Рейтинг
Порталус

НОВЫЕ ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ М. И. КУТУЗОВА

Дата публикации: 31 октября 2018
Автор(ы): О. П. ЕПИФАНОВА
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ
Номер публикации: №1540938856


О. П. ЕПИФАНОВА, (c)

Жизнь и деятельность М. И. Кутузова насыщена яркими событиями. Советские историки не раз воссоздавали жизнь и деятельность этого полководца, дипломата и военного теоретика1 . Попытаемся добавить несколько новых штрихов к его портрету на основании забытых или не привлекших ранее должного внимания материалов. Последнее, возможно, объясняется тем, что многие важные документы 1812 - 1813 гг. поступали в делопроизводство не военного, а гражданских ведомств.

По указу от 20 марта 1812 г. в связи с отбытием Александра I из столицы функции верховного управления в стране были возложены на заседавший в Петербурге "с особой властию" Комитет министров. А, согласно изданному в январе того же года "Учреждению для управления Большой Действующей армией", главнокомандующий предстает в "лице императора и облекается властию его величества" с правом назначать командующих подчиненными ему армиями, чинов Генерального штаба, награждать достойных "военными знаками отличия", производить офицеров (до капитана), отрешать от должности и удалять из армии лиц "без всякого различия звания и чина", заключать с противником перемирие и т. д. В пограничных областях (а в ходе войны - и в губерниях, объявленных на военном положении) не только военные, но и гражданские власти обязаны были исполнять приказания главнокомандующего "яко высочайшие именные повеления"2 . Эти права и обязанности повлекли затем переписку Кутузова с центральными и местными учреждениями. В ней отложились его записки, рапорты, приказы и распоряжения. Они-то и содержат материал для более детальной характеристики его боевой и военно-административной деятельности.

Во главе обороны Петербурга. В первые недели Отечественной войны 1812 г. нависла угроза над столицей России: после оставления русской армией Дрисского лагеря двигались в этом направлении корпуса французских маршалов Ш. -Н. Удино и Ж. -С. Макдональда, а также войска союзника Наполеона - прусского короля Фридриха III Вильгельма. Не исключалась возможность наступления на Петербург и главных сил французской армии. "Я обоснуюсь в Витебске, а потом решу... идти на Москву или на Петербург"3 , - сказал Наполеон А. Коленкуру. 1 июля 1812 г. Комитет министров получил донесение о "движении прусских войск при Полангене... под предводительством французских войск", приблизившихся 23 июня к Шавлям (Шяуляй) и Либаве (Лиепая). Наполеон занял Митаву (Елгава) и на другой день переправился через Западную Двину. Началась осада Риги. 19 июля псковский губернатор донес, что противник намерен "идти через Псков в С. - Петербург". Поступали повторные донесения о намерении врага идти "прямо к Петербургу".

На чрезвычайном заседании 12 июля Комитет министров решил, "употребив самые последние усилия на защиту" столицы, потеря которой была бы "сопряжена с неисчислимыми несчастными последствиями для России", готовить эвакуацию города. Для этого по Тихвинской дороге через Ладогу до Ярославля были уже заготовлены многие тысячи подвод, на Неве для вывоза имущества собирали речные суда,


1 Жилин П. А. Гибель наполеоновской армии в России. М. 1974; его же. Михаил Илларионович Кутузов. М. 1978.

2 См.: Середонин С. М. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. 2. СПб. 1902, с. 12 - 13; Журналы Комитета - министров (ЖКМ) Царствование Александра I. Т. I: 1810 - 1812. СПб. 1891; ПСЗ. Т. XXXII. СПб. 1830. NN 24975, 25043.

3 Коленкур А. де. Мемуары. Поход Наполеона на Россию. М. 1943, с. 113.

стр. 181


"сколько оных найти можно"4 . Масштабы этих мероприятий свидетельствуют о тревожной обстановке в столице в то самое время, когда 15 июля Александр I, покинув армию, прибыл в Москву.

В те же дни Кутузов по собственному почину спешно прибыл в Петербург. Благодаря своим дружеским связям с Н. П. Румянцевым5 , возглавлявшим в 1807 - 1812 гг. Российское министерство иностранных дел, Кутузов был ориентирован в международной и военной обстановке. Только что, в мае 1812 г., он заключил в Бухаресте мирный договор с Османской империей, который "удалил" Турцию "от союза с Францией", обеспечил в предстоящей войне с Наполеоном безопасность южных границ России, высвободил для защиты отечества крупные силы регулярных войск.

Сведения, полученные в Петербурге, подтверждали, что войска прусского короля, пытаясь осуществить свои захватнические цели в Прибалтике, сражались "даже отчаянно" и требовали от русских сдачи Риги6 . Дислокация русских армий на западной границе, сама по себе крайне неудачная, оставляла столицу без прикрытия. "Неисчислимые последствия" не только сдачи города, но и нарушения работы всех органов управления в случае их эвакуации были для Кутузова очевидны. Вот почему он без колебаний принял на себя ответственность за руководство обороной столицы, когда Комитет министров, пригласив "генерала-от-инфантерии графа Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова" на свое чрезвычайное заседание 12 июля, поручил ему "в случае настоящей нужды в защите столицы вне оной" принять "в свое распоряжение войска, какие для того здесь соберутся"7 . Кутузов был поставлен во главе обороны Петербурга.

Из приложенной к протоколу Комитета министров записки о войсках, назначенных для защиты столицы "вне оной", видно, что еще до этого заседания Кутузов собрал сведения о наличных силах для отпора врагу: два батальона пехоты, четыре батальона моряков и две роты артиллерии. Кутузов предлагал вызвать из Финляндии драгунский полк и три батальона пехоты, но Комитет потребовал на это санкции императора. Концентрация войск затягивалась. "По совершенному недостатку войск" для защиты столицы Кутузов 13 июля предложил образовать из "желающих" (добровольцев) городских жителей - мещан, ремесленников, мелких чиновников, отряды народного ополчения, часть снаряжения для них приобретать "у купцов, торгующих оружием". Так и решил Комитет. Считая эти меры недостаточными, Кутузов потребовал пополнить ополчение крестьянами "из казенных (т. е. государственных. - О. Е.) и удельных (т. е. принадлежащих царской семье. - О. Е.) имений", а дворянам, жившим в Петербурге, разрешить поставлять в столичное ополчение крестьян из их имений, находящихся в других губерниях. Эти инициативные меры Кутузова, расширяя состав народного ополчения, выходили за рамки указа о сборе земского ополчения, исключавшего призыв в него государственных и удельных крестьян8 .

Кутузов, получив известия о том, что в Риге "весьма мало войск, кавалерии же совсем нет", немедленно приступил к формированию отрядов конницы из служителей дворцовых конюшен и "придворных псарей". По другому его требованию учрежденным им "устроительному и экономическому комитетам ополчения" было предоставлено "право сноситься с местами (учреждениями. - О. Е.) и лицами", чтобы придать их действиям "более свободы и скорости"9 .

Известно широкое участие в Отечественной войне 1812 г. воинов из народностей


4 ЖКМ. Т. II. СПб. 1891, с. 489, 498, 500, 503, 507, 509, 521 - 522, 550 - 551.

5 Переписка Кутузова с Румянцевым длилась с мая 1811 по май 1812 года (М. И. Кутузов. Сборник документов. Т. III. М. 1951, с. 121, 122, 452 - 454, 465 - 466, 504 - 505, 650 - 652, 655, 687 - 688, 716 - 717; Внешняя политика России XIX и начала XX в. (ВПР). Документы Российского министерства иностранных дел. Т. VI. М. 1962, док. 47, 52, 54, 62, 64, 71, 82, 84, 93, 95, 122, 140).

6 В Восточной Пруссии строились военные дороги, готовились запасы продовольствия и фуража, создавался кулак для удара в направлении России. Еще в марте 1812 г. Н. П. Румянцев через посла России в Париже А. Б. Куракина заявил, что союз Пруссии с наполеоновской Францией и их военные приготовления создают "состояние войны" между ними и Россией, и потребовал вывода французских войск из Пруссии, а также демобилизации войск Рейнского союза, иначе России "придется считать войну объявленной". Наполеон отверг эти требования (ВПР. Т. VI, док. 204, 135, 136).

7 ЖКМ. Т. II, с. 498, 700, прил. V.

8 ПСЗ. Т. XXXII, N 25188.

9 ЖКМ. Т. II, с. 500, 501, 512; ПСЗ. Т. XXXII, N 25203.

стр. 182


Поволжья и Приуралья (чувашей, мордвы, марийцев, удмуртов, башкир и других). По предложению Кутузова в петербургское ополчение было призвано "по пятьсот человек стрелков" из народностей, населявших Олонецкую и Вологодскую губернии (коми-зыряне, карелы и другие) и искони занимавшихся промысловой охотой. 2 августа олонецкий губернатор сообщил, что спешно отправлено в Петербург на подводах 575 стрелков. Принимали в ополчение только тех, "кои сами добровольно вступить пожелают и упражнялись в стрелянии зверей", со своими ружьями. Эти стрелки были причислены "к внутреннему ополчению С. -Петербургского округа". В то же время в Яренском, Устюжском, Устьсысольском и других уездах Вологодской губ. в ополчение вступило 600 стрелков "из зырян и других народов, в стрелянии зверей упражняющихся" и употребляющих при этом "ружья, винтовки называемые". Не остались в стороне и жители Прибалтийских губерний, где в уездах, "изобилующих лесами", было также много искусных стрелков. Там был сформирован отряд из 300 человек и 2 тыс. человек "конной милиции", также включенных в петербургское ополчение10 .

Содержание и вооружение ополченцев требовали немалых расходов. Помимо казенных средств, Кутузов использовал пожертвования частных лиц. Так, живший в Петербурге грузинский царевич Вахтанг, сын царя Ираклия, заключившего в 1783 г. Георгиевский трактат с Россией, "в доказательство усердия своего... новому Отечеству" пожертвовал на ополчение 10 тыс. рублей. Поступали крупные суммы и от других петербуржцев, о чем публиковались известия в газете "Северная почта"11 .

На посту командующего войсками и ополчением "для защиты Петербурга" до назначения его главнокомандующим Кутузов осуществил ряд других военно- оборонительных мероприятий. Он успел вместе с военными инженерами и моряками Балтийского флота "обозреть Кронштадт" с целью укрепить его до зимнего ледостава, когда крепость могла подвергнуться нападению сухопутных войск противника. 6 августа, рассмотрев две записки Кутузова, Комитет министров предписал "исполнить без отлагательства" его предписания об усилении крепости Нарвы, а также о мобилизации и охране военными властями всех судов местных жителей на западных берегах р. Наровы и Чудского озера, "дабы неприятель при случае ими не воспользовался". Исполняя возложенное на него "особенное поручение", Кутузов сформировал в Петербурге три морских полка с артиллерийскими при них полуротами, и уже 9 августа они были включены "в состав сухопутной дивизии"12 .

Созданное Кутузовым ядро петербургского ополчения пополнялось и после его назначения главнокомандующим. Так, 4 октября 1812 г. Комитет министров принял решение дополнительно набрать в ополчение "для нужных караулов" в помощь регулярным войскам до 5 тыс. человек из чиновников, купцов, приказчиков, мещан, не работающих на армию мастеровых (каменщиков, плотников, штукатуров и др.), а также "из всех крестьян", бежавших в Петербург "из занятых неприятелем губерний, а особливо из литовских". Осенью 1812 г. в Петербурге находилось до 25 тыс. ополченцев13 .

Деятельность Кутузова предотвратила непосредственную угрозу Петербургу, позволила приостановить, а затем и отменить эвакуацию города и тем самым обеспечить бесперебойную работу сосредоточенных в нем и в его окрестностях оружейных, пороховых и других предприятий, многочисленных мастерских и лабораторий, работавших на оборону, а также центральных военных учреждений. Значение всего этого для исхода военных событий на петербургском направлении трудно переоценить. Полководец, понявший национально-освободительный характер борьбы с наполеоновской агрессией, верил в готовность не только русского, но и других народов России не щадить ни средств, ни самой жизни для ее защиты.

На посту главнокомандующего. На этот пост Кутузов был назначен в критический момент Отечественной войны, когда, по его словам, враг находился уже "в сердце древней России, так сказать, над Москвой". Находясь при 1-й Западной армии, Александр I вмешивался в распоряжения командовавшего ею М. Б. Барклая-де-Толли, и это вмешательство "постепенно все возрастало, вредно отражаясь на ходе военных операций". Таково свидетельство


10 ЖКМ. Т. II, с. 515, 529, 534, 675; ПСЗ. Т. XXXII, N 25218.

11 ЖКМ. Т. II, с. 500, 542.

12 Там же, с. 513, 524.

13 Там же, с. 579 - 580; ВГР. Т. VI, с. 574.

стр. 183


современников. Только 7 июля царь отбыл из армии и лишь через месяц, потеряв еще три дня (когда дорог был каждый час!) на "размышления", принять или отвергнуть рекомендацию Государственного совета о назначении главнокомандующим Кутузова, подписал указ об этом. Не Кутузову, в чем обвинил его потом царь, а царю следовало бы по справедливости отвечать "оскорбленному Отечеству" за оставление Москвы14 .

Кутузов не участвовал в разработке стратегического плана войны и заблаговременном обеспечении войск резервами. Это не могло не отразиться на решениях, которые ему пришлось принимать, оказавшись в трудных условиях после прибытия к отступающей с боями русской армии. По его донесениям, поступившим в Комитет министров, прибыв в войска и "приняв главное над оными командование", он нашел "многие полки, от частых сражений, весьма в числе людей истощившимися". Армия вынуждена была "отступать далее" в ожидании резервов.

После Бородинского сражения ослабленные русские войска отошли к Москве, "имея ежедневно большие дела с авангардом неприятельским"; но резервы, "с которыми мы надеялись соединиться", не пришли. Среди причин, вынудивших оставить Москву, Кутузов указывал и на то важное, иногда упускаемое из виду обстоятельство, что противник направил "две новые колонны, одну по Боровской, а другую по Звенигородской дорогам, стараясь действовать на тыл мой от Москвы", охватив город по дорогам, шедшим к нему с юга и с северо- запада. Новое крупное сражение с противником вызвало бы "разрушение остатков армии"; поэтому, "по совещании с первенствующими нашими генералами, из которых некоторые были противного мнения, должен был я решиться попустить неприятеля взойти в Москву", предпринимая движение с "войсками, которых я успел спасти", по Тульской дороге15 .

В обстановке непрерывных арьергардных сражений с врагом, пытавшимся заманить ослабленную русскую армию в ловушку, для Кутузова было чрезвычайно важно оторваться от войск Наполеона своими главными силами, ввести неприятеля в заблуждение. Вступление противника в Москву не давало полной гарантии этого: ведь Наполеон мог разгадать замысел Кутузова. Собственно, он и пытался сделать это, приказав авангарду Мюрата следовать по пятам отступавшей из Москвы русской армии. Отчетливо сознавая опасность и выполняя свое знаменитое "фланговое движение", Кутузов, судя по его донесениям, приводил неприятеля "во всяком своем марше в недоумение". Он маскировал путь русской армии "к известному пункту" (в Тарутино) "фальшивыми движениями легких войск, делая демонстрации то к Коломне, то к Серпухову, за коими и неприятель большими партиями следовал", до тех пор, пока противник, "оставаясь в недоумении", не потерял "из виду нашу армию"16 .

Стратегические последствия маневра Кутузова известны. Не мог не оценить его значения и Наполеон. Весьма "приятны" для него, как свидетельствует Коленкур, были донесения Мюрата о том, что русская армия двигается "по Казанской (т. е. Рязанской, - О. Е.) дороге", что она совершенно "пала духом" и не желает "больше сражаться против нас"; что и Кутузов будто бы склонен "в пользу мира"; и казачьи офицеры, с которыми мирно беседовал Мюрат, заявляют ему ежедневно, что "нет никаких оснований продолжать борьбу", и они ждут лишь приказа из Петербурга о заключении мира... Пока Мюрат доносил об этом Наполеону, Кутузов завершил маневр. 23 сентября французский император узнал, что уже за неделю до того армия Кутузова расположилась лагерем в Тарутино. Наполеон негодовал по поводу того, что "Мюрат оказался в дураках". Как отмечал Коленкур, разговоры о замирении "слишком соответствовали" надеждам (если не уверенности) Наполеона заключить победный мир в Москве, а эти-то надежды и "погубили его"17 . Слова Кутузова в одном из донесений о "возвратной" потере Москвы оказались пророческими: через месяц с небольшим после оставления ее русской армией Наполеон вынужден был выступить в обратный путь, навстречу полной гибели своей "великой армии".


14 Столетие Военного министерства, 1802 - 1902. Т. 2, кн. 2. СПб. 1904, с. 113; Беседы и частная переписка между имп. Александром I и князем Адамом Чарторижским (1801 - 1823). М. 1912, с. 64 - 69; Жилин П. А. М. И. Кутузов, с. 161 - 162.

15 ЖКМ. Т. II, с. 541 - 542, 552 - 553.

16 Там же. Прил. IX, с. 709.

17 Коленкур А. де. Ук. соч., с. 144 - 146, 161 - 168.

стр. 184


Вот штрихи, характеризующие деятельность Кутузова после оставления противником Москвы и в период контрнаступления русской армии. Москва после пожара и ограбления ее неприятелем представляла страшную картину: улицы города были завалены трупами людей и лошадей, в нем оставалось всего около 3 тыс. жителей. По приказу был "взят под караул" ряд лиц - русских и иностранцев, имевших русское подданство, но переметнувшихся к Наполеону и помогавших врагам "какими-либо пособиями". Большая часть таких лиц была известна "по дурным делам, а некоторые судились и по уголовным". До следствия их посылали на работы по расчистке московских улиц "с белыми перевязками, кои носили (при французах. - О. Е.) в отличие". Но Кутузов освобождал от наказания тех, кто "по рассмотрении оказался невиновным" (например, одного помещика Вяземского уезда, обвиненного "в содействии пользам неприятеля")18 .

Готовя армию к наступлению, Кутузов распорядился всех служителей почтовых станций от Москвы до Вышнего Волочка призвать "на временную казачью службу". По его же "повелению", доложенному 8 октября 1812 г. Комитету министров, в 12 губерниях были заранее учреждены "подвижные магазины" с точно предписанным количеством подвод и запасов на них: они должны были снабжать провиантом и фуражом русскую армию. Получив сведения об отходе противника, Кутузов потребовал выполнить это распоряжение "с крайней поспешностью". 10 октября, готовясь к преследованию и уничтожению наполеоновской армии, начавшей отступление за три дня до того, Кутузов распорядился "как наивозможно скорее" доставить в армию 250 тыс. пуд. сена из Тульской и Калужской губерний, где оно в том году "родилось изобильнее"19 .

Уже в начале отступления "великой армии" множество солдат и офицеров сдавалось в плен. По приказу Кутузова пленных, употреблявших по вине Наполеона при отступлении "в пищу всякую мертвячину и падаль", снабжали питанием; в тыл их отправляли не иначе как "одев их сколь можно лучше и приличнее времени года" - наступавшей зиме; больных же оставляли "в городских больницах" до тех пор, пока они "совершенно оправятся".

Приказано было больницы обеспечить "достаточным числом врачей" из числа русских "вольнопрактикующих" и самих пленных, а в помощь им назначать студентов-медиков20 . Многие военнопленные, особенно из покоренных Наполеоном народов Европы (немцы, итальянцы, поляки и другие), которым были чужды его завоевательные цели, изъявляли желание добровольно вступить в русскую армию. По представлению Кутузова в январе 1813 г. ему было дозволено "отправлять таковых желающих из природных французов, итальянцев и голландцев" в город Орел, с тем чтобы "формировать из них легионы" по штатам "наших пехотных полков" с соответствующим содержанием и обмундированием, "с цветными воротниками,.. желтыми, голубыми или красными"21 .

Предлагая формировать добровольные воинские части из представителей народов, находившихся под игом наполеоновской империи, Кутузов учитывал изменение военно-политической обстановки в Европе. Победы русской армии встречались этими народами с радостью. Характерный пример: в декабре 1812 г. командующий 3-й Западной армией П. В. Чичагов сообщал, что во Львове на представлении пьесы "Штурм Смоленска" аплодисментам публики, заполнившей театр, не было конца; раздавались возгласы "Да здравствуют русские, храбрые русские!" Об отношении Кутузова к национально- патриотическому движению ярко свидетельствует и его обращение "К народам Германии" (декабрь 1812 г.), написанное и опубликованное типографским способом по предложению и проекту его единомышленника Н. П. Румянцева22 .


18 ЖКМ. Т. II, с. 608, 609, 665.

19 Там же, с. 586, 604, 712.

20 ЖКМ. Т. II, с. 647. В отношении военнопленных сохраняли силу указы, изданные в войну 1806 - 1807 годов. Они назначали денежные дачи генералам и офицерам от трех до полутора рублей в сутки, унтер-офицерам и рядовым - по 5 - 7 коп. и провиант "против солдатских дач" (т. е. в том же размере, как русским солдатам). Сдавшиеся добровольно получали "двойную ежесуточную дачу" и могли, по своему желанию, получить права "на свободное в России проживание", избрав подходящий им род деятельности. В августе 1814 г. военнопленным "всех наций", принявшим подданство России, было разрешено возвращаться, "буде пожелают", в их отечества (ПСЗ. Т. XXXIX, NN 22372, 22507, 22703; т. XXXII, N 25636).

21 ПСЗ. Т. XXXII, N 25310.

22 ВПР. Т. VI, док. 265, 266, 276.

стр. 185


В самые напряженные дни изгнания противника Кутузов проявлял заботу о населении опустошенных "врагами Отечества" губерний. Своими глазами он видел, что не только Москва, но и подмосковные города (Руза, Звенигород, Можайск и др.) были разграблены и выжжены. Множество мирных жителей, не имея пристанища, скрывалось с семьями "от лютости врага" в соседних уездах, не имея "ни одежды, ни обуви" и кормясь подаянием. В таком же состоянии оказались западные губернии, "в коих был театр военных действий"23 . Используя пожертвования частных лиц "в пособие жителям, не имеющим пропитания", Кутузов не ограничился этим и рапортом от 8 декабря 1812 г. настоятельно просил Комитет министров дать срочные указания надлежащим государственным ведомствам "относительно пособий в прокормление разоренных жителей". По этой инициативе были приняты меры для некоторого облегчения положения населения (крестьян и горожан) в опустошенных неприятелем губерниях (частичное освобождение от рекрутской повинности, выдача заимообразно ссуды зерном для посевов и др.)24 .

Рескриптом царя от 28 ноября 1812 г, на имя "генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского" подтверждалось его право объявлять те или иные губернии на военном положении "своими повелениями". 20 декабря Комитет министров принял к сведению, решения главнокомандующего по этому важному для хода военных действий вопросу от 8 декабря. "По моим соображениям с обстоятельствами настоящего времени, - писал Кутузов, - оставаться должны на военном положении... губернии: Лифляндская, Курляндская, Псковская, Витебская, Могилевская, Курская, Орловская, обе Малороссийские, Киевская, Подольская, Волынская, Минская, Виленская, Гродненская и области Тарнопольская и Белостокская". Интересны аргументы Кутузова в пользу такого расширения территории, на которую должен распространяться режим военного положения. На первый взгляд губернии, отдаленные от театра военных действий (Псковская, Курская, Орловская, белорусские и украинские земли), должны бы быть изъяты из военного положения. Однако пограничные губернии, "ограбленные и разоренные от неприятеля", не в состоянии обеспечить армию продовольствием и всем необходимым "при военных операциях... без пособия о том из внутренних губерний". Кроме того, по "предварительным моим распоряжениям", сообщал Кутузов, "сбор и подвоз со всех сих губерний жизненных продуктов" уже назначен в определенные пункты "по направлению к армии", преследующей врага. И те губернии, где еще недавно "гнездился неприятель" и еще не полностью выполнены прежние предписания о поставках в армию, "обязаны докончить оные непременно"25 .

В середине января 1813 г. к неуклонному исполнению военными властями было предписано "распоряжение генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова- Смоленского о учреждении в три линии запасов для обеспечения действующих армий", находившихся уже в заграничном походе, продовольствием. По требованию Кутузова запасы, собираемые в пограничных губерниях, поступали в распоряжение генерал-интендантов армии и "ни под каким видом" не должны были использоваться "на внутреннее продовольствие войск", обеспечиваемых отныне "прежним порядком" службами генерал-провиантмейстера Военного министерства26 . Эти мероприятия Кутузова - свидетельство не только его заботы о солдатах. Они говорят и о том, что главнокомандующий, не обольщаясь победой, предвидел неизбежность длительной и трудной борьбы с наполеоновской коалицией для победоносного завершения войны на территории противника. Ведь Пруссия вышла из этой коалиции только в феврале, а Австрия - в марте 1813 г., притом все еще оглядываясь в сторону наполеоновской Франции. По предположению Кутузова, Наполеон будет спасать себя, свою династию и династии его ставленников. События это подтвердили.

Военно-организационные мероприятия Кутузова в те дни подтверждают, что он не был противником заграничного похода. Существовала лишь разница во мнениях о направлении действий русской армии за границей. Готовясь к дальнейшей борьбе,


23 ПСЗ. Т. XXXII, NN 25288, 25314; ЖКМ. Т. II, с. 651; и др.

24 ЖКМ. Т. II, с. 586, 643, 648, 658; ПСЗ, Т, XXXII, NN 25288, 26313, 25314.

25 ПСЗ. Т. XXXII, N 25293. Размеры поставок были значительны. Так, жители Псковской губ. "для продовольствия войск" в 1812 г. пожертвовали или собрали по раскладке муки, круп и овса 929470 пуд., сухарей 369689 пуд. (ЖКМ. Т. II, с. 659).

26 ПСЗ, Т. XXXII, N 25319.

стр. 186


главнокомандующий уделял огромное внимание организации тыла армии, налаживанию ее коммуникаций, военных сообщений для бесперебойного снабжения войск всем необходимым, для четкого и быстрого прохождения назначенных на пополнение армии воинских команд, устройству медицинской службы для лечения больных и раненых воинов, В январе 1813 г. Кутузов поставил в известность Петербург о том, что "для удобнейшего доставления к армиям, им предводительствуемым, всякого рода воинских команд" он признал необходимым "учредить постоянные военные дороги от сборных мест, где команды сии должны быть собираемы, до границ наших, и потом от границ до пребывания армии". По приложенному "описанию оных дорог" назначались главные сборные пункты в городах Полоцке, Динабурге (Даугавпилс) и Ковно (Каунас), к ним и от них по направлениям к армиям Витгенштейна, Чичагова и "к главной армии" - промежуточные пункты. Приведены также подробные маршруты 14 военных дорог с перечнем начальных и конечных пунктов, расстояний в верстах и времени в днях, обязательных для прохода команд и перевозки грузов, числа на них провиантских магазинов и госпиталей, имен офицеров, назначенных комендантами каждой дороги.

Кутузов требовал точнейшего выполнения сего приказа, так как "всякая малейшая медленность в заведении магазинов или госпиталей может нанести величайший вред для службы; ибо люди, не найдя при переходе пропитания и призрения в болезнях, естественно, будут потеряны, как равно и лошади, тогда как в них настоит крайнейшая в армиях необходимость". Магазины должны быть обеспечены в достаточном количестве провиантом для людей и фуражом для лошадей военных транспортов, а госпитали - потребным числом лекарей и лекарствами. В пяти городах (от Витебска до Орла) были назначены "сборные пункты", куда отправляли из госпиталей выздоравливающих для окончательного излечения. Все начальствующие в исполнение "сих распоряжений" Кутузова и "на точном основании" его предложений были снабжены подробными инструкциями, а коменданты - печатными маршрутами военных дорог и их отдельных дистанций27 .

По мере продвижения русской армии на запад столь же важное значение приобретали военные сообщения "для возки почт, эстафет и курьеров". Извещая в декабре 1812 г. Комитет министров о том, что "с его стороны... сделаны все зависящие от него распоряжения насчет устроения почт", Кутузов предписал всем гражданским губернаторам поставить на первое время на почтовых трактах в необходимом количестве лошадей местных жителей до полного восстановления почт по законам мирного времени28 . Значение названных мероприятий очевидно. Они свидетельствуют о превосходстве стратегии русского полководца. Наполеон же допустил крупные промахи в организации тыловой службы, что послужило одной из причин, хотя и не главных, приведших к гибели "великой армии". Продуманные и хорошо организованные тыловая, медицинская и почтовая службы, созданные Кутузовым, сыграли важную роль в успешных действиях русской армии во время заграничного освободительного похода.

Одно из последних важных распоряжений Кутузова на посту главнокомандующего касалось награждения победителей, заслуживших своей храбростью и мужеством, стойкостью и самоотверженностью в трудных походах и сражениях Отечественной войны "отличную похвалу". 13 апреля 1813 г. "по засвидетельствованию генерал-фельдмаршала князя Кутузова- Смоленского" был издан указ об особых военных почестях 53 полкам и 15 артиллерийским ротам; девять полков награждены георгиевскими штандартами, девять других - георгиевскими знаменами, шесть - георгиевскими трубами, двенадцать - серебряными трубами, четыре полка - знаками на киверах с надписью "За отличие"; двум полкам восстановлены знамена, "потерянные ими в прежних войнах", восьми пехотным полкам пожалован "гренадерский поход" (имеются в виду более высокие нормы всех видов довольствия) и два полка преобразованы в гренадерские. Из артиллерийских рот пять были награждены георгиевскими трубами, одна - серебряными, девять - знаками на киверах "За отличие" и золотыми петлицами на мундирах офицеров. В честь памятных подвигов в Отечественной войне 1812 г. из воинов московского гарнизона было сформировано два полка, получивших наименования "Бородинского" и "Тарутинского".


27 Там же, N 25330.

28 ЖКМ. Т. II, с. 653.

стр. 187


Кутузов впервые в истории русской армии распространил прежде бывшие прецеденты самих высоких воинских почестей целым полкам (как правило, гвардейским) на подразделения Действующей армии, состоявшие в массе своей из рядовых солдат рекрутского пополнения, отдавая тем самым дань признательности и уважения их подвигам. В этом сказалось глубокое понимание Кутузовым национально-освободительного, справедливого характера войны 1812 года. Его благородный почин послужил, в свою очередь, примером для награждения полков за последующие подвиги в заграничном походе 1813 - 1814 годов. Из 56 полков, награжденных за участие в нем, 20 были удостоены наград повторно, а Сумский и Ахтырский гусарские полки получили такие награди трижды. Высоких наград были удостоены также девять артиллерийских и одна понтонная роты. В составе этих частей и подразделений сражались воины, призванные на защиту Родины из жителей великорусских, украинских, белорусских, прибалтийских губерний и Сибири (Охотский, Камчатский полки), из числа донских, украинских и черноморских казаков29 .

Военно-организационные мероприятия Кутузова наряду с победами русской армии способствовали победоносному завершению Отечественной войны 1812 года.


29 ПСЗ. Т. XXXII, NN 25370, 25372, 25382. Все строевые чины Действующей армии и ополчения награждались, кроме того, медалями "В память 1812 года", а воины, донесшие свои знамена до столицы наполеоновской Франции, - медалью "с изображением на оной года и числа вступления в Париж" (там же, NN 25505, 25671).

Опубликовано на Порталусе 31 октября 2018 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама