Рейтинг
Порталус

85 лет со дня рождения Виктора Петровича Астафьева (1924-2001)

Дата публикации: 01 января 2023
Автор(ы): У книжной полки, № 2, 2009, C. 89-90
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: МЕМУАРЫ, ЖИЗНЕОПИСАНИЯ
Номер публикации: №1672584211


У книжной полки, № 2, 2009, C. 89-90, (c)

Астафьев В.

 

Нет мне ответа...

 

Эпистолярный дневник 1952 - 2001

 

Иркутск: Издатель Сапронов, 2009

 

 

Виктор Петрович явился на свет 1 мая в день памяти воина-мученика Виктора, а, пройдя через сиротство, бездомность, кровь, раны и грязь войны, через цепь нескончаемых наших "гражданских" войн, перенеся всю боль и каторжные муки писательского труда, оставил нас поутру 29 ноября, в день памяти евангелиста Матфея. Жизнь человека - это маленькая чёрточка между двумя датами, в ней нет ничего случайного - всё исполнено глубокого смысла: и каждая дата, и длина этой чёрточки. Вот и эта книга, которая составлялась все восемь лет после его ухода, тоже есть эта чёрточка, вместившая в себя всю его жизнь, его боли и радости, сомнения, разочарования и открытия.

 

Он никогда не вёл дневниковых записей. У него была изумительная память, поражавшая своей глубиной и необъятностью. В ней умещались не только полчища имён и дат, но и названия сотен земных существ и растений, их краски и запахи, несчётное количество поэтических строк и мелодий музыкальных шедевров, глубинное знание быта людей, природных явлений - все детали и оттенки жизни. Иногда он доставал крохотный блокнотик, в котором только одному ему понятным "шифром", буквально несколькими буквами отмечал только что увиденное, услышанное или что-то вспомнившееся. Этих словесных крючочков вполне хватало ему, чтобы при необходимости выудить из памяти нужную деталь или точное слово. В 2002 году в издательстве Сапронова вышла книга "Крест бесконечный" с перепиской В. Астафьева и В. Курбатова, широкий читательский интерес к которой не ослабевает и по сей день. А после публикации книги "Твердь и посох" (переписки Виктора Петровича с его другом и критиком Александром Николаевичем Макаровым) к Геннадию Сапронову из многих уголков России начали стекаться астафьевские письма от людей, с которыми у Виктора Петровича в разные годы была большая иль малая переписка. И, разместив их по полочкам-годам в хронологическую шеренгу, издатель увидел - это и есть дневник Астафьева, который он по листочку изо дня в день, из года в год посылал разным людям во все концы страны, да и за её пределы тоже. Эти письма отвлекали его от тяжкого труда, "переключали" что-то внутри, настраивая на дорогие воспоминания, на желание поделиться с близким человеком радостью, а то и огорчением.

 

Жизнь делала всё, чтобы не было у нас на Руси такого писателя - искалечила его детство, бросила в огонь войны, добивала выжившего на фронте солдата послевоенной нищетой и голодухой, мучила сознание идеологическими догмами, кромсала безжалостным цензурным скальпелем лучшие строки. Но он не сдался. Не сделался ни озлобленным диссидентом с кукишем в кармане, ни литературным барином вроде тех, чьи имена как-то мгновенно исчезли и забылись в наши дни. Он всегда оставался самим собой, не считаясь с пустыми и бездарными мнениями, с "веяниями" времени, с навязываемыми нормами. Астафьев сам по себе был и норма, и правило и, как доказало время, стал истинно национальным писателем. К нему в Овсянку стремились все - от провинциальной учительницы, тащившей к нему из иркутской дали своих учеников, до академиков, народных артистов и президентов.

 
стр. 89

 

Его письма во многом исповедальны. Перед нами большая, тяжкая, полная драматизма жизнь и судьба Богом одарённого и бесконечно трудолюбивого человека. И потому мы ещё долго будем постигать уроки этой жизни, преподанные нам её мудрым учителем. И не только уроки литературы. Астафьев учил нас прежде всего свободе, и сам был свободным - и в жизни, и в творчестве.

 

Не все письма Виктора Петровича удалось собрать. Но даже те, что вошли в этот объёмный том, вобрали в себя полвека жизни не только самого Виктора Петровича, но и сотен тех, с кем он общался, дружил, о ком переживал, кому спешил подставить плечо. Он вечно будет наш, как вечны будут его эпистолярные строки, обращенные к нам, полные добра, любви и сострадания.

 

Дорогой Валентин!

 

Из далёкой и сырой Вологды шлю тебе привет и поздравления с праздником весны и Победы! Желаю доброго здоровья тебе, ребятишкам твоим и всем близким, да чтоб повесть у тебя благополучно завершилась и комитет по охране гостайн не терзал её так, как терзает сейчас мою "Царь-рыбу", а я в больнице лежу. И самое им время надо мной издеваться и доводить до того, чтоб проклял я и себя, и эту ... литературу. В больнице я с воспалением лёгких - болезнь дежурная и мне уже привычная. Есть и радость немалая - появился на свет мой внук, и я его буду пороть три раза на день и приговаривать: "Не пиши! Не пиши! Не пиши!"

 

Слышал я, что был ты у святых мощей, приложился к святому - Леонову. Я к нему не хочу идти, боюсь, что разговор наш кончится матюками - это они, литературные дворяне и баре, предали всё и вся, и нам теперь приходится работать с кляпом во рту и с завязанными глазами и руками. Как ещё и работаем? Часто удивляюсь! Как не посходили с ума, не спились с отчаяния - видно, шкура крепкая и душа до того избита. Скорее бы в деревню! Единственное место, где я ещё чувствую себя человеком и входит в меня успокоение и наслаждение одиночеством.

 

Из письма В. Г. Распутину. 1978 г., апрель.

 

Я-то проживу и доживу свой век. Издают меня много, собрание сочинений выходит, но каково-то остальной литбратии, особенно молодой? Да, надо объединяться. Поодиночке писатели России погибнут. Сибиряки уже кое-что делают по Урало-Сибирско-Дальневосточному объединению. Выпущен пробный номер газеты "Литературная Сибирь", есть обращение, примерный устав объединения и даже что-то похожее на программу. Я думаю, уральцам, и для начала челябинцам, нужно обратиться через эту газету к сибирякам с призывом об объединении не двух, а трёх регионов России. Я вижу в этом спасение.

 

Из письма Н. И. Године. 1991 г., 12 февраля.

 

Я вот и сам понял, что ныне делаю тоже "антилитературу", и какое-то время она будет царить в российской словесности, и хорошо, если какое-то время, хорошо, если великая культура прошлого выдержит её накат, а будущая жизнь будет так здорова и сильна, что устоит перед её страшной разрушительной мощью, хотя действительность наша не вселяет в это уверенности.

 

Не надо меня звать "мэтром" - я это тоже проходил, и людей с воспалённым самолюбием видел в нашей литературе не меньше, чем ты зэков по тюремным нарам.

 

Из письма В. Болохову. 1991 г., 24 февраля.

Опубликовано на Порталусе 01 января 2023 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама