С. В. РЯБУШКИНА, кандидат филологических наук

В N 2 за 2002 год была опубликована статья В. Г. Долгушева "Анисовка и Ерофеич (Об одном этимологическом мифе)", в которой автор связывает название крепкой настойки ерофеич не с именем составителя рецептуры (Ерофеичем), а с названием растения (ерофеем). Приведенные в этом материале сведения можно уточнить и дополнить.

В конце XVIII-XIX веков одна из разновидностей "водок" (то есть настоек на пряных, ароматных травах) называлась ерофеич. Как отмечали А. Преображенский и - вслед за ним - М. Фасмер, она получила название по имени изобретателя, московского целовальника (т.е. виноторговца. - С. Р.) Василия Ерофеича в начале XIX века или по имени цирюльника Ерофеича, вылечившего настойкой графа Алексея Орлова около 1768 года (Преображенский А. Этимологический словарь русского языка. М., 1910 - 1914. Т. 1; Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986. Т. II). Это версия XX века. Словарь русского языка XVIII века иллюстрирует толкование словами Болотова: "(Лекарь Василий Ерофеич) оставил по себе ту славу, что и поныне все государство пьет травник, составленный с его травами и называемый "Ерофеичем"" (Словарь русского языка XVIII в. Л., 1991. Вып. 7). А это уже свидетельство современника, причем - человека особенного.

Андрей Тимофеевич Болотов (1738 - 1833) был выдающимся исследователем в области естествознания, его считают основателем русской сельскохозяйственной науки и первым русским физиотерапевтом и гомеопатом. А также - что вполне в духе просвещенной екатерининской эпохи - это философ, переводчик, литературный критик и писатель- мемуарист с удивительно легким и ярким, образным слогом.

Откроем автобиографические записки "Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков": "Около сего времени все наше государство гремело славою и занималось разговорами о появившемся в Петербурге русском лекаре Ерофеевиче, вылечивающем всех с преудивительным успехом, так что возмечтали об нем уже и Бог знает что и почитали его уже сущим эскулапом (...) Словом, врач сей обожаем был почти всеми и составлял около сего времени феномен необыкновенный, и потому не за излишнее почел я

стр. 108

поместить здесь некоторое ближайшее о нем известие и анекдоты, слышанные мною от очевидцев (...) и сделать сие для того, что легко статься может, что иных известий об нем не останется нигде [вот она, цель повествования! - С. Р. ]" (М., 1993. Т. 2). Далее Болотов передал рассказ своего соседа, г-на Соймонова, вылеченного Василием Ерофеичем, и еще ряд свидетельств, в том числе и об исцелении графа Орлова, за которое г-н Ерофеич - человек низкого, "подлого" происхождения, бывший рекрут - был пожалован чином титулярного советника. Сибиряк, родом из Иркутска, зашел он в Китай с караваном и остался там на некоторое время "учиться лекарскому искусству и был фельдшером"; врачевал же он "все ботаническими лекарствами: и капли, и порошки, и мази все у него из трав, и все сам делает, а травы рвут бабы около Петербурга, и он говорит, что их везде много" (Там же). Подытоживая сказанное, Болотов говорил о том самом целебном настое, названном в честь создателя.

Имя Ерофеич показательно. Отчество на -(в)ич в конце XVIII века было нехарактерно для простых людей (у них не было и фамилий), его получали только представители высшего сословия: дворяне, чиновники с 1 по 8-й классы. Чиновник 9-го класса, титулярный советник ("Ваше Благородие" - не "Ваше Высокоблагородие"!), да еще выходец из низов, вроде бы такого права не имел, но уж очень любили чудо-лекаря, что и проявилось в этом почтительном обращении -"господин Ерофеич". Иронии и снисхождения здесь, конечно, нет. Как отмечал В. А. Никонов, для более позднего времени, середины XIX века, "крестьяне и рабочие употребляли изолированно отчество на -ич по отношению к уважаемым людям из своей среды" (Никонов В. А. Русские // Система личных имен у народов мира, М., 1986).

В состав ерофеичевой настойки входила трава Hypericum perfoiratum, обозначенная в словаре Преображенского как ерофей (название он не комментировал). По принятой ботанической классификации, это - зверобой продырявленный. Первая часть латинского названия, данного Карлом Линнеем, от греческого hypo - "около", ereike - "вереск", т.е. "растущий среди вереска". Вторая часть - определение "пронзенный, пробитый насквозь" - присвоена ему из-за многочисленных крапинок- железок, усеивающих листочки растения; черные точки просвечиваются, и лист выглядит как бы исколотым. Именно в этих "железках" содержится красящее вещество гиперицин (по латинскому названию растения), позволявшее использовать отвар для крашения тканей в желтые, рыжие, красные тона.

Зверобой - древнейшее и широко применяемое в народе лекарственное средство, "здоровая трава", "трава от девяноста девяти болезней", хорошо известная врачам Древней Греции. Согласно архивным документам, в России его успешно применяли уже в XVII веке, для чего по царскому указу доставляли в Москву из Сибири в виде муки по

стр. 109

пуду каждый год. "Словарь русского языка XI-XVII вв." иллюстрирует статью "Зверобой" фрагментами документов второй половины XVII века: "Трава имя ей белый зверобой, а мочно из тоей травы сидеть водки (1674 г.); Пуд зверобою травы цена руб. 20 алтын (1687 г.)..." (СлРя XI-XVII вв. М., 1978. Вып. 5). Ботаники считают название заимствованным из тюркских языков: по-казахски джерабай означает "целитель ран" (Махлаюк В. П. Лекарственные растения в народной медицине. 2-е изд. Саратов, 1991; Стрижев А. Н. Лесные травы. М., 1975). Измельченные свежие листья зверобоя, приложенные к ранам, способствуют их быстрому заживлению; в современной фармакологии используется полученный из растения иманин - сильное бактерицидное и ранозаживляющее средство.

Народные названия зверобоя разнообразны. Во-первых, созвучные русскому зверобой - украинское дыробой, белорусское дзiробой, польское dziurawiec и встречающееся в русских травниках дюравец. Перед нами, скорее всего, преобразования чужого слова джерабай по народной этимологии - "пробитый дырочками". Преображенский видел здесь контаминацию зверо-бой, но никак не пояснил. Это название может быть обусловлено тем, что содержащиеся в зверобое вещества делают кожу светлошерстных домашних животных чувствительной к солнечным лучам, вызывают мучительный зуд, и переевшее травы животное, расчесываясь до крови, может погибнуть от язв. В народных названиях ядовитых растений такая модель редка, хотя и возможна: конобой (трава-конеубийца) - это звездчатка злаковая; волкобой (волкогуб, волчий корень) - аконит, или борец. Заметим, что в авторитетной литературе о растениях обычно не приводится легенд о смертельном действии зверобоя. Рассказанная, например, С. И. Ивченко история о гибели огромного хищника, который, "уподобившись мирному травоядному животному, стал щипать невысокие стебли" и вдруг погиб в муках, более напоминает художественный вымысел автора, чем народное предание (Ивченко С. И. Занимательно о ботанике. Смоленск, 2001). Поэтому, что вероятнее, зверобой так назван не по своей "убойной силе" (вспомним его исключительные целебные свойства!), а по звуковому сходству с иноязычным словом, отсюда еще одно созвучное и "этимологизированное" его имя - хворобой.

Другие названия зверобоя характеризуют растение иначе. Отвар зверобоя яркого цвета, напоминает кровь, следовательно, это кровавчик, заячья или молодецкая кровь, матери божьей слезы.

Почему же Преображенский назвал зверобой ерофеем? Может быть, это тоже созвучие: джерабай - зверобой - ерофей. Может быть, потому, что он - основа целебной водки (ерофеич - ерофей): зверобой входит в рецептуру горьких настоек "Зверобой", "Ерофеич" и "Бальзам" (Землинский С. Е. Лекарственные растения СССР. М., 1994. Т. 1).

стр. 110

Кстати, у Даля ерофей - это "черный-коровяк, Verbascum nigrum" (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1989. Т. I), а в статье "Зверобой" Даль перечислил около двадцати растений, именуемых в народе либо просто зверобоем, либо зверобоем луговым, полевым, каменным, крестовым, древесным, лазоревым, синим, белым и т.д.; это растения и с желтыми, и с беловатыми, и с голубыми, и с фиолетовыми цветками, по ботанической систематике относящиеся к различным семействам. Такое многообразие показательно. Как отмечает В. А. Меркулова, "народное название растения не обладает признаком однозначности... Обычно одним словом называются разные растения, а иногда целые группы растений" (Меркулова В. А. Очерки по русской народной номенклатуре растений. Травы. Ягоды. Грибы М., 1967). Вполне возможно, что произошло смешение названий: зверобой обыкновенный (Hypericum perforatum) - степной зверобой, он же коровяк тараканий (Verbascum blattaria) - черный коровяк (Verbascum nigrum). Коровяки, заметим, в рецептуру ароматных настоев не входят.

А может быть, это действительно, как пишет В. Г. Долгушев, "переход имени собственного в нарицательное (ср. Иван-да-Марья; Иван-чай; Анютины глазки), что характерно для народной речи, где некоторые названия цветов произведены от имен собственных" (Долгушев. Указ. соч.)? Пожалуй, перечислены самые популярные, общеизвестные и типичные. Конечно, в народной терминологии достаточно "именных" названий. Не претендуя на полноту охвата, разделим их условно на три группы.

Во-первых, "мифологические" названия, взятые, вероятно, из средневековых травников и лечебников: соломонова печать (купена), авраамово дерево (вербена), адамова голова (наш венерин башмачок или же волшебная мандрагора), адамова свеча (коровяк), егорьево копье (тот же коровяк или гвоздика луговая), романов цвет (многочисленные "ромашки", например, нивяник), софиева трава (гулявник струйчатый, или дескурайния Софии), петровы батоги, или петров кнут (цикорий, зацветающий около Петрова дня), трава доброго Генриха (так называет лебеду, или марь белую, А. Т. Болотов) и др.

Во-вторых, названия, связанные с крестьянской жизнью, с любимыми русскими именами, ставшими символом, - с Иваном и Марьей. Большинство лекарственных трав заготавливали в начале июля - к этому времени многие растения цвели, набрав нужное количество полезных для себя и для человека веществ. Травы сушили от Аграфены Купальницы (23 июня по старому стилю / 6 июля по новому) до Петрова дня (так называемые Петры и Павлы, 29 июня /12 июля), причем травы, собранные в Иванов день (один из наиболее почитаемых в народе праздников, Иван Купала, 24 июня / 7 июля), считались наиболее целебными. Накануне Купалы из лесных трав вязали веники и пари-

стр. 111

лись ими в бане на здоровье. Днем девушки завивали венки из трав, а вечером, гадая, пускали их по воде. Поэтому так много в народном травнике от Ивана: иванова, ивановская, иван-трава, иванов цвет - это и различные ромашки (например, нивяник, ромашка аптечная, ромашка непахучая), и лютик едкий, и кипрей, и букашник горный, и др.; иванок - зверобой, иванчик - подмаренник, ивасик - белый клевер, иванчики - колокольчики, иван-чай - кипрей. Есть и Марья: марьин башмачок - венерин башмачок, марьина трава, или марьин корень - пион уклоняющийся, лесовая марьяша - нивяник. Растения, цветущие разными цветами, называют Иван-да-Маръя - это и марьянник дубравный (светло-желтые цветы с фиолетовыми прицветниками), и трехцветная фиалка полевая, именуемая еще веселые, или мышьи, или анютины глазки.

В-третьих, довольно немногочисленны названия, данные по имени конкретного человека. Например, бытующее в Среднем Поволжье народное название эфедры двухколосной - кузьмичева трава - "связано с именем крестьянина села Виловатого Бузулукского уезда бывшей Самарской губернии Федора Кузьмича Мухавникова, который широко пользовался отваром этого растения для лечения" различных болезней и "был известен далеко за пределами Самарской губернии" (Махлаюк. Указ. соч.).

Сопоставив название ерофей с народной номенклатурой трав, вряд ли можно считать его типичным названием растения: это не библейско-мифологическое и не символически-русское имя, оно не связано с преданием о "первооткрывателе", а кроме того, подавляющее большинство "именных" названий двухкомпонентно и построено по схеме "имя-определение + существительное". Поэтому "оправданием" травы ерофей может служить лишь бальзам "Ерофеич". Если бы было иначе и настойку нарекли в честь травы, то получился бы тот же "Ерофей" - как "Зверобой" или "Зубровка", названная по растению зубровка душистая (Hierochloe odarata) и не имеющая никакого отношения к "Анисовке", чье название образовано от сочетания "анисовая водка" по очень продуктивной модели, путем включения, наподобие перловка - перловая крупа или перловая каша, зачетка - зачетная книжка.

Ульяновск