Понятие «бесовщина» в историю культуры было введено Ф.М.Достоевским, которое он рассматривал как разрушительное начало общества и личности. С опорой на это понимание определим бесовщину как социокультурный феномен, который в субъективном плане выражается в отрицании группами индивидов традиций и моральных устоев (нигилизме), нравственном релятивизме, радикализме мышления и утопизме мировоззрения, а в объективном плане – деятельности, имеющей деструктивный характер и антигуманистический смысл.
Смыслообразующим ядром понятия «бесовщина» является «бес» (производные - дьявол, сатана, демон, черт, их персональные корреляты: Вельзевул, Люцифер, Ваал, Антихрист), обозначающий носителя зла для мира и человека. В христианской литературе считается, что демонические силы обладают способностью к перевоплощению, преобразованию своей внешности, трансформированию себя в иные образы. Иначе говоря, обладают способностью выступать в различных масках. Маска обладает признаками чужой социальной роли, используемой для сокрытия своей сущности и психологического воздействия на Другого. Маска обеспечивает имитационный характер деятельности и общения для ее носителя, который может менять раз-личные образы, как меняют одежду, перевоплощаясь в Других. Благодаря маскам их носитель может внедряться во внутренний мир Другого, превращая «иное» и «чужое» в свое и, наоборот.
По своей природе деятельность бесовских сил имеет разрушительный характер, но содержит в себе момент творчества, ибо «творчество не мирится с данным состоянием мира, хочет иного. Творческий акт всегда вызывает образ иного…» . В своем первоначальном замысле творческий акт направлен на преображение мира, но в условиях падшего мира он «отяжелевает, притягивается вниз, подчиняется необходимому заказу», при этом результаты творчества носят только символический характер. Творческий акт нуждается в материале мира, но при этом в нем присутствует новизна, не детерминированная извне, представляющая элемент свободы, который является составляющей подлинного творчества. Абсолютно новое в мире возникает лишь через творчество, в этом смысле творчество есть творчество из ничего.
При диалектическом понимании бесовщина представляет единство противоположностей - утверждения и отрицания, бытия и ничто. «Ничто» есть слово, в прямом значении отрицающее существование чего-либо, но в историко-философских учениях существуют различные трактовки «ничто», что позволяет квалифицировать его различным образом.
Ничто как отрицание (Аристотель, Парменид, Плотин) не существует само по себе, а в относительном смысле существует лишь в некоторых понятиях (не-белый, никогда), но не в категории сущности, ибо сущности ничего не может противопоставляться. Ничто не может возникнуть из ничего, следовательно, оно не существует, оно есть пустая абстракция, ничего не обозначающая в метафизическом мышлении.
Ничто как условие становления (Г.В.Ф.Гегель, Ф.Ницше) выступает как место бытия, основа сущего, которое само по себе не имеет сущностного начала. Ничто как экзистенция (М.Хайдеггер, Ж.-П.Сартр) есть постоянно колеблющаяся граница, которая отделяет сознание от самосознания и также их соединяет. Ничто существует отдельно от человека, остается за границами человеческих сил, человек предстает перед Ничто в состоянии ужаса, но оно (ничто) не затягивает его, а направляет к сущему, а значит и к самому себе. Человек становится носителем ничто и в определенном смысле сам становится этим ничто.
Ничто как творение (А.Августин, И.Экхарт), где божественное ничто оказывается Нечто и в пустоте своей отрицательности связано с тем «что», от бытия которого оно образовано. Сотворенность вещей «из ничего» обусловливает их изменчивость, которая предрасполагает к появлению зла, а Ничто становится метафизическим основанием бесовщины.
Взаимопереходными составляющими бесовщины являются нигилизм, радикализм и утопизм: нигилизм отрицает, радикализм предлагает крайние решения, утопизм, будучи мышлением в форме «или-или», стремится разрушить существующее и заменить его другим. Поскольку нигилизм генетически происходит из Ничто, то выскажем гипотезу, что формы нигилизма должны соответствовать формам Ничто.
Неполный нигилизм: «Попытки избегнуть нигилизма, не переоценивая бывших до сего времени в ходу ценностей; они приводят к обратному результату, обостряют проблему» . Основа этой формы нигилизма ничто как условие становления. Полный или законченный нигилизм представляет переоценку всех ценностей, полное отрицание высших ценностей. В основе этой формы нигилизма находится ничто как отрицание.
Крайний нигилизм: признает переоценку всех ценностей, при этом сопро-вождая ее своеобразным промежуточным состоянием взвешенности. «Это состояние взвешенности, когда прежние ценности низложены, а новые еще не положены, коренится в том, что нет никакой истины в себе, но истина все равно есть. Истина, однако, должна каждый раз определяться заново» . Основой этой формы нигилизма является ничто как экзистенция. Активный нигилизм вступает на путь определения истины «из источника, из которого все получает свою определимость и определенность» , основой которого является ничто как творение.
Следовательно «ничто», являясь основой сущего, не имеет сущностного начала, но дает некую определенность, негативную или позитивную, проявляющуюся в становлении. По мнению Хайдеггера, в нигилизме существенно nihil, Ничто, которое есть во всем и во всех аспектах, а «все» - это сущее в целом, т.е. бытие.
Ничто, нигилизм и творчество взаимосвязаны. Творчество, как созидающая деятельность, отрицает существующую действительность и стремится к «иному» . При этом границей между «данным» и «иным» становится ничто, которое, как мы показали выше, не всегда является сози-дающим. В бесовщине имеет место ничто как отрицание и ничто как творение, но новое создается на своей собственной почве, а не на основе преемственности со старым. Поэтому новое имеет характер социальной утопии, эксперимента с непредсказуемыми последствиями.
Творчество часто связано с особым психологическим феноменом – состоянием вдохновения, творческого экстаза, энтузиазма, в котором субъект ощущает огромный прилив сил и проявляет удивительную активность и работоспособность. «Творчество несет в себе эсхатологический элемент, - утверждает Н.А.Бердяев. - Оно есть конец этого мира, начало нового мира. Мир должен… растворится в творческом экстазе» .
Экстаз (от греч. ekstasis - быть вне себя) - исступление, восторг; высшая, близкая к умопомешательству степень упоения… Понятие экстаза (в виде «экстазиса») было подхвачено экзистенциалистской философией и истолковано как «пребывание в ничто», или - вследствие смешения смыслового содержания понятий «экстазис» и «экзистенция» - как «пребывание вовне» . Акт творчества показывает умение выйти за пределы себя, проникнуть в мир запредельных сущностей. Экстаз - это в неком смысле безумие, изменение обычного со-стояния души, но это, по словам Платона, божественное безумие, божественная одержимость.
Близким по смыслу экстазу является энтузиазм, сильное увлечение чем-либо. По нашему мнению, экстаз и энтузиазм являются и свойствами бесоодер-жимости. В христианском богословии бесовщину связывают с бесоодержимо-стью. Иоанн Кронштадтский, характеризуя ее, полагает, что бесоодержимые – «это люди злые, раздражительные, гневные», он различает «беснование скупых, бешенство плотской страсти, …много и других видов и родов бесно-вания» .
Бесоодержимость родственна фанатизму, который С.Л.Франк оп-ределял как «страстную преданность излюбленной идее, граничащую с idée fixe и доводящую человека, с одной стороны, до самопожертвования и величайших подвигов и, с другой стороны – до уродливого искажения всей жизненной перспективы и нетерпимого истребления всего несогласного с данной идеей» . Религиозный фанатик может доходить до состояния экстаза, а радикал с энтузиазмом отстаивать крайние меры при решении каких-либо вопросов. В.Г.Рындак утверждает, что «креативная личность содержит в себе, на первый взгляд, взаимоисключающие особенности (такие личности. – М.П.) …обладают большой физической энергией… В одно и то же время они суровы и наивны. …сочетают игривость и дисциплину, ответственность и безответственность. У креативных личностей перемежаются представления, фантазии, чувство реальности. Они скромны и горды одновременно… проявляют бунтарский дух и консерватизм. …демонстрируют страсть к своей работе» . Р.Кетеллу в числе наиболее существенных черт креативной личности называет шизотимию, радикализм, интроверсию, доминирование.
Таким образом, составляющие творческого акта и бесовщины часто со-прикасаются. Экстаз и энтузиазм характеризуют подлинное творчество, а (бесо)одержимость и фанатизм – ложное творчество, или «демоническое творчество» (Н.А.Бердяев). Последнее сгорает в творческом экстазе, ибо «всякое зло есть прикованность к этому «миру», к его страстям и его тяжести. Творческий подъем отрывает от тяжести этого «мира» и претворяет страсть в иное бытие. Диавол не силен творить… Диавол лжет, что творит, он крадет у Бога и карикатурит» . Человек, проявляющий в своем внутреннем состоянии бесоодержимость, а в поведении беснование, стремится не только к разрушению существующего в обществе и культуре, но и к замене его новым, имеющим антигуманистический смысл. Поэтому можно квалифицировать его деятельность как творчество со знаком минус, ибо создаваемое им новое, которое по форме (экстаз, энтузиазм) совпадает с позитивным творчеством, направлено против человека и культуры.