"Не петля, а спираль!" - воскликнет искушенный читатель, прочитав название статьи.

Действительно, еще из школьного курса философии всем известно понятие "спираль эволюции", согласно которому развитие всегда идет в сторону совершенствования, с каждым витком поднимая человечество на более высокий уровень.

Если бы дела действительно обстояли так, было бы просто здорово и человечеству ничего не оставалось бы делать, как сидеть на берегу плавной реки жизни и безмятежно болтать ножками. Увы, есть факты, которые свидетельствуют о том, что спираль может превращаться в петлю.

Существует раздел необычных явлений, который условно можно определить как "странные геологические находки", когда в толще горных пород, имеющих возраст до нескольких десятков миллионов лет, во время горных работ находят предметы, имеющие явно искусственное происхождение.

Полная версия публикации

Аркаим. Есть имена уже сами по себе обладающие какой-то притягательной магической силой. Когда впервые я узнал о загадочной "Стране городов", то почувствовал острую необходимость узнать как можно больше об этом месте, ощутить свою сопричастность с ним. Меня словно тянула туда некая сила, как тянет человека желание посетить места, где он когда-то родился. Наконец, эта мечта сбылась.

Как часто можно сейчас услышать, что закончилась эпоха географических открытий, что на Земле не осталось белых пятен, что наша планета изучена вдоль и поперек. Можно себе представить, насколько скучной и пресной стала бы жизнь, если бы это было правдой. К счастью, это не так, и Аркаим наглядное тому подтверждение. Ведь найден он не сто лет назад, а в 1987 году и не в дебрях Амазонки или безлюдных островах Тихого океана, а на изученном-переизученном Южном Урале.

Полная версия публикации

Каждый раз, когда берешь в руки книгу по специальности, которой занимаешься, она вызывает интерес — надеешься узнать новые факты, найти новые повороты в трактовке материала. Тем больший интерес пробуждают работы известных, авторитетных ученых, таких как Аннемари Шиммель. Ее книга «Ислам», вышедшая в 1992 г. на английском языке, была ранее опубликована на немецком (Der Islam. Eine Einfuhrung. Stutgart, 1990). Уже сам факт вторичной ее публикации на другом языке говорит о том, что она не отошла в прошлое и продолжает привлекать внимание. Да это и неудивительно — при работе постоянно обращаешься и неоднократно возвращаешься к исследованиям коллег. Вот и сейчас, размышляя над знакомыми темами, мне захотелось высказать некоторые замечания, возникшие в связи с прочтением английского издания книги А.Шиммель — может быть они будут для кого-то интересны.

Полная версия публикации

Данная статья продолжает исследования автора по двухуровневой (двухэтажной) реляционной релевантной семантике с бинарным отношением достижимости, начало разработки которой было положено в работах [1-3]. Основное внимание сосредоточено на техническом построении и анализе самой семантики, ее содержательном и философском обосновании. Семантика строится, исходя из содержательных интуитивных представлений о следовании, а затем демонстрируется, что класс семантически истинных формул совпадает с классом теорем известной релевантной системы E.


Основные идеи и технические результаты по двухуровневой реляционной семантике релевантной логики были до сих пор наиболее полно изложены мной в [3]. Настоящая работа во многих отношениях существенно отличается от упомянутой. Там главная цель состояла в том, чтобы “застолбить” оригинальный подход к проблеме, осуществить техническое построение реляционной семантики (причем с бинарным отношением достижимости) для известных исчислений релевантной логики [5] и в первую очередь таких, как E, R и NR. Важно было сделать упор, во-первых, на то, что эта семантика является именно бинарной, так как для релевантной логики удавалось построить реляционную семантику только с тернарным отношением достижимости [6,9,13], что делало весьма проблематичной сколько-нибудь удачную ее содержательную интерпретацию. А, во вторых, на то, что предлагаемая семантика была адекватна названным исчислениям, ибо семантик как таковых, вообще говоря, строилось и может быть построено сколько угодно. Теперь, когда названные цели достигнуты, можно сосредоточится на анализе самой семантики, ее содержательном и философском обосновании, более тщательное внимание уделить проблеме адекватности семантики, а также вопросам отработки понятийного аппарата.

Полная версия публикации

Вопрос о том, насколько и в каком отношении справедливы все критические аргументы, раздающиеся в последнее время в адрес классической рациональности, представляет достаточно сложную проблему, нуждающуюся в самостоятельном анализе. Нас в данной статье будут интересовать лишь такие параметры классической рациональности, как объективность научного знания и относительная автономия науки. В настоящее время они подвергаются критике. Утверждается и проповедуется тезис релятивизма. Сам этот тезис имеет два значимых для науки измерения: синхронический и диахронический. Суть синхронической составляющей — в отрицании точки зрения “Абсолютного Наблюдателя” в научном познании. Истина, с этой точки зрения, всегда релятивна к мнению той или иной научной школы, группы и даже отдельного исследователя. Существует множество концепций, теорий, интерпретаций, дискурсов и все они имеют право на существование, рассуждают релятивисты. Сколько научных групп и школ — столько и мнений. И не нужно за этим многообразием и разнообразием искать единственно верный дискурс, правильную концепцию или истинную теорию. Да и бесполезно искать — такого дискурса и такой концепции просто не существует.

Полная версия публикации

Всем знавшим и почитавшим В.А.Смирнова хорошо известно, каким ревнителем рационального начала в познании он был. Будучи очень широким мыслителем, он осознавал все трудности разграничения рационального и не рационального моментов в познавательной деятельности, понимал непростоту проблемы поисков точных критериев рациональности, и тем не менее всегда настаивал на необходимости отыскания таких критериев и их возможно более точной экспликации.

Полная версия публикации

Е. А. Шитиков - специалист в области кораблестроения и вооружения Военно-Морского Флота, вице-адмирал (1981), почетный академик Российской академии естественных наук (1993), лауреат Государственной премии СССР (1982), участник Великой Отечественной войны.
Он родился в 1922 г. в Детском Селе (б. Царское Село), ныне район Санкт-Петербурга. В 1940 г. поступил в Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф. Э. Дзержинского. В июле 1941 г. в составе курсантского батальона, который вошел во 2-ю бригаду морской пехоты, был отправлен на фронт. В сентябре 1941 г. отозван в училище. Случилось так, что после боевых действий и трагической эвакуации из Ленинграда он один остался в живых из своей учебной группы, имел ранения.

Полная версия публикации

1) Некоторые обстоятельства фабрикации «миров».
Приведенные Гудменом способы создания миров являются скорее актуализированными механизмами, благодаря которым из всего возможного ряда альтернативных миров происходят действительные миры. Эти механизмы или принципы происхождения нового мира не требуют наличия какого-либо логического субъекта для своего задействования. Границы действительного мира заданы фактом его происхождения из других действительных миров. Таким образом, можно заключить, что «космогония» Гудмена не структурирована логическим субъектом, и «способы создания миров» являются в действительности способами появления миров, а не методами их создания.

Полная версия публикации

Немногие из тех, кто по той или иной причине обращаются к мифам, могут постигнуть истоки их возникновения, так как подобный способ постижения мира требует особой ментальности. Особенно это относится к космогоническим и этнологическим мифам. Но все же авторитетные сообщения о смерти древних мифов несколько преувеличены, несмотря на то, что современная западная цивилизация хочет считать их старыми сказками. Не следует воспринимать весть о смерти великого Пана так уж буквально. Здесь стоит вспомнить о гениальном предостережении Фрезера в «Золотой Ветви», которое он сделал относительно роли магии в современном обществе, но которое также может быть отнесено и к мифам: «Мы, как видно, движемся по тонкой корке, которая может в любой момент треснуть под воздействием дремлющих подземных сил. Время от времени глухой рокот или неожиданно вырвавшийся на поверхность язык пламени указывает на то, что происходит под нашими ногами». В своем неистовом стремлении освободиться от мифов и объяснить мир правильно позитивистки настроенное сообщество порой оказывается в положении персонажей «Вавилонской библиотеки» Борхеса, где новые поколения жителей Библиотеки уже не могут понять, что написано в ее книгах и заняты дикарскими ритуалами поклонения неведомому знанию.

Полная версия публикации

Предпослав нижеследующим кратким заметкам пространный и программный заголовок, считаю нелишним все же оговорить, что термин “личность” представляется мне вполне условным, не имеющим строгой категориальной чистоты и потому в отдельных контекстах допустимым к употреблению применительно к японцам и китайцам (“этот полководец был сильной личностью, он умел достойно проигрывать” и т. п.). Кроме того, весьма условны “Япония” и “Китай” как таковые. Они не тождественны друг другу и даже не саморавны в различные периоды своей истории. Поэтому наш предмет рассмотрения (“личность”) и объект рассмотрения (Китай и Япония) суть не более как некие абстракции ряда конкретных главных признаков — того, как рассматривался феномен человека в дальневосточной традиции. Равно весомое значение здесь имеют такие ее составляющие, как религиозно-философская рефлексия, языковой строй, художественное творчество и социально-психологические установки, проявляющиеся в межличностном общении и правилах поведения. В результате учета всех этих слагаемых складывается такое представление о феномене человека в той или иной традиции, которое невозможно уподобить представлениям о человеке другой традиции (будь то модель нормативного описания или реально существовавшего человека). При этом было бы странным не замечать наличия неких (иногда многих) единых и сходных черт в “личностях” из разных традиций, но здесь, как я полагаю, речь может идти о сходстве индивидуальных черт, зависящих в большей степени от врожденных, нежели приобретенных, черт характера — решительности, трусости, стремления к лидерству, материальному успеху и т. д. То же, что все-таки ближе к “личности”, т. е. проблема самоидентификации человека в мире и степень его автономности от социума, определяется строго культурными причинами. При этом дистанция между соблазнительно сходными явлениями оказывается неизмеримой — от copula mundi ренессансного художника, к примеру, до муга (“не-я”) его японского коллеги и современника.

Полная версия публикации