Аннотация от автора: Глава I
О ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ МНОГООБРАЗИЯХ РЕЧИ

§ 1. Речевая деятельность человека есть явление многообразное, и это многообразие проявляется не только в существовании бесчисленного множества отдельных языков, наречий, говоров и пр. вплоть до диалектов отдельных социальных групп и, наконец, индивидуальных диалектов, но существует и внутри данного языка, говора, наречия (даже внутри диалекта данного индивида) и определяется всем сложным разнообразием факторов, функцией которых является человеческая речь. Вне учета этих факторов и изучения функционально соответствующих им речевых многообразий невозможно ни изучение языка как непосредственно данного живому восприятию явления, ни уяснение его генезиса, его «истории».

Открыть полную версию публикации →

Аннотация от автора: В течение последнего полувека основной тенденцией структуралистской теории грамматики было то, что можно назвать принципом формальности описания. Подчеркивалась важность формы описания грамматической действительности, того, как эта действительность описывается, с помощью каких понятий, в каких терминах. Тем самым как бы подразумевалось, что сама по себе грамматическая действительность конкретных языков для грамматиста-теоретика - нечто известное, не то, что должно быть познано, а то, что должно быть определенным образом описано. Другими словами, структуралистская теория грамматики ставила своей целью открытие нового не в самой грамматической действительности, а в методах ее описания.

Открыть полную версию публикации →

Аннотация от автора: Перенос фонологических терминов в описания не фонологических явлений получил настолько широкое распространение в языкознании, что в сущности стал одним из методов этой науки. Какой лингвист, если он не был абсолютно чужд веяний последних десятилетий, не употреблял терминов "оппозиция", "нейтрализация", "маркированность" и т.д. в описании не фонологических явлений? Случаи пременения такого метода описания слишком многочисленны, чтобы их можно было рассмотреть все по отдельности. но рассматривать только некоторые из этих случаев едва ли целесообразно: они могут быть не типичны и, следовательно, не оправдывать общего вывода. Я поэтому отвлекаюсь от частных случаев применения данного метода и обращаюсь к его сущности.

Открыть полную версию публикации →

Аннотация от автора: Выясняя, что такое структурализм, мне кажется, надо прежде всего отказаться от господствовавшей долгое время в нашем языкознании практики, которая заключалась в том, что лингвистическое течение рассматривалось как философская система. Говорили о том, например, что структурализм "отрывает" что-то от чего-то (все равно, что от чего - диахронию от синхронии, звук от значения, фонетику от фонологии, морфологию от синтаксиса и т.д.) и что, следовательно, структурализм - это "метафизика" и "идеализм", а тот, кто выдвигает такое обвинение против структурализма, в силу этого (и, увы, часто только одного этого) "диалектик" и "материалист". Совершенно очевидно, что такого рода обвинения можно выдвинуть против любого лингвиста и в еще большей мере против любого математика, поскольку вся математика основана на "отрыве" от материи.

Открыть полную версию публикации →

Аннотация от автора: В последние годы в нашей науке оживился интерес к проблеме разграничения логических и грамматических категорий и, в частности, к проблеме разграничения предложения и суждения [1]. Инициатива в исследовании этой проблемы принадлежит, как и следовало ожидать, логикам. Что касается грамматистов, то они относятся к этой проблеме, в сущности, довольно пассивно. С одной стороны, едва ли сейчас найдется у нас такой грамматист, который решился бы открыто признать, что он не видит никакого различия между предложением и суждением. Но с другой стороны, едва ли сейчас найдется у нас и такой грамматист, который в своих высказываниях о предложении и его главных членах фактически в какой-то мере не отождествлял бы предложения и суждения.
На путь отождествления предложения и суждения толкает грамматиста прежде всего, конечно же, то, что между предложением и суждением, или вернее между наиболее изученным типом предложения и суждением, действительно есть соотносительность и что такую соотносительность легко принять за тожество предложения и суждения вообще. На путь отождествления предложения и суждения толкает грамматиста также и то, что такое отождествление избавляет его от огромных теоретических трудностей. Ведь если предложение - это то же самое, что суждение, то тем самым сложнейшая проблема соотношения языка и мышления, грамматики и логики будто бы и разрешена.

