испанию и Португалию, откуда привез множество рисунков и фотографий архитектурных сооружений. Может быть, именно Мазырин уговорил Морозова придать московскому особняку "мавританский" стиль. Специалисты свидетельствуют, что здание Дома дружбы скопировано с замка "Каса де ла Конка" в испанском городе Саламанке. Во всяком случае, дом, особенно с фасада, имеет облик, совершенно чуждый русской архитектуре вообще, окружающей застройке в частности. Не хватало лишь вьющегося винограда - непременного украшения испанских замков (он не выдержал бы московского климата). Мазырин вышел из положения, украсив одну из стен каменным виноградом; его и сейчас можно видеть на восточной ротонде здания.

 

Архитектору удалось, впрочем, разрешить и более сложную задачу, спроектировав особняк так, что он максимально освещается солнцем. Даже при неярких лучах башенки и ажурная верхушка дома как бы светятся, что усиливает "восточный колорит". Внутри дома только спальня хозяина была оформлена в мавританском стиле: украшена коврами, тахтами и другими атрибутами Востока. Остальные помещения ничего общего с мавританской архитектурой не имели. Как вспоминал строитель Рижского вокзала Ю. Ф. Дидерихс, А. Морозов приказал архитектору: "Ты мне, Мазырин, сделай так, чтобы все залы были в разных стилях". Так архитектор и поступил. Отделка и оформление здания были поручены лучшим фирмам. Мебель по специальным рисункам Мазырина изготовлялась на Пресненской фабрике Шмита (именем последнего владельца этой фабрики, революционера, одного из героев 1905 г., назван ныне Шмитовский проезд); бронзовые изделия были делом известных мастеров Вишневских; внутренние лепные работы производила фирма Гладковых, а внешнюю отделку поручили итальянцам, братьям Аксерио. Столь дорогого и роскошного особняка до той поры в Москве, пожалуй, никто и не строил.

 

К 1899 г. дом был возведен, и вскоре хозяева торжественно встретили в нем начало нового века. Вычурный и оригинальный по архитектуре, особняк еще в период строительства привлекал внимание москвичей, однако вместо восхищения нередко вызывал недоумение и насмешки. Кроме того, было ясно, что столь дорогое здание, стоившее свыше миллиона рублей, могло быть сооружено лишь большими усилиями строивших его рабочих. Российский капиталист, воздвигая этот памятник, как бы бросал вызов, желая показать свою силу и богатство. По всей вероятности, Л. Н. Толстой имел в виду морозовский особняк, вписывая "огромный строящийся дом", который герой романа "Воскресенье" Нехлюдов видит, направляясь от адвоката в тюрьму к Масловой. Извозчик с гордостью указывает Нехлюдову на здание. "Действительно, дом строился огромный и в каком-то сложном, необыкновенном стиле. Прочные леса из больших сосновых бревен, схваченные железными скрепами, окружали воздвигаемую постройку и отделяли ее от улицы тесовой оградой. По подмостям лесов сновали, как муравьи, забрызганные известью рабочие: одни клали, другие тесали камень, третьи вверх вносили тяжелые и вниз пустые носилки и кадушки". Вид дома наводит Нехлюдова на гневные размышления: "И как они все уверены, и те, которые работают, так же, как и те, которые заставляют их работать, что это так и должно быть, что, в то время как дома их брюхатые бабы работают непосильную работу и дети их в скуфеечках перед скорой голодной смертью старчески улыбаются, суча ножками, им должно строить этот глупый ненужный дворец какому-то глупому и ненужному человеку, одному из тех самых, которые разоряют и грабят их"2 , - думал Нехлюдов, глядя на этот дом.

 

В газетах и сатирических журналах того времени печатались злые шутки и карикатуры на Морозова и его особняк. "Испанское подворье", как прозвали его москвичи, было осуждено и художественной общественностью как сооружение эклектичное

 

 

1 Существует ошибочное представление, будто этот дом принадлежал небезызвестному Савве Морозову. Савва был двоюродным дядей Арсения.

 

2 Л. Н. Толстой. Соч. Т. 13. М. 1953, стр. 242 - 243.

 
стр. 211

 

и претенциозное. Таким образом, попытка Морозова "пустить пыль в глаза Москве"" потерпела неудачу. Что касается архитектора Мазырина, то он критику своего творения переживал болезненно и объяснял, что безвкусица внесена в здание самим Морозовым, прихотям которого он вынужден был подчиниться.

 

Трагично сложилась судьба владельца здания. Арсений Морозов верил в талисманы: на камине в вестибюле и в правой части фасада здания, над окном главного кабинета красуется один и тот же декоративный узел из канатов - восточный символ благополучия и долголетия. Но талисман не помог: Морозов умер так же бессмысленно, как и жил. О смерти его рассказывают следующее: в 1908 г., когда А. Морозову было 35 лет, он поехал по делам Тверской мануфактуры в Тверь. Там у него собрались друзья. Зашел разговор о силе воли. Хозяин, весьма уже нетрезвый, доказывал, что силой воли можно преодолеть любую боль. Гости не соглашались. В ходе разговора он незаметно удалился. Вскоре из кабинета раздался выстрел. Возвратившийся Морозов сказал, что нечаянно разрядил охотничье ружье. Заметно было, что он сильно побледнел. Видя недомогание хозяина, гости стали постепенно расходиться. По уходе гостей Морозов упал в обморок. Оказалось, он прострелил себе ногу: рана была пустячной, но кровь накопилась в сапоге и произошло заражение, от которого Морозов через несколько часов скончался. Официальная версия гласила, что он умер от "гангрены ноги, развившейся на почве рожистого воспаления". После его смерти разыгрался скандал. Морозов был женат и имел дочь, но бросил семью без формального развода. Только суд заставил миллионера оказывать помощь четырехлетней дочери. По вскрытии завещания оказалось, что все свое состояние - 4 млн. руб. - Морозов завещал некоей Коншиной. Ей же достался и особняк. Мать, брат и жена Морозова возбудили дело о пересмотре завещания, но даже лучшие адвокаты не смогли помочь истцам. На виду у всей Москвы Коншина устраивала в "испанском замке" грандиозные банкеты и балы. Мужем ее вскоре стал известный авантюрист и делец Окромчеделов. Он славился кутежами, банковскими махинациями и игрой на скачках, в связи с чем был прозван москвичами, по созвучию с его фамилией, "А кроме чего делать?".

 

После Октябрьской революции особняк был захвачен на некоторое время анархистами. Но весной 1918 г. их выбили оттуда отряды ВЧК. С мая 1918 г. в доме находились клуб и театр Пролеткульта. Театральные представления давались в большом зале с хорами. Сцены не существовало, местом действия служил весь зал, причем нередко артисты спускались с хоров к зрителям на канате. Этот дом посещали М. В. Фрунзе, М. И. Калинин, А. В. Луначарский. Бывали здесь и многие известные советские писатели, артисты, музыканты, несколько раз выступал на диспутах В. В. Маяковский, приходил С. А. Есенин. В 1928 г. здание стало резиденцией японского посла.

 

В начале Великой Отечественной войны оно было предоставлено Советским правительством в распоряжение посольства Великобритании: в нем помещалась редакция газеты "Британский союзник". Позднее, по 1952 г., в доме располагалось посольство Индийской республики, после этого два года он находился в ведении Министерства иностранных дел СССР. В 1954 г. здание было передано Всесоюзному обществу культурной связи с заграницей (ВОКС).

 

Сейчас роспись залов обновлена и частично изменена. Залы переоборудованы. 31 марта 1959 г. тут открылся Дом дружбы. От особняка, рожденного прихотью и тщеславием миллионера, до международного культурного центра, известного ныне всему миру, - такова история дома N 16 по проспекту Калинина, одной из достопримечательностей как старой Москвы, так и новой, советской столицы.

Опубликовано на Порталусе 19 ноября 2016 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама