В кратком изложении. Том I. С древнейших времён до Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г. Издание второе, исправленное и дополненное. Институт истории Академии наук Таджикской ССР. Под редакцией члена-корреспондента Академии наук Таджикской ССР И. С. Брагинского. Госполитиздат. 1952. 503 стр., 1 вкл. карта.

Б. Г. Гафуров, таджикский учёный и общественный деятель, поставил перед собой нелёгкую задачу. Его книга представляет собой первую попытку дать в кратком изложении цельную картину социально-экономического развития, политической и культурной жизни таджиков, имеющих богатую историю и обладающих большими и давними культурными традициями. Это о них говорил товарищ И. В. Сталин на приёме участников декады таджикского искусства в Москве: "Таджики - это народ, чья интеллигенция породила великого поэта Фирдоуси, и недаром они, таджики, ведут от него свои культурные традиции"¹ .

Книга Б. Г. Гафурова вышла вторым изданием, исправленным и дополненным. Первое издание книги на русском языке (М. Госполитиздат, 1949) было с интересом встречено советскими историками и вызвало в целом положительные отзывы в нашей печати. Во втором издании, учитывая замечания и пожелания критики и стремясь применить к истории своего народа то новое, что было накоплено за последние годы советской наукой и установлено нашими исследователями, автор внёс много исправлений и уточнений. В частности, уточнены и некоторые положения принятой в книге периодизации истории таджикского народа. Так, в главе I второго издания ("Первобытно-общинный строй в Средней Азии") Б. Г. Гафуров отказался от использованной в своё время Ф. Энгельсом, но в наше время в результате развития науки уже устаревшей схемы Л. Моргана, делившего эпоху первобытного общества на периоды "дикости" и "варварства" и на их ступени.

Б. Г. Гафуров предлагает продуманную и стройную периодизацию истории таджиков, основанную на марксистско-ленинском учении о последовательно сменявшихся общественных формациях. Эта периодизация была в целом положительно оценена в рецензиях на первое издание и признана одним из основных достоинств книги² . Правда, и после некоторых исправлений и изменений, внесённых во второе издание, эта периодизация всё ещё не может считаться окончательно установленной во всех её частях и деталях. В особенности это относится к древнейшей эпохе истории предков таджиков.

В силу недостаточной исследованности древней истории Средней Азии и времени перехода её народов к феодализму не только предложенная автором периодизация, но и ряд других принятых им существенных положений в этой части его работы не могут ещё служить окончательным и исчерпывающим решением всех основных вопросов. Дальнейшее изучение советскими историками конкретного материала источников может внести в них некоторые коррективы. В частности, характеристика Б. Г. Гафуровым общественных отношений у предков таджиков и других народов Средней Азии в эпоху древней истории остаётся, на наш взгляд, не совсем ясной.

Б. Г. Гафуров, с одной стороны, подчёркивает, что переход к классовому обществу у предков таджиков и у родственных им земледельческих народов Средней Азии был основан на развитии рабства (стр. 87 - 88). Автор решительно утверждает, что первой формой классовых отношений у предков народов Средней Азии, как и у большинства других народов, являлось рабство (стр. 32, 33 - 34, 88). В то же время Б. Г. Гафуров считает, что в "Средней Азии рабский труд не стал основой хо-

¹ Цит. по книге "Антология таджикской поэзии". М. 1950, стр. 6.

² См. рецензии А. Якубовского в журнале "Вопросы истории". 1950, N 7, стр. 164, Р. Набиева в газете "Правда Востока" от 15 апреля 1950 г. и Н. Кислякова в журнале "Советская этнография". 1950, N 3, стр. 222.

зяйства, хотя рабовладельческие отношения были и здесь развиты" (стр. 38). Далее он утверждает (касаясь, в частности, Греко-Бактрийского государства III-II вв. до н. э.), что в Средней Азии наряду с развитием рабовладения преобладающую роль играли сельские общины, состоявшие из свободного земледельческого населения (стр. 62 - 63).

В общей характеристике эпохи развития рабовладельческих отношений в Средней Азии (стр. 87 - 91) Б. Г. Гафуров, стремясь выявить конкретные особенности, характерные для этого периода исторического развития Средней Азии, преобладающую роль сельской общины в производстве относит ко всей этой эпохе, называя рабовладельческие отношения лишь укладом в общественно-хозяйственном строе, укладом, приобретавшим "...все большее и ведущее значение" (стр. 88). Однако остается неясным, считает ли автор, что этот уклад стал играть ведущую роль хотя бы в одной какой-либо части Средней Азии или он этого не считает, ибо на стр. 90 он пишет только, что "...в Средней Азии рабовладельческие отношения не дошли до такой глубины, как в античном мире".

Вопрос, конечно, заключается в том, что являлось преобладающим: община или рабский труд. Пока результаты работ советских исследователей с несомненностью указывают на сохранение общины и на большое значение её в жизни среднеазиатских народов в эпоху возникновения и становления феодального строя.

Б. Г. Гафуров в соответствии с исторической истиной отмечает многоукладность общественного строя различных народов Средней Азии и в древности (стр. 90) и в средние века и неравномерность их развития. Он правильно указывает на то, что становление феодальных отношений происходило неодновременно и неодинаково у различных народов Средней Азии, в том числе и у различных племён таджиков (стр. 229, 230 и др.).

Мы остановились на некоторых вопросах ранней истории таджиков. Некоторые из них правильно разрешены автором, некоторые ещё не разрешены до конца, остаются спорными, неясными. Однако уже постановка автором именно этих вопросов отражает характер всей книги. Автор выделяет главное, наиболее существенное - проблемы социально-экономического развития, базиса общества, решая их или намечая возможное решение, а затем уже рассматривает события политической истории, явления культуры и т. п. К основным достоинствам книги Б. Г. Гафурова, несомненно, относится то, что в ней ставятся и рассматриваются с марксистско-ленинских идеологических позиций узловые, важнейшие вопросы истории таджиков и других народов Средней Азии, вопросы истории классовой борьбы и народных движений.

Через всю книгу проходит, как один из узловых вопросов истории таджиков, положение о неразрывной связи её с историей других народов Средней Азии. Это чётко сформулировано во введении, где автор пишет: "Исторические судьбы таджикского народа тесно переплетаются с судьбами узбекского, туркменского, казахского, киргизского и каракалпакского народов" (стр. 5 - 6). Далее автор указывает на решающую роль русского пролетариата в судьбах народов Средней Азии. С помощью победившего пролетариата России все они прошли один и тот же путь - от феодализма прямо к социализму, минуя мучительную стадию капитализма.

Большое внимание уделяет Б. Г. Гафуров вопросу об изменениях форм феодального землевладения, земельным, отношениям вообще. В его книге освещены условия развития земледельческого хозяйства, основанного на искусственном орошении, раскрытие которых необходимо для понимания специфики, особенностей истории народов Средней Азии. Автор отводит много места и другой специфической черте истории народов Средней Азии - взаимосвязи и взаимодействию между оседлым населением и кочевниками. Б. Г. Гафуров убедительно показывает, что традиционные взгляды буржуазных историков, утверждающих, что оседлое население и кочевники всегда будто бы находились между собой в состоянии вражды, соперничества и войн, не имеют ничего общего с действительностью (стр. ПО, 329, 336 и другие).

К числу основных достоинств работы Б. Г. Гафурова, несомненно, относится и то, что он большое внимание уделяет вопросам истории культуры. Богатое культурное наследство таджикского народа автор старается осветить возможно полнее, стремясь популяризовать культурные ценности, в течение веков создававшиеся лучшими представителями талантливого таджикского народа. Наибольшее внимание автор уделяет литературе, поэзии таджиков, пользующей-

ся признанием во всём мире. При этом он подчёркивает самобытность истории таджикского народа и созданной им культуры, которую буржуазные учёные совершенно неправильно причисляли и продолжают причислять к персидской.

Значительно более полно во втором издании даются сведения об архитектуре таджиков и других народов Средней Азии. Характерные для различных эпох памятники строительного искусства читатель увидит на многочисленных фотоснимках. Вообще иллюстрации подобраны в целом весьма удачно. Они не только оживляют книгу, делают её более интересной и доходчивой, но и повышают её познавательную ценность.

Автор, что особенно важно, стремится постоянно связывать развитие культуры с конкретной исторической обстановкой, с социально-экономическим строем, с анализом классовых отношений общества, породившего те или иные явления культуры. При освещении вопросов культуры он в каждую данную эпоху рассматривает борьбу двух культур.

Важное политическое значение имеет оценка туркестанских пантюркистов - джадидов. Автор чётко определяет джадидизм как антинародное, буржуазно-националистическое, контрреволюционное движение, главари которого "...ратовали лишь за интересы бухарских купцов, баев, ростовщиков и откупщиков" (стр. 440). Своей оценкой джадидизма Б. Г. Гафуров окончательно срывает с этого движения тот покров идеализации, который старательно стремились натянуть на него буржуазные националисты. Он резко противопоставляет контрреволюционным джадидам просветителей XIX в., таких, как таджикский учёный и писатель Ахмад Дониш (стр. 440).

По характеру изложения материала книга Б. Г. Гафурова рассчитана на широкий круг советских читателей. В то же время она, несомненно, является серьёзным научным исследованием. По многим проблемам автор сумел сказать новое слово, дать свою убедительную оценку фактам, явлениям и событиям, выступая как самостоятельный исследователь, содействующий дальнейшему развитию нашей советской исторической науки. В частности, Б. Г. Гафуров внёс новое в изучение карматства (исмаилизма) в Средней Азии, указав на противоречивый социальный характер идеологии раннего карматства, на наличие в ней как народной, так и аристократической струи (стр. 201 - 203).

Как уже отмечалось в рецензиях на первое издание, Б. Г. Гафуров выдвинул плодотворную мысль, связывая завершение процесса формирования таджикского народа с процессом становления феодализма, проходившим в условиях ожесточённой классовой борьбы, переплетавшейся с борьбой против иноземных захватчиков - арабских феодалов. "Активная борьба народных масс и их непрерывные восстания против чужеземного ига, - отмечает Б. Г. Гафуров, - придали процессу консолидации таджикского народа особую силу" (стр. 162).

Автор, на наш взгляд, вполне справедливо придаёт большое значение образованию государства Саманидов в завершении этногенеза таджикского народа и в создании благоприятных условий для развития таджикской литературы и языка (стр. 163). В связи с этим необходимо отметить, что Б. Г. Гафуров первым в нашей историографии дал развёрнутую оценку исторического значения Саманидского государства. Из изложенного им материала напрашивается вывод о специфике этого государства, о некоторых его отличиях от таких феодальных государственных образований XI в., как, например, конгломератная завоевательная империя Газневидов. Б. Г. Гафуров уже в первом издании своей книги указал (и это, по нашему мнению, соответствует действительности), что династия Саманидов пришла к власти на волне освободительной борьбы народов Средней Азии (в которой виднейшая роль принадлежала предкам таджиков) против власти чужеземных завоевателей - аристократии арабского халифата. Вместе с тем Б. Г. Гафуров сумел избежать идеализации государства Саманидов, со всей определённостью отметив его классовую, эксплуататорскую, феодальную сущность (стр. 160 - 161, 179 - 181), а также указав на его весьма слабую централизованность (стр. 200).

Во втором издании Б. Г. Гафуров развил дальше свой анализ государства Саманидов. Он впервые в историографии указал, основываясь на свидетельствах источников, на тот несомненный, но почему-то до сих пор не отмеченный историками факт, что упадок военной силы государства Саманидов в поздний период его существования явился прямым результатом отмирания прежней системы народных ополчений, созывавшихся в военное время (стр. 181 -

текст и прим. 2, сравни стр. 160). Многие историки обращали внимание только на дворцовую гвардию Саманидов, не видя того, что усиление её, как орудия борьбы эмиров против своего народа, являлось обратной стороной прекращения созыва ополчений (что, в свою очередь, несомненно, было связано с развитием феодальных отношений, закабалением прежде свободных крестьян-общинников, разорением и обнищанием их). Гвардия, успешно выполнявшая карательно-полицейские функции, не способна была заменить на поле боя против сколько-нибудь серьёзного внешнего врага прежнее многочисленное войско.

Б. Г. Гафуров внёс свой вклад в разработку вопроса о прогрессивности присоединения народов Средней Азии к России, одного из важнейших вопросов в истории этих народов. Развивая признанный советскими учёными тезис о прогрессивности присоединения, Б. Г. Гафуров указывает прежде всего на то, что в результате этого присоединения создались благоприятные условия для роста производительных сил Средней Азии. Автор подчёркивает, что при этом соединились судьбы народов Средней Азии и великого русского народа, что народы Средней Азии получили "...возможность приобщиться к передовой культуре русского народа и к его революционной борьбе" (стр. 387). Россия уже в 1860 - 1880-х годах, как отмечает автор, основываясь на указаниях К. Маркса и Ф. Энгельса, была страной наибольших революционных перспектив, приближалась к революции (стр. 388).

Во втором издании уточнены оценки английской агрессивной политики в XIX в., направленной против Афганистана и Средней Азии, и приведены характеризующие её дополнительные данные (стр. 377, 397 - 398 и др.). Особого внимания историков Средней Азии заслуживает приведённый на стр. 377 факт о попытке английских захватчиков (во время первой англо-афганской войны) ворваться в Среднюю Азию и о вооружённом отпоре, оказанном захватчикам таджиками и узбеками.

Переходя к рассмотрению имеющихся в книге пробелов и недостатков, следует вначале остановиться на некоторых, наиболее существенных вопросах, не поднятых и не поставленных в труде Б. Г. Гафурова, а также на положениях, недостаточно, на наш взгляд, разработанных и раскрытых автором.

И. В. Сталин указывает на феодальную собственность на землю как на основу феодализма³ и на роль товарного производства, которое "существовало при феодализме и обслуживало его, однако, несмотря на то, что оно подготовило некоторые условия для капиталистического производства, не привело к капитализму"⁴ . Необходимо отметить, что эти вопросы истории феодализма недостаточно полно разработаны в книге Б. Г. Гафурова.

Автор довольно подробно освещает эволюцию форм феодальной собственности на землю в Средней Азии, но он не только не сделал попытки разрешить, но даже и не поставил вопрос о возникновении феодальной собственности на землю в Средней Азии.

Недостаточно освещено в книге и развитие товарного производства в эпоху феодализма. Между тем представляется, что без исследования роли товарного производства в Средней Азии IX-X вв. (развивавшегося в условиях окончательного утверждения феодализма при сохранении родоплеменных, общинных пережитков и натурального или полунатурального земледельческого хозяйства, взаимодействия с кочевниками и т. п.) нельзя понять особенностей исторического развития народов Средней Азии и выявить социально-экономические предпосылки высокого для своего времени подъёма культуры этих народов в X-XI веках.

При рассмотрении социально-экономических условий XVIII-XIX вв. необходимо установить степень развития товарного производства в Средней Азии и его место в феодальной системе хозяйства, для того, чтобы объяснить, исходя из указаний И. В. Сталина, насколько товарное производство подготовило условия для капиталистического производства в Средней Азии и какие из них отсутствовали. При этом нельзя обойти такие указания источников, как, например, свидетельство русского учёного и путешественника Н. В. Ханыкова, который сообщает о том, что к середине XIX в. Бухара, Самарканд, Карши являлись торговыми пунктами, где устанавливались "...цена на товары, курс денег и т. п."⁵ .

³ См. И. Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР. Госполитиздат. 1952, стр. 41.

⁴ Там же, стр. 15.

⁵ Н. В. Ханыков. Описание Бухарского ханства. СПБ. 1843, стр. 161.

Касаясь других вопросов общего характера, на наш взгляд, недостаточно раскрытых автором, можно пожелать, чтобы в следующем издании книги были обобщены имеющиеся в различных главах и разделах книги данные об особенностях феодализма в Средней Азии (ирригация и сельское хозяйство, городское ремесло и строй города, взаимоотношения с кочевниками и т. п.), хотя бы примерно так, как это сделано для эпохи рабовладельческих отношений (стр. 87 - 91).

Решительно разоблачая буржуазную лженауку, автор совершенно правильно утверждает, что не существует коренного, принципиального различия в ходе исторического развития между Западом и Востоком, что совершенно несостоятельно противопоставление "цивилизованного" Запада якобы "извечно отсталому" Востоку (стр. 88). Желательно, чтобы в новом издании книги автор уделил больше внимания вопросу неравномерности исторического развития в эпоху феодализма, связывая события истории таджикского и других народов Средней Азии со всемирной историей.

Сравнительно с другими разделами беден материалом пятый раздел книги ("Таджикский народ в период упадка феодализма в Средней Азии", стр. 327 - 380). До сих пор ещё слабо изучены источники, относящиеся к этому периоду. То же самое можно сказать об истории горных таджиков Памира и припамирских областей, об истории зарубежных таджиков XVI-XX вв., оторванных в XIX в. от своих братьев и находящихся ныне в пределах Афганистана.

Остановимся на некоторых, менее значительных упущениях, ошибках и неточностях, допущенных автором книги.

В книге очень уместно приведено свидетельство историка Наршахи о том, что Исмаил Саманид, выступая на защиту независимости государства, вооружил "ремесленников и простолюдинов" (стр. 160). Но это важное событие, которое Наршахи отмечает как необычайное по тому времени, следовало бы охарактеризовать более полно. Наршахи пишет, что эмир Исмаил, готовясь выйти навстречу Амру ибн-Ляйсу, "...сам стал подбирать войска... Он дал продовольствие всем достойным и недостойным, даже ремесленникам⁶ . Население (то есть знать. - В. Р. ) осталось недовольно этим и говорило: "Неужели с этим войском намерен он воевать с Амром ибн-Ляйсом?". Это известие дошло до Амра ибн-Ляйса, он обрадовался ему"⁷ .

Обосновывая свою в целом правильную характеристику военной системы при Саманидах, автор утверждает, ссылаясь на Истахри, что "...первоначально страна была поделена на округа (кулоб), выделявшие определенное количество воинов, составлявших ополчение" (примечание 2, стр. 181). Термин "кулоб" очень неудачно истолкован как "округ"⁸ .

Подзаголовок 23-й главы "Начало завоевания Средней Азии царизмом" (стр. 380) следовало бы сформулировать точнее, как: "Начало завоевания среднеазиатских ханств царизмом", - ибо эти ханства действительно были завоёваны, а северные киргизы, сырдарьинские казахи, каракалпаки и другие народы Средней Азии в основном добровольно принимали русское подданство и помогали русским войскам (о помощи их сообщается и в книге Б. Г. Гафурова на стр. 382, где, однако, допущена фактическая ошибка в отношении каракалпаков: каракалпаки угнетались не кокандскими ханами, как значится в книге, а хивинскими).

Следует уточнить хронологию в главе четырнадцатой. В заголовке этой главы значится XI в., но обломки государства Газневидов просуществовали до середины XII в., а временем наибольшего усиления Гуридов были 1150 - 1206 годы.

⁶ В шеферовском издании текста говорится не о ремесленниках вообще, а о ткачах. Description topographique et historique de Boukhara par Mohammed Nerschakhy suivie de textes relatives a la Transoxiane. Paris. 1892, p. 87.

⁷ Наршахи, Мухаммад. История Бухары. Пер. Н. Лыкошина, под ред. В. В. Бартольда. Ташкент. 1897, стр. 111.

⁸ Согласно сведениям, приводимым Истахри, в Макераинахре (по ибн-Хаукалю - в Мавераннахре и Хоросане) было 300 тыс. "карйя" (селений), каждое из которых поставляло двух воинов: одного конного и одного пешего. Повидимому, "карйя" и соответствующие ему термины "калат" (в одной из рукописей Истахри) и "кулоб" (в переводе Истахри на язык фарси) - "укрепленное поселение" рода, общины или, быть может, "большой семьи". В "Истории народов Узбекистана" (Ташкент. Т. I, 1951, стр. 219) этот термин не объяснён, а только переведён словом "селение", что также не совсем точно. "См. БГА (Bibliotheca Geographorum Arabicorum). Т. I, стр. 291, т. II, стр. 340; "The Oriental Geography of Ebn-Haukal an arabian traveller of the tenth Century". Translated by Ouseley. London. 1800, p. 235.

Следует исправить неправильно нанесённые на карте XVI-XVIII вв. южные границы Средней Азии, Бадахшан на этой карте неверно указан в границах Афгани" стана. На самом деле Бадахшан не был подвластен афганским эмирам вплоть до 80-х годов XIX века (стр. 360 - 361).

На карте "Казахстан и Средняя Азия в первой половине XIX века" также неточно указаны границы Афганистана в областях Памира (стр. 392 - 393).

При подготовке следующего издания книги следует более тщательно отработать карты. В частности, карту "Средняя Азия в период монгольских завоеваний и образования государства Тимура" (стр. 280 - 281) целесообразно разделить на две. Сейчас на этой карте так много условных обозначений, что разобраться в них трудно. В книге, к сожалению, встречаются опечатки. Так, на стр. 377, где говорится о местах, где происходили во время первой англо-афганской войны сражения английских захватчиков с узбекскими и таджикскими войсками, напечатано "у Балшана" вместо "у Бамиана".

Переходя к общей оценке книги, следует прежде всего отметить, что Б. Г. Гафуров сумел учесть и обобщить основные результаты советских исследователей в области изучения истории народов Средней Азии. Одновременно он указал на имеющиеся пробелы, поставил ряд ещё не решённых в науке вопросов и наметил пути их исследования. Так, отмечая, что "восстание 1916 г. было стихийным движением и далеко не везде носило народный характер" (стр. 446), и подчёркивая неоднородность этого восстания в различных районах Средней Азии, Б. Г. Гафуров тем самым намечает пути дальнейшего изучения восстания 1916 г. в Средней Азии. Б. Г. Гафуров указывает также и на некоторые пробелы в изучении средневековой истории таджикского народа (стр. 271, 286).

Работа Б. Г. Гафурова является шагом вперёд в развитии нашей исторической науки. Второе издание этой книги свидетельствует о том, что её автор продолжает углублённое и творческое исследование истории таджикского народа.

Признавая достоинства книги и желая её дальнейшего улучшения в следующем издании, следует напомнить автору, что читатели ждут обещанного им второго тома, посвященного советской эпохе в истории таджиков.