Мораль - по фене.
Феня –1) воровской жаргон, 2) отрицание.

Человек.

Человек – написал это слово и задумался. Посмотрел как это? трактует Википедия. Написано много ученого про физическое строение от обезьяны, ХС, устройство черепа. Признаки класса двуногих, которые рождаются обычным зверьем и которым еще предстоит стать Человеком. Но ведь стать Человеком дано не каждому человекоподобному, даже с правильным устройством черепа. Нет объяснения главного - этого отличия от животного состояния, понятия человечности.
И если бы господа ученые сами прошли через Освенцим, психушки, бездомное голодное сиротство, когда за украденную горсть овса младенца травят собаками, рвущими его душу, у них была бы иная констатация признаков Человека и Человечества, когда
Человек – это функция морали, нравственности, добра, любви, прощения, покаяния, помощи.
Человеком становятся воспитанием любовью по отношения ко всему, живущим ради людей, берущим на себя ответственность за все происходящее на такой маленькой этой Земле. Иначе это просто двуногий недоумок, недочеловек, животное.
Все остальные научные признаки двуногих относятся к физиологии животного.
Человечество – единая общность людей, в которой даже самый великий человек лишь подобие этой общности, потому что королей делает свита, вождей сотни миллионов микроорганизмов охлоса, делегирующие им свои юридические и моральные права на осуществление своих потребностей. И если человечество заблудилось в жизни - появляется папа, жаждет крови – фюрер, нужны солдаты – гиганты секса, не нужен никто – появится великое гееоно. И появляются они не божьей волей, а потребностям и делами общности. Нужен Эйнштейн – строятся школы, университеты, множество учителей, педагогов без которых, сам по себе, он бы не появился.
Любое величайшее деяние есть осуществленная потребность в нем множества индивидуумов. Война – моральное состояние общества, реализующее физиологическую потребность решать проблемы убийством. И общность добровольно и радостно идет в палачи и убийцы и своими деньгами финансирует совершаемые им преступления. А на нюрнбергских разборках виновными становятся недоумки-фюреры, не убившие ни одного человека. А все прямые убийцы, палачи, спонсоры – превращаются в какое-то невинное, мирное населением. Место которому, пусть не плахе, но, как минимум, в тюрьме.
Тюрьма – это точный слепок общества в миниатюре. Нравы и мораль общества точно продуцируют «понятия» (законы) преступного мира, в котором гитлеры, сталины, любой зэк - не индивидуумы преступности, а лишь сколок деяния всего общества, частица преступления всего человечества, в котором любая особь – судьба всей популяции. Как, например, кобыла в стаде. И хотя все кобылы вроде разные окрасом, силой, ростом, резвостью, аллюром, даже ходят и бегают по разному. А одна, впереди бегущая особь, даже заводит все стадо в пропасть.
Но в общем мироздании кобыла есть просто кобыла, одна из стада.
Так же устроен класс двуногих. Любой его микроорганизм есть эквивалент всеобщего животного состояния. И жизнеописание какого-нибудь уголовника, показывает смысл бытия всей бессмысленной, ленивой, воровской, например, России. Или иже с ней. Потому что жить в России и не быть преступником, значит не быть россиянином
Здравствуй, россиянин.

Волзю.

Встретился с этим россиянином в лагере. Был он уже порчаком (порченым фраером. Фраер – лопух, порченый - знакомый с преступным миром), шел третьей ходкой (судимость) за кражу госимущества. На воле был «оленем» (фраер)-колхозником, жил в деревне. А все преступления совершал по одной схеме. С бадога (похмелья) ночью отправлялся в какую-нибудь соседнюю деревню, всегда разбором трубы проникал в магазин и брал в нем для похмелья только несколько бутылок вина, унося их в сумке. Утром менты сразу вычисляли вора по почерку трубного проникновения и брали с поличным, в виде пустых бутылок. А «честные» директора магазинов раскручивали эти рублевые бутылки в сумки на многотысячные хищения с вывозом на телегах. В общем, все как всегда и везде у всех честных и разумных россиян.
Как-то в бараке зэк, по кличке Канцлер, от скуки и, возможности поживиться, предложил этому «штымпу» (фраер) сыграть под интерес в шашки. Чтобы разыграть объяву (ставку) за одну партию, «давил кушем», (крупная ставка) равным всему, что мог поставить фрей. Играли «по честному» (без краж пешек, подставок, переставок ..) . Устроились на нижней половине двухъярусной шконки (кровати). А так как «двое играют – третий не лезь», я, как бывшей на разводке (мошенничесво) «честной игры», примитивной, наглой, типа «дай прикурить», сел недалеко и стал ждать маяка (сигнала) Канцлера.
Сначала хмырь (фраер) двигал шашки осторожно, потом веселей, видя, что играет лучше и масть прет к нему. Канцлер, поняв, что ловить здесь нечего, подал сигнал к разводке, почесав за ухом. Я встал, подошел к ним, поставил ногу на нижнюю шконку, рядом с шашечной доской, подпрыгнул и очутился на верхней шконке. А когда подпрыгивал, как будто невзначай пальцами ноги зацепил доску и перевернул ее.
Шашки рассыпались, а честно восстановить их потом на доске еще не удавалось никому и поэтому, при игре по честному, при таком раскладе она заканчивалась расходом по мастям (ничьей). А тк никто не попадал в замазку (проигрыш), требовать продолжения игры, даже при представленной объяве, нельзя. Такова высокая этика понятий честной игры. Ну, а ногой по доске – это весь великий смысл всех понятий!!!, не понимая чего, не замазывайся ни в какие игры по честному.
Но «штымп» (фраер), видимо, не понимал, вскочил на ноги и, сделав дикое лицо от упущенного выигрыша, закричал: «Волзю». С колхозного это переводилось, видимо, как «Вонзю», «Убью». Канцлер тоже громко катил (наступал) на меня, доказывая, что он почти выиграл и я лишил его куша. Но я дал оборотку (наступление на наступление): «Играйте в сушилке, там по шконкам не лазят, у меня отбой» и тоже был прав, потому что в сушилке шконок нет. Толкуя по честному, правы были все, а хмырь, ввиде честного выигрыша, получил погоняло – «Волзю».
Потом мы встретились с ним на чалке (отсидке) в «буре», спецбараке для нарушителей. Камерная система, голые нары, на ночь дают телогрейку. Одна из пользы лагерей для государства – бесплатный труд заключенных и поэтому отказ от работы считался грубейшим нарушением режима. Волзю на воле был колхозником, которые не имели паспортов, никуда не могли уехать и этот образ жизни делал их дармовыми трудовыми лошадьми. И такой вот ломовой конь-огонь попал в бур за отказы от работы! На мой удивленный вопрос: «А что не ламсал (не работал) на зоне?», получил удивительный и все исчерпывающий ответ: «А зачем? Кормят ведь ».
Весь смысл бытия заключался в минимуме потребностей на максимум безделья. Тысячелетний менталитет раба.
По «Правилам внутреннего распорядка» в буре зэки обязаны работать, по «понятиям» - не обязаны. А чтобы сторонам не иметь лишних непоняток, между ними был установлен негласный сговор. Буровые выходили на работу, но делали только 5% нормы. Под отказ это уже не катило (попадало), но за невыполнение был перевод на пониженную норму питания. Такой расклад устраивал всех. А чтобы сделать замануху на выход, шнырь бура (зэк-уборщик) по негласному разрешению начальства ныкал (прятал) в цеху зоновский грев из махорки. Начками и махрой потом у нас занимался Волзю.
