В начале 20-х годов бюрократизация государственного аппарата вызывала тревогу и противодействие со стороны большевистского руководства, и этот аппарат (за малым исключением) расценивался тогда В. И. Лениным как "пережиток старого", который лишь "слегка подкрашен сверху". Это тот самый "российский аппарат", писал он, который "заимствован нами от царизма и только чуть-чуть подмазан советским миром"¹ . С течением времени острота поставленной Лениным проблемы - по сути, не только политической, но и исторической - не уменьшалась. Отсюда понятна современная значимость ее, но очевидна и слабая изученность. До сих пор сочинения М. Е. Салтыкова- Щедрина дают о царском государственном аппарате во многом более глубокое и цельное представление, чем специальные исторические исследования. Вот и на этот раз путь к столь важной теме, как "Ленинский анализ бюрократии царской России", прокладывает не историк, а философ - доцент Ростовского университета В. П. Макаренко² .

Как и предыдущая книга того же автора³ , данная работа отличается оригинальностью замысла - стремлением наметить системный подход к предмету исследования. Речь идет не о построении отвлеченных определений и не о комментировании более или менее полного ряда цитат, а прежде всего о выявлении конкретной проблематики, интересовавшей Ленина в связи с практическими нуждами революционной борьбы, что, собственно, и ведет к воссозданию ленинской концепции дореволюционной бюрократии. Итак, перед нами "попытка описания проблемно- понятийной структуры марксистско-ленинского анализа социальной природы бюрократии" (с. 11), размышления о ленинском опыте "изучения связей бюрократии с экономическими, социальными, политическими и идеологическими отношениями, структурами и процессами" (с. 8).

Вникая в ленинские суждения и оценки, В. П. Макаренко умеет задержать внимание на непривычных ("неудобных") тонкостях, обычно ускользающих от внимания. Между тем они становятся существенными в свете новейших успехов социологических исследований бюрократии. Например, характеризуя проблемы, связанные со спецификой русской бюрократии, автор исходит из конкретных данных и анализа ситуации, изложенных в статье Ленина "Значение переселенческого дела". Один из аспектов проблемы, пишет В. П. Макаренко, сводится к тому, что "вмешательство бюрократии в экономику деформирует естественные экономические процессы", дезорганизует нормальное функционирование экономики (с. 62). Те факты, которые Ленин извлек из свидетельств добросовестного чиновника лесного ведомства А. И. Комарова и использовал публицистически в названной статье "Правды" за 1913 г., в переводе на современный, свободный от цензурных ограничений язык социолога раскрывают механизм "реализации бюрократической политики в области хозяйства".

Этот механизм подавляет "честность, добросовестность, чувство долга и иные подобные качества чиновников низших уровней иерархии". Те, кто "стремится правдиво отразить процессы и резуль-

¹ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 383, 357, 366.

² Макаренко В. П. Бюрократия и государство. Ленинский анализ бюрократии царской России. Ростов-н. Д. Изд-во Ростовского университета. 1987. 192 с.

³ Макаренко В. П. Анализ бюрократии классово-антагонистического общества в ранних работах Карла Маркса (Очерк проблематики и методологии исследования). Ростов-н. Д. 1985.

стр. 143

таты вмешательства бюрократии в хозяйственную сферу, рассматриваются ею как политические противники", они "мешают", и потому "происходит неизбежное выталкивание честных людей из аппарата управления". Правдивое освещение фактов действительности "мало интересует инициаторов бюрократической политики. Гораздо больше они заинтересованы в слепом исполнении принятых политических решений. Если реальные факты, события и обстоятельства расходятся при этом с намеченными целями, то они лишаются бюрократией статуса действительных" (с. 62 - 63).

В то же время, как показывает анализ Лениным другой ситуации, реакционно- бюрократические стандарты предполагают, "что наиболее компетентное и верное суждение о сути социальных проблем и событий в состоянии высказать только лица или органы, находящиеся на вершине власти... Вершина иерархии квалифицируется как средоточие знаний о социальной действительности" (с. 143). Тот же в принципе бюрократический стандарт, как показывает В. П. Макаренко, выявлен Лениным в идеологии народников, в их отношении к массам: "От людей ожидается только согласие со сконструированными идеалами, целями и стратегиями". Встретившееся несогласие не заставляет идеолога-народника усомниться в правильности избранного пути, а побуждает "относиться к людям, классам, обществу в целом как "незрелому" человеческому и социальному материалу" (с. 126 - 127).

То же бюрократическое отношение к "публике" Ленин рассматривал в работе "Случайные заметки" (1901 г.). При этом выявлена закономерность: "Правительство привыкло обвинять своих политических противников (либералов и революционеров) в тенденциозности. Бюрократия усматривает ее в том, что либеральная и революционная печать фиксировали внимание публики на "темных сторонах" и не замечали "отрадных явлений"". По мнению высшей бюрократии, "основным критерием объективного отражения действительности является сочетание темных сторон с отрадными явлениями" (с. 108 - 109)⁴ . Способ же и пропорции такого сочетания "никогда точно установить нельзя", и принцип здесь действует на практике один: "Каждый чиновник заинтересован в том, чтобы изобразить действительность таким образом, что под его руководством она беспрепятственно развивается и процветает" (с. 110).

При чтении книги как бы на глазах совершается творческий процесс: беспокойная мысль Ленина передает свой заряд ищущему уму современного социального психолога. В отзыве "Нового мира" (1987, N 12) отмечалось (не без оснований), что у В. П. Макаренко встречаются места, изложенные несколько тяжеловесно, наукообразно. Справедливости ради следует признать, что такие страницы выбиваются из общего стиля автора, в целом ясного, нередко парадоксального и афористического. Более важной представляется другая слабая сторона книги. В. П. Макаренко полностью уклонился от дискуссии с предшественниками из числа историков, занимавшихся некоторыми сторонами истории российской государственности, царской бюрократии, в частности выяснением роли буржуазии в государственном строе царской России.

Автор убежден в том, что царская бюрократия - проводник буржуазных влияний в политике царизма. Бюрократия, пишет он, "призвана отстоять экономическое и идейное господство буржуазии с помощью политических средств. Государство - важнейшее из них. И оно используется буржуазией для борьбы с двумя классами: феодалов и рабочих" (с. 56). В соответствии с этой установкой В. П. Макаренко в предлагаемой им характеристике ключевого комплекса проблем подчеркивает необходимость направить максимум усилий на выявление "связи буржуазии с бюрократией", видит в этом прямое указание опыта исследования царской бюрократии Лениным. Правда, "изучение конкретных форм такого влияния затруднено", - признает автор, ссылаясь на "труднодоступность" этого объекта исследования (с. 58). Тем не менее "основная методологическая процедура" в исследовании бюрократии, по мнению В. П. Макаренко, должна заключаться в "обнаружении связи бюрократии с буржуазией" (с. 54).

Сама по себе задача максимально выявить формы и пределы влияния бур-

⁴ См. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 4, с. 422 - 423.

стр. 144

жуазии на деятельность бюрократии не может вызывать возражений. Однако жесткость постановки вопроса приходит в противоречие с другими обобщениями автора: оценка российской бюрократии "как чисто и исключительно буржуазного учреждения" (с. 65) уживается в книге с трактовкой ее и как учреждения "средневекового, полукрепостнического", сочетающего "интересы феодалов и буржуа... эксплуататоров всех исторических мастей и рангов", а не только буржуазии (с. 65). Преобладающее у В. П. Макаренко представление о буржуазности государственного аппарата выглядело бы более обоснованным, доказательным, если бы ему удалось аргументировано опровергнуть другую точку зрения, о существовании которой он не упоминает.

Ряд историков полагает, что взгляды Ленина по вопросу о степени влияния буржуазии на правительственный аппарат прошли известную эволюцию, особенно ввиду опыта революции 1905 - 1907 гг. и последующей реакции. Точка зрения о "подчинении" государственного аппарата царизма буржуазии, монополиям, насаждавшаяся в 30 - 50-х годах, была оспорена (И. Ф. Гиндиным, К. Н. Тарновским, К. Ф. Шацилло, Н. П. Ерошкиным, А. Д. Степанским) и ныне в первородном виде уже почти не появляется в исследованиях об эпохе империализма⁵ . Таков результат дискуссии, происходившей на протяжении 60-х годов. В ходе ее в ответ на требование привести факты, подтверждающие подчинение государства капиталистическим монополиям, сторонники старых представлений тоже ссылались на труднодоступность объекта исследования: нельзя, мол, понимать наши утверждения "вульгарно-натуралистически", факты - это то, что лежит всего лишь "на поверхности явления"⁶ .

При всем критическом пафосе автора по отношению к бюрократии, он не позволяет себе впасть в анархистское отрицание государственности на время перехода к коммунистическому самоуправлению. Более того, по его мнению, государственной машине, создаваемой революционной властью во имя утверждения социализма, "нужны люди, специализировавшиеся на надсмотре, контроле и управлении", а потому "бюрократия не может быть уничтожена сразу" (с. 173). Не точнее ли было бы в данном случае говорить не о бюрократии, а о должностных лицах? Существенное отличие здесь в том, что должностное лицо может и не обладать никакими привилегиями по сравнению с управляемыми. Ленин таких должностных лиц именовал, правда, "чиновниками", но пояснял, что это чиновники без привилегий, без "начальствования"⁷ ; именно с ликвидации привилегий должностных лиц начиналась Парижская Коммуна как государство нового типа.

Как известно, практика революции в России поставила "принципы Парижской Коммуны" перед серьезными испытаниями: покончить с привилегированным положением должностных лиц оказалось не так-то легко, и Ленин в апреле 1918 г. заявил, что в этом вопросе приходится делать "отступление от принципов Парижской Коммуны"⁸ , высокими окладами, допущением неравенства расплачиваясь за культурную отсталость страны. Поэтому, видимо, нуждается в уточнении вывод В. П. Макаренко, что "для строительства социализма" нужен некий "слой" людей - носителей "бюрократического действия и мысли" (с. 173). Впрочем, это уточнение отчасти и сделано самим автором на ближайших страницах.

Книга В. П. Макаренко воплощает жизненное тяготение к сближению и взаимодействию различных дисциплин обществоведения в области изучения истории государственного аппарата и бюрократии и демонстрирует плодотворность "вторжения" в эту проблематику специалистов по философии и социологии. Одновременно в ней зафиксирована и еще не преодоленная разобщенность между историками и другими обществоведами.

⁵ См. однако: Лаверычев В. Я. Военный государственно-монополистический капитализм в России. М. 1988.

⁶ Погребинский А. П. Спорные вопросы изучения государственно- монополистического капитализма. В кн.: Об особенностях империализма в России. М. 1963 с. 133; ср. Тарновский К. Н. Еще раз о "сращивании" и "подчинении". - Там же.

⁷ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 33, с. 43, 44, 48 - 49.

⁸ Там же. Т. 36, с. 179 - 181.