Социальный состав городского ремесленного населения пока не стал предметом специального изучения историков. Частные замечания по интересующей нас проблеме содержат работы о социальной структуре городского населения в целом¹ или отдельным городским сословиям и группам населения².

Отчасти такое положение дел определяется сложностью самого предмета исследования, не получившего, как и ряд других российских социальных реалий, завершенности и определенности. Социальный статус субъектов исторического процесса полностью зависел от места их в иерархии интересов государства, а не от положения в системе общественного производства, что и влияло на степень дифференциации специфических корпоративных интересов.

Вот что по этому поводу говорилось в материалах Хозяйственного департамента Министерства внутренних дел в конце 1899 г.: "Купцы и ремесленники, собственно говоря, не являются даже сословиями в полном смысле этого слова, ибо правами купечества пользуется всякое лицо под условием уплаты гильдейских пошлин, а цеховым закон не присваивает никаких особых личных прав, приравнивая их к мещанам. Далее, в купечество и ремесленные цехи можно приписываться, сохраняя права другого состояния. Их скорее можно было бы рассматривать как касты, ибо разделение здесь основано не на профессии"³.

Издревле создание по границам России многочисленных городов-крепостей предопределило в составе ремесленников значительное число военных чинов: стражников, казаков и т.д. Содержание полурегулярного стрелецкого войска требовало наличия стрельцов и в составе мелких промышленников. С XVIII в. в среде ремесленников оказывались также представители привилегированного сословия. В связи с административной реформой Екатерины II, в результате которой многие сельские поселения были преобразованы в города, в среде городских мастеров возросла численность выходцев из податного сельского населения.

После 1861 г. усилился приток в города крестьян, записывавшихся в мещанские общества, вечноцеховые и купечество⁴. Для записи в вечноцехо-

Егоров Владимир Георгиевич - доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой теории и практики кооперации Российского государственного торгово-экономического университета.

вые крестьянам было достаточно оплатить "пожертвование" в размере 20 рублей. От новых цеховых из крестьян, вопреки Уставу ремесленной промышленности, не требовали даже экзамена на мастерство⁵.

Некоторое представление о социальном составе ремесленного населения городов России в середине XIX в. дала перепись, организованная Министерством внутренних дел в 1862 году⁶. По ее результатам была скомпонована таблица "Социальный состав ремесла городов Российской Империи (в %)".

Несмотря на относительную полноту данных, эта таблица нуждается в корректировке. То обстоятельство, что в перепись ремесленного населения вошли исключительно лица, временно или постоянно приписанные к городскому обществу, обусловило значительный недоучет городских ремесленников из крестьян и завышение доли мещан в составе массы ремесленников.

В реальности имело место соотношение, прямо противоположное данным этого источника, в составе городских мелких промышленников преобладали крестьяне. Характерное свидетельство содержится в докладе секретаря Орловского губернского статистического комитета А. Тарачкова от 21 декабря 1868 года. В земледельческой местности, где промышленные занятия крестьян обслуживали исключительно внутренние потребности хозяйств, в составе городских ремесленников могли быть в большинстве пришлые кустари из сельской местности промышленных губерний. Тем не менее, и здесь в городах Орловщины: Орле, Мценске, Болхове, Карачеве, Брянске, Трубчевске, Севске, Дмитровске, Кромах, Малоархангельске, Ливнах и Ельце в среде городских ремесленников преобладали крестьяне. "На 100 мещан приходится ремесленников 13,32, - говорилось в докладе, - но эта цифра еще должна уменьшиться, потому что к числу ремесленников отнесены плотники и трепачи (первых - 1221 человек, а последних - 2075, всего - 3296), которые, как известно, принадлежат преимущественно к крестьянскому сословию; но и в других ремеслах крестьяне тоже принимают участие, так что на основании этих сведений, доставляемых комитету полицейскими управлениями, которыми, по всей вероятности, они заимствуются от ремесленных управ, безошибочно можно принять, что число ремесленников из мещанского сословия в городах не превышает 10%"⁷.

По данным С. Ф. Руднева, охватывающим 14 губерний Европейской России, из всех крестьян-отходников 50% были заняты в сельском хозяйстве, 13% - нанимались на фабрики и 41% - пополняли ряды мелких промышленников⁸.

К середине XIX в. определились центры, куда стекались крестьяне-промысловики, специализировавшиеся на работе исключительно в городах. К числу таких центров относились поселения строителей во Владимирской губернии. "Главное население каменщиков, - говорилось в донесении в Министерство внутренних дел в 1857 г., - расположено по обе стороны р. Нерли во Владимирском уезде. Селения Брутово, Борисовское, Павловское, Ославское, Всеславское, Новое, Добрынское, Порецкое, Красное, Доброе и пр. населены единственно каменщиками. Из этого одного околотка выходит не менее 10 000 на работу каждолетно"⁹.

Пользовались известностью костромские серебрянники, ежегодно выходившие из этой губернии в столицы и другие крупные города империи. С успехом "промышляли" крестьяне Нижегородской и Ярославской губерний, изготовлявшие продукцию исключительно городского назначения: кареты, ювелирные изделия и т.д.¹⁰.

Исследование переписей населения Москвы 1870 - 1890-х годов, предпринятое А. С. Нифонтовым, показало, что доля крестьян в городском населении и массе городских промышленников во второй половине XIX в. возрастала. Крестьяне в 1897 г. составляли 63,7% всех жителей Москвы. Из 308 тыс. крестьян, проживавших в столице, 35 тыс., или 11%, являлись самостоятельными хозяевами, остальные существовали за счет однодневных заработков¹¹. Подавляющая часть крестьянского населения городов, занимавшегося промышленной деятельностью, освобождалась, согласно законодательству, от записи в цехи и поэтому трудно учитывалась при проведении специальных обследований хозяйства городов.

Многие ремесленники из крестьян, даже из числа тех, кто решил навсегда посвятить себя городскому промыслу, окончательно не рвали связь с крестьянским хозяйством и общиной. По данным Е. А. Олюниной, детально изучавшей портняжное ремесло г. Москвы в 1914 г., среди мастеров этой наиболее консервативной отрасли мелкого производства имелись "хозяева, которые уезжали в деревню со своими рабочими-односельчанами или, сами оставаясь, отправляли в деревню сыновей или семью для исполнения крестьянских работ"¹².

Судя по переписям населения отдельных городов, наиболее близка к реальному положению дел оценка доли крестьян в ремесленном населении городов второй половины XIX в. в 60 - 65%.

Вторую по величине социальную группу ремесленников составляли мещане. Ремесленники-мещане отличались от крестьян не только социальным положением, но и местом в системе мелкого производства и ментальностью. Если большинство крестьян, получавших доход от промышленной деятельности в городах, были заняты в основном малоквалифицированным трудом, то в составе ремесленников-мещан преобладали мастера, обладавшие высокими профессиональными навыками.

Еще в Жалованной грамоте городам 1785 г. говорилось: "Мещанин волен заводить станы всякого рода и на них производить всякого рода рукоделие, без иного на то дозволения или приказания; ибо сею статьею всем и каждому дозволяется добровольно заводить (и иметь) всякого рода станы и рукоделия производить, не требуя на то уже иного дозволения от вышнего или нижнего места". В Городовом положении содержались также статьи, регламентирующие деятельность посадских, в число которых "не запрещается никому записаться"¹³.

Дальнейшее развитие законодательства о ремесленниках нашло отражение в Дополнительном постановлении об устройстве гильдии 1824 г. (ст. 78, 97, 100) и указе от 31 августа 1825 года. Посадским мещанам дозволялось заниматься всеми ремеслами и иметь на дому ("но не в рядах") лавку с собственными изделиями. Ремесленники-мещане могли работать без торгового свидетельства, если использовали не более четырех работников: двух учеников и двух подмастерьев¹⁴.

Категория посадских мещан составляла группу ремесленников с определенным кругом клиентуры. В Одессе в обработке металла, требовавшей специальных навыков, в 1892 г. из 10,7 тыс. занятых в этом мелком производстве человек насчитывалось 7,7 тыс. мещан и только 1,5 тыс. крестьян; остальные ремесленники-металлисты относились к другим сословиям¹⁵.

Осознавая неопределенность социальных границ мещанства и характера занятий мещан (особенно в сравнении с другими городскими обывателями: ремесленниками и купцами), Министерство внутренних дел занялось изучением вопроса о целесообразности сохранения специальной организации "купеческого, мещанского и ремесленного сословий". В конце 1899 г. было объяв-

лено о том, что в министерстве рассматривается проект, предполагавший учреждение вместо городских организаций мещан, ремесленников, купцов единой организации "городского сословия". Дела по управлению этим сословием предполагалось сосредоточить "в городских и общественных управлениях", куда должны были перейти и все сборы, поступавшие прежде в мещанские, ремесленные и купеческие управы¹⁶.

Учитывая усилившееся после 1861 г. пополнение мещанства за счет "массового вступления в его состав освобожденных дворовых и бывших крепостных крестьян"¹⁷, величину крестьянского представительства в городском ремесле и стабильность других социальных категорий, можно оценить удельный вес этой категории мелких промышленников к концу XIX в. в 15 - 20%. Это предположение о численности мещан в составе ремесленного населения городов во второй половине XIX в. подтверждается сведениями о ремесленных предприятиях Москвы в 1887 году¹⁸. Показатель, характеризующий величину группы ремесленников-мещан в общем составе ремесленного населения Москвы, здесь несколько выше среднего, что обусловлено столичным характером городского поселения - большим количеством мастеров с особыми навыками рукоделия.

В 1842 г. специальным примечанием к ст. 387 Устава ремесленной промышленности были определены условия участия в городских ремеслах купеческого сословия. Купцы 1-й и 2-й гильдий могли заниматься любыми ремеслами и иметь неограниченное количество учеников и мастеров. Количество работников у купцов 3-й гильдии ограничивалось¹⁹. Однако до 1880-х годов купцы в основном занимались торговлей, "но не занимались ремеслами"²⁰.

Отсутствие в законодательстве ясности относительно взаимоотношений купцов с ремесленными цехами и положения о необходимости исполнения ими процедуры испытания мастерства вызвало к жизни циркуляр от 19 сентября 1853 года. В ответ на попытку ремесленных управ навязать купцам обязательное условие для ведения ремесленного промысла - "держать цехового мастера" - Министерство внутренних дел по согласованию с Министерством финансов разъяснило:

"1) Купцы могут заниматься цеховыми ремеслами посредством наемных работников без испытания в знании ремесла и без обязанности держать цехового мастера, принадлежа лишь по ремеслам своим к цехам, то есть подлежа всем цеховым сборам и общему со всеми цеховыми управлению и расправе в делах, касающихся собственно до производимого ими ремесла; однако правило это не относится к тем купцам, которые желали бы держать учеников, в таком случае они обязаны или выдержать испытание на звание мастера или иметь у себя цехового мастера для обучения мастерству учеников;

2) При записи иностранных мастеров в цехи могут быть принимаемы в удостоверение знания ими мастерства свидетельства от цехов иностранных, а где таковых цехов не существует - патенты и привилегии, жалуемые правительством, или аттестаты от технологических институтов, академий, ученых обществ и т.п."²¹

Согласно упомянутым данным переписи 1862 г., купцов в составе ремесленного населения империи в середине XIX в. насчитывалось 1,34%. Более значительное место в составе мелких городских промышленников купцы занимали в городах Северно-Западного (3,49%) и Приуральского (3,46%) экономических районов: купцы Северо-Запада участвовали в первичной переработке сырья, идущего на экспорт; купцы Приуральского района - в приемке сырьевых потоков из Азии и восполнении нехватки промышленной продукции, направляемой в Сибирь.

С 1880-х годов купцы значительно расширили свое участие в городской мелкой промышленности. В сводках, получаемых Хозяйственным департаментом МВД с мест, говорилось: "Из многих провинциальных городов поступают от ремесленников жалобы на то, что купцы в своих магазинах принимают заказы на ремесленные изделия и, не бывше мастерами, держат учеников и исполняют заказы, хотя крайне дешево, но весьма небрежно, чем наносят вред ремесленной промышленности данного района... Вологодская ремесленная управа жалуется, что старый промысел города Вологды, печение кренделей, от мастеров, которые завоевали своим товаром большой район северных ярмарок и базаров, стали отбивать купцы. Не имея настоящих мастеров крендельного дела, купцы довольствуются работниками и недоучками, массами отправляют дурной товар под названием вологодских кренделей и тем подрывают репутацию старого мастерства. Но так как эти купцы не записаны в цехи, то цеховые старосты и ремесленная управа не могут иметь на купцов и на порчу ими товара никакого влияния". Аналогичные жалобы на повышение деловой активности купцов, сопровождавшееся выпуском на рынок некачественного товара, поступали "от портняжного, сапожного, колокольного, кузнечного и других цехов из разных городов: Астрахани, Самары, Одессы и т.д."²²

Вопрос об участии купцов в городской ремесленной промышленности стал предметом специального рассмотрения в 1893 г. в Обществе для содействия русской промышленности. Требования ремесленников из мещан, представленные в его Комитет, сводились к тому, "чтобы обязать купцов открывать свои мастерские на одинаковых правах с настоящими ремесленниками, записываться в цехи и по мастерству подлежать надзору ремесленных управ и нести все расходы наравне с ремесленниками"²³.

Учитывая факты, свидетельствующие о росте активности купцов в городской ремесленной промышленности второй половины XIX в., и данные переписи торгово-промышленных предприятий Москвы, видимо, следует предположить, что их доля в социальной структуре ремесла к рубежу столетия составляла 1,5 - 2,0%.

Категория иногородних купцов, крестьян и ремесленников (12,03%), выделенная статистикой, состояла из пришлых мастеров соответствующих сословий, приписавшихся к городскому обществу на момент переписи. Включенные в нее ремесленники составляли неотъемлемую часть своих "материнских" сословий: крестьян, мещан и купцов. В XIX в. законодательство позволяло этим сословиям перемещаться в пределах империи в поиске заработка. Например, мещане в соответствии с положением Комитета министров от 5 августа 1824 г. могли подавать просьбы в казенные палаты тех губерний, куда были намерены приписаться, предварительно получив увольнительную из города постоянного проживания. Иногородним мещанам, проживавшим в столицах, в случае отсутствия паспорта выдавались билеты из управы благочиния для свободного проживания на полгода. Согласно дополнительному постановлению об устройстве гильдий (1824 г.), крестьяне, взяв особое свидетельство и оплатив пошлину, соответствующую размерам промысла, могли "заниматься разными торгами, промыслами и ремеслами, присвоенными торгующим мещанам и посадским"²⁴.

Специальное внимание статистики к категории "иногородних" ремесленников было связано с существовавшим в рассматриваемый период антагонизмом оседлых и пришлых мастеров. При этом в отличие от большинства крестьян, не приписывавшихся к городскому обществу и цеховой организации и, как правило, занимавшихся малоквалифицированным промышленным трудом, эта группа мастеров, напротив, состояла из высококвалифици-

рованных работников и, таким образом, лишала части заработка местных ремесленников. Возникавшие противоречия чаще всего выражались в требовании вечно-цеховых установить порядок, согласно которому "чужаки" должны были сдавать "проверочный экзамен" на знание ремесла. Специальным решением Комиссии, учрежденной в 1888 г. "с целью изыскания мер к улучшению ремесленной промышленности в Санкт-Петербурге", было признано целесообразным устраивать такие экзамены только по решению губернского правления в случае ходатайства соответствующей ремесленной управы²⁵.

Соотношение сословий внутри группы иногородних зависело главным образом от характера городского поселения. В столицу и губернские города в основном прибывали квалифицированные ремесленники и купцы из других городов, в уездных и провинциальных населенных пунктах искали заработка крестьяне²⁶.

Привилегированную группу ремесленного населения городов составляло дворянство. Его право беспрепятственно иметь любые "рукоделия и всякие заводы" подтверждалось "Жалованной грамотой на права вольности и преимущества благородному российскому дворянству" Екатерины II. Занимаясь ремеслом, дворянин формально приписывался к цеху соответствующей специализации²⁷.

Начальство ремесленных управ постоянно посягало на право дворян вести ремесленную деятельность без предварительного экзамена на мастерство. В 1856 г. вдова титулярного советника М. Розенгейм обратилась в петербургскую ремесленную управу с просьбой о причислении к портняжному цеху без испытания в мастерстве. Управа не смогла самостоятельно решить этот вопрос и переадресовала дело вдовы в Министерство внутренних дел. Рассмотрев просьбу Розенгейм, министр дал заключение: "Личные дворяне могут заниматься цеховыми ремеслами посредством наемных работников без испытания в знании мастерства и без обязанности держать цехового мастера, принадлежа лишь по ремеслам своим к цехам, то есть подлежа всем цеховым сборам и общему со всеми цеховыми управлению и расправе в делах, касающихся собственно производимого ими ремесла; но если бы они желали держать учеников, то обязаны или выдержать испытание на звание мастера, или иметь у себя цехового мастера для обучения учеников"²⁸.

В ряды ремесленников попадали маргинальные группы дворян, поэтому данные, относящиеся к ним, в статистике объединены с данными о разночинцах и однодворцах. Такое объединение оправдано, поскольку в число разночинцев и однодворцев вошли большей частью ремесленники, обладавшие достоинством личного дворянства. По данным упомянутой переписи, численность этой категории субъектов ремесленной промышленности составляла 0,28%. Согласно переписи владельцев ремесленных предприятий Москвы, в 1887 г. в их общем количестве хозяева-дворяне составляли 2,5%. Вряд ли такое соотношение было характерно для ремесленного населения страны в целом. Во-первых, нет оснований считать, что за вторую половину XIX в. ремесленная деятельность дворян приобрела сколько-нибудь ощутимый размах. Во-вторых, специфика столицы способствовала более высокой концентрации здесь представителей привилегированного сословия. Видимо, относительная численность дворян в ремесленном населении страны за полвека, хотя и выросла, но в незначительных пределах - до 0,5%.

Отдельную группу ремесленников, в данном случае определяемую не по этническому, а по социальному признаку составляли евреи, компактно расселявшиеся в западных губерниях, и армяне - в южных губерниях. В середине XIX в. эта группа ремесленников составляла 3,1% мелких городс-

ких промышленников. Согласно "Положению об устройстве евреев" (1804 г.), им предписывалось селиться в определенных населенных пунктах ограниченного количества губерний и принадлежать к одному из "состояний": земледельцев, фабрикантов, ремесленников, купцов или мещан²⁹. Результатом профессиональных ограничений евреев стала их значительная доля в составе ремесленного населения Западных губерний. Однако именно компактный характер их проживания являлся причиной, сдерживавшей рост относительной численности еврейских мастеров. Удельный вес ремесленников-евреев в составе мелких городских промышленников достигал приблизительно 3 - 3,5%.

Имевшиеся в ремесленной среде предубеждения и боязнь конкуренции с мастерами-евреями создавали дополнительные трудности для и без того непростых условий их деятельности. По описаниям С. О. Марголина, в портняжном производстве евреи постоянно испытывали напряжение, стремились быть особенно предупредительными со своими клиентами. "Стоит только войти в еврейскую рабочую среду, - писал он, - чтобы убедиться в том, что все еврейские рабочие проникнуты заботой об улучшении качества своей работы, что вопросы, связанные с общим техническим развитием ремесла, являются для них насущными, жгучими вопросами"³⁰.

Мастер-христианин считал удачей заполучить в качестве подмастерья еврея. Однако, когда евреи, пользуясь ст. 4 Ремесленного устава 1879 г., стали проникать в цехи вне черты оседлости, это вызвало недовольство местных ремесленников³¹. На сей счет в 1887 г. петербургские мастера написали специальный запрос в Комиссию, учрежденную с целью изыскания мер к улучшению ремесленной промышленности в Петербурге. Получив разъяснение о законности приписки к цеховой организации иногородних ремесленников-евреев, цеховые старшины стали требовать специального решения об обязательном экзамене для последних на подтверждение своей квалификации и о недопущении в руководящие органы ремесленных управ мастеров-евреев.

Некогда значительная группа ремесленников-иностранцев к середине XIX в. потеряла прежнюю значимость. Мастера-иностранцы, задававшие в начале XVIII в. тон в совершенствовании технических приемов производства и качества продукции, во второй половине XIX в. утратили свои позиции. Обосновывая нецелесообразность сохранения специальной ремесленной управы для иностранцев, председатель Комиссии по улучшению ремесленной промышленности М. Ф. Филиппов на заседании 18 ноября 1887 г. говорил: "Такое подразделение ремесленных управ... имело, может быть, свои цели в былое время, когда иностранные ремесленники превосходили познаниями своими русских ремесленников, а потому и пользовались особыми привилегиями, в том числе и правом иметь свою ремесленную управу. В настоящее же время, когда изделия русских ремесленников достигли такой степени совершенства, что могут смело конкурировать с изделиями иностранцев, и слова "немецкая работа" стали анахронизмом, дальнейшее существование особой иностранной ремесленной управы не только не вызывается никакой настоятельной необходимостью, но служит, напротив того, препятствием к достижению того единства в действиях, к которому стремится в настоящее время С. -Петребургское ремесленное общество... так как иностранцы-ремесленники, будучи управляемы своею собственной управою, считают обязательными для себя постановления, исходящие только из их управы, несмотря на то, что большинство работающих у них подмастерьев и учеников - русские подданные". Поэтому во избежание усиления розни Филиппов высказывался за присоединение иностранцев к русской ремесленной управе, наравне с временноцеховыми"³².

Правовые основания участия иностранцев в российской ремесленной промышленности были заложены петровским законодательством и подтверждены екатерининским Городовым положением³³. На основании утвержденного царем мнения Государственного совета от 12 августа 1818 г. иностранцам, не принявшим присяги на подданство России, но имеющим законное право на проживание в империи, по утверждению казенных палат городов дозволялось беспрепятственно организовываться в цехи³⁴. Составлявшая к середине XIX в. 0,12%, группа ремесленников-иностранцев, судя по тенденции к уменьшению ее социального значения, по крайней мере не увеличилась.

Военная, оборонительная функция городов, свойственная им в глубокой древности, определила наличие в среде ремесленников солдат и отставных воинских чинов. Несмотря на то, что доля этой группы в среде мелких промышленников сокращалась по мере сокращения роли военной функции городов в пользу административной и торгово-экономической, в середине XIX в. она составлял почти 3%.

Судя по наличию воинских чинов в составе московских ремесленников в 1887 г. (7%), численность их в ремесленном населении во второй половине XIX в. оставалась значительной, особенно в окраинных городах - по причине их удаленности от экономических центров империи и сохранения за ними в какой-то мере оборонительного значения³⁵.

Несколько выше средних по империи были здесь также показатели, характеризующие включение в состав ремесленников рабочих крупных промышленных предприятий, искавших дополнительного заработка. Особенно остро нуждались в этом рабочие уральских заводов, приходивших в упадок. Они брались за любое дело, приносившее хоть какой-то заработок. "Почти вся цеховая (ремесленная. - В. Е.) промышленность в руках иногородних мастеров, солдат и мастеровых Юговского и Мотовилихинского заводов, - читаем в описании города Перми 1857 г. - Относительно солдат надобно сказать, что между ними есть ремесленники всех цехов, и весьма искусные. Причина, по-видимому, та, что многие из солдат происходят из дворовых людей, получивших ремесленное образование, иногда в столичных мастерских... Тягаться мещанину-ремесленнику, у которого все стоит денег, оканчивая цеховой вывеской, с солдатом или заводским мастером, живущим иногда у себя на заводе, весьма трудно... Притом, нецеховой мастер дорожит знакомством и добрым словом об нем заказывателя; а мещанин, повеся свою цеховую вывеску на воротах, думает, что она как магнит притянет к нему заказы и деньги"³⁶. Рабочие казенных заводов в общей структуре ремесленного населения страны в середине XIX в. составляли всего 0,02% и их относительная численность неуклонно падала.

Российская специфика проявилась в наличии в составе ремесленного населения городов Сибири группы ссыльно-поселенцев. В некоторых сибирских городах ссыльные являлись единственным источником формирования ремесленного населения³⁷.

Существование тенденции к сокращению ссыльных в среде промышленного населения сибирских городов во второй половине XIX в.³⁸ позволяет предположить, что их место в структуре ремесленного населения страны держалось на уровне не более 3%.

Все остальные представители социальных групп и сословий (колонисты - 0,15%, матросы - 0,19%, городские нижние чины - 0,23%, почетные граждане - 0,05%, духовные лица - 0,04%, бывшие дворовые - 0,02%) в составе городского ремесла не дотягивали в совокупности до 1%.

Вопрос о соотношении статуса ремесленников и сословия цеховых, оформленного в петровском законодательстве и Городовом положении 1785 г., не

получил ясного разрешения. "Под цеховыми, - говорилось в Городовом положении, - разумеются мастера, подмастерья и ученики, вписавшиеся в цех для производства своего ремесла; они разделяются на вечных и временных; к первым причисляются мещане, в цех вступившие, к последним - иностранцы и сельские обыватели, которые, не переменяя своего звания, записались в цех временно, для одного своего ремесла, и поэтому к городскому состоянию в выше определенном его значении не принадлежат"³⁹. Несмотря на желание власти законодательно определить социальные разграничения в городском ремесле, достичь этого удалось не вполне.

В числе вечноцеховых могли состоять и лица, не имеющие к ремесленной деятельности никакого отношения, зато вне цехов оставалось большое количество тех, кто действительно занимался промышленной деятельностью. В описании города Торжка Тверской губернии говорилось: "В городе открыто 10 ремесленных цехов, к которым в 1850 г. было приписано 858 человек". Однако в цехи "были записаны не все действительно занимающиеся ремесленничеством. Между последними много и таких, которые не получили от цеховых управ звания мастеров, кто по недостатку потребного для того искусства, кто по нежеланию приписаться к цеху, что не мешает им, однако ж, заниматься работами своего ремесла подобно цеховым, которым они не уступают в численном составе". Соотношение цеховых и занимавшихся ремеслом вне цехов характеризуют следующие данные по г. Торжку Тверской губернии. По отношению к цеховым (100%) занимались ремеслом вне цехов: сапожников - еще 79,8%, Шапошников - 130,7%, каменщиков и штукатуров - 423,8%, кирпичников - 229,1%, кузнецов, столяров, печников, маляров и пр. - от 23,0% до 73,9%. В городе Пошехонье Ярославской губернии в 1843 г. количество не записавшихся в цехи ремесленников составляло треть цеховых. При этом в силу разрешения купечеству (как и дворянам) заниматься ремеслом без вступления в цех из 24 кузниц города 5 принадлежали "торговым людям, не записавшимся в цех"⁴⁰.

Таким образом, сословие цеховых далеко не совпадало с реальным составом занятых в мелкой городской промышленности: во-первых, по причине причисления к нему лиц, давно прервавших связь с ремеслом, и, во-вторых, потому, что в числе действительных мастеров было много не состоявших в цеховой организации. Сама принадлежность к цехам не всегда являлась основанием причисления к цеховому сословию. Так называемые временноцеховые (временно приписанные к цехам) состояли из представителей разных сословий, прежде всего из крестьян. А там где ремесленное население было малочисленным, временные цехи являлись единственной организацией мелкой городской промышленности. Например, в Самаре постоянные цехи совершенно отсутствовали "и ремесленники записывались только во временные цеха, которых по распоряжению губернского начальства назначено шесть". В существовавшие в Ржеве в 1848 г. четыре цеха были объединены портные, сапожники, иконописцы и гончары - всего 265 ремесленников (включая подмастерьев и учеников), а не организованными в цехи оставались каретники, столяры, булочники, кузнецы, цирюльники, штукатуры, фуражники, плотники, часовщики, маляры, валенщики, красильщики и скорняки - всего 243 ремесленника. При этом в последнюю категорию промышленников вошли не только пришлые мастера, но и местные коренные жители. В числе не вошедших в цеховые оказались три местных купца и 128 мещан⁴¹.

С 1785 г., росло количество цеховых, реально не участвовавших в мелком промышленном производстве: вдовы ремесленников, малолетние дети, подростки из семей ремесленников, не посвятившие себя ремесленным за-

нятиям. Действующие цехи всячески сопротивлялись сохранению за этой категорией горожан цехового статуса, так как им приходилось обеспечивать минимальные социальные гарантии за счет общественных цеховых средств. Однако государство в данном случае было на стороне этих малосостоятельных горожан, слагая с себя, таким образом, ответственность за их материальную поддержку. Записанные в состав цехов не обязательно принадлежали к сословию цеховых. Многие купцы и мещане предпочитали оставаться в своем "природном" статусе.

Важным источником для изучения социальной структуры городского ремесленного населения являются обывательские книги, фиксировавшие всех приписанных к городскому обществу. Например, из "Обывательской книги трехлетия с 1843 по 1846 год" г. Москвы⁴² можно выбрать горожан, имевших ремесленные промыслы. При этом все приписанные к городскому обществу ремесленники состояли членами цехов. Из них 29,1% относилось к цеховым (две трети из них не владели недвижимостью), 2,5% - к купцам 1-й гильдии, 12,6% - к купцам 2-й гильдии, 27,8% - к купцам 3-й гильдии, 21,5% - к мещанам (две трети не владели недвижимостью), 6,5% - к иногородним мещанам.

В число ремесленников не входили дворяне, владевшие мелкими промышленными предприятиями, так как они имели право заниматься любым промыслом без записи в цехи и не регистрировались в обывательской книге. В составе мелкого промышленного населения отсутствовали и крестьяне, входившие в состав временноцеховых, но не принадлежавшие к городскому обществу.

Цеховая организация охватывала, помимо собственно цеховых (29,1%), большое количество купцов (42,9%) и значительное количество местных и иногородних мещан (28,0%), не пожелавших связывать себя цеховой сословной принадлежностью и остававшихся в своем "природном" состоянии. Купцы 1-й и 2-й гильдий, как правило, совмещали мелкопромышленную деятельность с торговлей и являлись наиболее состоятельной частью московских ремесленных корпоративных объединений. Купцы 3-й гильдии торговлей практически не занимались и, по сути, были состоятельными ремесленниками. Предприятия этой категории мелких городских промышленников характеризовались значительным размером основного и оборотного капитала. Например, в отличие от башмачников, портных, Калашников и т.д., занятия которых не требовали больших вложений капитала, ремесленники из числа купцов 3-й гильдии являлись ювелирами, часовщиками, серебряниками, модистами и т.д.

Ремесленники, представленные цеховым сословием и мещанами, составляли наименее устойчивую часть мелкопромышленного населения городов. Значительная доля мастеров из мещан и цеховых, так же как крестьян, перемещалась из города в город в поиске лучших условий существования. Помимо других косвенных свидетельств, об этом говорят и приведенные выше данные. Цеховые, имевшие собственную недвижимость в Москве, составляли только третью часть их количества. Имевших свою недвижимость ремесленников из мещан было еще меньше. Только четверть из их числа имела свои дома. Четвертая часть промышленников мещан были иногородними.

Неопределенность социального статуса цеховых стала еще более явственной с середины XIX в., когда приобретшее личную свободу податное население стало активно "мигрировать". В цеховые записалось много бывших дворовых. "Принять в общество, - записано в приходно-расходной книге московской ремесленной управы за 1865 г., - 1) дворового Булыгина

Леона Яковлева 54 лет с пожертвованием в 25 р.; 2) дворового Черкасова Григория Феофанова 30 лет с женою его Аграфеною Андреевою 30 лет с пожертвованием 20 р.; 3) кантониста Георгия Васильева Сысоева 18 л. с пожертвованием 7 р.; дворового г. Кошелева Алексея Осипова 33 лет с женою Марьею Прокофьевою с пожертвованием 10 рублей"⁴³. Только за указанный год число цеховых Москвы пополнилось несколькими сотнями бывших дворовых.

Напротив, многие состоятельные ремесленники во второй половине 1860-х - начале 1870-х годов "увольнялись" из цехового состояния, переходя из цехов в купеческие гильдии. В той же приходно-расходной книге сделано много записей такого содержания: "Получено с цехового портного цеха Александра Васильева при выдаче купеческого свидетельства 2-й гильдии на 1865 год в городской доход 15 руб. и на канцелярию купеческой управы 5 руб. Свидетельство купца 2-й гильдии в 80 руб. 1 коп. к нему билет 1 руб. 20 копеек"; "Принято от цехового кондитерского цеха Сергея Васильева пожертвованных им за увольнение его в купеческое сословие всего 20 рублей" и т.д.⁴⁴

Источники не дают целостного представления об имущественном расслоении городских ремесленников. Обнаруживаются лишь фрагментарные сведения об их социальном статусе. Например, обследование уездного города Кашина (Тверской губернии) в 1851 г. показало наличие в составе ремесленников 195 семейств мещан, 5 купеческих семей и 5 семей иногородних. В числе подмастерьев 33,1% составляли вольноотпущенные и крепостные оброчные крестьяне, остальные (131 чел.) являлись местными мещанами. Иногородние представляли собой мастеров, прибывших из села и других городов, откуда их вытеснила конкуренция.

Ремесленники, занятые на первичной переработке сырья, доставляемого в город на массовый обезличенный рынок, представляли собой наименее обеспеченную категорию. "Многочисленнейший (56,5% общего числа. - В. Е.), но вместе и беднейший разряд ремесленного класса, - говорилось в докладной записке в МВД, - составляют женщины, занимающиеся: одни - шитьем мешков для пшеничной муки по заказам торговцев, и притом из их же холстины, другие - вязаньем шерстяных чулков. В течение года первыми сшивается до 20 000 мешков с получением по 30 коп. сер. от 100 заработной платы, а вторыми приготовляется до 46000 пар чулков, за которые им платят от 3 до 20 коп. серебром с пары. Чулки вяжутся по заказу торговцев из их материала. По сумме денежных оборотов наиболее значительны из ремесленников красильщики, которые окрашивают синим цветом холст"⁴⁵.

Разнородность, сложность социального состава ремесленного населения, включение в него категорий населения с различным общественным статусом свидетельствовали о незавершенности процесса формирования этого социального слоя. В отличие от российских мелких городских промышленников их европейские собратья прошли длительный путь эволюции в условиях рыночной экономики, что сделало их ряды социально-однородными, позволило консолидироваться в корпоративных организациях и сформировать свою особую социальную идентичность. Поэтому городские ремесленники Западной Европы сыграли важнейшую роль в общественно-политическом процессе и внесли свой вклад в выработку основ гражданского общества.

Относительная статичность состава ремесленников России отражала низкую социальную мобильность общества в целом и, несмотря на серьезные сдвиги, сохранение его традиционного облика. Аграрному характеру стра-

ны соответствовала значительность доли крестьян в составе городского промышленного населения, а доминирующее положение государственных институтов в социально-экономической жизни вносило в структуры ремесла дополнительное разнообразие в виде групп чиновников, военных и ссыльнопоселенцев.

Примечания

1. КЕППЕН П. И. Девятая ревизия. Исследование о числе жителей в России в 1851 году. СПб. 1857; НИФОНТОВ А. С. Формирование классов буржуазного общества в русском городе второй половины XIX века. (По материалам переписей населения г. Москвы в 70 - 90-х годах XIX в.). - Исторические записки, 1955, т. 54; ИВАНОВ Л. М. О сословно-классовой структуре городов капиталистической России. В кн.: Проблемы социально-экономической истории России. М. 1971; МИРОНОВ Б. Н. Русский город в 1740 - 1860-е годы. Л. 1990; ЕГО ЖЕ. Социальная история России периода Империи (XVIII - начало XX в.). Т. 1. СПб. 1999; и др.

2. ПЛАНСОН А. Сословия в древней и современной России. СПб. 1899; БЕЛОСУДЦЕВА В. В. Мещанское сословие Пермской губернии во второй половине XIX - начале XX в. Канд. дисс. Пермь. 2006; ЗАХАРОВА В. В. Мещанское сословие в пореформенной России. Канд. дисс. М. 2008; и др.

3. Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 1287, оп. 1, д. 545, л. 100.

4. НИФОНТОВ А. С. Ук. соч., с. 241.

5. Центральный исторический архив г. Москвы (ЦИАМ), ф. 6, оп. 1, д. 7, св. 3, ст. 25.

6. Экономическое состояние городских поселений Европейской России в 1861 - 1862 гг. Ч. 1 - 2. СПб. 1863; Экономическое состояние городских поселений Сибири. СПб. 1882.

7. О состоянии торговли и промышленности в городах: Болхове, Малоархангельске, Кромах и Дмитровске. Орел. 1869, с. 53 - 54.

8. РУДНЕВ С. Ф. Промыслы крестьян в Европейской России. - Сборник Саратовского земства, 1894, N 6, с. 209 - 210.

9. О промыслах Владимирской губернии. - Журнал Министерства внутренних дел, 1858, ч. 32, с. 12.

10. АРСЕНЬЕВ К. Статистические очерки России. СПб. 1848, с. 413, 411, 418.

11. НИФОНТОВ А. С. Ук. соч., с. 241 - 242.

12. ОЛЮНИНА Е. А. Портновский промысел в Москве и деревнях Московской и Рязанской губерний. М. 1914, с. 53.

13. Законодательство Екатерины II. М. 2001, с. 92, 114.

14. Обозрение прав и обязанностей российского купечества и вообще всего среднего сословия. М. 1826, с. 166 - 167.

15. Результаты однодневной переписи г. Одессы 1 декабря 1892 года. Отд. II. табл. 17.

16. РГИА, ф. 1287, оп. 1, д. 545, л. 99об., 100; Русские ведомости, 1899, N 334.

17. НИФОНТОВ А. С. Ук. соч., с. 247.

18. Торгово-промышленные заведения города Москвы в 1885 - 1890 гг. Составлено Статистическим отделением Московской городской управы. М. 1892, с. 66.

19. Обозрение прав и обязанностей российского купечества и вообще среднего сословия, с. 86.

20. РГИА, ф. 1287, оп. 44, д. 479, л. 120.

21. Там же, д. 110, л. 16.

22. Там же, д. 479, л. 121, 122.

23. Сын отечества, 16.II.1900, N 47.

24. Обозрение прав и обязанностей российского купечества и вообще всего среднего сословия, с. 154, 181.

25. Новости, 22.III.1900, N 81.

26. ЦИАМ, ф. 6, оп. 1, д. 6. Обывательская книга г. Москвы.

27. Законодательство Екатерины II. Т. 2, с. 36, 95.

28. РГИА, ф. 1287, оп. 44, д. 4310/14, 1 отд., 1 ст.

29. БЕРШТАДСКИЙ С. Положение о евреях 1804 года. Опыт исторического исследования и мотивов этого законодательного памятника. - Восход, 1895, кн. 1, с. 85.

30. МАРГОЛИН С. О. Материалы и исследования о еврейской ремесленной промышленности. Т. 2. Пг. 1915, с. 8.

31. ЦГИА, ф. 223, оп. 1, д. 5090, л. 6 - 7.

32. Там же, л. 15 - 16, 21об.

33. Законодательство Екатерины II. Т. 2, с. 112.

34. Обозрение прав и обязанностей российского купечества и вообще всего среднего сословия, с. 138.

35. КУРИЛОВ В. Н. Участие служилых людей в становлении г. Тюмени как торгово-промышленного центра в XVII в. В кн.: Города Сибири. Новосибирск. 1974.

36. Журнал Министерства внутренних дел, 1860, ч. 45, с. 127 - 128.

37. ЛЮЦИДАРСКАЯ А. А. Промышленное развитие Томска во второй половине XVII в. В кн.: Города Сибири; ГРОМЫКО М. М. Развитие Тюмени как ремесленно-торгового центра XVIII в. В кн.: Города феодальной России. М. 1966.

38. ВИЛКОВ О. Н. Русская тобольская промышленность. М. 1967.

39. Сборник узаконений, правительственных и судебных изъяснений. Сост. М. И. Мыш. СПб. 1896, с. 2.

40. Журнал Министерства внутренних дел, 1853, ч. 42, с. 82 - 84; 1844, ч. 6, с. 451.

41. Там же, 1854, ч. 5, с. 52; 1852, ч. 40, с. 358 - 360.

42. ЦИАМ, ф. 6, оп. 1, д. 6. Расчеты выполнены автором.

43. Там же, д. 5, л. 62.

44. Там же, д. 7, л. 49, 63.

45. Журнал Министерства внутренних дел, 1853, N 4, с. 188 - 190.