Рассмотрение проблемы пантеизма в связи с построением в русской философии метафизики веры следует начать с анализа творчества Вл. Соловьёва. В этом отношении показательна его работа «Об упадке средневекового миросозерцания», представляющая собой реферат, прочитанный им на заседании Психологического общества в 1891 г. Она не является собственно философской, в ней речь идет об исторических судьбах христианства, но за анализом этой истории можно разглядеть свойственный пантеизму хилиастический уклон.

Полная версия публикации

1. Протопоп Аввакум — личность незаурядная и сложная. В нем сошлись, казалось бы, непримиримые противоположности: неуступчивый традиционализм и страстное стремление к свободе, преклонение перед буквой писания и редкое чувство текущего момента, суровый аскетизм и жажда практической деятельности. Ключевые понятия заявленной темы помогают, если не до конца объяснить парадоксальность этого феномена, то хотя бы сообщить ему доступную для научного анализа форму.

Полная версия публикации

В середине XVII в. в русской церкви произошел раскол. Главная коллизия раскола заключалась в том, что у священнослужителей не было общего представления о роли обряда в жизни церкви. Однако в течение короткого времени внутрицерковная полемика стала достоянием широких слоев населения России. В связи с этим приобретает актуальность попытка понять восприятие православной веры людьми, для которых практическая сторона религии значила несравненно больше, чем догматическое учение или вопросы канонического права.

Полная версия публикации

По сознанию собственной исключительности и уровню аскетических требований русскому скопчеству найдется не много параллелей в мировой истории. Это религиозное учение — лишь одно из течений в рамках русского сектантства XVIII — начала XX вв., и притом далеко не самое массовое, однако оно замечательно тем, что в нем наиболее отчетливо проявились некоторые тенденции народного духовного поиска в указанный период. Несмотря на то, что скопческая секта просуществовала сравнительно недолго, ее руководители и приверженцы успели стать носителями особого типа мировоззрения. Цементирующую функцию в идеологическом комплексе скопцов выполняет оригинальный набор богословских положений, но важную роль играют также космологические, антропологические и моральные представления.

Полная версия публикации

Представление о загробном существовании в той или иной форме присутствует в разных системах религиозных верований. В Новом Завете и Коране оно сопрягается с представлением о тождестве человеческой личности, в силу чего жизнь после смерти рассматривается не просто как одно из естественных проявлений вечного миропорядка, но как спасение, преодоление неполноты и конечности индивидуального бытия. Благодаря наличию общей религиозной интуиции, утверждающей тварность и онтологическую зависимость человека от всемогущего Бога, новозаветный и коранический взгляды на загробное существование во многом согласуются, однако, вместе с тем, обращают на себя внимание такие моменты, которые определяют их идейное своеобразие и независимость.

Полная версия публикации

С биологической точки зрения понятие «свобода» лишено всякого сущностного содержания: животное (в том числе и человеческое) поведение рефлекторно, поведенческие реакции животного жестко детерминированы стимулами (сигналами, раздражителями) как непосредственно действующими, так и действовавшими ранее. Употреблять этот термин в этологических исследованиях можно разве что в качестве эвфемизма, стыдливо заменяя им констатацию невозможности объяснить (конечно, до поры, до времени) генетические и биохимические механизмы соответствующего поведения.

Полная версия публикации

Настоящая статья преследует частную цель показать, каким образом учение Жака Лакана о языковой личности, с одной стороны, и теория субъективности Эмиля Бенвениста, с другой, помогут понять, что, собственно, происходит в эстетической реальности фильма Джузеппе Торнаторе «Простая формальность». Фильм этот обладает качеством произведения, в котором чрезвычайно много цитат и аллюзий. Едва ли не каждый образ пробуждает ассоциации, отсылку к богатому культурному контексту. Вместе с тем эта картина никак не подподает под постмодернистские определения. Скорее, цитатность, культурная глубина образов напоминает о диалогизме в привычном бахтинском понимании эстетики и поэтики как форме множества перекликающихся между собой речевых действий, сплетенных в полифонический рисунок текста. Но и здесь, говоря о М.М. Бахтине, следует иметь в виду, что перед зрителем сугубо европейский, точнее, французский текст, несмотря на итальянскую национальность режиссера и итальянские кинематографические корни его эстетического мировоззрения. Как минимум, кинематографическим отцом его был Федерико Феллини, а недостижимым идеалом остается Микеланджело Антониони.

Полная версия публикации

Обращение к теме карнавала, с присущим ему качеством инверсии ценностных знаков, провоцирует нас на то, чтобы отказаться от академического дискурса и прибегнуть к языку «низкого» жанра литературной критики. Полагаем, что стиль В. Шкловского в данном случае более уместен, чем тяжеловесный академический поток М.М. Бахтина. В своем сообщении мы пытаемся показать на голливудском материале фильма Л. Хальстрема «Шоколад» как вместе с вырождением карнавальной культуры приходит к упадку культура европейская, т.е. иудео-христианская. Под культурой мы понимаем символическую систему насилия, которая налагается на природное, телесное начало в человеке. Именно механизм контроля над чувственной сферой, где свободно циркулирует Желание, насилие духа над плотью запускает в действие систему порождения символических ценностей, из которых и состоит здание культуры. Отказ от запретов на артикуляцию плотского начала, прежде всего запретов христианских, т.к. европейская культура до сих пор осмысляется в терминах иудео-христианской традиции, приводит к остановке развития и субъекта, и самой культуры. Символом этого тупика может стать карнавал, где участники не отказываются от своих социальных статусов, не разоблачаются и не сливаются в общей толчее и мешанине.

Полная версия публикации

Фильм Михаэля Ханеке «Пианистка» (2001) стал важным событием культурной жизни Европы. Однако его значимость определяется вовсе не тем количеством призов, которые были получены в Каннах (гран-при Канны 2001, приз за лучшую женскую роль – Изабель Юппер, приз за лучшую мужскую роль – Бенуа Мажимель) и не тем, что киноповествование Ханеке производит на зрителя шоковое впечатление. Даже по сравнению с изображением акта содомии в фильме А. Германа «Хрусталев, в машину!» жесткие садомазохистские сцены «Пианистки» переносятся зрителями намного тяжелее. Значимость фильма определяется тем, что режиссеру удалось через частный случай, пусть и патологических, отношений мужчины и женщины дать обобщенный образ, некую модель европейской культуры, переживающей сейчас деструктивные процессы.

Полная версия публикации

Кавычки в названии статьи должны были подчеркнуть наше отношение не столько к термину «локальные культуры», сколько к тому социокультурному феномену, который стал предметом научного интереса. Оно, это отношение, определено той невозможностью говорить о повсеместном распространении (глобализации) локальных социокультурных явлениях как о культурах в привычном позитивном, высоко духовном, ценностном смысле. Впрочем, существует узкоспециальная терминология, обозначающая и раковые клетки словом «культура». Утверждать, что локальные культуры вообще представляют собой развивающиеся метастазы в организме цивилизации, разумеется, не корректно. Хотя бы потому, что в социологическом, культурологическом, системно-аналитическом и прочих научных дискурсах нет единства по поводу понимания того, что же конкретно имеется в виду при употреблении понятия «локальные культуры», возбуждающего все-таки клинические ассоциации. Ведь локальное явление в качестве одного из толкований термина предполагает идею замкнутости или даже изоляцию в ограниченном пространстве. Говорят: распространение сибирской язвы было локализовано. Локальный – значит ограниченный. Правда, отправной точкой наших рассуждений стало учение А. Тойнби (1889-1975) о «локальных цивилизациях», изложенное в «Постижении истории». И там, разумеется, термин «локальное» лишен негативной коннотации. Напротив, наличие в обществе некой локальной среды, творческого меньшинства готового ответить на вызов окружающей среды, обеспечивает развитие культуры.

Полная версия публикации