Граф Лев Кириллович Разумовский (1757 - 1818) в начале XIX в. считался одним из богатейших помещиков в России. Среди его обширных владений была и можайская вотчина, центром которой являлось село Болычево. Накануне наполеоновского вторжения, благодаря энергичной деятельности Льва Кирилловича, Болычевская вотчина представляла собой крупное помещичье хозяйство. Были построены два господских дома и церкви, заложены парки и кирпичный завод "для домашних надобностей". В состав вотчины входили 3 села и 30 деревень, в которых проживало около 7500 крепостных графа.

В конце августа 1812 г. в пределы Большевской вотчины вступили французские солдаты. Подобных бедствий эти земли не знали со времен литовских разорений XVII века. Граф находился в то время в Москве, которую вскоре был вынужден покинуть, и отправиться в Тамбов¹.

Накануне нашествия были проведены мероприятия по сохранению графского имущества, но, видимо, они носили ограниченный характер. Алексей и Прасковья Уваровы, разбираясь в подвале господского дома спустя 50 лет, обнаружили среди мусора удивительной красоты сервиз, выполненный в стиле ампир². Вполне возможно, что сломанная корзина, в которой хранилась интересная находка, была поставлена в подвал в период ожидания нашествия, а после него просто затерялась.

Пагубные масштабы произошедшей в вотчине трагедии во многом отражены в Объявлении, поданном графом Львом Кирилловичем в Можайский земский суд 3 марта 1813 года³. В специально составленной "с верными по чистой совести ценами" ведомости тщательно указаны убытки, понесенные от нашествия французов. Неприятелем в селе Поречье были сожжены два флигеля господского дома, конюшня, каретный сарай и три двора священнослужителей⁴. В господских домах в Болычево и Поречье было повреждено и разграблено богатое внутреннее убранство: мебель, фортепиано, зеркала, люстры, часы, книги, картины, скульптура, вазы, столовая посуда, постельное белье и бильярд⁵. После пребывания французов не досчитались всевозможных инструментов (в том числе чертежных, садовых, слесарных, токарных, кузнечных) и материалов (металлов, холста, кож, гвоздей, стекла, красок и т.п.). Оказались утраченными дрожки, повозки, шлюпки, принадлежащие графу. Пропали две пожарные трубы с принадлежностями. Опустошению подвергся лазарет (медикаменты, инструменты, белье). Большой урон был нанесен значительному лесному хозяйству графа и запасам дров. Убытки понес и кирпичный завод в Болычево, на котором остановилось производство, вследствие чего была на-

Виноградов Михаил Анатольевич - кандидат исторических наук.

рушена технология. Неприятель разорил оба господских сада: "плодов, кореньев, капусты и разного овощу". Разграблены были графские запасы сена, ржи, пшеницы, ячменя, муки, круп, солода и овса. Имелись потери господского скота (жеребец, коровы, свиньи, бараны) и "птицы разной" (индейки, утки, куры). Все господские убытки оценивались в сумму 86622 руб. 57 1/2 копеек⁶.

Значительно большими были потери дворовых людей и крестьян, принадлежавших графу. Французами было сожжено 118 домов (из 745) в Поречье, Глятково, Астафьево, Копцово, Боровино, Исаково, Федосьино и Саславино. Крестьяне-погорельцы нашли приют во дворах, избежавших сожжения. Огню были преданы и 80 хозяйственных построек (амбары, овины, сараи). Вражеская армия отнимала крестьянское имущество, а также вымогала деньги. Колоссальны были потери скота. Если из графского хозяйства была угнана 81 корова, то из крестьянских дворов - 1058. Если графские потери птицы составляли 160 штук, то крестьянские - 5937. Крепостные потеряли 2083 овцы. Французы опустошили крестьянские запасы меда (более 12 пудов) и коровьего масла (более 62 пудов)⁷. Труженики деревни лишились 48565 пудов сена, что в 18 раз превышало убытки Разумовского. Ситуация осложнялась и тем, что из-за нашествия не были засеяны поля озимым хлебом на 1813 год. Суммарные убытки дворовых людей и крестьян определялись в 316550 руб. 89 коп., то есть в 3,5 раза больше, чем господские. Суммируя все потери, понесенные помещиком, его дворовыми людьми и крепостными, графская ведомость определяет их в сумму 403173 руб. 46 1/2 коп. и, прибавляя к этой цифре выданные крестьянам накануне нашествия рожь и яровой хлеб "на пропитание и обсеменение полей" (разграблено французами на сумму 28333 руб. 50 коп.), останавливается на сумме 431506 руб. 96 1/2 копеек⁸. Эти данные можно сопоставить с общими потерями, понесенными жителями Можайского уезда и Московской губернии, которые лишились движимого и недвижимого имущества на сумму 4111446 руб. (Болычевская вотчина - 10,5%)⁹.

Французские солдаты во время пребывания в можайских владениях графа Разумовского посетили все три церкви вотчины. В ноябре 1812 г. священник каменной церкви Николая Чудотворца в селе Карачарово Василий Михайлов писал Дмитровскому епископу Августину: "Во время нашествия и пребывания неприятеля вышеозначенная Николаевская церковь несколько расхищена, но утвари церковной еще довольно". В этом же прошении преосвященнейшему Михайлов указывал на повреждение престола в пределе Илии Пророка. Священник Василий Адрианов сообщал в вышестоящие церковные инстанции о состоянии Болычевской церкви после вторжения врага: "в селе Болычеве церковь во имя Живоначальной Троицы с приделом Казанской Божьей Матери деревянная цела, престолы, срачицы, одежды и святые Антиминсы целы, утварь церковная вся цела". Наконец, в октябре 1819 г. настоятель храма Рождества Богородицы в селе Поречье Алексей Степанов обращался к митрополиту Московскому и Коломенскому Серафиму с просьбой освятить строение, указывая, что каменная церковь с двумя приделами "после нашествия неприятельского осталась в целости, но за некоторым от них (французов. - М. В.) повреждением внутри"¹⁰. Граф Лев Разумовский, перечисляя понесенные убытки, указывал на утрату "храмозданных Карачаровской и Порецкой церквей" грамот¹¹. Этот факт не был отражен в донесениях настоятелей Николаевского и Богородицерождественского храмов.

Наполеоновские солдаты не прочь были поживиться церковными богатствами, но по мере приближения врага дорогостоящее храмовое имущество тщательным образом скрывалось в спешном порядке. В описи ветхой церковной утвари 1815 г. есть указание на обнаружение "после неприятеля" экономкой "в болычевском саду под галереею серебряных венчиков щетом 22"¹². Найденный клад венчиков от икон весил 2 фунта серебра. Если скрывались такие миниатюрные детали украшения образов, то совершенно очевидна попытка спрятать от врага и более дорогостоящие церковные предметы. Можно даже предположить, что французы, переступая пороги указанных храмов, оказывались в полупустых помещениях, в которых возможность для наживы была сведена к минимуму.

Объявлением и Ревизской сказкой 1816 г. фиксируется количество крестьян, выбывших из списков крепостных Разумовского вследствие вражеского нашествия. Сказка выделяет 4 категории крепостного крестьянства, не вернувшегося в родные

деревни: ополченцы (182), подводчики (11), пропавшие без вести (25) и убитые французами (31), то есть 249 человек¹³. В Объявлении же выделены 3 категории: умершие "в течение сего нещастного времени" 413 мужских душ, 12 подводчиков и 33 убитых в пределах вотчины, то есть 458 человек¹⁴. Полученные сведения не только различаются, но и практически не поддаются сравнительному анализу, так как в одном источнике мы имеем дело с точным списком крестьян, а в другом - со статистической обработкой другого списка. Перепроверить количество крестьян, указанных в Объявлении умершими во время нашествия, по Ревизской сказке практически невозможно, поскольку в ней отмечены все крестьяне, скончавшиеся в 1812 г. без указания дат и, таким образом, очевидна опасность включения в подсчеты тех крестьян, которые умерли до нашествия. Большую помощь в решении этой проблемы могла бы оказать метрическая книга за 1812 г., но она не сохранилась. Объявление, видимо, указывает умершими всех не вернувшихся в вотчину ополченцев, но такой подсчет вызывает вопросы. Интересен тот факт, что жены некоторых из них в первые годы после войны бежали из вотчины (5 из 17 бежавших за 4,5 года между ревизиями)¹⁵. Это довольно странно, так как указанные 5 женщин могли не только благополучно оставаться в своих семьях, но и выходить замуж за других крестьян как вдовы. Сказка определяет возрастной состав корпуса ополченцев. Большая их часть (три четверти) была представлена молодыми крестьянами (до 30 лет). Минимальный призывной возраст, указанный в источнике, - 15 лет. Важно учитывать, что перепись 1816 г. не указывает всех крестьян, призванных в ополчение, а только не вернувшихся в пределы вотчины. Если учесть, что в Московской губернии и Можайском уезде вернулась в среднем половина ратников, то можно предположить, что в ополчение было определено примерно 350 крестьян - около пятой части можайского войска. Это предположение подтверждается Объявлением, поданным от имени графа коллежским секретарем В. С. Михайловым уездному предводителю дворянства А. И. Астафьеву 4 марта 1813 года. В этом документе указано, что "в воины" в 1812 г. было отдано 385 крестьян Разумовского¹⁶.

Что касается пропавших подводчиков, то оба источника единогласно определяют 11 человек (Объявление только добавляет еще одну женщину, что, как и в случае с ополченцами, вызывает особый интерес). Ревизия также конкретизирует возраст помогавших армии подводчиков: от 17 до 65 лет. Таким образом, получается, что они старше ополченцев, а это вполне объяснимо различием их функций на фронте. Ревизская сказка отдельно выделяет пропавших без вести крестьян, но их большая часть (21 из 25 чел.) представлена дворовыми людьми села Болычево. Вполне вероятно, что дворовые графа, не объявившиеся до ревизии 1816 г., просто могли совершить побег из вотчины, пользуясь неразберихой во время нашествия. Кроме того, у них могла быть возможность воспользоваться господским добром. Что касается убитых крестьян, то здесь мы явно имеем дело с теми крепостными, которые оставались в пределах вотчины. К сожалению, Ревизская сказка и Объявление дают разные сведения об этой категории крестьян. Первый источник поименно перечисляет 31 крестьянина. Большая часть указанных крепостных проживала в восточной части вотчины, в приходе Николаевской церкви: с. Карачарово (8 чел.), д. Макарово (8 чел.), д. Кривоногово (6 чел.). В д. Боровино того же прихода одному из 2 убитых (Афанасию Лаврентьеву) было 68 лет¹⁷. В оставшихся 7 населенных пунктах убито было по 1 человеку. Второй источник - Объявление - указывает 1 дворового человека, 30 крестьян и 2 крестьянок, но из-за отсутствия имен перепроверить эти данные не представляется возможным¹⁸. Видимо, за этими цифрами стоят имена крестьян, давших ценой своей жизни наиболее мощный отпор захватчикам, опустошавшим их родные земли и ввергнувшим Россию в пучину тяжелых испытаний.

Как бы то ни было, совершенно очевидна демографическая проблема, возникшая в вотчине Разумовского в 1812 году. Если перепись в 1811 г. насчитывала 3878 мужских душ¹⁹, то в 1816 г. - только 3264²⁰, то есть падение численности мужского населения составило 16%. Так как перепись 1811 г. не указывает крестьянок, то их количество можно определить по Исповедной ведомости того же года²¹.Оно примерно равно показателям по крестьянам, а в 1816 г. - 3696²², то есть мы вынуждены констатировать убыль и женского населения вотчины, хотя и не такую значительную (на 5%). Общее падение численности населения, особенно мужского, и в дальнейшем сказывалось на демографической ситуации в имении графа.

Потери в можайских землях Разумовского несли и захватчики. Партизанские отряды наносили врагу существенные удары. Точно определить потери неприятеля на территории вотчины не представляется возможным. До нашего времени предания, сохраняющиеся на протяжении двух веков, донесли память о фактах захоронения вражеских солдат поблизости с местными деревнями, но локализация братских захоронений французов также является одной из проблем исследования²³.

Определенные убытки граф Разумовский понес и от пребывания в селе Поречье генерала Кутузова с конным войском. Омрачало картину бедствия и мародерство отдельных крестьян, которые оказались не прочь воспользоваться сложной военной обстановкой для решения своих материальных проблем. В Объявлении Разумовский, указывая потери в своем лесном хозяйстве, выделяет факт расхищения "неизвестно кем"²⁴. Очевидно, что речь идет о безымянных крестьянах Льва Кирилловича: убытки от постоя генерала Кутузова были известны в полном объеме, а кроме французов в вотчине оставались только крепостные. В бумагах Можайского уездного суда значится дело, датированное 11 октября 1813 г. и прямо указывающее на недостойные действия крепостных. На 37 листах подробно описан факт ограбления крестьянином д. Межутино (Порецкий приход) "Федором Емельяновым вместе с неприятелем скота и прочего г. Разумовского"²⁵. Крестьяне графа могли быть причастны и к ограблению вотчинного архива (выписки с писцовых и переписных книг, подлинные купчие, межевые книги, рекрутские квитанции, платежные документы)²⁶. Маловероятно, что подобная помещичья документация, регламентирующая в основном господско-крестьянские отношения, могла пригодиться французским солдатам. Заинтересованы в ней были крепостные. Но, безусловно, ответственность за грандиозное разграбление Болычевской вотчины лежит на вражеской армии.

В исследовательской литературе отмечалось, что граф Лев Кириллович был, пожалуй, единственной жертвой Отечественной войны 1812 г. из всего аристократического семейства Разумовских²⁷. В огне наполеоновского нашествия погибли и другие владения Л. К. Разумовского: знаменитое Петровское и главный господский дом на Тверской улице. Факт захвата неприятелем можайских владений, конечно, был отмечен графом, но в картине тотального разорения его богатств не выделялся²⁸. Вплоть до своей кончины в 1818 г. Лев Разумовский пытался восстановить все то, что создавалось ценой его ежедневных забот и значительных финансовых вложений. Доверенное лицо графа В. С. Михайлов в марте 1813 г. признавал, что Лев Кириллович без пособия "здешнее свое имение как должно содержать и восстановить нимало не предвидит"²⁹. Можайские помещики действительно получили средства на восстановление своих хозяйств, но дошедшая до них сумма была невелика (чуть более 5% заявленных убытков). Основная роль в восстановлении хозяйства принадлежит трудовому героизму крепостного крестьянства, оперативным действиям Льва Разумовского и его вотчинной администрации. В 1816 г., выполняя задачу восстановления всех сожженных селений, поставленную императором Александром I, в вотчине был построен 41 двор (оставшиеся 77 дворов были восстановлены ранее). Окончание строительных работ в имении Разумовского в 1816 г. было крупным достижением, так как в землях многих других помещиков восстановительный процесс не был завершен по причине отсутствия леса (материала). Несмотря на достигнутые успехи, в сожженных врагом селениях по-прежнему остро ощущался дефицит хлеба и скота. Восстановленная Болычевская вотчина вскоре прекратила свое существование, оказавшись разделенной между наследниками Разумовского.

Примечания

1. В письме брату А. К. Разумовскому Лев Кириллович писал: "27 ноября я покинул город (Москву. - М. В.), но не от страха перед врагом, который в то время еще находился в ста верстах от нас... Мои земли под Можайском уже заняты неприятелем, по соседству с моим домом в Петровском правительство составляет обозы...". В данном фрагменте письма, видимо, допущена ошибка: месяц ноябрь следует заменить на август. Цит. по: РАЗУМОВСКАЯ М. Разумовские при царском дворе. Главы из российской истории (1740 - 1815). СПб. 2004, с. 221.

2. УВАРОВА П. С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни. М. 2005 с. 88.

3. Отдел письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), ф. 17, оп. 1, д. 48, л. 4 - 9. В статье М. К. Гуренок, содержащей ссылки на указанные материалы, допущена неточность: объявление было подано Разумовским 3 марта, а не 3 мая. См.: ГУРЕНОК М. К. История создания архитектурного ансамбля усадьбы Поречье. Материалы по истории русской культуры XVIII - первой половины XIX в. М. 1984, с. 49.

4. ОПИ ГИМ, ф. 17, оп. 1, д. 48, л. 5. М. К. Гуренок, цитируя Объявление графа Разумовского, допускает еще одну неточность: 7 сожженных французами господских и церковных строений оценивались в 10750руб, а не в 10570. См.: ГУРЕНОК М. К. Ук. соч., с. 51.

5. ОПИ ГИМ, ф. 17, п. 1, д. 48. л. 5.

6. Там же, л. 5об. -7.

7. Там же, л. 7 - 8.

8. Там же, л. 6, 7, 8 - 8об.

9. Центральный исторический архив г. Москвы (ЦИАМ), ф. 51, оп. 17, д. 36, л. 17 - 24.

10. Там же, ф. 203, оп. 752, д. 135, л. 1; д. 921, л. 2; д. 7591, л. 1.

11. ОПИ ГИМ, ф. 17, оп. 1, д. 48, л. 8об.

12. Там же, л. 32.

13. Подсчет автора по: ЦИАМ, ф. 51, оп. 8, д. 121, л. 135об. -625.

14. ОПИ ГИМ, ф. 17, оп. 1, д. 48, л. 7.

15. Подсчет автора по: ЦИАМ, ф. 51, оп. 1, д. 121.

16. Там же, ф. 392, оп. 1, д. 5, л. 45.

17. Там же, ф. 51, оп. 8, д. 121, л. 454об.

18. ОПИ ГГИМ, ф. 17, оп. 1, д. 48, л. 7.

19. ЦИАМ, ф. 51, оп. 8, д. 33, л. 971.

20. Там же, д. 121, л 624об.

21. Подсчет автора по: ЦИАМ, ф. 203, оп. 747, д. 840.

22. Там же, ф. 51, оп. 8, д. 121, л. 625.

23. Большой интерес вызывает факт активного участия крестьян вотчины в уборке и сожжении трупов (там же, ф. 392, оп. 1, д. 7). Специальный отряд, в котором они состояли, включал еще крестьян села Глазова (с деревнями) и Репотинской волости. Руководили работой капитан Жилин и квартальный поручик Бакшеев. В отряде в отдельные дни трудилось от 37 до 400 крестьян Болычевской вотчины, но общее количество работавших определить трудно, так как к работе могли привлекаться одни и те же крестьяне. В результате были убраны тысячи трупов. Крестьяне вотчины, благодаря этому мероприятию, смогли немного поправить свое финансовое положение, получая кроме двух чарок водки по 50 коп. ежедневно.

24. ОПИ ГИМ, ф. 17, оп. 1. д. 48, л. 5об.

25. ЦИАМ, ф. 99, оп. 1, л. 1а об.

26. ОПИ ГИМ, ф. 17, оп. 1, д. 48, л. 8об.

27. РАЗУМОВСКАЯ М. Ук. соч., с. 220.

28. См. письмо графа Льва Кирилловича, адресованное брату Андрею Разумовскому. РАЗУМОВСКАЯ М. Ук. соч., с. 221.

29. ЦИАМ, ф. 392, оп. 1, д. 5, л. 45об. -46.