Славой Жижек
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПУСТЫНЮ РЕАЛЬНОСТИ !



WELCOME TO THE DESERT OF THE REAL!
Slavoj Zizek

Пер. с англ. В. Самсонова

Предельная американская параноидальная фантазия - о некоем индивидууме, живущем в маленьком идиллическом калифорнийском городе, потребительском рае, который внезапно начинает подозревать, что мир, в котором он живет - фальшивка, зрелище, организованное, чтобы убедить его, что он живет в реальном мире, в то время как все люди вокруг него - в действительности актеры и участники гигантского шоу. Самый последний пример этого - "Шоу Трумэна" Питера Вейрса (1998), с Джимом Кэрри, играющим маленького городского клерка, который постепенно обнаруживает истину, что он - герой 24-часового постоянного теле-шоу: его родной город построен на гигантской студийной площадке, постоянно с камерами возле него. Среди предшественников, стоит упоминуть "Разорвалась связь времен" Филиппа Дика (1959), в котором герой, живущий скромной ежедневной жизнью в маленьком идиллическом калифорнийском городке конца 50-х, постепенно обнаруживает, что весь город - фальшивка, устроенная, чтобы держать его в удовлетворенности... Основной опыт "Разорвалась связь времен" и "Шоу Трумэна" состоит в том, в том, что позде-капиталистический потребительский калифорнийский рай на деле очень гипер-реален, на пути к НЕРЕАЛЬНОМУ, не-субстанционален, лишен материальной инерции.

Ситуация в том, что не только студии Голливуда - видимость реальной жизни, лишенной веса и инерции материального - в поздне-капиталистическом потребительском обществе, "реальная социальная жизнь" непосредственно так или иначе приобретает особенности организованной фальшивки, с соседями, ведущими себя в "реальной" жизни как актеры и работники студии... Опять же, окончательная правда капиталистической утилитарной де-одухотворенной вселенной являются де-материализованная "реальная жизнь" сама по себе, обращенная в призрачное шоу. Среди многих, Кристофер Ишервуд дал выражение этой нереальности американской ежедневной жизни, изображая комнату мотеля: "Американские мотели нереальны! / .../ они преднамеренно разработаны, чтобы быть нереальными. / .../ Европейцы ненавидят нас, потому что мы удалились, чтобы жить внутри наших рекламных объявлений, подобно отшельникам, уходящим в пещеры, чтобы созерцать".

Так понятие "сферы" Питера Слотердийка буквально может быть осознано как гигантская металлическая сфера что покрывает и изолирует целый город. Годы назад, ряд фильмов научной фантастики подобно "Zardoz" или "Бегству Логана" предсказывали сегодняшние постмодернистские трудности, расширяя эту фантазию непосредственно на общество: изолированная группа, живущая стерильной жизнью на изолированной территории ищет опыта реального мира материального распада.

Хит братьев Вачовски, "Матрица" (1999) довел эту логику до кульминационного момента: материальная действительность, которую мы все ощущаем и видим вокруг нас - есть нечто виртуальное, генерируемое и координируемое гигантским мега-компьютером, для которого мы являемся приложениями; когда герой (его играет Кеану Ривс) пробуждается к "реальной действительности" он видит опустошенный пейзаж, заваленный горелыми руинами - то, что осталось от Чикаго после глобальной войны. Лидер сопротивления Морфеус произносит ироническое приветствие: "Добро пожаловать в пустыню реальности". Не было ли это чем-то подобным тому, что имело место в Нью-Йорке 11 сентября? Его граждане были ознакомлены с "пустыней реальности" - для нас, развращенных Голливудом, сценами и выстрелами, видевших разрушающиеся башни, это не могло не напоминать о наиболее захватывающих дух сценах в производстве больших катастроф.

Когда мы слышим, что бомбежки были полностью неожиданным ударом, как будто случилось невообразимое Невозможное, нужно вспомнить другую важную катастрофу начала XX столетия, "Титаника": это также был удар, но место для него было уже подготовлено в идеологическом фантазировании, так как "Титаник" был символом мощи индустриальной цивилизации XIX столетия. Не верно ли это и для этих бомбежек? Не только масс-медиа бомбардировали нас все время разговорами о террористической угрозе; эта угроза также очевидно была сладострастно заказана - только вспомините ряд фильмов от "Бегства из Нью-Йорка" до "Дня Независимости". Невероятное, что случилось, было таким образом объектом фантазии: таким образом, Америка получила то, относительно чего фантазировала, и это было самой большой неожиданностью.



Теперь ясно, когда мы имеем дело с голой Реальностью катастрофы, что мы должны иметь в сознании идеологические и фантазматические координаты, которые определяют восприятие. Если имеется какой-то символизм в крахе башен ВТЦ, это не настолько старомодное понятие "центра финансового капитализма", но, скорее, понятие, что два башни ВТЦ держались в цетре ВИРТУАЛЬНОГО капитализма, финансовых спекуляций, отделенных от сферы материального производства. Разрушительное воздействие бомбежек может иметь значение только для оснований границы, которая сегодня отделяет диджитализированный Первый Мир от "пустыни Реальности" Третьего мира. Это опасение того, что мы живем в изолированной искусственной вселенной, которая генерирует понимание, что некоторый зловещий агент угрожает нам все время полным разрушением.

Следовательно, Усама бен Ладен, подозреваемый тайный руководитель, стоящий за бомбежками, не реальный коллега Эрнста Ставро Блофелда, главы преступников в большинстве фильмов о Джеймсе Бонде, втянувшегося в акции глобального разрушения. Нужно вспомнить, что имеется единственное место в голливудских фильмах, где мы видим процесс производства во всей интенсивности - когда Джеймс Бонд проникает в тайну господства главы преступников и застает там участок интенсивного труда (дистиллирование и упаковка наркотиков, строительство ракеты, которая уничтожит Нью-Йорк)… Когда глава преступников после захвата Бонда, обычно берет его в тур по своей незаконной фабрике, - не является ли это самым коротким приближением Голливуда к социалистическо-реалистической гордости демонстрации производства на фабрике? А функция вмешательства Бонда, конечно, заключается в том, чтобы взорвать в огне этот участок производства, позволив нам возвратиться к ежедневной видимости нашего существования в мире с "исчезающим рабочим классом". Не так ли это, что во взрыве башен ВТЦ это насилие, направленное на угрозу Вовне, повернулось обратно на нас?

Безопасная Сфера, в которой живут американцы, подвергнута испытанию угрозой [исходящей] как от Извне атаковавших террористов, которые безжалостно само-жертвенны, ТАК и от малодушия перед коварно интеллектуальными И примитивными варварами. Всякий раз, когда мы сталкиваемся с таким чистым злом Извне, мы должны набраться храбрости, чтобы подтвердить гегелевский урок: в этом чистом Внешнем, мы должны признать действительную версию нашей собственной сущности.

В течение последних пяти столетий, мир и (относительное) процветание "цивилизованного" Запада было куплено экспортом безжалостного насилия и разрушения "варварам" Вовне: это долгая история от завоевания Америки до резни в Конго. Жестко и безразлично, как это может показаться, мы должны теперь, больше чем когда-либо, держать в памяти, что фактический результат этих бомбежек намного более символический чем реальный. США просто ощутили вкус того, происходит во всем мире на обыденном уровне, от Сараево до Грозного, от Руанды и Конго до Сьерра-Леоне. Если добавить к ситуации в Нью-Йорке снайперов и банды бандитов, можно получить идею того, что было в Сараево десятилетие назад.

Так что когда мы смотрели по телеэкрану разрушение двух башен ВТЦ, стало возможно испытать фальшь "реальности теле-шоу": даже если в нем показывают "в реальности" люди все еще ведут себя в них, словно они играют самих себя. Стандартная оговорка в романах ("персонажи в этом тексте - вымышленные, всякое сопадение с реальными персонажами в жизни полностью случайно") верна также и для участников "мыла действительности": что мы видим, это вымышленные характеры, даже если они играют себя в реальности.

Конечно, "возвращение к Реальности " может подаваться с помощью различных ходов: правые комментаторы подобно Джорджу Виллу также немедленно объявили конец американского "отпуска от истории" - под воздействием действительности, разрушающей изолированную башню либеральных толерантных отношений и культурных штудий, сфокусированных на текстуальности. Теперь, мы вынуждены нанести ответный удар, иметь дело с реальными врагами в реальном мире... Однако, по КОМУ ударить? Каков бы ни был ответ, он никогда не поразит ВЕРНУЮ цель, принеся нам полное удовлетворение.

Смехотворность американского нападения на Афганистан не может не бросатьтся в глаза: если самая значительная сила в мире уничтожит одну из беднейших стран, в которой крестьянин едва остается в живых на полностью бесплодных холмах, не будет ли это крайним случаем импотентного действия?

Имеется частичная правда в понятии "столкновения цивилизаций" заверенном сейчас свидетельством удивления среднего американца: "Как - это возможно, что у этих люди такое пренебрежение к их собственным жизням?" Не является ли частью этого удивлени довольно грустный факт что мы, в странах Первого мира, находим все более трудным даже вообразить общественную или универсальную Причину, за которую можно быть готовым жертвовать жизнью?

Когда после бомбежек даже министр иностранных дел Талибан высказался, что он может "чувствовать боль" американских детей, не подтверждал ли он таким образом гегемоническую идеологическую роль этой собствено Билло-Клинтоновской фразы? Кроме того, понятие Америки как зоны безопасности, конечно, также - фантазия: когда житель Нью-Йорка высказал мнение о том, что после бомбежек, нельзя безопасно пройти по улицам города, ирония этого заключалось в том, что, задолго до бомбежек улицам Нью-Йорка была хорошо известна опасность подвергнуться нападению, или, по крайней мере хулиганству - пожалуй, бомбежки вызвали рост новому чувству солидарности, со сценами молодых негров, помогающих старым еврейским джентельменам перейти улицу, - эти сцены невообразимы пару дней назад.

Теперь, в дни сразу после бомбежек, происходит то, как будто мы останавились в уникальном времени между травматическим случаем и символическим воздействием, подобно тем кратким моментам после того, как мы сильно поранены, и прежде, чем боль ударит нас в полной степени - неизвестно, как события будут символизированы, какова будет их символическая эффективность, какие действия они вызовут чтобы оправдаться. Даже, в эти моменты предельной напряженности эта связь не является автоматический, но случайной.

Имеются уже первые плохие предзнаменования; в день после бомбежки, я получил сообщение от журнала, который намеревался издать мой объемный текст о Ленине, сообщавшее мне, что они решили отложить публикацию - они полагали несвоевременным издавать текст о Ленине сразу после бомбежки. Это ли не указывает на зловещие идеологическим переартикуляции, которые последуют?

Мы все же не знаем то, какие последствия в экономике, идеологии, политике, войне будет иметь этот случай, но одно определенно: США, которые, до настоящего времени, чувствовали себя как остров, освобожденный от этого вида насилия, являясь свидетелем подобного рода вещей только с безопасного расстояния телеэкрана, теперь [в него] непосредственно вовлечены. Так что альтернатива такова: решат ли американцы укреплять далее их "сферу", или рискнут выйти за нее? Либо Америка сохранит и даже усилит подход "Почему это должно случиться с нами? Вещи подобно этому не случаются ЗДЕСЬ!", ведя к росту агрессивности к угрозы Извне, коротко: к параноическому действию. Или Америка наконец рискует переступить через фантазматический экран, отделяющий ее от Внешнего мира, принимая свое вовлечение в Реальный мир, делая слишком запоздалое движение от "вещи подобные этим не должны происходить ЗДЕСЬ!" к "Вещи подобные этим не должны случаться ГДЕ-ЛИБО!".

Американский "отпуск от истории" был фальшивкой: мир Америки был куплен катастрофами, происходящими в других местах. В этом заключен истинный урок бомбежек: единственный способ гарантировать, что этого не произойдет ЗДЕСЬ вновь, состоит в том, чтобы предотвратить продолжение этого ГДЕ-ЛИБО ЕЩЕ.