Альфред Крёбер писал о сходстве и различиях антропологии и социологии: “Когда мы сравниваем антропологию и социологию, то поражает, как они похожи в своих основных предположениях и основной теории, и как они различны в большей части того, что они de facto делают или чем они занимаются. Социологи и антропологи согласны в том, что они занимаются социокультурными феноменами. Социокультурные данные покоятся на индивидуальных физических факторах, и поэтому, конечно, ограничены ими; но они не являются извлекаемыми и объясняемыми из них. Анализ и понимание социокультурных феноменов должен прежде всего производиться на основе социокультурной структуры и процесса; Дюркгейм называл их "социальными фактами"; Спенсер - "суперорганическими" эффектами; Тайлор - "культурой". Что касается человека, его общества всегда существуют в связи с культурой; его культуры - в связи с обществом. Особенное исследование может абстрагироваться от социальных аспектов ситуации для исследования культурных аспектов; или наоборот; или оно может дело с интеракцией социальных и культурных аспектов. Основные предположения и принципы, разделяемые социологией и антропологией в сущности являются только общей теорией, существующей в той сфере, которую обычно называют "социальной наукой". Не только социология и антропология имеют свою общую базовую теорию, но эта теория, кроме того, является единственной глобальной, развившейся для всей социокультурной сферы.”[1]

Полная версия публикации

Аналог культурной экологии возник в России во второй половине семидесятых годов под именем этническая экологии, которая трактовалась как “научная дисциплина, расположенная на стуке этнографии с экологией человека (социальной экологией) и имеющая зоны перекрытия с этнической географией, этнодемографией и этнической антропологией”.[1] Причем теме адаптации и жизнеобеспечения этноса в российской этнографии и культурологии уделялось особое внимание и достижения российских исследователей порой превосходят достижения их западных коллег.

Полная версия публикации

Основателями культурной экологии принято считать Лесли Уайта (White, 1900 — 1972) и Джулиана Стюарда (Steward, 1902 — 1972). В чем заключалось их учение?

Уайт практически непосредственно продолжал традицию эволюционизма XIX века, с той только особенностью, что акцент он делал на развитии культуры, проявления которой он выделял в особый класс феноменов. (Последнее обстоятельство послужило тому, что Уайта традиционно называют в качестве основоположника культурологии — о чем мы будем говорить в следующей главе.)

Согласно концепции Уайта, культурное развитие происходит посредством возрастающей эффективности использования природных ресурсов, что в свою очередь ведет к росту населения, подъёму производительности труда и экономической специализации. это развитие может быть поделено на этапы, стадии. От состояния материальной базы зависят все прочие аспекты культуры. Они как бы вторичны по отношению к ней. Свою теорию Уайт рассматривал, как и подобает классическому эволюционисту, в качестве универсальной, применимой к человеческой культуре вообще.

Полная версия публикации

“В специальной литературе - пишет Альберт Налчяджян, - встречается следующее (более широкое) понимание социальной адаптации: это итог процесса изменений социальных, социально-психологических, морально-психологических, экономических и демографических отношений между людьми, приспособление к социальной среде. В этой связи отмечается полезность идеи Э.С.Маркаряна, который справедливо считает, что человеческое общество является не просто адаптивной (наподобие биологических), а адаптивно-адаптирующей системой, поскольку человеческая деятельность имеет преобразовательную природу.”[1]

Полная версия публикации

“Нам представляется, что выработка полноценного научного определения социально-психической адаптации личности, - пишет современный армянский психолог Альберт Налчанджян, - возможна только на основе идеи онтогенетической социализации, если определение этого понятия, в свою очередь, правильно отражает тот реальный и чрезвычайно сложный процесс, благодаря которому индивид превращается в личность, обладающую некоторыми основными чертами социально-психической зрелости.

Онтогенетическую социализацию можно определить как такой процесс взаимодействия индивида и социальной среды, в ходе которого, оказываясь в различных проблемных ситуациях, возникающих в сфере межличностных отношений, индивид приобретает механизмы и нормы социального поведения, установки, черты характера и их комплексы и другие особенности и подструктуры, которые в целом имеют адаптивное значение.

Полная версия публикации

Психоаналитическая концепция адаптации была разработана немецким психоаналитиком Г.Гартманном[1], хотя вопросы адаптации широко обсуждаются во многих работах З.Фрейда, а механизмы и процессы защитной адаптации рассмотрены в ставшей классической для психоаналитиков работе Анны Фрейд.[2] Ид включает инстинкты, Супер-Эго представляет собой систему интернализованной морали, а в Эго включаются в основном рациональные познавательные процессы личности. Ид руководствуется принципом удовольствия, Эго – принципом реальности. Эго "ведет войну" против Ид, против Супер-Эго и внешней реальности. Г.Гартманн считает, что один только психоанализ не может разрешить проблему адаптации, так как последняя является также предметом биологии и социологии. Однако и без психоанализа эта проблема, по его мнению, не может быть решена.

Полная версия публикации

В зарубежной психологии значительное распространение получило необихевиористское определение адаптации, которое используется, например, в работах Г.Айзенка и его последователей.[1] Адаптацию (adjustment) они определяют двояко: а) как состояние, в котором потребности индивида, с одной стороны, и требования среды – с другой полностью удовлетворены. Это состояние гармонии между индивидом и природной или социальной средой; б) процесс, посредством которого это гармоничное состояние достигается. Адаптация как процесс принимает форму изменения среды и изменений в организме путем применения действий (реакций, ответов), соответствующих данной ситуации. Эти изменения являются биологическими.

Полная версия публикации

Согласно интеракционистской концепции адаптации, которую развивает, в частности, Л.Филипс, все разновидности адаптации обусловлены как внутрипсихическими факторами, так и фактораи, связанными с внешней средой.[1] Определение, даваемое интеракционистами "эффективной адаптации личности", содержит такие элементы, которые в бихевиористском определении отсутствуют. Такое название интеракционисты дают той разновидности адаптации, при достижении которой личность удовлетворяет минимальным требованиям и ожиданиям общества. Согласно Л.Филипсу, адаптированность выражается двумя типами ответов на воздействие среды: а) принятие и эффективный ответ на те социальные ожидания, с которыми каждый встречается в соответствии со своим возрастом и полом; б) гибкость и эффективность при встрече с новыми и потенциально опасными условиями, а также способность придавать событиям желательное для себя направление. В этом смысле адаптация означает, что человек успешно пользуется создавшимися условиями для осуществления своих целей, ценностей и стремлений. Такая адаптированность может наблюдаться в любой сфере деятельности. Адаптивное поведение характеризуется успешным принятием решений, проявлением инициативы и ясным определением собственного будущего. Это второе, более специфическое понимание социально-психической адаптации личности, представляет значительный интерес для нас, поскольку в нем содержится идея активности личности, творческом и целеустремленном, преобразующем характере ее социальной активности.

Полная версия публикации

“Культура, включая язык, является первичной человеческой адаптацией. Культура состоит из производных опыта, более или менее организованного, выученного и вновь созданного индивидами, составляющими популяции, и интерпретации значений, передаваемого от прошлого поколения, от современников или формируемого самим индивидом. Это прежде всего касается природы культуры. Изучение культуры или культур, и их отражение в индивидах и популяции является основной задачей антропологии,”[1] - писал современный психологический антрополог Теодор Шварц. В этом разделе мы рассмотрим ряд концепций адаптации и культуру как адаптационной механизм.

Полная версия публикации

“Существует много смыслов понятия “адаптация”, наиболее широко оно используется в смысле адаптивного последствия эволюционных процессов. Но последствия эволюционных процессов не обязательно являются адаптивными, так же как адаптивные функции организма не обязательно являются последствиями селективных эволюционных процессов. Польза и универсальность, взятые по отдельности, не доказывают эволюционной селекции. Сверх того, эволюция сложных функций типично является результатом эволюции большого набора функций и структур. Сознание – вероятно, одна из таких сложных функций. Дальнейшее наше изложение не затрагивает эволюции поведения, оно касается лишь тех аспектов сознания, которые, вероятно, лучше приспосабливают нас к миру, в котором мы живем.”[1] - пишут психологи Дж. Мандлер и У. Кессен.

Полная версия публикации