Рейтинг
Порталус

ЗАМЕТКИ О ГЕГЕЛЕ. ФИЛОСОФИЯ И ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ

Дата публикации: 09 сентября 2015
Автор(ы): Л. А. АБРАМЯН
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ФИЛОСОФИЯ
Номер публикации: №1441795967


Л. А. АБРАМЯН, (c)

1. При желании можно вспомнить множество различных исследований по истории философской мысли, соответствующих учебных пособий и компендиумов. Гораздо труднее назвать труды, авторы которых стремились бы ответить на наивный вопрос: что такое история философии? Им, в сущности, впервые задался, по всей видимости, Гегель, почему он и признается довольно единодушным образом основоположником истории философии как науки. В оценке же сути гегелевской историко-философской концепции наблюдается, увы, значительно меньшее согласие.

2. Лекции по истории философии Гегель впервые начал читать в Иенском университете, в зимнем семестре 1805-1806 годов. Текст этих лекций, записанный его студентами и изданный позднее, предваряется обширным "Введением в историю философии" - наиболее полным изложением гегелевской философии истории философии. Вместе с тем для ее понимания не меньшее значение имеют (хотя это и может показаться, на первый взгляд, странным) логические труды философа, опубликованные им самим.

3. Отношение к предшествующей историко-философской мысли у Гегеля, надо признать, крайне отрицательное. Основной мотив критики состоит в том, что прежде история философии излагалась как простая череда мнений. Беда мнения, на гегелевский взгляд, состоит в том, что это - всего лишь мнение, т.е. нечто субъективное, произвольное, поверхностное; все мнения, в принципе, имеют равные права; все они рассматриваются в одном и том же отношении к истине, или, точнее говоря, как одинаково безотносительные к истине. "Что противостоит мнению? Истина. Перед истиной бледнеет мнение" [2, с. 19].

И все же свои достаточно резкие замечания Гегель сопровождает одной смягчающей оговоркой: таково было, уточняет он, обычное воззрение [2. С. 18]. Он имеет ввиду, что были тем не менее и несколько иные подходы. Действительно, уже у Аристотеля в "Метафизике", особенно в книге первой, значительное место отводилось анализу и критике воззрений предшественников - и не одного только Платона. Т.е. "отношение к истине" не упускалось из виду.

стр. 209


4. Основное содержание гегелевской концепции истории философии в самом кратком изложении, сводится к следующему: философия и история философии составляют неразрывное, органическое единство; исторические формы существования философии, являющиеся необходимыми моментами ее становления, с течением времени не исчезают бесследно; всякая развитая, хорошо обоснованная система, будучи продуктом предшествующей мысли, включает ее в себя в снятом виде; философское мышление развивалось закономерным образом - от абстрактных понятий ко все более содержательным ("конкретным").

Идея единства философии и истории философии занимает в гегелевской концепции центральное положение и составляет, можно сказать, ее суть.

5. Прежде всего, в общетеоретическом плане никакое познание, по Гегелю, не может найти для себя совершенно непосредственного исходного пункта, ибо "нет ничего ни на небе, ни в природе, ни где бы то ни было, что не содержало бы в такой же мере непосредственность, как и опосредованно" [3. C. 124]. Правда, обыденный рассудок убежден, что начальные принципы теории должны носить непосредственный характер: мол, если бы начало было чем- то опосредовано, т.е. если бы ему что-то логически предшествовало, то оно уже не было бы началом в полном смысле слова. А между тем, чтобы не быть случайным и произвольным, начало должно быть как-то обосновано и, тем самым, подготовлено; и, следовательно, оно не составляет абсолютного prius.

Далее, философское мышление как мышление самокритичное неизбежно рефлективно: движение вперед в нем сопровождается возвращением назад - к истокам, к основоположениям. Хотя последние носят сначала предварительный характер и имеют еще гипотетический смысл, но если определены удачно, они продолжают лежать в основе всего дальнейшего движения. Благодаря последующему развитию первоначальные представления, становясь все богаче, все содержательнее, переходят в конечные выводы. Философское познание напоминает, поэтому, круговорот, в котором первое становится также и последним, а последнее - также и первым [см. 3. С. 127-128].

Эти общетеоретические принципы полностью применимы к анализу историко-философской проблематики: ни понятие о предмете и сущности философии, ни изображение ее исторического пути не приходиться принимать за абсолютное начало.

6. О многих распространенных ныне представлениях можно было бы сказать, что Гегеля для них не существовало. Не хватает ни решимости, чтобы открыто разойтись с ним, ни вдумчивости, чтобы принять, хотя бы и с оговорками, его точку зрения. Обычно исходят из бессодержательной дилеммы: либо отрицание ценности предшествующей мысли, либо сведение философии к истории философии.

стр. 210


Давно, еще во времена Пифагора, известна логика, свойственная догматизму, - логика самоутверждения. Если прав Учитель, то чтобы доказать, что истина целиком и полностью на его стороне, а также на стороне его правоверных последователей (но, конечно, только правоверных), нужно показать, что все другие точки зрения ложны. Согласно этой логике, все предшествующее развитие было блужданием в потемках. Вся история философии - всего лишь коллекция, если выразиться вежливо, заблуждений.

С другой стороны, когда наступает внезапное разочарование в Учителе, убежище пытаются найти в скептицизме. Поскольку оказывается, никаких не подлежащих сомнению истин не существует, важен только самый поиск истины; поэтому все имевшиеся в прошлом поиски в равной мере для нас интересны. Отсюда вывод: философия - это история философии; или, иначе говоря, единственной формой существования философской мысли является история философии.

Скептический строй мысли порождает ощущение психологического комфорта: возникает иллюзия, будь-то таким образом удается элегантно уйти от вопроса о том, что такое философия; остается одна только история философии; а за историю философии ответственность несет только она сама.

Теоретические же корни подобного способа мышления связаны с представлением, будто у догматизма нет никакой другой альтернативы, кроме догматизма.

7. Против бездумно-нигилистического отношения к классическому наследию есть что возразить. Поскольку понятие философии должно быть выработано не произвольным, а научно обоснованным образом, мы обязаны соотнести его с тем процессом, в ходе которого мировоззренческая проблематика постепенно формировалась как проблематика философская. Обосновать легитимность своего понятия философии -значит вывести его из прошлого опыта, представить его как результат, как итог, в котором достижения предшествующей мысли в том или ином виде присутствуют.

Одной из важнейших особенностей философии является то, что в ее самосознании существенную роль играют воспоминания о прошлом. (Нельзя ли думать, что в любом самосознании есть нечто, так сказать, автобиографическое?)

Без помощи мыслителей прошлого нам трудно догадаться о безмерной сложности проблем метафизики, о всей тонкости различий, существующих между различными способами понимания "само собой разумеющихся" вещей.

Продиктованный самодовольством отказ от философской классики, как свидетельствуют печальные примеры, легко приводит к утрате культуры философского мышления, а проще говоря, к неграмотности. Не

стр. 211


следует особенно удивляться, если окажется, что некоему молодому человеку Шенберг, может статься, ближе, чем Иоганн Себастьян Бах. Но более чем странно, когда студент консерватории убежден, что Баха ему можно не знать...

Допустим, однако, на минуту, что понятие философии можно изобрести совершенно самостоятельным образом, независимым от всего того, что было найдено предшественниками. Где гарантия того, что этот продукт свободного конструирования окажется применимым к историко-философскому процессу - к исторической реальности, в которую мы не вправе вносить свои вкусовые поправки?

8. Представлять себе историю философии как калейдоскоп "мнений" - значит за деревьями не видеть леса. Метод мышления Гегеля, как известно, не приемлет номиналистического отрицания общего, сведения его к единичному; в самом единичном он усматривает общее. С этой точки зрения всякое отдельное философское построение является не чем иным, как выражением философского сознания. И, следовательно, все "кажущиеся различными философские учения представляют собой одну философию" [4. С. 99]. Все они служат явлениями одной и той же сущности.

Понятие об "одной" (единой, целостной) философии необходимо потому, что любое изложение истории философии должно быть историей именно философских теорий.

Это только так кажется, будь-то сначала дается сырой историко-философский материал, а затем из него путем анализа и сопоставления извлекается общее понятие философии. Когда утверждают, что понятие философии вырабатывается посредством выделения из ряда теорий некоторого "инвариантного содержания", забывают о простой вещи - ведь с самого начала были отобраны только философские учения...

9. На первый взгляд, суждение "Платон - философ" является утверждением, относящимся исключительно к истории философии. На самом деле оно является теоретическим положением: предполагается известным, чем занимается философ в отличие не только от физика, но и от теолога.

