Рейтинг
Порталус

ГЕНДЕР И МОДЕРНИЗАЦИЯ. БРАЧНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО СЕВЕРНЫХ СТРАН И СОВЕТСКОЙ РОССИИ В 1920-Е ГОДЫ

Дата публикации: 07 июля 2021
Автор(ы): Х. КАРЛБЕК
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: СЕМЬЯ, ДОМ, ЛАЙФСТАЙЛ
Номер публикации: №1625644138


Х. КАРЛБЕК, (c)

© 2004 г.

Х. КАРЛБЕК (Швеция)

Модернизационные процессы, пронизавшие историю XX в., затронули все многообразие общественных структур. При этом оказалось, что течение и направленность этих процессов зависели не только от уровней экономического развития или социально-политического строя, но и от потребностей развития некоторых внеклассовых и неполитических фактов, таких, например, как семья, отношения между полами или поколениями. Гендерная история в совокупности с другими исследовательскими подходами позволяет по-новому взглянуть на процессы модернизации, высвечивая важные для понимания этих процессов, но еще не вполне изученные историками тенденции в изменении обществ, принадлежащих к несхожим типам исторического развития. В статье мы хотели показать, как в различных социально-политических и экономических условиях ставились и решались жизнью и законом проблемы брака в переломные 20-е годы, как в Советской России, так и на Западе, в частности в Северной Европе, типологически близкой к российскому варианту по некоторым историческим параметрам (длительное господство аграрных отношений и поздние сроки модернизации)1 .

"За два года Советская власть в одной из самых отсталых стран Европы сделала для освобождения женщины, для равенства ее с "сильным" полом столько, сколько за 130 лет не сделали все вместе передовые, просвещенные, "демократические" республики всего мира"2 , - заявил в 1919 г. В. И. Ленин, имея ввиду закон о семье и браке, который за год до этого был принят новым советским правительством. Юрист А. Гойшбарг, вчера еще меньшевик, вступивший после революции в большевистскую партию и возглавивший комитет по семейному законодательству, утверждал в комментариях к закону, что отныне достигнуто "абсолютное равенство мужчин и женщин перед законом" и что "акцент в законе на индивидуальных правах и равноправии полов дела-


Карлбек Хелен - доктор философии, доцент Сёдерторнской высшей школы, Стокгольм (Швеция). Перевод со шведского Н. С. Плевако.

1 Carlsson Ch. Kvinnoszn och kvinnopolitik. En studie av svensk socialdemokrati 1880 - 1910. 1986; Det evigt kvinnliga. En historia om forandring. Christina, 1994; Elgdn E. Genus och politik. En jamforelse mellan svensk och fransk abort och-preventivmedelspolitik fran sekelskiftet till andra varldskriget. 1994; Melbz K. Kvinnelighetens strategier. Norges husmorsforbund 1915 1940 og Norges laererinneforbund 1912 - 1940. 1995; Karlsson G. Fran broderskap till systerskap. Det socialdemokratiska kvinnoforbundets kamp for inflytande och makt i SAP. 1996; Manns U. Den sanna frigorelsen. Fredrika-Bremer-forbundet 1884 - 1921. 1997; Frangeur R. Yrkeskvinna eller makens tjanarinna? Striden om yrkesratten fog gifta kvinnol i mellankrigstidens Sverige. 1998; Aegteskab i Norden fra Saxo til i dag. Bente, 1999; Sekelskiften och kon. Strukturella och kulturella overgangar ar 1800, 1900 och 2000. Ida, 2000; Kvinnor pa gransen till medborgarskap. Genus, politik och offentlighet 1800 - 1950. Lars, 2001; Rummen vidgas. Kvinnor pa vag ut i offentlighezen 1880 - 1940. Wetterberg, 2002.

2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39.

стр. 170


ет его самым прогрессивным законом о семье, который когда-либо существовал в мире"3 .

Если верить этому, Россия после первой мировой войны сделала гигантский скачок вперед в модернизации общества, начавшейся с отмены крепостного права в 1861 г., ставшей символом великой эпохи реформ 1860-х годов. Новый советский закон о семье означал секуляризацию института брака. Отныне брак считался действительным при условии его регистрации гражданскими органами власти. Церковное бракосочетание лишилось законного основания, а вместе с ним важнейшую властную прерогативу потеряла и православная церковь, которая контролировала в России вопросы брака и семьи в значительно большей степени, чем в других европейских странах католическая и протестантская церкви, отступившие перед вмешательством государства в эту сферу4 . Закон также значительно индивидуализировал супружеские отношения5 : развод становился преимущественно проблемой самих супругов; для расторжения брака им не требовалось представлять обоснование. Да и сама процедура развода значительно упростилась - например, сильно снижался взнос на административные издержки. В 1926 г. в закон о браке было внесено еще одно изменение: был упрощен порядок развода. Отныне он стал возможен по желанию одного из супругов при единственном условии, чтобы одна из сторон сообщила другой о своем решении и одновременно уведомила об этом власти в письменной форме - так называемый развод по почте. По закону 1926 г. незарегистрированное сожительство юридически приравнивалось к зарегистрированному браку6 . Очевидно, что этим был нанесен еще один значительный удар по церкви, чье воззрение на брак как на таинство, священный и нерасторжимый союз, потеряло свою легитимность.

Еще одним шагом в направлении индивидуализации отношений внутри брачных пар стало установление, что "брак не означал образование общей собственности у супругов". Из этого следовало, что супруги сохраняли свои собственные доходы, находясь в браке7 , а также то, что в случае развода, отсутствовала какая-либо признанная законом общая собственность, подлежащая разделу. Здесь нашло свое выражение сопротивление законодателей институту семьи, основывавшемуся на частной собственности, состоявшемуся и сохранявшемуся прежде всего по экономическим причинам; тем самым не признавалась контрактная система отношений в браке. То же самое касалось и права детей на родительскую собственность, т.е. такового фактически не существовало или, вернее сказать, право наследования претерпело существенные изменения с 1922 г., после введения гражданского закона, согласно предписаниям которого 10 тыс. рублей составляли верхнюю границу суммы наследования. Оговаривалось также, что право наследования принадлежало только ближайшим родственникам. В случае, если умерший член семьи оставлял значительную сумму или у него не было близких родственников, деньги переходили государству.

Закон признавал равные права детей, как рожденных в браке, так и внебрачных. Профессор-юрист Я. Бранденбургский, много писавший на тему семейного права в 1920-х годах, комментировал это следующим образом: "Советское законодательство полностью освободило семейные отношения от брачных. Первые...основываются у


3 Goldman W. Women, the State and Revolution. Soviet Family Policy and Social Life, 1917 - 1936. 1993, s. 51, 91.

4 Freeze G.L. Bringing Order to the Russian Family: Marriage and Divorce in Imperial Russia, 1760 - 1860. - The Journal of Modern History, v. 62, N 4, 1990, s. 709 - 745.

5 Вмешательство старшего поколения при выборе детьми партнера в браке было обычным правилом в русских крестьянских семьях.

6 Об анализе закона 1926 г. см.: Farnsworth Brodsky В. Bolshevik Alternatives and the Soviet Family. The 1926 Marriage Law Debate. - Women in Russia, 1977, s. 28 ff.

7 Право замужней женщины на владение собственностью, которое было законодательно закреплено в России с конца XVIII в., в действительности опровергалось установлением, согласно которому муж являлся главой семьи, обладающим правом решать многие вопросы, касающиеся различных сторон жизни его жены. - Wagner W.G. Marriage, Property, and Law in Late Imperial Russia, 1994, s. 61 ff.

стр. 171


нас не на браке, а на рождении детей"8 . Новый советский закон подрывал семью как исторический институт. Отказываясь законодательно вменить в обязанность супругам экономически содержать друг друга и решительно декларируя, что находящимися в браке супругами не создается совместная собственность, новый закон признавал обе стороны экономически независимыми; супруги в равной степени должны изыскивать средства на материальное обеспечение детей. Лишь в случае нетрудоспособности или болезни одного из супругов, другой обязан был его содержать. Тем самым закон изменял отношения между полами. Это стремление к равноправию полов заключалось также в положении, согласно которому супруги могут свободно выбирать в качестве общей фамилии как фамилию мужа, так и фамилию жены, или же брать обе фамилии в качестве двойной.

Советское семейное законодательство 1920-х годов легализовало аборты, чем существенно контрастировало с законодательствами других европейских стран9 . Введение запрета на аборты в европейских странах толкало женщин на нелегальные операции, что увеличивало риск здоровью. Советское же правительство осенью 1920 г. издало декрет, разрешающий аборты при условии, что операцию имеют право проводить допущенные к практике врачи. В комментариях к тексту закона утверждалось, что это была вынужденная мера, вызванная существующим положением вещей, когда все большее число женщин прибегали к нелегальным абортам, приводившим к увечьям и даже смерти. Одновременно подчеркивалось, что аборты не понадобятся в будущем социалистическом обществе, когда государство и общество смогут оказывать женщинам необходимую поддержку, чтобы освободить их от бытовых и материальных проблем, связанных с рождением ребенка. Дети станут источником радости для своих родителей. Но сейчас, в переходный период, эти проблемы еще не решены10 .

О том, как в это время вопросы семейного законодательства и положения женщин решались в северных странах Европы, можно судить по результатам близкого к завершению специального исследовательского проекта, осуществляемого в Швеции11 . В нем отмечается, что стало значительно проще развестись, так как снимался вопрос о "виновнике" развода (при этом не исключалось материальное содержание "виновника" или инициатора развода со стороны другого супруга после расторжения брака). В отношениях собственности между супругами произошло смещение в пользу женщины, поколебавшее утвердившееся прежде в законодательстве главенствующее положение мужчины в семье, против чего постоянно возражали деятели женского движения и представители радикальной интеллигенции, так как утверждалось, что оба супруга своим трудом содержат семью, в том числе и женщина, выполняющая работу по дому. По отношению к детям права супругов выравнивались, хотя мужчина сохранил ведущую роль в экономических вопросах. Участники проекта сочли законодательство северных стран прогрессивным, радикальным, опережавшим свое время12 . Они иска-


8 Gsovski V. Family and Inheritance in Soviet Law. - Soviet Society. A book of Readings, 1961, s. 531.

9 To, что подобный закон мог легче пройти в советской России, чем во многих других странах Европы, особенно после мировой войны, находит свое объяснение с демографической точки зрения. В России опасения по поводу сокращения населения были значительно меньшими, чем, например, во Франции в 1920-е годы, так как в целом положение с народонаселением в России было значительно "благоприятней", чем в странах Западной и Северной Европы. Уже в 1922 г. цифры рождаемости в России достигли довоенного уровня. Подробнее дискуссия о народонаселении в связи с вопросом об абортах освещается в работе: Gross Solomon S. The Demographic Argument in Soviet Debates over the Legalization of Abortion in the 1920's. - Cahiers du Monde russe et sovietique, XXXIII (1), janviers-mars 1992, s. 59 - 82.

10 The Family in the USSR. Documents and Readings. 1949, s. 44.

11 Melby K., Pylkkanen A., Rosenbeck В., Carlsson Wetterberg Ch. The Nordic Model of Marriage. Final Report from the Research Project "Ekteskap i Norden i europeiskt perspektiv". - Modernisering og kjonnskonstruktion, presented in Copenhagen 17 - 19 March 2001.

12 Rosenbeck B. Modernisation of Marriage in Scandinavia. - Womens' Politics and Womens in Politics. 2000, s.79; Carlsson Wetterberg Ch. Kvinnans ratt och nationens val. Debatten kring 1920 ars giftermalsbalk, i: Ratten. En festskrift till Bengt Ankarloo. 2000, s. 59.

стр. 172


ли объяснения этому в структурном плане, прежде всего в культурной близости, существующей между северными странами благодаря общей для них протестантской традиции, в которой институт брака был более секуляризирован, чем в других европейских странах. Для северных стран характерен западноевропейский тип эволюции семьи, когда господствовавшая ранее большая семья с сильными родственными связями при переходе от средневековья к новому времени постепенно замещается малой семьей, ее основу составляют супруги. Эта семья была отделена от родни, составлявшей большую семью, вступление в брак было относительно поздним, а значительная часть населения не вступала в брачные отношения. Преобладание на севере аграрных экономических отношений в сочетании с повсеместным формированием малой семьи, характерной и для стран Западной Европы, позволили женщине приобрести достаточно сильные позиции в браке и семье. Буржуазная модель брака с выраженной ролью мужчины как главы семьи, которая была характерна для урбанистической культуры европейского континента, не укоренилась сколько-нибудь серьезным образом в северных странах. Исследователи проекта считают, что отличия в начале прошлого века североевропейской модели брака от общеевропейской объясняются не только структурными причинами, но и стимулирующей ролью правоведов и женского движения в реформистской работе, которая в северных странах отчасти направлялась их совместными акциями13 .

Как в семейном законодательстве северных стран, так и законодательстве Советской России, наблюдалась постоянная тенденция к секуляризации, индивидуализации и стремление к равноправию между полами. И все же условия для перемен были в северных странах и в России различными. Конечно, оба региона принадлежали Европе, где проблема модернизации брачных отношений в последние годы XIX в. стояла в ряду первых на повестке дня. Уже эпоха Просвещения породила новые представления о том, как должны выглядеть взаимоотношения между членами семьи, и прежде всего между супругами. Брак в основе своей считался добровольным договором между сторонами. В последовавшую затем эпоху романтизма всячески подчеркивалось значение чувств для счастливого союза между супругами, а брак по любви, модель эмоционального поведения стали определяющими в кругах, готовивших реформы14 . Но если на севере Европы существовали условия для движения к либеральному брачному законодательству, то в российской империи было еще далеко до начала его секуляризации. Не существовало и модели брачных отношений по северному западноевропейскому образцу с их малой семьей как доминирующей характеристикой и ролью женщины в семье как распорядительницы хозяйством, занимающей приближающееся к положению мужа место. В России преобладала восточноевропейская модель брака, в которой продолжала существовать большая семья, и старшее поколение имело значительное влияние на жизнь молодых. Характерны также значительный охват брачными отношениями населения и относительно ранний возраст вступления в брак - в российском крестьянском хозяйстве молодой жене вполне могло быть 13 - 14 лет15 .

Вопрос заключается в том, полностью ли порвал новый советский режим с существовавшей ранее культурной традицией, приняв сразу после революции радикальные законы? Или все было по-другому, и в дореволюционной России имели место другие процессы, на которые мог опираться новый режим, даже если он предлагал рассматривать себя как силу, дерзко принявшуюся за решение совершенно новых проблем и вырабатывавшую никогда ранее и не мыслимые законы? На очевидную тенденцию к


13 Melby К., Pylkkanen A., Rosenbeck В., Carlsson Wetterberg Ch. Op. cit.

14 Wagner W.G. Op. cit., s. 176 f.

15 В том регионе России, где в 1880-е годы средний возраст вступления в брак был самым ранним (18,7 лет), а именно в Тульской губернии, 20% женщин вступали в брак до наступления физической зрелости. Согласно данным переписи 1897 г. только 4% женщин в возрасте 45 - 49 лет оставались незамужними, в то время как в Западной Европе, например, во Франции - 12%, в Англии - 15%. - Engel B.A. Between the Fields and the City. - Women, Work and Family in Russia, 1861 - 1914. 1996, s. 11.

стр. 173


индивидуализации и достижению равенства полов, которая проявила себя в советском брачном и семейном законодательстве 1920-х годов, обратили пристальное внимание исследователи и публицисты Запада. Интерес, проявившийся в последние десятилетия к женскому вопросу в политической практике и научных исследованиях в Западной Европе и США, породил целую гору литературы о семье и проблеме генуса в молодой советской России16 В ней подчеркивалось экспериментаторское и радикальное начало в законодательстве, контрастировавшее с тогдашним брачным законодательством европейских стран. В этих исследованиях, посвященных решению женского вопроса в молодой советской России, существовала тенденция рассматривать семейное и брачное законодательство как результат стремления и способности большевиков (или других социалистических группировок) радикально изменить старое общество, а не воздействия хода всей предшествующей истории.

Однако, если мы будем исходить из того, что введенное сразу после Октябрьской революции законодательство имело свою предысторию, что Россия тоже оказалась под влиянием реформистских идей Запада относительно семьи и брака, развивавшихся в XIX, и особенно зримо на рубеже XIX и XX вв., то есть все основания искать других действующих лиц в этой истории, а не только большевиков, которые до 1917 г. представляли собой относительно немногочисленное движение. В общественных дебатах, которые широко развернулись в 1860 - 1870-х годах, когда цензура ослабила свои тиски, а высшие политические власти признавали необходимость реформ в русском обществе, принимали участие и юристы. Проблема отставания России в социальном и экономическом развитии от Европы и необходимость модернизации страны встали на повестку дня в России после ее поражения в Крымской войне. Необходимо было реформировать не только российскую военную машину, но и российскую экономику, а именно формы собственности и способы обработки земли в сельском хозяйстве, для которого были характерны пережитки феодализма, в частности крепостная форма владения крестьянами. Побудить государство и его институты вторгнуться в сокровенную, освященную традицией сферу жизни людей было непростой задачей; для этого необходимо было заняться подготовкой институциональных и юридических реформ. В исследовании В. Вагнера о брачном законодательстве царской России и попытках его модернизации, активизировавшихся в последние 50 лет перед революцией 1917 г., отмечалось, что после 1860-х годов юристы - сторонники реформ требовали приспособления гражданского законодательства, в том числе и семейного, к новым общественным отношениям в России, освоения западноевропейского опыта17 .

Институт семьи оказался в фокусе российских общественных дискуссий: именно в семье складывались важные для общественного блага отношения и формировались оценки. И чтобы иметь возможность стабилизировать общественный порядок, было важно заложить стабильные и крепкие моральные устои брака - в этом пункте реформистско настроенные и консервативные участники дискуссий были едины. Разногласия начинались при обсуждении вопроса о порядке взаимоотношений внутри семьи, который способствовал бы достижению стабильности. Так как сторонники реформ смотрели на брак как на добровольный союз двух супругов, которые по любви и из уважения друг к другу связали свои судьбы, взяв на себя взаимные моральные обязательства, то они подчеркивали необходимость установления равенства между супругами, особенно когда речь шла об их родительских обязанностях. Они утверждали, что повсеместное нарушение свободы индивидуума порождает недовольство и оказывает дестабилизирующее влияние на общественный порядок, и полагали, что запрещение развода ведет к нестабильности общества и моральной деградации, так как люди вынуждены поддерживать связь, не дающую более ни духовного, ни личного удов-


16 Библиографию см.: Liljestrom M. Emanciperade till underordning. Det sovjetiska konssystemets uppkomst och diskursiva reproduktion. 1995.

17 Wagner W.G. Op. cit.

стр. 174


летворения. Консерваторы, напротив, подчеркивали значение патриархальных порядков в браке и повиновения патриархальному авторитету, как средству защиты семьи и общества от присущего человеку эгоизма. Подобная авторитарная структура требовалась для сохранения порядка в семье и стабильности в обществе. Запрет расторжения брака, по их мнению, способствовал стабильности семьи и общества, укрепляя самодисциплину и чувство взаимной ответственности18 .

Юристы, выступавшие за реформы, пытались приспособить юридическую систему к изменившейся социальной и экономической реальности и поддержать слабые группы общества, в частности женщин, которые в течение долгого времени страдали от жестокого обращения и искали возможности законного расторжения брака. Они осознавали, что действовавший закон находится в противоречии с моделью эмоционального поведения в современной семейной жизни и препятствует поиску решения назревших общественных проблем. Трудности в реформировании закона породили двойную стратегию реформаторов-юристов: добиваться изменения самого закона и одновременно ревизовать его путем нового правового толкования в судебных решениях. По мере того, как места в судах высшей инстанции заполнялись юристами-реформаторами, осуществлять последнее становилось все легче19 .

Юристы-реформаторы происходили из новых образованных буржуазных кругов ("третье сословие") и части либерально настроенных представителей высшего сословия царской России. Они требовали модернизации гражданского законодательства. Идеалом им служило правовое развитие в Западной Европе за последние полвека: универсальные правовые нормы должны были действовать и в России как части Европы. Стремясь создать нового человека реформированной России в западноевропейском духе, они подвергали нападкам патриархальные ценности, при которых требовалось согласие мужа при выборе женой образования и специальности, при получении ею документа, удостоверяющего ее личность - очень важного для свободного передвижения по необъятным просторам царской России. Даже в кругах православной церкви раздавались голоса, требовавшие реформирования института брака, которое содействовало бы, например, легальной возможности его расторжения. Но опасения Синода, что реформы могут привести к уменьшению влияния церкви в вопросах семьи и брака, парализовали реформаторскую работу20 . И после 1906 г., когда Россия обрела свой первый парламент, а перед реформистски настроенными общественными движениями открылся некоторый доступ к политической власти, реформирование семейного законодательства не превратилось в реальность из-за препятствий при его обсуждении, которые чинила обладавшая большим влиянием церковь21 .

В отличие от своих коллег в северных странах русским юристам не удалось осуществить реформирование семейного и брачного законодательства; новый раздел, посвященный гражданскому праву, разработанный в начале XX в., оказался ратифицированным только после 1917 г., когда новый советский режим решительно порвал со старыми царистскими структурами, прежде всего с властью православной церкви. В общественных дебатах, требовавших перемен, выступали как радикальные, так и либеральные круги. И есть основания предполагать, что модернизированный закон о семье, направленный на секуляризацию и индивидуализацию брака и института семьи, должен был появиться в независимости от того, в чьих руках оказалась государственная власть - либералов, умеренных социалистов (эсеров, меньшевиков) или, что и произошло в действительности, левых социал-демократов - большевиков. Вместе с тем очевидно, что новое советское правительство приняло более ра-


18 Ibid., s. 184.

19 Ibid., s. 206 ff, 213 ff.

20 О том, как православная церковь в России путем административных реформ усиливала свое влияние на семейную политику, см.: Freeze G.L. Op. cit.

21 Wagner W.G. Op. cit., s. 292 ff.

стр. 175


дикальное семейное право, чем ранее можно было даже предполагать, особенно это касалось отношений между полами. Такого рода мышление, в основе которого лежало, используя современную терминологию, "феминистское равенство", пронизывало закон 1918 г. Его никогда не было в разработках юристов, готовивших реформы, но оно было унаследовано большевиками и эсерами, с которыми те делили правительственную власть в первые полгода существования советского правительства, от радикальных течений, занимавшихся женским вопросом и находившихся вне либеральных и реформистских общественных групп.

На Россию в XIX в. оказывали влияние европейские идейные течения, волновавшиеся о положении женщин. Утопические представления Фурье и других социалистов-утопистов об обществе с воспитанием детей в коллективе и свободной сексуальностью проникли в русские литературные салоны 1840-х годов. Несколько десятилетий спустя, как это было и в других странах Европы, русская буржуазная общественность тоже оказалась вовлеченной в дискуссии по так называемому женскому вопросу. В начале 1860-х годов вышел роман Чернышевского "Что делать?", в котором радикально решались вопросы женской эмансипации. Вместе с тем важно помнить, что в России, которая была по преимуществу аграрной страной с феодальными пережитками, буржуазный класс был развит слабо, а интеллектуальная прослойка, являвшаяся носительницей новых идей о путях общественных преобразований, была тонка. Таким образом, лишь малая группа людей была знакома с дискуссиями об эмансипации "товарища женщины". В либеральных реформистских движениях в России вопрос об избирательном праве женщины занимал незначительное место, и в отличие от Швеции не либералы, а социалисты занимали более определенные позиции относительно женской эмансипации. Требование избирательного права для женщин было четко прописано в программах социал-демократов и эсеров, где утверждался принцип: избирательное право - всем "без различия пола, религии или национальности". Он служил дополнением к другим четырем требованиям, выдвинутым и в программах либералов: выборы должны быть "всеобщими, прямыми, равными для всех и тайными". Образованные и политически сознательные женщины в значительной степени повернулись в сторону радикальных партий, где они часто играли активную роль, от либерального же движения они обычно стояли в стороне или в лучшем случае ограничивались лишь функцией его поддержки22 .

Если задаться вопросом, как исследователи семейной политики и женского вопроса в 1920-х годах объясняли причины, почему Россия после 1917 г. приняла такое радикальное законодательство, нельзя не заметить частые ссылки на идеологические корни политики большевиков. Указывалось, что в "классических" работах Ф. Энгельса, А. Бебеля и К. Цеткин подчеркивается определяющая роль производственных отношений для положения женщин в обществе. Уже в капиталистическом индустриальном обществе женщина втягивается в "производственную" сферу, т.е. становится наемным работником, что является необходимой, хотя и недостаточной предпосылкой женской эмансипации. Развитие капиталистической индустрии создало также условия для механизации домашнего труда, что также создает существенные предпосылки для освобождения женщины23 .

Одновременно развитие капиталистической системы способствовало созданию непреодолимой пропасти между требованиями, предъявляемыми к женщине в сфере наемного труда и в семейной жизни. Это всегдашнее противоречие между производством и воспроизводством при капитализме вело к росту детской смертности, разрушен-


22 Edmondson L. Women's Rights, Civil Rights and the Debate over Citizenship in the 1905 Revolution. - Women And Society in Russia and the Soviet Union. 1992, s. 77,81; Stites R. The Women's Liberation Movement in Russia. - Feminism, Nihilism, and Bolshevism 1860 - 1930. 1978, passim.

23 О марксистских корнях советской семейной политики см., например: Landes J. B. Marxism and the "Woman Question", Promissory Notes. - Women in the Transition to Socialism. 1989, s. 15 ff.

стр. 176


ным семьям, брошенным детям, хроническим проблемам со здоровьем. Только при социализме должна была решиться проблема с двойной нагрузкой на женщину, когда работа по дому и присмотр за детьми становились общественной прерогативой, при которой общество брало на себя функции воспроизводства. И только с уничтожением частной собственности как основополагающего принципа капитализма, женщина могла освободиться от гнета мужа или отца в семье. Политическое избирательное право и гражданские права женщин, естественно, рассматривались как необходимые условия для их эмансипации, но они должны были прийти, так сказать, автоматически после того, как социалистическая революция уничтожала частную собственность и несправедливое разделение труда между мужчинами и женщинами.

Марксистский анализ проблемы угнетения и освобождения женщин присутствовал как общепринятая философская концепция в европейском рабочем движении: экономическая зависимость женщины от мужчин должна быть уничтожена, женщина должна стать наемным работником, а общество обязано в будущем организовать присмотр за детьми и социализировать сферу домашнего труда. Однако на рубеже веков в рабочем движении появляются и противоположные течения, иначе смотревшие на роль женщины: так, по биологическим причинам место женщины привязывалось к дому (материнство, специфически женские особенности и т.д.); имелся и другой аргумент - женщина становилась конкурентом мужчины в трудовом процессе, помимо прочего благодаря снижению оплаты труда. Разделение труда в семье должно и в дальнейшем основываться на особом философском понимании, согласно которому главная ответственность за дом и семью лежит на женщине, иногда оно несколько "модернизировано" идеями о страховании материнства и заработной плате для домашних хозяек. Мать, работающая по найму, как цель, которую поставило перед собой рабочее движение, была заменена идеей о "социалистической домашней хозяйке"24 . В России лево-социалистическое крыло в рабочем движении перенесло классический марксистский подход к женскому вопросу в XX в.

Сравнение законодательства северных стран и советской России выявляет общие черты модернизации, секуляризации и стремления к равенству между полами. Исследователи частично объясняют новизну в законах северных стран причинами структурного плана: для севера был характерен западноевропейский образец семьи и протестантской культуры с относительно секуляризованным отношением к браку, этот регион имел по преимуществу аграрную хозяйственную структуру, где буржуазная (городская) модель семьи не пустила крепкие корни. Частично объяснить подобную новизну можно и активным воздействием на процесс определенными действующими лицами: лидирующие позиции в работе по реформированию законодательства занимали юристы и женское движение, но не политики25 . Но объяснить радикализм советских российских законов невозможно структурными особенностями как у северных стран. Наоборот, Россия во многих отношениях представляла собой противоположность северным странам: институт брака носил типично восточноевропейские черты -модель жестких родственных отношений, при которой молодые супруги имели относительно подчиненное положение по отношению к родительскому поколению, рано вступали в брак, особенно женщины. Это только усиливало степень зависимости от старших, особенно в ранний период после замужества. Что касается степени секуляризации, то она по сравнению с европейскими странами была невелика в России, напротив, православная церковь, начиная с конца XVIII и в XIX в., с ростом эффективности бюрократии продолжала лишь усиливать свою власть в таких институтах, как семья и брак. Конечно, для России тоже была характерна аграрная структура хозяйст-


24 Hirdman Y. Den socialistiska hemmafrun och andra kvinnohistorier. 1992, s. 36 ff. О дискуссии по этому вопросу и о том, насколько идея "женщина - домашняя хозяйка" противоречила феминистским представлениям, см. Carlsson Wetterberg Ch. Op. cit., s. 69 f.

25 Rosenbeck B. Op. cit., s. 69.

стр. 177


ва, но со значительно более сильными феодальными чертами, чем в северных странах. При наличии такой структуры жене крестьянина было трудно, по крайней мере пока она не достигала определенного возраста и у нее не рождалось необходимое для ведения хозяйства число детей, занять то положение сравнительно влиятельной хозяйки, которое было характерно для положения женщин в северных странах.

Мы находим сходство между севером Европы и Россией в том, что российские юристы играли выдающуюся роль в попытках изменить семейное и брачное законодательство. Однако в отличие от своих северных коллег они потерпели поражение в реформистской работе, так как православная церковь не ослабляла своего давления. В России, в отличие от стран европейского Севера, не было организованного женского движения - только после 1905 г. политически активные женщины объединились в отдельные организации, которые могли оказывать влияние на реформирование законодательства. Те движения в царской России, в программе которых говорилось о необходимости освобождения женщин, принадлежали к политически маргинальным социалистическим партиям, но именно эту традицию подхватили и продолжили большевики в своей преобразовательной работе после завоевания власти в 1917 г.

Мы можем, таким образом, констатировать, что в отличие от северных стран именно политики способствовали радикальным изменениям в семейном законодательстве в новой России. Советский режим предпринял отчаянно смелые попытки ускорить процесс модернизации семейной политики таким образом, что это заставляет задуматься, верили ли преобразователи новой России в возможность так радикально изменить действительность в одной из европейских стран, которая по многим политическим и социальным показателям была наиболее отсталой? Здесь напрашивается одно объяснение: условием реализации такой политики российских руководителей было превращение всех стран в социалистические, когда национальные границы потеряют значение, и на основе пролетарского правления наступит новое международное разделение труда. Будущее для распространения коммунистических идей в мире представлялось светлым. В новом пролетарском мировом порядке большевики чувствовали себя первопроходцами, создателями социального эксперимента в сфере моделирования семейной жизни и отношений между полами. Таким образом, модернизация гендерной сферы при общей направленности (освобождение женщины и уравнение ее в правах с мужчиной, секуляризация брака, защита прав ребенка и т.д.) в России и в Северной Европе осуществлялась в двух различных вариантах: политическая реализация некоей идеи в российском случае и социальная практика, облекаемая в юридические формулы - в североевропейском. Но верно и обратное: при разных исходных посылках модернизация дает подобные или, по крайней мере, сравнимые результаты.

Опубликовано на Порталусе 07 июля 2021 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама