Рейтинг
Порталус

Демографический портрет Москвы в годы Великой Отечественной войны

Дата публикации: 24 апреля 2021
Автор(ы): И. Н. Гаврилова
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: СЕМЬЯ, ДОМ, ЛАЙФСТАЙЛ
Номер публикации: №1619253112


И. Н. Гаврилова, (c)

В отечественной статистике до сих пор нет данных по численности населения в годы войны, не говоря уже о его воспроизводстве и миграции. Статистические данные за 1941-1950гг. отсутствуют, редко встречаются до 1959 года. Таким образом, в статистической базе по народонаселению имеется огромный провал за 1941-1958 гг., частично восполняемый лишь в последний период. Наши потери во время войны были столь велики, что скрывались в стратегических целях. Москва не избежала общей участи, хотя и не в таких масштабах, как Ленинград и ряд других городов. Тем не менее, и по населению столицы имеются далеко не полные данные.

Сохранившиеся архивные материалы (в частности, Центрального муниципального архива Москвы - ЦМАМ) все-таки позволяют судить о состоянии московского населения в годы войны. Наиболее сложным было определить хотя бы приблизительную численность населения города, в особенности в конце войны. Однако сопоставительный анализ имеющихся и вычисленных данных дает возможность сделать предположительные оценки численности населения Москвы рассматриваемого периода. В целом они оказались верны, что подтверждают данные другого архива - Центрального архива общественных движений Москвы (ЦАОДМ). Речь идет прежде всего о недавно обнаруженном и рассекреченном экономико- статистическом справочнике "Москва в цифрах", изданном в 1947 г. для служебного пользования всего в пяти экземплярах по заданию Исполкома Моссовета. Тем не менее, и к этому справочнику, содержащему ценнейшие сведения по статистике населения в годы войны, необходимо подходить критически, поскольку его авторам приходилось отталкиваться от официальных, то есть несколько завышенных, данных переписи 1939 г. (например, по численности москвичей- 4 млн 137 тыс.). Наибольшего доверия заслуживают относительные цифры, о чем говорит и сопоставительный анализ с данными других источников, но очень важны и абсолютные данные по этому наименее известному в плане статистики периоду.

Отталкиваясь от уточненной цифры по численности жителей Москвы на начало 1939 г. в 4 млн 32,5 тыс. человек и зная естественный и миграционный прирост за 1940 г. (соответственно 42 и 11 тыс. человек), получаем примерную численность населения Москвы к концу 1940г. в 4 млн 139,2 тыс. с учетом 53,7 тыс. человек естественного прироста за 1939 год.


Гаврилова Ирина Николаевна доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института сравнительной политологии РАН.

стр. 118


Вместе с тем, имея коэффициенты воспроизводства населения и абсолютные данные по рождаемости и смертности за 1940 г. подсчитываем, что должно было быть не менее 4 млн 333,7 тыс. человек. Разница может быть объяснена частичной мобилизацией на советско- финляндскую войну 1939- 1940 гг., а также увеличением количества призывников в армию после введения новых положений по воинской обязанности в СССР (отмена альтернативной службы, продление срока пребывания на службе). Это же косвенно подтверждают данные по возрастному составу москвичей по переписи 1939г.: на возраст 20-29 лет приходилось свыше 54% населения города. По данным справочника 1947 г. среднегодовое население столицы в 1940г. составляло 4 млн 347,5 тыс., а к концу года- 4 млн 358 тыс. человек (2).

В первые же месяцы Великой Отечественной войны из Москвы были эвакуированы женщины и дети (3). В частности, 24 июня 1941 г. началась эвакуация Московским советом населения, главным образом детских учреждений (хотя систематический учет эвакуированных начался только с 8 июля): за период по 9 июля было вывезено из города 472 тыс. детей и взрослых, включая 154 тыс. детей, находившихся в лагерях. Всего с начала эвакуации по 26 июля 1941 г. было организованно вывезено, как явствует из записок на имя председателя Совета по эвакуации Н. М. Шверника, 1 млн. 328 тыс. человек, а по 10 сентября - 2 млн 178,5 тыс. человек. Кроме того, по Постановлению Совета по эвакуации от 12 сентября 1941 г. было дополнительно вывезено из Москвы 31,9 тыс. детей из интернатов и детских домов, а всего детей до 15 лет было эвакуировано с июня около 230 тысяч. В августе 1941 г. было эвакуировано большинство беременных женщин (4).

Несмотря на то, что нет полных сведений о числе призванных в действующую армию и ушедших в ополчение и партизаны, можно дать предположительные оценки. Тем более, что известно, что к концу 1941 г. население Москвы уменьшилось до 2 млн 126 тыс. жителей, то есть за год сократилось на 2 млн 13,2 тыс. человек, или на 48,6% от довоенной численности. Зная же число родившихся и коэффициент рождаемости в 1941 г. (вряд ли подтасованных в секретных материалах), получаем исходную для этих расчетов цифру в 3 млн 664 тыс. человек на 1941 год. Следовательно, если учесть миграционный прирост, а он был в 1941 г. отрицательным и составлял 823,4 тыс. человек, а также естественный прирост за 1941г. (+33,4 тыс. человек), население Москвы без мобилизованных в армию составило бы 2 млн 874 тыс. человек. Таким образом, можно предположить, что разница между исходной для расчетов цифрой и цифрой на конец 1941 г. и означает число ушедших на фронт москвичей, а именно 790 тыс. человек. Хотя если принять во внимание численность населения на конец 1940 и 1941 гг., разница с учетом естественного и миграционного прироста гражданского населения получается больше, а именно 1 млн 223,2 тыс. человек. Можно считать, что из 433,2 тыс. человек, не учтенных в статистических сводках по 1941 г., часть составляют выехавшие из столицы без регистрации, а часть - репрессированные, проходившие по особым спискам. Но это лишь предположения, требующие дальнейшего уточнения (5).

Из источников явствует также, что с 1942 г., то есть после отражения в декабре 1941 г. натиска врага на Москву, в город начался обратный приток населения. За три года, с 1942 по 1944 г., население Москвы увеличилось на 1 млн 95 тыс. человек, причем только за 1943г.- на 414,5 тыс. человек, главным образом за счет механического прироста, реэвакуации, поскольку тогда была естественная убыль населения. За 1942 г. общий прирост составил 17,3% к населению Москвы на начало года, за 1943 г.- 15,9%, за 1944г.- соответственно 9,8%. По этим данным можно просчитать вероятную численность москвичей в военные годы. Получаем в 1942 г. 2 млн 493,8 тыс., в 1943 г. - 2 млн 890,3 тыс. и в 1944 г. - 3 млн 173,6 тыс. человек. Последняя цифра несколько меньше полученной другим путем: известная численность на конец 1941 г. плюс общий прирост с 1942 г. по конец 1944г., что дает нам цифру в 3 млн 221 тыс. человек. Среднегодовое же население в 1944г. составило, следовательно, порядка 3 млн 198 тыс.

стр. 119


человек, что соответствует приведенной в справочнике 1947 г. среднегодовой численности в 3 млн 185,9 тыс. человек на тот же 1944 год (6).

В довоенном 1940 году миграционный, или механический (как тогда его называли), прирост населения города был незначительным по сравнению с естественным, составлявшим 79,25% общего прироста населения Москвы. Механический прирост в 1940 г. составлял 11 тыс. человек, или 20,75% всего прироста москвичей за год. При этом уже в 1940 г. прослеживалась убыль мужчин (26,5 тыс.) наряду с приростом женщин - в 37,5 тысяч. Среди прибывших в столицу свыше 64% были сельскими жителями, почти 80% приехали из РСФСР, 4,4% - с Украины и 1,3% - из Белоруссии. Половина прибывших традиционно приходилась на шесть областей: Московскую, Рязанскую, Смоленскую, Тульскую, Орловскую и Тамбовскую. Всего прибыло в Москву в 1940г. 395,3 тыс., а выбыло 384,3 тыс. человек, причем среди выбывших большинство составляли лица 20-49 лет. Меньше всего было детей как среди выбывших в 1940 г., так и среди прибывших. Конечно, с начала войны доля детей и женщин среди выбывших, то есть эвакуированных, резко увеличилась, но массовый уход мужчин на фронт уравновешивал соотношение полов (7).

Материалы свидетельствуют, что убыль за счет миграции московского населения составила в первом полугодии 1941 г. 34 536 человек, а во втором полугодии - 788 879 человек, что дает в совокупности убыль населения столицы на 823415 человек. Однако есть основания считать ошибочными данные по первому полугодию, поскольку расчеты по другому источнику показывают, что прирост женского населения равнялся 7,1 тыс., а мужского населения был отрицательным и составил 27,5 тыс. человек, что в результате дает убыль в 20,4 тысячи. Получается, годовая убыль несколько меньше и составляет 809,3 тыс. человек. Убыль же, как известно, является разницей между числом выбывших и прибывших. Число же выбывших из столицы было в то время очень велико: к декабрю 1941 г. в восточные районы страны выехало 2 млн 200 тыс. человек (8).

С 1942 г. началась реэвакуация москвичей, хотя первые реэвакуированные были зафиксированы уже во втором полугодии 1941г. (316,3 тыс. человек). Население города начало постепенно восстанавливать свою численность за счет миграционного прироста. Однако и в 1942 г. прослеживалась убыль мужского населения (72,7 тыс.), в то время как у женщин отмечался прирост (57 тыс.). Причем, даже для обоих полов наблюдалась убыль в возрастных категориях от 18 до 39 лет: 56,6 тыс. из общей убыли в 15,7 тыс. за 1942 год. Пик реэвакуации пришелся на 1943г.: прибыло 620,3 тыс. человек против 158,3 тыс. выбывших из города. Наибольшую долю в общем приросте москвичей составили в то время возрастные группы 30-39 лет и дети до 7 лет. Если в 1942 г. при реэвакуации не возвращались еще женщины, имеющие малолетних детей, а также члены семей работающих, то в 1943 г. начали возвращаться в город работающие женщины с детьми и работающие члены семей. Вследствие этого прирост женщин в московском населении почти в три раза превышал прирост мужчин. Кроме того, с 1943г. развертывается работа учреждений и предприятий Москвы, увеличивается в 1,5 раза по сравнению с 1942 г. количество вузов и техникумов (9).

В 1944г. приток населения в столицу начал спадать: прибыло на 163 тыс. человек меньше, чем за 1943 год. Общий же миграционный прирост населения составлял в 1944 г. 329,9 тыс. человек против 462 тыс. в 1943 году. В основном прибывали женщины; среди же выбывших более 2/3 составляли мужчины. Значительную долю среди прибывших составили дети до 15 лет (18,9% и 16,2% соответственно за 1943 и 1944 гг.), а также пожилые старше 50 лет и женщины в возрасте 20-49 лет, имеющие детей. В 1944г. из Московской обл. прибыли 45,2% мигрантов, 19,4% - из Рязанской обл., 18,2% - из Свердловской, 16,2% - из Узбекистана, 15,3% - из Горьков- ской обл., 14,3% - из Татарии, 14,2% - из Казахстана,, 12,4% - из Башкирии. Всего за 1942-1945 гг. было учтено 1 млн 906,6 тыс. прибывших и 826,2 тыс. выбывших из столицы; как и прежде, больше всего мигрантов

стр. 120


приходилось на РСФСР (67% всех прибывших и 38,6% всех выбывших). По числу прибывших первое место удерживала Московская обл., далее шли Куйбышевская обл.. Рязанская обл.. Узбекская ССР и Татарская АССР, Казахстан. Среди мест, куда уезжали москвичи, выделялись опять же Московская обл., Мордовия (почти 5% от итога), Узбекистан, Рязанская обл. и Ленинград. Что касается возрастного состава, то наибольший удельный вес как среди прибывших, так и выбывших составляли возрастные группы от 30 до 49 лет (порядка 42%), но среди мужчин в возрасте от 18 до 29 лет, как и следовало ожидать, выбывшие почти в 1,5 раза превышали долю прибывших в Москву (10).

Опираясь на результаты сопоставления и перепроверки всех источников, можно утверждать, что в 1945 г. среднегодовое население столицы составляло 3 млн 420,3 тыс. жителей, к концу года - 3 млн 622 тыс. человек. По исчислению на 1 января 1946г. (о котором, кстати, в нашей статистике даже не упоминается) в Москве проживало 3 млн 621 868 человек, на 1 января 1947г. насчитывалось уже 4 млн 199412 человек, на 1 января 1948г.- 4 млн 251 648 человек. Это свидетельствует о том, что к концу 1946 г. столице удалось восстановить довоенную численность населения. Восстановление шло главным образом за счет миграции, что относится и к мирному населению, возвращавшемуся из эвакуации, и к демобилизованным воинам. 23 июня 1945 г. было принято постановление Президиума Верховного Совета СССР о демобилизации первой очереди 13-ти старших возрастов личного состава Действующей армии. По состоянию на 1 января 1946 г. в Москву прибыло из Красной армии 157,2 тыс. человек, на-1 января 1947г.- 302,8 тыс., на 1 января 1948г., то есть за весь период демобилизации,- 395,4 тыс. человек, в том числе 82,4 тыс. офицеров (11).

Вторая мировая война нанесла значительно больший урон населению Москвы и страны в целом, чем первая мировая, что отразила динамика численности населения столицы. Несмотря на то, что определяющую роль играли миграционные процессы, существенное значение имели изменения в воспроизводстве населения. Если в конце 1930-х годов ежегодный естественный прирост в Москве составлял в среднем 54,3 тыс. человек, то в предвоенный 1940 год - уже 42 тыс., а в 1941 г. снизился до 30,3 тыс. человек, хотя и оставался положительным. Естественная убыль московского населения началась с 1942 г. и усилилась в 1943 г. (соответственно - 47,1 и 44,4 тыс. человек), что было связано с непосредственным влиянием войны. Однако ввиду изменившегося направления миграции населения в 1942г. и последовавшего увеличения числа рождений с 1944г. (с 27 до 51,4 тыс. за 1943-1944гг.), сальдо естественного прироста населения города стало положительным уже в 1944 году. В 1940-1945гг. естественный прирост (убыль) на 1 тыс. московского населения составлял: 9,2; 6,9;- 19,3;- 16; 1,5; 7,3. В победном 1945 году величина естественного прироста выросла в Москве по сравнению с 1944г. в 5 раз, но так и не достигла уровня предвоенных лет (12).

Постепенно снижающаяся с 1938 г. рождаемость населения особенно заметно сократилась в 1940 г., что стало, по мысли Б. Ц. Урланиса, следствием частичной мобилизации молодых мужчин на советско- финляндскую войну 1939-1940 годов. Однако это влияние представляется несколько преувеличенным из-за незначительного числа мобилизованных (хотя и это имело место). Все же в данном явлении скорее нашли отражения изменения в демографическом поведении населения, постепенно менявшегося в процессе так называемого демографического перехода (то есть перехода от высоких показателей рождаемости и смертности населения к низким), в том числе распространение планирования семьи. Угроза войны ощущалась многими, что, по-видимому, вело и к сознательному ограничению деторождения, что уже наблюдалось в период первой мировой и гражданской войн. Это относится и к населению Москвы, и страны в целом (13).

Практически во всех статистических работах и справочниках приводится одна и та же цифра на 1940г. по рождаемости населения- 27%о (по Ленинграду встречаются расхождения в оценках на 1940 г. по

стр. 121


рождаемости - 23,6%о и 25,1%о), что ниже, чем по стране, в том числе по городскому населению СССР (30,6%), но не намного. Однако анализ архивных данных показал, что коэффициент рождаемости в предвоенной Москве был ниже официального (составляя 23,6 на 1 тыс. населения в 1940 г.) и в 1,5 раза ниже, чем за тот же год по стране (36,1%о по основному варианту). Рождаемость в столице в годы Великой Отечественной войны упала более чем в 2 раза, достигнув небывало низкого уровня в 1943 г. (26,3% от уровня 1940 г., что означает 9,8%о). Это было вызвано (помимо тягот военного времени, массовой мобилизации мужского населения на фронт, ухода в ополчение) и широкомасштабной эвакуацией гражданского населения из города (14).

Начало войны несколько изменило возрастную структуру рождаемости в Москве. Так, в 1941 г. выросла доля матерей моложе 20 лет и старше 45 лет. Кроме того, в годы войны увеличилось число рождений у многодетных матерей: например, за 1944 г. было 9,3 тыс. таких рождений. Но уже в следующем, 1945 году число рождений у многодетных матерей снизилось до 160. И конечно же, к концу войны резко возросло число матерей- одиночек: в 1945 г. у 17,9 тыс. детей отсутствовала запись об отце в акте о рождении, что составляло 25,7% всех живорожденных за год. Это неудивительно, поскольку в 1944 г. женщины составляли 64,6% всего населения (15).

Существенное влияние на рождаемость, как известно, оказывает брачность населения, в том числе возраст вступления в брак. Данные на 1941 г. показали, что свыше половины всех браков у мужчин приходилось на возраст 24-34 лет. В то же время возраст вступающих в брак женщин был ниже: 42,6% были в возрасте 18-23 лет и примерно столько же - в возрасте 24-34 лет. Как и следовало ожидать, с окончанием войны число браков резко увеличилось (с 11,3 тыс. в 1942г. до 54,6 тыс. в 1945г. и 83 тыс. в 1946 г.), что связано с компенсационной волной; число же разводов резко сократилось (с 25,4 в 1940 г. до 11,7 в 1944г. и 1,2 на 100 браков в 1945 г.). Все это стало результатом не только эмоционального подъема москвичей из-за победы в войне, но и ужесточения процедуры развода, а также отмены признания гражданского брака в 1944-1945 годах (16).

Что касается смертности, то она начала повышаться еще до войны и составила 14,4 на 1 тыс. человек в 1940 г., что выше уровня конца 1930-х годов, равно как и конца 1920-х годов. Однако по сравнению с показателями общей смертности в России за тот же год (20,6%о), а также в Ленинграде (17,5%о в 1940 г.), в Москве смертность была ниже. В 1941 г. смертность москвичей несколько понизилась, но исключительно за счет массовой эвакуации жителей и прежде всего женщин и детей. Вообще в предвоенные годы ведущую роль в движении смертности играла детская смертность, которая лишь в 1944-1945 гг. дала заметное понижение. Но в начале 1940-х годов именно рост смертности детей раннего детского возраста определил повышение уровня общей смертности столичного населения. В 1940 г. наблюдались вспышки у детей острых желудочно-ки- шечных заболеваний и воспаления легких, что привело к исключительно высокой смертности новорожденных в конце 1940- начале 1941 года. Показатель младенческой смертности в Москве в 1940 г. был равен уровню 1924г. (18,1% от числа родившихся). Пик смертности (как общей, так и младенческой) пришелся на 1942г.: соответственно 33,7 на 1 тыс. населения и 206 на 1 тыс. родившихся (17).

Основными причинами смертности у детей до 1 года послужили в начале войны воспаление легких (35% смертей), диспепсия и энтероколиты, врожденная слабость и болезни новорожденных (22%), которые дали в 1941-1942 гг. около 80% всех смертей. В первом полугодии 1943 г. около 48% смертей у новорожденных стали следствием воспаления легких. А в 1944г. наблюдался рост заболеваемости скарлатиной (6,5 тыс. всех случаев заболевания против 3,2 тыс. в 1943 г.). Кроме того, несмотря на снижение заболеваемости дифтерией в 1944 г. на 57% у детей до 1 года по сравнению с 1943г., заболеваемость ею была все еще высокой. В 1944г. в Москве было зарегистрировано 7,7 тыс. случаев заболевания дифтерией.

стр. 122


Однако были приняты экстренные меры, связанные прежде всего с широким охватом детей иммунизацией (в 1944 г. было сделано 95 тыс. вакцинаций), а также с организацией карантинных групп в яслях и детских садах (18).

Успехи медицины и организации здравоохранения в сложных условиях военной поры дали весьма ощутимый результат в деле снижения младенческой смертности, общие показатели которой сократились за 1940- 1945 гг. в 1,8 раза. Но обстановка в городе со смертностью и заболеваемостью как детского, так и всего населения оставалась очень сложной. Это отразилось, в частности, в волнообразном движении заболеваемости в годы войны. Так, в 1943 г. резкий подъем обнаружила заболеваемость брюшным тифом (4,3 тыс. случаев) и паратифом, некоторое повышение было и по малярии, хотя заболеваемость сыпняком понизилась до 2,1 тыс. случаев (против 4,8 тыс. в 1942г., но в 1941 г. было всего 592 случая заболевания сыпным тифом в Москве). Кроме того, в 1943 г. были зафиксированы после длительного отсутствия единичные случаи возвратного тифа, который дал резкое увеличение в 1944-1945гг. (337 случаев за 1945г.), то есть в период интенсивного притока населения в город (19).

Успешно велась в Москве борьба с педикулезом, непременным спутником войны. В 1943 г. было проведено свыше 64,9 тыс. обработок, на начало 1944 г. было выявлено 2,6 тыс. человек, страдающих педикулезом, из которых 89,2% были полностью излечены. В 1943 г. вновь возросла заболеваемость малярией (38,8 тыс. обратившихся за медицинской помощью, из них 16,8 тыс. рецидивов) после снижения из-за массовой эвакуации в 1941 году. Но главным бичом москвичей был в 1943г. грипп- 1 млн. 77,3 тыс. случаев заболевания, в 1944г.- 732,6 тыс. случаев (20).

Определенной вехой в развитии населения в годы Великой Отечественной войны стало то, что ведущая роль в движении общей смертности населения Москвы перешла от детской смертности к взрослой (21). Это было связано как с миграционными процессами, так и с успешной борьбой с младенческой смертностью. Если в 1939-1940 гг. умершие в возрасте старше 20 лет составляли среди всех умерших 50-55%, то в 1942 г. у мужчин- 78%, у женщин- 79%. Резко увеличилась смертность от сердечнососудистых заболеваний, особенно среди женщин, а также от туберкулеза (главным образом, у мужчин). Кроме того, в военные годы повысилась заболеваемость органов дыхания, в основном это было воспаление легких, хотя уровень этих заболеваний несколько снизился по сравнению с довоенным временем.

В возрасте от 40 лет и старше среди умерших 46% женщин и 36,5% мужчин умерли в столице от болезней сердца и органов кровообращения. Второе место занимали у мужчин туберкулез (13%), а у женщин - атеросклероз (9%) и рак (8%). Если в 1940 г. от воспаления легких скончалось 15,2% от всех умерших, то в 1945 г.- 10%. В 1940 г. от туберкулеза легких умерло 7,1% москвичей от общего числа умерших, а в 1945г.- 12,8%, соответственно от рака 6% и 10,6%, от болезней системы кровообращения- 17,7% и 26% за те же годы. Сопоставление данных четко выявило влияние стрессов, недоедания и переутомления на состояние здоровья населения. Оно было бы еще более ощутимым, если бы не самоотверженные действия медицинских работников, четкая организация санитарной и эпидемиологической служб (22).

Эпидемиологическая обстановка в армии в годы войны была под контролем благодаря новым методам иммунизации, позволившим избежать массовых эпидемий, что немаловажно было как для состояния войск, так и для населения в целом (после демобилизации, при эвакуации больных и раненых в тыловые районы). Исключительно позитивную роль сыграло применение поливакцины, сульфаниламидных препаратов в терапии дизентерии, иммунизации против сыпного тифа инактивированным вирусом, открытие советскими учеными новых синтетических противомалярийных препаратов накануне войны (23) и др.

К началу войны в Москве работало 180 врачей-эпидемиологов с 213 помощниками в 86 прививочных отделениях и 13 дезинфекционных бюро.

стр. 123


В это время было создано централизованное Управление дезинфекционной службой, что было крайне важным в чрезвычайных условиях войны. Среди основных его задач были снижение заболеваемости дифтерией и уменьшение летального исхода от кори, дифтерии и коклюша. Дезинфекционной службой Москвы за 1940-1941 гг. было проведено свыше 2,7 тыс. обработок по педикулезу, по паразитарным тифам с третьего квартала 1940 г. централизованно в санпропускнике Гордезстанцией. Была проведена дератизация на 22 млн кв. м площади (выловлено 125 тыс. грызунов, но работа была признана неудовлетворительной), проведены дезинсекционные работы в общежитиях, квартирах, предприятиях, а также дезинфекции у постели больного (88,9 тыс. за 1940 г.). Тем не менее, эпидемиологическая обстановка в городе оставалась напряженной, а с начала войны, естественно, значительно обострилась. Определенную роль сыграла нехватка специалистов, мобилизованных в армию. Так, за период с конца 1940 г. по конец 1941 г. число врачей в столице сократилось с 15,9 до 5 тысяч. Даже к концу 1945 г. довоенная численность врачей не была восстановлена. Уменьшилось и количество лечебных коек: соответственно с 34,6 тыс. до 19,3 тыс. за 1940- 1941 гг. (правда, к концу 1945 г. их количество выросло до 37,3 тыс.)(24).

В целом в годы Великой Отечественной войны в деле организации здравоохранения и социального обеспечения населения прослеживаются два этапа: до 1943г. шло свертывание сети лечебных и других учреждений, с 1943 г. эта сеть реанимируется и развивается. Например, число районных поликлиник и амбулаторий в Москве было за 1941-1943 гг. соответственно 258, 210 и 218, а число здравпунктов- 346, 249 и 280. В начале войны медицинская помощь населению была затруднена из-за сокращения служебного автотранспорта, что не позволяло госпитализировать многих больных (вместо 40 санитарных машин работало 15-20). Реэвакуация населения, восстановление промышленных предприятий в Москве потребовали уже в 1943 г. улучшения амбулаторно- поликлинического обслуживания. К 1943 г. полностью была восстановлена участковая система обслуживания (было 557 участков по обслуживанию взрослого населения с 376 врачами, но требовалась организация еще 43 участков), улучшено снабжение медикаментами, налажена работа медсанчастей на предприятиях (25).

В 1943 г. в столице находилось 4 больших станции переливания крови, 25 районных пунктов и один - при ЗИСе. Через диагностические стационары Москвы за 1943 г. прошло 8,9 тыс. больных, более 6 тыс. инвалидов войны на конец того же года были сняты с инвалидности, из них 131 человек вернулся в строй в РККА. Тем не менее, Инвалидный дом горсобеса увеличил количество коек с 350 до 450, а из состоящих на 15 ноября 1943 г. в районных поликлиниках 18,7 тыс. инвалидов было продиспансеризировано лишь 8,4 тыс. человек. Кроме того, для лечения инвалидов Великой Отечественной войны с психическими травмами военного времени была организована в 1943 г. клиническая больница и открыт санаторий при больнице им. Кащенко на 530 коек. Однако этого было явно недостаточно:

число инвалидов в Москве быстро росло, только за 1941 г. было направлено на протезирование 5,4 тыс. инвалидов, более 15 тыс. инвалидов было трудоустроено. В 1944г. в Москве действовало четыре дома инвалидов (включая три интерната), в которых состояло свыше 2 тыс. человек. С начала 1942г. по 1945г. число инвалидов, получающих пенсии, увеличилось в Москве с 80,4 тыс. до 114 тыс. человек, хотя это и не отразило их реального числа. В апреле 1945 г. на учете в лечебных учреждениях Москвы состояло 47 869 инвалидов Великой Отечественной войны, а всего инвалидов войны насчитывалось 52,2 тыс. в 1945 г. и 74,7 тыс. в 1946 году (26).

Серьезное внимание было уделено проблеме заболеваемости туберкулезом, что также сыграло свою роль в смягчении негативных последствий войны для здоровья населения. В связи с постановлением СНК СССР от 6 января 1943 г. "О мероприятиях по борьбе с туберкулезом" больничная сеть в городе была увеличена для туберкулезных больных с 1,9 тыс. до 3,2 тыс. коек за 1941-1943 гг., а количество коек в дневных и ночных санаториях доведено до 2,2 тысяч. Новым видом помощи туберкулезным

стр. 124


больным стала выдача дополнительного лечебного питания на предприятиях (было выдано 11,2 тыс. пайков за 1943г.). В 1944г. из семи домов инвалидов два были для туберкулезных больных. В концу войны увеличилось число врачей-эпидемиологов (до 116, не считая врачей из Института эпидемиологии и бактериологии), хотя и не достигло предвоенного уровня. Однако санаторная сеть для туберкулезных больных выросла: в Московской обл. в 1945 г. было развернуто 2,6 тыс. санаторных коек, что больше на 30%, чем в 1940г., в основном- для туберкулезников (27).

Лесные школы для детей, страдающих туберкулезом, после 1941 г. были свернуты и вновь открылись лишь в 1943 году. Начали создаваться санаторные группы в детских садах и яслях, на 1116 и 1020 коек соответственно, районные круглосуточные санатории и стационары на дому. Как уже отмечалось, широко применялась в 1940-е годы иммунизация детей. С 1943 г. увеличился и вывоз детей за город в летнее время, хотя дошкольники не вывозились (для них были организованы оздоровительные учреждения в городе). Всего в 1943-1944 гг. в летних лагерях и на оздоровительных площадках смогли отдохнуть более 200 тыс. детей фронтовиков. И все же проблем оставалось множество. Например, не хватало детских врачей: если на 1 января 1941 г. в Москве насчитывалось 36,4 врача на 1 тыс. детей, то на 1 октября 1943 г.- 23,6. Но и тогда интересы детей и их здоровья не всегда учитывались отдельными управленцами (28).

Конечно же, после войны осталось много сирот. 23 января 1942г. вышло специальное постановление СНК СССР об устройстве детей, оставшихся без родителей (хотя число сирот росло и за счет репрессированных в сталинских лагерях). До войны в столице имелось 58 детских домов на 7342 человека. В самом начале войны 54 дома (6742 ребенка) были эвакуированы, но с 1942г. сеть детских домов быстро восстанавливается, и на июль 1948 г. их число составляет 46 на 4770 детей. Кроме того, с 1942 г. по июнь 1948 г. было передано на опеку и попечительство свыше 24 тыс. детей, на патронирование - 2 тыс., а на усыновление - почти 5 тыс. детей. Создавались специальные фонды для организации детского питания, специальные столовые усиленного и диетического питания детей от 3 до 13 лет, расширялась сеть молочных кухонь, которая, тем не менее, и с окончанием войны не достигла довоенного уровня (в 1946 г. их было 20 против 29 в 1940г.)(29).

Количество мест в московских яслях, как и следовало ожидать, уменьшилось: за период с начала 1941 г. по октябрь 1943 г. с 38,6 тыс. до 14,4 тысяч. Однако с начала 1944 г. по начало 1945 г. число детей в яслях увеличилось с 15,4 до 19,9 тыс., в детских садах- с 51 до 63,4 тыс., в школах Москвы- с 380,6 до 444,2 тыс. детей, что отразило прежде всего процесс реэвакуации семей. Общее число детских садов за 1940-1945гг. снизилось с 911 до 700, ясель- с 400 до 202, что свидетельствовало об уроне, понесенном московским населением в годы войны. И в 1946 г. не была полностью восстановлена в Москве сеть роддомов (22 против 31 в 1940 г.), амбулаторий (373 против 470), женских и детских консультаций (соответственно 139 против довоенных 143), домов ребенка (10 против 23) и др. Ввиду колоссального ущерба, причиненного войной, демографическая политика ограничивалась рамками оздоровительных мероприятий, ведущих к снижению смертности населения, борьбой прежде всего с инфекционными и острозаразными заболеваниями, организацией самой необходимой помощи инвалидам и сиротам. Вместе с тем и в те трудные годы проводились научные исследования, касающиеся демографического поведения населения. К примеру, в 1944г. в Москве проходило выборочное обследование семей по районам города, выясняющее изменения детности московских семей (30).

Опыт войны показывает, как в самых тяжелых условиях можно выжить, сохранить население. Важен и опыт проведения государственной демографической политики, организации социальных и медицинских служб.

стр. 125


Примечания

1. Например, в работе АНДРЕЕВА Е. М., ДАРСКОГО Л. Е., ХАРЬКОВОЙ Т. Л. "Население Советского Союза. 1922 -1991" (М. 1993) есть оценки до 1941 г. и с 1946 года. Кроме того, в статье ИСУПОВА В. А. "Смертность населения в тыловых районах России в 1941-1942 годах" ("Население России в 1920 -1950-е годы". М. 1994. Сб. ст.) даны оценки смертности в первые годы войны.

2. ЦМАМ, ф. 126, оп. 13, д. 163, л. 2; ф. 552, оп. 2, д. 108, л. 2. Рассчитано по: Всесоюзная перепись населения 1939 года. М. 1992, с. 31; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 80, 100.

3. ЦМАМ, ф. 552, оп. 2, д. 108, л. 2.

4. Москва военная. 1941 1945. Мемуары и архивные документы. М. 1995, с. 362, 364, 607;

ЦМАМ, ф. 552, оп. 2, д. 108, л. 3, 2.

5. Рассч. по: ЦМАМ, ф. 126, оп. 13, д. 174, л. 1; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 80; оп. 13, д. 167, л. 1-2; оп. 66, д. 26, л. 3.

6. ЦМАМ, ф. 126, оп. 13, д. 174, л. 4; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 80, 130.

7. Рассч. по: ЦМАМ, ф. 126, оп. 13, д. 163. л. 1; д. 174, л. 2; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 130.

8. Рассч. по: ЦМАМ, ф. 126, оп. 13, д. 167, л. 1-2; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 52, д. 10, л. 57; оп. 67, д. 151, л. 130-132.

9. ЦМАМ. ф. 126, оп. 13, д. 167, л. 2; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 129 132.

10. Рассч. по: ЦМАМ, ф. 126, оп. 13, д. 174, л. 12; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 133, 136.

11. ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 80, 100; д. 153, л. 13; д. 171, л. 3, 92; оп. 66, д. 26, л. 24. Темпы прироста московского населения заметно снизились в 1947 г., а с октября численность даже сократилась, что можно объяснить введением специальных мер по усилению паспортного режима в г. Москве от 12 июня 1946 г. (ЦАОДМ, ф. 4, оп. 21, д. 58, л. 70-71).

12. ЦМАМ, ф. 126, оп. 13, д. 162, л. 17; д. 165, л. 24; ЦАОДМ. ф. 3, оп. 67, д. 151. л. 80, 89, 100.

13. УРЛАНИС Б. Ц. Рождаемость и продолжительность жизни в СССР. М. 1963, с. 29.

14. Демография и экология крупного города. Л. 1980, с. 10; УРЛАНИС Б. Ц. Ук. соч., с. 65, 67; АНДРЕЕВ Е.М., ДАРСКИЙ Л. Е. ХАРЬКОВА Т. Л. Ук. соч., с. 120; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 89, 100.

15. ЦМАМ,'ф. 126. оп. 13, д. 173. л. 7; д. 182, л. 6; д. 189, л. 6, 7.

16. Рассч. по: ЦМАМ, ф. 126, оп. 13, д. 165. л. 23; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 80, 100; см. Ведомости Верховного Совета СССР, 1944, N 37; 1945, N 15.

17. ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д. 151, л. 100; ЦМАМ, ф. 552, оп. 2, д. 108, л. 5, 8; Здравоохранение и здоровье населения Российской Федерации. Краткий очерк. М. 1967, с. 56; Демография и экология крупного города, с. 10.

18. ЦМАМ, ф. 522, оп. 2. д. 108, л. 14-15; ф. 126, оп. 13, д. 183. л. 7- 9.

19. ЦМАМ, ф. 738, оп. 1, д. 6. л. 8, 12; д. 8, л. 97.

20. ЦМАМ, ф. 126, оп. 13, д. 183, л. 3, 15, 22; ф. 738, оп. 1, д. 6, л. 5.

21. Особенно резко подскочила смертность в самых старших возрастных группах: с 55,8 на 1 тыс. населения старше 60 лет в 1939г. до 78,1 в 1944г. (ЦАОДМ, ф. 3, оп. 67, д.151, л.125).

22. Рассч. по: ЦМАМ, ф. 552, оп. 2, л. 108, л. 15; ф. 126, оп. 13, д. 162, л. 15 - 16; д. 189, л. 24 26.

23. Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941 1945гг. Т. 32. М. 1955, с. 18, 28. Заболеваемость малярией снизилась на 10 тыс. населения Москвы с 74, 9 в 1940г. до 56,6 в 1945 году.

24. ЦМАМ, ф. 738, оп. 1. д. 4, л. 1; ЦАОДМ, ф. 3. оп. 67, д. 151, л. 88.

25. ЦМАМ, ф. 552, оп. 2, д. 128, л. 10, 1, 3. Кроме того, было 10 туберкулезных и 7 кож-диспансеров.

26. Там же, л. 1, 4, 11, 40; ф. 126, оп. 13, д. 170, л. 1; д. 196, л. 1; ЦАОДМ, ф. 3, оп. 66, д. 47, л. 169; д. 26, л. 25.

27. ЦМАМ, ф. 552, оп. 2, д. 128, л. 1, 5; ф. 126, оп. 13, д. 183, л. 3; ГРИШИНА Т. А. Развитие охраны здоровья детей в Московской области. М. 1958, с. 80.

28. ЦМАМ, ф. 552, оп. 2, д. 128, л. 5; д. 108, л. 15; ф. 126, оп. 13. д. 183, л. 6; ЦАОДМ. ф. 3, оп. 61, д. 47, л. 160; оп. 67, д. 161. л. 3.

29. ЦАОДМ, ф. 3, оп. 66, д. 27, л. 1, 7; оп. 67, д. 153, л. 46.

30. ЦМАМ. ф. 126, оп. 13, д. 183, л. б; д. 178; ф. 552. оп. 2, д. 108. л. 15; ЦАОДМ, ф. 3. оп. 67, д. 151. л. 87, 88; д. 153, л. 41-43. 46.

 

Опубликовано на Порталусе 24 апреля 2021 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама