С.П. Иваненков,
кандидат философских наук
СОЦИАЛЬНОЕ ВРЕМЯ И СОЦИАЛИЗАЦИЯ МОЛОДЕЖИ

Проблема выбора объекта и предмета социально-философского исследования во многих ситуациях выглядит достаточно произвольной, обусловленной лишь интересом самого исследователя. Однако при более внимательном анализе тематики социальных исследований напрашивается вопрос, почему в истории общества или истории культуры существует некая выделенность определенных проблем, социальных групп, фигур, событий и т.п. Более того, иногда споры и дискуссии о некоторых социальных явлениях становятся достоянием культуры, даже независимо от полученного в них результата.
Позволим себе предположить, что в таких ситуациях последним аргументом за вписание в "анналы" является внутренняя красота и полнота предложенных подходов и интерпретаций. А эти характеристики, разумеется, возникают только тогда, когда в предложенных концепциях предполагается и предлагается ЦЕЛОСТНОЕ представление о предмете. То, в котором минимальные исходные априорные конструкции далее обеспечивают дедуктивное выведение как известных (реально существовавших) событий, превращая их в факты, так и конструируя недостающие в имеющихся источниках информации события, делая их достоянием науки и тоже превращая их в факты. К подобной категории проблем можно, по-моему, отнести и проблему молодежи.
В поисках простого ответа на простой вопрос - что такое молодежь, мы неожиданно упираемся в глубоко укоренившиеся обыденные представления о данном предмете, которые и лежат сегодня в основе большинства дисциплин, его изучающих. Сразу же стоит указать, что доминирующей в последнее время в российской науке, а точнее, в бытующих в ней представлениях о молодежи ( наука ювенология у нас пока фактически отсутствует), является социологическая точка зрения. Хотя имеют место и психологическая, и педагогическая и иные позиции, но в конце концов все наиболее общие выводы приводят к пониманию молодежи именно как особой социальной группы, которую нужно специально изучать.
Вместе с тем, сама процедура выделения молодежи как социальной группы с методологической точки зрения носит в большинстве случаев слабообоснованный характер. Как правило, используются ее демографические, юридические, психологические и иные определения, в редких случаях дополняемые различным набором предыдущих характеристик. И если в известной мере верно положение, что объект исследования во многом есть то, чем он выделяется и измеряется, то становится понятна та сумятица, которая существует в подходах к определению молодежи.
Там, где не хватает ЦЕЛОСТНОСТИ понимания предмета, там ее часто подменяют комплексностью. Но не надо путать эти два важнейших подхода. Возможно, комплексность и есть последний шаг к целостности, но она может бесконечно долго приближаться к ней, так никогда ее не достигнув. Хотя, как известно, в геометрии и проходит доказательство об окружности и вписанном многоугольнике с бесконечным числом сторон. Но там существенно важна именно БЕСКОНЕЧНОСТЬ сторон. В случае же с молодежью реальной бесконечности наук мы не наблюдаем, а потому можно смело говорить, что до идеальной ситуации в изучении молодежи нам еще далеко. Четырех- или даже восьмиугольник современных наук о молодежи никак не похож на круг, который должен дать целостность, образом которой он сам является.
В крайней форме подобного скептицизма можно дойти до утверждения, что и в других науках ситуация подобна этой. Что там работает принцип дополнительности истины, по Бору, или, как в случае с другими сферами жизни общества, где мы худо-бедно обходимся без целостности, комплексности, системности. Наверное, с этим можно согласиться. И общий методологический принцип здесь давно известен: степень зрелости (развитости) предмета определяет и детерминирует уровнь и глубину познания данного объекта. Вместе с тем, КАЧЕСТВЕННАЯ определенность и выделенность данного предмета принимается научным сообществом в общем и целом единодушно, а "единодушие, - считает К.Ясперс, - признак общезначимости. Там, где на протяжении длительного времени не достигнуто единодушие всех мыслящих людей, возникает сомнение в общезначимости научного знания". (1, с.101)
Однако в какой сфере искать сейчас компетентного и обоснованного единодушного вердикта по данному вопросу? Химики занимаются химией, физики - физикой, а вот кто сегодня в нашей стране занимается обществом в целом - сказать сложно. Раньше ответ лежал на поверхности - исторический материализм. А сегодня? Социология? Нет, такой ответ не проходит ныне не только у нас, стоящих на обломках исторического материализма, но даже в западной социологии.
Заметим, что социология хоть и является наукой об обществе, но имеет в своем фундаменте некую ФИЛОСОФИЮ ИСТОРИИ. Звучит это, может быть, несколько старомодно и не совсем точно отражает все многообразие существующих позиций. Но, тем не менее, в общем и целом это так. Западные социологи фактически принимают данное им общество как далее качественно неизменное, а потому и ИСХОДНАЯ ПАРАДИГМА, и та, новая, которую они предлагают, по существу мало отличаются друг от друга.
Будь то Спенсер, Дюркгейм или Вебер, etc.- все они прекрасно понимали, что их социология есть наука об обществе, рассматриваемом с ЛОГИЧЕСКОЙ точки зрения. Истории там нет, а если и есть, то в таком препарированном виде, что ее там трудно угадать. А отдельные их выкладки на этот счет показывают, что в своих построениях они опирались либо на немецкую классическую философию, либо на более поздние философские изыскания - Ницше, Бергсона и пр. Иными словами, видные социологи выстраивали свои грандиозные социальные конструкции, специально не рефлексируя, а лишь указывая на свои основания. Мы раньше делали то же самое, указывая на свой теоретический фундамент - теорию Маркса.
Но что это значит по большому счету? Значит же это, что достаточно долго, едва ли не со дня своего рождения и до сих пор социология принципиально не занимается вопросами своих оснований, метафизическими для нее. Социология в целом черпает основные фундаментальные конструкты об устройстве бытия из социальной философии своего времени или прошлых ее образцов. Однако что простительно для социологии, никак не проходит для философии.


* * *


Теперь, с учетом вышеуказанных методологических проблем определения объекта и предмета, можно предложить свой вариант ответа на вопрос - ЧТО есть такое молодежь? При этом постараться представить точки зрения отечественной и зарубежной науки, так сказать, в агрегированном состоянии.
Начнем с того, что молодежь - и это бесспорно - нужно определять как будущее и через представления о будущем. Но вот мы часто привычно говорим, что дети - это будущее. Однако наше бытие пока фактически не ориентировано на будущее. Кстати, узнаваемая модель - капитализм. Его специфика - доминирует прошлый труд, "мертвый хватает живого". Там, логически, нет будущего, есть прошлое и настоящее. И если мы встаем на всемирно-историческую точку зрения, согласно которой капитализм на данном этапе развития нам заменить нечем, то действительно, у нас пока не может быть никакого будущего.
При этом заметим, что современная футурология дает несколько моделей будущего. С точки зрения деятельностного подхода стоит учесть и принять к сведению классификацию, разводящую простое и сложное будущее. (См. подробнее 2) Простое будущее эволюционирует из прошлого и настоящего, представляя собой линеарную и кумулятивную экстраполяцию прежних характеристик объекта на его будущий облик. Сложное же будущее содержит такие качественные характеристики объекта, которые принципиально отсутствуют в его прошлом качестве. Прежнее качество составляет лишь фрагментарные предпосылки будущего объекта, и характеристики нового качества не позволяют экстраполяцию из прошлого.
Но возьмем прогнозы движения общества в ХХI век - М.Голанский, Нэсбит Дж., Эбурдин П. и другие.(См.3,4) Ограничение развития производства экологическим ресурсом планеты, стагнация производства и стабилизация его на определенном усредненном уровне. Здесь в позиции проявлена детерминация будущим, когда нечто экстраполируется в будущее, а прогноз становится средством взятия на испуг. В результате - футурошок. И если применять этот прогноз в социализации, да еще адаптирующей, то этим можно заведомо угробить своих детей. Потому что они уже будут жить в других, нами просчитанных, экологических условиях. Соответственно, мы изначально должны их социализовать инновационно.
И получается, что простое будущее, заданное нами как экстраполяция существующих тенденций, не предполагающая качественного изменения бытия, порождает определеный тип социализаторской деятельности - адаптационный. А сложное будущее, которое предполагает качественное изменение сегодняшних характеристик в будущем бытии, вынуждает нас к инновационной социализаторской деятельности. Потому что оно предполагает использование информации о таком будущем, которое качественно отлично от настоящего.
Но тогда необходимо квалифицировать это качественное отличие. Если вставать на социализаторское определение молодежи, то возникают вопросы о характеристиках социальной системы. Может ли эта существующая социальная система, даже если она знает об ограниченности и конечности ресурсов, изменить свой тип деятельности и воспитать своих детей так, чтобы они выжили. Или не может? Это уже вопрос об исторических законах. Мы ведь тоже знаем об ограниченности ресурсов и проблемах экологии, но продолжаем потребительский образ жизни. При этом его базисной онтологией, мировоззренческой рамкой является, скажем, комфорт. Однако учитывая прогноз, в рамках социальной инженерии мы начинаем искать, как и за счет чего мы сможем и дальше сохранять этот комфорт. Пусть даже часть населения земного шара вымрет, если нет другого пути, а мы сможем продолжать жить. В этой рамке работают индивидуализм, борьба за выживание, и закон "выживает сильнейший", причем работают до тех пор, пока на земле не останется один, последний "сильнейший".
Проблема заключается в том, что мы уже настолько изменили среду, что не ясно, успеем ли перестроить социализацию до того, как условия изменятся кардинально. Никакое наличное бытие не заставляет нас думать о будущем. Кризис семьи приводит к тому, что дети теперь никому не нужны. Не срабатывает уже даже то правило, что появление собственных детей обычно начинало подталкивать человека к будущему.
Ныне один человек может задумываться над этим, а другой - нет. Это - современная проблема ответственности за будущее. Она все более настойчиво обсуждается теперь как на Западе, так и в России. "А какой мне прок от этого будущего? - часто стали рассуждать и обыватели, и политики."На этот пугающий вопрос не существует рационального ответа,- признается американский социальный философ Роберт Хейлбронер.- Ни один разумный довод не может убедить меня позаботиться о потомках или пошевелить пальцем ради них. В сущности, любые рациональные соображения неумолимо заставляют нас дать отрицательный ответ на этот вопрос." (5)


* * *


Но зато здесь можно найти ответ на вопрос, почему общество вынуждено заботиться о своем будущем и растить молодежь.
Самое первое представление о будущем - то, что это не реальное, а потенциальное состояние, потенциальная возможность. Отсюда - два важных следствия, обнаруживаемых при различных подходах, обыденном и теоретическом. Метафизическое сознание улавливает в данном определении в первую очередь тот смысл, что будущее - это то, чего в реальности еще нет. И этим выводом, пожалуй, ограничивается степень заинтересованности обывателя.
Но мы пойдем от того, что прошлое, настоящее или будущее состояние объекта есть его время. Молодежь - это будущее общества, его будущее состояние. Значит, молодежь оказывается воплощение времени. Это понимание молодежи в качестве будущего выводит нас на уровень реляционной концепции времени, согласно которой время понимается как смена качественных состояний изменяющегося объекта.
При этом связывая время с молодежью, во-первых, констатируем, что БУДУЩЕЕ общество можно увидеть в том новом поколении, которое уже АКТУАЛЬНО СУЩЕСТВУЕТ В НАСТОЯЩЕМ ВРЕМЕНИ в виде детского и молодежного сообщества. Во-вторых, актуально существующая молодежь есть потенциальное "взрослое" общество. Таким образом, новизна и специфика решения вопроса о будущем в данном случае состоит в том, что в лице молодежи будущее существует в настоящем (что нетипично для многих объектов), а уж потом настоящее потенциально проецируется в будущее.
Бытийное же и логическое противоречие молодежного сообщества в данном отношении заключено в том, что оно, с одной стороны, только потенциально есть общество, и социальные характеристики присущи ему в зачаточной и развивающейся форме. С другой стороны, это есть социальная группа, сообщество с реальными объективно присущими ему и уже ныне реализующимися свойствами. То есть, здесь объективно заложено несколько противоречий: развития (характеристик и процессов, внутренних для этого поколения как некого качественного целого ; части и целого (молодежи как части общественного целого) и т.д.
Таким образом, молодежь - это не простое будущее. Специфично, что оно уже в настоящем активно проявляет себя. Оно актуализовано в виде многочисленной реальной малоуправляемой молодежи. И отцы, то есть "настоящее", "взрослое общество", сегодня вынуждены заниматься молодежью отнюдь не в заботе о том, чего еще нет ( как это часто пытаются представить, говоря красивые слова о будущем). А боясь ходить по городу и спасая собственную жизнь. Даже практически и реально заботясь о молодежи, они на самом деле заботятся не о ее будущем, а о собственном настоящем. Потому что это будущее существует в буйной активности несоциализованной молодежи не завтра, а сегодня. (Относительно заботы о собственных детях как о будущем будет сказано несколько ниже.)
Таким образом, молодежь - это актуализованное будущее, то есть, она НЕ ТОЛЬКО БУДУЩЕЕ, НО И НАСТОЯЩЕЕ. Ею необходимо заниматься прямо сейчас, чтобы молодой дикарь не уничтожил нас сегодня. Каким он станет завтра - мало кого волнует. Этот вывод доказывается состоянием всей нашей работы с молодежью. Когда в Тольятти две недели бастовали учителя, детская преступность выросла в 400 раз. Но что, кого-то взволновало, что эти дети могут всю будущую жизнь провести в тюрьме? Да нет, самим по улицам ходить страшно стало. Это синхронный срез: о молодежи заботятся, потому что она сегодня есть определенная социальная группа. Она - угроза настоящему. Это - весьма любопытные противоречия настоящего и будущего, в частности реальные противоречия синхронического и диахронического взгляда на молодежь. Ни о каком будущем современное общество еще не думает. Это идеальные конструкции, пока не имеющие места в настоящем. нас сегодня. Каким он станет завтра - пока мало кого заботит.
Конечно, забота о будущем все же всегда присутствовала в общественных настроениях. Но во взглядах некоторых мудрых и ответственных подвижников, которые всегда были и задавали некую идеальную ( и для своего времени, и в вечности) рамку. В основном же, как мне думается, и в традиционном обществе, как и в современности, именно забота О СЕБЕ заставляла заниматься "взрослое общество" молодежью. Хотя по отношению к собственным детям это проявляется не в таком явном виде, поскольку связи здесь короче и полнее. Но тем не менее, по большому счету и отношения между поколениями в семье незначительно отклоняются от этого правила. Взрослые знали, что придет старость, и им, кроме детей, в ней надеяться не на кого и не на что. Поэтому если сын сильный, умелый, да еще и с почтением к родителю, - старость обеспечена. В противном случае один удел - помирать в бессилии.
Вместе с тем, поскольку будущее уже объективно присутствует в настоящем, то уже сегодня имеют место факторы и события, которые позднее обнаруживают себя и могут быть поняты как его предпосылки. Когда сегодня предпринимаются какие-то действия по социализации молодежи, то хотя фактически они и диктуются собственными интересами "взрослого общества", а не молодежи, то есть, направлены на спасение им себя в настоящем, но при этом в нее все же закладывается нечто положительное, что неизбежно проявится завтра.
Таким образом, будущее всего общества будет реализовываться и возникать только через деятельность тех, кто сегодня составляет молодежь. Здесь определяющий и перспективный характер приобретают представления, ценности, нормы и установки сегодняшней молодежи. Те нормы и ценности - а возможно, и иллюзии, - которые усвоены молодежью сегодня, - это и есть будущее общества. Тем самым обосновывается, что ценностные ориентации молодежи являются для общества ценностью в квадрате!
Это объясняет причину важности формирования у молодежи определенных ментальных конструкций. И если взрослые, даже как будто заботясь о молодежи, на деле заботятся только о своем настоящем, то они тем самым формируют свой завтрашний день. И то, что молодежь уже усвоила и присвоила из настоящего, то есть, из "взрослого" бытия, определенным образом с ней разделенного и совместно прожитого, то и будет его будущим.
Так, если это общество вложило в настоящее только установку заботиться о собственном выживании, и молодежь, прожив это, восприняла адекватно как определенное соотношение ценностей, то дальше это будет транслироваться как принцип жизнедеятельности. Оттранслирована война всех против всех - в будущем тоже будет действовать этот принцип. Причем в соотношении 3-х поколений - как забота настоящего ("взрослого" поколения) лишь о себе и собственных интересах. С пренебрежением как поколению родителей ("прошлому"), так и к поколению детей ("будущему"). Что мы и наблюдаем сегодня в Российском обществе на примерах судеб стариков и детей (пенсии, социальное обеспечение, нужды образования, культуры, здравоохранения и т.д.)
Если молодые уяснили, что отцы заботятся только о себе, то вырастая, они тоже будут заботиться только о себе. Они не думают ни о своих отцах, ни о своих детях. Но для общества это - завтрашняя смерть. И если не индивиды, то кто отвечает перед будщим за сохранение социальности?
Ответ один - институции. То есть, государство и гражданское общество. Это их объективный интерес, они должны заботиться о том, чтобы у индивидов возникли идеальные представления о необходимости существования государства, общества, морали и других форм социальности. А в условиях угасания индивидуального интереса к будущему и снижения деятельностного потенциала гражданского общества, через головы отцов и матерей, выстраивать социализацию молодежи остается государству.
Стало быть, истиной в последней инстанции на современном участке всемирно-исторического пути общества от прошлого к будущему остается государство. Оно остается последним оплотом, стержнем, гарантом и надеждой того, чтобы человечество не потеряло перспектив своего будущего. Ну что же, кое-что все же лучше, чем ничто. Но вся проблема заключается в том, что и здесь сегодняшний день опять наталкивается на противоречие: нет государства как метафизической сущности, оно персонифицировано людьми. А там сидят все те же самые "отцы"...


* * *


Попытки выделить главную содержательную черту специфического облика молодежи с неизбежность приводят к процессу освоения социальных норм как к ее доминирующей характеристике. Ведь в сущности человек социализуется и осваивает новые формы социального опыта всю жизнь, до старости. Но есть период активной социализации, период ее доминирования в жизнедеятельности человека, качественной границей которого является его вступление в репродуктивный возраст. Как только человек начинает воспроизводить потомство, он выходит из периода активной социализации, т.е. перестает быть молодым. Тогда первоначально можно определить молодежь так: молодежь - это все те, кто еще находится в процессе усвоения социальных образцов и норм.
В современных исторических условиях развитых стран основной вопрос социализации - это вопрос формирования ответственности. За себя, общество, страну, человечество. Эта проблема имеет множество аспектов и уровней, различных по масштабам следствий и значений.
Например, сегодня нельзя не согласиться с тем, что задачей дня сейчас стала необходимость адаптировать молодежь к новым интеллектуальным средствам производства. Она стояла на повестке дня и в прежнюю эпоху, но сейчас у нее появился новый ракурс. Потому что раньше образование индивида не было фактором производства, это была копилка знаний на будущее. А сегодня индивид имеет через персональный компьютер и современные средства связи доступ как к реальным средствам производства, так и ко вполне реальным средствам уничтожения. И уже в полный рост встает вопрос не только об обеспечении его знаниями, но и в указанной связи - об ограничении его знаний. Возникают споры и раздумья, надо ли, в каких формах и масштабах, в каком возрасте и при каких предварительных условиях те или иные знания давать.
Ведь никуда не деться от факта, что сейчас на рынок выпускается огромное количество компьютеров. И в принципе каждый 12-летний подросток, осваивающий "Windows для "чайников"", имеет возможность начать свои бесконтрольные любознательные и познавательные эксперименты с непредсказуемыми последствиями. Но это состояние технической оснащенности нашей жизни уже переносит прежние ценности в новую плоскость, ставя "в лоб" вопрос об ответственности за инновации, внедряемые в общественную жизнь. Возможно, здесь тоже, как в генетике, настало время этических запретов? И значит ли, что эти знания и деятельность тоже пришла пора запретить, поскольку они затрагивают базисные процессы жизнедеятельности, и даже глубже - выживания и сохранения - общества ?
Как тут не вспомнить гегелевское понимание и оценку роли консерватизма ? В парадигмах развития и прогресса часто консерватизм упоминается с негативным, отрицательным оттенком и значением. А у Гегеля консерватизм - это то, что сохраняет, это основание стабильности и устойчивости. А инновация - это то, что развивает, то есть, изменяет, адаптирует, приспосабливает. Но если инновационная адаптивность отрывается от консерватизма, то она теряет свою функцию обеспечения выживания, приспособления, отрывается от своей идеи удержания на плаву, сохранения в изменившихся условиях. Гегель в все время акцентировал положительный смысл консервативности, и по-видимому, теперь мы тоже самим естественным процессом развития общества подведены к тому же выводу.
И с точки зрения отношений поколений, мы сейчас переживаем уникальный исторический период, когда в обществе сложилась четырехзвенная, четырехпоколенная структура. Никогда в истории еще такой ситуации не было, она возникла в ХХ веке. При этом проблема отцов и детей усложняется не вдвое, а возводится в четвертую степень. Ведь с развитием электронных средств и коммуникационных сетей дети по своим возможностям уподобляются взрослым. А раз они сравнялись, то тогда одновременно три поколения становятся "взрослыми" и три - детьми, "молодыми". Соответственно, проблема межпоколенческого конфликта как отношения между ДВУМЯ поколениями в современных условиях оказывается некорректно сформулированной. А каковы следствия? Взять, к примеру, за основу нуклеарную семью, раздельное проживание семей разных поколений. Возникает проблема, как, с кем и по отношению к кому идентифицирует себя ребенок? Естественно, бабушки и прабабушки оказываются за пределами семьи, а значит, становятся чужими людьми.
То есть, сама жизнь в современной ситуации настолько иначе структурировала социальное время, что его уже надо или дополнять, или уточнять понятием генетического времени, чтобы передавалось понятие и принятие живых предков. Распространение домов для престарелых - это как раз западное решение вопроса о разрыве поколений, когда молодежь - дети и тем более внуки и правнуки - не принимает стариков как ближних своих и родственников. Да и сами старики тоже даже внуков нянчить не хотят, тем самым усугубляя отчуждение.
Но вся загвоздка в том, что социальность держится на реальных живых носителях. Кроме того, ее существование неотрывно от социального времени, временной протяженности, которая существует как связь поколений. Таким образом, с учетом условий сохранения тела социальности, можно утверждать, что традиционное общество распалось, потому что разрушилась реальная связь времен в виде взаимодействия и живой связи поколений. То есть, распалось социальное время. Это в современных, нетрадиционных обществах видно и пространственно. Старики там живут отдельно, в своих домах престарелых, и живут там счастливо, полнокровной жизнью.
Как оборотная сторона, здесь возникает другая проблема - проблема сохранения единства исторического и социального пространства и времени, которые невозможны без содержательного взаимодействия. Можно предположить, что создание одновозрастных групп и конгломератов фактически лишает человека многообразия мира и видения социальной пространственно-временной перспективы. Разрыв связи поколений лишает человека связи и общения с носителем живого социального опыта. Несколько поколений задают социальное пространство, глубину и многообразие связей и проявлений, увеличивают множество степеней свободы приложения социального опыта. А одно поколение задает плоскость, резко сокращая социальные возможности и направления их проявлений.
Раньше мы определили в качестве содержания социализации весь имеющийся социальный опыт. А при этом раскладе оказывается, что даже наличный, актуально существующий опыт не охватывается действующей социализацией.(См.,6 ) И это объективная трудность и проблема, связанная с современными процессами жизни общества. При этом надо понимать, что этот опыт не может уже быть оттранслирован в молодежную среду естественными процессами, поскольку для этого уже нет объективных предпосылок и естественные механизмы разрушены. А не внедрить это в ее знания, ценности и позиции - значит, расползается ткань социальности. То есть, становится необходимым это социальное время специально создавать и поддерживать. Оно становится функцией нашего понимания этой проблемы и способности ее разрешения. Все по Канту, оно проявляет себя уже как априорная форма разума. И встает специальная профессиональная задача по отысканию особых эффективных способов и методов, способных обеспечить трансляцию этого опыта в головы и позиции молодежи.
Но нельзя не отдать себе отчет в том, что специальная деятельность в этом направлении чрезвычайно затратна. Сможет ли общество вытянуть ее на имеющемся ресурсе? Если не сможет, то решение может принять характер поэтапного действия. Для элиты - простраивание пространства, выстраивание с помощью имеющихся современных средств совершенно новой реальности, где дети поняли бы, насколько нужны и зачем нужны старики в обществе. Где воспитание соответствующих норм и образцов взаимоотношений поколений является неотъемлемой частью социализации. В традиционных странах пока и сознательная политика, и естественные традиции, и отношения в обществе эти нормы удерживают, открывая даже в новых условиях их значение и оправдание.
Для остальной части населения при этом пока остается лишь плоскость социального пространства и конфликт поколений. Но оба эти варианта предполагают как позитивный, так и негативный исходы.


* * *


Кроме того, современные процессы делают актуальной и другую мысль Гегеля о том, что "суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением". (7) Какое это имеет отношение к реально существующей молодежи? Самое непосредственное. И ровно в той мере, насколько наука о молодежи стремится быть именно наукой.
Здесь стоит отметить, что несмотря на провозглашаемую мировоззренческую, идеологическую и прочую разницу в отношении к молодежи, у ПОЛИТИКОВ Запада и советских партийных деятелей был один и тот же взгляд, точнее, подход. Он в первую очередь акцентировал необходимость и возможность использования ее ресурса, хотя наличие такового вообще-то надо еще доказать. Все политики до поры до времени не замечают здесь проблемы, сколько бы о ней ни писали ученые.
Молодежь часто сегодня рассматривается как наследница всех проблем существующего мира. Сможет ли современная молодежь справиться с ними? В зависимости от варианта ответа на вопрос, что есть существующая ныне молодежь, возможны и будущие траектории движения всего человечества в планетарно-историческом масштабе.
Здесь ныне существуют два диаметрально противоположных подхода. С одной стороны, молодежь объявляется носителем негатива, социального зла, и подтверждение этому находят, в неприятии молодежью или ее частью ценностей существующего общества. С другой стороны, по этой же самой причине молодежь объявляется носителем добра, не обремененной ошибками частью человечества, способной по новым меркам переделать и переустроить этот далеко не совершенный мир. Но и в том, и в другом случае молодежь считается национальным ресурсом.
Эти два подхода - крайности теоретические. Потому что реально существующая и эмпирически замеряемая молодежь далеко не всегда укладывается в эту упрощенную схему. Молодежь планеты и даже отдельных стран представляет собой неоднородное целое. А между тем, единственным основанием, признаваемым почти всеми исследователями, по которому ее пока все еще выделяют в особую социальную группу, является возраст. Сооответствено, в поле зрение попадают лишь те ее особенности, которые присущи и проявляются в ее поведении как определенной возрастной группы населения. Но внутри нее - при более пристальном рассмотрении - выделяется ряд различных подгрупп, которым присущи и различные ценностные ориентации. Поэтому вопрос о том, какое будущее ожидает тот или иной социум, далеко не является однозначно определенным и решенным.
Какие ценности принимает и отвергает молодежь современной России и - самое главное - как они соединяются с предыдущими ценностями, господствовавшими в обществе длительное время, - вот главная проблема в сегодняшней социализации молодежи. Есть ли здесь какая-то преемственность или наша молодежь, встав на позиции тотального отрицания прошлого, ничего не хочет и не может взять из наследия своих отцов? Есть точка зрения, что если она ничего не возьмет из прошлого, то это благо, поскольку-де при этом общество не повторит ошибок прежних поколений, и это сделает ее главным ресурсом развития страны. Насколько обоснованна эта точка зрения - пока неясно. Скорее, это ожидаемое благо, идущее от должного, а не состоятельный прогноз или эмпирический замер реальных результатов социализации молодежи и перспектив ее деятельности.
Обычно предполагается, что процесс социализации в разных странах идет примерно одинаково, превращая молодежь в определенный типовой ресурс любой страны. Однако это утверждение правомерно в лучшем случае только при условии стабильного развития общества, но никак не описывает переходную ситуацию, в которой нет ничего устоявшегося, а общество стоит на позициях тотального отрицания прошлого. Как в этих условиях молодому поколению определиться или самоопределиться, т.е. стать действительным ресурсом общества? Наша наука этого подсказать пока не может.
Ведь даже на Западе, в мире, казалось бы, устоявшихся ценностей и ориентаций, процесс социализации молодежи происходит совсем не гладко, о чем свидетельствует статистика - от показателей самоубийств среди молодежи до количества алкоголиков, наркоманов и безработных. Это, в частности, иллюстрирует и доказывает, что простым повышением материального благополучия населения проблема молодежи не решается, как часто сегодня надеются в нашей не очень благоприятной ситуации. Например, западное общество не может обеспечить равные возможности для социального становления молодежи, а в некоторых моментах оно и не стремится это делать, отчетливо понимая, что в конечном счете, скажем, повышение уровня образованности приводит одновременно к повышению требований к обществу, а также к возможности осмысления своего места в этом мире, с различными выводами и последствиями, вплоть до политического протеста. Не желая способствовать тем самым созданию в лице молодежи определенного негативного ресурса, фактора социальной напряженности.
Известно также, что безработица - это реальная проблема, которую ни одна западная страна пока не решила без ущерба для молодежи. Молодежь воспринимает эту реальность как данность, пассивно принимая эти правила игры как естественные. Безработица - болезнь, от которой никто не застрахован, это общее мнение. Часть молодежи мирится с этим и уходит в криминальную или полукриминальную ниши. Протест как норма жизни, приемлемая, или более того - необходимая - для дальнейшего развития определенного социума, не очень вписывается в западные представления о ресурсах. Поэтому специальные службы где реально, а где формально, фиктивно, помо гают молодежи вписаться в существующий социальный порядок с минимальными издержками для данного социума. Поскольку, по американским источникам, повышение уровня безработицы только на 1 процент ведет к росту уголовных дел на 4 %, убийств - на 5,7%, самоубийств - на 4,1 %.(8) Иными словами, Запад стремится взращивать "лояльный ресурс".
В России подобные подсчеты пока не производились, но можно предположить, что некая корреляция с американскими замерами будет присутствовать. Вопрос только в том, кто и когда это сделает. Тогда станут более ясны и горизонты нашего будущего. Пока же у нас, как всегда, не хватает средств, чтобы хотя бы по минимуму, с позиций имеющегося наличного потенциала, определить условия своего грядущего выживания или гибели. Русское "авось" в отношении к молодежи и своему будущему - единственный принцип, который можно сегодня зафиксировать в нашем государстве.
На Западе уже давно поняли, что молодежь и ее энергия - это не просто ресурс в грандиозной гонке наций на выживание, но это еще и стратегический ресурс, поскольку потеря молодежи - это потеря всего, что данным обществом было веками накоплено и собрано. Потому там развернуты и действуют на всех уровнях разнообразные структуры государственной молодежной политики, которые не считаются обузой для бюджета страны, региона или города. Отношение как к обузе характерно только для нас: в переходной стране, в переходный период. Потому что даже неразвитые традиционные страны видят в детях свои минимальные гарантии на будущее выживание. В России же разрушены и традиционное отношение к молодежи как гаранту будущего индивидуального выживания, и как к общему стратегическому ресурсу самосохранения и развития социума. И ни объективно ни субъективно наша молодежь пока не может быть актуально охарактеризована как ресурс национального выживания и развития страны.
Следовательно, теоретическая проблема определения критериев молодежи как будущего ресурса нации выводит нас на фундаментальные проблемы бытия, на проблемы философии истории. Для России ее прошлое, настоящее и будущее - это пока еще только возможность. Без своей актуализации в определенных поколениях молодых россиян, принимающих на себя ответственность за судьбу страны, эта возможность может так никогда и не реализоваться. Задача философии в данном случае - продуцировать потенциальные исторические возможности самореализации индивида в условиях и в связи с нашим конкретным социумом, открытие для молодежи культуросообразных форм его принятия и возможности состояться в мире только вместе со своим поколением и своей страной. Если наши изыскания не найдут своей почвы, то не только мы "толпой угрюмой" пройдем над миром, но и вся русская культура станет культурой бывшей, прошлой.
Подводя итог, отметим, что молодежь всегда существует одновременно в двух ипостасях. С одной стороны, как некий, хоть и слабый, но субъект собственной деятельности. С другой стороны, - как объект воздействия различных политических и социальных сил. И ни в одной из них научным сообществом молодежь еще не осмыслена в достаточной степени. А значит, еще никто не может ответственно предложить ни программу, ни стратегию превращения молодежи в ресурс национального развития. Следовательно, и перспектива будущего России все еще четко не определена.
В этой неопределенности для позиций молодежи есть пока только один положительный момент. Это - отсутствие жесткого диктата и, какой-никакой, но относительно свободный выбор в социально-культурном пространстве возможностей реализации себя и судьбы России. Но каждый день неопределенности приближает наступление таких процессов и следствий разрыва преемственности поколений, которые окажутся для социума уже необратимыми.
Известно, что лишенный традиций социум обречен на вымирание, если он не способен спастись на пути осуществления стратегических инноваций. Поэтому задача молодежи России сегодня - действительно историческая. На ее плечи возложена ответственность за судьбу страны в полном смысле этого слова. Готова ли она принять ее? Ответ будет известен в самое ближайшее время, когда дадут плоды ее замыслы. Ведь не вся же она ушла в криминал, как пытаются это изобразить некоторые средства массовой информации. Где-то уже идет созревание новой молодежи России, для которой судьба страны - не пустой звук.


ЛИТЕРАТУРА

1. Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М., 1991, с.101
2. Иваненков С.П. Традиция и будущее. // Credo, 1997, N1
3. Голанский М.М. Что нас ждет в 2015 году?.-М.,1992
4. Нэсбит Дж., Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е годы. Мегатенденции: год 2000. М., 1992.
5. Heilbroner R.L.What has posterity ever done for me? -The New York Times Magasine, January, 15, 1975, p.14. Цит. по: Араб-оглы Э.А. Отречение от социальных идеалов.// С чего начинается личность?- М., 2-е изд., 1984, с.314).
6. Иваненков С., Кусжанова А. Социализация молодежи и перспективы развития образования. // Россия ХХI. - 1994, N 11-12
7. Гегель Г.Ф.В. Феноменология духа. М., 1959, с.2 8. Каргалова М.В Молодежь Европы в поисках выхода. М., Профиздат, 1990, с.107.