Открыть полную версию публикации →

Аннотация от автора: Эта статья представляет собой попытку ответить на вопрос: на каком основании выделяются группировки слов, называемые частями речи? Или иначе, - на чем основано традиционное распределение слов по частям речи? Материалом для анализа послужили известные мне индоевропейские языки (в той мере, в какой затронутые в статье факты являются общими для них всех).
Высказывания по вопросу о том, на чем основано традиционное распределение слов по частям речи, многочисленны, разнообразны, но очень неясны и противоречивы. Для краткости ограничусь лишь указанием на существо разногласий по этому вопросу (хотя, вероятно, было бы благоразумнее дать их подробный обзор, за которым, как за дымовой завесой можно было бы при желании укрыться от необходимости самостоятельного решения вопроса и от связанной с этим ответственности).

Открыть полную версию публикации →

Аннотация от автора: 1. Типология является одним из самых древних и вместе с тем наименее разработанных разделов языкознания. Преемственность отдельных трудов как в прошлом, так и в настоящее время весьма относительна, вследствие чего нелегко дать общий обзор современного состояния типологии. Кроме того, не вполне ясно - даже самим типологам, - что именно является предметом типологии. Одно направление считает, - наверняка ошибочно, - что к типологии можно отнести любую констатацию сходств и различий в языковых системах [1]. Другое, взгляды которого в той же степени неправомерны, видит в типологии творение новейшей немецкой философии и, следовательно, понимает ее весьма узко [2]. Как мы убедимся, разные направления трактуют типологию по-разному, а поэтому ее проблематика то расширяется, то сужается. При подготовке обзора типологии мы часто колебались, что еще следует включить в него и что не нужно. Это обстоятельство, а также другие причины (недоступность некоторых источников) привели к тому, что наш обзор в ряде случаев будет неполным.

Открыть полную версию публикации →

Аннотация от автора: Совершенно очевидно, что хотя при процессах говорения мы часто просто повторяем нами ранее говорившееся (или слышанное) в аналогичных условиях, однако нельзя этого утверждать про все нами говоримое. Несомненно, что при говорении мы часто употребляем формы, которые никогда не слышали от данных слов, производим слова, не предусмотренные никакими словарями, и, что главное и в чем, я думаю, никто не сомневается, сочетаем слова хотя и по определенным законам их сочетания [2], но зачастую самым неожиданным образом, и во всяком случае не только употребляем слышанные сочетания, но постоянно делаем новые. Некоторые наивные эксперименты с выдуманными словами убеждают в правильности сказанного с полной несомненностью. То же самое справедливо и относительно процессов понимания, и это настолько очевидно, что не требует доказательств: мы постоянно читаем о вещах, которые не знали; мы часто лишь с затратой незначительных усилий добиваемся понимания какого-либо трудного текста при помощи тех или иных приемов.

Открыть полную версию публикации →

Аннотация от автора: В сфере гуманитарного познания интеллектуальные операции с чужим описанием того или иного фрагмента социальной жизни являются основным источником для формирования своих собственных суждений о том, что не дано исследователю как фрагмент его непосредственного опыта. Г.О. Винокур признавал "очень удачным" замечание Ф.Ф. Зелинского, что "в центре внимания как филолога, так и историка стоит памятник" Но для первого памятник в его прямой данности и есть непосредственный объект работы, а для второго - это только исходный пункт исследования" [Винокур 1981: 35]. Чужое свидетельство обычно представлено в виде текста. Реже - в виде карты, картины или предмета материальной культуры. Во всяком случае чужое свидетельство нуждается в понимании, интерпретации или даже "переводе". Однако при подготовке специалиста историка или филолога тот круг операций, который приводит к адекватному пониманию чужого описания, все еще остается в зоне "сумеречной" методики. В недавно изданном введении в специальность британского историка научение работе с источником рассматривается как базовая составляющая исследовательского ремесла, максимально близкая к искусству: "вчитываться" в период до тех пор, пока он не услышит, как жившие тогда люди начинают говорить; ...важна не столько методика, сколько склад ума - почти инстинкт, - выработать который можно лишь методом проб и ошибок [Тош 2000: 101].

Открыть полную версию публикации →

Аннотация от автора: Значение американистики для языковеда, занимающегося общими проблемами языка. настолько очевидно, что его не стоит подчеркивать особо. Однако некоторые замечания о том, как языки американских индейцев могут пролить свет на общие проблемы лингвистики, могут оказаться полезны. Множество примеров общей ценности американистики приведены Фр. Боасом во "Введении" к его "Руководству по языкам американских индейцев".

Открыть полную версию публикации →