Рейтинг
Порталус

МОНАСТЫРИ МОСКОВСКОЙ РУСИ XVI ВЕКА КАК ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ СООРУЖЕНИЯ

Дата публикации: 11 сентября 2015
Автор(ы): М. ИЛЬИН
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
Источник: (c) Исторический журнал, № 7-8, Август 1944, C. 75-81
Номер публикации: №1441960908


М. ИЛЬИН, (c)

Обычно принято рассматривать монастыри как церковно-религиозные центры, которые приобретали особое значение в связи с колонизацией Севера, усилившейся в XV - начале XVI века. Военно-оборонительное значение монастырей затрагивалось лишь бегло и не являлось темой специального исследования. То же можно сказать и о градостроительстве в XVI в., которое приняло значительные размеры и было тесно связано с военно-оборонительными мероприятиями Московского государства. Более того: принято считать, что до времени Петра I мы не имели градостроительства, сознательно ставившего и разрешавшего задачи архитектурного порядка1 . Это ошибочное мнение объясняется полной неразработанностью данного вопроса.

 

В пепле лежали города и сёла после татарского нашествия на Русь. Княжьи междоусобицы терзали многострадальную родину. Тяжёлое бремя "татарского выхода" нёс уцелевший от набегов народ. Многие русские люди от этой тяжёлой жизни уходили з глушь лесов, на берега пустынных озёр и рек. Одним из таких людей был Сергий Радонежский, основавший в середине XIV в. недалеко от города Радонежа Троицкий монастырь. Этот монастырь вскоре сделался центром, где воспитывались проповедники-иноки, расходившиеся потом по русским княжествам, проповедуя единство русского народа, силу, крепость духа в условиях тяжёлых невзгод и татарских разбойных набегов. Прославляя церковь, монахи вместе с тем служили делу объединения Руси. За монахами шли московские воеводы, служилые люди и гости-купцы, прибирая к рукам нетронутые богатства Северовосточной Руси. Так религиозно-просветительное дело постепенно превращалось в мирское, тесно связанное не только с усилением Москвы, но и г обороной её рубежей. Каждый вновь основанный монастырь почти сразу превращался в укреплённый пункт, окружённый высоким тыном, за которым можно было "отсидеться" в случае внезапных набегов, Пафнутьев-Боровский монастырь, основанный в 1444 г., уже на следующий год превратился в крепость на югозападной границе Московского великого княжества. Монастырская тыновая ограда вскоре стала заменяться рублеными стенами - "городнями", или "тарасами", что увеличивало оборонительную силу монастыря-крепости.

 

В первое время многие монастыри-крепости возникали под стенами городов, повторяя в известной мере систему оборонительного монастырского пояса, сложившегося вокруг Москвы. У Звенигорода возник Саввино-Сторожевский монастырь, у Боровска - Пафнутьев, у Коломны - Голутвинский и Бобеневский, у Можайска - Лужецкий, у Серпухова - Владычин и т. д. Но усиление экспансии колонизации московского княжества очень скоро придало монастырям более самостоятельный характер. В особенности это относилось к северным монастырям, как Кирилло-Белозерскому, Ферапонтову, Спас-Каменному, Сий-

 

 

1 Шквариков В. Планировка городов России XVIII и начала XIX веков, стр. 27. М. 1939.

 
стр. 75

 

скому, Соловецкому и др. В безбрежном лесном крае северовостока древней Руси эти монастыри, учитывая слабую населённость края и отсутствие городов, являлись единственными опорными пунктами не только церкви, но и государства.

 

Если основание монастырей и их распространение в XIV и XV вв. первоначально носили в известной стелена стихийный характер или диктовались местными условиями (пригородные монастыри), то начиная со второй половины XV в. и в особенности в XVI в. строительство новых монастырей получает продуманный и планомерный характер. Это видно особенно ярко на примере Поволжья. Завоевание Поволжья Москвой было сравнительно продолжительным. Падение Казани и Астрахани явилось лишь основным, конечным этапом в этой борьбе за Волгу. Наряду с военными походами в степь и к Уралу мы можем наблюдать интересную картину монастырской колонизации Среднего Поволжья, что диктовалось в то время не только религиозно-миссионерскими, но и хозяйственными и военно-оборонительными соображениями - на случай возможных восстаний и да бегов ногайской орды. Карта Поволжья XVI в. пестрит множеством монастырей, роль которых в освоении Поволжья была чрезвычайно велика.

 

Забота Московского государства о постройке монастырей являлась весьма важным военным мероприятием в системе обороны страны. Результаты постройки оборонительных укреплений, монастырей сказались во время первых же крупных столкновений Московского государства с его соседями в XVI веке. Хотя быстро развивавшаяся в XVII в. военная техника и, тактика и изменили характер постройки укреплений, всё же военно-оборонительные сооружения монастырей сыграли большую роль в войнах XVII века.

 

Приведём ряд фактов из военной истории ряда монастырей.

 

Поражение Стефана Батория под Псковом в 1580 - 1582 гг. в значительной степени было обусловлено тем, что в тылу польских войск оказался Псково-Печерский монастырь. Засевший там гарнизон и монахи не только оказали мужественное сопротивление осаждавшим монастырь польским войскам, но в ряде схваток разбили их и непрестанно нападали на польские обозы, шедшие к Пскову с продовольствием, оружием и боевыми припасами. В польских военных дневниках времени осады Пскова сквозит нескрываемое раздражение и тревога по поводу действий русского гарнизона монастыря, Совместные действия русских войск двух осаждённых крепостей - Пскова и Псково-Печерского монастыря - вынуждали поляков дробить с зон силы на две части и привели в итоге к крушению планов Батория.

 

То же произошло я в Волоколамске в период Смутного времени, правда в значительно меньших масштабах: польские отряды так и не смогли взять город, так как оказались между укреплениями города и Возмищенского монастыря, расположенного на одном из городских холмов.

 

Наиболее крупным военным событием связанным с обороной монастырей, является осада Троице-Сергиевого монастыря в 1608 - 1610 годах. Эта осада вошла в историю Московской Руси как ярчайший факт борьбы за самостоятельность и единство Московского государства, в чём отдавали себе отчёт и современники. Недаром священный собор предупреждал царя Василия Шуйского, что падение Троице-Сергиевого монастыря означает гибель русской державы. Монастырь выдержал шестнадцатимесячную осаду лишь потому, что ещё в середине XVI в. вокруг него были выстроены первоклассные для того времени военно-оборонительные укрепления. Они лишь частично были разрушены после неоднократных бомбардировок, в которых участвовало около ста орудий.

 

Кирилло-Белозерский монастырь также успешно отразил штурм "воровских и литовских людей" (почти в одно время с осадой Троице-Сергиевого монастыря). Благодаря каменным стенам монастыря, выстроенным в 80-х годах XVI в., попытка его штурма кончилась полной неудачей.

 

Не менее значительна оборона Тихвинского монастыря в борьбе против шведов в 1613 году. Несмотря на его рубленые деревянные стены и на отсутствие артиллерии монастырь выдержал жестокую осаду и неоднократные штурмы. Его сопротивление не менее героично, чем сопротивление Троице-Сергиевого монастыря. Лишь вследствие отдалённости монастыря от центра страны его героическая " самоотверженная борьба с врагами Московского государства не получила должной оценки.

 

Смутное время со всей очевидностью показало, насколько дальновидна была политика военного строительства монастырей-крепостей Московского государства в XVI веке. Незначительное количество укреплённых городов к северу от Москвы могло гибельно отразиться на всём ходе военных действий в начале XVII века. Наличие же небольших, но хорошо укреплённых монастырей в этом крае дало возможность отразить неоднократные попытки Польши и Швеции захватить эти земля. Разгром Лисовского под Калязином М. В. Скопиным-Шуйским в 1610 г. был также тесню связан с Троице-Макарьевским монастырём, расположенным у стен города. Отчаянное сопротивление небольшого гарнизона и монахов нанесло значительный урон войскам Лисовского и обеспечило успех действий Скопина-Шуйского.

 

Насколько могучи и сильны были русские монастыри-крепости ещё в XVII в., доказывает семилетняя осада царскими войсками Соловков, захваченных приверженцами Степана Разина. Лишь измена среди повстанцев привела к падению крепости.

 

Приведённые факты с достаточной убедительностью свидетельствуют о той огромной роли, которую сыграли монастыри в защите Руси от иностранных захватчиков в наиболее тяжёлые для неё годы. Более детальное ознакомление с памятни-

 
стр. 76

 

ками монастырского военно-оборонительного строительства и с методом постройки монастырей-крепостей, сильно развившимся в XVI в., не только даст возможность ознакомиться с принципами военного монастырского градостроительства, но и осветят ряд фактов, имеющих существенное значение для развития зодчества той эпохи.

 

Военно-оборонительное градостроительство XVI в. внесло много принципиально нового в зодчество этого времени. Это не только вкорне изменило облик древнерусского города, но и создало исключительное единство и цельность, которыми так характерны древнерусские городские и монастырские ансамбли. Многочисленные постройки монастырей в XVI в. и их военно-оборонительный характер неоспоримо свидетельствуют о том, что монастыри как военные сооружения являлись неразрывным звеном в системе обороны Московского государства.

 

Правительство и представители церкви даже в XVII в. продолжали рассматривать монастыри в первую очередь как военно-оборонительные сооружения. Царская грамота 1621 г. так писала о Соловках: "А город Соловецкий место укромное и от наших городов удалено и без служилых людей в Соловецком монастыре быть не лзе"1 . Павел Алеппский, посетивший Москву в середине XVII в., привёл. слова патриарха Никона, характеризовавшие роль монастырей: "Наш владыка патриарх спросил однажды патриарха Никона о числе всех монастырей в Московском государстве. Он ответил: "Более 3000, кроме тех, которые находятся в стране казаков", - и прибавит: "В нашей стране есть три очень богатых монастыря - великие царские крепости. Первый монастырь св. Троицы; он больше и богаче остальных, второй... известен у них под именем Кирилло-Белозерского... Третий монастырь Соловецкий..."2 . Г. Штаден сравнивал военно-оборонительную мощь Новодевичьего монастыря с мощью Вологды, считавшейся в то время первоклассной крепостью3 .

 

Наименование монастыря городом также свидетельствует о его военном характере.

 

Начиная с древнейших времён и кончая XVII в. военная техника, тактика и стратегия русского государства раскрывают перед дам и интересную страницу развития военно-оборонительного строительства. Задачи обороны к началу XVI в. приобрели особое значение, так как было завершено объединение русских земель. Молодое русское государство оказалось лицом к лицу с соседями-врагами, обладавшими мощной военной техникой. Оборона, ранее находившаяся в ведении отдельных удельных княжеств, оказалась сосредоточенной в одних руках. Это вызвало новое отношение к военно-оборонительному строительству и, в частности, к постройкам оборонительных сооружений-монастырей.

 

Постройка монастырей отличалась от постройки города не столько обоими размерами, сколько отсутствием посадов и слобод, примыкавших к стенам древнерусского города или даже входивших в его оборонительный пояс. Это создавало лучшие условия для обороны монастыря, так как неприятель находился на виду у его защитников. Сравнительно небольшой размер русского монастыря XVI в. давал возможность применять не только военно-технические нововведения, но и новые архитектурно-композиционные приёмы. Меньшая стоимость постройки позволяла - увеличивать количество монастырей на отдельных участках границ государства.

 

Постройка городов-крепостей издревле была свойственна русским людям. Ещё Ибн-Фадлан в X в. назвал древнюю Русь страной городов. Сохранившиеся городища, в изобилии рассеянные на территории древней Руси, показывают, что естественно-географический фактор определял не только систему оборонительных сооружений города, но и его планировку, если для этого древнего периода вообще можно говорить о сознательной планировке города.

 

Вопрос же о планировке монастырей я решение их как оборонительных сооружений совершенно не изучены. Кроме того до нас не дошло ни судного более или менее сохранявшегося монастырского комплекса раньше XVI века. Лишь археологические раскопки и исследования могут в той или иной степени восстановить картину военно-оборонительного облика монастыря-крепости древнейшей эпохи (XII-XV вв.).

 

Одним из первых документов, рисующих облик монастыря XV в., является "Житие Сергия Радонежского", написанное Епифанием Премудрым и Пахомием Лагофетом. Епифаний приводит следующее описание монастыря в его первоначальном виде: "Келиам же зиждемы, и тыно ограждении, не зело пространнейшим, но и вратаря у сущих ту врат пристави"4 . Более реальное представление о следующем этапе роста монастыря мы получаем благодаря описанию Пахомия: "Егда же рассуднейший пастырь и премудрый в добродетелях мужь монастырь больший воздвиг, келий убо четверообразно сотворити повеле, посреде их церковь во имя живоначальныя Троица, отвсюду видима яко зерцало, трапезу же и ина елика на потребу братиямь"5 .

 

 

1 Акты, собранные Археографической экспедицией. Т. III, стр. 119.

 

2 Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию во второй половине XVII в., описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским. "Чтения в Обществе любителей древностей российских". Вып. III, стр. 126. 1897. (Разрядка моя. - М. И. ).

 

3 Штаден Г. О. Москве Ивана Грозного. М. 1924,

 

4 Архимандрит Леонид. Памятники древней письменности. Житие... Сергия Чудотворца, написанное Епифанием Премудрым в XVI в., стр. 64. СПБ. 1885.

 

5 Тихонравов Н. Древнее житие преподобного Сергия Радонежского. Отд. 2, стр. 15, М. 1862.

 
стр. 77

 

Подобная планировка монастыря представляла, повидимому, нечто новое по сравнению с тем, что практиковалось в то время при постройке монастыря и горам. Если бы подобное решение было обычным в практике того времени, "Житие" не отметило бы особенности плана данного монастыря. Действительно, ни один из известных нам документов (летописи, грамоты и т. д.) ни разу не упомянул о форме города или монастыря этого периода и более раннего. Первое свидетельство о форме закладываемого города относится к 1492 году: "В лето 7000... Тое же весны повелением великого князя Ивана Васильевича заложиша град на Немедцком рубеже против Рудигова города Немедцкого на реце на Норове, на Девичьи горе на Слуде, четвероуголен, и нарече ему имя Иван-град"1 .

 

Можно с уверенностью предполагать, что приведенное Пахомием описание Троице-Сергиевого монастыря близко к действительности. Сравнивая это литературное свидетельство с примерами градостроительства того времени, мы видим, что планировка монастыря прямоугольником, невидимому, являлась известной новостью для военно-оборонительного строительства древней Руси. Новизна этого решения соединялась с традиционным выбором места на холме в устье ручья при впадении его в речку. Оборонительные качества подобной планировки оказались весьма практичными: даже в XVI я XVII вв. ещё продолжалась постройка монастырей по этому образцу. Так, сохранившееся описание Большого Тихвинского монастыря, построенного в 1560 г. по приказу Грозного, даёт почти ту же картину расположения зданий монастыря. Строитель монастыря Ф. Д. Сырков "повелевает же прежде посад от места того, на нем же быти монастырю, далее отнести, стадии яко за четыре к полуденной стране. Место же оно, идеже быть обители, блатно бе и неровно; и тако с великим бо тщанием повелевает оно разчищати и уравняти, яко же лепо бе. И на сем же месте... церковь деревяну постави... присовокупи же к ней трапезу Велику... Близ же сея, благовестия ради колоколнего... содела стройное древяно соделание, четвероугольное убо, шесть на десять столпы великими основано, к верху же пять верхи острообразными совершено. По сем же постави 42 келлии четверообразно убо окрест сея устроив келию к келий савокупле и уравнив я под один покров крепостно и стройно... Посреде ж убо Лавры стоящие Богоматере церковь яко некое око, всюду зряще и благолепием своим и вся удивляюще; округ же её аки четыреми стенами от четырёх стран келиями зрити ограждену и отовсюду преславно всеми видима"2 . Это описание с должной полнотой передаёт нам облик деревянного рубленого монастыря, середины XVI века. Насколько сильны были установившиеся традиции постройки монастыря правильным прямоугольником, показывает план Донского монастыря, выстроенного в начале 90-х годов XVII в., где в камне в общих чертах передано описанное построение Тихвинского монастыря.

 

К сожалению, до нас не дошёл ни один из монастырских комплексов рубежа XV - XVI вв., по которым мы могли бы судить об этой форме плана на конкретных памятниках. Монастыри XVI в., сохранившие свои оборонительные укрепления, относятся ко второй половине столетия, обнаруживая существенные отклонения от того типа, который представлен в описаниях Троице-Сергиевого и Тихвинского монастырей. Действительно, ряд монастырей этого в ре мед и, как например Псково-Печерский, Соловецкий, Кирилло-Белозерский, Ново девичий, Симонов и др., имеет в основе своей планировки не квадрат, а пятигранник более или менее правильной формы. Это изменение формы плана монастыря требует своего объяснения в свете фактов историко-культурного и военного характера.

 

Планировка монастыря прямоугольником, близким к квадрату, вначале носила чисто утилитарный, бытовой характер. Но с введением огнестрельного оружия и в особенности с развитием артиллерии - "огненного боя" - эта система планировки совпадала с военными требованиями. Благодаря сравнительно протяжённому фронту вытянутых по прямой стен создавалась возможность вести из многочисленных бойниц верхнего и нижнего "боя" сильный фронтальный огонь по наступавшему неприятелю. Развитие артиллерии на Руси, особенно в царствование Ивана III, вызвало распространение указанной планировки, повидимому, не только в монастырском оборонном строительстве, но и при постройке городов. Эпоха Ивана Грозного дала образцы подобной планировки - Тула, Зарайск, Буй, Сокол, Туравля, Сусса, Красная, Касьянов и Ситна. Интересно отметить, что русский мастер-горадоделец не ограничивался традиционной схемой простого прямоугольника, построенного по принципам древнерусского храма, т. е. когда длинная сторона его равна диагонали квадрата, основанного на меньшей стороне (Тула, Буй). Он варьирует формы плана, сохраняя одновременно принципы фронтального построения стен с расположенными в их многочисленных казематах-"печурах" пушками. Так, среди вышеперечисленных городов имеются города с планом ввиде треугольников, трапеций, полукругов и т. д. Эта планировка распространилась и на монастырское строительство: так, Пафнутьев-Боровский монастырь построен в 90-х годах XVI в. ввиде более или менее правильного ромба.

 

Насколько широко распространилось эта "регулярное" военно-оборонительное строительство, показывают поэтическая русская

 

 

1 Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. XVIII, стр. 276. 1913. Симеоновская летопись.

 

2 Рукопись XVII в., находившаяся в библиотеке Иверского монастыря. См. Историко-статистическое описание первоклассного Тихвинского Богородицкого большого мужского монастыря, прим. 16. СПБ. 1895.

 
стр. 78

 

легенда "Сказание о невидимом граде Китеже" и одна из наиболее распространённых русских сказок конца XVI-XVII вв. - о Бове-королевиче. "Сам же благоверный князь Георгий... приеха к езеру именем светлояру. И виде место то велми прекрасно и многолюдно, и по умалению их повеле благоверный князь георгий всеволодович строити на брегу езера того светлояра город именем большой китеж, бе бо место то велми прекрасно, и на другом же бреге езера того роща дубовая. Советом же и велением благоверного и великого князя георгия всеволодовича начаша рви копати на утверждение места". После этого были выстроены три церкви с приделами. "Град той большой китеж на сто сажен в длину и в ширину и, бысть первая мера тмало место. Повеле же благоверный князь георгий еще на другое сто сажен прибавити в длину и бысть мера града тому, в длину два ста сажен, и в ширину, на сто сажен и начала же град той (Каменный строиться в лето 6673 месяца майя а 1 день..."1 .

 

"Идеальный" русский город представлен в одном из списков сказки о Бове-королевиче: "И нача Бова-королевич подначальнех своех наряжати, чтобы град сей (старый. - М. И. ) ломати и скорым временем град сей до подошвы сломали, и Бова-королевич в скором времени сыскав хитростех мастеров град строить, и поехал Бова-королевич размеривать стены градные нового града. И размерев все четыре стены равны, что первая, то и все мерою как единая по три тысячи сажен стена длиною, расположи широту стены градные мерою две надесять сажен. И расположи на каждого стене по середине стены по вратам и над воротами поставить по башне и на углах на всех на четырех по такою же по башне. А высота новому граду шестдесят сажен, а башни положи меру в высоту семьдесят пять сажен и повеле закладывать град из крепкого камени из дикого из белого и стесанию. И собра много людей и павел камени возити и тесати. И не в скором времени заложили весь град вокруг все четыре стены и все именованные башни, а башни повеле делать ис камени ис белого и синяго мрамору для украшения града. Еще не в скором временя поставиши град и башни, повеле покрыть железом белым и наверху самыех башен повеле поставить для украшения золотые токи, что от солнышного свету далече во страны видеть блестящияся, аки огонь горящ, паче меры свитящеея. И еще на всех аратах повеле украсить златом и сребром и повеле написать на вратах свою державу королевскую и лице свое повеле изобразить королевская и прекрасную королеву Дружневну и детей своих (вид лица их) и своих воинских енерзлов2 . И украсивши град всякими драгоценными вещами, и бысть град по всей стране славен, что велми прекрасен строением хитрым"3 .

 

Приведённые народные сказания показывают, насколько прочно вошёл в сознание народа образ города-крепости, аналогичного по организации своего плана монастырю-крепости.

 

Вопрос о пропорциональных построениях в древнерусском зодчестве и иконописи до сих пор остаётся весьма мало разработанным. В то же время ряд последних исследований в этой области4 показал, какое огромное значение в строительной практике имели пропорции. Ими определялись не только художественные стороны отдельных сооружений, но они являлись основой конструктивного решения зданий. В XVI в. пропорционирование было распространено и на военно-оборонительное строительство. Иными словами, геометрическая форма плана крепости была продиктована не отвлечёнными геометрическими фигурами или произвольными соотношениями отдельных своих частей, а исходила из тех архитектурных пропорциональных положений, которые были распространены среди каменных дел мастеров. Квадрат, или прямоугольник, Троице-Сергиевой лавры обладал определёнными соотношениями своих сторон. К сожалению, неопубликованный точный план Иван-города не даёт возможности судить о его пропорциональной системе. Зато Кремль Тулы с полной наглядностью раскрывает перед нами основные положения русского мастера-горододельца. Продольная Сторона плана тульского Кремля равна диагонали квадрата, основанного на его поперечной стороне. Расстановка башен произведена по этому же принципу. Поперечная стена разделена посредине воротной башней. Диагональ квадрата, основанного на этом получившемся отрезке, служит мерой для постановки средней воротной башни на продольной стене, расположенной по стене тульского Кремля, обращенной к суше, и т. д. Таким образом, древнейший принцип расстановки башен на расстоянии полёта стрелы заменён здесь принципом, в основе которого лежат чисто архитектурно-художественные требования. Это положение является характерной чертой всего русского зодчества XVI в., каким бы практическим потребностям отдельные его

 

 

1 Комарович В. Китежская легенда, стр. 162 - 163. М. и Л. 1936. Существующая редакция "Сказания" восходит, по мнению автора, к 1609 - 1613 годам. Хотя не исключена возможность постройки города прямоугольником и в более раннее время, это может подтвердиться лишь соответствующими археологическими изысканиями.

 

2 Слово "енерал" употреблялось уже э XVII веке. Дополнение к Актам историческим. Т, III, N 71, стр. 225. 1650 - 1661.

 

3 Кузьмина В. Повесть о Бове-королевиче в русской рукописной традиции. Сборник "Старинная русская повесть" под ред. Н. Гудзия, стр. 121. М. 1941. Изд. Академии наук.

 

4 Диссертация К. Афанасьева "Пропорции русской архитектуры XI-XII вв." и статья П. Максимова "Опыт исследования пропорций в древнерусской архитектуре" ("Архитектура СССР" N 1 за 1940 г.).

 
стр. 79

 

здания ни отвечали. Поэтому нет ничего удивительного, что система пропорций, перенесённая в военно-оборонительное строительство городов и монастырей, породила те простые, но разнообразные по своим формам геометрические фигуры, которые входят в архитектурную практику того времени. Треугольник, трапеция, дуга я т. д. являются теми геометрическими формами, которые непосредственно рождались из практики применения пропорций. Эти же пропорции, но в более сложном виде, повидимому, существовали и среди иконописцев1 . К таким фигурам относилась фигура пятиконечной звезды, или пятигранника. Интересно отметить, что колосники в стенах церквей XVI в. образовывали эти геометрические фигуры, как это, например, имело место в церкви Николы в Мясниках в Москве (пятиконечная звезда), и др. Русский мастер, обращаясь к геометрическим формам пропорциональных построений, приспособлял их к практическим нуждам военной обороны и задачам цельности архитектурной композиции.

 

Так, во второй половине XVI в. появляется группа монастырей, в основе плана которых лежит пятигранник: Соловки, "Старый город" Кирилло-Белозерского монастыря, Псково-Печерский монастырь, Новодевичий и Симонов монастыри в Москве.

 

Рассмотрение пятигранников перечисленных монастырей в связи с конкретными задачами обороны убеждает нас в том, что мастера в каждом отдельном случае располагали оборонительные укрепления монастырей - стены, башни, рвы, надолбы и т. д. - в полном соответствии с конкретным условиями места расположения монастыря-крепости. Пятигранник Соловецкого монастыря оказался вытянутой формы вследствие того, что он размещался на узкой и продолговатой полосе земли между морем, озером и речкой, вытекавшей из этого озера. Вершина пятигранника с её башнями не случайно обращена на восток: отсюда можно было ждать "приступа" возможного неприятеля. То же самое относится я к расположению остальных башен, соответственно выходящих к суше и к воде. Форма пятигранника Кирилло-Белозерского монастыря ("Старого города") также зависит от конкретных условий самой местности- озера и реки Свияги, протекающей через монастырь и снабжавшей гарнизон водой в случае его осады.

 

В этом видны древние традиции постройки укреплений городов, приспособлявшихся ж условиям местности. В то же время хорошо известно, какими высокими архитектурными качествами обладают эти русские монастыри. Сами русские люди свидетельствуют, что оборонительные сооружения для них имели не только военный характер, но и архитектурно-художественный. Так, вышеприведённому эпизоду о постройке нового города Бовой-королевичем предпослано объяснение, почему сломали стены и башни старого города: "Сей град велми тесен стенным видением и пространством в нем"2 . Ещё более образное выражение об архитектурном значении военно-оборонительных сооружений заключается в словах Бориса Годунова, назвавшего нововыстроенный Смоленск ожерельем Руси3 .

 

Всё это говорит о том, что военная и архитектурная мысль XVI в., сливаясь воедино, рождала исключительные по своим архитектурным и военным качествам сооружения, сослужившие немалую службу, во время войн конца XVI и XVII веков.

 

Среди военно-оборонительных сооружений монастырей в последних десятилетиях. XVI в. должен быть отмечен ряд оригинальных решений. Одним из них было своеобразное видоизменение так называемой отводной стрельницы. Эти отводные стрельницы обычно выстраивались перед воротными башнями. Одним из наиболее ярких примеров является отводная стрельница Спасской башки московского Кремля. Русские мастера-горододельцы не пошла по пути прямого переноса образца, введённого итальянцами в новые монастыри. Но оборона главных въездных ворот требовала соответствующих дополнительных оборонительных сооружений. В связи с этим мастера применили оригинальный приём: они увеличили отводную стрельницу в её объёме во внутрь монастыря. Получился крепостной дворик, обнесённый стенами, в глубине которого располагались вторые ворота. Эта оборонительная система пристраивалась сзади к главным воротам так, что прорвавшийся неприятель оказывался в замкнутом со всех сторон дворе, со стен которого его поражали защитники монастыря. Такие крепостные дворики появились в Троице-Сергиевом монастыре и в Макарьевском монастыре, в Калягине, где авторами его были отец и сын Шарутины (1644 - 1648)4 .

 

Особое место в монастырском крепостном строительстве занимает Пафнутьев-Боровский монастырь, обладающий оригинальной формой плана и расположением своих башен. План монастыря представляет собой вытянутый ромб5 . Архитектурный анализ башен и стен монастыря и сравнение его с башней Дуло Симонова монастыря в Москве позволяют установить исключительное сходство архитектурных приёмов. Это пря-

 

 

1 Доклад Б. Михайлова в Академии архитектуры "Античная теория архитектуры" от 24 марта 1943 года.

 

2 Кузьмина В. Указ. соч., стр. 121. Разрядка моя. - М. И.

 

3 Карамзин Н. История государства российского. Т. X, стр. 121, прим. 353. 1844.

 

4 Никольский И. Макарьевский монастырь о Калягине. Исторический очерк. Научная фиксация б. Калязинского монастыря в Калягине. Музей архитектуры, инв. N 2272. Рукопись. "М. 1940.

 

5 Машков И. Крепостные сооружения Боровского-Пафнутьевского монастыря, Калужской губернии. Древности. Труды комиссии по сохранению древних памятников, Т. IV. М. 1912.

 
стр. 80

 

водит к выводу, что оба памятника строил один и тот же мастер. Дальнейшее сравнение с архитектурным и военно-оборонительным приёмами смоленских стен и башен убеждает, что автором названных монастырских укреплений является Ф. С. Конь - государев мастер, строитель Смоленска. Но несмотря на крайне оригинальную форму плана монастыря он, как и предыдущие, тесно связан с естественной водной системой обороны, состоящей из прудов и редки Истермы. Это лишний раз говорит за то, что зодчий не навязывал своему произведению отвлечённые геометрические формы, а старался приспособить зги формы к условиям данной местности, не нарушая одновременно общих законов архитектурной композиции, которые порождались избранной им фигурой плана.

 

Одной из любопытных деталей оборонительных укреплений Пафнутьев-Боровского монастыря являются его угловые башни. Они не круглые и не многогранные, что было характерно для крепостного зодчества древней Руси, каменного и деревянного, а ромбовидные. Кроме того они поставлены диагонально по отношению стен. Подобная форма башен и их расстановка были известны лишь в античности. Теоретически она обоснована и описана у Филона как наиболее рациональная система крепостной обороны1 . Всё это говорит о том, что автор Пафнутьев-Боровского монастыря обладал незаурядными знаниями и выдающимся талантом, смело вводя в традиционные решения новые формы я приёмы.

 

Бурное военно-оборонительное строительство городов и монастырей в XVI в. вызвало к жизни ряд оригинальных по замыслу решений, давших исключительные образцы архитектурного ансамбля. Военно-оборонительные задачи монастырских укреплений слились с архитектурными, породив произведения, значение которых для русского зодчества нельзя недооценивать. Даже остальные сооружения монастыря, носившие, казалось, чисто религиозный характер, приспосабливались для нужд обороны. В центре монастыря, как и в глубокой древности, в городе ставилась колокольня, служившая одновременно дозорной башней. Описание и сохранившиеся памятники этого периода неоспоримо свидетельствуют об этом2 .

 

В XVII в. мы, по существу, имеем лишь повторение тех принципов построения монастырей, которые были выработаны в предшествующее столетие. Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь 1656- 1694 гг., имеющий пятигранную форму, и Донской монастырь 1684 - 1692 гг., имеющий форму квадрата, являются в этом отношении наиболее яркими образцами. В то же время они знаменуют переход монастырского строительства к задачам архитектурно-декоративного характера.

 

 

1 Зубов В. и Петровский Ф. Архитектура античного мира. М. 1940.

 

2 См. вышеприведённое описание Тихвинского монастыря, звонницы Псково-Печерского монастыря и т. д. Нередко храм монастыря брал на себя эти же функции, например Духовская церковь Троице-Сергиевой лавры 1476 - 1477 гг., превращаясь в своеобразное дополнительное оборонительное укрепление (собор Соловецкого монастыря 1558 - 1566 гг.).

Опубликовано на Порталусе 11 сентября 2015 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама