[Мировая война вызвала широко распространившуюся среди юристов различных стран неудовлетворенность несоответствием между существующим правом и теорией права, а вместе с тем и убеждение в необходимости многое перестроить в международном праве и найти для него новую базу. Среди большого количества литературы укажем следующую: Fauchille, 17111721; Stowell, pp. 729762| Alvarez, Le droit international de I'avenir, 1916; Eltzbacher, Totes und lebendes Vцlkerrecht, 1916; Niemeyer, Aufgaben kьnftiger Volkerrechtswissenschaft, 1917; Nippold, The Development of International Law after the World War, 1917 (перевод Hershey,1923); Lammasch, Das Volkerrecht nach dem Kriege, 1917; Schьcking, Die vцlkerrechtliche Lehre des Weltkrieges, 1917; Nelson, Rechtswissenschaft ohne Recht, 1917; Jitta, The Renovation of International Law, 1919; von Vollenhoven, The Three Stages in the Evolution of the Law of Nations, 1918; Zitelmann, Die UnvollkoramenheUen des Volkerrechts, 1919;Woltzendort, Die Luge des Volkerrechts, 1919; Garner, Developments, pp. 142; 775818, в R. G., 28, 1921, pp. 413440; Feilchenfeld, Volkerrechtspolitik als Wissenschaft, 1922; Niemeyer, Rechtspolitische Grundlegung der Yцlkerrechtswis, senschaft, 1923; Burckhardt, Die Unvollkommenheit des Vцlkerrechts, 1923; Nathan, The Renascence of International Law, 1925; Politis, Les nouvelles tendances du droit international, 1927, в R. I., Paris, I, 1927, pp. 5775; Blьhdorn, op. cit., pp. 214243; Fischer Williams, Chapters, pp. 6885; Breschi, Di alcuni recenti sviluppi del dirido internazionale, 1931; Cavaglieri, La rinnovazione del diritio internazionale edi suoi timili, 1931; Mьllereisert, Die Dynamik des revolutionaren Staatsrechts, des Vцlkerrechts und des Gewohnheitsrechts, 1933; Kraus, Die Krise des zwischenstaatlichen Denkens, 1933; Laun, Der Wandel der Ideen Staat und Volk, 1933; Scott, Le progres du droit des gens, 1934; Van Vollenhoven, The Law of Peace (перевод с голландского, 1936), pp. 113261; Griziotti, Riflessioni di diritto internazionale, 1936; Alvarez, Le nouveau droii international, 1924 и La psychologie des peuples et la reconstruction du droit international, 1936; Rolin в R. G., 26, 1919, pp. 129141; De Louter в R. G., 26, 1919, pp. 76110; Pound в Bibliotheca Visseriana, 1923, I, pp.7390; Kunz в Grotius Societi, 10, 1925, pp. 115142, в Strupp Wort., III, S. 294302; Hudson в American Bar Association Journal, Feb. 1925, pp. 102107, и A. J., 22, 1928, pp. 330 350; Dickinson в West Virginia Law Quarterly, 32, 1925, pp. 432 и в Michigan Law Review, 25, 1927, pp. 622644; Alvarez в Grotius Society, 15, 1929, pp. 3548; Garner в R. G., 37, 1930, pp. 225240, и Hague Recueil, vol. 35, 1931,t.1, pp. 609720; Del Vecchio, ibid., vol. 38, 1931, t.IV, pp. 545649; Le Fur, ibid., vol. 41, 1932, III pp. 548598; Keller в Z. V., 17, 1933, S. 342372; Martin в Canadian Bar Review, 12, 1934, pp. 227241; Scelle в R. I., Paris, 15, 1935, pp. 735; Le Fur, ibid., 17, 1936, pp. 725; Brierly в Nordisk Т. А., 7, 1936, pp. 317.

Литературу последнего времени, содержащую критику понятия суверенитета, см. 66 (прим. 1); об основах международного права см. 11 (прим 1); литературу о тенденциях к возрождению естественного права в науке международного права, появившуюся в последнее время, см. 59 (прим. 9).

Кризис в области международных отношений, предшествовавший и сопровождавший события второй мировой войны, а равно выявившаяся неспособность организованного международного общества подавлять частые и вопиющие нарушения международного права дали повод к новой критике международного права их возражениям на нее. См., например, Fischer Williams, Aspects оf Modern International Law, An Essay, 1939; Niemeyer, Law without Force, 1941; Kelsen, Law and Peace in International Relations, 1942; Brierly, The Outlook international Law, 1944; Vedel в R. G., 46, 1939, pp. 936; Jessup в Foreign Affairs (U. S. A.), 18, (19391940), pp. 244253; Keeton в Grotius Society, 27, 1941, pp. 3158, Schwar-zenberger в А. J., 37, 1943, pp. 460479; Kunz в American Political Science Review 38, 1944, pp. 354369; Dickinson в California Law Review, 33, pp. 506542.

Необходимо, однако, делать различие между критикой международного права и науки международного права. Нельзя признавать науку ответственной в сколъко-нибудь значительной степени за недостатки международного права, развитие и авторитет которого зависят от готовности государств признать естественное сужение своих прав в силу постепенного ограничения суверенитета. Наука международного права может содействовать такому развитию действующего права, выявляя его дефекты, исследуя возможности его усовершенствования и стремясь уменьшить его недостатки, присущие природе государств и обусловленные невозможностью подчинять их искренние интересы господству права].

Право народов, или международное право (International Law, Droit des gens, Vцl kerrecht), термин, обозначающий совокупность обычноправовых и договорных норм, признаваемых цивилизованными государствами юридически [В отличие от простых узусов (обыкновений), правил нравственности и так называемой международной вежливости (см. 3, 9, 19в)] обязательными в их взаимоотношениях друг с другом. Та часть этих норм, которая является обязательной для всех без исключения цивилизованных государств, как, например, право, связанное с посольством и договорами, называется универсальным международным правом, в отличие от партикулярного международного права, которое является обязательным только для двух или для немногих государств. Кроме того, необходимо еще отличать общее международное право [Критические замечания по поводу деления на общее и партикулярное международное право см. Kelsen в Hague Recueil, vol. 42, 1932, t. IV, pp. 172178; см. также Kaufmann, ibid., vol. 54, 1935, t.IV, pp. 313317; также 29а]. Этим термином следует обозначать совокупность норм, обязательных для большого числа государств, включая руководящие державы. Общее международное право, как, например, Парижская декларация 1856 г., имеет тенденцию к превращению в универсальное международное право.

Международное право в том смысле, как этот термин употребляется в настоящее время, не существовало в древности и в первой половине средних веков. В своем первоначальном виде оно по существу являлось продуктом христианской цивилизации и стало постепенно развиваться начиная со второй половины средних веков. Но своим существованием в качестве систематизированной совокупности норм международное право обязано голландскому юристу и государственному деятелю Гуго Грецию, работа которого De Jure Belli ас Pacis Libri Tres вышла в 1625 г. и стала основой всего дальнейшего развития международного права.

Международное право есть право, регулирующее прежде всего взаимоотношения государств, а не отдельных лиц. Поскольку кроме международного права над отдельными суверенными государствами нет никакой суверенной власти, право народов обычно рассматривается как право между отдельными государствами, а не над ними, и поэтому-то со времени Бентама оно и называется также международным правом [Аргументы, приводимые Snow (см. A. J., 6, 1912, pp. 890900, и R. G., 19, 1912, pp. 309318) против термина международное право и его предложение заменить его термином надгосударственное право базируются на том положении, что всякое право нисходит сверху].

Установленное Бентамом различие между международным, публичным и частным правом общепринято, но необходимо подчеркнуть, что только так называемое международное публичное право, которое идентично с правом народов, является международным правом, в то время как так называемое международное частное право таковым, по крайней мере как правило, не является [Pillet (в R. I., 3-me ser., 4, 1923, pp. 345355) рассматривает это так называемое международное частное право не как внутригосударственное право, но как космополитическое обычное право, базирующееся на общей выгоде. См. об этом замечания Pollock в L. Q. R., 40, 1924, pp. 271274; см. также Frankenstein, Internationales Privatrecht, 1926, 3]. Международное частное право охватывает такие предметы, которые одновременно подлежат юрисдикции двух или более различных государств. Ввиду того, что внутренние законы различных государств, относящиеся к этим предметам, часто находятся в противоречии друг с другом, выработалась совокупность принципов, имеющих целью предотвратить или ограничить такие конфликты [См. статью Beckett в В. Y.,7, 1926, pp.7396, под заглавием What is Private International Law?; Cheshire, Private International Law, 2 ed.,1938, pp. 329, 8292; Wolff, Private International Law, 1945, pp. 1115; Arminjon в R. I., 3-mе ser., 10, 1929, pp. 680698; Rundstein в Theorie du droit, 9, 1935, pp. 255269; Nussbaum в Columbia Law Review, 42, 1942, p. 189 et seq. Об отношениях между международным публичным нравом и международным частным правом см. Siotto-Pintor в L'Egypte contemporaine, 26, 1935, pp. 237267; Scelle, I, pp. 4249; Rund-stein в R. J., 3-me ser., 17, 1936, pp. 314349; Starke в L. Q. R., 42, 1936, pp. 395401. О проекте международного суда по вопросам международного частного права см. Carlander в Hordisk Т. А., 2, 1931, pp. 4960. Обзор решений Постоянной палаты по вопросам международного частного права см. Hammarskjцld в Revue critique du droit international, 30, 1934, pp. 315344. О коллизии законов в международных судах см. Lipstein в Grotius Society, 27, 1941, pp. 141181; 29, 1942, pp. 5184]. То, что теперь называется международным частным правом, может в то же время стать международным правом, по мере того как государства, заключая правообразующие договоры [Приложение А, см. т. I, полутом 2.], будут вступать в соглашения относительно норм, применение которых должно служить для разрешения упомянутых коллизий.
2. Юридическая сила международного права оспаривается. Почти с самого возникновения науки международного права возникли споры по вопросу о том, являются ли его нормы юридически обязывающими. Уже Гоббс [De cive, XIV, 4] и Пуфендорф [De Jure Naturae et Gentium, II, С. Ш, 22] дали на это отрицательный ответ. В XIX в. (Austin) Остин [Lectures on Jurisprudence VI] и его последователи заняли ту же позицию. Они определили право как совокупность норм человеческого поведения, установленных и принудительно осуществляемых суверенной политической властью. Если признать такое определение правильным, то международное право не может быть названо правом, так как оно представляет совокупность норм, регулирующих взаимоотношения между суверенными государствами. Над суверенными государствами нет такой политической власти, которая могла бы принудительно осуществлять эти нормы. Однако указанное определение права неправильно. Оно охватывает только писаное или статутное право внутри государства, ту часть внутригосударственного права, которая точно установлена законами парламента конституционного государства или какой-либо другой суверенной властью государства неконституционного. Такое определение не охватывает ту часть внутригосударственного права, которая называется неписаным или обычным правом. В действительности нет в мире такого общества или государства, которое могло бы существовать при наличии только писаного права. Повсюду наряду с писаным правом имеется обычное право. Это обычное право никогда не устанавливается каким-либо законодательным органом, ибо тогда оно не было бы только обычным правом. Те, кто определяет право как нормы, установленные и принудительно осуществляемые суверенной политической властью, не отрицают существования обычного права; но они утверждают, что обычное право носит характер права только в силу косвенного признания его государством; такое признание можно усмотреть из того факта, что суды применяют обычное право наравне с писаным и государство не препятствует им в этом. Однако утверждение это не что иное, как фикция. Суды, не имея законодательной власти, не могли бы признавать правом неписаные нормы, если бы эти нормы не являлись правом до такого признания, а государства не могли бы признавать правом неписаные нормы только потому, что это делают суды.

3. Характеристика норм права. Для того чтобы дать правильное определение права, необходимо сравнить право и нравственность, ибо как право, так и нравственность устанавливают в значительной степени одни и те же нормы человеческого поведения. Отличительной чертой норм нравственности является то, что они обращаются к совести и только к ней одной. Тот или иной акт теряет всякое значение перед судом совести, если он был совершен не по доброй воле и не сознательно, а был вынужден какой-либо внешней силой или же совершен по мотивам, чуждым совести. С другой стороны, отличительной чертой норм права является то, что они в случае-необходимости могут быть принудительно осуществлены, внешней силой [См. Westlake, Papers, p. 12; Twiss, I, 105]. Конечно, нормы права апеллируют к совести совершенно так же, как нормы нравственности. Но последние, подлежат осуществлению одной только внутренней силой совести, тогда как первые требуют осуществления внешней силой [Такое различие между нормами права и нравственности, однако, отнюдь не пользуется всеобщим признанием. См., например, Heilborn, Grundbegriffe des Vцlkerrechts, 1912, S. 310; 23, Vinogradoff в Michigan Law Review. 1924, pp. 18, 183153. О международной морали см. 19 в].

4. Законодательная власть не является существенным моментом для наличия нрава. Если таковы отличительные признаки нравственности и права, то мы можем выставить следующее положение: определенная норма является нормой нравственности, если по общему согласию общества она обращается к совести и только к ней одной; если же с общего согласия общества определенная норма эвентуально подлежит осуществлению при помощи какой-либо внешней силы, она является нормой права. Без права и нравственности в том или ином виде никакое общество никогда не существовало и, вероятно, не могло бы существовать. Но наличие законодательной власти не обязательно в обществе, по крайней мере в первобытном.

Подобно тому как нормы нравственности развивались под влиянием многообразных факторов, так и право может развиваться, не будучи точно выражено и установлено законодательной властью. Всюду, где мы имеем возможность наблюдать первобытное общество, мы находим, что и там некоторые нормы человеческого поведения апеллируют к одной только совести, в то время как другие, с общего согласия общества, подлежат принудительному осуществлению. Первые нормы только нравственности, вторые нормы права. Существование законодательной власти или судов не является существенным для бытия права. Когда в первобытном обществе возникает вопрос права, его решает само общество, а не какой-либо суд. Разумеется, когда общество вырастает из первобытных условий существования и постепенно так расширяется, что превращается в государство в собственном смысле этого слова, то жизненные потребности и изменившиеся условия существования уже не позволяют самому обществу вершить все общественные дела, и право уже не может оставаться целиком во власти различных факторов, под влиянием которых оно постепенно развивалось от случая к случаю. По этой причине мы в каждом государстве находим законодательные органы, издающие законы, и суды, которые их применяют. (По той же причине отсутствие законодательной власти в отношениях между государствами может быть объяснено только исходя из предположения, что отношения эти отношения первобытного общества. Но это трудно согласовать с тем фактом, что отношения эти являются отношениями между современными цивилизованными государствами. Не следует придавать преувеличенного значения аргументу, обосновывающему юридический характер международного права ссылкой на первобытное общество [См. Lauterpacht, The Function of Law, p. 406; Westlake, Collected Papers, p.22. Если мы понятие права применяем к чему-либо открытому нами в весьма отдаленном от нас состоянии общества, прежде чем мы сами точно установили, что следует понимать под этим названием, то мы лишь ставим перед собой вопрос, но мы отнюдь не уверены, что употребленные нами выражения имеют какой-либо определенный, а следовательно, и полезный смысл].)

Если мы зададим вопрос, откуда исходит власть законодательного органа издавать законы, то нет иного ответа, кроме следующего: из общего согласия общества. Так, в Великобритании парламент является законодательным органом с общего согласия. Акт парламента есть право, ибо за ним стоит общее согласие Великобритании. То, что парламент обладает законодательной властью, это тоже право, но право неписаное, обычное.

Отсюда следует, что всякое статутное, или писаное, право основывается на неписаном праве, поскольку власть парламента творить статутное право дана ему неписаным правом. На основании общего согласия британского народа парламент обладает властью создавать нормы, подлежащие осуществлению внешней силой. Но наряду со статутным правом, создаваемым парламентом, существует и постоянно развивается другое право, неписаное, или обычное, которое каждодневно признается судами.

5. Определение и три существенных условия права. На основе предшествующего исследования мы можем дать определение права. Мы можем сказать, что право есть совокупность норм человеческого поведения в обществе, которые по общему согласию этого общества подлежат осуществлению внешней [Т. е. внешней по отношению к личности, против которой они осуществляются] силой. Имеются, следовательно, три существенных условия для наличия права. Во-первых, должно существовать общество. Во-вторых, в этом обществе должна быть совокупность норм человеческого поведения. В-третьих, должно быть налицо общее согласие общества на то, чтобы эти нормы подлежали осуществлению внешней силой. Не является существенным условием, чтобы такие нормы поведения были писаными или чтобы в данном обществе имелась законодательная власть или отправляющий правосудие суд. Если мы находим это определение права правильным и принимаем эти три существенных его условия, то наличие права не ограничивается только теми случаями, когда речь идет о государственных образованиях, а может быть установлено везде, где имеется общество [Лучшим примером существования права вне государства является право римско-католическй церкви, так называемое каноническое право. Эта церковь является организованным обществом, члены которого рассеяны по всему земному шару. Они считают себя связанными нормами канонического права, хотя нет никакой суверенной политической власти, которая устанавливала бы и осуществляла эти нормы. Но имеется внешняя сила, при помощи которой осуществляются нормы канонического права, а именно санкции канонического права, как то: отлучение от церкви, недопущение к таинствам и т. п. Нормы канонического права осуществляются таким путем с общего согласия всего римско-католического общества]

6. Право не должно отождествляться с внутригосударственным правом. Однако необходимо подчеркнуть, что если право можно найти в любом обществе, то право в этом смысле не должно полностью отождествляться с правом государства с так называемым внутригосударственным правом [В настоящей работе термин внутригосударственное право (Municipal Law) употребляется в смысле национального права или права отдельных государств в отличие от международного права. Слово municipium означало город, в частности в Италии, обладавший правами римского гражданства... но управлявшийся по своим собственным законам: Levis and Short, Latin Dictionary], точно так же как понятие государства не должно отождествляться с понятием общества. Понятие общества шире понятия государства. Государство это общество, но не всякое общество государство. Подобным же образом понятие права как такового шире понятия внутригосударственного права; например, каноническое право таковым не является. Внутригосударственное право понятие более узкое, чем право как таковое. Следовательно, совокупность норм, называемых правом народов или международным правом, может быть правом в точном смысле слова, хотя оно не обладает всеми отличительными чертами внутригосударственного права и хотя расхождение его с общепризнанными принципами внутригосударственного права может, как правило, считаться выражением слабости международного права как права [См. 51 (3), где прогресс международного права описывается как зависящий от развития внутригосударственного права. Не следует, однако, преувеличивать так называемый специфический характер международного права как основание для одобрения или опровержения решений, радикально отличающихся от общих принципов права, принятых внутри государства, и от норм нравственности, воплощенных в этих принципах. Об опасности, связанной с подчеркиванием специфического характера международного права, см. Lauterpacht, The Function of Law, pp. 403407] Чтобы удостовериться, является ли международное право правом, мы должны установить наличие в нем трех существенных для понятия права условий.

7. Семья народов есть общество. Поскольку первым условием наличия права является существование общества, возникает вопрос: существует ли международное общество, правом которого могло бы быть право международное? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо дать определение понятия общества. Можно сказать, что общество это совокупность известного числа лиц, более пли менее связанных между собой такой общностью интересов, которая создает постоянные и многообразные взаимоотношения между отдельными лицами. Это определение общества охватывает не только общество отдельных людей, но и общество, состоящее из отдельных обществ, каковыми являются отдельные государства. Но существует ли универсальное международное общество из всех отдельных государств? [Обсуждение этого вопроса, см. Hold-Ferneck, Volkerrecht I, 1930, S. 1726, 84110 (искусное отрицание существования международного общества); Balladore Pallieri, pp. 330; Brierly, pp. 34, 35; Bustamante, pp. 431445; Burckhard, Die Organisation der Rechtsgemeinschaft, 1927, S. 374416; Meinecke, Weltburgertum und Nationalstaat, 1928, Knubben, Die Subjekte des Volkerrechts, 1928, S. 191201, 351371; Delos, La societe internationale et les principes du droit public, 1929; Stratton, Social Psychology of International Conduct, 1929, pp. 293305; Walz, Das Wesen des Volkerrechts und Kritik der Volkerrechtsleugner, 1930, S. 157162; De la Briere, La communaute des Puissances, 1932; Maim, Volkerbund und Staat, 1932, Teil. 1; Laun, Der Wandel der Ideen Staat und Volk als Дusserung des Weltgewissens, 1933, S. 327 445; Bluhdorn, Einfьhrung in das angewandte Volkerrecht, 1934, S. 90100; Corbu, Essai sur la notion de regle en droit international, 1935; Scelle, Hague Recueil, vol. 46, 1933, IV, pp. 339346; Zimmern, Grotius Society, 20, 1934, pp. 2544; Walsh, Hague Recueil, vol. 53, 1935, t. III, pp. 101170;Del Vecchio, Theorie du droit, 10, 1936, pp. 113. О некоторых психологических и социологических аспектах международных отношений см. Hodges, The Background of International Relations, 1931; Alvarez, La psychologie des peuples et la reconstruction du droit international, 1936; см. также West, Conscience and Society, 1942, pp. 176212, в Grotius Society, 28, 1942, pp. 133150] Этот вопрос уже до первой мировой войны был решен утвердительно, поскольку дело касалось цивилизованных государств. Наука и искусство, в значительной степени интернациональные по своей природе, создали постоянный, обмен идей и мнений между жителями разных стран. Однако наибольшее значение в этом отношении имели сельское хозяйство, промышленность и в особенности торговля. Международная торговля создала судоходство в открытых морях и реках, протекающих через различные государства. В свою очередь международные торговые и иные интересы привели к сооружению сети железных дорог, покрывающих целые континенты и к заключению международных почтовых, телеграфных, радиотелеграфных и радиотелефонных соглашений.

Культурные, научные и гуманитарные интересы способствовали международному сотрудничеству и организации. Кроме различных постоянных органов и учреждений Лиги наций, Объединенных Наций, Международной организации труда, был образован целый ряд международных бюро и международных комиссий [Приложение А, см. т. I, полутом 2] для заведывания международными делами, и в Гааге была учреждена Постоянная палата третейского суда, а позднее Международный суд. Хотя отдельные государства являются суверенными и независимыми одно от другого и хотя над ними нет международного правительства, но существует мощный объединяющий их фактор, а именно общность их интересов. Влиянию этого объединяющего фактора может быть нанесен сильный удар, если экономический национализм, политическая нетерпимость и стремление к автаркии со стороны суверенных государств приводят к образованию искусственных барьеров между народами, входящими в состав этих государств. В таких случаях авторитет и реальность международного права могут ослабеть. Но такой регресс, как противоречащий естественным тенденциям развития и действительным потребностям общения государств, должен рассматриваться как временный и в основном не затрагивающий существования международного общества. Никакое различие культуры, экономической структуры или политической системы не затрагивает само по себе существования международного общества как одного из основных факторов международного права. Поскольку предмет и вытекающие отсюда задачи международного права ограничены [Они ограничены на том основании, что в силу огромных различий между составными частями международного общества правовые нормы, обязывающие государства, должны быть сведены к сравнительно ограниченному кругу вопросов, поддающихся единообразному регулированию. Несколько отличное объяснение см. Brierly в Acta Scandinavica 7, 1936, p. 9], его существование не обусловливается единообразием взглядов и традиций, играющих важную, хотя и не решающую роль для господства права внутри государства.

8. Семья народовобщество, имеющее свои нормы поведения. Итак, первое существенное условие для наличия права, по крайней мере в течение длительного периода, налицо. Но нельзя отрицать и наличия второго условия. На протяжении столетий все больше и больше расширялись правила поведения государств по отношению друг к другу. Эти правила в значительной степени являются нормами обычного права. Но наряду с этими обычными, или неписаными, нормами все в большем числе создавались изо дня в день путем международных соглашений писаные нормы, как, например, Парижская декларация 1856г., Гаагские правила сухопутной войны 1899 и 1907гг. и большое число общих конвенций, на которые часто ссылаются как на правообразующие или законодательные договоры.

9. Внешняя сила для принуждения к соблюдению норм международного поведения. Равным образом следует дать положительный ответ на вопрос, существует ли общее согласие международного общества на то, чтобы нормы международного поведения осуществлялись с помощью внешней силы. Правительства государств и общественное мнение всего цивилизованного человечества соглашаются с тем, что совокупность норм международного поведения, называемая международным правом, должна в случае необходимости приводиться в исполнение внешней силой в отличие от норм международной нравственности и международной вежливости, применение которых предоставлено усмотрению совести каждого народа. При отсутствии центральной власти для приведения в исполнение норм международного права, государствам предоставляется случай взять осуществление права в свои собственные руки. Самопомощь [Интересный анализ этого вопроса с точки зрения его правовой истории см. Lambert, La vengeance priveet et les fondements du droit international public, 1936] и вмешательство со стороны других государств, сочувственно относящихся к потерпевшему государству, являются средствами, при помощи которых нормы международного права могут быть приведены и действительно приводятся в исполнение. Ограниченная обязательствами устава Объединенных Наций и Генерального договора об отказе от войны [См. т. II, 52ж 52c.], война остается последним орудием защиты попранных законных прав, имеющих жизненное значение для существования государства. Более того, устав Лиги и устав Объединенных Наций, предусматривая систему санкций как наказаний за нарушение главнейших обязательств, подняли осуществление этого права на уровень признанного начала конвенционного (договорного) права [Термин конвенционная (договорная) норма в настоящей работе употребляется для обозначения норм, созданных специальными соглашениями]. Правда, в настоящее время не имеется стоящей над правительствами различных государств центральной власти, которая в каждом отдельном случае могла бы обеспечить приведение в исполнение норм международного права. В силу этого по сравнению с внутригосударственным правом и имеющимися в наличии средствами для его осуществления международное право является, конечно, более слабым. Право тем сильнее, чем больше имеется гарантий того, что оно может быть и на деле будет осуществлено [Относительно санкций международного права см. следующую литературу: Root в A. J., 2, 1908, pp. 451457; Higgins, The Binding Force of International Law, 1910; Siotto-Plntor, в Rivista, 12, 1918, pp. 208228; Roxburgh в A. J.,14, 1920, pp. 2637; Hyde, I, 4; Stowell, pp. 1115; Dupuis в Hague Recueil, 1924, I, pp. 407444; Mitrany, The Problem of International Sanctions, 1925; Buell and Dewey Are Sanctions necessary to International Organisation, 1932; Spaight, An International Air Force, 1932; Brьck, Les sanctions en droit international public, 1933; Morgenthau, Le reality dee normes, 1934, pp. 214226; его же в R. I., 3 mesйr., 16, 1935, pp. 474503, 809836; Widmer, Der Zwang im Vцlkerrecht,1936; Kelsen, Law and Peace in international relations, 1942, pp. 326; Brierly в Grotiua Society, 17, 1931, pp. 6778; Scott в A. S. Proceedings 1933, pp. 533; Hyde, ibid., pp. 3440; Forster в American Political Science Quarterly, 49, 1934, pp. 372385; Wehberg в Hague Recueil, vol. 48, 1934, II, pp, 7132; Scelle, ibid., vol. 55, 1936, I, pp. 156177, 193196; Cavare в R. G., 44, 1937, pp. 385445; Husserl в University of Chicago Law Review, 12, 1945, pp. 115139; см. также т. П. 52б; также 156, и т. I, полутом 2, 528]. В современных условиях международное право неизбежно должно оказаться более слабым, нежели внутригосударственное право, так как над национальными правительствами нет международного правительства, которое таким же образом, как национальное правительство, заставляет соблюдать нормы внутригосударственного права. Слабость эта становится особенно очевидной во время войны, так как воюющие стороны, борющиеся за свое существование, всегда готовы отбросить те нормы международного права войны, которые могли бы им помешать при ведении военных операций. Но слабое право тем не менее все же является правом.

10. Практика признает международное право правом. На практике международное право обычно признается правом. Правительства различных государств придерживаются мнения, что они связаны международным правом как юридически, так и морально. Общественное мнение всех цивилизованных государств также считает, что каждое государство юридически обязано подчиняться нормам международного права. Государства в бесчисленных договорах не только признают нормы международного права как юридически обязывающие, но постоянно подчеркивают, что между государствами имеются правовые отношения. Более того, они признают это право в своем законодательстве, предписывая своим должностным лицам, своим гражданским и уголовным судам и своим гражданам необходимость согласования своего поведения с обязанностями, возложенными на их суверена международным правом. Если имеет место нарушение последнего отдельным государством, то общественное мнение цивилизованного мира, как и правительства других государств, открыто клеймят такое нарушение как нарушение права. С другой стороны, недостаточная эффективность общественного мнения как побуждающей и мотивирующей силы, сама по себе является выражением слабости международного права как совокупности юридических норм.

Нарушения международного права, особенно во время войны, несомненно, частое явление. Но нарушители всегда пытаются доказать, что их действия не являются правонарушением и что они имеют право поступать так, как они поступают, согласно международному праву, или, по крайней мере, что их действия не противоречат какой бы то ни было норме международного права. Во всяком случае государства, даже нарушая международное право, никогда не отрицают его существования, но признают его своими стараниями истолковать это право так, чтобы показать, что оно оправдывает их поведение. Хотя частые нарушения международного права могут свести на-нет его юридическую силу, однако формальное, хотя часто и циничное утверждение его обязывающей силы не лишено значения.