Издательство "Альпина Бизнес Букс" выпустило книгу Мадлен Олбрайт "Религия и мировая политика", которая, как и ее первое произведение "Госпожа госсекретарь", обещает быть бестселлером.

В предисловии, написанном Биллом Клинтоном, говорится: "До сих пор никто из государственных секретарей не написал настолько откровенной книги. Трудно ожидать такой искренности от человека, занимавшего столь высокий пост".

Действительно, бывший государственный секретарь не скрывает своих взглядов, в том числе и убеждения в том, что Америка просто обречена играть роль мирового лидера, и поручил ей эту роль не кто иной, как сам Всевышний. "Можно ли считать, - задает вопрос автор, - что Бог, даровав людям свободу, избрал Америку в качестве силы, призванной донести этот дар до каждого человека?" Для М. Олбрайт ответ более чем очевиден. Недаром в американском варианте книга называется "Могущественные и Всемогущий", под которыми подразумевается "Могущественная Америка и Всемогущий Господь Бог".

Вместе с тем на фоне политики нынешней администрации Соединенных Штатов взгляды М. Олбрайт выглядят как более чем умеренные и взвешенные. Автор подвергает беспощадной критике политический курс нынешней американской администрации, считая его неразумным и недальновидным. По мнению бывшего госсекретаря, своими действиями в Ираке, Афганистане и других странах президент Буш не только восстановил против Америки мусульманский мир, но и в значительной мере подорвал доверие между США и ее традиционными союзниками в Европе и других регионах.

Конечно, М. Олбрайт отвергает не столько саму политику республиканской администрации, сколько используемые ею методы. В то же время вполне можно согласиться с утверждением автора о том, что ее "книгу надо рассматривать как своего рода призыв к большему пониманию между Европой и Америкой, правыми и левыми, между последователями различных религий".

Хотя книга посвящена роли религии в современной внешней политике в целом, фактически речь идет об американской политике в тех странах, где господствующей или даже государственной религией является ислам, т.е. в Азии и Африке. Именно поэтому, по мнению редакции, она может представить интерес для читателей нашего журнала.

В своем обращении к нации в связи с террористическим актом 11 сентября президент Буш категорично заявил, что мир изменился, и Америка готова дать отпор любому врагу. Последующие действия показали, что это были не пустые слова. В результате предпринятой рядом стран во главе с США интервенции в Афганистане силы "Аль-Каиды" были рассеяны, а режим талибов свергнут. Как мне казалось, вслед за этим администрация должна была бы предпринять следующие шаги.

Что касается военных действий, то прежде всего следовало бы не дать талибам пересечь афганскую границу и найти убежище в соседнем Пакистане. В политическом плане необходимо было начать создание в Афганистане демократических институтов и принять все необходимые меры, чтобы религиозные радикалы никогда не смогли бы вернуть потерянные ими власть и влияние. Что же до дипломатии, то тут я бы рекомендовала убедить соседей Афганистана, включая Иран, Пакистан и мусульманские страны Средней Азии, создать мощную коалицию, готовую принять любые необходимые меры против "Аль-Каиды". Ее главной целью было бы уничтожение как можно большего числа звеньев обширной цепочки дочерних организаций "Аль-Каиды", изолирование тех ее ячеек, которые еще уцелели, и, наконец, создание условий, при которых эта преступная организация не могла бы пустить новые корни.

Я ожидала, что ради достижения всех этих целей президент в своих выступлениях продолжит выдвигать на первый план все те задачи, которые им были так четко обозначены в первые дни после сентябрьской трагедии, а именно: необходимость глобального единства, борьба с терроризмом всеми доступными средствами, полное взаимодействие с нашими союзниками, стремление добиться понимания и поддержки со стороны арабских стран и всего мусульманского мира. Мои ожидания не оправдались. В тот самый момент, когда было особенно важно, да и просто логично продолжить начатую политику, президент неожиданно меняет взятый было курс.

Вместо того чтобы бросить все силы на полное уничтожение "Аль-Каиды", Буш начал предпринимать шаги, имевшие прямо противоположный эффект. В 2002 г. в своем обращении к Конгрессу о положении в стране президент сосредоточил внимание не на борьбе с терроризмом и не на построении демократической системы в Афганистане, где эта работа только-только была

стр. 48

начата, а на выдвинутом им тезисе о существовании так называемой "оси зла", под которой подразумевались Ирак, Иран и Северная Корея. Позднее в своих публичных заявлениях он, вместо того чтобы подчеркнуть срочную необходимость создания международной антитеррористической коалиции, неоднократно говорил о том, что Америка одна в одностороннем порядке намерена поддерживать "военную мощь в размерах, необходимых не только для отражения любой угрозы, но даже превышающих эту необходимость".

В опубликованных материалах о национальной стратегии безопасности говорилось, что Соединенные Штаты оставляют за собой право атаковать любое иностранное государство, даже если оно не представляет никакой непосредственной угрозы, а только лишь подозревается в том, что когда-нибудь в будущем это государство может предпринять враждебные по отношению к Америке действия. То есть речь шла о так называемой "доктрине преимущественного права". В соответствии с ней Соединенные Штаты оставляют за собой такие права, которые она никогда не признает законными, если бы их провозгласило какое-либо другое государство. Кроме того, президент попросил Конгресс выделить ассигнования на разработку нового поколения ядерного оружия в дополнение к тому устрашающему арсеналу, который мы уже имеем.

Такая риторическая игра мускулами вызвала восторг поклонников президента, но не сделала Америку безопаснее. Напротив, она запутала проблему, которая до этого казалась предельно ясной. Ранее Буш предложил всем странам объединиться в борьбе против "Аль-Каиды". Теперь, повторив это предложение, он в то же время заявил о стремлении США обладать неограниченной мощью, поставив многие страны перед трудным выбором. После этого многим из тех, кто испытывает отвращение к терроризму, будет трудно сказать: "Мы с тобой, Америка". Буш явно игнорировал рекомендации Теодора Рузвельта, который советовал во всем, что касается международных отношений, допускать только "мягкие" выражения. Администрация, хотя и ненамеренно, но фактически переключила внимание мировой общественности с вопроса о том, что сделали и еще сделают террористы, к вопросу о том, что могут сделать Соединенные Штаты.

В сентябре 2002 г. Буш снова выступил перед огромной аудиторией, обратившись к участникам ежегодной пленарной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Если бы у меня была возможность дать президенту совет, то я посоветовала бы ему снова призвать все государства сплотиться в борьбе против "Аль-Каиды", поблагодарить те правительства, которые помогли выследить подозреваемых в терроризме, призвать священнослужителей, ученых и преподавателей заявить о том, что терроризм не может быть оправдан ни при каких обстоятельствах. В течение всей той осени, обсуждая связанные с "Аль-Каидой" проблемы, президент говорил не столько о необходимости объединения международных усилий на борьбу с глобальной угрозой терроризма, сколько о своем желании передать террористов в "руки американского правосудия", как будто было бы недостаточно передать их просто в "руки правосудия".

В январе 2003 г., выступая с очередным обращением к Конгрессу о положении в стране, Буш снова упустил возможность обозначить приоритеты американской внешней политики. На этот раз он в четыре раза больше говорил об Ираке, чем об "Аль-Каиде". Восемнадцать раз было упомянуто имя Саддама Хусейна и ни разу бен Ладена. Чтобы оправдать уже принятое им решение о вторжении в Ирак, президент просто связал "Аль-Каиду" с правительством Багдада, назвав их двумя сторонами одной и той же угрозы. Такая тактика ввела в заблуждение многих американцев, которые теперь полагали, что именно Хусейн стоял за нападением на Всемирный торговый центр, - а иначе для чего было бы начинать с ним войну? Кроме того, этот прием позволил администрации обвинить в проявлении слабости в отношении терроризма тех, кто выступал против вторжения в Ирак. На этом основании министр обороны Дональд Рамсфельд подверг жесткой критике такие страны, как Германия и Россия, а некоторых членов Конгресса назвал чуть ли не предателями. Это был, конечно, нечестный прием. Нечестный хотя бы потому, что французские войска с самого начала сражались бок о бок с американскими в Афганистане, где находились главные базы "Аль-Каиды", а немецкие подразделения обеспечивали там безопасность.

Еще накануне начала войны с Ираком в риторике администрации Буша зазвучали триумфальные тона. Военные заговорили о том, какой "шок и трепет" испытают иракцы от ударов американской военной машины. Вице-президент Ричард Чейни предсказал, что местное население будет приветствовать американские войска как "освободителей". Кондолиза Райс вообще заговорила о планах преобразования всего Ближнего Востока. Потерпев неудачу в своей попытке сколотить более или менее внушительную международ-

стр. 49

ную коалицию, президент философски заметил: "Может быть, мы будем действовать там в одиночку. Лично меня это вполне устраивает. Мы - не кто-нибудь, мы - Америка"¹.

Как бы то ни было, но администрации удалось мобилизовать поддержку многих американцев, а также убедить премьер-министра Великобритании Тони Блэра и руководителей ряда других стран послать свои войска в Ирак. Но какое все это имело отношение к борьбе с терроризмом? Этот вопрос имеет первостепенное значение, поскольку, если задачей Америки является изоляция террористов, то у "Аль-Каиды" тоже есть свои собственные задачи. Одна из них заключается в том, чтобы склонить на свою сторону или, по крайней мере, нейтрализовать всех тех мусульман, которые не согласны с политикой США. Бен Ладен, по его собственным словам, пытается ассоциировать себя со стремлением палестинцев вернуть священные земли, а также с борьбой арабов против вторжения в Ирак и его оккупации христианскими империалистами. Желание обозначить связь между преследованием ислама и иностранной оккупацией исламской территории отнюдь не случайно. Как показали исследования, террористами-смертниками редко движут чисто религиозные мотивы. Организаторы кампаний террора наряду с другими целями почти всегда хотят также заставить уйти со спорных территорий враждебные им силы. Шумная трескотня и неумная болтовня, которая периодически слышится с американской стороны, делает выполнение этой задачи легче, чем она могла бы быть при более разумном поведении США.

В первое время после событий 11 сентября мировое общественное мнение было почти единодушно на стороне США. С тех пор прошло не так много лет, а положение значительно изменилось. Так, в Индонезии, стране преимущественно мусульманской, в 2000 г. положительно относилось к Америке 75% населения. В 2003 г. 83% стали относиться уже отрицательно. Во многих мусульманских государствах люди боятся, что Соединенные Штаты планируют нападение на их страну. В центральных районах Пакистана уровень поддержки Америки в ее войне с террором упал до 16%. Таким же низким этот уровень оставался и в следующем 2005 г.: 12% - в Иордании, 17% - в Турции и 31% - в Ливане.

Более того, многие не верят в искренность мотивов Соединенных Штатов, которыми они руководствуются в этой войне. Многие, причем не только мусульмане, уверены, что подлинными целями Вашингтона являются желание получить контроль над нефтью, нанести поражение мусульманскому миру, защитить интересы Израиля, а в конечном счете, установить господство над всем миром. То есть на нас вешают тех самых собак, которых "Аль-Каида" пытается повесить на нас. Совещательный совет государственного департамента информирует, что граждане многих стран считают Соединенные Штаты "не столько маяком надежды, сколько опасной силой, которой надо всячески противостоять"², а также о том, что огромное большинство населения Египта, Марокко и Саудовской Аравии "видит в Джордже Буше большую угрозу, чем в бен Ладане". Когда-нибудь историки будут недоумевать, как это могло случиться, что кучка террористов, повсюду преследуемая и не имеющая даже собственной постоянной базы в виде государства, могла с таким успехом конкурировать с самой могущественной державой за доверие в глазах мирового общественного мнения.

Как и Билл Клинтон до него, Буш много раз и совершенно искренне заверял, что Соединенные Штаты не ведут никакой войны с исламом. Президент прекрасно понимает, что Америка ни в коем случае не Должна претендовать на какие-то особые отношения с Богом. Особенно это недопустимо в наше бурное время. Вместе с тем его манера выражаться такова, что иногда его слова искажают его собственные мысли, создавая у слушателей представление, совершенно обратное тому, что подразумевал их автор. Конечно, и прежние президенты тоже зачастую прибегали к возвышенной риторике, но Буш довел эту практику до крайности. Его выступления зачастую звучат как миссионерские проповеди, пропитанные религиозным благочестием. Немудрено, что некоторые соглашаются с утверждением "Аль-Каиды" о том, что Буш - современный крестоносец.

Так, например, президент неоднократно заявлял, что долг Америки "избавить мир от зла". Для простых смертных такая задача просто невыполнима. При этом он подчеркивал, что "Америке важен не сам процесс борьбы с терроризмом, а ее конечный результат: полное избавление цивилизованного человечества от этой страшной угрозы". В мае 2003 г. сразу после вторжения в Ирак Буш произнес речь, получившую название "Миссия выполнена"³, в которой процитировал слова Исайя: "Сказать узникам: "выходите", и тем, которые во тьме: "покажитесь""⁴. Конечно, можно сказать, что это всего лишь торжественная риторика, но в данном случае она свидетельствует о многом. Характеризуя действия Соединенных Штатов в Ираке, президент в обоснование правильности и правомерности американской политики ссылается на тот раздел Библии, в котором Исайя говорит, что Бог освобождает от моральной ответственности тех, кто хочет освободить людей от рабской зависимости. После захвата Саддама Хусейна Буш стал утверждать, что, восстанавливая в Ираке свободу, Америка тем самым выполняет завет Божий. Когда интервьюер спросил президента, одобряет ли его отец начатую сыном войну в Ираке, тот ответил: "Вы знаете, мой отец - не тот, к кому я бы обратился с таким вопросом. Есть другой Отец, который выше и к которому я постоянно обращаюсь"⁵. Еще до выставления своей кандидатуры на пост президента Буш признался своим верующим друзьям: "Я верю, что Бог хочет, чтобы я стал президентом"⁶.

Разумеется, проблема не в том, что администрация Буша старается обосновать свое право на лидерство моральными критериями. Фактически это делали все президенты. Беда в том, что используемая при этом риторика слишком уж смахивает на попытку оправдать политику

стр. 50

США, используя для этого исключительно религиозную терминологию, а это все равно, что махать красным флагом перед разъяренным быком. К тому же уж очень это напоминает тактику "Аль-Каиды", которая тоже предпочитает вести идейное противоборство в форме защиты моральных ценностей. Соединенные Штаты способны сплотить мир и поднять его на борьбу против убийства невинных людей. Но мы никогда не сможем никого объединить, утверждая, что любое несогласие с президентом США означает выступление против воли Божьей.

У президента Буша, кажется, вошло в привычку изображать борьбу с террором как сражение добра и зла. Но можно ли считать различие между этими двумя понятиями так уж полностью абсолютным? Конечно, "Аль-Каида" - совершенное зло. А что есть добро? Да, я горжусь Америкой, но, если быть честным, назвать ее полным совершенством тоже нельзя. Даже если считать, что наши руководители преисполнены самыми благими намерениями, мотивы их действий зачастую далеки от благородных, планирование нашей политики тоже далеко от идеального и, наконец, сами наши действия нередко омрачаются грубыми ошибками и оплошностями. Так было на протяжении всей истории Америки. В большей или меньшей степени это верно и в отношении ко всем другим странам. Даже Иисус из Назарета, когда один незнакомец обратился к нему со словами "добрый мастер", ответил: "Зачем называешь меня добрым? Никто не добр, только один, и это Бог"⁷.

Обсуждая проблемы террора, нам лучше говорить о конфронтации между злом и "достаточно добрыми делами" или между абсолютным злом и "относительным добром". Можно просто говорить, что мы делаем "все, что можем". И, наконец, желательно вспомнить формулировку, предложенную Авраамом Линкольном о сражении между делами злыми и "делами правыми, правыми в том смысле, в каком Бог научил нас понимать, что такое правый"⁸.

В речи, произнесенной мною весной 2004 г., я специально обратила внимание слушателей на необходимость осторожно выбирать выражения, добавив при этом: "Я не хочу, чтобы вы воспринимали мои слова как критику президента. Во-первых, считаю, что он, как правило, не бросается зря словами. Во-вторых, я и сама, как многие другие, нередко грешу тем, что чрезмерно увлекаюсь собственным красноречием. Все мы жаждем верить в то, во что нам хочется верить и что дает нам ощущение нашей правоты. Но вера не всегда порождает мудрость. Мир сегодня напоминает трутницу⁹, и нам лучше научиться гасить старые очаги пожара, чем высекать пламя новых"¹⁰.

Президент Буш гордится тем, что в своих суждениях и выводах о том, что верно, а что не верно, он руководствуется в том числе и религиозными ценностями, а также своим пониманием того, что хочет и чего не хочет Господь. Он считает, что уверенность в своей правоте - важнейшее для президента качество.

"Вы должны твердо знать, во что верите, а во что нет. Иначе под воздействием дружеской лести или критики недоброжелателей вы будете без конца шарахаться из стороны в сторону, - заявил Буш осенью 2004 г., выступая перед одной аудиторией. - Для президента Америки крайне важно быть последовательным, а его решения должны быть основаны на неизменных принципах и убеждениях. Колебания здесь неуместны"¹¹.

Кто бы с этим спорил? Лидерам, безусловно, необходимо быть уверенными в своей правоте, но уж очень тонкая грань отделяет уверенность от самодовольства и самоуверенности. Уверенность рождается тогда, когда вы сумели как можно глубже вникнуть в проблему. Самоуверенность появляется в том случае, когда вам кажется, что вы знаете абсолютно все. Уверенный в себе лидер, даже приняв лучшее, по его мнению, решение, всегда будет готов снова вернуться к данной проблеме, если выявятся новые обстоятельства. Самоуверенный лидер просто отмахнется от любой информации, которая будет противоречить уже сложившемуся у него мнению.

Руководитель обязан принимать во внимание в том числе и моральные факторы, но поскольку людям свойственно мыслить абсолютными категориями, подходить к оценке этих факторов следует крайне осторожно. Чем больше мы уверены в своей правоте, тем менее мы склонны рассматривать альтернативные решения. Кому захочется сесть за разработку нового плана действий, если для этого придется отказаться от прежнего? Кроме того, нередко у нас может возникнуть такое сильное желание любой ценой добиться поставленной цели, что мы готовы использовать ради этого в том числе и негодные средства.

История знает массу примеров того, как рушились замыслы лидеров, абсолютно уверенных в возможности их осуществления. То, какими Буш увидел причины трагедии 11 сентября, заставило его начать вторжение и оккупацию страны, не имевшей никакого отношения к этому событию. Такого рода действия привели к углублению противоречий между мусульманским миром и Соединенными Штатами, дали новый дополнительный шанс "Аль-Каиде" и сделали более трудной борьбу с международным терроризмом.

Перевод с английского А. ДЕНИСОВА

¹ Bob Woodward. Bush at War. Simon and Schuster, New-York, 2002, p. 81.

² Glen Kessler and Robin Wrigh. Report: U. S. Image in Bad Shape. Washington Post, September 25, 2005.

³ Автор обыгрывает название известного американского фильма "Mission Impossible" ("Миссия невыполнима"). - Прим. пер.

⁴ Цит. по каноническому изданию: Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета. Книги Ветхого Завета, Книга Пророка Исайя, (глава 49, стих 9). М., 1989, с. 721. - Прим. пер.

⁵ Bob Woodward. Plan of Attack. Simon and Schusster, New-York, 2004, p. 421.

⁶ Interview with Richard Land. "The Jesus Factor". - Frontline, National Public Broadcasting, April 29, 2004.

⁷ Марк 10:18.

⁸ President Abraham Lincoln. Second Inaugural Address. Washington, D. C., March 4, 1865.

⁹ Трутница - коробочка, в которую клали трут, использовавшийся для высекания огня. - Прим. пер.

¹⁰ Из выступления автора в Yale Divinity School, March 30, 2004.

¹¹ Leon Bobbin, Former Deputy Undersecretary of Defense. On Sean Hannity's Show, March 31, 2004.