В 1930-х годах недостаток угля и нефти в обстановке резкого увеличения количества предприятий и объемов производства заставил искать альтернативные виды энергоресурсов. Была сделана попытка крупномасштабного использования местных видов топлива: дров, торфа, горючих сланцев. По всей стране развернулись усиленные лесозаготовки (при этом примерно половина заготовленной древесины использовалась в качестве дров) и торфоразработки, возобновилась добыча горючих сланцев. В 1937 г. в топливном балансе СССР эти местные виды топлива составляли около трети¹.

В 1930-е годы разработки сланцевого топлива существовали в Ленинградской области, но основная доля добычи сланцев приходилась на Поволжье (после войны это соотношение изменилось) - рудники в Чувашской АССР, Средне-Волжском крае (Куйбышевская обл.)² и Нижне-Волжском (Саратовская обл.). Развитие сланцевой промышленности в 1930-х годы оставило следы в топонимике. В 1930 - 1931 гг. в районе Гдовского опытного рудника возник рабочий поселок, который получил в 1934 г. название "Сланцы"; после войны он стал городом и райцентром современной Ленинградской области. В Ишеевском районе современной Ульяновской области на берегу Волги имеется населенный пункт, носящий название "Сланцевый рудник". Одноименный населенный пункт - в Озинском районе Саратовской области.

Если рассматривать процесс индустриализации в СССР 1928 - 1941 гг, как комплекс мероприятий по подготовке к большой европейской войне, то попытки решения топливной проблемы на основе горючих сланцев в Ленинградской области и Поволжье приобретали характер уже не местного, а всесоюзного значения. Это малоизученная страница истории довоенных пятилеток.

Работы по истории нефтяной и угольной отраслей российской промышленности насчитываются десятками. Что же касается истории заготовок дров, торфа, горючих сланцев, то начиная с 1960-х годов к ней постепенно снижался интерес. Между тем именно эти виды топлива ранее приобрели важное значение в топливном балансе страны и отдельных регионов.

Воейков Евгений Владимирович - кандидат исторических наук, доцент Всероссийского заочного финансово-экономического института (филиал в городе Пензе).

Изучение сланцевой промышленности продвигалось параллельно с ее становлением в 1930-е годы³. В 1970-е годы был издан многотомный труд по истории экономики СССР, в котором соответствующие разделы были посвящены развитию топливных отраслей⁴. Но приводимый материал дает только общую картину истории добычи сланцевого топлива и ограничен отдельными примерами, не позволяющими раскрыть региональную специфику добычи в отдельных районах страны. В работах по истории Самарского и Саратовского краев и Чувашии приводятся отрывочные сведения по добыче местных видов топлива⁵, как правило, в виде констатации самого факта геологических разведок и разработки горючих сланцев⁶. Истории добычи кашпирских (под Сызранью) горючих сланцев посвящена самостоятельная статья⁷. Почти совершенно не изученными остаются вопросы кадрового обеспечения отрасли, условий труда и быта рабочих, технического оснащения разработок, применения сланцевого топлива потребителями.

Месторождения горючих сланцев в России были известны с XVIII века. Во время первой мировой войны были составлены проекты их использования, но начать добычу удалось только в разгар гражданской войны, под влиянием острого топливного кризиса. В 1919 г. началась промышленная разработка сланцев в Петроградском районе и Поволжье, однако в условиях нэпа была прекращена в середине 1920-х годов.

О горючих сланцах вспомнили к началу 1930-х годов. В ноябре 1929 г. Госплан РСФСР констатировал: "Сланцы являются крупнейшим топливным ресурсом... источником экономии нефти и бензина, а также транспортных ресурсов, затрачиваемых на перевозку дальнепривозного топлива". XVI съезд ВКП(б) (26 июня - 13 июля 1930 г.), XVII партконференция (февраль 1932 г.), XVII съезд ВКП(б) в 1934 г. и XVIII съезд в 1939 г. отмечали необходимость "максимального увеличения добычи и использования местных топлив (торф, сланец, местные угли, природные газы)"⁸.

В других странах на рубеже 1920-х - 1930-х годов сланцевая промышленность уже получила некоторое развитие. Ежегодно в Великобритании (Шотландия) добывали 1,4 млн. тонн, в Японии - свыше миллиона, в Эстонии - около 800 тыс. т, в Германии - 540 тыс. т, во Франции - 80 тысяч. В Германии и Японии путем химической переработки из сланцев получали жидкое топливо. В Эстонии сланцы служили топливом для промышленности, железных дорог, сырьем для выработки светильного газа, смолы⁹. СССР же к началу 1930-х годов не располагал производственными мощностями и технологиями для химической переработки сланцев в горючий газ и сланцевый бензин, и в основном они использовались для сжигания в специально оборудованных топках в качестве обычного топлива.

Запасы сланцев в СССР впечатляли. Разведанные запасы в Ленинградской области определялись в 134 млн. тонн. Поволжье располагало более значительными месторождениями: Буинское (Чувашия) - около 160 млн. т, Ундоровское (под Ульяновском) - 400 млн. т, Кашпирское (Сызрань) - около 100 млн. т, Савельевское (юго-восточнее Саратова) - 460 млн. т, Общий Сырт (на границе Поволжья с Казахстаном) - от одного до десяти миллиардов тонн¹⁰. Грандиозные цифры вскружили голову экономистам и местным руководителям. Ведь даже миллионный уровень годовой добычи по каждому месторождению обеспечивал работу рудников на столетия вперед; при соответствующей производственной базе можно было добывать и несколько миллионов тонн в год. При этом Ленинградская область и Поволжье сразу решали массу проблем своей промышленности. Не надо было тратить время, силы, средства, завозя по железной дороге в больших количествах донецкий уголь и мазут, к сокращению потребления которых призывало руководство стра-

ны. Собственные опыты по сжиганию сланцев в топках паровозов, электростанций и изготовлению сланцевого бензина, а также сланцевого кирпича из золы вызывали самые оптимистичные ожидания¹¹.

Отдельным авторам перспективы по Поволжью виделись уже совсем фантастические. В ближайшем будущем, согласно их прогнозам, вновь созданные и работающие на сланце крупные электростанции в Самаре, Саратове, Сызрани, Бузулуке и Общем Сырте полностью обеспечат промышленность электроэнергией. Одновременно построенные химические комбинаты по переработке сланцев дадут сланцевый бензин десяткам тысяч тракторов, выпуск которых предполагался к концу первой пятилетки, горючий газ (более удобный для сжигания из-за высокой теплотворности) и массу необходимых веществ для химической и медицинской промышленности. Сланцевая зола уже использовалась для производства кирпича и цемента, что способствовало расширению строительства жилых домов. Большинство экономистов рассчитывало, что в ближайшие годы добыча сланца в Гдовском, Кашпирском и Савельевском рудниках достигнет 1 - 2 млн. тонн¹². "Рекорд" поставили авторы статьи в журнале "Нижнее Поволжье", назвавшие как реальную цифру добычи уже в 1932 - 1933 гг. в Нижне-Волжском крае 12,8 млн. т сланцев¹³.

Вначале исполнение замысла выглядело оптимистически. В 1930 г. вступил в строй Кашпирский рудник под Сызранью, в 1931 г. - Ундоровский, Захарьевский (к северу от Ульяновска) и Савельевский (юго-восточнее Саратова), одновременно в Ленинградской области на Гдовском месторождении - Алексеевский, Веймарнский и Опытный рудники (вскоре все сланцевые рудники здесь были объединены в Гдовский сланцевый комбинат). Велись подготовительные работы на Общем Сырте. С 1932 г. в Чувашской АССР началось строительство Буинского рудника¹⁴.

Но сразу же выявилось громадное количество трудностей. В частности, оказалось, что за период консервации второй половины 1920-х годов оборудование Ундоровского и Кашпирского рудников пришло в негодность или было расхищено (на железной дороге, проложенной к Ундоровскому руднику, растащили даже рельсы со шпалами)¹⁵. Внезапно обнаружилось, что все рудники, кроме Веймарнского, не имеют Подъездных железнодорожных путей, и сланец потребителям вывозить не на чем. Уже в течение 1931 г. повсеместно выявился недостаток материалов для строительства жилья, происходили хронические перебои в снабжении рабочих продовольствием и промтоварами.

Наиболее остро стояла жилищная проблема. До середины 1930-х годов на ряде рудников сохранялись землянки. В марте 1935 г. специальная комиссия обследовала рабочий поселок Опытного рудника им. С. М. Кирова (Ленинградская область). Оказалось, что из 333 семей отдельную комнату в общежитии имели только 63, остальные ютились с одиночными жильцами или другими семьями. Из 252 обследованных комнат в 46-ти на проживающего приходилось от одного до двух кв. метров, в 92-х комнатах - от двух до трех, в 81 комнате - от трех до четырех кв. метров на человека. Комнат, в которых проживало от двух до пяти семей, было 20,3%, более шести семей - 9,6%. При этом автор статьи, в которой приведены эти данные, указывал, что "на Гдовских рудниках с жилищами для рабочих обстоит несколько лучше, чем на других рудниках"¹⁶. Обычный вид жилья рабочего сланцевой промышленности СССР может быть проиллюстрирован на примере Кашпирского рудника, где зимой 1934 - 1935 гг. корреспондент увидел следующую картину: "Многие общежития и квартиры не имеют до сего времени вторых рам, в ряде же комнат отсутствуют не только вторые рамы, но и стекла в первых

рамах... Потолки не промазаны и не засыпаны, поэтому во время буранов через отверстия около печей наметает снег. В коридорах, как правило, нет света. В большинстве квартир грязь, антисанитария. Не у всех есть матрацы и постельные принадлежности... Лестницы и коридоры не убираются. Полы в комнатах грязные. Топливо не подвозится. В квартирах холод, печи не имеют задвижек и дверок. Много детей болеет"¹⁷.

Не менее острой была продовольственная проблема. Сведения о перебоях с продуктами в магазинах рабочих поселков при сланцевых комбинатах сохранились в архивных материалах и периодической печати по всему рассматриваемому периоду¹⁸. Неудовлетворительная организация общественного питания вызывала жалобы рабочих и неоднократно отмечалась лицами, посещавшими рудники¹⁹.

Бытовые бедствия приводили к текучести кадров рабочих и ИТР. Кроме того, из-за отсутствия в Поволжье в предшествующие годы угле- и рудодобывающих предприятий не хватало квалифицированных шахтеров. Не сразу удалось подобрать соответствующий руководящий состав. На Веймарнском руднике за 1931 г. сменилось шесть управляющих, на Кашпирском за 10 месяцев - четыре. В годовом отчете за 1935 г. Кашпирского рудника отмечалось: "За пять лет на комбинате тринадцатый по счету главный бухгалтер"²⁰.

При анализе результатов производственной деятельности рудников в первую очередь виден медленный рост добычи топлива. Намечаемые ежегодные плановые задания обычно не выполнялись. В первой половине 1930-х годов наблюдались серьезные сбои в работе сланцевой промышленности. В Поволжье в 1931 г. было добыто 106,8 тыс. т, в 1932 г. - 245,5 тыс., в 1934 г. - 146.6 тыс. тонн²¹. Данные по Ленинградской области еще более показательны: 1932 г. - 73 тыс., 1934 г. - 57 тыс. тонн²². С середины 1930-х годов резких перепадов в размерах годовой добычи больше не было, но зато и рост почти прекратился. В 1935 г. в Поволжье (на Кашпирском и Савельевском рудниках) было добыто 239 тыс. т сланца, в 1936 г. - 266,4 тыс., в 1940 г. - 279,8 тыс. тонн²³. Так и не удалось до войны вывести на проектную мощность Буинский рудник в Чувашии. В 1939 г. он дал 2,7 тыс. т сланца вместо запланированных 38 тыс. и в 1940 г. - 21,7 тыс. т вместо 46 тыс. плановых²⁴. В Ленинградской области, по сравнению с Поволжьем, рост второй половины 1930-х годов был более заметен. Гдовский комбинат поднял добычу в 1936 г. по сравнению с 1935 г. со 177,8 тыс. т до 200,4 тыс. т, в 1939 г. - 265,7 тыс. тонн²⁵.

Как видно, проекты миллионной добычи сланцевого топлива в течение всего периода 1930-х годов реализовать не удалось. Свыше миллиона тонн сланцевые рудники Поволжья и Ленинградской области начали добывать только в первой половине 1950-х годов. Например, в 1955 г. Кашпирский комбинат вышел на уровень 1,17 млн. тонн. Основная же доля заготовок сланца в стране начиная с 1940 г. приходилась на новоприобретенную Эстонскую ССР²⁶.

Срыв Большого сланцевого проекта проявился и в количестве функционирующих рудников. Так и не удалось до войны начать добычу сланцев на строившемся Озинском руднике в Саратовской области; были почти полностью свернуты работы на Общем Сырте. Буинский рудник постепенно превратился в долгострой 1930-х годов (здесь добыча сланца достигла десятков тыс. т только в 1940 году). В 1933 г. на Ундоровском и Захарьевском рудниках из-за отсутствия сбыта сланцев добыча была прекращена.

Основные трудности в сфере использования сланцев коренились в технологии их сжигания. Горючие сланцы традиционно характеризовались исследователями того периода как низкокалорийное топливо. Теплотворная способность килограмма чувашских сланцев определялась различными ис-

следователями в границах от 1200 до 2100 калорий, кашпирских - от 1400 до 2600, савельевских - от 1600 до 2400²⁷, тогда как торф давал в среднем 3200 - 3300 калорий²⁸. Теплотворная способность торфа примерно соответствует сухим дровам. Поэтому в начале 1930-х годов при массовом развертывании в Поволжье заготовок дров и торфа у горючих сланцев были более слабые позиции.

Сланцевое топливо отличается высокой зольностью, достигающей 45- 60% массы топлива. В первой половине 1930-х годов на отдельных предприятиях, перешедших на отопление сланцем, проблемы возникали из-за несовершенства топок. Требовались топки особой конструкции, с хорошим поддувом воздуха (иначе горение прекращалось), периодическое удаление накопившейся золы. В 1935 г. специальная бригада провела обследование ряда предприятий Куйбышевского края. В заключении по заводу КИНАП (киноаппаратуры), в частности, говорилось: "Так как топка не приспособлена к сжиганию рядового сланца, то производится отсев сланцевой мелочи, количество которой достигает 30% от поступающего сланца. Эта сланцевая мелочь, как и зола после сжигания сланца, поступает в отвал... Бригада считает сжигание сланца на этой топке в дальнейшем невозможным"²⁹. Окончательно конструкции сланцевых топок были доработаны только во второй половине 1930-х годов, когда этот вид топлива в Поволжье уже был скомпрометирован неудачными попытками его сжигания в топках обычной конструкции.

После решения технического вопроса с топкой для предприятия неумолимо возникала проблема вывоза быстро накапливавшейся золы. Планировалось массовое производство сланцевого цемента и кирпича, но строительство соответствующих заводов задерживалось. Раньше всех наладили производство силикатного кирпича из сланцевой золы в Средне-Волжском крае. Уже в 1933 г. всесоюзный журнал "Горючие сланцы" писал, что Самарский силикатный завод достиг ежемесячного выпуска 50 тыс. штук сланцевого кирпича. Значительное внимание в планах 1930-х годов уделялось строительству кирпичных заводов на базе самих сланцедобывающих предприятий. В 1935 г. на Кашпирском комбинате был введен в строй завод, изготовлявший из золы кирпич и термоблоки, и, как сообщал журнал, "все жилищное строительство текущего года на Кашпире выполнено почти исключительно из собственных стеновых материалов". Тогда же закончилось строительство завода на Гдовском комбинате, здесь во втором полугодии 1935 г. была выпущена пробная партия силикатного кирпича³⁰. Тем не менее организация вывоза золы в 1930-е годы оставалась серьезной проблемой.

Многие руководители промышленных предприятий и учреждений Поволжья, видя недостатки сланцевого топлива, уклонялись от его использования. Имелись случаи поставки низкокалорийного сланца, загрязненного пустой породой. Ульяновская газета приводила пример: "В Самару были посланы две баржи со сланцем (на один из винокуренных заводов). Анализ показал, что в присланном сланце вместо 1700 - 1900 калорий только 500- 600 калорий. Таким образом, сланец почти наполовину оказался засоренным породой. Потребитель, конечно, сланец выгружать отказался"³¹. Ундоро-Захарьевское рудоуправление докладывало Ульяновскому горкому и "Союзсланцу", что в 1932 г. "договоров на сбыт сланца было заключено на 46 тыс. т, но качество отправляемого потребителям сланца было настолько низким, что уже после первых баржей последовали массовые отказы от сланца и фактический сбыт выразился всего в 11 тыс. тонн"³².

В Средне-Волжском крае удалось разместить по потребителям в 1931 г. из 72 тыс. т сланцев только 39 тыс., в 1932 г. из 119 тыс. т - 63 тысячи³³. В

ряде случаев предприятие, чтобы отделаться от нажима и претензий крайплана и крайисполкома, закупало сланец, но использовать его не собиралось³⁴.

Примером того, насколько существенно возникшие проблемы тормозили внедрение нового топлива, даже когда предприятие под напором властных структур действительно пыталось перейти на сланцы, может служить история с Канашским³⁵ вагоноремонтным заводом в Чувашской АССР, который планировался в качестве основного потребителя сланцетоплива в первые годы функционирования Буинского рудника. В 1937 - 1940 гг. это предприятие попыталось частично перевести свою ТЭЦ на отопление сланцем. Завод приобрел специальную топку конструкции инженера Макарьева. Чтобы уточнить теплотворную способность буинских сланцев, был произведен анализ в ленинградской лаборатории. "Результаты этой попытки превзошли все ожидания. Раскаленная на мазуте топка Макарьева, нормально работающая на гдовских сланцах, при подаче первой порции буинских сланцев полностью гасла. Анализ этой партии сланцев показал, что низшая теплотворная способность колеблется всего в пределах от 778 до 1118 калорий, против гарантированных Главсланцем 1439 - 2000 калорий"³⁶. Помимо низкого качества сланца, переводу ТЭЦ завода на сланец препятствовало его недостаточное количество. Расход сланцевого топлива должен был составлять 15 т в час, а Буинский сланцевый рудник в 1939 г. добывал 80 - 100 т в месяц. В результате несмотря на общий курс на внедрение местных видов топлива, рекомендации Госплана ЧАССР по переводу на сланцевое топливо и приобретенную топку Макарьева стоимостью около полумиллиона рублей, в 1939- 1940 гг. Канашский завод продолжал работать на донецком угле, расходуя его по 40 - 45 т в сутки. А расположенный в 45 км по железной дороге Буинский сланцевый рудник никак не мог решить свои многочисленные проблемы и выйти на запланированный уровень добычи.

Недостаток сланцетоплива испытывала в 1938 г. и Саратовская ТЭЦ. Савельевский рудник не обеспечивал ее потребность, и поэтому, как сказано в приказе наркома тяжелой промышленности от 27 мая 1938 г., пришлось "перевести СарТЭЦ на привозное топливо (торф Орехово-Зуевского треста Главторфа, кашпирский сланец)". 10 января 1941 г. Саратовский обком обратился в СНК СССР с ходатайством о предоставлении ТЭЦ 3500 т мазута, поскольку сланца не хватало, хотя в целях экономии электроэнергии было "почти полностью отключено все освещение, внутреннее и наружное, по городу Саратову и Энгельсу, отключена вся местная и кооперативная промышленность и ограничено потребление электроэнергии заводами, имеющими оборонное значение"³⁷.

Даже если предприятие-потребитель располагало переоборудованной топкой и сланцы для него на руднике имелись в достаточном количестве, это еще не означало полного решения вопроса. Помеху создавал типичный для 1930-х годов фактор - перегрузка транспорта, не справлявшегося с объемом перевозок. По данным отчета Союзсланца за 1936 г., Гдовский сланцевый комбинат сумел отправить потребителям только 105 тыс. т сланца (45,7% плана), Кашпирский - 86,6 тыс. (34,2%), Савельевский - 16,9 тыс. т (13,3% плана). При этом невыполнение задания объяснялось "неподачей порожняка железной дорогой". В 1940 г. план отгрузки потребителям сланца по Кашпирскому руднику был выполнен только на 64,4%. Долго лежавший под открытым небом сланец портился (крошился, терял калорийность). На совещании в Наркомате тяжелой промышленности по вопросу о снабжении сланцами Саратовской ТЭЦ 16 октября 1937 г. было указано на "жалобы работников СарТЭЦ на плохое качество сланцев, поставленных из старых запасов Кашпирского района"³⁸. В 1940 г. по Кашпирскому рудоуп-

равлению было списано 38,6 тыс. т некондиционного сланца³⁹, что составляло примерно 19% годовой добычи (201,3 тыс. тонн).

Несмотря на все трудности, сланцевое топливо постепенно внедрялось в топливный баланс регионов. В Ленинграде потребителями сланцев являлись городская 4-я ГЭС, Кировский и Ижорский заводы, Невский мыловаренный завод и ряд других предприятий легкой промышленности⁴⁰. В Поволжье с начала 1930-х годов на отопление сланцем переводили с помощью административного нажима. В Сызрани 1112 голландских печей и плит организаций (здравотдел, гороно, дом колхозника и др.), а также 1388 печей жилых домов были переведены на сланец (в течение 1932 г. они сожгли 2 тыс. т сланца⁴¹). Уже в середине 1930-х годов на сланце работали в городе Куйбышеве железнодорожный ремонтный завод (Сажерез), толево-рубероидная фабрика, завод киноаппаратуры, две швейные фабрики, кирпичный завод и мельница, затем к этому перечню добавились алебастровые заводы. Значительным успехом стал перевод в 1937 г. на горючие сланцы крупнейшего потребителя топлива в Поволжье - Саратовской ТЭЦ, которая использовала как савельевские, так и кашпирские сланцы⁴².

На лесозаготовках и торфоразработках в 1930-е годы существовали те же самые проблемы, что и на сланцевых рудниках: перебои с продовольствием, плохая организация общественного питания, недостаток жилья. Но рабочей силы для заготовки дров и торфа обычно хватало. В 1940 г. на торфоразработках Куйбышевской области было занято около 5 тыс. человек; на лесозаготовках Волгостройлеса - 5576 человек, Куйбышевлеса - 2170 человек⁴³. В то же время на Кашпирском сланцевом руднике числилось 567 рабочих при плане 731 (77,5 %); согласно годовому отчету, "в течение всего 1940 г. шахта не была обеспечена рабочей силой"⁴⁴. То же наблюдалось в Чувашии: при среднесписочном составе персонала треста Чувашлес в 6345 человек, на Буинском руднике в конце 1940 г. числилось 397 рабочих⁴⁵.

Соотношение показателей по рабочей силе вполне согласуется с данными о применении отдельных видов топлива. В топливном балансе на 1935 г. на дрова приходилось в Куйбышевской области 34%, в Саратовской и Сталинградской областях - 5,8%; на торф - 15% и 0,5%, соответственно. Доля горючих сланцев не выдерживала никакого сравнения с древесным топливом: 1,7% в Куйбышевской области и 0,5% в Саратовской. Основными видами топлива в Нижнем Поволжье оставались привозные: нефть (57,5%) и донецкий уголь (33,8%)⁴⁶.

Саратовский обком, казалось бы, державший под постоянным контролем работу Савельевского рудника (в архиве в фонде обкома сохранились аккуратно подобранные материалы по сланцевой промышленности области за каждый год с середины 1930-х по начало 1940-х годов), не мог добиться, чтобы администрация предприятия создала для рабочих приемлемые условия проживания, снабжения продовольствием, организовала эффективную работу оборудования. В 1940 г. численность рабочих на Савельевке составляла 506 человек при плановой 569 (88,9%)⁴⁷, но в области не удавалось найти недостающих рабочих, чтобы рудник обеспечивал выполнение производственной программы.

Местные обкомы и райкомы, разумеется, по-своему пытались исправить положение. Осенью 1939 г. после жалобы шахтеров в обком и публикации в газете "Красная Чувашия" заметки "Возмутительный случай" Ибресинский райком получил соответствующие указания и взял под контроль ситуацию на руднике, после чего завоз продовольствия резко возрос⁴⁸. Так же произошло и осенью 1940 г., когда группа рабочих из Бессарабии написала письмо И. В. Сталину о тяжелых условиях жизни на Савельевском рудни-

ке. Из ЦК это послание направили в Саратовский обком, и Краснопартизанский райком принял меры для улучшения условий труда и быта⁴⁹.

Проявленная местными властями апатия имела свое объяснение. Очевидный провал крупномасштабной программы освоения сланцевого топлива в первой половине 1930-х годов подорвал их веру в реалистичность и целесообразность столь широкого применения данного вида топлива, создававшего слишком много проблем. Секретари обкомов и председатели облисполкомов в Чебоксарах, Куйбышеве, Саратове еще в первой половине 1930-х годов предпочитали более простые и результативные меры по заготовке дров (Куйбышевская область, Чувашская АССР), торфа (Куйбышевская область), "пробиванию" в центре фондов на мазут и доставке дров с верховьев Волги (Саратовская область). А сланцевые рудники были предоставлены сами себе: прорвутся - хорошо, провалятся - и без сланцев найдется, чем топить.

В военный период массовый призыв мужского трудоспособного населения в армию не позволял организовать в Поволжье заготовки дров и торфа более широко, чем в 1930-х годах. Железные дороги, перегруженные военными перевозками, не могли обеспечить регулярный подвоз угля и мазута. Частично топливную проблему решило проведение в 1942 - 1943 гг. газопроводов к Куйбышеву и Саратову. Использование же сланцев в 1930-х годах не дало ожидаемых результатов, направляя решение вопроса об усилении топливной базы Поволжья по ошибочному пути.

Наивысшего уровня добыча сланцев достигла в СССР в послевоенные десятилетия: 10,8 млн. т в 1955 г., 14 млн. т в 1960 году⁵⁰. Затем по мере наращивания добычи нефти и газа роль сланцевого топлива оценивалась все более скромно. Но по-настоящему трудные времена для сланцевых рудников Поволжья и Ленинградской области наступили в 1990-е годы. В связи с сокращением количества потребителей сланцевого топлива, экономическим и политическим кризисом сланцевые предприятия оказались убыточными и в значительной степени свернули свою деятельность. Созданная героическими усилиями советских людей в 1930-е - 1950-е годы сланцевая промышленность снова оказалась ненужной и забытой.

Примечания

1. На древесное топливо приходилось 28,5%, на торф - 4,4%, на горючие сланцы - 0,1% (ПРОБСТ А. Е. Основные проблемы географического размещения топливного хозяйства СССР. М. -Л. 1939, с. 172).

2. Средне-Волжский край был образован в 1929 г. на базе созданной в 1928 г. Средне-Волжской области, включавшей территории бывших Пензенской, Самарской, Ульяновской и Оренбургской губерний. В 1934 г. из состава края были выделены Оренбургская область и Мордовская АССР. В 1935 г. после переименования административного центра города Самары край стал называться Куйбышевским, далее был преобразован в Куйбышевскую область. В 1939 г. после выделения части районов из Куйбышевской, Саратовской и Тамбовской областей была образована Пензенская область. Разделение Куйбышевской и Ульяновской областей произошло в 1943 году.

3. БАЖАНОВ В. М. Топливная база СССР в третьем году пятилетки. М. -Л. 1931; Топливные проблемы на данном этапе. М. -Л. 1932; Новые топливные районы СССР. М. 1937; ПРОБСТ А. Е. Ук. соч.; ШВАРЦ И. Сланцевая промышленность в 1932 г. М. 1932.

4. История социалистической экономики. Тт. 3 - 5. М. 1977 - 1978.

5. История Чувашии новейшего времени. Кн. 1. Чебоксары. 2001; Очерки истории Саратовского Поволжья (1917 - 1941). Т. 3. Ч. 1. Саратов. 2006; Самарская летопись. Очерки истории Самарского края с древнейших времен до наших дней. Кн. 3. Самара. 1998.

6. ЗУЕВ В. Д. Во главе промышленного преобразования: очерки истории индустриализации Среднего Поволжья (1926 - 1937 гг.). Куйбышев. 1971; ЕГО ЖЕ. Средне-Волжская партор-

ганизация в борьбе за индустриализацию края в годы второй пятилетки (1933 - 1937 гг.). В кн.: Из истории социалистической индустриализации Среднего Поволжья. Вып. 59. Куйбышев. 1983; КУЗЬМИНА Т. М., ШАРОШКИН Н. А. Индустриальное развитие Поволжья. 1928 - июнь 1941 г. Пенза. 2005.

7. ШАРОШКИН Н. А., КУЗЬМИНА Т. Н. Сланцедобываюшая промышленность (по материалам Куйбышевского края). 1933 - июнь 1941 г. В кн.: IV Петровские чтения. СПб. 2002.

8. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 5. М. 1984, с. 151, 384, 394; т. 6. М. 1985, с. 117; т. 7. М. 1985, с. 60; РЕШЕТНЯК, ГУРЕВИЧ. Сланцы как энергетическая база промышленности. - Нижнее Поволжье (орган краевой плановой комиссии Нижне-Волжского края), 1931, N 8 - 9, с. 62.

9. Новые топливные районы СССР. М. 1937, с. 182 - 183; Пятнадцатилетие государственной сланцевой промышленности в Эстонии. - Горючие сланцы (орган Союзсланца), 1934, N 1, с. 58 - 59.

10. ГЕНДЕЛЬМАН С. Я. Сланцы Средней Волги и их химическая переработка (материалы ко 2-му пятилетнему плану Средне-Волжского края). Самара. 1932, с. 7 - 8; Новые топливные районы СССР. М. 1937, с. 187 - 188; МЕДВЕДЕВ П. А. Сланцы как топливо. М. -Самара. 1933, с. 10, 15, 21; ШВАРЦ И. Ук. соч., с. 7.

11. ШВАРЦ И. Ук. соч., с. 8 - 9, 11.

12. Новые топливные районы СССР. М. 1937, с. 184 - 190; Материалы первой средневолжской сланцевой конференции 2 - 5 июля 1933 г. М. -Самара. 1934, с. 50; НАЛЕТОВ П., КВАСНИКОВ Ф. Горючие сланцы Среднего Поволжья. М. -Самара. 1930, с. 81 - 87; ХОНИН В. А. Проблемы индустриализации Среднего Поволжья. М. -Самара. 1930, с. 53 - 55.

13. РЕШЕТНЯК, ГУРЕВИЧ. Ук. соч., с. 62.

14. Ундоры - населенный пункт в Ульяновском районе современной Ульяновской области. Кашпир - населенный пункт в Сызранском районе современной Самарской области. Населенный пункт Савельевка расположен в Краснопартизанском районе современной Саратовской области (райцентр Горный). Город Гдов - райцентр в современной Псковской области. Населенный пункт Буинск расположен в Ибресинском районе современной Чувашской Республики.

15. Российский государственный архив экономики (РГАЭ), ф. 660, оп. I, д. 455, л. 22 - 23; АРХИПОВ А. П. На сланцах. - Пролетарский путь (орган Ульяновского губкома ВКП(б), губисполкома и губпрофсовета), 17.IX.1927; НАБЛЮДАТЕЛЬ. На гнилых шпалах. - Пролетарский путь, 18.VI.1924.

16. ФЕОКТИСТОВ Д. А. О культурно-бытовом и санитарном благоустройстве сланцевых рудников. - Горючие сланцы, 1935, N 5, с. 35.

17. ФЕОКТИСТОВ Д. В поход за лучший быт, за культуру. - Там же, 1935, N 1, с. 14.

18. В частности, на Ундоровском и Захарьевском рудниках в 1932 - 1933 гг. (Государственный архив новейшей истории Ульяновской области (ГАНИУО), ф. 13, оп. 1, д. 1050, л. 156об.; д. 1079, л. 169), на Кашпирском - в 1931, 1932, 1937 гг. (РГАЭ, ф. 660, оп. 1, д. 529, л. 40об.; Самарский областной государственный архив социально-политической истории (СОГАСПИ), ф. 1141, оп. 36, д. 232, л. 6; ИВОНИН В. И. Улучшить бытовые условия - очередная задача. - Горючие сланцы, 1932, N 11 - 12, с. 17), на Савельевском - в 1936, 1937, 1939 гг. (Государственный архив новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО), ф. 594, оп. 1, д. 1155, л. 32, 181; д. 2104, л. Зоб.; ф. 1111, оп. 1, д. 11, л. 4), на Буинском -в 1937, 1939, 1940 гг. (Государственный архив современной истории Чувашской Республики (ГАСИЧР), ф. 1, оп. 18, д. 324, л. 44об; оп. 21, д. 334, л. 20; ф. 88, оп. 1, д. 262, л. 14).

19. СОГАСПИ, ф. 1141, оп. 36, д. 232, л. 6; ГАНИСО, ф. 594, оп. 1, д. 1451, л. 69; ГРАБОВСКИЙ П. Сделать столовую образцовой. - Кашпирский горняк (орган партбюро Кашпиркомбината, поселкового совета и рудкома угольщиков), 3.VI.1939.

20. РГАЭ, ф. 660, оп. 1, д. 666, л. 24; ШВАРЦ И. Ук. соч., с. 15.

21. Подсчитано по: РГАЭ, ф. 660, оп. 1, д. 484, л. 26 - 27; д. 495, л. 26; д. 500, л. 12; д. 543, л. 13; д. 545, л. 11; д. 546, л. 8; д. 658, л. 21об.; д. 666, л. 33об. За 1931 - 1932 гг. сведения о добыче даны по отчетам трех рудоуправлений - Кашпирского, Ундоро-Захарьевского и Савельевского; за 1934 г. - только Кашпирского и Савельевского в связи с консервацией сланцевых шахт в районе Ульяновска. В изданиях по сланцевой промышленности имеются малозначительные несовпадения числовых показателей за отдельные годы; в данной статье приоритет отдан сведениям сохранившихся в РГАЭ подробных отчетов сланцевых рудников.

22. ПРОБСТ А. Е. Основные проблемы, с. 100.

23. Подсчитано по: РГАЭ, ф. 660, оп. 1, д. 680, л. 14; ф. 8701, оп. 1, д. 163, л. 52, 56; д. 176, л. 12; д. 178, л. 2.

24. Данные по Буинскому руднику за 1940 г. имеются с января по ноябрь (ГАСИЧР, ф. 88, оп. 1, д. 262, л. 16).

25. РГАЭ, ф. 660, оп. 1, д. 680, л. 14; ф. 8701, оп. 1, д. 163, л. 52.

26. Энергетические ресурсы СССР. Т. 1. М. 1968, с. 618.

27. Новые топливные районы СССР, с. 187 - 188; МАЛЫШЕВ В. И. Горючие сланцы как база электрификации Заволжья. В кн.: Материалы к проблеме горючих сланцев Нижне-Волжского края. Саратов. 1930, с. 60; МЕДВЕДЕВ П. А. Сланцы как топливо. М. -Самара. 1933, с. 8, 17; РОМАНОВ Г. З. К проблеме использования горючих сланцев Чувашии. - Социалистическое строительство ЧАССР, 1934, N 2, с. 36 - 37.

28. ГАНИСО, ф. 594, оп. 1, д. 1708, л. 51 - 52; КОЗУЛИН Ф. Средневолжские торфяники и их использование. М. -Самара. 1931, с. 10 - 11; РИМАНОВ И. Торф Чувашской республики. - Труд и хозяйство (орган экономсовещания Татарской ССР), 1926, N 9, с. 81 - 82.

29. САПОЖНИКОВ И. П. Использование сланца на промышленных предприятиях Куйбышевского края. - Горючие сланцы, 1935, N 2, с. 36.

30. ЕФИМОВ Е. Итоги работы сланцевой промышленности за 9 месяцев 1935 г. - Горючие сланцы, 1935, N 6, с. 7, 10; САПОЖНИКОВ И. П. Внедрение сланцетоплива - на новые рельсы. - Горючие сланцы, 1933, N 4, с. 3.

31. ДОРИН Н. Сланец - в топку! - Пролетарский путь, 30.I.1933.

32. ГАНИУО, ф. 13, оп. 1, д. 1139, л. 33.

33. Материалы первой средневолжской сланцевой конференции, с. 4.

34. Для кого эти 26 тысяч тонн? - Пролетарский путь, 13.VIII.1932 ("Отдельные предприятия, как например, изолятор, горбанк и др., сланец берут, но его не используют. Они считают договор с рудниками своеобразной сланцевой контрибуцией").

35. Город Канаш - районный центр в 78 км к югу от Чебоксар.

36. Государственный исторический архив Чувашской Республики (ГИАЧР), ф. Р-203, оп. 2, д. 1267, л. 10 - 11.

37. ГАНИСО, ф. 594, оп. 1, д. 1451, л. 88; д. 2463, л. 3.

38. РГАЭ, ф. 660, оп. 1, д. 680, л. 58 - 59; д. 684, л. 24.

39. Там же, ф. 8701, оп. 1, д. 176, л. 23.

40. Новые топливные районы СССР, с. 186.

41. Материалы первой средневолжской сланцевой конференции, с. 140 - 141.

42. ГАНИСО, ф. 591, оп. 1, д. 2104, с. 26 - 27; САПОЖНИКОВ И. П. Использование сланца, с. 36 - 37.

43. Государственный архив Ульяновской области, ф. Р-2481, оп. 2, д. 3, л. 252; Центральный государственный архив Самарской области, ф. Р-3386, оп. 1, д. 20, л. 10.

44. РГАЭ, ф. 8701, оп. 1, д. 176, л. 13.

45. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. А-215, оп. 1, д. 585, л. 146; ГАСИЧР, ф. 1, оп. 21, д. 334, л. 21.

46. ПРОБСТ А. Е. Основные проблемы, с. 322.

47. РГАЭ, ф. 8701, оп. 1, д. 178, л. 14об.

48. ГАСИЧР, ф. 88, оп. 1, д. 221, л. 12..

49. ГАНИСО, ф. 594, оп. 1, д. 2104, л. 5, 6, 8 - 9; д. 2478, л. 10.

50. История социалистической экономики. Т. 4. М. 1978, с. 175; т. 5. М. 1978, с. 292; т. 6. М. 1980, с. 338.