Проблема эффективного использования специалистов Генерального штаба остро стояла перед руководством Красной армии на протяжении всей Гражданской войны. Вопреки сложившейся историографической традиции, новые архивные документы свидетельствуют о недостаточной эффективности использования военных кадров большевиками. Попытки исправить эту ситуацию или повлиять на нее предпринимались как со стороны большевистского руководства, так и со стороны самих военспецов. Одной из таких попыток была публикуемая ниже записка бывшего генерала В. Е. Борисова о катастрофическом состоянии Генерального штаба.

Автор записки, бывший Генерального штаба генерал-лейтенант Вячеслав Евстафьевич Борисов (24 сентября 1861 - 20 мая 1941 г.) относится к числу наиболее ярких военных специалистов, оказавшихся на службе у большевиков. Сегодня эта сложная, противоречивая и, во многом, трагическая фигура, к сожалению, незаслуженно забыта.

До академии Борисов окончил Петербургскую евангелическую гимназию Святых Петра и Павла, 2-е военное Константиновское училище (1882 г.), был однополчанином (по 64-му пехотному Казанскому полку) и однокашником по Николаевской академии Генерального штаба (выпуск 1890 г.) генерала М. В. Алексеева. Они были очень близки, вместе решили поступать в академию и даже совместно готовились к экзаменам ¹. В 1900- 1901 гг. Борисов участвовал в китайской кампании, в 1904 - 1907 гг. командовал 116-м пехотным Малоярославским полком. Последующая его военная служба проходила почти исключительно на штабных должностях. В 1907 - 1908 гг. пути Борисова и Алексеева вновь пересеклись, на этот раз на службе в Главном управлении Генерального штаба (ГУГШ). С 27 февраля 1907 г. Борисов являлся вторым обер-квартирмейстером ГУГШ и занимался переработкой существовавшего мобилизационного расписания, а первым в это время был Алексеев. На протяжении полутора лет совместной службы (Алексеев ушел из ГУГШ 30 августа 1908 г.) они постоянно обсуждали между собой проблемы подготовки страны к предстоявшей войне. Они сошлись во мнении о необходимости разделить оперативную и военно-административную работу, которой была бы перегружена Ставка во время войны ². С 24 февраля 1909 г. Борисов служил генерал-квартирмейстером штаба Виленского военного

округа, но летом 1910 г. был уволен со службы ³. В годы первой мировой войны он продолжительное время находился при Алексееве, перемещаясь вместе с ним из одного штаба в другой.

В марте 1915 г., едва назначенный главнокомандующим армиями Северо-Западного (позже Западного) фронта, Алексеев тут же распорядился перевести к себе Борисова ⁴. Как утверждал в воспоминаниях Борисов, "для оперативной работы Алексеев рассчитывал на меня" ⁵. С 24 апреля 1916 г. Борисов служил в должности генерала для поручений при начальнике штаба верховного главнокомандующего - Алексееве (с 20 мая 1917 г. - верховном главнокомандующем). Себя, Алексеева и генерал-квартирмейстера М. С. Пустовойтенко - "кухаркиных сынов", он противопоставлял "господам в белых перчатках"; с приходом в высшее военное управление выходцев из народа, по мнению Борисова, начиналась настоящая война ⁶.

Фактически он был правой рукой Алексеева в Ставке в годы мировой войны. Многие очевидцы (лица, находившиеся в Ставке, офицеры Генерального штаба) отмечали исключительное влияние Борисова на стратегические решения Алексеева, а отдельные резко критические оценки лишь подтверждают общее мнение ⁷. Ценность Борисова как советника при Алексееве подтверждает тот факт, что Борисов официально состоял при Алексееве в генерал-майорской должности генерала для поручений, хотя являлся генерал-лейтенантом, причем ему с согласия императора было установлено специально увеличенное жалованье ⁸. Борисов даже сопровождал Алексеева во время его поездки в Севастополь на лечение в ноябре 1916 - феврале 1917 гг. ⁹, после чего продолжил работу в Ставке. 21 мая 1917 г. Алексеев покинул Ставку, ушел и Борисов: 13 июня он был зачислен в резерв чинов при штабе Петроградского военного округа, а с 22 июня находился в распоряжении начальника Генерального штаба. Фактически это была почетная отставка ¹⁰.

В письме начальнику кабинета военного министра полковнику В. Л. Барановскому в августе, накануне корниловского выступления, Борисов раскритиковал кандидатов в верховные главнокомандующие Л. Г. Корнилова и генерала В. А. Черемисова, а также начальника штаба главковерха генерал-лейтенанта А. С. Лукомского, поскольку, по его мнению, они "не практики в ведении масс, и когда немцы действительно поведут свой удар (вы знаете, как они это делают внезапно и могущественно), то результат будет одинаков и при Корнилов - Лукомский и при Черемисов - Лукомский, как он был в июльские дни при Брусилов - Лукомский. Мы погрязли в убеждении, что человек, храбро взявший окоп... годен и для ведения масс... Я хочу лишь предостеречь против вымогательств Корнилова, очевидно стремящегося загромоздить еще более должность верховного главнокомандующего, и без того слишком обременительную сверх сил для одного человека" ¹¹.

Письмо не касалось политической роли Корнилова, а только затрагивало вопросы военной администрации. К письму была приложена записка "О новой организации верховного командования нашими армиями", составленная генералом еще до неудачного июньского наступления и основанная на обширном опыте, приобретенном Борисовым в годы войны на фронте и в Ставке. В этом документе Борисов предлагал отделить административные полномочия главковерха от оперативных. Последние он предлагал сохранить за Ставкой и верховным главнокомандующим. Что касается административных полномочий, то, по мнению Борисова, их следовало передать Верховному полевому совету под председательством военного министра и в составе министров и всех главнокомандующих фронтами. Вручение всех полномочий одному верховному главнокомандующему Борисов считал опасным для государства ¹² хотя и не углублялся в детали в этом вопросе. Одной из инте-

ресных идей Борисова было предложение о переносе Ставки в Петроград, необходимое для облегчения совместной работы с правительством ¹³.

В качестве вывода Борисов отметил: "Проведя, вот уже почти три года войны, в непрерывной работе высшего командования в штабах Юго-западного и Северо-западного фронтов и в Ставке, я отношу внушенные в нас, офицеров Генерального штаба, академические бредни о "полной мощи" полководца, о его единоличной работе по вдохновению и т.п. к наиболее опасным теориям, способствующим понижению работоспособности нашего командования и нашего Генерального штаба. Только упорный, всесторонний коллегиальный труд может выработать не только систему войны, но и тот оперативный план действий, который дается фронтам от имени верховного главнокомандующего" ¹⁴. Министр-председатель Временного правительства А. Ф. Керенский заинтересовался проектом и просил передать ему записку для доклада ¹⁵.

Неудивительно, что генерал Борисов не поддержал корниловское выступление, хотя это было, скорее, нетипичным поведением для офицера Генерального штаба. Их взгляды с Алексеевым разошлись. Тем не менее по инициативе Алексеева Борисов осенью 1917 г. вернулся на службу ¹⁶. Судя по всему, Керенский, провозгласивший себя верховным главнокомандующим, заинтересовался необычным генералом, и 16 сентября Борисов был назначен генералом для поручений при главковерхе ¹⁷.

В день октябрьского переворота 1917 г. Борисов, находившийся в Зимнем дворце, сумел убедить Алексеева туда не приходить, поскольку оборонявшимся приход еще одного генерала ничего не давал, и посоветовал бежать из Петрограда ¹⁸. Алексеев воспользовался советом и уехал на Дон, где возглавил Добровольческую армию, а Борисов остался и попал на службу к большевикам. В ноябре 1917 г. он был командирован в Москву для сбора материала по истории первой мировой войны ¹⁹. На январь 1918 г. состоял в распоряжении штаба Петроградского военного округа ²⁰.

После октябрьского переворота Борисов стал одним из наиболее видных большевистских военных советников, участвовал в совещаниях у народного комиссара по военным делам в Петрограде 20 и 21 февраля 1918 г., когда столице угрожало германское наступление ²¹. О том, что он был не подневольным, а вполне искренним работником на службе у большевиков, свидетельствует его активная военно-научная работа в 1918 - 1919 гг., а также многочисленные проекты, направленные на укрепление обороноспособности советской России. В частности, именно Борисов 27 февраля 1918 г. подготовил одиннадцать тезисов под названием "Общая военная программа на период от заключения мира России с Германией до заключения всеобщего мира". В этом документе он писал о необходимости создания сильной армии в преддверии окончания мировой войны, справедливо отметив, что "нынешнее наше тяжелое положение всецело объясняется нашим преднамеренным расстройством армии и флота: что посеяли, то и пожали", выдвинул идею союза с Францией и практически предугадал время окончания мировой войны, указав на октябрь 1918 года ²².

В то же время Борисов не принял непосредственного участия в гражданской войне. С 28 февраля он состоял в распоряжении начальника Генерального штаба ²³, позднее в 1918 г. находился в распоряжении начальника Всероссийского главного штаба и народного комиссара по военным делам Н. И. Подвойского, работал ответственным редактором и заведовал материалами Военно-исторической комиссии Всероссийского главного штаба по описанию войны 1914 - 1918 гг. ²⁴, активно печатался на страницах еженедельного военно-научного журнала "Военное дело". Такая работа позволя-

ла ему не испытывать угрызений совести в связи с нахождением на службе у большевиков и давала возможность уклониться от прямого участия в гражданской войне.

Борисов вспоминал, что в ноябре 1918 г. он в Москве получил последнее письмо от Алексеева, уже к тому моменту скончавшегося ²⁵. Текст письма неизвестен, но данное обстоятельство свидетельствует о том, что Алексеев не забывал своего друга даже в последние дни жизни и не испытывал чувства ненависти к нему в связи с его службой у красных.

В конце 1918 г. с открытием академии Генерального штаба РККА Борисов поступил туда на службу (зачислен 17 ноября, еще до официального открытия) ²⁶, получил должность экстраординарного профессора. В академии Борисов читал разработанный им курс лекций по истории только что завершившейся мировой войны ²⁷, руководил практическими занятиями по тактике и службе Генерального штаба ²⁸ и состоял в комиссии по улучшению учебного дела ²⁹.

Как лектор по истории первой мировой войны он, вероятно, был лучшей из возможных кандидатур, поскольку непосредственно служил в Ставке и еще в годы войны собирал материал для написания ее истории. Однако первые слушатели академии представляли собой весьма специфический контингент - молодые, необузданные и амбициозные герои гражданской войны, некоторые - члены большевистской партии, приближенные к власти - они не собирались считаться со старыми генштабистами, состоявшими в администрации академии, и пытались по партийной линии подчинить себе академическое руководство. Один из таких слушателей, впоследствии генерал-лейтенант советской армии Г. П. Сафронов, писал, что "слушатели были особенно недовольны профессором Борисовым, который не отвечал на приветствия и не позволял на лекциях задавать ему вопросы. Борисов читал лекцию только с листа. Обычно написанного материала ему не хватало до конца часа, и он уходил раньше срока. Ни одной минуты Борисов не отводил на вопросы, и ни одной фразы не говорил кроме того, что было написано на бумаге. Так же вел он себя и на академическом Совете. Я входил в состав Совета от партийной организации. Иногда Борисов не успевал записать свое выступление, и тогда, для того, чтобы дать ему время для записи, объявлялся перерыв. Борисов впоследствии перешел к белым и занимал у них большой пост" ³⁰. Трудно сказать, можно ли верить этому свидетельству, тем более что Борисов был военспецом, позднее бежавшем к белым (впрочем, никаких высоких постов, вопреки мнению мемуариста, Борисов в белом лагере не занимал), а следовательно, его образ следовало представлять исключительно в негативном свете.

Казалось бы, ничто не предвещало конца его спокойной, размеренной, с приличным окладом службы. Как экстраординарный профессор он должен был получать 2400 руб. ³¹, не считая жалования по прочим занимаемым им должностям (для сравнения, самой низкой была заработная плата дворника академии, составлявшая 720 рублей). Однако неожиданно, 6 августа 1919 г., накануне начала нового учебного года, Борисов подал рапорт об отъезде в отпуск в Киев на период с 7 по 21 августа. Удивительно, что никого не насторожил отъезд Борисова в прифронтовой Киев, на который в то время наступали войска А. И. Деникина. По имеющимся сведениям, в Киеве у Борисова ни знакомых, ни имущества не было. Между тем 30 августа город был взят белыми, а Борисов из командировки не возвратился и был 17 сентября признан находящимся в безвестной отлучке ³². В целом обстоятельства его ухода к белым неизвестны, неизвестно, в частности, преднамеренно ли он оказался на направлении наступления Деникина или же это произошло слу-

чайно, хотя все же это больше похоже на преднамеренный переход. В Киеве для этого достаточно было просто не эвакуироваться вместе с красными, так что не требовалось даже переходить линию фронта.

Почти наверняка Борисов мог думать, что ничего хорошего у белых его не ждет. Он, как минимум, не мог рассчитывать на успешную карьеру у белых, а фактически Борисов был предан суду, как это происходило и с другими старшими офицерами, попадавшими в плен. Борисову припомнили все его прежние "прегрешения". В приказе N 2712 от 5 декабря 1919 г. Деникин писал: "Предаю военно-полевому суду Генерального штаба генерал-лейтенанта Борисова, по обвинению его в том, что в августе 1917 г., когда назревало выступление генерала Корнилова, имевшее в виду установление в России порядка и восстановление ³³ боеспособности Русской армии, подал Керенскому доклад, в котором, считая Россию организованным демократическим государством, доказывал недопустимость в России средоточия ³⁴ власти верховного главнокомандующего в одном лице, указывая на то, что в демократическом государстве, каковым он считает Россию, Верховное командование должно быть представлено особо организованной коллегией, ибо только этим путем возможно предотвратить захватные выступления военной власти, причем, как всей своей литературно-научно-педагогической деятельностью, так и в политических убеждениях, коих он придерживается и в настоящее время, защищал и проводил в жизнь вышеуказанный принцип, каковыми своими действиями благоприятствовал неприятелю в его враждебных и военных действиях против России; что после захвата власти большевиками, проживая в Петрограде и Москве и занимая добровольно на советской службе ряд должностей, требовавших применения специальных знаний офицера (генерала) Генерального штаба, зарекомендовал себя полезным для советских властей работником и, участвуя по приглашению Ленина, Троцкого и других высших должностных лиц советской власти на совещаниях, добровольно давал по специальным вопросам советы, каковыми советами пользовались советские власти, чем сознательно содействовал осуществлению основных задач советской власти и причинял существенный вред Вооруженным Силам на Юге России, т.е. за преступление, предусмотренное частью 1 пункт 1, утвержденного мною 30 июля сего года закона об уголовной ответственности участников установления советской власти и лиц, содействовавших ее распространению и упрочению" ³⁵.

Военно-полевой суд состоялся в Таганроге 8 декабря. Результат его нашел отражение в приказе Деникина N 2774 от 7 января 1920 года. Борисов "признан виновным и приговорен, по лишении всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, к отдаче в исправительные арестантские отделения на четыре года. Ввиду преклонных лет генерал-лейтенанта Борисова суд постановил ходатайствовать об освобождении его от наказания. При конфирмации приговор мною утвержден, причем от фактического выполнения наказания генерал-лейтенант Борисов, за преклонностью возраста, мною освобожден. Согласно приказа моего от 14 декабря 1919 г. за N 2735 генерал-лейтенант Борисов прощен" ³⁶.

На белом юге Борисов не задержался и эмигрировал в Сербию, где заведовал библиотекой сербской военной академии. Белая военная эмиграция отвернулась от генерала. В 1921 г. приказом генерала П. Н. Врангеля он был лишен чинов, с 19 марта 1923 г. его исключили и из Общества русских офицеров Генерального штаба ³⁷. Тем не менее он продолжал военно-научную и публицистическую деятельность, сотрудничал с такими изданиями, как журналы "Военный сборник" и "Война и мир", газета "Русский инвалид". Борисов, по имеющимся сведениям, следил за военной мыслью, в

том числе за работами, выходившими в СССР ³⁸. В конце жизни Борисов работал над трудом "Русская стратегия в войну 1914 - 1918 гг." (судьба этой рукописи неизвестна). Кроме того, Борисов, по всей видимости, собирал и хранил документы о деятельности Алексеева, включая период Гражданской войны ³⁹.

Семьи у генерала Борисова никогда не было. 6 апреля 1941 г., в день печально известной бомбардировки Белграда немцами, унесшей огромное количество жизней и разрушившей югославскую столицу, Борисов составил завещание, по которому все свое имущество оставлял сербскому генералу, профессору военной академии Николе Аранджеловичу, на квартире которого жил на протяжении последних четырех лет своей жизни ⁴⁰. Аранджелович был русофилом и даже написал книгу об А. В. Суворове, хотя по-русски не говорил. Спустя полтора месяца, 20 мая 1941 г., Борисов скончался в Белграде, не дожив полгода до своего восьмидесятилетия, и был похоронен на Новом кладбище. Генерал Аранджелович обещал передать архив Борисова представителю русского Генерального штаба полковнику В. М. Пронину, однако по крайней мере до ноября 1943 г. этого не сделал ⁴¹. Дальнейшая судьба архива Борисова неизвестна.

Уход от красных, таким образом, не сблизил генерала Борисова с белыми; два десятилетия существования в эмиграции и отчуждение бывших сослуживцев - ветеранов Белого движения оказались тяжелыми. В советской России бедствовать ему, возможно не пришлось бы, но вряд ли удалось бы уцелеть в 1930-е годы.

Генерал обладал завидной работоспособностью, его перу принадлежит довольно внушительный список книг⁴², хотя и небольших (70 - 100 страниц). Количество же написанных им статей, записок и проектов по различным военным и военно-историческим вопросам с трудом поддается подсчету. Публикуемая записка "Катастрофическое состояние нашего Генерального штаба" датирована 5 января 1919 г. и была вызвана поступлением в редакцию журнала "Военное дело", где в то время работал Борисов, программной статьи председателя Реввоенсовета республики Л. Д. Троцкого "Военные специалисты и Красная армия".

Статья Троцкого была опубликована 21 января 1919 г. в N 2(31) журнала как публичный ответ противникам политики привлечения военных специалистов на службу РККА, выступившими в "Правде": бывшему левому коммунисту В. Г. Сорину и А. З. Каменскому ⁴³, который в 1918 г. являлся управделами РВС Северо-Кавказского военного округа, Южного фронта и 10-й армии ⁴⁴, а также - в 1918 - 1921 гг. - заместителем наркома по делам национальностей И. В. Сталина, что не позволяет сомневаться в том, кто стоял за этими выступлениями. Статьи были проникнуты, как тогда говорили, "спецеедством" и отстаивали принцип коллегиального управления войсками. Уже 25 декабря 1918 г., то есть в день выхода статьи Каменского, ЦК РКП(б) принял постановление "О политике военного ведомства" и объявил Каменскому выговор за "клеветнические измышления" и изображение курса военного ведомства как случайной политики отдельных лиц и групп ⁴⁵. Отвечая критикам, Троцкий ⁴⁶ писал о нехватке квалифицированных командиров-коммунистов и вынужденной необходимости использовать военспецов. Председатель РВСР также выступил против развязывания террора в отношении специалистов, подчеркнул их огромный вклад в дело строительства Красной армии и даже указал на пережитую ими за короткий срок идейную катастрофу, проявив себя в обстановке Гражданской войны достаточно внимательным и чутким руководителем. Все это не могло не импонировать военспецам и, возможно, вызвало отклик Борисова. В соответствии с

просьбой Борисова документ был передан Троцкому и сохранился в делах его секретариата. К сожалению, данных о реакции Троцкого на эту записку обнаружить не удалось.

Документ дает общее представление о состоянии Генерального штаба красных в конце 1918 - начале 1919 г. и содержит ценные данные о распределении специалистов Генерального штаба внутри РККА. Записка демонстрирует неравнодушное отношение Борисова, позднее перешедшего к белым, к военному строительству в РККА. В своей записке бывший генерал предложил оптимальный вариант несения службы генштабистами, но недооценил организаторские способности большевиков и уровень созданного ими Генерального штаба: именно из-за привлечения на службу множества старых специалистов не создалось катастрофической ситуации, о которой говорит название записки, так что проводимые им параллели с событиями франко-прусской войны кажутся не вполне обоснованными. Другое дело, что этот ресурс мог быть использован более эффективно: несмотря на нехватку военных специалистов, продолжались их необоснованные аресты.

Среди других предложений Борисова - выделение Генерального штаба в качестве особого органа. На основе собственного огромного опыта Борисов выработал цельное представление о необходимой структуре военного управления. Позднее, в эмиграции, он отмечал, что долго думал над вопросом о том, чем могла бы мешать военному министру независимость начальника Генерального штаба, и пришел к выводу, что ничем, если только между ними нет личной антипатии ⁴⁷. Идея независимого Генерального штаба, вдохновленная примерами Германии и Австро-Венгрии, была мечтой многих русских генштабистов, которые считали, что это сделает военное управление более эффективным, непосредственно связанным с высшим руководством страны. Однако эта проблема всегда имела политический характер, сводясь к вопросу о доверии генштабистам со стороны власти. Во время гражданской войны рассчитывать на такое доверие со стороны большевиков они не могли.

В подчинении начальника Генерального штаба, по мнению Борисова, должны были находиться четыре обер-квартирмейстера, в том числе (в угоду веяниям времени) и один политический. Таким способом Борисов пытался совместить в рамках Генерального штаба политику и стратегию. На начало 1919 г. в РККА уже существовали Полевой штаб Реввоенсовета Республики и Всероссийский главный штаб, ведавшие оперативно-стратегическими вопросами и устройством РККА, соответственно. Функции же и особенности предложенного Борисовым Генерального штаба в записке детально не разработаны. Координировать действия трех штабов по проекту Борисова должна была особая коллегия начальников штабов и ее постоянный орган - оперативный кабинет при председателе РВСР.

Серьезные предложения выдвинул Борисов и в области пополнения кадров Генерального штаба. Вполне возможно, что записка оказала влияние на реформирование этой службы в советской России (дополнительный набор в Академию Генерального штаба, создание в феврале-апреле 1919 г. высшей советской школы штабной службы, готовившей специалистов для низших должностей Генерального штаба ⁴⁸).

Вступительная статья, публикация и примечания А. В. Ганина.

Танин Андрей Владиславович - кандидат исторических наук, редактор отдела военной истории журнала "Родина".

5 января 1919 [года].

Сейчас поступила в редакцию "Военного дела" ⁴⁹ статья "Военные специалисты и Красная армия", препровожденная для напечатания в журнале. Вот по поводу некоторых положений этой статьи желательно было бы сказать несколько слов ⁵⁰, чтобы статья имела практическое военное значение.

Прошу представить тов. Троцкому прилагаемую памятную записку о катастрофическом положении Генерального штаба.

В. Борисов

Москва. Мертвый пер., 10 (редакция "Воен[ного] дела"), телефон 18 - 89.

Не для печати (особенно цифровые данные) ⁵¹

Памятная записка

Катастрофическое состояние нашего Генерального штаба

Определение Клаузевицем ⁵² генерального штаба как непосредственного помощника полководца вполне указывает на важное значение этого военного органа в деле боеспособности армии. Это значение возрастает, если мы предположим армию молодую, с неустановившимся кадром, без унтер-офицерского состава, с очень слабыми командирами. Там, где старая армия многое в своих тактических невзгодах исправит самодеятельностью опытного командного состава, молодая армия подвергнется в полном объеме всем последствиям упущений в работе генерального штаба. Вспомним непомерные невзгоды армий Гамбетты ⁵³ в 1870 г., когда штабные должности были заняты адвокатами, инженерами и т.п. Неманевроспособность (так в документе. - А. Г.) армий Гамбетты была основною причиною их неудач и гибели армии Бурбаки ⁵⁴. Если генеральный штаб - "мозг" в старой армии, то в молодой он исключительный "нерв" всех ее малейших движений и действий.

Наш Генеральный штаб к концу минувшей войны считал в своих рядах 1613 человек офицеров Генерального штаба. В настоящее время отделением по службе Генерального штаба зарегистрировано всего 486 человек. К моменту составления последнего списка часть из зарегистрированных выехала за пределы Республики и к настоящему времени налицо состоит 323 человека ⁵⁵, то есть немногим больше, чем в мирное время в германской армии в одном "большом" Генеральном штабе, где числилось 270 офицеров Генерального штаба, не считая многочисленного войскового, военно-учебного, инспекционного генеральных штабов.

Эти 323 человека распределяются:

рубрика А. ⁵⁶ 131

  
  
 а. в полевом штабе................................................23 
 б. в штабах 4 фронтов.............................................51 
 в. в штабах 11 армий..............................................37 
 г. в штабах действующих армий.....................................18 
 д. во фронтовых комиссиях.........................................2 
 рубрика Б. 74 
 е. в штабах округов...............................................44 
 ж. в окружных дивизиях............................................30 
 рубрика В. 55 
 з. в[о] Всероссийском] главн[ом] штабе............................55 
 рубрика Г. 63 
 и. в центральных] управлениях] и комиссиях........................20 
 i. в разных комиссиях.............................................10 
 к. на командных курсах............................................19 
 л. арестовано.....................................................12 
 м. не военного ведомства..........................................2 
  
 

  
  
 Итак: рубрика А. - действующей] армии.............................131 
 Б. - округов......................................................74 
 В. - Главн[ого] штаба.............................................55 
 Г. - вне ведомства Гл[авного] шт[аба].............................63 
                                                          [Всего:] 323 
  
 

Чтобы правильно критически разобрать это распределение нашего ничтожного состава Генерального штаба, необходимо установить отправную точку для суждений, то есть определить специальность офицера Генерального штаба, только тогда мы увидим, где и на каких местах они могут быть заменены иными офицерами других родов оружия.

Исключительная специальность Генерального штаба - это деятельность оперативная; здесь офицер Генерального штаба никем не может быть заменен: плохой офицер Генерального штаба все же лучше всякого другого ⁵⁷, более развитого, более опытного, более здорового, ибо только Академия Генерального штаба, только штабная деятельность Генерального штаба вкладывают в мозг работника тот цикл познаний, который мы именуем "оперативным".

Эта отправная точка - "оперативность" - даст нам критерий для оценки вышенамеченных четырех рубрик.

Конечно, в первую голову должна быть разобрана рубрика Г в 63 офицера, где 12 арестованных должны быть немедленно расследованы в присутствии представителя Генерального штаба, чтобы выяснение их вины по специальности Генерального штаба было бы непреложно доказано или отвергнуто.

Второю рубрикою должна быть Б в 74 офицера окружных штабов, где большая часть, несомненно, может быть заменена другими работниками.

Третьего рубрикою - рубрика А в 131 офицер, поражающая числом офицеров на фронтах и в полевом штабе. Необходимо определить здесь потребное число работников по оперативной части, что не может быть большим, ибо вся чисто оперативная часть в Ставке выполнялась 4 офицерами, и если ее удвоить до 8, то оперативная деятельность будет очень нетрудною и отлично поставленною.

Наиболее сложною является рубрика В, как образующая ту важную деятельность, которая в Германии именуется работою начальника Генерального штаба и "большого" Генерального штаба. Мы неоднократно излагали ее в своих докладах по Высшей военной инспекции, а потому наметим здесь лишь основные положения дела.

Главнейшие причины разрушения Генерального штаба в слитии его с Главным, в возложении на одно лицо - начальника Главного штаба - совершенно различных и друг друга исключающих функций главного и генерального штабов, что привело к тому, что Главный штаб, как "текущая" жизнь, совершенно отвлек Генеральный штаб от его работы; это все еще более усилилось 13 ноября 1918 г. понижением оперативного управления до слияния его с организационным в одно "отчетно-организационное" управление, что само собою атрофировало всякую работу Генерального штаба. И это в то время, как Республика объявляла о формировании 3-миллионной армии! Для всякого специалиста по Генеральному штабу были ясны последствия. Лишив оркестр капельмейстера, переименовав музыкантов в слесарей, мы теперь усиленно обрушились на музыкантов за то, что они не выполняют функций генерального штаба, так нужных как для полководца, так [и] для подготовки боевого организма.

Здоровый боевой организм, применяясь к существующим условиям, должен быть, по части Генерального штаба, построен по такой схеме:

Специальная штабная деятельность начальников трех штабов в общих всем трем штабам вопросах объединяется в коллегии начальников штабов.

Как орган этой коллегии состоит при председателе Военн[ого] революционного совета особый - Оперативный кабинет из начальника и 2 секретарей.

Председатель Воен[ного] революционного] совета через Оперативный кабинет и Коллегию начальников трех штабов регулирует всю оперативную деятельность, работу Генерального штаба на всей территории Республики.

Деятельность первых трех обер-квартирмейстеров понятна из наименований, нуждается в пояснении только четвертый. Этот обер-квартирмейстер может быть не Генерального штаба, даже не военный, он со своими политическими работниками вводится в среду Генерального штаба, чтобы создать в отрасли Генерального штаба военно-политическую деятельность, где стратегия помогает политике, а политика помогает стратегии. Эти политические работники вводятся в работу первых трех обер-квартирмейстерств, а работники по стратегической, статистической и военно-научной частям вводятся в работу политического обер-квартирмейстера; все это для всесторонней подготовки войны, что до сих пор отсутствовало. Это даст председателю Военно-революционного совета возможность войти во все детали оперативной работы и влиять активно на ее согласование в государстве ⁵⁸.

Такая новая постановка службы Генерального штаба по всем четырем рубрикам распределения Генерального штаба даст возможность достигнуть более интенсивной его работы по прямой его специальности.

Конечно, крайне важно принять реальные меры для увеличения числа 323 человек офицеров Генерального штаба. Такими мерами могли бы быть:

1) Увеличение комплекта 170 человек, ныне находящегося в Академии Генерального штаба, до 300 человек, не смущаясь тем, что курс уже начат.

Вновь поступившие 130 человек все же успеют пройти хотя бы четырех- или пятимесячный курс.

2) Создание школы колонновожатых, где курс состоит лишь в изучении техники службы Генерального штаба для самых низших должностей Генерального штаба, до 300 человек ⁵⁹.

Этими мерами мы через 3 - 5 месяцев будем иметь 300 старых офицеров Генерального штаба, 300 полуофицеров Генерального штаба, прошедших курс Академии, и 300 колонновожатых, всего 900 человек, подготовленных для должностей Генерального штаба во всех его градациях.

Сейчас вновь требуются к назначению офицеры Генерального штаба:

на южный фронт - 26, северный - 5, восточный - 11, западный - 50, разные должности -10. [Всего:] - 102.

Чтобы удовлетворить эту потребность, отовсюду без системы выхватываются отдельные лица, что само собою разрушает производящуюся работу,

не налаживая новой. Между тем самый факт требования "фронтом", например, 50 офицеров Генерального штаба еще не служит доказательством потребности ему такого числа.

Одним словом, отсутствие главы - начальника Генерального штаба - ведет шаг за шагом к расширению катастрофы в Генеральном штабе, к понижению его работоспособности, причем он не может быть заменен (как это мелькало) иностранным, ибо должен знать свою страну, свой народ, свой оперативный материал. Надо беречь имеющийся Генеральный штаб, ибо новый создается с величайшим трудом; это испытал Наполеон, не смогший, за уничтожением королевского Генерального штаба, создать свой, а потому в 1813 г. почувствовавший всю тяжесть своего положения с молодою армиею, созданною вместо погибшей в России в 1812 году.

В. Борисов.

Москва. Мертвый пер., 10 (редакция). 5 января 1919 [года].

РГВА, ф. 33987, оп. 1, д. 108, л. 17 - 19об.

Подлинник. Машинопись с рукописной правкой.

Примечания

Публикация подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) в рамках проекта РГНФ N 08 - 01 - 00052а "Генеральный штаб в годы гражданской войны 1917 - 1922 гг.".

1. Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины (Центральний державний архів вищих органів влади та управління України, ЦДАВОУ), ф. 4547, оп. 1, д. 3, л. 18об.

2. Генерал М. В. Алексеев - начальник штаба верховного главнокомандующего в войну 1914- 1915 годов (из воспоминаний генерала В. Борисова). - Военный сборник Общества ревнителей военных знаний (Белград), 1922, кн. 2, с. 5.

3. Список генералам по старшинству. Составлен по 1 июля 1910 года. СПб. 1910, с. 580.

4. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 2003, оп. 1, д. 1300, л. 278 - 278об.

5. Генерал М. В. Алексеев, с. 5.

6. КОНДЗЕРОВСКИЙ П. К. В Ставке Верховного. Париж. 1967, с. 76.

7. Подробнее об этом см.: ЦДАВОУ, ф. 4547, оп. 1, д. 3, л. 18об.; АЛЕКСЕЕВА-БОРЕЛЬ В. М. Сорок лет в рядах русской императорской армии. СПб. 2000, с. 340; ШАВЕЛЬСКИЙ Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 1. М. 1996, с. 326- 327; БУБНОВ А. Д. В царской Ставке. В кн.; Конец российской монархии. М. 2002, с. 81 - 82; АЛЕКСЕЕВА А. Н. Ответ на статью Н. Потоцкого. - Вестник первопоходника (Лос-Анджелес), 1962, N 14, ноябрь, с. 15 - 16; ЛЕМКЕ М. К. 250 дней в царской ставке. Минск. 2003, с. 581, 657; ВЕРХОВСКИЙ А. И. На трудном перевале. М. 1959, с. 115; ЕЛЬШИН А. Я. На суше и на море. - Морские записки (Нью-Йорк), 1945, т. 3, N 4, с. 197; Военная мысль в изгнании. М. 1999, с. 540.

8. РГВИА, ф. 2003, оп. 1, д. 1304, л. 360.

9. Библиотека-фонд "Русское Зарубежье", ф. 2, М-86 (кн. 8), л. 1114. РЕРБЕРГ Ф. П. Все в прошлом.

10. РГВИА, ф. 366, оп. 1, д. 81, л. 55об.

11. Там же, л. 55 - 55об.

12. Там же, л. 59 - 60.

13. Там же, л. 58.

14. Там же, л. 64.

15. Там же, л. 66.

16. Генерал М. В. Алексеев, с. 20.

17. РГВИА, ф. 366, оп. 1, д. 81, л. 83.

18. Генерал М. В. Алексеев, с. 21.

19. РГВИА, ф. 2003, оп. 1, д. 1373, л. 79, 87, 94.

20. Там же, д. 1294, л. 90.

21. ВЕРЦИНСКИЙ Э. А. Год революции. Таллин. 1929, с. 49, 56; КАВТАРАДЗЕ А. Г. Военные специалисты на службе Республики Советов. М. 1988, с. 66 - 67.

22. Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 1, оп. 1, д. 462, л. 16 - 16об.

23. Список Генерального штаба. Исправлен по 1 марта 1918 г. Дополнение к списку Генерального штаба изд. 1917 г. М. 1918 (Библиотека РГВИА. Инв. N 9923).

24. РГВА, ф. 104, оп. 5, д. 353, л. 2об.; ф. 11, оп. 5, д. 97, л. 63.

25. Генерал М. В. Алексеев, с. 21.

26. РГВА, ф. 24696, оп. 1, д. 148, л. 23об.

27. Там же, л. 7об.

28. Там же, д. 149, л. 185.

29. Там же, л. 211об.

30. САФРОНОВ Г. П. Наша партийная организация. В кн.: 40 лет Военной академии им. М. В. Фрунзе. М. 1958, с. 72.

31. РГВА, ф. 24696, оп. 1, д. 149, л. 215.

32. Там же, л. 350.

33. В оригинале ошибочно - восстановления.

34. В оригинале ошибочно - средоточие.

35. РГВА, ф. 39540, оп. 1, д. 138, л. 131.

36. Там же, д. 177, л. 12.

37. ГАРФ, ф. Р-5945, оп. 1, д. 55, л. 136 - 137.

38. Там же, ф. Р-5956, оп. 1, д. 291, л. 32об.

39. Там же, л. 66.

40. ЙОВАНОВИЧ М. Идея лихорадочная и дутая: манифест "Михаила Александровича". - Русский сборник, 2004, т. 1, с. 221.

41. ГАРФ, ф. Р-5956, оп. 1, д. 291, л. 109.

42. БОРИСОВ В. Е., СЫЦЯНКО А. Походы 64-го пехотного Казанского его императорского высочества великого князя Михаила Николаевича полка. СПб. 1888; БОРИСОВ В. Е. Стратегические вопросы: Разбор положений сочинения генерала Леера "Стратегия". Варшава. 1897; ЕГО ЖЕ. Из полководческой практики. Варшава. 1898; ЕГО ЖЕ. Хроника 116-го пехотного Малоярославского полка. Рига. 190-; ЕГО ЖЕ. Работа большого Генерального штаба. Вып. 1. СПб. 1908; ЕГО ЖЕ. Древнерусские военные повести. Вып. 1. СПб. 1908; БОРИСОВ В. Е., БАЛТИЙСКИЙ А. А., НОСКОВ 1-й. Полтавская битва. СПб. 1909; БОРИСОВ В. Е. Карта Сарматии (нынешней России) во II веке по Р. Хр. по греческому географу Птолемею. Вып. 1 - 3. Ковна. 1909 - 1910; БОРИСОВ В. Е., ПАПЕНГУТ П. О. Осада Риги царем Алексеем Михайловичем в 1656 г. с 22 августа по 5 октября. Ковна. 1910; БОРИСОВ В. Е. Логистика (Искусство Генерального штаба): Введение в военно-критический разбор Русско-японской войны 1904 - 1905 гг. СПб. 1912; ЕГО ЖЕ. "Смелая нападательная тактика" (Русская военная доктрина). Ч. 1. СПб. 1913.

43. СОРИН Вл. Командиры и комиссары в действующей армии. - Правда, 29.XI.1918, N 259; КАМЕНСКИЙ А. Давно пора. - Там же, 25.XII.1918, N 281.

44. Весной 1919 г. в выступлении на VIII съезде РКП(б) В. И. Ленин как раз на примере 10-й "царицынской" армии и ее огромных потерь показал несостоятельность подобного подхода. См. Известия ЦК КПСС, 1989, N 11 (298), с. 169.

45. Подробнее см.: КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. М. 1969, с. 35 - 36; ЛИПИЦКИЙ С. В. Военная деятельность ЦК РКП(б). 1917 - 1920. М. 1973, с. 140 - 141.

46. ТРОЦКИЙ Л. Военные специалисты и Красная армия. - Военное дело, 21.1.1919, N 2 (31), с. 66.

47. БОРИСОВ В. В защиту памяти о ген. Палицыне. - Русский инвалид (Париж), 4.III. 1939, N 127, с. 5.

48. См.: РГВА, ф. 24705, оп. 1, д. 1, л. 112.

49. "Военное дело" - военно-научный, литературный журнал, издававшийся в 1918 - 1920 гг. в Москве группой военных специалистов.

50. Далее текст вписан Борисовым от руки.

51. Вписано от руки.

52. Клаузевиц К. Ф. Г. (1780 - 1831) - генерал прусской армии, в 1812 - 1814 гг. на русской службе. Выдающийся военный мыслитель, заложивший основы военной науки. Основной труд - "О войне" (1832 г.).

53. Гамбетта Л. М. (1838 - 1882) - министр внутренних дел (1870 - 1871), председатель палаты депутатов (1879 - 1881), премьер-министр и министр иностранных дел (1881 - 1882). В данном случае речь идет о массовой милиционной армии, сформированной Гамбеттой за короткий срок в конце 1870 - начале 1871 г. в ходе франко-прусской войны.

54. Бурбаки Ш.-Д. (1816 - 1897) - французский генерал. Во время франко-прусской войны командовал 150-тысячной Луарской армией, сформированной Гамбеттой, потерпел поражение и был вынужден интернироваться в Швейцарии.

55. По данным Списка Генерального штаба, на 15 ноября 1919 г. в советской России было зарегистрировано 426 генштабистов (РГВА, ф. 185, оп. 3, д. 1191, л. 361об.).

56. Разбивка на рубрики сделана от руки.

57. Имеется в виду: лучше другого офицера - не Генерального штаба.

58. Фактически предлагаемый Борисовым политический обер-квартирмейстер ничем не отличался по своим функциям от комиссара.

59. Возможно вследствие записки Борисова эта мера была осуществлена путем создания Высшей советской школы штабной службы.