ИСТОРИЯ КОРЕИ И РОССИИ В РОССИЙСКИХ И КОРЕЙСКИХ УЧЕБНИКАХ

Дата публикации: 16 июня 2024
Автор: Т. М. СИМБИРЦЕВА →
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: СЕМЬЯ, ДОМ, ЛАЙФСТАЙЛ →
Номер публикации: №1718550654 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!

Настоящая статья посвящена кампании "За формирование правильных представлений о Корее за рубежом (Хангук паро аллиги)", которая с 1979 г. проводится в Республике Корея (РК), в первую очередь Институтом развития образования РК (ПРО). Первостепенная задача кампании - внесение поправок в зарубежные школьные учебники с целью "распространения правильных представлений о Корее (Хангук) в мировом сообществе". "Правильные представления" охватывают впечатления, знания, отношение, ценности. Другая задача - исправление искаженных представлений о Корее в результате неправильной информации или ошибок восприятия, а также "плохих предубеждений" иностранцев [Сегехва сидэ-ый..., 2002, с. 1]. За 20 с лишним лет работы сотрудники ПРО собрали и проанализировали 1408 учебников из 52 стран мира, выпустили 111 исследовательских докладов и сборников, в том числе 9 -по России [Сегехва сидэ-ый..., 2002, с. 7]. В 1992 - 1998 гг. были проведены четыре корейско-российских семинара - все в Южной Корее, причем с российской стороны в них участвовали, главным образом, чиновники Министерства образования РФ. В 1999 - 2003 гг. участники кампании (сотрудники ПРО и Академии корееведения РК, а также независимые эксперты) дважды посетили нашу страну для ознакомления с положением дел на месте.

Хотя работа по изучению российских учебников активизировалась в ИРО в 1990-х годах, когда СССР распался, а Российская Федерация отказалась от коммунистической идеологии, эксперты ИРО все исследованные российские учебники, наряду с учебниками КНР и Северной Кореи, до сих пор объединяют в "группу социалистического (коммунистического) ареала". Вплоть до последнего времени они опирались в своих выводах исключительно на четыре российских учебника, причем выпущенных до 1989 г.¹ , хотя при этом признают, что "после распада СССР и с рождением новой России в ней появилось большое количество учебников, написанных с новых точек зрения". Анализ пособий нового поколения, выпущенных в 2001 - 2003 гг., был впервые сделан представителем ИРО доктором Син Хёсук, которая выступила с ним на ежегодной конференции корееведов в Институте Дальнего Востока РАН в марте 2004 г. Она сделала вывод, что "для развития взаимопонимания между РК и Россией в длительной перспективе необходимо уделить особое внимание как работе по созданию правильного представления о Корее в России, так и о России в Корее (здесь и далее курсив мой. - Т. С.)". Ничего подобного до сих пор не отмечалось. Доктор Син отметила, что содержание российских учебников по Корее становится все более объективным, в то время как в Южной Корее, напротив, ни точка зрения на Россию, ни по-

¹ Это следует из таблицы "Состояние анализа содержания по Корее в иностранных учебниках по странам и годам" [Сегехва сидэ-ый..., 2002, с. 12 - 13].

стр. 110

священное ей в учебниках содержание почти никак не изменились по сравнению с периодом холодной войны. Она высказала мнение, что в долгосрочной перспективе такое образование южнокорейских школьников в отношении России станет препятствием на пути развития взаимоотношений двух стран. Это вывод, с которым нельзя не согласиться.

Вместе с тем, анализируя содержание российских учебников последних лет, Син Хёсук повторила те оценки, которые были сделаны в официальных публикациях ИРО предыдущих лет [Ким Туджон, 1989; Хангук - Росиа янгуг-ый..., 1992; Росиаый Хангук кваллён, 1996; Росиа кёгвасо сиджон..., 2000 и др.]. Следом за ними она, в частности, выделила следующие "общие ошибочные тенденции в описании Кореи" в российских учебниках: "а) Корее не уделяется достаточно места, отсутствуют посвященные ей специальные разделы и параграфы; б) о Корее часто пишут неправильно. Есть тенденция слишком подчеркивать негативные стороны". Тут надо добавить, что, как указано в брошюре ИРО 2002 г., "среди ошибок по Корее самым серьезным вопросом являются намеренные искажения. Особенно ими отличаются Япония и страны коммунистического ареала, в частности Китай и Россия, где содержание учебников основано на коммунистических понятиях. В них явно прослеживается просеверокорейская позиция" [Сегехва сидэ-ый..., 2002, с. 66].

К разряду "наиболее серьезных ошибок и искажений в зарубежных учебниках" в целом эксперты ИРО относят:

1. Неверное название страны (по-южнокорейски - Хангук).

Слово "Korea" (и его производные) отражает лишь один период истории нашей страны и потому может вызвать путаницу у учащихся. В странах, где используется иероглифика (Япония, Китай), Корею (Хангук) часто называют "Чосон" (т.е. так, как страна называлась до 1945 г. и как она называется в КНДР - Т. С). Здесь прослеживается низкое намерение представить Корею (Хангук) в отрицательном виде, поскольку название "Чосон" не только возрождает воспоминание о несчастных временах японского колониального ига, но и указывает на нежелание признать легитимность южнокорейского правительства.

2. Неверное описание географического положения Кореи (Хангук).

О Корее часто пишут, что это маленький полуостров на восточном краю Азиатского материка, либо, что это буферное государство или мост между Азиатским материком и Японией. Нет учебников, где бы писали, в соответствии с (южно)корейской точкой зрения, что Корея лежит между Азиатским материком и Тихим океаном. По сути это одно и то же, но вопрос о том, как осмысливается местоположение, очень важен... На карте Корейский полуостров кажется очень маленьким по сравнению с материком и протянувшимися далеко с севера на юг Японскими островами. Похоже, что такой зрительный образ влияет и на интерес к Корее в мире в целом.

3. Внушение учащимся сведений, отражающих лишь негативные стороны.

Корея описывается как страна, регулярно подвергавшаяся иностранным вторжениям. Ее называют частью Китая или страной, входившей в ареал его влияния; а также долгое время находившейся в колониальной зависимости у Японии; страной, где разразилась трагическая война в ходе противостояния двух идеологических систем в годы "холодной войны". Тенденция делать упор на негативные стороны существует не только в социалистических странах и в Японии, но и в учебниках дружественных свободных стран, в том числе и США. Например, сверх меры преувеличивается нарушение прав и свобод в период военной диктатуры. Есть учебники, где говорится, что Южная Корея находится под преобладающим влиянием американцев [Сегехва сидэ-ый..., 2002, с. 46, 56 - 61].

Главной ошибкой советских/российских учебников эксперты ИРО считают то, что они составлены "в соответствии с собственными интересами" . Доктор Син выделила в российских учебниках следующие искажения по темам² :

² Аналогичные выводы см.: Сегехва сидэ-ый..., 2000, с. 47-48, 52, 55, 60 - 61.

стр. 111

Японо-китайская война . Используется "неподходящее выражение "бывшая вассалом Китая Корея"" [Сороко-Цюпа, 2002, с. 41], т.е. отрицается тот факт, что Корея была независимым государством.

Русско-японская война . Авторы избегают вопроса о степени ответственности России. Дается неудовлетворительное объяснение причин войны [Сороко-Цюпа, 2002, с. 41].

Японская агрессия . Всю антияпонскую вооруженную борьбу за независимость начиная с 1905 г. отождествляют с влиянием русской коммунистической революции. В таком изложении видна не просто ошибка, но намеренность. Используется как соответствующее понятию Ыйбен (Армия справедливости) русское слово "партизан". Однако в Южной Корее слово "партизан" означает "коммунист", а кимирсеновские вооруженные отряды называют "партизанскими группами" (ппальчисан пха)³ .

Раскол страны . Указывается не на степень ответственности СССР и США, а констатируется, что раскол был вызван противостоянием двух великих держав [Новейшая история..., 2002, с. 142]. В учебники следует поместить сведения, конкретно показывающие, кто сыграл ведущую роль в расколе.

Корейскую войну рассматривают с иной, чем наша, точки зрения. В новых учебниках на смену утверждению, что это Южная Корея напала на Север, пришла "версия обстоятельств", согласно которой военные столкновения между Югом и Севером постепенно переросли в войну [Новейшая история..., 2002, с. 296]. Делается попытка утвердить Корейскую войну как неизбежную часть мирового исторического процесса. Это совершенно не оставляет места для рассмотрения точки зрения корейцев в обеих частях полуострова, которые до сих пор испытывают страдания от этой войны.

Южная и Северная Корея после освобождения. В разделе "Подъем национально-освободительного движения после Второй мировой войны" приводятся примеры с Индонезией, Вьетнамом, Пакистаном, Китаем, упоминается и Северная Корея, однако о Южной Корее умалчивается⁴ . Представляется, что такой подход в значительной мере происходит из преднамеренной тенденциозности [то же см.: Сегехва сидэ-ый..., 2002, с. 55]

Экономический рост РК . Вызывает сомнение утверждение, что некоторые страны Азии, в том числе и Южная Корея, осуществляют модернизацию по японской модели. Мнение, что различные страны Азии буквально в наши дни применяют опыт развития Японии последних 20 лет XIX в., хотя с тех пор прошло почти 100 лет и Япония претерпела многие резкие изменения, особенно вследствие двух больших войн, является безосновательным [то же см.: Росиа кёгвасо сиджон..., 2000, с. 25 - 26].

"Причиной ошибок" по Корее эксперты ИРО называют: а) нехватку справочных материалов, б) наличие предубеждений против Кореи - и делают вывод, что их исправлению должен, в первую очередь, способствовать "рост государственной мощи РК" [Сегехва сидэ-ый..., 2002, с. 66 - 67]. По их мнению, по мере этого роста содержание зарубежных учебников по Корее будет становиться все более точным. "Наличие ошибок в содержании учебников в основном происходит из попытки понять Корею,

³ В русском языке "партизан" - это "участник вооруженной борьбы на территории, занятой противником, действующий в составе добровольных отрядов, опирающихся на поддержку местного населения" [Словарь иностранных слов, 1989, с. 373]. Для сравнения: в южнокорейском языке слово "буфет" означает роскошный ресторан, где блюда сервируются в виде "шведского стола". В России "буфет" - это небольшая закусочная. Таких примеров из русско-корейского словаря можно привести немало.

⁴ В качестве источника цитаты приводится ссылка на учебник, название которого можно перевести с корейского как "Более новая история. 1917 - 1939", и указывается, что это цитируется по "Анализу ИРО" (1989, с. 90 - 92). В брошюрах ИРО названия русских публикаций даются только в переводе на корейский язык, что затрудняет их идентификацию.

стр. 112

оценивая внешнеполитическую ситуацию с точки зрения окружающих ее крупных государств, но также недостаточно осознание Кореи в соответствии с реальностью, исходя из ее собственных внутренних позиций", - отмечают южнокорейские эксперты.

* * *

Кампания "Хангук паро аллиги" вызывает чувство недоумения, хотя современные российские учебники истории вряд ли можно назвать идеальными. Сама идея исправления содержания учебников одного государства по схеме, представленной другим государством (в соответствии с его, другого государства, интересами) кажется странной. Отталкивает и формулировка задач кампании - "формирование правильных представлений, впечатлений, отношения, знаний". Кто определит, что такое "правильное", когда дело касается "впечатлений"? В разных культурах и государствах понятие "правильного" существенно различается, не говоря уже о личных представлениях. Могу ли я заставить окружающих иметь "правильное" мнение о самой себе, т.е. считать меня такой, как я оцениваю себя сама? Свобода мнений и выбора -огромная ценность, которую стоит защищать.

Нас упрекают, что мы пишем "с собственных позиций", но возможна ли какая-то другая? Авторы учебников придерживаются разных концепций - и исторических, и методологических, играют роль и личные убеждения, но в целом они пишут в русле достижений отечественной науки и основываются на ее выводах. С "собственных позиций" составлены и учебники истории в РК, где делается упор на выделение особенности, исключительности корейцев среди других народов мира. Не случайно в рекомендациях доктора Син Хёсук была и такая: "Было бы желательно, чтобы сведения об особенностях и процессе развития Кореи постепенно были включены и в российские учебники до XIX века - во все разделы преподаваемой всеобщей истории". Тут мы решительно расходимся. Учебный процесс в России построен на совершенно другой концепции: сначала - общее, затем - особенное.

Исходя из собственных представлений, доктор Син дает совет: "привлечь внимание российского правительства к работе по созданию правильного представления о России в Корее". Российское правительство никогда не указывало южнокорейцам, что писать о нашей стране, и надеюсь, этого никогда не будет и впредь. Другое дело, что оно должно способствовать более полному и точному освещению проблем Кореи с позиций нашей, отечественной, науки. Для этого было бы полезно обеспечить публикацию трудов русских ученых по истории контактов России и Кореи на корейском языке.

Учебники должны основываться на самых достоверных, базовых, фактах. Есть ли сомнения в том, что Корея многие века входила в ареал культурного и политического влияния Китая; что она пережила в прошлом несколько крупных иностранных вторжений; что в 1950 - 1953 гг. на ее территории шла кровопролитная гражданская война, переросшая в крупный международный конфликт; что в Южной Корее был период военной диктатуры, когда нарушались права человека; что сейчас эта страна находится под преобладающим влиянием американцев? Описание в учебниках самых крупных событий прошлого, на мой взгляд, никак не бросает тень на корейский народ, который всегда с честью выходил из испытаний, сохранил государственность и самобытную культуру, добился на Юге впечатляющих успехов в экономике. Тут, видимо, и проявляется разница между русскими и южнокорейскими авторами в понимании "правильного". Упомянутые события и явления - составляющие мирового исторического процесса. Дать общее представление об этом процессе - и есть главная, по моему разумению, задача преподавания истории в школе.

стр. 113

И еще относительно фактов. Корейский полуостров невелик по площади. Это факт. Станет ли он больше, если в российских учебниках мы напишем о нем, как предлагают эксперты ИРО, что он "словно свисает с Азиатского континента наподобие нефритовых запятых, украшавших короны древних корейских правителей" [Обзор содержания..., 1990, с. 68]? Этот "художественный" пассаж совершенно не соответствует стилю учебников, а плохой перевод на русский язык делает его смехотворным. Это касается и других рекомендаций ИРО, особенно насчет того, как в России писать корейскую историю [Обзор содержания..., 1990, с. 74 - 78]. На свете очень много стран с небольшой территорией. Это ни хорошо и ни плохо. "Маленькое" не означает ни слабости, ни отсталости. Почему казаться кем-то - лучше, чем получать признание в том качестве как ты есть на самом деле?

Подходы к изучению истории в России и РК различны, как и ее оценки. Не совпадает и наше понимание самых основных исторических понятий, таких как "историческая эпоха", "государство", "нация", "империализм", "агрессия", "первоисточник" и пр. Мы имеем разные точки зрения на периодизацию истории. Не существует адекватного перевода на русский язык многих чисто корейских исторических понятий, и наоборот - русских исторических понятий на корейский. Примером тому - фраза "бывшая вассалом Китая", которую доктор Син назвала "неподходящим выражением". Было бы полезно, если бы она подсказала правильный перевод, потому что до сих пор в европейских языках нет иного, кроме "вассал", перевода понятия садэ [букв.: "почитание старшего (государства)"], хотя по смыслу оно, несомненно, отличается от того, что принято понимать под "вассалом" в Европе. Есть проблема с этим понятием и у южнокорейских историков. Когда я защищалась в Сеульском национальном университете, у меня возникли трудности, поскольку аттестационная комиссия требовала убрать из моего текста слова сокпан и чонсоккук, что означает "вассал", "подчиненное государство". Мои возражения, что это цитаты из книг южнокорейских историков, приняты не были. Потребовались долгие консультации и усердное редактирование. Адекватной замены тогда мне не предложили. Позже доктор Пак Чонхё рекомендовал мне использовать в данном случае термин чоджонгук, что, видимо, означает "государство, получающее указания" (от слова чоджон - указание, распоряжение). Возможно, по-корейски это звучит точнее и мягче, но в переводе на русский это все тот же "вассал". Существует необходимость договориться с южнокорейскими коллегами о терминах. По крайней мере, обсудить с ними этот вопрос.

Несостоятельно и мнение, что мы в ряде вопросов отстаиваем "просеверокорейскую" точку зрения. Как и всякая другая страна, Россия отстаивает собственные политические интересы, которые могут совпадать с интересами других государств, а могут и не совпадать. Из учебников подрастающее поколение получает общее представление об этих интересах, их происхождении и смысле, что необходимо, чтобы в дальнейшем их отстаивать. Воспитание патриотизма, гордости и ответственности за свою страну - важнейшая задача учебников. С северокорейцами мы также не согласны по многим вопросам, как то показывают научные дискуссии в конце 1950-х гг. и позже, в том числе и сегодня (например, по вопросу об этногенезе корейцев и Тангуне⁵ , останки которого якобы недавно обнаружили в окрестностях Пхеньяна). Конечно, в советское время содержание наших учебников было идеологизировано, и потому описания Северной Кореи, которая входила в число наших союзников по социалистическому лагерю, были чрезмерно положительными и не раз приходили в

⁵ Тангун - мифологический прародитель корейцев, родившийся по легенде в 2333 г. до н.э. от брака сына Неба Хвануна и медведицы и основавший первое государство на Корейском полуострове - Древний Чосон.

стр. 114

противоречие с историческими фактами, как это было с Корейской войной. Но это время прошло. Большинство российских учебников истории последних лет признают, что войну эту начала Северная Корея. Открыто пишут об этом и в российской научной и общественно-политической литературе.

Что касается науки, то в России существует развитая корееведческая школа - одна из старейших в мире. Она полностью сложилась в 50 - 60 годах XX в. путем самостоятельного изучения всех точек зрения (в том числе, как северо-, так и южнокорейских), но главное - на базе источников. Таким образом, наше понимание истории Кореи обоснованно. Корея во всемирной истории занимает соответствующее ей место, как и любой другой народ. Это место определяется вкладом в развитие мировой цивилизации. Да, она меньше освещена, чем, скажем, Китай, но за рубежом дело с изучением Кореи обстоит намного хуже. Там нередко не знают даже ее географии.

Интересен вопрос о том, от имени какой страны выступают в данном случае южнокорейцы. Чтение официальных сборников ИРО не оставляет сомнений в том, что они говорят от имени всех корейцев, независимо от того, живут ли они в РК или в КНДР. Они уточняют, что слово "Чосон" в применении к Корее является уничижительным. Настаивают на применении слова "Хангук" в отношении всего полуострова, в том числе и в приложении к древности. Вряд ли жители Северной Кореи, которые называют свою страну "Чосон", согласятся с такой трактовкой. У них есть свой взгляд на историю. Есть ли гарантия, что через несколько лет, когда, например, произойдет объединение Кореи, нам не придется по требованию корейской стороны вносить в свои учебники новые поправки, диктуемые изменившейся политической конъюнктурой? В объединенной Корее многие вопросы отдаленного и недавнего прошлого определенно подвергнутся серьезной переоценке. Возможно, будет выработано новое название страны, приемлемое и для северян, и для южан. Пока же южнокорейская сторона может говорить только за себя. Ее аргументы односторонни, часто слабо обоснованны, диктуются преходящим политическим моментом, в то время как главной отличительной чертой учебников должна быть, как представляется, последовательная линия изложения и стабильность содержания.

Вместе с тем кампания "Хангук паро аллиги", несомненно, имеет и немалое положительное значение. Это вызванный практическими задачами реальный повод для ученых и педагогов двух стран начать обмен мнениями. Тем для обсуждения у нас, думается, немало. Российские библиотеки и центры корееведения не имеют в своих фондах никаких южнокорейских учебников. Исключение составляет "Мировая география" для 11-го класса, подаренная в 2000 г. делегацией ИРО Международному центру корееведения МГУ. Он дает некоторое представление о том, что же изучают о России южнокорейские школьники. Например, в нем указывается, что Россия - это страна "с очень простой географией", что в ней живут "32 национальности", у которых "с русскими всегда существовали противоречия", поскольку в советский период правительство СССР проводило политику их ассимиляции. Дается прогноз, что в будущем национальные движения в РФ будут расти, что может привести не только к распаду страны, но и к вооруженным столкновениям с другими республиками [Сеге чири, 2000, с. 277 - 289]. Мне приходилось читать книги и статьи уважаемых южнокорейских авторов, которые утверждали, что в Первой мировой войне Россия воевала на стороне Германии, что Гитлера победили 10 тысяч бравых американских парней, высадившихся в Нормандии в 1944 г., что Россия с конца XIX в. была страной воинствующего шовинизма и т.п.

Требует обсуждения не только содержание учебников по истории России. Имеется много сложных вопросов в области трактовки истории российско-корейских отношений, в том числе и их раннего этапа. Скажем, в том же учебнике "Мировая география" в краткой исторической справке рассказывается, что корейско-русская граница

стр. 115

была установлена Россией в 1860 г. с целью приобрести незамерзающий порт на территории Кореи, что в 1945 г. СССР захватил Северную Корею, из-за чего его отношения с РК стали окончательно враждебными и т.д. Так представление о постоянно исходящей от России опасности прививается новым поколениям южнокорейцев. Демонстрации протеста жителей Инчхона против "русских захватчиков" в дни посещения этого порта русскими военными кораблями в связи со 100-летием подвига "Варяга" (февраль 2004 г.) стали реальным результатом такого образования. Но если бы кто-то спросил тех демонстрантов, что именно захватила Россия у Кореи, вряд ли они смогли бы ответить на этот вопрос. Ответа на него я не нашла и в трудах современных южнокорейских историков, в подавляющем большинстве своем отстаивающих так называемую "теорию о русской угрозе Корее" [Симбирцева, 2002].

До сих пор нет откровенного обмена между историками России и Южной Кореи. Это вызвано многими причинами, в первую очередь отсутствием искренней в этом заинтересованности и потребности, а также слабым знанием языка, менталитета, культуры и трудов друг друга, преобладанием в исторических исследованиях политических и идеологических задач над исследовательскими, инерционностью мышления, нежеланием идти против традиции и авторитетов и пр. Теперь у нас в связи с желанием южнокорейской стороны внести коррективы в российские учебники появилась реальная почва для диалога. Он был бы очень полезен для углубления наших знаний друг о друге, аргументированного обмена мнениями и, возможно, способствовал бы выработке обоюдоприемлемых выводов и рекомендаций.

В истории русско-корейских отношений нет примеров захвата Россией корейской территории. Пресловутая теория "приобретения Россией незамерзающего порта на корейской территории" - это миф. Его так долго раздували в Корее еще с доколониальных времен - сначала под влиянием китайцев, потом англичан, японцев и американцев, что сейчас он воспринимается в РК как аксиома. Южнокорейские историки не называют конкретно, что это был за порт, когда Россия его захватила и пр. Они ограничиваются указанием "наличия у России неких захватнических планов" [Чхве Мунхён, 1984, с. 51; Чхве Мунхён, 2001, с. 30; Ли Янджа, 1984, с. 65]. Отсюда простые южнокорейцы черпают убеждение, что русские были захватчиками. Современную южнокорейскую историографию иначе, чем "энциклопедией мифа о русской угрозе" не назовешь.

Вместе с тем в южнокорейской литературе, в том числе и в брошюрах ИРО, называют "традиционно дружественными Корее" государства, которые в прошлом нападали на корейскую территорию - США, Францию и Англию. Захватчиками они не считаются. Более того, англичанам, оккупировавшим в 1885 г. корейский остров Комундо и удерживавшим его в течение почти двух лет, в РК поставлен памятник. Это необъяснимо с точки зрения здравого смысла. Это - политика. Поскольку и Англия, и Франция относятся к числу наиболее развитых государств мира, видимо, тут срабатывает представление о прямой зависимости содержания в учебниках от "государственной мощи". Получается, что народы и страны, не имеющие этой "мощи", не могут рассчитывать на объективное освещение своей истории, географии, экономики и пр.? Не вызвано ли негативное, убогое и скудное представление в южнокорейских учебниках о России тем, что "после развала бывшего СССР она стала занимать в мире более низкий статус"? [Анализ российской..., 1997, с. 50]. Можно ли при таком политизированном подходе добиться "правильного представления о других странах и народах на основании фактов"?

Россиян и южнокорейцев разделяет стена идеологии, предубеждения и культурного непонимания. За исключением трудов историков Пак Чонхё (в основном на русском языке, в РК неизвестны), Чхве Чинняна (на английском языке, в РК неизвестны), Син Сынгвона (основные труды на английском, малоизвестны в РК), Ён Гапсу

стр. 116

(фрагменты книги 2001 г.), Хо Донхёна (статья 2001 г.) и популярной книги Со Сандока "Россия - друг или враг?", я не знаю южнокорейских книг, где бы о России было написано доброжелательно и/или объективно (т.е. на основе первоисточников). Так откуда же возьмется "взаимопонимание", за которое сегодня ратует Институт развития образования РК?

В сегодняшней Южной Корее осуждать Россию выгодно и почетно. Неслучайно почетный профессор Ханянского университета Чхве Мунхён - историк, который не знает русского языка, русских документов и книг (и не хочет знать⁶ ) и все свои труды написал по японским материалам колониального и даже доколониального периодов, а также американским трудам периода "холодной войны", являлся до недавнего времени председателем Научного исторического общества РК. Он считается "главным авторитетом" в своей стране по истории корейско-русских отношений. Негативное отношение к России культивировалось в Южной Корее десятилетиями. Это последовательная государственная политика.

К вопросу о том, что "великодержавный (букв.: с позиций большой страны) подход совершенно не оставляет места для рассмотрения точки зрения корейцев". Это не так. Современные южнокорейские авторы пишут, что "до середины 1980-х годов не только южнокорейцы считали Россию "самой ненавистной страной", но и Россия, видимо, считала Южную Корею одним из своих врагов" [Со Сандок, 2001, с. 32]. Это предположение основано на негативизме и незнании. Россияне никогда не считали корейцев врагами, и ничего подобного в русской исторической литературе южнокорейцы не найдут, когда все же захотят подробно ознакомиться с ее содержанием. Русская литература и отношение к корейцам большинства простых людей в нашей стране не дают никаких оснований считать, что такая враждебность в России когда-то существовала или существует. Русские авторы всегда с уважением описывали историю Кореи, выражали сочувствие борьбе корейского народа за независимость как в годы японского колониального господства, так и в более ранние периоды. В самом доброжелательном тоне были написаны книги русских путешественников по Корее XIX в. Та же тональность сохранилась и в трудах советских/российских корееведов. В РК на корейский язык они почти не переводились. Редкое исключение составляет книга "По Корее. Путешествия", переведенная советником нашего посольства в РК, ныне покойным А. Т. Иргебаевым, и опубликованная в Сеуле в 1994 г. [Росиа чхоппо чан-гё..., 1994]. Вряд ли найдется другая страна, кроме России, где переведено так много произведений корейской классической литературы, написано столько фундаментальных трудов по корейской истории и культуре. Достаточно упомянуть, что единственный в мире полный перевод корейской летописи XII в. "Самгук саги" существует именно на русском языке. Однако южнокорейский обыватель даже не подозревает о тех больших усилиях, что вот уже свыше столетия прилагают в России для изучения его страны, и о неизменно положительном отношении россиян к корейцам.

В 1998 г. мне довелось присутствовать на совместном российско-корейском семинаре по проблемам учебников в ИРО. Помню доклад представителя южнокорейского Общества славистов Ким Хёнтхэка, который заявил, что за пять последних лет в России вышли только пять книг по Корее, причем все они назывались "Республика Корея". Самым лучшим описанием корейской истории на русском языке он признал полуторастраничный текст из брошюры для русских бизнес-туристов. И это было сказано вскоре после выхода в свет второго тома "Самгук саги"! Об этой титанической работе и ее значении в развитии мирового корееведения Ким Хёнтхэк умолчал.

⁶ См., например, выступление Чхве Мунхёна на "круглом столе" с участием ведущих южнокорейских историков-русистов "Но вегё мунсо панён кынсеса таси ссоя" ("Отразив русские дипломатические документы, надо переписать историю нового времени") в газете "Тэхан мэиль" за 10 июня 2002 г.

стр. 117

Всего же в 1991 - 1998 гг. в России и ряде стран СНГ было опубликовано свыше 150 монографий и сборников по корейской тематике [Концевич, 2003, с. 59 - 76], не говоря уже об отдельных статьях.

Долгое время россияне находились в полном неведении относительно того, что пишут и думают о них южнокорейцы. Интенсивное развитие средств связи и СМИ в наши дни, несомненно, положит этому конец. Но судя по состоянию дел на сегодняшний день, вряд ли это приведет к взаимопониманию. Взять, например, труды южнокорейских историков о "покорении России" (насон чонболь) отрядом из 265 корейских воинов в 1658 г. [Хангук минджок мунхва..., 1991, с. 217]⁷ . Думаю, что они и сами уже не верят, что их предки когда-то "покорили" Россию, но все же пишут об этом в энциклопедиях и справочниках. Не имеем ли мы тут дело с той самой "намеренной тенденциозностью", в которой эксперты ИРО обвиняют составителей русских учебников?

Другой пример. Нет сомнения, что в разгроме японского милитаризма важную роль сыграли и действия американцев на Тихом океане в 1941 - 1945 гг., и освободительная борьба народов Китая, Кореи, Юго-Восточной Азии, и многие другие факторы. Но кровь свою за освобождение непосредственно Кореи проливали только советские солдаты. 1963 из их числа погибли или были ранены в августе 1945 г. на корейской земле [Гриф секретности снят..., 1993, с. 325]. В южнокорейских учебниках об этом никогда не пишут. Работая на радио, я встречалась с участниками освобождения Кореи, записывала их рассказы. И пятьдесят лет спустя эти люди искренне верили, что боролись в Корее за справедливость, за освобождение ее народа. Эти ветераны были уверены, что корейский народ помнит и ценит их подвиг и жертвы. А сегодня известный политолог Ким Хакчун утверждает, что советская армия вступила на корейскую землю, заранее преследуя преступные цели, и ставила перед собой задачу насильственного насаждения режима, чуждого народу. Доктор Квон Хиён, поменяв местами причину и следствие, игнорируя факты, настаивает, что "Советский Союз объявил войну Японии только за 8 дней до окончания войны", и это произошло потому, что "США пригласили его на Дальний Восток и в Корею для участия в разоружении японских войск" [Hee-Young Kwon, 1992, p. 40]. Разве это, используя стиль экспертов ИРО, не "проамериканская позиция"?

Южнокорейские политологи используют испытанный прием, который я не раз встречала в южнокорейской исторической литературе по России. Суть его - в принижении значения положительного путем приписывания "злого умысла". Заслуживают ли погибшие в Корее в августе 1945 г. советские солдаты - конкретные Ивановы, Петровы, Сидоровы - слова благодарности от корейцев? По-моему, да. Это по-человечески. Какого же рода "правильное представление" о Корее получат потомки тех погибших в Корее солдат, простые люди из России, если узнают, что южнокорейцы приписывают их дедам "злой умысел", ради которого они и погибли? В южнокорейской историографии время утверждения общечеловеческих ценностей еще не наступило. Она по-прежнему обслуживает политику и официальную идеологию. Судя по материалам совместных русско-корейских конференций в ИРО, где выступавшие русские педагоги указывали на приобщение ребенка к общечеловеческим ценностям как главную задачу образования в новом мире, эта тема не нашла никакого отклика в выступлениях их южнокорейских коллег [Хангук - Росиа янгуг-ый ихэ..., 1993].

В том, что "Хангук паро аллиги" носит не только образовательный, но и политический характер, - нет никакого сомнения. Фраза из доклада доктора Син: "Одна из

⁷ Имеется в виду вынужденное, под давлением цинского Китая, участие подразделения корейских солдат в пятой албазинской войне - военном столкновении сводного маньчжуро-китайского отряда численностью в 2450 человек с 220 русскими казаками на Амуре в 1658 г.

стр. 118

целей, которую мы ставим в работе по исправлению российских учебников, заключается в том, чтобы добиться включения в них признания Россией своей ответственности, как одного из государств, виновных в расколе страны и развязывании Корейской войны, что позволит надеяться на ее положительную роль в мирном объединении Корейского полуострова" - отчетливо свидетельствует, что вопрос выходит за рамки школьной программы и что кампания эта имеет политическую подоплеку и мотивацию.

Политизированный подход к созданию учебников будущего вряд ли будет способствовать успеху кампании и развитию российско-корейского сотрудничества. У России есть опыт совместной с другими странами работы над составлением и исправлением учебников. Например, в 1970 - 1990-х гг. Академия педагогических наук СССР/Российская академия образования сотрудничала в этой области с Финляндией и США. Как рассказал мне в беседе участник той работы доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института содержания и методов обучения РАО А. Г. Колосков, взаимодействие длилось несколько лет, на равноправной основе, в рамках двусторонних комиссий, куда входили авторы, педагоги-методисты, историки, работники соответственных министерств двух стран. Они обменивались учебниками, которые были специально для этого переведены, анализировали их содержание, совместно обсуждали и рецензировали, вырабатывали рекомендации, которые затем направляли на рассмотрение в высшие инстанции. В результате в учебники стран-участниц были внесены значительные изменения, удовлетворившие каждую из сторон. Были и другие позитивные результаты: введены в оборот новые исторические материалы, усовершенствована методика, заимствован опыт и пр. В настоящее время Российская академия образования активно участвует в работе по созданию новых учебников в рамках Совета Европы. По мнению А. Г. Колоскова, сотрудничество с РК в области усовершенствования учебников надо начинать "с чистого листа", чтобы снять существующее предубеждение. Не повторять бесконечно то, что было написано в прошлом и что давно потеряло свою актуальность, а идти вперед, основываясь на самых последних достижениях, поскольку российские учебники даже двухлетней давности существенно отличаются от тех, что выпущены в 2003 - 2004 гг. Как подчеркнул эксперт РАО, сотрудничество это может строиться только на равноправной основе. Требование односторонних уступок бесперспективно.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Анализ российской исследовательской литературы по корейской тематике. Сеул: ИРО, 1997. (CR 97 - 42 - 4).

Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М.: Воениздат, 1993.

Ким Туджон и др. Консанквон-ый Хангуккван: Чунгук, Ссорен, Тондок кёгвасо сог-ый Хангук кваллен нэён пунсок (Взгляд на Республику Корея через призму коммунистической идеологии: анализ содержания по Корее в учебниках Китая, СССР, Восточной Германии). Сеул: ИРО, 1989. (RR 89 - 16).

Концевич Л. Р. Литература по Корее, изданная в России и ряде стран СНГ в 1991 - 2003 гг. // Российское корееведение. Альманах. Вып. 3. М.: Муравей, 2003.

Ли Янджа. Хан-но чопкын-гва тхонсан чанджон-ый чхегёль кёнви-е тэхаё (Корейско-русское сближение и ход заключения "Правил о торговле") // Тоный сахак (Пусан). 1984. Вып. 1.

Новейшая история зарубежных стран. XX век. Учебник по истории для И классов / Под ред. Родригеса А. М. М.: Владос, 2002.

Обзор содержания о Корее в советских учебниках. Сеул: ИРО, 1990. (Научно-исслед. материал 90 - 5).

Росиа кёгвасо сиджон чоса хвалътон погосо (Доклад о состоянии дел в области подготовки учебников в России). Сеул: ИРО, 2000. (RM 2000 - 31).

Росиа чхоппо чангё Тэхан чегуг-е ода (Русскиеразведчики в Корейской империи). Пер. с рус. Иргебаева А. и Ким Чонхва. Сеул: Кая мидио, 1994. 247 с.

Сеге чири (Мировая география). Учебник для старших классов средних школ. Одобрен Министерством образования РК в 1995 г. Сеул: Кёхваса, 2000.

стр. 119

Сегехва сидэ-ый Хангук паро аллиги {Кампания за формирование правильных представлений о Корее за рубежом периода глобализации). Сеул: ИРО, 2002. (RM 2002 - 38).

Симбирцева Т. М. Современная (1984 - 2001) южнокорейская историография о характере раннего периода русско-корейских отношений (до 1895 г.). Канд. дис. М.: ИВ РАН, 2002.

Словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1989.

Со Сандок. Росиа чог-инга чхингу-инга (Россия - враг или друг?). Сеул: Тэсан чхульпханса, 2001. 281 с.

Сороко-Цюпа О. С, Смирнов В. П., Строганов А. И. Мир в XX веке. Учебник для 11 классов. М.: Дрофа, 2002.

Хангук минджок мунхва тэбэкква саджон (Энциклопедия корейской национальной культуры). В 27 тт. Т. 5. Сеул, 1991.

Хангук - Росиа янгуг-ый ихэ чынджин-ыль вихан ёкса кёгвасо кэсон панан тхамсэк (Исследование планов по улучшению учебников с целью развития взаимопонимания между РК и Россией). Сеул: ИРО, 1992. (RM 92 - 7-2).

Чхве Мунхён. Хангуг-ыль туллоссан чегукджуый ёльган-ый какчхук (Столкновение империалистических держав вокруг Кореи). Сеул: Чисик санопса, 2001. 367 с.

Чхве Мунхён. Хан-но сугё-ый пэгён-гва кёнви (Фон и обстоятельства установления корейско-российских отношений) // Хан-но кванге 100 нёнса (Столетняя история корейско-русских отношений). Сеул: Общ-во по изучению корейской истории, 1984, с. 49 - 74.

Hee-Young Kwon. The Soviet Union and Divided Korea // Korea and Russia. Towards the 21st Century. Seoul: The Sejong Institute, 1992.

стр. 120

Опубликовано 16 июня 2024 года