ИЗ НАБЛЮДЕНИЙ НАД СИМВОЛИКОЙ ЦВЕТА В РУССКИХ СВАДЕБНЫХ ПРИГОВОРАХ

Дата публикации: 19 июля 2022
Автор: Ю. А. КРАШЕНИННИКОВА →
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: СЕМЬЯ, ДОМ, ЛАЙФСТАЙЛ →
Источник: (c) Славяноведение, № 2, 30 апреля 2011 Страницы 71-77 →
Номер публикации: №1658234840 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!

Для говорных жанров - приговоров свадебных чинов - характерно разнообразие цветовой палитры, однако при всем "разноцветье" колористические характеристики употребляются с различной регулярностью. Анализ приговоров свадебных дружек показывает многозначность семантики хроматической характеристики "синий" в "мужском" тексте ритуала.

The colour palette of wedding speeches is various; however, these colours are used with different regularity. The analysis of groomsman's speeches (the representative of fiance) let come to the conclusion about polisemanticism of dark blue colour in the "masculine" text of the ritual.

Ключевые слова: свадьба, приговоры дружки, цветовая палитра, символика, многозначность синего цвета.

Цвет является одним из значимых параметров при изучении свадебного обряда: в этнографических очерках и исследованиях, посвященных ритуалу, хроматические характеристики указываются при описании обрядовых предметов и аксессуаров, одежды участников и проч.¹ Колористический "словарь" традиционной свадьбы включает цветообозначения, появление которых не случайно: в комбинации с другими поэтическими средствами они имплицитно передают идею свадебного ритуала - осуществить "переход" жениха и невесты в другую возрастную группу, закрепить за ними новый статус и декларировать это событие (см. [3. С. 65 и след.]); посредством цвета "передается" информация о социальном, физическом, материальном состоянии участников ритуала, выражаются эстетические, эмоциональные оценки (цвет как примета богатства, красоты, превосходства, бедности, болезненности и др.), изображаются отдельные наиболее значимые локативы внутреннего и внешнего пространства дома и проч. В частности, красно-золотая цветовая гамма обладает в свадебном обряде продуцирующей символикой [4. Т. 2. С. 352 - 354, 647 - 648], слова с корнями *kras- и *květ- являются "ключевыми вербальными символами всего свадебного "текста"", преимущественно восточнославянской традиции, символизируют "состояние "цветения" и готовности к "плодородию", рождению потомства" [5. С. 126]; белый в свадебных текстах - это цвет знаковых элементов одежды невесты и деталей, подчеркивающих ее статус², и т.д.

Крашенинникова Юлия Андреевна - канд. филол. наук, зав. сектором фольклора Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН.

¹ Отметим также и специальные исследования, например работу Г. С. Масловой об обрядовой восточнославянской одежде [1] и отдельный раздел в этой работе, выполненный И. И. Шангиной и посвященный описанию коллекции обрядовой одежды в фондах РЭМ [2] и др.

² В частности, в приговорах упоминаются "бела кикиболка" - головной убор, надеваемый невестой после венца [6. Т. 2. С. 107] (ср.: в вологодских причитаниях зафиксировано сочетание "кика белая", например, [7. С. 109; 8. С. 91]), покрывало (варианты: платок, шатер, полотно) или "бела-тонка-полотняна занавес", за которой находится невеста во время приезда свадебного поезда.

Наши наблюдения строятся преимущественно на материале свадебных приговоров, цветовая палитра которых достаточно разнообразна, хотя некоторые цветообозначения нерегулярны: в текстах зафиксированы красный, белый, синий, алый, голубой, черный, зеленый, желтый, малиновый и др.

Остановимся на употреблении эпитета "синий", который в фольклорных текстах имеет несколько значений, используется как в групповых изображениях, так и описаниях отдельных персонажей ритуала (коллективный образ "крестьянского мира", поезжан, жениха, невесты). Достаточно часто это цветообозначение фиксируется в собирательных характеристиках пожилых людей и детей; с помощью эпитета "синий" акцентируется внимание на частях тела, физическом состоянии, деталях и качестве одежды, материальном положении этих персонажей. Из одежды упоминаются "синие повязушки", "сини синюхи", которые, исходя из их значений³, использовались преимущественно при повседневных работах⁴; акцентируется внимание на наличие множества заплат на одежде ("синенькие - вариант: косые, худые - заплатки"). Посредством эпитета "синий" характеризуется физическое состояние персонажей - телесные изъяны, слабость, болезненность (так, при описании детей устойчиво выражение "сини пупки"; старух - "синие синюшки", "сини брыла", "сини ползушки"⁵), имплицитно актуализируются такие качества персонажей, как возможная причастность к миру нечистых, потустороннему пространству, испорченность⁶. Желание оградить жениха и невесту от этих персонажей воплощается в текстах в достаточно устойчивом мотиве отсылки их на печь, полати, подполье, заполье⁷: "А вы, старые старушки, синие повязушки, на печке сидите да печку не проломите..." [18. С. 50];

³ Повязушка, повязуха - вят., пек. холщовый головной платок ([6. Т. 3. С. 152], также [9. Вып. 27. С. 284, 285]); синюха - пск. домашний синий крашенинный сарафан [6. Т. 4. С. 187] или верхняя женская одежда из грубого, окрашенного в синюю краску холста [10. Р. 10. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 9. Вятская губ.], здесь же отметим: синяк - повседневный рабочий сарафан из синей крашенины [11. С. 182] и др.

⁴ Имплицитные указания на синий цвет как маркер повседневности, будничной, рабочей одежды содержатся в значении лексемы "пестрядь", а также в описании изготовления этой ткани: пестрядь - грубая ткань, пестрая или полосатая, более синеполосая, идет на шаровары, рабочие халаты, тюфяки и пр., часто домотканная [6. Т. 3. С. 104]; В. И. Даль указывает, что пестрядь изготовлялась "третная", при этом двойная нить основы была синего цвета, одна - белого и "половинчатая" - по две синие и две белые нити [6. Т. 3. С. 104].

⁵ Например, синюшка - худощавый, хилый, синий лицом человек, худышка, слабый и больной ребенок [6. Т. 4. С. 187], синюха - заболевание сердца, при котором кожа человека приобретает синий цвет [6. Т. 4. С. 187], здесь же отметим: синежилый - тощий, хилый, тщедушный [9. Вып. 37. С. 324], синенький - о худом, болезненном человеке [9. Вып. 37. С. 326]. Брыла - губы [6. Т. 1. С. 132]. Ползушка - о людях, которые ходят с трудом или детях, которые еще не умеют ходить [9. Вып. 29. С. 68].

⁶ Ср.: синий цвет в фольклорных текстах, в частности в мифологической прозе, выступает маркером персонажей или явлений иного мира [12. С. 338. Сн. 17; 4. Т. 4. С. 640 и др.]. В древнерусских памятниках XI-XVII вв. словами синий, синец обозначали беса, дьявола [11. С. 178; 13. Вып. 24. С. 151]. Посредством сочетаний "синие очи", "синее лицо" характеризовали склонного к прелюбодеянию, пьянству и обжорству человека [13. Вып. 24. С. 150]. Прием цветовой мультипликации - многократного повторения лексемы синий - используется в русских заговорах для создания мифологического (потустороннего) пространства, например в заговоре от простуды: "В синем море - синей камень, // На синем камне есть синей коницек, // На синем коницьке синь человек: // Синий кафташик, сини крюцьки, // Сини петельки, синя шапоцька, // Синя ополосоцька, синя рубашицька, // Сини портоцьки, сини котоцьки, // Оборы сини, весь синий..." [14. Р. V. К. 12. П. 3. N 2. Л. 15. Пинежский р-н Архангельской обл.]. В числе примет к смерти нами зафиксировано: если на руке появляются синяки, значит, покойник соскучился по тебе [15. 2007 г. Зап. от Шулеповой З. В., 1937 г.р., Прилузский р-н Республики Коми]. Упомянем запрет, связанный с родильной обрядностью: беременным женщинам запрещали подходить к покойнику и участвовать в похоронной процессии - считалось, что родившийся ребенок будет "больной и синий" [16. 0609 - 4. Архангельская обл.].

⁷ Отметим, что кроме колористического кода при описании пожилых людей и детей используются и другие, например телесный, кулинарный, вегетативный (об этом подробней: [17. С. 24 - 27]).

  
  
 Все ребенки и старушки, 
 Сини ползушки! 
 Берите нас за нос 
 И бегите на мост, 
 Буду я вас всех дарить! [19. ФЭ-17:6750. N 50. Кировская обл.]; 
 ...Эх вы, малы ребятки, 
 Сини ваши пупки, 
 Вон из-за стола! 
 А вы, старые старухи, 
 Сини ваши брылы, 
 Долой, непряхи, долой! [18. С. 54 - 55]; 
 Маленькие робетенки, 
 Обо...ые порченки, 
 Синие пупки, 
 Зеленые ваши желудки, 
 Вы глядеть - глядите, 
 Да соплей с полатей не уроните, 
 Мне, храброму друженьке, головку не прошибите [20. С. 111]; 
 ...Старые старушки 
 Синие синюшки, 
 Толстые заплатки, 
 Подите на серединные полати, 
 Луковицы перебирати, 
 Табачок нюхать [21. С. 1] и др. 
  
 

В нескольких текстах синий как цвет повседневности упоминается в отношении главных героев ритуала - невесты или обоих молодоженов. В частности, в приговорах, которые читались подругами невесты при выносе елочки - "девьей красоты", зафиксирован мотив "привольной жизни невесты в девичестве": девушка "в лес не ходила, дров не рубила, пеньев не ломала, сучьев не сбирала, синих сарафанов не носила, огородов не городила, черного хлеба не запасала, а все белый употребляла, в чистом поле не работала..." [22. Ф. 1. Оп. 2. Ед. хр. 593. Л. 252. Костромская губ.]. Одним из символических "показателей" веселой, приятной девичьей жизни, другими словами, маркеров девичества, является "не ношение" синего сарафана. Перечисление этой детали одежды в одном ряду с операционными "рубить дрова", "собирать сучья", "городить огороды", "работать в чистом поле", т.е. повседневными обязанностями, позволяет говорить об одежде синего цвета как примете будней⁸.

"Синие сарафаны" как метафора всей повседневной одежды молодоженов упоминаются в приговоре, который сопровождал дарение: угощая гостя, дружка просил одарить жениха и невесту "золотой гривной". В цитируемом ниже тексте речь идет о "начальном капитале", необходимом для организации совместного хозяйства молодых:

  
  
 ...Как наш князь со княгиней 
 Бьют тебе челом. 
 Прими челобитье, 
 А сам положи 
 Золотую гривну, 
 Они люди на-новь; 
 Им нужны деньги: 
 На шильце, на мыльце, 
 На тонки полотенца, 
  
 

⁸ Ср., например, в частушках девичья одежда синего цвета символизирует разлуку, утрату, измену: "Не завидуйте, подружки, // Моей кофте синенькой, // Не от радости надела - // Спокидает миленькой" [23. Ф. 1420. Оп. 1. Д. 155. Л. 77. Владимирская губ.], "Я надену синю кофту, // Синюю-рассинюю. // Мой матанюшка гуляет // С какою-то разинею" [23. Ф. 1420. Оп. 1. Д. 155. Л. 66. Владимирская губ.].

  
  
 На кривые веретенца, 
 На белила, на румяны, 
 На синие сарафаны, 
 Надо им коня купить, 
 Надо им его кормить, 
 На нем воду возить: 
 Вода-то хоть и близко 
 Да ходить-то склизко [24. С. 50]. 
  
 

Уместно упомянуть свадебную пословицу, адресованную невесте, и комментарий к ней В. И. Даля, в котором голубой (оттенок синего) противопоставлен красному и трактуется как цвет повседневной одежды: "Здравствуй, в красном: наживай голубой за мужниной головой (красный - праздничный, а вышла замуж, думай, как работать станешь)" [25. Т. 2. С. 241].

Наконец, достаточно регулярно синий цвет используется для создания коллективного портрета поезжан, присутствующих на свадьбе участников ритуала. Надо сказать, что в приговорах дружек мужское окружение жениха - "молодые добрые молодцы" (исключая стариков, подростков и детей) изображаются лаконично, однако при всей лаконичности мужские характеристики достаточно емки. Положительная семантика образов "добрых молодцев" заложена в их номинировании⁹ и дублируется эпитетами добрый, хороший, удалой, молодой, умный, комплекс значений которых позволяет охарактеризовать присутствующих молодых мужчин как физически развитых, духовно состоявшихся, готовых к браку или уже состоящих в браке (характеризуются физические данные, внешность, сексуальная сила, качества характера: храбрость, смелость, удачливость, успешность, ум, доброта, последние два признака осознаются как проявление божественного, благодати). Выразительным изобразительным "штрихом" коллективного образа поезжан или жениха является наличие синих деталей облачения ("синие штаны", "синие тулупы", "синие кафтаны"): "...господа поезжане, гладкие головы, широкие бороды, синие тулупы, лисьи отвороты, хо(ле)ные сапоги, синие штаны, Козловы кушаки, благословляйте новобрачного князя..." [10. Р. 18. Оп. 1. Ед. хр. 19. Л. 6. Костромская губ.]; "...добрые молодцы, "далыя" (т.е. удалые. - прим. П. В. Киреевского) головы и широкия бороды, статные колпаки и синие армяки..." [26. С. 77. Костромская губ.]; "Как на вас, на молодцах, // Сапоги козловые, // Кафтаны синие, II Кушаки шолковые" [14. Р. V. Кол. 66. П. 2. N 21. Л. 60. Вологодская губ.], "Едет наш князь, // Наш князь молодой // [...] // С полком с троетысяческим; // [...] // На черных санях, // В синих кафтанах, // На вороных конях..." [27. С. 286] и др. В лаконичных описаниях свадебного поезда, зафиксированных в вологодских, архангельских текстах, присутствует такая деталь убранства саней поезжан, как "синие полсти"¹⁰: "Мы ехали сюда // На добрых конях, // На красных санях, // Под синими полстями..." [28. С. 456] (см. также [29. С. 110]). В свадебном диалоге, который произносился девушками и дружкой, близком по стилистике к корильным припевкам, упоминаются тулупы синего цвета, а синий, противопоставляясь рваному, получает оценочное значение 'хороший, новый':

- Нам сказали: кони сивы, тулупы сини. А к нам приехали: кони карие, а тулупы рваные.

- А нам сказали, что у вас хоромы новые, а дворы шатровые. А оказалось, четыре кола вбиты и соломой накрыты... [23. Ф. 1420. Оп. 1. Д. 103. Л. 57 - 58. Псковская губ.]¹¹.

⁹ См.: молодой, молодец - молодой человек, видный, статный, ловкий, толковый, сметливый, удалой, отважный [6. Т. 2. С. 332].

¹⁰ Полсть - полотнище, тканый или плетеный ковер (половик), служащий подстилкой [6. Т. 3. С. 265].

¹¹ Попутно сделаем одно замечание относительно эпитета сивый. Так, в причитаниях невесты из Тарногского р-на Вологодской обл. сивые волосы являются показателем красоты, пригожести

Из содержания приведенных выше текстов следует, что применительно к жениху и его мужскому окружению синее цветообозначение наделено положительной семантикой, "синий" имеет значения 'красивый', 'дорогой', 'новый'¹². Синие детали убранства свадебного поезда, одежды участников ритуала придают всей свадебной ситуации значение особого, исключительного, примечательного события¹³. В этом контексте приведем еще один пример из Новгородской губернии: отправляясь к венцу, дружка приглашает в дом жениха родственников со стороны невесты, перечисляя при этом обязательную для них одежду - синие сарафаны и кафтаны:

  
  
 Просит наш князь нареченный 
 С княжной нареченной, 
 К себе в гости, в каменны палаты. 
 В семерых санях, 
 По семеро в санях, 
 Не все в синих кафтанах, 
 А и в синих сарафанах [35. С. 92]. 
  
 

Синие детали облачения как знак особого события встречаются и в нескольких описаниях невесты. "Синий кумацьницёк" упоминается в приговоре сватьи: "...молодая княгиня жила двадцать годичков, вставала ранешенько, одевалась крутешенько: надевала тонкую белую рубашку и синей кумацьницёк, выходила в зеленой сад гулять..." [36. Колл. 500F. N 3541.06. Архангельская обл.], в приговорах дружки - чулки из синей шерсти, которые в числе даров жених преподносил невесте и которые она должна была надеть к венцу [37. Ф. 23. Д. 32. Л. 5 об., Владимирская губ.]¹⁴.

Наши наблюдения подтверждаются диалектными данными и примерами из древнерусской литературы. Так, в ярославском, архангельском, калужском диалектах "синяя одежда" употребляется в значении "праздничная, нарядная одежда" [9. Вып. 37. С. 328], "праздничная суконная одежда, хотя бы и не синего цвета" [11. С. 182]. В древнерусских памятниках, датированных XI-XVII вв.,

девушки: в девичестве девушка "Из себя-то хорошая, // Волосами-то сивая, // На лице-то красивая...". "Упрекая" родителей за согласие выдать ее замуж, невеста причитает: "Видно я, молодешенька, // Да из себя нехорошая, // Волосами не сивая, // Из себя некрасивая..." [30. С. 37, 40].

¹² Кстати сказать, синий (вариант: синь) кафтан в значении 'новая, дорогая одежда' встречается и в текстах свадебной лирики, посвященных мужским персонажам: в величальных песнях тысяцкому ("... на ем дорого платье, на ем синь кафтан" [31. С. 171. N 342; С. 169. N 337]), дружке ("...У дружки кафтан синенький, // Опоясочка браненькая, // Шапочка мерлушчатая, // Сапожки козловые, // Рукавички барановые!" [32. С. 305. N 504]), жениху ("...на ем нов-синей да кафтан..." [30. С. 161. N 14]) и др.

¹³ В свадебных причитаниях синий также является цветом жениха и поезжан, но это цвет "чужой" стороны, одетые в одежду синего цвета поезжане называются "чужими", "незваными", соответственно синий получает негативный оттенок, например, в пинежском тексте: ".. .Что не от лесу темного черн далеко чернеется, там и синь-то есть синеется, да и краса-то красеется. Это черн-то чернеется - то чужи вороны кони, это синь-то синеется - чужие люди добрые, это крас-то красеется - чужая сваха княжая..." [14. Р. V. К. 12. П. 4. N 18. Л. 11 - 12. Архангельская обл.]. Сочетание синь синятце как метафора свадебного поезда зафиксировано также в причитаниях Вологодской обл. [30. С. 41] и т.д. Для сравнения: в подблюдных песнях, предсказывающих свадьбу или смерть, одежда синего цвета является единственной изобразительной деталью жениха "Из кути по лавке // Все женихи: // Коей в синенькой кошульке, // Тот и мой женишок" [33. N 142а]; девушки "Сидит девка на сарае, // Слава, ладо мое! // Сидит в синем сарафане. // Слава, ладо мое! // Кому сбудется, // Слава, ладо мое! // Не минуется. // Слава, ладо мое!" [34. С. 220. N 310].

¹⁴ С другой стороны, возможно в приговорах нашла отражение обрядовая особенность, связанная с облачением невесты. Исследователи отмечают преобладание однотонной сине-черной цветовой гаммы в одежде невесты довенечного периода свадьбы и собственно венца. В частности, в Вологодской губ. в числе деталей венчальных костюмов городской невесты упоминается сарафан из шелковой синей ткани [2. С. 160], для венчальных костюмов невесты в западных губерниях России выбирались ткани домашней выработки темно-синего цвета [2. С. 178, 179]. Г. С. Маслова на основании анализа музейных коллекций делает заключение, что подвенечный сарафан невесты нередко был синего и даже черного цвета [1. С. 32].

лексема синее (мн. ч. синяя) обозначает драгоценную пряжу, ткань или одежду синего цвета [13. Вып. 24. С. 151]. Н. Б. Бахилина предполагает, что синий цвет одежды для какого-то времени или территории воспринимался как праздничный или как цвет дорогой, городской одежды [11. С. 182].

Еще одно наблюдение касается сочетания, хотя и не регулярного, в описаниях свадебных персонажей синего и красного цветов, что указывает на близость символики этих цветообозначений, связанных с эстетической оценкой ('праздничный', 'красивый'). Так, жених одет "...Во сафьянных сапожках,// В плисовых шароварах, // Красной рубашке, // В синем кафтане, // В суконном тулупе, // Красном шарфе, // Каракульской шапке..." [27. С. 286 - 287]; в доме невесты дружка обращается к сватам "Здравствуйте, сватья и свахи, // Красные и синие рубахи..." [37. Ф. 30. Д. 8. Л. 14; Д. 18. Л. 43. Владимирская губ.], преподносит невесте подарки: "Идет от нашего князя молодого, ясного сокола, к княгине-молодице бело мыло, злато-серебро, цветно платье, сини чулочки, красные башмачки... " [38. С. 99] и др.¹⁵.

Итак, в свадебных приговорах определение "синий" имеет различные значения применительно к разному кругу персонажей и явлений. В описаниях нежелательных для молодоженов присутствующих (пожилых людей, детей) семантика хроматической характеристики синий наиболее близка к значению этого цветообозначения в народной культуре, где синий демонстрирует устойчивую связь с понятиями демонического, нечистого, испорченного, а также болезненности, бедности, повседневности. Относительно жениха и его окружения эпитет синий получает значения 'праздничный', 'дорогой', 'новый', 'лучший', связанные с эстетической оценкой, а также используется в качестве маркера особой ситуации, исключительного события, поскольку синие детали облачения выделяют жениха, поезжан среди присутствующих на свадьбе. К персонажам, одетым по-особому (в одежду синего цвета), относятся и приглашенные в дом жениха со стороны невесты гости. В отношении невесты или молодоженов синий встречается спорадически при упоминании повседневной рабочей одежды, необходимой для дальнейшего совместного проживания молодой пары. В этом контексте синий представляет собой одно из поэтических средств, посредством которого "проговаривается" идея приобщения молодоженов к другой возрастной группе.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Маслова Г. С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX - начала XX в. М, 1984.

2. Шангина И. И. Обрядовая одежда восточнославянских народов в собрании Государственного музея этнографии народов СССР // Маслова Г. С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX - начала XX в. М., 1984.

3. Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб., 1993.

4. Этнолингвистический словарь / Под ред. Н. И. Толстого. В 5-и т. М., 1995. Т. 1; 1999. Т. 2; 2004. Т. 3; 2009. Т. 4.

5. Толстая С. М. Семантический параллелизм *kras- и *květ- // Толстая С. М. Пространство слова. Лексическая семантика в общеславянской перспективе. М., 2008.

6. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т. М., 1995.

7. Куклин М. М. Свадьба у великоруссов (Вологодская губ.) // Этнографическое обозрение. 1900. N2.

8. Иваницкий Н. А. Материалы по этнографии Вологодской губ. // Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России. Известия Имп. ОЛЕАиЭ. М., 1890. Вып. 2.

9. Словарь русских народных говоров. Л., 1968 - 1991. Вып. 1 - 26; СПб., 1992 - 2005. Вып. 27 - 39.

10. Архив Русского географического общества.

11. Бахилина Н. Б. История цветообозначений в русском языке. М., 1975.

¹⁵ Сочетание красного и синего цветов зафиксировано и в этнографических описаниях, в частности, в Нижегородской области наряд невесты - москаль - состоит из синего сарафана с пришитыми к нему красными рукавами, поверх сарафана надевали белый фартук [39. С. 80].

12. Зеленин Д. К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М., 1995.

13. Словарь русского языка XI-XVII вв. / Отв. ред. С. Г. Бархударов. М., 1975-. Вып. 1- ...

14. Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.

15. Архив автора.

16. Фольклорный архив Сыктывкарского госуниверситета.

17. Крашенинникова Ю. А. Персонажи в приговорах свадебных дружек: образы участников ритуала // Традиционная культура: Научный альманах. 2006. N 3.

18. Русский фольклор Удмуртии. Ижевск, 1990.

19. Архив кафедры фольклора Московского госуниверситета.

20. Виноградов Н. Н. Народная свадьба в Костромском уезде // Труды Костромского научного общества по изучению местного края. 1917. Вып. 8.

21. Суслов И. Из свадебных обрядов Малмыжского уезда // Вятские губернские ведомости. 1901. N33.

22. Архив Российского этнографического музея.

23. Российский государственный архив литературы и искусства.

24. Доброздраков М. Село Ульяновка Нижегородской губ. Лукояновского у. // Этнографический сборник. СПб., 1853. Вып. I.

25. Даль В. И. Пословицы русского народа. В 2-х т. М., 1989.

26. Песни, собранные П. В. Киреевским. Новая серия. М., 1911. Вып. I.

27. Васнецов А. Песни северо-восточной России. Песни, величания и причеты, записанные в Вятской губернии в 1868 - 1894 гг. М., 1894.

28. Шейн П. В. Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, сказках, легендах / Материалы, собранные и приведенные в порядок П. В. Шейном. СПб., 1900. Т. I. Вып. 2.

29. Ефименко П. С. Материалы по этнографии русского населения Арх. губ. // Труды этнографического отдела общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. М., 1877. Кн. 5. Вып. 1.

30. Балашов Д. М., Марченко Ю. И., Калмыкова Н. И. Русская свадьба. Свадебный обряд на Верхней и Средней Кокшеньге и на Уфтюге (Тарногский район Вологодской области). М., 1985.

31. Лирика русской свадьбы / Изд. подгот. Н. П. Колпаковой. Л., 1973.

32. Обрядовая поэзия. Кн. 2. Семейно-бытовой фольклор / Сост., подготовка текстов и комментарий Ю. Г. Круглова. М., 1997.

33. Вятский фольклор. Народный календарь. Котельнич, 1995.

34. Поэзия крестьянских праздников / Вст. статья, составление, подготовка текста и примечания И. И. Земцовского. Л., 1970.

35. Колосов М. А. Заметки о языке и народной поэзии в области северно-великорусского наречия // Сб. отделения русского языка и словесности Императорской Академии Наук. СПб., 1877. Т. XVII. N 3.

36. Фонограммархив Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.

37. Архив Государственного литературного музея.

38. Пермский сборник. Повременное издание. М., 1860. Кн. 2. Ч. 2.

39. Никифорова О. В. Диалектная свадебная лексика в Нижегородской области / Дисс. ... канд. филол. наук. М., 1997.

Опубликовано 19 июля 2022 года