Все здание бура, во избежание всяческих подкопов, было сложено из очень толстой кирпичной кладки, расположено в метре от колючки и прострельной запретки (полоса у стены лагеря) за которой тянулся кирпичный забор всего лагеря. В одной из камер барака был цех, куда приводили утром и где надо было что-то делать из 6-мм проволоки. Выходившие на работу, после сделанных 5%, до вечернего съема тихо «гнали дуру» (неисполнять положенного). Исключением был Волзю. Он днями ходил по цеху, все внимательно высматривал, тихо соображал. Потом стал что-то мастерить. Из проволоки согнул нечто вроде ручной дрели, заточил один конец, и стал сверлить стену, выходящую на запретку. За свою долю махры нанял кого-то на стрем у двери. Конец дрели от сверления быстро тупился и Волзю часто и старательно его правил. В конце каждого рабочего дня тщательно замазывал дырку сверления, чтобы на шмоне (обыск) ее не обнаружили менты. И такой 8-часовой работой шли дни, недели, месяцы.
И как-то в тиши цеха раздался радостный возглас Волзю: «Есть!». Привыкшие к тараканьей возне хмыря, посмотрели на него. «Свобода! Воля! Смотри!» - радостно частил Волзю, и, размахивая руками, приглашал всех к дырке. Встал, посмотрел. В 6-мм дырку просверленной насквозь стены видна колючка, за ней полоса-прострелка, где тебя стреляют на поражение. За ней лагерный забор, точь-в-точь такой, как эта просверленная стена. И даже из одинакового кирпича. И больше ни-че-го. «Видал? Свобода!». Но вместо свободы была лишь дырка бура, за которой начиналась зона (лагерь) с лагерным забором, которым горячо радовался Волзю, приглашая остальных. И эта дырка была для Волзю радостью и смыслом бытия, пока ее не обнаружили вертухаи и не забили в нее кол.
МММда! Несмотря на весь идиотизм положения, фрей был прав, потому что зона, по сравнению с буром, была уже какой-то свободой, о которой мечтает и считает оставшиеся дни каждый сидящий в буре, чтобы скорей подняться на зону. Кто же он, даже во сне мечтающий о зоне, когда другие мечтают о дворцах, островах, величии?
Жизнь Волзю, сотканная из лошадиного бытия, воровства, неволи, голода, мечты, труда, осуществлением мечты и все только для того, чтобы потом, через просверленную кирпичную стену барака усиленного режима в лагере строго режима, радостно увидеть в дырку точно такую же кирпичную стену всего лагеря. Только еще украшенную колючкой.
И в этой великой бессмысленности есть смысл бытия всея России.
А тот, кто не считает себя «волзю», пусть опровергнет это вслух. Но это, вслух, публично подтвердит его принадлежность к россиянам и России.
А не «волзю» промолчит. Потому что не «волзю» в России тот, кто уже умом не россиянин, кто купил себе загранпаспорт, дворец в швейцариях, счет на островах. И у кого, чтобы разом смыться, всегда наготовке самолет.
Остальным, россиянам, остается тысячелетняя доля полуголодным бездельем, пьянством и воровством сверлить стену небытия, чтобы увидеть в прострельной запретке свободу с дубиной по башке и мокрухой (убийство) в сортире, в глухом ограждении стен со Спасскими «вышками» (башнями) и лагерными «башнями» (вышками). И от всего сердца, как дитя, бессмысленно радоваться этой бессмысленности. Господи, прости!
PS. Звали Волзю Эвелином. Его отец-победитель в 1945г. принес со смерть извергающей войны светлую мечту жизни: заиметь дочь и назвать ее сказочным именем – Эвелина (хранительница домашнего очага). Но родился мальчик и, по фронтовой мечте, его крестили Эвелином.
По освобождении этой третьей ходки, где-то в 80-х, Эвелин устроился в Челябинске на з-д ЖБИ по шоссе Металлургов. Отработав несколько месяцев, упал в цеху, где делали какие-то бетонные плиты, в яму с кипятком и заживо сварился. Я был тогда на похоронах на Успенском кладбище, но найти его могилку, заросшую небытием, сейчас уже не смогу.
Остались только Русь - яма с кипятком бессмысленности для бессмысленных волзю. И участь волзю - ямой для всех остальных.

Ходор.

В хорошем, честном обществе честные разводки (мошенничество) должны быть на все случаи жизни, иначе плохо будет каждому хорошему, «честному человеку» (разводящему фраеров). И, как разводки, появляются «наши», сити-менеджеры… Дело Ходора, где один очень честный человек с честным бизнесом, попал под «честные разборки по понятиям», другого «честного человека».
Но дело в том, что «честный, правоверный» (в законе) вор не скрывает, что он вор и не «сучится» (нарушать понятия), не «лепит горбатого» «сухарясь под асмодея» ( не обманывает, подделывась под фраера). Не перегоняет миллиарды от обворованных, подельничку за границу, «кидая общак на воровской кусок» (не отдает преступному миру положняковую долю от украденного).
И где про другого «чистяка» «все горбатые знают, что этот мил человек – стукачек» (Место встречи…) и поэтому в «законе» ему быть не положняк.
Поэтому дело Ходора не судебное расследование по законам, не честные разборки по понятиям, а «сучьи разборки беспредельщиков, без всяких законов и понятий». Поэтому «фраерам» там ничего не понять и, в этой честной «игре по честному», где каждому – свое, им ловить нечего.
Но гигантские грязные деньги творят гигантские подлости. И в деле Ходора есть спровоцированная этими деньгами одна знаковая особенность, касающаяся всех и каждого: при публичных разборках, в нем самыми честными оказались защищающие Ходора главные правозащитники страны и честность России от них и гигантских денег зашакалила до такого упора, что от этих падальщиков трупа Юкоса, на честности уже стало «негде ставить пробы».
Закончилась граница, исчерпан лимит честности и уже никому не стать честнее этих самых честных, по черно-мутному беспределу дела Ходора.
Приканали.
Бахма.

В преступном мире есть всего одна святая икона – мама. По жизни тебя могут «кинуть» друзья, жена, дети. Но мама никогда не предаст своего дитя.
И мама - это святое.
Поэтому самое омерзительное в беспределе по Юкосу – разводка дела «мамочки» (зычка, имеющая в зоне ребенка до 3 лет) Бахминой, до ареста уже имевшей двух детей. Юкос крупнейшее, богатейшее «дело» и поэтому на отмазке у него задействованы только самые крутые юристы-деловары и дуру-лохушку, где крутятся десятки миллиардов темного бабла, туда не возьмут. Должность юриста в Юкосе говорит о высочайшей квалификации Бахмы, что дает полную раскладку и право суждения о ней, даже не зная ее лично. Поэтому, связывая свою судьбу с Юкосом, она, как очень опытный юрист, хорошо понимала преступную сущность его возникновения, деятельности, отмывания бабла. И между криминалом и судьбой своих детей она, сытая и уже благополучная по жизни своей профессией, добровольно выбрала преступность бытия. И это стало предательством ее двоих детей.
Забеременев в зоне, совершила новое предательство и последующую великую, не имеющую прощения подлость по отношению к своему, еще не родившемуся дитя. Получением в зоне, как «мамочки», каких-то незначительных привилегий для себя - в обмен на 3-летний тюремный срок своему ребенку. И не плохие менты и судьи, а родная мама ссучила своей подлостью еще не родившегося младенца на лагерные нары. Поэтому даже зэки к таким «мамочкам» относятся как к «лагерным сучкам», предавшим на тюрягу своих невинных детей.
Гигантские грязные деньги порождают гигантские подлости. И спровоцированный ими великий публичный бум продажных юристов, правозащитников, подписантов, дураков, всех падальщиков трупа Юкоса, сделал из невинных, чистых детей крапленую карту для освобождения только одной «сучки» (не псины, а предавшей «понятия») Бахмы. А о всех остальных, никому не нужных лагерных младенцах и их нищих мамочках, упоминавшихся ранее для усиления эффекта жалости к Бахме, забыли сразу и навсегда после ее освобождения.
И этой нравственной педофилией к невинным младенцам, растоптали и опоганили святость оберега мамы, плюнув в душу всем матерям. Продано и «ссучено» стало все.
А преданное имя мамы, стало последней опороченной святыней, на которую не покусились даже самые плохие люди, за все тысячелетия до нас.
***
…в божественном и бескрайнем мироздании, Провидением было сотворено вселенское чудо-зернышко, предназначенное для рождения, жизни и любви. Но, рожденные для счастья, сделали дар Господа смердящей подлостью ямой смерти …
И нет нам прощения.

24521- преступный стаж с 1944г, в завязке. www.24521.ru