A. Kan. HEMMABOLSJEVIKERNA. Den svenska socialdemokratin, ryska bolsjeviker och mensjeviker under varldskriget och revolutionsaren 1914 - 1920. Stockholm: Carlsson Bokforlag, 2005, 552 s., ill.

А. Кан. "ДОМАШНИЕ БОЛЬШЕВИКИ". Шведская социал-демократия, русские большевики и меньшевики во время военных и революционных 1914 - 1920 гг. Стокгольм, 2005, 552 с., илл.

Рассматриваемая книга - итог 15-летнего труда известного скандинависта А. С. Кана, живущего последние 20 лет в Швеции, посвящена изучению вопроса о взаимоотношениях шведских и русских социал-демократов в канун первой мировой войны и до начала 1920-х годов. Выражение "домашние большевики", вошедшее в название книги, относится к шведским левым социалистам, так они сами себя называли. Автор сосредоточился на шведско-русских связях, оставив в стороне датско-русские, норвежско-русские и финско-русские партийные связи, которые затрагиваются им только в связи с основной темой.

Рассматривая отношения российских и шведских социалистов, А. С. Кан ставит вопрос о значении событий в России и не в последнюю очередь Октябрьской революции для развития рабочего движения в Скандинавии и произошедшего там процесса демократических реформ. В отличие от некоторых своих европейских предшественников в исследовании отдельных аспектов этой темы А. С. Кан показывает, что шведско-русские партийные связи социалистов нельзя рассматривать изолированно от исторического фона, на котором они разворачивались, без тесной связи с историей дипломатических отношений, военными событиями, этапами русской революции и "демократическим прорывом", произошедшим в Швеции.

Круг источников, которыми оперирует автор, очень широк. Это в первую очередь опубликованные документы социалистов обеих стран и обоих направлений - большевиков и меньшевиков в России, а в Швеции - социал-демократов и левых социалистов, образовавших самостоятельную партию в мае 1917 г. Это протоколы их съездов и их периодические издания, партийная публицистика, широкая мемуарная литература и дневники (последнее в большей мере относится к шведам). Их дополняет российская эмигрантская публицистика и периодика, публикации конторы РОСТА в Стокгольме, материалы циммервальдского движения и послевоенных конгрессов обоих Интернационалов.

Обширные неопубликованные материалы почерпнуты автором в архивах рабочего движения в Стокгольме, Копенгагене и Осло, Государственном архиве Швеции, Национальном архиве Финляндии, Архиве международного института социальной истории в Амстердаме, Архиве Гуверовского института (Стэнфорд, США), Российском государственном архиве социально-политической истории, Архиве внешней политики Российской Федерации и ряде

стр. 206

других собраний в архивах Петербурга, Берлина, Нью-Йорка, Гётеборга и Тромсё.

В первый период - до 1917 г. - в центре внимания автора взаимоотношения между Социал-демократической рабочей партией Швеции (СДРПШ) и двумя фракциями российской социал-демократии - большевиками и меньшевиками. Начиная с весны 1917 г. со шведской стороны также выступают две партии: в результате раскола внутри СДРПШ из ее рядов выделилось революционное крыло, образовав Левую социал-демократическую партию Швеции (ЛСДПШ).

Товарищеские взаимоотношения между социалистами обеих стран, которых сближали не только общие программные цели, но отношение к российскому царизму, имели, как показано в книге, длительную предысторию, включавшую и поддержку русских политэмигрантов шведами после поражения российской революции 1905 г., и помощь в проведении в Стокгольме в 1906 г. IV съезда РСДРП, где с приветствием выступил признанный лидер шведского и международного социалистического движения Яльмар Брантинг.

В годы первой мировой войны, когда в шведской социал-демократии уже отчетливо обнаружились принципиальные расхождения во взглядах на вопросы национальной обороны, разоружения, гражданского мира и классовой борьбы, помощь русским социалистам без различия их партийной принадлежности продолжалась, хотя в большей степени с обеих сторон это относилось к левым. Шведы оказывали помощь русской эмигрантской колонии в Стокгольме не только в ее пребывании в Швеции, но и в нелегальном транспорте пропагандистской литературы через Скандинавию в Россию, газеты левых предоставляли свои страницы для публикаций, причем, как большевикам, так и их политическим противникам - меньшевикам (с. 66).

А. С. Кан отмечает, что благодаря личным связям и географической близости стран шведские социал-демократы были лучше социалистов других стран информированы о событиях в России и ее рабочем движении. Во время войны СДРПШ имела соглашение о сотрудничестве с меньшевиками, представитель которых находился в Стокгольме, но большевики с их нелегальным статусом чаще нуждались в помощи шведов, и они получали ее, в том числе и со стороны Брантинга (с. 87 - 88). Большевики, как подтверждает автор многими примерами, были хорошо осведомлены о внутренней борьбе в СДРПШ, деятельности ее левого крыла и поощряли линию лидеров левых на раскол.

Известие о Февральской революции 1917 г. в России и левые, и правые шведские социалисты встретили с огромной радостью. По наблюдению автора, в Швеции резонанс от известия о крушении прогнившего царского режима был сильнее, чем в других нейтральных государствах. Газеты обоих направлений - "Социал-демократен" и "Политикен" - ежедневно и подробно сообщали о событиях в России. Шведские и норвежские приветствия были первыми иностранными приветствиями, полученными Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов. Но если левая социалистическая фракция риксдага послала приветствия и большевикам, и меньшевикам, то телеграмма Я. Брантинга от 18 марта была адресована председателю социал-демократической думской фракции, одному из лидеров меньшевиков Н. Чхеидзе (с. 95).

А. С. Кан подробно освещает визит Брантинга в Петроград 5 - 10 апреля 1917, т. е. еще до возвращения Ленина в Россию. Это был первый после свержения царя лидер зарубежной социалистической партии, прибывший в качестве гостя в нашу страну. Брантинг вместе с приехавшим с ним депутатом парламента В. Рюденом, оба известные как руководящие деятели Социалистического интернационала, были встречены с большим почетом: оркестром и красными флагами на перроне. В ходе визита состоялись встречи и доверительные беседы с руководителями Петроградского совета, с членами Временного правительства и популярным среди шведских рабочих писателем М. Горьким (с. 106).

В публичных выступлениях Брантинг приветствовал русскую революцию, но предостерегал от "наивных" ожиданий скорой революции в Германии и призывал русских социал-демократов к жизненно необходимому единству. А. М. Коллонтай, находившаяся в эти дни в Петрограде, писала В. И. Ленину: "Здесь Брантинг. Проповедует нам "осторожность", не разрывать и не раскалывать силы!"¹. В апреле 1917 г. проблема единства была актуальна как никогда раньше для самого Брантинга: меньше чем через месяц, в мае того же года, произошел раскол в его собственной партии.

По возвращении домой Брантинг в публичных выступлениях и в печати не скрывал своей идейной близости с меньшевиками, которых он приравнивал к западным социал-демократам.

Несмотря на то, что о поездке В. И. Ленина с 30 соратниками в апреле 1917 г. через Германию и Швецию в Россию известно из трудов российских и иных историков, А. С. Кан находит много новых деталей этой поездки в полицейских архивах Стокгольма. Значительно менее известна в литературе другая поездка российских политэмигрантов через Стокгольм: ровно через месяц после первой группы шведскую столицу проездом посетили 250 меньшевиков и эсеров.

В обоих случаях шведы оказали содействие и материальную помощь для продолжения их пути на родину. Средства для первой группы пожертвовали русские, проживавшие в Швеции, несколько профсоюзов, левое издательство "Фрам", некоторые депу-

¹ Коллонтай А. М. "Революция - великая мятежница...". Избранные письма 1901 - 1952. М., 1989, с. 165.

стр. 207

таты риксдага. Брантинг помог получить разрешение министра иностранных дел консерватора А. Линдмана на дальнейшее следование группы Ленина, и с его же согласия шведские власти разрешили К. Радеку остаться в Стокгольме в качестве представителя газеты "Правда".

Автор подробно освещает пребывание в Стокгольме группы меньшевиков, в которую входили П. Б. Аксельрод, Ю. О. Мартов, А. С. Мартынов, Л. Д. Троцкий и др. В их честь правление СДРПШ устроило банкет, приветственные речи во время которого свидетельствовали, что с обеих сторон было взаимопонимание по вопросам о пролетарской диктатуре, об отношении к внепарламентским методам борьбы, сепаратному миру, отрицанию ленинского призыва к "братанию на фронте" и т. д.

13 мая 1917 г. учредительный конгресс ЛСДПШ констатировал разрыв с руководством СДРПШ и заявил о своей солидарности с большевиками, подчеркнув, что "от судьбы русской революции зависит и наше будущее" (с. 124). Русские гости на конгрессе представляли как большевиков, так и меньшевиков.

А. С. Кан не проходит мимо вопроса о "немецких деньгах" полученных Лениным, опираясь при этом и на архивные документы - немецкие, американские, шведские, - и на постсоветские русские публикации на эту тему (с. 124 - 127).

Политическая борьба весной и летом 1917 г. в России находила немедленное отражение в Швеции. Левые, имевшие непосредственные контакты с большевиками, в своей газете "Политикен" сообщали о событиях в России в ежедневной рубрике "Новая Россия". Другие шведские газеты социалистического и либерального направлений имели в это время своих постоянных корреспондентов в Петрограде, владевших русским языком (А. Карлгрен, Н. Линд, Х. Шёльд).

При непосредственной помощи левых социалистов Ф. Стрёма и О. Гримлунда в это время в Стокгольме работало так называемое большевистское бюро, которое поддерживало связь с петроградским партийным центром, редакцией "Правды" и самим Лениным и в условиях действия военной цензуры и нерегулярной почтовой связи могло сохранять постоянный и легальный контакт с русскими большевиками. Большевики использовали эту возможность, во-первых, для связи со своими западными единомышленниками и, во-вторых, для издания и распространения в Западной Европе информационного бюллетеня на немецком языке о своей партийной линии.

Находившиеся в Стокгольме представители меньшевиков при поддержке шведов из СДРПШ и российских послов А. Неклюдова и его преемника К. Гулькевича издавали свой бюллетень. Оба бюллетеня, большевистский и меньшевистский, имели не только информационные, но и пропагандистские цели.

А. С. Кан подтверждает многочисленными примерами, что шведские левые социалисты, не будучи полными единомышленниками с большевиками, занимали ту же крайне левую позицию в рабочем движении своей страны. Они, также как большевики, выступали против гражданского мира, милитаризма и обороны отечества, министерского социализма, против исключительно парламентских методов борьбы, частичных реформ и компромиссов, были за социализм как требование сегодняшнего дня, а не будущую мечту.

Лидеры левых Ц. Хёглунд, Ф. Стрём и их соратники считали, что социальная революция, которая в конце мировой войны казалась неизбежной, окажет влияние на преобразования в Швеции в демократическом и социалистическом направлениях. Будучи революционными романтиками, они надеялись, что победившая русская революция сыграет роль детонатора для революций в европейских странах, и считали своим долгом помогать ей, полагая, что таким образом они приближают победу социалистической революции в Швеции (с. 164).

Реакция обеих шведских социалистических партий на события в России в ноябре 1917 г. анализируется А. С. Каном особенно детально. Левые встретили известие о новой российской революции с восторгом. Уже в начале декабря в Петроград были посланы руководители левых Ц. Хёглунд и К. Чильбум, чтобы лично передать приветствие Совету народных комиссаров. С этого времени и до лета 1918 г. поездки шведских левых социалистов, круг которых постепенно расширился, стали регулярными. Пресса обеих стран сообщала об этих визитах, нередко совершаемых с риском для жизни, "красных путешественников" в разоренную Россию. Шведские социалисты не только выполняли поручение своей партии, они информировали и правительственные круги Швеции, поскольку лучше других иностранцев знали российскую действительность, выполняли курьерские поручения обеих сторон. В результате их посредничества были заключены первые торговые соглашения между обеими странами.

Шведские гости выступали на собраниях и митингах в обеих столицах и своим присутствием внушали уверенность в поддержке Советской России международным пролетариатом. Шведам, посетившим Петроград в декабре 1917 г., импонировала скромность, непритязательность и моральная безупречность, которую они наблюдали при встречах с членами первого советского правительства. Однако последовавший вскоре "красный террор", продолжавшийся после гражданской войны, шокировал шведов, и они не скрывали этого (с. 203).

"Домашние большевики" никогда не призывали следовать русскому примеру. Они надеялись на то, что революция на Севере Европы будет бескровна.

Иным было отношение к большевикам после октября 1917 г. правых социалистов, т. е. СДРПШ во главе с Брантингом. И хотя главными героями книги остаются "домашние большевики", а не правые социалисты, А. С. Кан уделяет позиции правых целую главу, поскольку считает, что ни один из его предше-

стр. 208

ственников в исследовании этих сюжетов и ни одна из известных биографий Брантинга не отвечают на вопрос о его отношении к большевикам и интервенции Антанты в Россию.

Примеры, приводимые автором, показывают, что если после свержения царизма Брантинг продолжал сотрудничество с меньшевиками и эсерами в стремлении созвать международный социалистический конгресс мира, то после 7 ноября 1917 г. он занял активную антибольшевистскую позицию, став "принципиальным противником Ленина", одобрял интервенцию Антанты и даже высказывался одно время за шведское военное участие в восточной Балтике, получив за это в большевистской прессе "звание" агента правительств стран Антанты (с. 229 - 234).

Брантинг предстает в этой главе как принципиальный противник насильственных методов и гражданской войны. Поэтому он поддерживал новую русскую эмиграцию в Стокгольме, состоявшую теперь из меньшевиков. Им предоставлялась возможность публикации своих материалов на страницах печатных органов СДРПШ, занимавших негативную позицию в отношении большевизма, и возможности для публичных выступлений.

Но все же главное внимание автор обращает на деятельность шведских левых социалистов после октябрьских событий, подчеркивая, что как во время мировой войны, так и в первые послереволюционные годы помощь большевикам со стороны "домашних большевиков" превосходила соответствующую активность других подобных политических партий вне России (с. 523). Особое внимание автор обращает на роль их прессы и проблему ее финансирования. Надо отметить, что этот вопрос затрагивался в печати, преимущественно в публикациях воспоминаний самих "домашних большевиков", но по-настоящему исследуется с такой исчерпывающей полнотой впервые.

В период международной изоляции Советской России в 1918 - 1919 гг. Стокгольм представлял собой особый интерес для большевиков, поскольку он стал единственным мостом во внешний мир. И эта связь с миром осуществлялась при помощи шведских левых и их средств массовой информации. Именно через них шла в Россию иностранная информация, и с их же помощью велась большевистская пропаганда за рубеж. Как подчеркивает автор, "Фолькетс дагблад политикен", так стала называться "Политикен" с ноября 1917 г., главный орган левых, была полностью предоставлена большевикам и стала на ближайшие годы их иностранной трибуной и рупором международной политики советского правительства (с. 250). Издательство левых выпускало не только доклады и выступления советских лидеров, но до 1920 г. почти ежедневно еще и бюллетени, листовки на основных западноевропейских языках, которые затем распространялись в Швеции и за ее пределами. Не без основания шведская полиция считала, что лево-социалистическое издательство "Фрам" в 1920 - 1921 гг. превратило Стокгольм в пропагандистский центр всей Европы. Шведы получали сообщения из России через отделение РОСТА в Стокгольме, и эту информацию затем использовали как центральные, так и провинциальные газеты левых. Тираж левой прессы в эти годы заметно вырос, и в 1919 г. у "Фолькетс дагблад политикен" он достигал 40 тыс. экземпляров. На страницах этих изданий Октябрьская революция представлялась прологом к европейской и мировой революции, а непопулярные большевистские методы как вынужденные и необходимые (с. 263).

Не менее важной с точки зрения защиты интересов Советской России была, как показано в книге, еще одна сторона деятельности шведских левых социалистов. Дело в том, что первое государственное советское представительство за рубежом было учреждено советской властью в декабре 1917 г. в Стокгольме во главе с В. В. Воровским, но он не получил аккредитации, и в декабре 1918 г. советской миссии было предложено покинуть страну. Стрём "на не выясненных до конца условиях" стал официальным представителем МИД России в Швеции, он был назначен советским консулом, оставаясь в то же время депутатом первой палаты риксдага и редактором центрального органа ЛСДПШ.

Стрём получал директивы министра иностранных дел Г. В. Чичерина и его заместителя М. М. Литвинова, помогал советским организациям устанавливать контакты со шведским деловым миром, выдавал паспорта тем, кто отваживался ехать в Советскую Россию. Но шведские власти не предоставили ему каких-либо привилегий как иностранному представителю, и он вынужден был сам искать способы передачи и получения информации. Шведские власти наблюдали, но не вмешивались в работу консульства, а МИД Швеции, воспользовавшись случаем, направил в Москву и Петроград своего консульского представителя.

На советской службе в Стокгольме, в конторе РОСТА например, работали и другие "домашние большевики": Хёглунд, Чильбум, Гримлунд и др. Таким образом, в условиях изоляции в период с января по ноябрь 1919 г. советское представительство в Стокгольме было единственным в своем роде и шведы были единственными иностранцами на советской службе. Такая уникальная ситуация могла сложиться благодаря ряду обстоятельств: дружеским и давним связям русских большевиков - Н. Бухарина, А. М. Коллонтай, А. Шляпникова и др. - и левых социалистов Швеции, нейтральному статусу и относительно большой степенью политической свободы в стране, распространенным опасением, что в случае поражения большевиков возможно восстановление "наследственного врага" Швеции - российского великодержавия, и восприятие властями Швеции как относительно безопасной маленькой партии левых социалистов.

Проблеме финансирования Москвой "домашних большевиков" и левых социалистов других стран по-

стр. 209

священа отдельная глава, основанная в большей своей части на архивных материалах.

А. С. Кан выявляет каналы связи, по которым осуществлялась эта помощь, роль Стокгольмской международной социалистической комиссии и значение Стокгольма как транзитного пункта до образования в Стокгольме Центрального бюро Коминтерна, в деятельности которого поддержка рабочего движения стала основной с первых лет, а также роль отдельных лиц - Ф. Стрёма, Ц. Хёглунда, К. Чильбума, О. Гримлунда, С. Линдерута, банкира У. Ашберга - в экспорте российского золота (с. 422). А. С. Кан подтверждает выводы шведского специалиста по истории Коминтерна Ларса Бьёрлина о том, что в распоряжении этих лиц, по крайней мере с 1920 г., находились значительные финансовые средства и шведы играли посредническую роль в получении денег не только скандинавскими партиями. В 1920 г. деятельность "домашних большевиков" привлекла международное внимание, когда стала известна посредническая роль Стрёма и Гримлунда в финансировании Россией британской лево-социалистической прессы (с. 450). После создания Коминтерна через его Стокгольмское бюро деньги и драгоценности направлялись партийным друзьям и в другие страны Европы. Подводя итог деятельности левых социалистов, А. С. Кан отмечает, что несмотря на то, что их партия оставалась небольшой, она своей пропагандистской активностью и массовыми кампаниями в поддержку Советской России смогла повлиять на общественное мнение в Швеции и позицию СДРПШ, конгресс которой в феврале 1920 г. констатировал, что "попытки реставрировать реакционную власть в России потерпели крушение". Сам Брантинг осуждал уже в это время антантовскую политику блокады, и Швеция заключила в мае этого же года торговое соглашение с Россией, а Стрём получил официальный статус советского консула. Это были первые шаги на пути к признанию Советской России сначала де-факто, а в марте 1924 г. - де-юре.

Заключительная глава книги, названная "Восхищение-разочарование-ностальгия", отражает этапы, которые прошли шведские левые социалисты в своем отношении к русским большевикам. ЛСДПШ, которая была в числе основателей Коммунистического Интернационала в 1919 г., стала называться Коммунистической партией Швеции (КПШ) в 1921 г. В 1920-е годы в связи с несогласием с политикой руководства Коминтерна по ряду вопросов, эта партия пережила три внутрипартийных раскола, в результате которых большая ее часть вернулась в ряды СДРПШ. Оставшись верными революционным идеалам своей молодости, руководители КПШ, никогда не идентифицировавшие себя полностью с русскими большевиками, далеко не всегда одобряли политику, осуществлявшуюся в СССР, а в годы необоснованных сталинских репрессий открыто выступали в защиту ее жертв, среди которых были и их давние друзья.

В заключение подчеркнем, что новая книга А. С. Кана может быть хорошим примером научной добросовестности и беспристрастности исследователя, уважения историка к источнику, высоких требований к себе и огромного трудолюбия.

О. В. Чернышева, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН