Рейтинг
Порталус

Н. Гингрич. НАЦИЯ НЕПОХОЖАЯ НА ДРУГИЕ. СМЫСЛ АМЕРИКАНСКОЙ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТИ

Дата публикации: 14 января 2020
Автор(ы): П. Ю. Рахшмир
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: ФИЛОСОФИЯ
Источник: (c) Новая и новейшая история, № 6, 2012, C. 216-220
Номер публикации: №1578999304


П. Ю. Рахшмир, (c)

N.Gingrich. A NATION LIKE NO OTHER. WHY AMERICAN EXCEPTIONALISM MATTERS. Washington: Regnery Publishing, INC, 2011, 264 p.

 

Н. Гингрич. НАЦИЯ НЕПОХОЖАЯ НА ДРУГИЕ. СМЫСЛ АМЕРИКАНСКОЙ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТИ. Вашингтон, 2011, 264 с.

 

Рецензируемая книга привлекает и названием и именем автора. Проблематика американской исключительности обрела особое значение в эпоху интенсивной глобализации, размывающей национальную специфику, вековые традиции и национально-государственные границы. Если левые радикалы и либералы видят в глобализации главным об-

 
стр. 216

 

разом шествие исторического прогресса, то значительная часть консерваторов, особенно американских, не разделяет подобного оптимистического взгляда. Они, и не без основания, усматривают в этом процессе серьезные угрозы как с национально-государственной, так и с цивилизационной точек зрения.

 

Для американских консерваторов сохранение национальной специфики страны, ее уникальности - залог удержания супердержавных позиций на мировой арене и мощного внутриполитического потенциала, дающего шансы на реализацию их идейно-политических, социально-экономических и духовных принципов. Именно наличие сильного, хотя и неоднородного идеологически, консервативного лагеря можно по праву считать признаком американской исключительности или уникальности в наше время. Это отличает США от Западной Европы, где консерваторы практически утратили собственное выражение лица и в идеологии, и в политике.

 

Учитывая роль США в мировом геополитическом раскладе, проблематика, рассматриваемая в книге Ньюта Гингрича, далеко выходит за собственно американские рамки. Весомость ей придает и сама личность автора. Достаточно сказать, что в течение четырех лет (1994 - 1998 гг.) он был вторым человеком в США после президента, занимая пост спикера Палаты представителей.

 

Тем не менее его вряд ли можно считать типичным политиком. Историческое образование он получил в университете Эмори, а докторскую степень - в Тулейнском университете Нового Орлеана (1971 г.). Затем последовала преподавательская работа в колледже Вест Джорджии. Гингрич заслужил репутацию незаурядного лектора. Как отметил известный исследователь американского консерватизма Дж. Нэш, спикер Гингрич "не был обыкновенным прозаичным политиком, а являлся бывшим профессором из колледжа, чувствовавшим себя как дома, в мире консервативных идей"1. Он весьма активен в интеллектуальной сфере. Он опубликовал 24 книги, из которых 13 попадали в список бестселлеров "Нью-Йорк таймс". Вместе со своей нынешней женой Каллистой он снимает фильмы, названия которых говорят сами за себя: "На холме: дух американской исключительности", "Рональд Рейган: встреча с судьбой" и т.д.

 

К политике Гингрич приобщился будучи преподавателем, причем отличался напористым, агрессивным стилем, который присущ ему до сих пор. Начинал он как либеральный ("рокфеллеровский") республиканец, но существенно сдвинулся вправо. Не чужд ему и популизм. Во многом столь широкий идейно-политический диапазон в сочетании с энергией помог ему мобилизовать американских консерваторов разного толка на платформе знаменитого "Контракта с Америкой" в 1994 г. Его книгу можно расценить как старт в президентской гонке 2012 г., в которую он активно включился.

 

В композиции книги, подаче излагаемого материала явно ощущается преподавательский опыт автора. Начинает он с напоминания о том, что фундаментальными источниками американской исключительности являются Декларация независимости и Конституция США. Причем приоритет отдается Декларации. Именно она "определяет принадлежность к американской нации", а не "кровь и почва", как в Европе (с. 17). Если в большинстве стран оправданием власти служило священное право монархов, то в Америке главная роль принадлежала гражданину, обладавшему неотчуждаемыми правами, "индивиду, а не правительству, которому мы временно и на определенных условиях давали ограниченную власть для поддержания общественного порядка, общественного блага и национальной обороны" (с. 19). Хотя Декларация испытала определенное влияние британской традиции, европейской философии Просвещения, она прежде всего отражала уникальный опыт колонистов, людей, привыкших полагаться на самих себя, нести индивидуальную ответственность. ""Отцами-основателями" в Декларации была установлена простая иерархия -Бог, затем индивид, затем правительство" (с. 22). Такая иерархия делала Америку исключительной. Чтобы подчеркнуть значение Декларации, Гингрич приводит высказывание А. Линкольна, который сравнил этот документ с "золотым яблоком", а Конституция должна была служить ему серебряным обрамлением.

 

Идеи Декларации были переведены делегатами Континентального конвента в "гибкую, мудрую и уникальную просветительскую философию правления" (с. 19). Ее плодом и стала Конституция США, предопределившая институциональную структуру страны. Процесс институционализации служит еще одним весомым аргументом в пользу уникальности Америки. "Хотя "отцы-основатели" рассматривали себя как британцев, они, - пишет

 

 

1 Nash G.H. The Conservative Intellectual Movement in America. Wilmington (Delaware), 1996, p. 336.

 
стр. 217

 

Гингрич, - сознавали свой особый статус в Новом Свете. Они были потомками беглецов, иммигрантов, утопистов и людей фронтира, свободными от древнего опыта и институтов Европы, с возможностью импортировать общественные структуры или изобретать свои собственные" (с. 29). Америка была огромной лабораторией для экспериментов. Причем эксперименты по самоуправлению предшествовали "высокомудрым теориям Руссо, Локка и Гоббса". В результате, продолжает автор, "Америка смогла распространять идеи свободы задолго до независимости" (с. 33).

 

Действительно, на процессы институционализации в Америке существенно повлияло то обстоятельство, что формирование гражданского общества в ней предшествовало образованию государства. Локальным институтом власти удалось пустить глубокие корни. Разнообразные объединения граждан представляли собой "бастион против тирании". Благодаря им в Америке "культивировалась оживленная гражданская жизнь, что вплоть до наших дней отличает ее от жизни всех других наций" (с. 49).

 

Хотя "отцы-основатели" придавали большое значение институтам гражданского общества, они отнюдь не были поборниками "прямой демократии". Наряду с тиранией государства они опасались и "прямой демократии", которая выглядела в их глазах "тиранией большинства". Отсюда созданная или сбалансированная Конституция с разделением властей, сдержками и противовесами, на которую покушаются современные сторонники "большого правительства".

 

Вместе с британскими философами на создателей американской конституции повлияли и такие французские мыслители, как Монтескье, Дидро, Вольтер. Все эти разрозненные влияния "отцы-основатели", пишет Гингрич, смогли "перегнать" в "либеральную философию, которая делала упор на личный суверенитет и достоинство индивида" (с. 28).

 

Столь органичное восприятие современными консерваторами наследия классического либерализма вполне объяснимо. В отличие от большинства западных стран, где конституционные акты появились позднее и к тому же неоднократно менялись, в США сохраняется непрерывность конституционной традиции. Выдержанная в духе классического либерализма, Конституция США, что особенно важно для консерваторов, освящена веками и обрела тем самым традиционалистский характер. К тому же основные положения классического либерализма о государстве, рынке и гражданском обществе в силу исторической инверсии в новейшее время превратились в политико-философские принципы современного консерватизма. Поэтому, на наш взгляд, не верно именовать подобные позиции неолиберальными, точно так же, как называть неолибералами Р. Рейгана и М. Тэтчер.

 

Это во многом объясняется тем, что неолиберальными принято считать идеи Ф. фон Хайека, которые оплодотворили рейганизм и тэтчеризм. На Хайека ссылается и Гингрич (с. 189). Прецедентом для использования этого термина послужил "Постскриптум" ученого "Почему я не консерватор" в его книге "Конституция свободы". Но следует отметить, что социал-демократизированный либерализм новейшего времени Хайека отметал еще более решительно. В конечном счете, этот гуру современных консерваторов в концовке выше упомянутой статьи назвал себя "непреклонным старым вигом"2. Но именно таковым считал себя родоначальник англо-саксонского консерватизма Э. Берк.

 

Хотя в книге Гингрича много внимания уделяется роли политических институтов, все же, на его взгляд, американская исключительность представляет собой нечто более глубокое -"внутреннюю эмоциональную привязанность к Америке и той общей судьбе, которую мы, американцы, разделяем" (с. 55). Ключевыми элементами американской исключительности являются вера и семья. Гингрич считает, что иудео-христианская традиция находится под серьезной угрозой радикального секуляризма из-за политики президента Обамы и главы Верховного суда Э. Холдера, которые, в частности, не защитили конституционным путем акт о браке.

 

Бывший спикер предстает в качестве решительного поборника семейных ценностей: "Семья - краеугольный камень общества и самое надежное средство, с помощью которого самые лелеемые ценности любой культуры передаются от поколения к поколению" (с. 89). Семья, по определению Гингрича, "инкубатор свободы" (с. 89). Правда, нельзя не заметить, что трижды женатому Гингричу трудно выступать в роли ревнителя семейных ценностей. Это его ахиллесова пята в дебатах с конкурентами по президентской гонке и существенный изъян в имидже образцового консерватора.

 

В комплексе американской исключительности видное место занимает также трудовая этика. "Исключительное отношение Америки

 

 

2 Hayek F.A. The Constitution of Liberty. London, 1990, p. 409.

 
стр. 218

 

к труду, - пишет Гингрич, - базируется на иудео-христианской традиции и было развито в трудах таких философов, как, например, Дж. Локк" (с. 102). Естественно, не обходится и без упоминания М. Вебера с его классическим произведением о протестантской этике.

 

Ссылаясь на концепцию Ф. Дж. Тернера, Гингрич выделяет такой принципиальный аспект американской исключительности, как "дух фронтира". Тернер, по словам Гингрича, "раскрыл связь между фронтиром и американским характером" (с. 104). Тернеровская интерпретация американского характера, исходящая из положения страны, труда, прав собственности, уникальности обстоятельств и обычаев, "все еще определяет нашу нацию и сегодня" (с. 105).

 

В программной части книги Гингрич по опыту "Контракта с Америкой" тоже намечает 10 главных пунктов. Они нацелены на популяризацию американской исключительности. Прежде всего речь идет об их изучении в школах. Гингрич при этом не упустил возможности для рекламы собственного вклада в это дело, рекомендуя книгу и фильм, созданные им в соавторстве с третьей женой (с. 192).

 

Важным путем к ренессансу американской исключительности Гингрич считает реставрацию трудовой этики, которая разрушается системой велфэра (всеобщего благосостояния). Эта система оказывает губительное воздействие на страну, подрывая традицию американцев полагаться на собственные силы. Правительственное вмешательство препятствует естественному отбору победителей и неудачников, "ослабляя тем самым своеобразие и динамизм свободных институтов" (с. 131).

 

Сегодняшняя модель правления оказывается "слишком медлительной, слишком дорогостоящей, а также разрушающей ядро наших принципов успеха, сделавших Америку исключительной за прошедшие 400 лет", (с. 184). Из-за политики администрации Обамы американская исключительность все более подвергается эрозии, а труд, креативность и предприимчивость вознаграждаются все меньше. "Мы все теперь социалисты", - цитирует Гингрич заголовок "Ньюсвик". "Нравится нам это или нет, - приводит он слова из того же журнала, - ясно, что мы все более продвигаемся по европейскому направлению" (с. 184).

 

Чем сильнее государство всеобщего благосостояния вмешивается в социальную политику, тем меньше места остается для "сострадания". Между тем одним из примечательных свойств американской исключительности является частная филантропия. По сравнению с другими демократическими странами Америка, подчеркивает Гингрич, выделяется масштабом филантропии. Благотворительные вклады в США достигают 300 млрд. долл. в год. Из них три четверти приходятся на частных лиц. "Процветание и щедрость, - утверждает Гингрич, - в высокой степени коррелируются с теми, кто, имея много, чувствует себя обязанным отдавать больше" (с. 130). Следовательно, необходимо поощрять бизнес, способствовать экономическому росту. Для этого предлагается испытанное рейганомикой средство - низкие налоги, а если точнее, то простой плоский 15% налог.

 

Гингрича вдохновляет тот факт, что угроза американской исключительности вызывает противодействие со стороны общества. Свидетельство тому - "локальные усилия" в различных сферах американской общественной жизни. Особенно они заметны в системе образования, где усиливается внимание к изучению традиционных американских ценностей. Разворачивается битва за возрождение "американской мечты". В этом контексте Гингрич перечисляет многие штаты страны.

 

Если прежде всякого рода протестные движения были делом левых, то в последние годы активизировалось стихийное консервативное движение снизу. Бывший спикер признает, что ободрен возникновением "движения чаепития", побуждающего американцев обращаться к Конституции и Декларации независимости (с. 191). Самим своим названием это консервативно-популистское движение обязано знаменитому "Бостонскому чаепитию" 1773 г. На массовых выступлениях его сторонников от Белла (Калифорния) до Нью-Йорка, отмечает Гингрич, "американцы как никогда прежде высказываются против провального и безответственного правления на локальном, штатном и национальном уровнях" (с. 222 - 223).

 

Не чуждый футурологии Гингрич рисует возможную картину будущего. Народное движение должно вытеснить левых. Выборы 2012 г. могут стать первым шагом в удачное будущее. Это позволит добиться успеха в восстановлении американской исключительности. И к 20 января 2021 г. Америка станет "сильнее, чем когда-либо при нашей жизни" (с. 226).

 

К этому сроку новый консервативный президент сможет опереться на большинство в обеих палатах, верящее в американскую исключительность: "Федеральное правительство вернет значительную часть власти штатам,

 
стр. 219

 

локальным институтам и людям, включая более чем 513 000, избираемых в Соединенных Штатах служащих, которые являются губернаторами, законодателями штатов, членами школьных комитетов, городскими советниками и членами комиссий в округах" (с. 226).

 

Как и в 90-х годах, Гингрич является сторонником разработки долгосрочной консервативной стратегии. XXI в., по его убеждению, должен стать "новым американским веком". Философия правления левого типа, "философия классовой борьбы, классовой зависти и перераспределения богатств неспособна встретить вызовы XXI века" (с. 227). Это под силу только консерваторам. Но мало отвергнуть левых, надо противопоставить им "позитивное видение" будущей Америки. Книга Гингрича как раз нацелена на это.

 

Базой для консервативной стратегии служит идея американской исключительности, опирающаяся на наследие "отцов-основателей". Ее главное звено - отстаивание свободы, а необходимыми опорами свободы для грядущих поколений останутся религия и мораль, которые "будут придавать им надежду, вдохновение и смысл" (с. 231). Это предполагает также миссию борьбы против всякой тирании, отвергая умиротворение и логику "мира любой ценой". Лучше всего мир достигается благодаря "силе нации" (с. 231).

 

Подход Гингрича к внешней политике носит ярко выраженный миссионерский характер: "Америка, действительно, остается последней и наилучшей надеждой для человечества" (с. 162). Мир в наши дни не менее опасен, чем во времена "отцов-основателей". Между тем страна уклонилась от заложенных ими традиций на "траекторию умиротворения, самоуничижения, смиренности" (с. 162).

 

Образцом для современной Америки, по Гингричу, должна служить внешняя политика президента Р. Рейгана, чья суть определяется кратко и ясно: "Мир посредством силы". Что же касается президента Обамы, то он отказался от рейгановской стратегии. Вообще, у него нет ни стратегии, ни силы. "Своими извинениями перед зарубежными аудиториями за то, что он понимает под прошлыми американскими грехами, демонстративными реверансами перед иностранными лидерами, терпимостью к оскорблениям со стороны наших врагов Обама, - убежден Гингрич, - по собственной воле подрывает доминирование Америки в мировых делах" (с. 174).

 

Администрация Обамы в своем представлении о лидерстве исходит из того, что "относительная мощь США клонится к упадку, тогда как их основные соперники, такие как Китай, переживают подъем, и что США имеют дурную славу во многих частях света" (с. 178). Подобное "определение лидерства", считает Гингрич, "не только нарушает американскую исключительность, оно является ее антитезой" (с. 178). Признание "упадка" и отказ от глобального лидерства, на взгляд Гингрича, лишает Америку будущего.

 

Сквозь пропагандистскую риторику книги Гингрича, просвечивают контуры возможной стратегии консерваторов. Идея американской исключительности вполне может послужить для этого подходящей платформой. При ее многогранности почти каждое из течений типологически разнородного консервативного лагеря находит в ней те или иные близкие ему аспекты.

 

Подтверждением тому служит текущая президентская кампания республиканцев. Несмотря на резкую полемику республиканских претендентов во время дебатов, в их позициях обнаруживаются важные черты сходства. Об американской исключительности, внешней политике миссионерского типа, неприемлемости социально-политического и экономического курса администрации Обамы говорит вся тройка ведущих кандидатов. Причем не только жесткие консерваторы Р. Санторум и автор рецензируемой книги, но также и относительно более умеренный М. Ромни. Правда, нельзя не отметить, что противниками амбициозной внешней политики являются либертарианцы, представленные Р. Полом, а также палеоконсерваторы - бьюкениты. Если же консерваторам удастся консолидировать свои ряды на основе стратегии, предлагаемой Гингричем, то это повлечет за собой дальнейшую поляризацию в США между консервативными и либеральными силами.

 

П. Ю. Рахшмир, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории Пермского государственного университета

 

 

Опубликовано на Порталусе 14 января 2020 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама