Николаевская Т.Е. (Москва)

К вопросу о латинском влиянии в русской мысли. Схоластика в России.

В православную Россию схоластика пришла на рубеже ХУ1-ХУ11 вв., фактически уже утратив свои позиции в католической культуре и философии. Развитие схоластического образования в России было обусловлено влиянием культуры южных и западных славян. Украина была исторически связана с католической Польшей, что и повлекло за собой ориентацию духовного образования на латинские источники. Программы первых украинских братских школ (Львовской, Луцкой, Киевской и др.) содержали в себе традиционные курсы схоластики: тривиум (грамматика, риторика, диалектика) и квадриум (арифметика, геометрия, астрономия и музыка). Во всех этих школах, помимо церковно-славянского и греческого языков, обязательно изучался латинский. Полный курс этих наук преподавался только в школах наиболее крупных городов, в остальных по-видимому курс обучения ограничивался изучением славянского, греческого и латинского языков, риторики и музыки. Значительную роль в развитии схоластики как концепции образования, да и вообще в развитии отечественной философской мысли, сыграла Киево-Могилянская академия. История схоластики в качестве определяющего компонента образования в России началась именно там. Перестройку образовательных программ Киевского братского училища по образцу иезуитских школ и Краковского университета осуществил Петр Могила. С Украины были приглашены в Москву и тридцать ученых монахов, которые составили костяк преподавательского состава училища при Андреевском монастыре. Привнесли они в московское образование и схоластическую мудрость, которая впоследствии определит концепцию образования Славяно-греко-латинской Академии.
Схоластика и содержащиеся в ней науки познакомили русское общество со средневековой космологией - с геоцентрическими космологическими учениями. Конечно, Европа жила уже другими идеями, геоцентризм был вытеснен гелиоцентрической картиной мира. Но именно благодаря схоластике основная онтологическая проблема («откуда что произошло»), пришедшая в русскую мысль с принятием христианства в разрешенном виде (мир и человек созданы Богом), была поднята вновь. Теперь на первое место выдвинулись вопросы о том, как устроено сотворенное Богом мироздание, как располагаются и взаимодействуют небесные тела, планеты и светила. Этот вопрос повлек и неизбежный вопрос: как, каким способом это познавать, т.е. становятся все более насущными гносеологические проблемы. Средневековые учения о космосе, привнесенные схоластикой, дали импульс русским книжникам изучать космологию и естествознание и по более поздним, современным им источникам. Примером тому может служить астрономический атлас Блеу, переведенный с латыни Епифанием Славинецким, который отнюдь не был приверженцем, латинской мудрости, а, напротив, был вдохновителем грекофильского направления русской мысли. Тем не менее, именно Е.Славинецкий в своем труде познакомил русского читателя и с новой концепцией мироздания Коперника, и с аристотелево-птолеемеевой картиной мира.
Преподавание схоластики в Москве связано, прежде всего, с братьями Лихудами – Ионникием и Софронием – греками по происхождению, приглашенными православными патриархами, для совершенствования богословского образования в России. Лихуды должны были придерживаться православно-греческой традиции, но попытались организовать образование по программам типичным для западноевропейских университетов. Несмотря на то, что в 1694г. Лихудов отстранили от преподавания за излишнее увлечение физикой и философией, они успели преобразовать московское греческое училище при Заиконоспасском монастыре в центр русской культуры и просвещения, соединивший в себе европейский университет и православную академию, которая так и стала называться – Славяно-греко-латинская. Лихудами были написаны первые учебники логики, психологии и физики. Причем стилистически они упрощали схоластические учения, основанные на томизме и аристотелизме, и, таким образом, способствовали распространению философии (в первую очередь, аристотелизма) в русском обществе.
Учениками Лихудов были многие сподвижники русского просвещения. Один из них первый доктор философии Постников, который также закончил и Падуанский университет, где изучал еще и медицину. Постников достаточно быстро отказался от преподавания и выбрал карьеру политика и дипломата. Но и на этом поприще он нимало способствовал распространению науки и нового образования в России, закупая и организуя поставки соответствующей литературы и приглашая западных специалистов. Учеником Лихудов был также Фиофилакт Лопатинский – ректор Московской славяно-греко-латинской академии с 1708 по 1722 год, который преобразовал схоластику в собственно философскую концепцию образования. В своем лекционном курсе Фиофилакт Лопатинский разделил философию на созерцательную или метафизику и деятельную, куда входили логика и этика. Дополняла его курс философия природы, которая содержала критику, а по сути научный анализ философских учений Нового времени (особенно физики Декарта), что только способствовало обострению интереса к ним.
Схоластика знакомила русского читателя с разнообразными и интересными сведениями. Именно схоластика активизировала изучение латыни в России, что делало доступной разнообразную литературу, не только средневековую, но также Возрождения и Нового времени. Да и собственно схоластическая литература была популярна в России, оказалась, что и она способна увлечь молодые светские умы. В начале ХУ111 столетия среди образованной молодежи большим успехом пользовалась «Великая и предивная наука» – комментарии к сочинению схоласта Раймунда Луллия «Великое искусство» (“Ars magna”), составленные А.Х. Белобоцким. Сочинение это повествовало о некоей логической машине, способной заменить мышление чисто механическим комбинированием понятий. Создав эту машину, человек овладеет универсальным методом, охватывающим весь духовный и вещественный мир, овладеет «великою и предивною наукою», которая раскроет все тайны бытия, и даже самую главную, самую «тайную» - тайну веры, откровения.
Европейское просвещение, привнесшее в Россию деистические, граничащие с атеизмом, идеи, свободомыслие и критику морали, представляло серьезную угрозу для русского священства, которое и так находилось в кризисных отношениях с Петром 1, и для православия вообще, которое все еще переживало реформы. Перед образованными людьми того времени встала задача примирить православие с новой философией и наукой. Еще в 1Х в. отец схоластики Эриугена сформулировал перед своими учениками и последователями задачу рационального объяснения истины откровения для чего необходимо соединение философии и теологии. Задача эта реализовывалась всей последующей схоластической традицией. В России ХУ111 в. Феофан Прокопович также посчитал необходимым объяснить вероучение с позиций разума. Но границы разума расширились, и теперь предстояло поставить на службу религии знание, достигнутое эмпиризмом и рационализмом. Как просветитель, продвигающий новые науки, Прокопович подвергал критике ряд положений схоластики средневековой, например, в своем понимании вещества он исходил скорее непосредственно из аристотелизма, чем из томизма, а томистскую абсолютизацию формы он отвергал. В то же время, Прокопович, как и средневековые схоласты всю школу Левкиппа, Демокрита и Эпикура как безбожное учение. Но отвергал он не атомы, а пустоту, в которой они двигаются. Мир Создатель наполняет собственной энергией, которая сообщает всему сущему движение, таким образом Прокопович снимает вопрос о необходимости пустоты и «не-сущего». Но такого рода противоречия были как в схоластическом духе, так и в духе толкований божественного мироустройства в учениях Нового времени. Принципиальным же моментом, позволяющим рассматривать Прокоповича в ряду представителей схоластики, является та цель, которую он определил науке и философии. Основная задача схоластики была выражена Феофаном Прокоповичем в его системе «научного богословия». Прокопович представляет философию как инструмент для создания научной системы богословия и соответствующего понятийного аппарата. В его системе богословские истины объясняются в соответствии с новым знанием о мире, привнесенным из просвещенной Европы. Задача этой системы обосновать и доказать религиозные истины при помощи языка науки и философии. Конечно, средневековая схоластическая традиция в философии Прокоповича ограничена, он опирается на новые методы и идеи, в первую очередь на картезианский рационализм. Однако в отличие от Декарта Прокопович вовсе не исключает религиозные предпосылки из содержания философии, напротив, божественную истину Прокопович стремился познать, как и всякую другую. Правила познания и методологические рассуждения Декарта были применены Прокоповичем, для доказательства очевидности творческой активности Бога, «чтобы не было никакой возможности сомневаться» (как гласит первое правило в «Рассуждениях о методе»). Размышления свои Феофан Прокопович, располагает, как учит Декарт, «в надлежащей последовательности», «начиная с предметов наилегче познаваемых» - с природных вещей и явлений (что особенно очевидно в курсе богословских лекций Прокоповича). Более того, методологические принципы рационализма, по мнению Прокоповича, присущи и замыслу Создателя. «Невидимая сила» творит бытие в соответствии с познаниями Ф.Прокоповича в области натурфилософии и естествознания. Прокопович рассматривает сотворенное с точки зрения взаимодействия материи и формы (достаточно подробно останавливаясь на атомистической структуре вещества), размышляет о движении, пространстве и времени. Концептуальная идея «научного богословия» Прокоповича состоит в понимании единства Бога и мира как единства творческих сил, распространяемых на природу и человека и сообщающих им свою активность. Системность, упорядоченность и рациональность, а не свобода, являются, по Прокоповичу, главным условием существования мира. Даже неограниченная внешним принуждением свобода Бога подчинена законам, им созданным, т.е. обусловлена внутренней необходимостью - Бог не отменяет и не изменяет законы единожды им созданные. Бог сообщает миру и природе «божественную энергию», благодаря этой энергии природа получает способность к саморазвитию. В философии Прокоповича разумное, рациональное, целесообразное устройство мира является главным свидетельством присутствия в нем Бога и не противоречит установке подчиненности разума человека вере. Научный поиск религиозных богословских истин Прокопович считает оправданным и закономерным результатом развития человеческого познания. В таком понимании Бога и мира очевидно влияние не только Декарта, но и Спинозы и Лейбница. Научное богословие Прокоповича, несмотря на то, что не получило широкой поддержки в среде священства, вскоре вытеснило латинскую догматику из отечественного образования. Но схоластика в России по сути никогда не исчерпывалась средневековым томистским догматизмом, поэтому система Прокоповича вытеснила скорее не схоластику вообще, а лишь часть ее средневекового опыта.
Тенденция, обусловленная основной схоластической задачей, оправдать с помощью разума содержание веры также нашла отклик в вольфианстве, которое во второй половине ХУ111в. окончательно вытеснило организующий российскую образовательную политику курс, базирующийся на схоластике, к которой относится и система научного богословия Прокоповича. Этот парадокс показывает, что русская схоластика оказалась способной развиваться в новых формах мышления, в отличие от западной, которая стагнировалась в средние века и пережила свой «ренессанс» только в Х1Х-ХХвв. Преподавателям схоластики в России в отличие от их западных предшественников был доступен богатый философский материал: оригинальные сочинения античных философов, книги средневековых теологов, в том числе и учебная литература. Основополагающие идеи схоластики и содержащиеся в ней науки на русской почве Нового времени обрели новую жизнь и способствовали сохранению религиозных основ общества. Конечно, этот вопрос остается дискуссионным, более чем другие затрагиваемые здесь. И все же, в отличие от западной философии, которая определилась как светская уже в оккамизме, русская философия и в Новое время не особенно стремилась к преодолению границ богословской традиции и оставалась религиозной. Что касается Феофана Прокоповича, то он, хотя и считал себя почитателем «науки философии новой», но являл собой скорее тип нового схоласта – вооруженного научным знанием и владеющего научной методологией богослова-рационалиста. Такой тип мыслителя, пожалуй, характеризует неосхоластику и неотомизм современного католицизма.
Влияние схоластики сказалось на целом ряде явлений в русском Просвещении. Схоластические учебники, содержащие критику атомизма, натурфилософии и естествознания античности и Возрождения, способствовали пробуждению интереса к оригинальным учениям тех времен. Помимо распространения философских идей, схоластика привнесла классификационный метод структурирования общих проблем на частные, мелкие и еще более мелкие вопросы и таким образом способствовала систематизации знаний в самых различных областях. А изучение латыни и латинских книг способствовало, в свою очередь, развитию языка русской философии и науки. Культура Нового времени, хлынувшая в Россию в ХV111 веке, требовала пересмотра литературного языка, изменения его норм, расширения словарного состава. То есть схоластика оказала влияние на процессы далеко выходящие за идеологические рамки «школьной науки» и способствовала воспитанию поколения выдающихся людей Нового времени, вышедших из стен Киево-Могилянской и Славяно-греко-латинской академий. Среди них и выпускник Славяно-греко-латинской академии (а также Университета) Антиох Дмитриевич Кантемир, выдающийся поэт, теоретик классицизма, реформатор русского языка. Велика роль Кантемира в истории русского стихосложения и вообще литературы. Ломоносов считал, что одной из особенностей отечественного классицизма является начало его не с од - жанра высокого, «плода весеннего», а с «плода осеннего» – сатир Кантемира. Но не менее значим вклад Кантемира и в становление языка русской философии и науки. Будучи широко образованным человеком, он понимал, что в русском сознании сложились потребности в новом языке, способным выразить мировоззренческие проблемы. Языки книжные (старославянский, латынь и древнегреческий) не могли выполнить эту функцию. Посему Кантемир предпринял попытку создания научно-философской терминологии на русском языке. Он дал перевод и комментарии к целому ряду философских понятий, находя слова, близкие им по значению в нашем языке, который, на тот момент, следует характеризовать уже не как старославянский, а как старорусский. Если же он не находил синонимов, то вводил необходимые слова, в основном, из латинского языка. Так, латинизмы объект и субъект были введены в философский словарь без перевода, ибо не нашлось для них «равносильных» слов. Эти и многие другие слова, введенные Кантемиром, навсегда остались в русском языке.
Переводя философские понятия, Кантемир дал целый ряд интересных определений, в том числе, и самой философии: «Философия – слово греческое, по-русски, любомудрие. Сим генеральным именем разумеется называть основательное и ясное знание дел естественных и сверхъестественных, что достигается прилежанием, рассуждением и исследованием о тех делах». Подобным образом Кантемир охарактеризовал науки и дисциплины, составляющие философское знание. Логика, по-русски, – «словесница», этика – «нравоучение», метафизика – «преемственница» (богословия, слова Божия), физика – «естественница», ибо физика изучает «натуру, по русски, «естество». Кантемир определят смысл понятий и категорий, исходя из достижений современной ему философии и науки, но структурирует знание, основываясь на схоластическом классификационном методе.
Схоластика имела больше значение и в будущем для философского обоснования православной религиозной интуиции. Поистине «золотым» веком православной схоластики станет век Х1Х-й, особенно его вторая половина – начало ХХ-го. Именно в это время создавались в русских духовных училищах богословские философские системы. Яркими представителями русской православной схоластики ХХ в. и создателями таких систем являются В.И. Несмелов и М.М. Тареев*, чье творчество еще недостаточно освещено в светской философской литературе.
_________________________________

* Статьи о Несмелове и Тарееве опубликованы в рубрике "Культура России"


ЛИТЕРАТУРА:

1. Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х тт. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999

2. Смирнов С.С. История Московской славяно-греко-латинской академии, М., 1993

3. Словарь книжников Древней Руси. СПб, 1993

4. Соч., письма и избр. переводы А.Д.Кантемира/ Под ред. П.А.Ефремова, СПб, 1867-1868, т.1,2.

5. Феофан Прокопович. Соч. М.-Л.,1961

6. Фонтенель. Разговоры о множестве миров/ Пер. с франц. С подробными примечаниями А.Кантмира. СПб, 1761