Без понятия философии изложение истории философской мысли рискует превратиться в нагромождение взглядов по самым различным вопросам - политическим, экономическим, этнографическим и т.д.

Краткое рассмотрение двух противоположных друг другу подходов к истории философии - догматического и скептического - приводит к мысли о необходимости отказаться и от нигилистического отрицания ценности философского наследия, и от сведения задач философии к "беспристрастной" регистрации имевшихся в прошлом воззрений.

Философия и история философии образуют единство, в котором они взаимно опосредуют друг друга.

стр. 212


10. Гегелевское понимание природы философского знания, совершенно очевидно, находится в полнейшем единстве с его трактовкой истории философской мысли. Результатом установления между ними такого соответствия и оказывается то, что "последовательность систем философии в истории та, же самая, что и последовательность в выведении логических определений идеи" [2. С. 34]. Речь идет об одном и том же движении от абстрактного к конкретному ~ в одном случае в виде исторической смены учений, а в другом - в форме логической связи категорий.

Нетрудно понять, почему так получается. Когда Гегель размышляет о прошлом, историческое он берет в обработанном, уже осмысленном виде - как предмет, являющийся результатом ряда познавательных действий. Такое историческое будет отличаться от логического действительно только по форме. В частности, в подобном историческом случайность также будет отсутствовать, как и в логическом.

Это не означает, что Гегель вообще забывает о реальном процессе развития мысли, как он протекал в исторически определенных обстоятельствах места и времени. Но в этом он видит только внешнюю сторону дела, от которой научное познание обязано отвлечься. "Я утверждаю, - говорится в упомянутых "Лекциях", - что если мы освободим основные понятия, выступающие в истории философских систем, от всего того, что относится к внешней форме, к их применению, к частным случаям и т.п., если возьмем их в чистом виде, то мы получим различные ступени определения самой идеи в ее логическом понятии" [2. С. 34].

Верно то, что любая историческая реальность, в том числе и историко-философская, ставшая достоянием науки, представляет собой уже проанализированное, так или иначе упорядоченное познанием многообразие. Можно быть неудовлетворенным той или иной предложенной нашему вниманию панорамой истории. Но нельзя быть недовольным тем, что научное познание от чего-то абстрагировалось. Весь вопрос в том, как это было сделано.

11. Как это было сделано у Гегеля? Ему потому удается так плотно пригнать друг к другу историческое и логическое, что оба понятия - о сущности истории философии и о предмете философии - оказываются у него окончательно сложившимися, завершившими свой круг развития понятиями. Потому-то отношения между ними и застывают у него на одной точке. Почему, однако, единство исторического и логического нельзя мыслить как живое, подвижное, беспрерывно видоизменяющееся отношение?

Всем фундаментальным категориям теоретического мышления, думается, свойственна открытость, проблематичность. Их обработка никем не была и не могла быть завершена. Трудно согласиться с Гегелем в

стр. 213


том, что изучение истории философии навязывает нам одно, единственно возможное, "последнее" решение вопроса о природе философских проблем.

С другой стороны, открытое, никогда не равное себе понятие философии способно высвечивать различные грани истории философской мысли. Подобный способ понимания имел ввиду Карл Ясперс, когда гениально закругленной концепции Гегеля он противопоставлял принцип "всегда открытой коммуникации с прошлым", предполагающий возможность разъяснять его "в бесконечных интерпретациях" [5. C. 198].

12. Может показаться, что сказанное вновь возвращает нас к тому же скептицизму: целостность философского мышления опять оказывается под угрозой? Нет, такой вывод был бы ошибочен. Просто единство истории философии и ее теории теперь мыслится не как окончательно установленное, а как проблема, всегда остающаяся открытой.

Ясно, почему гегелевская историко-философская концепция многих не удовлетворяет. Однако же ситуация, в которой философия либо не нуждается в истории философии, либо же целиком сводится к ней, нас должна устраивать еще меньше.

Литература

1. Арзаканян Ц.Г. К вопросу о становлении истории философии как науки // Вопросы философии, 1962, N6.

2. Гегель. Лекции по истории философии // Соч., т. IX, М.-Л., 1932.

3. Гегель. Наука логики. Т. I. M., 1970.

4. Гегель. Энциклопедия философских наук. Т. I. M., 1974.

5. Ясперс К. Всемирная история философии. Введение. M., 2000.

Опубликовано на Порталусе 09 сентября 2015 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама