Рейтинг
Порталус

"КРУГЛЫЙ СТОЛ". РОЛЬ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ИСТОРИИ РОССИИ

Дата публикации: 13 ноября 2015
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1447428680


Редакция журнала "Вопросы истории", Издательский отдел Московского Патриархата и Московская Духовная Академия 15 ноября 1989 г. провели в Москве "круглый стол" светских и церковных историков на тему "Роль Русской Православной Церкви в истории России". Сопредседателями "круглого стола" были главный редактор журнала "Вопросы истории" член-корреспондент АН СССР А. А. Искендеров и Председатель Издательского отдела Московского Патриархата митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим.

С приветственным словом обратился к собравшимся митрополит ПИТИРИМ: "Наше собрание - результат тех больших перемен, которые произошли в сознании нашего общества за истекший год после тысячелетия Крещения Руси. Растаял толстый покров льда над многими сторонами нашей жизни и стало возможным то, что должно быть нормой, - открытое сотрудничество, участие во всех благотворных процессах консолидации духовных сил нашего общества. Проблем много, но тем не менее мы собрались. Это для нас очень большая радость, мы счастливы беседовать с вами за "круглым столом".

А. А. ИСКЕНДЕРОВ. Мы благодарны церковным деятелям, за то, что они откликнулись на наше предложение. Это первая встреча, которая ставит своей целью обмен мнениями между представителями академической светской и церковной науки. К сожалению, в течение многих лет и даже десятилетий были разобщены и наука и исследователи. Мы не очень хорошо знали исследования церковных ученых, в то время как они, наверное, были лучше осведомлены о характере и уровне исследований светских ученых. Я согласен с Владыкой Питиримом, что мы живем сейчас в такое время, когда дух сотрудничества, диалога, взаимных усилий, взаимного доверия необходим в достижении обогащения духовной жизни общества. Сотрудничество даст возможность лучше знать отечественную историю, причем историю полную, знать, как и кем она творилась, знать все аспекты нашей культуры. Долгие годы мы имели обедненную историю, одни ее стороны знали хорошо, другие - хуже, а чего-то не знали вообще, в том числе и все, что связано с ролью религии в истории России.

Надеюсь, что собравшиеся готовы к диалогу, сумеют найти точки соприкосновения для сотрудничества и взаимопонимания, что поможет развитию нашей науки. Чрезвычайно важно, чтобы при этом восторжествовала историческая правда, что важно для осознания нашей исторической судьбы, для понимания того, как мы развивались и куда идем. Говоря о православной церкви, мы имеем в виду не только ее как организацию. Должен быть более широкий подход вообще к христианству, к православию как носителю определенных общечеловеческих, нравственных, духовных ценностей. Возможно, такие встречи станут регулярными, чтобы для более широких кругов общественности в период перестройки приоткрылась завеса еще над одной гранью отечественной истории, а это будет способствовать решению непростой проблемы - возрождению нашей духовности.

Архимандрит ИННОКЕНТИЙ (Издательский отдел Московского Патриархата). Работая над темой "История русского монашества", я обратился к архивам, фондам библиотек основных культурно-исторических центров России: Киево-Печерской Лавры, Троице- Сергиевой Лавры, Кирилло-Белозерского, Соловецкого, Иосифо-Волоко-

стр. 84


ламского монастырей, Саровской Пустыни и Оптиной Пустыни. Я убедился, что библиотеки этих обителей и организация чтения в них составляли самую сердцевину повседневной жизни не только монахов, населявших эти обители, но и людей, которые духовно окормлялись своими духовниками и несли их слово в свою среду. Идеи, рожденные в обителях, внедрялись в жизнь. Преемственность духовного руководства из поколения в поколение приносила плоды, о чем мы можем судить по материальным выражениям духа, которые сохранила отечественная история.

В 1929 г. безвременно ушел из жизни молодой историк священник Сергий Мансуров, имя которого осталось практически неизвестным. С 1917 по 1929 г. он создавал труд, который мы условно назвали "Очерки из истории Церкви" (Богословские труды, 1970, N 6). В вводной части автор изложил свою концепцию исторического развития от I до XX в., которое он представляет в виде преемства святости в истории Церкви - от духовного отца к сыну и внуку. Он впервые как историк не погнушался популярной литературой, включив в научный оборот буквально все издания предреволюционных лет, какие только можно было собрать, в том числе и малотиражные, имеющие историческое значение: о подвижниках благочестия, о святых. Он развил идею В. О. Ключевского о добрых людях древней Руси и пришел к выводу, что история Церкви - это прежде всего история святых. И я также иду вслед за ним, научно разрабатывая эту схему.

Итогом этого труда явился каталог святых и подвижников благочестия Русской Церкви с X по XX в., построенный в хронологическом порядке, с указанием шифров рукописей отечественных хранилищ, где есть сведения о них. Это лица не вымышленные, реальность их существования подтверждается документально. Работа эта явилась реакцией на тот вульгарный атеизм, который буквально захлестнул нас, семинаристов, в 1958 - 1964 годах. В ходе работы над своим каталогом я. не мог найти материалов по Сибири. Только благодаря трудам археографа Н. Н. Покровского, а также академика М. Н. Тихомирова, который передал свое рукописное собрание в Новосибирск, стало возможно изучать историю Сибири под этим углом зрения.

Должен сказать, что я являюсь противником "макулатурных кампаний", так как пришел к убеждению, что из нашей повседневной жизни и из сферы научных интересов нельзя произвольно исключать какие-либо издания, выходившие в прошлом. Ничто не должно подлежать уничтожению, раз мы обращаемся к печатному слову. Неуважение к нему, воспитываемое сейчас с детских лет, чревато пагубными последствиями в формировании нравственности молодого поколения. Разумеется, следует отделять литературу конъюнктурную от литературы, не являющейся таковой. Но ничто не должно пропасть, ибо, уничтожая какие-то пласты печатных изданий, мы как бы стараемся скрыть что-то, и таким образом вновь искажаем историю. Это важно и для источниковедения и для текстологии (выявления, например, плагиата, интерполяций), чтобы понять дух и сознание той или иной эпохи. Надо пересмотреть методику и преподавания, и изучения источников. Между тем школьники не знают летописи, не знают Повести временных лет, ив школьных, да часто и не только в школьных, библиотеках нет этих книг. Мы сознательно обедняем наше будущее поколение! Пора подумать о восстановлении в памяти народа тех пластов, которые по разным причинам выпали из светской истории. Хочу призвать вас принять участие в конкретном деле - в сохранении фонда протоиерея Александра Сулоцкого в Государственном архиве Тюменской области в г. Тобольске. При знакомстве с этим фондом в 1973 г. я нашел его в очень плохом состоянии - рукописи погибали от сырости. А между тем речь идет об историке Сибири, энциклопедисте, который собрал вдали от центра то, что ускользнуло из поля зрения многих ученых. В 1927 - 1929 гг. был уничтожен почти весь фонд Тобольской Духовной Семинарии. Конечно, сейчас следует публиковать все сведения о находках последних лет. Я бы предложил для этих целей создать службу экспресс-информации. Возможно, следует привлечь к этому делу такие организации, как ТАСС, АПН. Мы готовы всячески содействовать всем организационным процессам, так как открываемые новые источники должны немедленно вводиться в научный оборот. Для этого более всего пригодны информационные издания, но и о переиздании фундаментальных работ не следует забывать.

стр. 85


В. П. АЛЕКСЕЕВ (академик, Институт археологии АН СССР). Встреча светских и церковных ученых - важное событие в нашей исторической науке, и я счастлив, что принимаю участие в ней. Я придаю этой встрече громадное значение и надеюсь, Что за нею последуют и Другие - сотрудничество должно иметь перспективу.

Христианская церковь всегда предлагает цельный взгляд на личность. Эта мысль красной витью проходит через священные тексты и разнообразные комментарии к ним. Русская история выдвинула великое множество личностей как служителей церкви, так и светских умов, сыгравших большую роль в нашей истории. Глубже знать их - первоочередная задача, стоящая как перед духовными, так и перед светскими историками.

Недопустимо малое внимание уделяется истории духовной культуры нашего народа. Мы знаем замечательные труды по истории русского искусства (в том числе уникальные труды археолога Н. Н. Воронина), русской литературы, а вот история Духовной культуры в ее самых интимных движениях, историческая психология и ее динамика на протяжении всей истории России освещена пока еще мало. И особенно мало места в исследованиях уделяется роли церкви в этом движении. Воспоминания детства о влиянии священника на ту крестьянскую среду, где я рос, в какой-то мере восполняют пробел в моем понимании этой проблемы. Говоря об истории духовной жизни нашего народа, я имею в виду не только ее светские стороны, но и огромную роль, которую играло религиозное Миросозерцание в повседневной жизни народа. Эта проблема требует не только внимания, но и дальнейшей разработки.

Мы сейчас много говорим и пишем о том, что наше общество сталкивается с дефицитом в разных сферах: не хватает продуктов питания и т. д. Конечно, это все важно для жизни, но самое страшное для нас - это то, что скудеет наша духовная культура. Мы должны всячески поднимать и развивать эту сферу. Если наши встречи и дальше будут иметь место, то они, конечно, сыграют свою роль в этом важнейшем деле.

В. Л. ЯНИН (член-корреспондент АН СССР, Московский государственный университет). Имея невероятно богатую историю, мы очень плохо ее знаем, главным образом потому, что бедны источниками. И сегодня, наверное, знаем лучше былины, чем исторические факты, так как многие документы уничтожены, в частности пожарами. Главный источник, которым мы пользуемся, - летопись - по сути дела, документом не является. Это - литературное произведение, которое отражает мнение его автора о тех или иных событиях. Важно Находить новые источники и с их помощью устранять пробелы в знаниях о прошлом. Мы, археологи, этим занимаемся, и довольно успешно: каждый год находим что-то новое, что и проясняет наши знания, и ставит новые проблемы. Среди этих материалов много таких, анализ которых требует постоянного сотрудничества с церковными историками.

Оттого, что мы часто имеем дело с мифами, и от недостаточного знания истории у нас нередко возникают прямолинейные противопоставления концепций. Возьмем проблему принятия христианства. В последнее время спор здесь перешел в одну плоскость: было ли это насильственным актом или русский народ принял христианство добровольно. Я думаю, что не это принципиально, так как в XI-XIII вв. существовал синтез старого и нового культов. На основе новых источников необходимо изучать эти явления в совокупности.

Одним из направлений наших совместных исследований должна стать история отечественной духовной культуры" Но следует изучать и историю духовного бескультурья нашего народа. Если бы главной причиной тех потерь, которые мы понесли в 20-30-е годы в области нашей архитектуры, не была бы такая мгновенная неподготовленная вспышка атеизма, непонимания нашей культуры, то результат деятельности двух поколений был бы вполне исправим. Впрочем, во все времена, когда государство пыталось утвердить свою власть над церковью, это приводило к одним и тем же печальным последствиям. Например, в петровскую эпоху, когда переплавляли колокола. Но наиболее отчетливо это проявлялось в годы, последовавшие за реформой Екатерины II 1763 года. Из 95 существовавших в ту пору новгородских монастырей были упразднены 73. Здания их в конце XVIII - начале

стр. 86


XIX в. пришли в полную ветхость из-за бесхозности и заброшенности. Так что корни неуважения к церковному зданию у нас очень глубоки, поэтому задачи по искоренению духовного бескультурья более сложны, чем могут показаться на первый взгляд. Здесь тоже необходимы сотрудничество и взаимопомощь. И у нас и у церковных историков есть что дать друг другу.

Митрополит ПИТИРИМ. Церковное источниковедение не сводится только к агиографическим и историко-литературным сюжетам. Есть и крайне важная экономическая и экологическая сторона. Хочу несколько слов сказать о монастырском хозяйствовании, монастырском землепользовании, которое в прошлом являлось образцовым, особенно в плане отношения к природным ресурсам, сохранения и преумножения их. Вспомним систему гидротехнических сооружений на Валааме и Соловках, выращивание совершенно несвойственных для той климатической зоны овощей и фруктов, бережное отношение к земле как к Дару Божьему по заветам Библейским. Сейчас мы переживаем трудный, но и радостный период восстановления Иосифо-Волоколамского монастыря, что явится примером обращенности аскетического монастырского мышления к грамотному природопользованию, сохранению природы.

Екатерининская секуляризация нанесла непоправимый ущерб не только церковному просвещению, не только памятникам старины (вспомним уничтожение фресок и иконостаса Успенского собора во Владимире и многое другое). К сожалению, это печальное наследие мы получили от XVIII в., когда временщики не ценили ни русской культуры, ни тех сокровищ, которые достались им от предыдущих поколений. Не меньший ущерб понесла и народная нравственность в целом. В свое время монастыри и церкви были, как это принято считать в нашей историографии, "крупнейшими феодалами". Однако я не знаю ни одного случая распродажи крепостных крестьян монастырями и Церковью.

Сейчас решается вопрос о формах собственности, об арендных отношениях, о землепользовании. Несколько опережая события, мы создаем вокруг Иосифо- Волоколамского монастыря экспериментальную хозяйственную структуру. В частности, с западногерманской организацией заключено соглашение о создании школы фермеров. Эта организация берет на себя не только обучение фермеров новейшей технологии сельского хозяйства, но и снабжение инвентарем, его поддержание и совершенствование. Это стало возможным, во-первых, благодаря участию христианских кругов ФРГ, во-вторых, наши партнеры рассчитывают на достижение экономического и психологического эффекта для германской стороны. В ФРГ уже разорилось около 300 тыс. фермерских хозяйств. Сельское хозяйство становится настолько превышающим возможности потребления, что правительство выкупает у разорившихся фермеров технику за 10% ее номинальной стоимости, чтобы как-то компенсировать их потери. Появилась возможность обратить часть этой техники на службу нашему сельскому хозяйству. Мы также приобретаем пустующие земли в Калининской области.

Если наше общество соединится в едином - нравственном - понимании землепользования и природопользования, то и этим мы укрепим наше общее духовное наследие и достоинство. Церковь найдет здесь свое место как вдохновитель определенной части населения. Как народный депутат СССР я часто встречаюсь с многодетными матерями, которые просят поселить их семьи вблизи монастырей, чтобы оградить таким образом своих детей от растлевающего влияния многих отрицательных явлений нашей современности.

Часто мы, говоря о Церкви, прежде всего имеем в виду иерархию, церковную структуру как общественную организацию. Но Церковь всегда - это живые люди. Я не разделяю людей на верующих и неверующих, так как нравственный принцип "не делай другому того, чего не желаешь себе" - это самый общечеловеческий принцип. Церковь достаточно широка, чтобы принять всех, одних - наделяя благодатными средствами своих таинств, других - объединяя на основе нравственности, третьих - просто призывая к совместному труду. Это путь, пройденный Нами в прошлом. В истории Российской империи мы не так часто вспоминаем о межнациональных конфликтах, за исключением раздоров местных племен. Враждебности

стр. 87


в лоне действия Церкви в целом не было. Миссионерская работа Русской Православной Церкви была человечной и корректной.

Архимандрит ИННОКЕНТИЙ. Много и неправильно говорится в светской историографии о борьбе так называемых иосифлян и нестяжателей. На самом же деле модель нестяжания заложена во все общежительные уставы, и светские историки, берясь за тему духовности и внутреннего выявления того, что движет тем или иным процессом, начинают давать формулировки, несвойственные природе этого явления. В частности, о "стяжаниях" Иосифо-Волоколамского монастыря: идея его основателя восходила к практической идее обеспечения (на случай беды) народа теми запасами, которые собирал монастырь. И если этот факт исключить из сознания и исторического контекста, то мы будем воспринимать это как "стяжательство". Скит - это необходимое место для уединения после больших трудов. Он был и при Иосифо-Волоколамском монастыре, и при Оптиной Пустыни. А та форма, которая утрируется современными исследователями, увлеченными темой исихазма, в основном строится на восприятии того, что привнес преподобный Нил Сорский, как идеала, необходимого для всякого монашества, и уединенного, и общежительного.

Ю. М. КОНЕВ (кандидат, физико-математических наук, Тобольский педагогический институт). Сегодня много говорят о "белых пятнах" в истории, и, мне кажется, одним из них является история народного образования. К сожалению, этот вопрос мало исследован (мы столкнулись с этим при создании музея народного образования в нашем институте). На некоторых этапах церковь сыграла определяющую роль в становлении и развитии системы народного образования. Сейчас в Тобольске открылась духовная семинария. Теперь на базе уже двух учебных заведений - семинарии и пединститута - можно бы организовать встречу ученых и обсудить проблемы истории народного образования в Сибири. Опыт встреч с церковными учеными у нас уже есть. В рамках дней славянской культуры и 200-летия книгопечатания в Сибири в институте выступал митрополит Питирим.

Говоря о становлении и развитии народного образования в Западной Сибири, мы в первую очередь должны вспомнить о митрополите Лещинском, который в 1702 - 1703 гг. открыл в Тобольске духовную школу. В развитии культуры, в частности театра, Лещинский также сыграл большую роль. Первое театрализованное представление в Тобольске прошло под его покровительством. Он сам писал драмы, и они ставились слушателями архиерейской школы. В 1713 г. в Тобольске официально открывается частная светская школа. Затем духовная школа, открытая Лещинским, была преобразована в семинарию. И именно ее выпускники стали первыми преподавателями в Западной Сибири, в частности первого народного училища в Тобольске, из которого вышли такие люди, как Менделеев, Ершов и др. Именно объединение административной власти и духовной, а Тобольск с 1620 г. стал центром последней, сыграло положительную роль в развитии системы народного образования Западной Сибири, в частности Тобольска.

Церковь причастна и к развитию культуры сибирских татар. В 1783 г. в Тобольском народном училище впервые вводится преподавание татарского языка, а учебник написал священник Софийского собора Иосиф Гиганов. Преподавали в Тобольском народном училище и архитектуру. Достаточно вспомнить Ремезова, понятие "тобольского барокко", первую каменную крепость в Сибири. Возможности совместных исследований светских и церковных историков неисчерпаемы. Нравственное очищение человека также общая задача. С появлением в Тобольске духовной семинарии почва для объединения их усилий значительно расширилась. Перспективным представляется сотрудничество, в частности в издательской деятельности.

В. А. КУЧКИН (доктор исторических наук, Институт истории СССР АН СССР). У историков гражданских и историков церковных научные интересы издавна лежали в разных областях. У них были не только разные объекты исследования, но разные подходы и разные методологии. Однако при всех различиях не

стр. 88


было того, что мы наблюдаем в последние десятилетия: совершенной административной разобщенности. Раньше можно было заседать в Обществе истории и древностей российских, во многих других научных обществах историкам и светским и церковным вместе, возможны были диспуты между ними в первые годы Советской власти, но затем была возведена административная стена, возникла обоюдная изоляция, что вредило развитию науки. В руководстве гражданской наукой сложилось убеждение, что изучение церковных источников - дело малополезное, а то и просто вредное. Между тем изучение прошлого, особенно самого раннего, невозможно без изучения церковных источников, являющихся зачастую единственными письменными свидетельствами своей эпохи. И это особенность не только России, такая ситуация типична и для многих других стран. Что касается древнерусских материалов, то уже в так называемом Начальном своде конца XI в., который предшествовал Повести временных лет, были помещены фрагменты "Жития" Феодосия Печерского и других монахов Киево-Печерского монастыря. Из-за разного рода запретов в СССР чрезвычайно слабо разрабатывается такой большой пласт средневековых источников, как жизнеописания людей, причтенных церковью к лику святых. С XI до середины XV в. насчитывается 40 "Житий" с большой литературной традицией. Их изучение дает многое не только для истории церкви, но и для гражданской истории в целом. Такие источники использовались в нашей стране, но применительно к зарубежной истории. Сошлюсь на вышедшую в Москве в 1917 г. книгу Рудакова "Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии". Конечно, подобные разработки требуют большого труда, необходимо найти и проанализировать немалое количество списков рукописей. Напомню, например, что "Житие" Сергия Радонежского сохранилось примерно в 400 списках. Их изучение представляет труд, на который может уйти не одно десятилетие. Но эти источники необходимо вводить в научный оборот и тщательно изучать, имея в виду, конечно, что содержащиеся в них сведения должны быть критически проверены, и не просто взяты на веру, как поступают многие писатели, а подчас и исследователи. В этой связи хочется напомнить слова митрополита Филарета, который еще в прошлом веке писал в "Житиях русских святых": "Повторять все повести (имеются в виду рассказы о святых. - В. К.) без разбора, без проверки - грешно перед совестью и стыдно перед просвещенным умом". Необходимы строгая научная методика сопоставления текстов и объективная проверка всех фактов в источниках.

В нашем обществе и отчасти в науке утвердилось пренебрежение к "отдельным фактам", непонимание того, что известные из исторических источников факты имеют разные степени достоверности, разные степени доказательности при характеристике тех или иных явлений. Ценятся факты, которые "работают" на какую-либо концепцию, и отвергаются без всякого разбора научной аргументации те, которые противоречат сложившимся взглядам. Если, например, утверждать, что "Житие" Александра Невского было написано не в 1282 - 1283 гг., как это до сих пор считается, а значительно раньше, поскольку к 1272 г. существовали уже две редакции этого "Жития", то такое заключение, удревняющее памятник, будет встречено с громадным интересом и одобрением. Но стоит только сказать, что встреча Сергия Радонежского с Дмитрием, будущим Донским, произошла не в 1380, а в 1378 г., то это вызывает осуждение, поскольку противоречит шаблонным представлениям. Надо тщательно анализировать исторические факты и на основании их строить концепции, а не наоборот.

Однако при анализе отдельных исторических фактов, взятых из памятников церковной письменности, встречается много трудностей. Такие анализы негде публиковать. Приведу пример. В "Русской исторической библиотеке" (т. 6. СПб. 1908), где были напечатаны памятники древнерусского канонического права, помещено "Послание владимирского епископа местному князю", которое осталось недатированным. В настоящее время можно утверждать, что это "Послание" было написано владимирским епископом Иаковом, адресовано сыну Александра Невского Андрею и создано в первой половине 1294 года. Где можно напечатать такую "мелочь"? А нигде. Нельзя факт ввести в научный оборот, потому что он считается незначительным, неинтересным и т. д. Для поощрения подобных исследований нужно вводить специальные разделы в научных журналах и изданиях. Без учета

стр. 89


всех фактов мы не продвинемся вперед в научных обобщениях и будем совершать ошибки. Рассматривая недавно с Б. Н. Флорей две книги по истории русской церкви в средние века, мы удивились, что там даже не упомянут митрополит Киевский и всея Руси Герасим, москвич по происхождению, недолго пробывший на кафедре и закончивший жизнь трагически: литовский князь Свидригайло сжег его, бросив в костер.

Нам надо переиздать некоторые старые книги по истории церкви, на первых порах пусть их будет немного. Так, нужно воспроизвести 6 том "Русской исторической библиотеки", где собраны памятники древнерусского канонического права. В срочном порядке необходимо переиздать Киево-Печерский патерик (СПб. 19И), где содержится огромный пласт сведений не только по истории церкви, но вообще по истории Киевской Руси. Сведения, которые там приведены, еще не получили своей окончательной оценки, они даже полностью еще не выявлены. Патерик, например, позволил установить, что Никон Печорский прибыл из Тмуторокани в Киев как раз в тот момент, когда сыновья Ярослава Мудрого сражались с Всеславом Полоцким на Немиге (эпизод, воспетый в "Слове о полку Игореве").

Надо переиздать старую справочную литературу, например, книгу П. М. Строева "Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви" (СПб. 1877). Такой же справочный характер носит книга И. П. Покровского "Русские епархии в XVI-XIX вв." (т. 1. Казань. 1898). Заслуживают издания и работы С. И. Смирнова "Древнерусский духовник" (М. 1914) и "Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины" (М. 1912), где собраны документы, которые давно уже не используются у нас, а на Западе изучаются и светскими, и церковными историками и на основании этих материалов пишутся исследования по истории семьи в средневековом обществе. И еще я бы предложил переиздать исследование Платона Соколова "Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV в." (Киев. 1913), Это очень ценная работа, несмотря на некоторые спорные места в ней. Она давно стала библиографической редкостью. Переиздание названных книг важно и для исторической науки, и для культуры в целом. Широкое, без каких-либо запретов и ограничений введение в научный оборот памятников, своим происхождением связанных с деятельностью церкви, несомненно даст науке новые факты, новые направления исследований и тем самым углубит знания о нашем прошлом.

А. И. РОГОВ (кандидат исторических наук, Институт славяноведения и балканистики АН СССР), Научные церковные конференции, проведенные в связи с тысячелетием крещения Руси, уже объединили международные усилия светских, в том числе и советских, и церковных историков. История нашего Отечества немыслима без истории церкви так же, как и история церкви не может быть понята без учета всех аспектов политической, культурной жизни общества. Например, факт учреждения патриаршества в России (400- летие этого события было отмечено научной конференцией, состоявшейся в сентябре 1989 г.) может получить верное освещение только благодаря объединенным усилиям светских и церковных историков.

Когда в 1586 г. в Москву приехал патриарх Иоаким (с этого фактически началось учреждение патриаршества), то в беседе с ним Борис Годунов сказал так: "Это украсит церковь нашу святую, но это и для великой славы Отечества крайне нужно". То же самое повторила и сестра его Ирина: "И великой славе царства Российского то сие будет". Так реагировали на это событие не только ваши соотечественники, но и иностранцы. Например, известный английский наблюдатель Флетчер два года спустя издал книгу о государстве Российском, где написал, что это событие важно было не только для Руси, для церкви, но и для всего мира, так как оно порождает надежды объединить усилия всех цивилизованных народов в борьбе с османской угрозой. И теперь, когда в Москве есть патриарх, стала возможной реальная оборона от врага креста Христова (имелся в виду турецкий султан).

Важно отметить, что многие события внешнеполитического характера были приурочены русским правительством к факту учреждения патриаршества. Довольно

стр. 90


долго кахетинский царь Александр просил принять его в подданство Российского государства. Этот акт был специально совмещен с актом учреждения патриаршества в России, ибо она обладала теперь гораздо большим авторитетом, в том числе и духовным, для Грузии, которая сама имела патриарха - католикоса.

История церкви органически переплетается с историей государства Российского. Возьмем такой факт, как Брестская уния, заключенная через семь лет после учреждения патриаршества в России. В большинстве своем православные люди, не пошедшие за унией, объединившись в братстве, обращались за помощью именно к московскому патриарху. Организация школ в братствах, снабжение их книгами, помощь учителями были возможны лишь благодаря авторитету московского патриарха.

И, наконец, возьмем Смутное время. Гражданская власть тогда сменяла одна другую или вовсе не существовала. В это сложное время лишь патриарх оставался фактически управляющим Российским государством. Это патриарх Гермоген, исповедник и мученик, который является и великим деятелем церкви и национальным героем. Прискорбно, что во многих наших учебниках и трудах по истории Смуты всячески старались обойти эту личность, ссылаясь на то, что буржуазные историки преувеличивали ее роль.

И еще один аспект взаимосвязи жизни церкви и общества. Первый патриарх Иов в труде "О благочестивом житии царя Феодора Ивановича" писал, что после учреждения в Москве патриаршего престола умножилось миссионерство и неотделимые от него строительство школ и просвещение. Православное миссионерство несло знания и просвещение, способствовало развитию образования. Действительно, вместе с учреждением патриаршества возникают проекты организации школ, в чем ощущалась особая потребность не только в России, но и в других славянских странах, прежде всего угнетенных Оттоманской империей. Не случайно александрийский патриарх Сильвестр и наследовавший ему Мелетий Пигас пишут в связи с учреждением на Руси патриаршества, что в Москве должен зажечься очаг просвещения для всего православного мира, и не только в виде школ, но и благодаря греческому книгопечатанию, Патриарх Мелетий просит завести типографию, так как в Константинопольском патриархате турецкие власти пресекали любые попытки ее открытия. Россия оказывалась важной опорой для возрождения самосознания единоверных народов.

После Смутного времени одна за другой открываются в 1632 - 1645 гг. школа Иосифа, школа Бенедикта и др. При этом всегда сосуществовали школа и типография. А поскольку и то и другое развивалось тогда под эгидой церкви, нельзя представить себе историю русской культуры того времени без изучения истории церкви.

Равным образом можно говорить о строительстве, об архитектуре. Борис Годунов в 1589 г. заложил сразу две церкви: в с. Хорошово на Карамышевской набережной в Москве и в Больших Вяземах. Причем специально затягивал завершение их строительства до своего восшествия на престол. Заложены они были в 1589 г., а освящены в 1598 году. Иван Тимофеев пишет в своем дневнике, что гордыня Годунова дошла до того, что в Москве был учрежден патриарший престол.

Эти и другие факты подтверждают, что в дальнейшем следует помнить о синтезе гражданской и церковной истории. Надеюсь, что усилия светских и церковных историков в этом направлении будут продолжены и станут еще более плодотворными.

Протоиерей ВЛАДИСЛАВ (Московская Духовная Академия). С упразднением патриаршества в России сложилась совершенно новая система взаимоотношений Церкви и государства и новая система церковного управления. Эта реформа имела предысторию: 21 год местоблюстительства как раз тогда, когда инициатор реформы Петр I, а потом главный исполнитель проекта архиепископ Феофан Прокопович обдумывали пути изменения церковного управления. В 1718 г. митрополит Стефан Яворский, местоблюститель Патриаршего престола, подал прошение отпустить его из Петербурга в Москву, поскольку оттуда легче управлять всей Русской Православной Церковью и своей Рязанской епархией. На это прошение император наложил резолюцию об удовлетворении просьбы и добавил: "А для лучшего впредь

стр. 91


управления мнится быть Духовной коллегии, дабы удобно было великие эти дела исправлять возможно". Епископу Феофану Прокоповичу было поручено составить Духовный регламент. Через год, в 1719 г. "Духовный регламент" был готов, в 1720 г. просмотрен и выправлен императором, а в 1721 г. состоялось открытие Духовной коллегии.

До принятия проекта Коллегии он рассматривался на Соборе, остававшемся еще высшим органом церковного управления. Собор был малочислен, состоял из нескольких, случайно оказавшихся в Петербурге иерархов (шесть архиереев и три архимандрита). Для придания документу большего авторитета архимандриту Антонию вместе с полковником Давыдовым велено было объехать всю Россию и собрать всю полноту подписей. Причем было строго предписано получить объяснения от тех, кто отказывался подписать документ. Манифест о Духовной коллегии вышел в январе 1721 г., и Сенату было поручено составить ее штатное расписание. Предполагалось, что коллегию возглавит президент, в ее состав войдут два вице-президента, четыре советника-архимандрита, четыре асессора из протопопов и один из греческих священников-монахов - должности, несколько необычные для Церкви.

На первом же заседании возник вопрос о наименовании, так как название "Духовная коллегия" звучало слишком нецерковно. Остановились на греческом слове "Синод". Название "коллегия" было неприемлемо и по другим соображениям. Православная Церковь в России занимала столь высокое положение, что не могла быть поставлена в один ряд с другими государственными ведомствами, скажем, с финансовой коллегией. Коллегии подчинялись Сенату. Для высшего церковного правительства России такой статус был не совсем естествен. Поэтому название "Святейший Правительствующий Синод" ставило высшее церковное правительство наравне с высшим органом государственного управления - Правительствующим Сенатом. Оба эти учреждения были зависимы лишь от императора.

Реформа церковного управления вписывается в систему реформ, которые были проведены при Петре I. Говорить о значении, которое имела эта реформа для церковной жизни, для государства и всей жизни России, это значит давать оценку всему императорскому, или петербургскому, периоду ее истории. С церковной точки зрения упразднение патриаршего возглавления Церкви, прекращение созыва Поместных Соборов, когда вместо них созывался сокращенный, малый собор - Синод с грубым нарушением правил предыдущих соборов, лежащих в основе устройства церковного поместного управления, имело чрезвычайное значение.

Реформа церковного управления привела к деформации отношений между Церковью и государством. Преобладание государственной власти над церковной, известное ущемление суверенных прав последней внесли диссонанс в те отношения, которые существовали в Православной Церкви (я имею в виду и византийскую) более полутора тысяч лет. Поэтому, когда начиная с середины XIX в. тема петровских реформ стала открытой для историков, они давали довольно резкие оценки церковной реформе, проведенной Петром I. Прежде всего эти негативные оценки шли со стороны славянофилов. Так, А. С. Аксаков писал: "Убыла душа, подменен идеал. На месте идеала Церкви очутился идеал государственный. Правда внутренняя замещена правдой формальной, внешней". Тем не менее в славянофильской оценке петровской реформы есть известный крен, передержка. По-видимому, наша оценка должна быть более взвешенной.

Говоря о деформации, которую претерпело церковное управление и которая негативно сказывалась на духовной жизни как Церкви, так и всего русского народа, необходимо иметь в виду и другие обстоятельства: прежде всего необычайный рост Русской Православной Церкви за 200 лет ее синодальной истории. При Петре I население России составляло приблизительно 20 млн. человек. Вероятно, около 15 млн. из них были православными. К началу XX в. Русская Церковь насчитывала уже не менее 110 млн. приверженцев. Это, естественно, связано и с деятельностью миссионеров и с расширением территории Российской империи, в частности воссоединением оторванных от не западных русских земель, которое происходило во второй половине XVIII века. Все это объясняется тем укреплением могущества Российского государства, ради которого Петр I и проводил свои реформы.

Наконец, существенные позитивные изменения наблюдались в сфере духовного

стр. 92


просвещения, происходившие параллельно с развитием общего образования и просвещения в России. В 1727 г, Русская Православная Церковь имела 2 академии и 46 духовных школ, которые можно сопоставить с появившимися позднее духовными училищами и семинариями. Так обстояло дело сразу после Петра I. А в 1904 г. Русская Церковь имела уже 4 академии, 57 семинарий и 185 духовных училищ. Надо сказать, что вся система светского высшего и среднего образования России выросла в общем-то из системы духовных школ.

XVIII и прежде всего XIX век были эпохой расцвета русского богословия, церковной исторической науки, что вписывалось в общий расцвет русской культуры. Пережив достаточно болезненный этап в XVIII в. и усвоив в XIX в. начальное образование, которого ей не хватало в эпоху допетровскую, русская духовная культура создала почву для настоящего и серьезного роста. Имена историков и богословов той эпохи широко известны. И, наконец, для церковной оценки значения реформ важнейшим критерием является духовность в собственном смысле этого слова. Эпоха XVIII-XIX вв. явила целый сонм подвижников благочестия. И сонм таких же подвижников XX в. был духовно взращен в синодальную эпоху. Имена Преподобных Серафима Саровского, Амвросия Оптинского и всех оптинских старцев, которые оказали большое влияние на русскую светскую культуру, говорят сами за себя. Возвращаясь к оценке петровских реформ, можно сказать, что односторонний негативный крен в оценке синодальной эпохи в истории. Церкви и всего этого периода в истории России, видимо, не совсем правомерен. Митрополит Филарет Дроздов дал ему необычайно взвешенную оценку: "Духовную коллегию, которую у протестантов перенял Петр, провидение Божье и церковный дух обратили в Святейший Синод". Эти слова характеризуют в известной мере то, что произошло с Церковью при Петре I.

Несколько слов по поводу секуляризации церковных земель при Екатерине II и закрытия монастырей в связи с этим. Мероприятие это прежде всего было экономико-политическим и антицерковного характера в прямом смысле не имело. Закрыли около 500 монастырей. Были введены монастырские штаты, куда вошла лишь четвертая часть всех существовавших монастырей (их было до этого около тысячи), и примерно 200 - 300 монастырей сохранились как заштатные. Большая часть монастырских церквей тогда не закрывалась. Они присоединялись к другим крупным монастырям или к соседним приходам. Затем под влиянием времени я из-за запустения большинство из них все-таки закрывалось. Конечно, потери от секуляризации церковных земель при Екатерине II можно сравнить с тем, что произошло в 20 - 30-е годы нашего века, но это было бы не совсем точно. Ведь речь шла в XVIII в. о монастырском землевладении, то есть о землях, населенных крепостными.

Н. В. СИНИЦЫНА (доктор исторических наук, Институт истории СССР АН СССР). Изучение агиографической литературы не сводится к извлечению из нее источниковедчески очищенных фактов. Прямолинейно и не всегда точно истолковываемые выводы В. О. Ключевского о значении Житий как исторического источника могут быть скорректированы при более широком подходе, если искать в житиях не только факты в узком смысле слова, т. е. информацию о конкретных, датируемых и локализуемых событиях. В них отражаются также явления культуры, духовной жизни, общественной мысли, социальной психологии. Еще в 1861 г. Ф. И. Буслаев писал, что "Жития" русских святых и другие духовные повествования предлагают историку России драгоценные данные для разработки народного быта, для истории русских нравов и обычаев; они содержат материалы для истории не только церкви, но и культуры, не только важнейшие данные по истории православия в России, но и любопытнейшие подробности для истории частной жизни, как духовной, так и светской, для истории нравов, обычаев, образа мыслей. В статьях о чудесах угодников, иногда в замечательно ярких образах, выступает частная жизнь наших предков с их привычками, потаенными мыслями, бедами и страданиями. Эти слова академика иногда цитируются при общих характеристиках агиографического жанра, но они остаются порой пожеланиями, не реализованными в практике исторических и литературоведческих исследований. Аналогичные мысли

стр. 93


не были чужды и Ключевскому, но он сам отчасти ослаблял их значение жёсткостью формулировок в своих окончательных выводах.

Если обратиться к житиям святых, в частности к житиям преподобных, прежде всего основателей монастырей, то в них ясно проступает своеобразие русского аскетизма: его социальное звучание, остро выраженные социальные принципы, гуманизация аскетического идеала, о которой писал Г. П. Федотов. Существует точка зрения, высказанная Арсением Кадлубовским, что жития святых, основателей монастырей могут быть разделены на две группы - нестяжательскую и иосифлянскую: в первой ярко выражена идея нестяжательства, кротости, милосердия, в известной мере - сопротивления земной власти, а во второй, напротив, - начал хозяйственности, законности владения селами, внешнего обрядового благочестия сотрудничества с властями. Однако анализ конкретных памятников выявляет, что на деле они не прослеживаются в разных группах житий, но часто сосуществуют в них.

Более того, необходимо в связи с этим! обратить внимание на роль монастырей в распространении не только христианства, но и опыта рациональной организации и рационального ведения хозяйства. Это приводит нас к актуальной экологической теме. С данной точки зрения как будто еще tie обращались к русской средневековой литературе, хотя на материале западноевропейского средневековья проблема уже ставилась. Речь идет не только и даже не столько об описаний любви и близости подвижников к природе (например, в Житий Павла Обнорского: "Звери дивии, человекоядцы сущи и ядовитии, прихождаху к нему, яко и великий зверь медведь, и лисица с заяцем вкупе к нему приходяще, пищу приимаху"). Его духовный отец Сергий Радонежский однажды "обрете великаго Павла вне келий стояща, кормяща из рук птицы; множество малых птиц седяще на главе преподобнаго Павла и на плещах его. Вкупе же предстояху ему и великий зверь, еже глаголется медведь, и лисица с зайцем" (ср. эпизоды из Жития Петра и Февронии Муромских). Составной частью аскетического идеала, развиваемого житийной литературой, было осуждение неправедно нажитого богатства, алчности, стяжательства. Этот идеал включал и мысль о необходимости разумного, умеренного, ограниченного потребления.

Эта идея для экологии не менее важна, чем идея рационального ведения хозяйства и отношения к природе, направленного на сохранение ее основного фонда, тогда как идея неограниченности потребления, максимального расширения потребностей является основой, на которой развивается хищническое отношение к природе. Описывая личное бескорыстие игуменов - основателей монастырей и строгую нестяжательность братии и будучи самым распространенным и популярным средневековым жанром, а тем самым делая свои идеалы общезначимыми, агиографические произведения вживляли в общественное сознание мысль о разумном и умеренном потреблении, осуждение корыстолюбия, вообще всякого рода "превышение меры".

Сочинения биографического жанра в сочетании с памятниками нестяжательского направления, по-видимому, Могут показать тот механизм (по крайней мере одну из его составных частей), ту живую ткань, в которой материально воплощалась преемственность между древнерусской литературой и некоторыми чертами русской культуры нового времени, стяжавшими ей мировое значение (темы "милости к падшим", "бедных людей", "униженных и оскорбленных", духовного и воинского служения обществу, милосердия, благотворительности, самоотречения во имя ближнего или ради общего дела). Не случайно житийная тема подвижничества была столь привлекательной для писателей XIX века. Житийная литература была яркой страницей духовной жизни и духовной истории.

Теперь - еще об одной историографической концепции, тоже касающейся социальной функции монастыря, темы "монастырь и мир". И. У. Будовниц пытался на материале житий святых показать борьбу крестьян с монастырями в XIV- XVI веках. Однако обращение к контексту привлеченных им источников убедило, что лишь в незначительной их части речь действительно идет об акциях социального протеста. В другой группе памятников описаны разбойные нападения уголовного характера, "корыстолюбивого нечестия" (например, в Житии Григория и Кассиана Авнежских); ряд фактов, приведенных Будовницем для доказательства

стр. 94


тезиса о борьбе крестьян с монастырями, относится к борьбе языческого населения против христианизации (Житие Лазаря Муромского). Многие жития показывают взаимоотношения монастырей с миром, их роль как организаторов хозяйства, их благотворительность. Эта тема изучена недостаточно. Необходимо сказать и о том, что исследование житийной литературы требует своего рода источниковедческого подвижничества, то есть огромной черновой предварительной работы по выявлению, сопоставлению, классификации списков, определению редакций, их последовательности. Грандиозный массив этой литературы остается неизданным.

Иеромонах ФИЛАДЕЛЬФ (Троице-Сергиева Лавра). Фактов о значении Православной Церкви в истории России очень много, большинство из них, конечно, известны собравшимся. Думаю, сегодня уместнее говорить о нынешнем духовном строительстве в нашей стране. Конец XX в. во многом похож на конец предыдущего XIX столетия. Появляется много "изобретателей" вариантов веры, в вековой цитадели Православия - новые модусы. Нам ли, наследникам Преподобного Сергия Радонежского, здесь что-то изобретать? Неужели мало примеров, доказывающих, что следует лишь беречь достояние, дарованное нам от Спасителя и его учеников? Предки наши с этим компасом обретали кратчайшие пути в Царство Небесное. Не вспомнить ли нам указание преподобного Сергия: "Берегите, как зеницу ока, Православие"?

Наше время характеризуется усилением поляризации. Одни стараются прилепиться к Богу, других обманывает лукавый, сулит укрепить здоровье и бодрость, омолодить человека. По-новому звучат мотивы, раскрытые еще великим Гете. Фауст на старости лет возмечтал об омоложении и продал за это свою бессмертную душу. Этот мотив на новый лад усиленно обыгрывается служителями темных сил. Экстрасенсы, йоги, маги всех мастей и окрасок чаще всего сулят человеку именно возврат молодости и мощи. На склоне лет эта приманка часто увлекает. Но какова цена этого кратковременного повышения жизненного тонуса? Чем за это придется платить?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо разобраться в условиях сделки. Чьей силой нам предлагают улучшить здоровье? Кто посылает сверхъестественные силы экстрасенсам, магам и им подобным? Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин указывает: "Исцеления бывают (иногда) по обольщению и ухищрению демонов. Человек, преданный явным порокам, может иногда производить удивительные действия и потому почитаться святым и рабом Божиим. Через это увлекаются к подражанию его порокам и открывается пространный путь к поношению и уничтожению святости религии; да и сам тот, кто уверен в себе, что обладает даром исцелений, надменный гордостью сердца, испытывает тягчайшее падение". Иной оголтелый сластолюбец скажет: "Хоть откуда бы ни черпали, мне бы только насладиться". Такие поступают подобно Исаву, который продает свое первородство за чечевичную похлебку. Присмотритесь, что сейчас делается с помощью телевидения! Может быть, и мы с помощью того же широковещательного средства и доступной нам прессы выскажем свое отношение, свое однозначное мнение об экстрасенсорике.

Оглядываясь на прошлое, мы видим много фактов, когда Православная Церковь спасала Россию в трудные периоды ее истории. Невольно думается, что и в теперешней непростой ситуации Православная Церковь опять спасет Россию.

В. Г. ОВЧИННИКОВ (кандидат исторических наук, Институт всеобщей истории АН СССР). Создается впечатление, что мы, по выражению Поля Валери, движемся "пятками вперед". Ведь наши сегодняшние беды - не только в наших прошлых ошибках, они интегральная часть тех проблем и болезней, которые переживает все человечество. Мы лишь начали учиться рассуждать такой категорией, как человечество. Поэтому культуры анализа современного мира нам явно не хватает.

Анализируем ли мы кризис культурных и идеологических ценностей в условиях научно- технической революции, светских и религиозных идеологий конца XX в., проблемы идеологического синкретизма в современном мире? Наверное, не только мы, но и все человечество ищет какую-то новую веру, но пока ее не находит.

стр. 95


Требуется скрупулезное исследование влияния НТР на современного человека, в сознании которого происходят серьезные структурные биологические изменения. Ждут своих исследователей проблемы влияния на сознание современного человека изменения характера труда и соотношения между трудом физическим и трудом интеллектуальным, проблема индивидуализации этических ценностей. А категория времени, которого всем нам стало катастрофически не хватать? Оторвав личное время от природного, мы научились дробить его на мельчайшие отрезки и утилизировать их. Как эти и многие другие факторы современной цивилизации влияют на нравственность и религиозность широких слоев населения? И можем ли мы объяснять все происходящее сегодня с нами одними ошибками административно-командной системы?

Не оказываемся ли мы в плену иллюзий, пытаясь найти ответы на больные вопросы лишь в нашем прошлом, вылечит ли нас православие от всех болезней, есть ли у церкви свой ответ на вопросы, порожденные научно-технической революцией (скажем, на проблему генной инженерии)? Совершенно очевидно, что молодежь не откажется ни от рок- и поп- музыки, ни от новейших достижений науки и техники. Но соединимо ли это с традиционно консервативным православием? Возможен ли синтез этих ценностей?

В. Л. ЯНИН. Недавно мне довелось пережить ощущение возврата к первым послевоенным годам. Во время поездки по Псковской и Новгородской областям у меня сложилось впечатление, что я вернулся в 1946 г.: только что отгремела война, под ногами хрустит стекло, все сыплется, все разваливается. Поездки эти были связаны с тем, что год назад было принято постановление Совета Министров СССР N 816 о реставрации и реконструкции памятников культуры в Новгороде и Пскове. Казалось бы, государство проявило заботу об этих двух городах - жемчужинах нашей духовной культуры. А на деле этим постановлением конституирована прежняя мечта бюрократов, высказанная лет 20 тому назад устами одного псковского деятеля: "А зачем нам хранить все? Давайте приведем в порядок пять древних памятников, а остальные - не надо".

В обеих областях и в городах этим постановлением обращено внимание примерно на 50 (в общей сложности около 100) памятников, на которые выделяются средства и силы. Но в каждой из этих областей около 400 зданий, в основном храмов, находятся в полной безнадзорности! И за тот срок, когда будут ремонтироваться 50 - 60 памятников, остальные придут в полную ветхость либо просто рухнут. Спасение этих древних зданий - задача даже не государства, а общества в целом.

Церковь - это синтез многих искусств: архитектуры, живописи, музыки, слова, даже запаха, движения ткани. А поскольку церковь вмещает в себя и некрополи - это и обращение к нашей памяти. Поэтому реставрация церкви не должна ограничиваться восстановлением только архитектуры и живописи, необходимо возрождать и все то, что в ней было. Поэтому возвращение церкви к ее первоначальной функции - это тот путь, который сулит успех в выполнении общей задачи. В связи с этим меня удивляет решение о создании нового храма-памятника, который, конечно, впитает в себя массу средств и усилий художественных, творческих и материальных. Может, правильнее было бы (я, впрочем, не берусь советовать) сочетать восстановление духовности с полной реконструкцией старинных церквей.

Иеромонах НИКОН (Московская Духовная Академия). На нашей встрече представлены авторитетные силы отечественной историографии. Не настало ли время поставить вопрос о возрождении Общества истории и древности российских? Журнал "Вопросы истории" уже идет по этому пути. Не сделать ли наши встречи систематическими? Здесь прозвучали выступления, но можно решать и вопросы издательские - о совместной публикации работ, материалов, исследований и т. д.

Г. Г. ПРОШИН (кандидат философских наук, Музей истории религии и атеизма, Ленинград). Я с большим интересом слушаю все, о чем здесь говорят. Это чрезвы-

стр. 96


чайно важно и нужно. Но это только фундамент, на котором мы должны построить здание новой нравственности. Поэтому для нас важно не только продолжать изыскания по истории Русской церкви, не только восстанавливать монастыри, но и делать самое главное - заниматься духовно-историческим просвещением народа. Что знают массы из средневековой русской истории? Два-три имени. Это Дмитрий Донской, Александр Невский. Но что мы знаем, кроме военной истории? Кто создавал общество нравственно, духовно? Их имен мы не знаем. А без этого наше общество существовать дальше не может. Можно прожить без каких-то продуктов питания, но без духа - нет. Общество погибнет, рухнет. Наша первейшая задача - нести в массы знания. Необходимо, чтобы духовная сторона просвещения оказалась доступной широким массам. То, что мы здесь собрались вместе, - один из обнадеживающих фактов. Духовное возрождение России началось не вчера. Оно началось с конца XIX - начала XX в.: имена Флоренского, Бердяева не могли исчезнуть. И надежды наши на духовное и культурное возрождение связаны также с трудами отечественных историков, с пониманием нами всей русской истории.

В. Г. ОВЧИННИКОВ. В 1980-е годы стали проявляться и обретать конкретные формы те тенденции, которые ранее в Русской православной церкви развивались подспудно. В частности, расширился и омолодился состав духовенства, более двух третей его получили специальное богословское образование, возросло число священнослужителей и учащихся в духовных учебных заведениях. Изменился и социальный облик основной массы верующих, повысились их культурный, образовательный уровень, степень религиозной активности. Отношение к вероучению, к организации церкви, различным сторонам ее жизни стало в среде духовенства более осознанным, более критическим.

Упрочению позиций и авторитета церкви в обществе способствовали также негативные тенденции духовной и политической жизни страны, кризис ранее провозглашенных, но скомпрометированных ценностей. Как некий феномен можно рассматривать обращение к религии и церкви широких кругов интеллигенции, в том числе писателей, а также молодежи. Поиск нравственных идеалов и ценностей через отрицание ближайшего прошлого уходил в более глубинные пласты истории и культуры. Наметилась тенденция сближения творческой интеллигенции с представителями духовенства. Эти процессы в условиях перестройки привели к значительной эволюции в отношениях государства и церкви и активизировали религиозную жизнь в самой церкви. Началось критическое переосмысление истории, наследия, современного состояния, роли и места церкви в обществе, в мире. Начался анализ имеющихся проблем и трудностей, поиск новых направлений, методов и форм дальнейшего развития православия.

Все это стимулировалось празднованием тысячелетия крещения Руси. Впервые за многие десятилетия широкие слои населения получили большой объем информации о Русской православной церкви. Стали устраняться барьеры между верующими и неверующими, были переосмыслены стереотипы, связанные с абсолютным отрицанием положительного вклада верующих и духовенства в историю и культуру нашей страны. В дни юбилея проходил Поместный собор - событие, знаменательное еще и потому, что на нем был принят новый Устав Русской православной церкви и тем самым отменены постановления Архиерейского собора 1961 г., ограничивавшие деятельность приходских священников и благочинных в своих приходах. Новый Устав приблизился к тому, который был принят Поместным собором 1917 - 1918 годов.

Но в выступлениях участников собора проявлялась и озабоченность современным состоянием церкви. Раздавались призывы к повышению ее роли в перестройке, к активизации новых течений внутри самой церкви, критика в адрес патриарха и Синода, Издательского отдела патриархии. Сетовали на отсутствие и нехватку специальной религиозной литературы (катехизиса, популярных изданий о православном вероучении, богослужении и литургии, литературы на языках малочисленных народов СССР). Критиковали Учебный отдел за состояние преподавания, схематизм и догматизм обучения по некоторым предметам. Высказывалась критика в адрес членов Синода по поводу административно-командных методов управления, недостаточ-

стр. 97


ного внимания к приходскому духовенству, отсутствия постоянных организованных контактов между архиереями. Выражалась озабоченность состоянием и уровнем традиционной религиозной православной духовности.

В начале второго тысячелетия своего существования Русская православная церковь находится на пороге перемен и, возможно, возрождения. Можно вспомнить двойное хронологическое перекрестье: первое - в 1917 г., связанное с кризисом самодержавной власти, с одной стороны, и важными переменами в жизни церкви-с другой; второе перекрестье - это перемены в жизни церкви в период ее тысячелетия и то, что мы сегодня называем перестройкой. Как в истории нашей страны, так и в истории православия открываются новые страницы. Во всяком случае, отношения между церковью и государством уже вышли из прокрустова ложа чисто классово-политических отношений ("или союзник, или враг"). И то, что сейчас происходит в Русской православной церкви, является отражением тенденций борьбы старого и нового, центростремительного и центробежного, того, чем живет сегодня все наше общество в целом. В связи с этим хочется обратить внимание и на возрождение такой традиционной для дореволюционной православной церкви тенденции, как союз высшего духовенства и представителей государственной власти. Ведь именно Русская православная церковь, освящая тяготевшую к абсолютизации власть российских государей, вместе с ними отливала те громоздкие чугунные формы российского самодержавия, с которыми мы еще и сегодня не знаем, что делать. Конечно, пока речь идет лишь о первых шагах, переоценке 70-летнего опыта, поиске новых направлений и приоритетов как для церкви, так и для государства.

Требуются переосмысление и корректировка ряда теоретических тезисов, истинность которых история не подтвердила (например, тезис о том, что по мере строительства социализма и развития научно-технической революции роль религии и церкви будет неизменно падать). Ощущается необходимость в выработке новых теоретических подходов к изучению религии, которые учитывали бы современный уровень развития общественных и естественных наук не только в Советском Союзе, но и в мире. Во всяком случае, требуется переоценка того, что мы называем марксистско-ленинским атеистическим наследием. Мне кажется, что только марксистского понятийно- категориального аппарата недостаточно для полного и глубокого анализа таких феноменов, как религия, религиозность, вера, особенно в современных условиях.

Важной проблемой для Русской православной церкви является русское православное зарубежье, поскольку в основе раскола лежали все-таки политические причины. Ведь это часть нашей русской культуры, и связи с нею нужно восстанавливать, преодолевая претензии на обладание монополией высшей истины. Из других проблем можно назвать дальнейшие судьбы русского православного монашества, возрождение православного старчества и духовности, миссионерская активность, перестройка действующей системы синодальных учреждений Московского патриархата, не говоря уже о финансовых и кадровых проблемах.

Через несколько лет сегодняшняя эйфория и триумфализм перемен в отношениях с государством и качественным ростом интереса широких слоев населения к православной церкви уйдут, а проблемы поиска ею собственного лица обострятся. Сумеет ли церковь восстановить утраченную интегративную функцию в стране с гетерогенной культурой, воссоздать разорванные связи между традиционной православной духовностью и современностью, найти новое место в обществе, сделаться привлекательной для современной молодежи?

Какой подойдет Русская православная церковь к празднованию двухтысячелетия христианства, во многом будет зависеть от того, какими направлениями и методами она будет решать стоящие перед ней проблемы, какую программу и ценности сможет она предложить человеку, обществу и, возможно, всему миру. Во всем этом пока еще много неясного, однако представляется, что в ближайшее десятилетие Русской православной церкви предстоит тяжелое испытание самоопределения.

Архимандрит МАКАРИЙ (Тобольская Духовная Семинария). Поскольку наша встреча посвящена истории и культуре нашего Отечества, я хочу остановиться на вкладе митрополита Макария в развитие духовной культуры России. Он родился

стр. 98


сразу же после освобождения Руси от монголо-татарского ига в 1482 г., был епископом Новгорода, а закончил жизнь митрополитом всея Руси. В течение 30 лет в Пафнутьево- Боровском монастыре он складывался как человек и церковный деятель. Из этого монастыря вышло много подвижников, основателей других монастырей. Здесь находились творения выдающихся русских иконописцев - преподобного Андрея Рублева и других. Многих из них воспитал митрополит Макарий. Расцвет его деятельности начинается в Новгороде, где он нашел благодатную для себя почву. Если в конце XV в. стояла проблема собирания всех библейских книг, то в XVI в. на первый план выходит задача собирания всех памятников русской письменности, существовавших в русской церкви в то время. И это мероприятие митрополит Макарий осуществил с большим успехом. И, наконец, московский период его жизни, когда происходили события, имевшие огромное значение для Русской Церкви, культуры и государства: соборы о "новых чудотворцах" 1547 г. и 1549 г., Стоглавый собор 1551 года. В эти годы русскими авторами создаются житийные произведения, "Похвальные слова". Они активно переписываются, размножаются в пределах всей Русской Церкви и государства. Прославление русских святых потребовало написания икон, создания музыки на новые тексты, возведения храмов, их освящения и присвоения им имен этих святых. В целом это была эпоха подъема национального русского самосознания. И книгопечатание, и "Домострой" связаны с именем митрополита Макария.

Изучение его жизни и деятельности выдвигает новые аспекты в исследовании не известных еще источников, например, грамоты Таллиннского магистрата на немецком языке, которая еще не публиковалась (речь в ней идет о событиях 1541 г., связанных с пожаром и разграблением храма). Она была направлена митрополиту Макарию как свидетелю и очевидцу событий, который мог бы подтвердить перед царем правильность описанных событий и ходатайствовать о возмещении ущерба.

Современники называли митрополита Макария великим книжником. Составленные по его благословению и при непосредственном его участии Великие Минеи-Четьи оказали большое влияние на последующую письменность. Это не только подведение итогов и собирание памятников письменности, но и импульс на перспективу. Жития святых, включенные в Великие Минеи-Четьи, размножались затем в других списках. Макарьевские Четьи-Минеи были результатом большой текстологической работы.

Говоря о влиянии, о роли Церкви в русской культуре, в нашей истории, мы хотели бы предложить определенные мероприятия - учредить, например, Макарьевские чтения. С именем митрополита Макария связано многое: зодчество, литература, иконопись и т. д. Кроме того, такие чтения объединили бы усилия и светских и церковных историков и искусствоведов. Такие контакты необходимы, и первые шаги в этом направлении уже предпринимаются. Здесь уже упоминались организованные в Тобольске чтения, посвященные 200-летию книгопечатания в Сибири и 1000-летию славянской азбуки, которые проводил Тюменский университет и в которых приняли участие представители Русской Православной Церкви.

О. М. РАПОВ (кандидат исторических наук, Московский государственный университет). Многих сегодня волнует вопрос: какой реальный положительный эффект имело принятие христианства Русью. В существующей историографии на этот вопрос нет однозначного ответа. Если в работах некоторых философов и историков говорится о том, что христианство не привнесло ничего положительного в жизнь Киевского государства, то современные богословы, наоборот, пытаются увязать с принятием христианства все важнейшие достижения (в особенности в области культуры) древнерусского общества.

Что же получила Русь, приняв христианство и отвергнув язычество? Прежде всего ее население оказалось объединенным с помощью новой идеологической основы. По мере усвоения жителями страны христианского вероучения стали исчезать отдельные как славянские, так и неславянские племена и народности. Они сливаются в единую древнерусскую народность, обогащая друг друга различными познаниями. В угрофинских поселениях появляются славянские орудия труда, чего не

стр. 99


было в языческие времена. Вырабатывается единый древнерусский язык, вобравший в себя слова и неславянского происхождения.

Новая религия способствовала стабилизации феодальных отношений в стране. Появление княжеских, боярских, церковно-монастырских вотчин в Киевском государстве знаменовало собой новый, более высокий уровень развития древнерусского общества.

Прекратились ритуальные человеческие жертвоприношения. Было покончено с практикой убийства жен, рабынь, слуг на похоронах мужей-домохозяев, что несомненно способствовало увеличению населения Руси.

Русские летописи довольно часто сообщают о восстаниях в X в. целых народов, входивших в состав Киевской державы, которые были направлены против великокняжеской власти. Язычество требовало от каждого славянина, чтобы он накапливал богатства (впоследствии большая их часть уничтожалась на его погребальном костре), чтобы в потусторонний мир он вошел свободным человеком (а для этого он должен был постоянно бороться за свою свободу и независимость). Языческие жрецы фактически толкали покоренные киевскими князьями и их дружинниками народы на вооруженные выступления против собственников земли. Эти выступления пагубно отражались на становлении русской государственности, тормозили генезис феодального способа производства. После принятия Русью христианства восстания народов прекращаются, хотя кое-где имеют место локальные выступления жителей против новой религии и нового общественного строя.

После крещения Руси мощный толчок в своем развитии получили и русские города. Увеличилось их население и в первую очередь ремесленное. Появились новые отрасли древнерусского ремесла. Иностранные мастера-христиане получили возможность приезжать в Киевское государство, передавать свои знания и опыт русским коллегам, не опасаясь, что будут принесены в жертву языческим божествам. Результатом деятельности византийских мастеров явилось сооружение в Киеве уже в 90-е годы X в. знаменитой Десятинной церкви.

Принятие новой религии помогло установить прочные политические, торговые, культурные связи со многими христианскими странами. Это выразилось и в династических браках, и в установлении союзных и мирных отношений Руси с отдельными европейскими державами, и в расширении торговых контактов, и даже в появлении первой русской монеты, отчеканенной на Руси, которая представляла собой подражание монетам, выпускавшимся в Византии. Церковь способствовала созданию на Руси многих великолепных памятников архитектуры и искусства. По-видимому, благодаря ее связям с Византией, в Киевском государстве появляются мозаики и фрески.

Сразу после принятия Русью христианства в стране возникают первые школы, в которых проходят обучение люди из различных слоев населения. Эти школы готовят кадры духовенства. Его представители уже в XI - начале XII в. сумели создать великолепные образцы русской литературы, такие, как "Слово о законе и благодати" (Иларион Киевский), "Память и похвала князю Владимиру" (монах Яков), Повесть временных лет (монах Нестор), "Сказание о Борисе и Глебе" (монах Нестор) .

Возникают обширные библиотеки при княжеских дворцах и монастырях. Получает развитие летописание, бывшее итогом трудов в основном иереев и монахов. В первой половине XI в. совершенствуется древнерусская азбука. Происходит становление кириллицы. Несомненно, что в этом активное участие принимало духовенство. В страну проникают произведения зарубежных авторов, которые переводятся на русский язык, переписываются во многих экземплярах и распространяются среди жителей городов.

Духовенство участвовало в совершенствовании древнерусского законодательства. Верховными иерархами страны совместно с великими князьями были созданы церковные уставы. Наконец, церковь активно укрепляла моногамную семью, которая в эпоху феодализма была основной производительной ячейкой.

Конечно, церковь оказывала и некоторое негативное влияние на древнерусскую жизнь. Однако положительная сторона в деятельности церкви в период раннего феодализма безусловно превалировала.

стр. 100


Архимандрит ФИЛАРЕТ (Одесская Духовная Семинария). Здесь много говорилось о духовных ценностях, которые утратило наше общество, что привело его к определенной деградации. В связи с этим я хотел бы затронуть один из аспектов, имеющих отношение к церковной жизни. Речь идет о церковном пении, которое в какой-то степени можно считать летописью духовной жизни Руси. Церковное пение - это как бы зафиксированный в звуках, в знаках колорит жизни русского человека. Это и составная часть храма, который представляет совокупность таких элементов, как архитектурные формы, пение, искусство, иконопись. Церковное пение было порождено духовной жизнью русского человека. В церковных формах выражена живая любовь русского человека к искусству, она как бы увековечена в этом. Вот почему нашу церковную архитектуру, искусство, пение, иконопись часто называют застывшей музыкой, богословием в красках, в звуках, или поющим богословием.

История церковного пения - это очень большой и, к сожалению, для многих неизвестный пласт нашей национальной культуры. В церковной музыке заключена душа русского народа, его духовная жизнь. Мы не считаем церковным пением исполнение произведений итальянских или немецких авторов. К подлинно церковному пению относится, прежде всего, знаменный распев, в котором все идет от текста к музыке, то есть от содержания к форме, а не наоборот. Вот почему так любили церковное пение выдающиеся деятели Русского государства - Иван Грозный, Алексей Михайлович, Петр I, царевна Софья. Они не только любили его, но и сами участвовали в церковном пении. Центрами церковно- певческих школ были монастыри с их укладом, передаваемым из поколения в поколение.

Сегодня ошибка заключается в том, что мы думаем, что, восстановив храмы, реставрировав иконы, научившись петь, возродив милосердие, можно решить сразу все проблемы. Между тем необходимо заново строить основы духовной жизни, иначе мы все время будем иметь дело не с причинами, а со следствием. Это особенно важно для молодежи. Надо возвращать утраченные духовные и нравственные ценности нашего народа.

В заключение хотелось бы обратить внимание на более тщательное изучение богословских нотных фондов, особенно таких известных в церковной среде, как фонды Успенского собора Кремля, Симонова монастыря, Троице-Сергиевой Лавры, Киево- Печерской Лавры, Оптиной Пустыни и др. Возрождение духовной жизни в сочетании с тем, чем мы унте пользуемся (включая и церковное пение), создает предпосылки для возрождения наших нравственных ценностей.

Митрополит ПИТИРИМ. Мы много сейчас говорим о значении Церкви не только как организации, но и ее мировоззрении. Мы скользим по высоким лицам, историческим персонам, вспоминаем Преподобного Сергия Радонежского, святого Димитрия Донского, святого Александра Невского, упуская из виду, что создавали Русь, Россию, ее воинство и ее деревню иереи, приходские священники, забитые, многодетные, чаще всего нищенствующие. В 80-х годах прошлого столетия дискутировался вопрос, разрешить ли приходскому духовенству свою кассу, специальный пенсионный фонд в Российской империи, в 1905 - 1907 гг. - предоставлять ли духовенству гражданские права. Если мы хотим, чтобы наш народ и вся многонациональная держава восстановили свой духовный потенциал, необходимо концентрировать внимание не на отдельных выдающихся личностях и не на церковной структуре как таковой, а подумать о том, что может и должен дать приходской священник.

А. А. ИСКЕНДЕРОВ. Я разделяю высказанную здесь митрополитом Питиримом тревогу. Действительно, сейчас наше общество испытывает духовно-нравственный дискомфорт. Мы все осознаем, что с духовностью и нравственностью в нашем обществе неблагополучно. Необходимо восстановить многие духовные и нравственные ценности, в выработке и формировании которых Русская православная церковь сыграла важную роль. Это надо четко понимать. Согласен с митрополитом и в том, что наше общество нуждается сейчас в консолидации. И речь вовсе не идет о том, чтобы всех сделать верующими. Но консолидация общества на базе общечеловеческих ценностей необходима. У нас общая беда - снижение нравственного уровня

стр. 101


общества. И здесь необходимы контакты, взаимопонимание и взаимодействие с церковью. Духовное возрождение сегодня - это, может быть, задача задач. Мне также импонирует в выступлении митрополита то, что он видит реальные пути в этом направлении, то, что можно сделать уже сегодня, опираясь на те ценности, которые накоплены за столетия развития нашего общества.

В. П. АЛЕКСЕЕВ. Несколько слов о тех проблемах, решить которые можно путем совместного исследования. Я имею в виду прежде всего археологию. На Западе уже давно библейская археология разрабатывается не только светскими специалистами, но и церковными. Сейчас в США и Англии издан новый атлас по библейской археологии. Над ним работали как светские, так и церковные специалисты. А мы в этом плане проигрываем, так как не привлекаем специалистов по истории христианской церкви. Сейчас идет подготовка конференции, посвященной московскому зодчеству. Думаем провести ее совместно с церковью. Можем участвовать также в создании заповедной территории вокруг Радонежа. Конечно, это пока весьма робкие шаги, но они открывают путь для дальнейшего сотрудничества светских и церковных историков.

П. Н. ЗЫРЯНОВ (кандидат исторических наук, Институт истории СССР АН СССР). Через 10 лет мы будем отмечать 2000-летие со дня рождения Христа. Сейчас уже научно доказано, что он был реальной личностью, и споры по этому вопросу уже не будут омрачать предстоящий юбилей. Наоборот, я думаю, следует ожидать новый и более мощный всплеск интереса к истории церкви. В связи с этим возникает вопрос, только ли юбилейными датами поддерживается этот интерес? Я думаю, не только и не столько. Если бы 1000-летие крещения Руси пришлось на предшествующую эпоху, оно, конечно, не отмечалось бы столь широко и свободно. Но, с другой стороны, уже в конце той, предшествующей эпохи, которую мы называем периодом застоя, книги по истории церкви пользовались повышенным спросом, чего нельзя сказать о 50 - 60-х годах.

С начала 80-х годов или даже раньше в общественном сознании стихийно стал происходить тот сдвиг, который означал освобождение его от шор чрезмерной идеологизации и догматизации. Мы вдруг вспомнили поэтов и писателей, которые когда- то считались "идеологически невыдержанными" и поэтому замалчивались. Мы вдруг вспомнили, что православная церковь занимает немалое место в нашей истории и культуре. Хотя, к сожалению, еще совсем недавно отдельные представители нашей академической элиты отстаивали ту точку зрения, что церковь - это "антикультура". К счастью, времена изменились, и сейчас мы избавлены от необходимости доказывать очевидные вещи.

Но пока диалог историков с читателями складывается не в нашу пользу, и наряду с прочими дефицитами, которые преследуют нас на каждом шагу, сложился стойкий дефицит исторических знаний. По инерции историки продолжают разрабатывать те проблемы, которые не очень интересуют широкую общественность. Поэтому "белые пятна", о которых так много в последнее время говорят, исчезают либо уж очень медленно, либо остаются. Это касается и истории церкви, особенно на протяжении XVIII- XX веков.

В 1988 - 1989 гг. вышли две книги по истории церкви, затрагивающие этот наименее исследованный период: "Русское православие: вехи истории" (Политиздат) и "Русская православная церковь, очерки истории, 1917 - 1988" (Московская патриархия). В целом я высоко оцениваю оба издания, но им присущи некоторые недостатки, и при этом весьма схожие. В обоих изданиях практически не представлено развитие религиозно- философской мысли в XIX - начале XX века. Я имею в виду труды А. С. Хомякова, В. С. Соловьева, Н. Ф. Федорова, П. А. Флоренского. В большей степени этот упрек можно адресовать первой книге, которая освещает в основном политическую и бытовую историю церкви, но никак не ее философский аспект. (Я один из авторов этой книги, и в значительной мере сам виноват в этом недостатке.)

Как известно, революции происходят прежде всего в умах. В связи с этим возникает вопрос, как соотносятся религиозно-философские течения начала XX в.

стр. 102


с церковно-обновленческим движением - с первой его волной в 1905 - 1907 гг. и со второй, поднявшейся на гребне событий 1917 года. Если здесь есть прямая преемственность (я, правда, в этом отчасти сомневаюсь), то возникает новый вопрос. Мне кажется, что глубина и мощь русской религиозно-философский мысли XIX - начала XX в. не отвечает масштабам обновленческого движения. Думаю, эта проблема нуждается в дальнейшем изучении.

И еще один схожий недостаток двух изданий по истории церкви. Он выражается в чрезмерной ортодоксальности. В политиздатовской книге в оценке различных церковных течений используется в основном только один критерий - как они относились к Советской власти. При всей важности этой стороны дела, я думаю, нам пора переходить к более многосторонним оценкам. Наверное, пришло время попытаться разобраться и в том, насколько обоснованными были преследования духовенства, в том числе высшего, в 20-е и особенно в 30-е годы. Период 30-х годов вообще крайне скупо освещен в книге.

В издании Московской патриархии подробно показана борьба церковных течений в 1917 - 1924 годах. Но опять-таки авторы смотрят на события строго с точки зрения тихоновского течения. Но ведь, помимо Введенского и Красницкого, с ним, как известно, иногда вступали в спор и Сергий, будущий патриарх, и архиепископ Антонин (Грановский). Имя первого широко известно. А вот о судьбе второго знают сравнительно мало. Известно, что осенью 1905 г., в разгар революции епископ Антонин исключил из формулы поминовения царя слово "самодержавнейший". Это был шаг, который требовал большого мужества.

Помимо перехода к более многосторонним и взвешенным оценкам, не менее важна задача утоления общественного голода на исторические знания. Я уже говорил о необходимости изучения религиозно-философской мысли. Нуждаются в исследовании и другие проблемы, например, церковь и отмена крепостного права, церковь и благотворительность, церковь и дело народного просвещения, христианизация народов Поволжья и Сибири и ее историческое значение, церковь и общественное движение. Наконец, есть потребность и в изучении разных слоев духовного сословия. Например, в 1983 г. в США вышла книга Г. Фриза "Приходское духовенство в России XIX в.: кризис, реформа, контрреформа". К сожалению, у нас подобных исследований нет.

Надо продолжать изучение русских монастырей. Особо привлекательно такое явление их жизни в XIX в., как старчество. Со старцем Амвросием из Оптиной Пустыни поддерживали отношения Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой. Их переписка со старцем опубликована и ждет своего исследователя.

Я надеюсь, что со временем из-под пера светских и церковных авторов выйдут биографические работы о деятелях православной церкви. Что касается XIX и XX вв., то кроме старца Амвросия следует обратить внимание! на такие яркие личности, как митрополит Евгений Киевский (Болховитинов), митрополит Московский Филарет, митрополит Петербургский Антоний, патриархи Тихон и Сергий, архиепископ Антоний (Храповицкий). Теснейшим образом с церковью была связана деятельность такого крупного государственного деятеля, как К. П. Победоносцев. Наконец, совершенно недостаточно изучена у нас вероисповедная политика царского правительства.

Я не вижу признаков того, чтобы подобные исследования в настоящее время организованно разворачивались. При такой постановке дела мы не скоро сможем удовлетворить читательский спрос и приблизиться к пониманию того значения, которое имеет православная церковь в истории России.

М. В. ДМИТРИЕВ (кандидат исторических наук, Московский государственный университет). Мне кажется, что сегодня трудно сказать, какое из направлений изучения истории православной церкви, и в целом православия, наиболее актуально. Вот несколько насущных.

Во-первых, это проблема христианизации, понятой как длительный процесс, как процесс сначала внешнего утверждения христианства в разных регионах и различных социальных средах, а затем постепенного освоения христианства общественным сознанием, трансформации образа христианства в восточнославянских культу-

стр. 103


pax, изменений в восприятии отдельных сторон вероучения, богослужения, церковной жизни от эпохи к эпохе, от одного региона к другому, от одной социальной группы к другой. Эта проблема касается всей европейской цивилизации, и сравнительно недавно она по-новому поставлена западными историками, преимущественно французскими. Они обнаружили факт религиозного невежества огромных масс сельского населения Западной Европы в XVI-XVII веках.

Примечательно, что вывод о высшей степени поверхностном усвоении христианства был сделан применительно к наиболее развитым, издавна считавшимся очагами средневекового католицизма регионам Франции, Италии, Западной Германии, Нидерландов. Если судить по проведенным исследованиям, религиозные верования народных масс, включая значительную часть городского населения, были проникнуты анимистическими, магическими и дуалистическими представлениями. Речь идет не о сохранении языческих пережитков или двоеверии, а о фольклоризации и паганизации (как принято говорить на Западе) христианства, о чрезвычайно примитивном восприятии основных положений его вероучения и культа.

В связи с этим возникает ряд вопросов, очень важных и для истории восточнославянского христианства: к какому времени относить окончательную христианизацию общества; каковы критерии, которые позволяют определить ее глубину; насколько она была равномерна в пространственном и социально-стратификационном отношениях; каковы пути и механизмы процесса христианизации; как определить и охарактеризовать ту систему верований, которые нельзя назвать собственно христианскими, но которые тем не менее включают христианство как важную составную часть; какой должна быть методика исследований в этой области; какова специфика процесса христианизации в православном мире по сравнению с католическим. У нас эти проблемы не ставятся с должной глубиной и широтой. Проблема христианизации сводится к изучению двоеверия, языческих традиций и реликтов в культуре. Хотя это и важный аспект проблемы, но все-таки далеко не исчерпывающий ее.

Во-вторых, это проблема эволюции христианства в украинско-белорусских землях после того, как они оказались в составе Великого княжества Литовского, а затем Речи Посполитой. По крайней мере, с середины XV в., после обособления Киевской митрополии от Московской, православие развивалось здесь иными, чем на Северо- Востоке Руси, путями. Невозможно отрицать роль католицизма в культурно-религиозном развитии населения этих земель. Дореволюционная историография показала и особенности церковного строя украинско-белорусского православия, и местную специфику взаимоотношений церкви и государства, церкви и господствующих социальных слоев, и некоторые своеобразные черты культовой жизни. Кроме того, очевидно, что религиозная жизнь в этом регионе более отчетливо, чем в Русском государстве, отзывалась на процессы и события, происходившие в католическом мире. Поэтому мы должны учитывать несхожесть путей развития украинско-белорусского и русского православия. Вместе с тем опыт украинско-белорусского православия был в известной степени усвоен Русской православной церковью в середине и второй половине XVII века.

В-третьих, вряд ли судьба восточнославянского православия будет сколько-нибудь полно понята без учета взаимодействия православия с другими христианскими и нехристианскими конфессиями. Православие отзывалось, так или иначе, в разные периоды своей истории на вызов соперничающих церквей и вероучений. Наибольшее влияние при этом оказывали, конечно, конфликты внутри самого православия. Я имею в виду и униатство, и еретические реформационные движения. История первого во многом еще не исследована советской историографией. В значительно большей степени изучена история реформационных движений. Впрочем, это нельзя сказать о протестантизме и сектантстве на Украине и в Белоруссии, особенно в XVII-XVIII вв., хотя есть довольно обильные фонды источников.

Изучение христианства требует сотрудничества специалистов разного профиля. Оно вряд ли возможно на основе лишь личных контактов. Поэтому было бы полезно объединить вокруг некоторых исследовательских программ сотрудников разных научных учреждений, как светских, так и церковных. При этом необходимо не только переиздание дореволюционных трудов и публикаций по истории право-

стр. 104


славия, но и перевод работ современных зарубежных исследователей Г. Подскальского, А. Поппэ, Э. Бенца, Ж. Мейендорфа, Ф. Лилиенфельдта, С. Рэнсимена, Ф. Дворника, Д. Д. Оболенского, П. Г. Федотова и других.

А. И. ЛАЗАРЕВ (доктор филологических наук, Челябинский университет). Говоря о значении церкви в истории России, мы, конечно, не можем обойти вопрос о ее месте в становлении и развитии отечественной художественной культуры. До недавнего времени факт наличия двух ее основных истоков - восточнославянской по преимуществу народной художественной традиции и церковной - всячески затушевывался, так как это отвечало господствовавшему тогда исключительно классовому подходу к изучению духовных явлений. Вот почему сложный, противоречивый процесс взаимодействия и взаимообогащения языческой и христианской культур, восточнославянских народных и византийских церковных художественных традиций по существу не получил сколько- нибудь удовлетворительного осмысления и объяснения.

Необходимо прежде всего ответить на вопрос, каким образом сложились те художественные традиции, совокупность которых дает представление о русском национальном искусстве. При этом важно избежать односторонности в подходе к проблеме и не говорить либо только о влиянии фольклора на церковную культуру, либо наоборот - только о влиянии церкви на "мирское" искусство, в том числе и на устное народное творчество.

Церкви, соборы, которые строились на Руси, сохранили элементы византийской школы зодчества, но вместе с тем обрели и нечто новое, чисто русское, восточнославянское. Посмотрите на такие жемчужины древнерусской архитектуры, как собор Покрова на Нерли или церковь Спаса на Нередице. Таких силуэтов в византийской архитектуре не было, но дело в том, что не было их и в зодчестве восточных славян. Объединение в одно целое двух разнородных художественных традиций породило тот архитектурный образ, который воспринимается как наиболее яркое воплощение национальных качеств русского культурного зодчества. Киевская София с ее динамичной пирамидальной композицией столь же похожа на свой прообраз - константинопольскую Софию, сколь и отличается от него, вобрав в себя черты теремковой архитектуры Киевской Руси.

Есть основание полагать, что православная церковь сознательно направляла усилия древних зодчих, ваятелей, иконописцев на такое решение поставленных перед ними задач, при котором учитывались бы художественные традиции русского народа. Например, творцы миниатюр в Остромировом Евангелии (1056 - 1057 гг.), в Изборнике Святослава (1073 г.), создатели отдельных фресок в киевской Софии (вторая половина XI в.) не боялись привнести в византийские образцы, которые они копировали, черты русской самобытности, соединяя в своих изображениях казалось бы несовместимое - христианское содержание с языческой (фольклорной) формой. Церковь, по-видимому, была заинтересована в утверждении самобытных начал русского искусства. Это отвечало и ее патриотической миссии. Она, как известно, вместе со светскими властями, особенно при Ярославе Мудром, отстаивала и свою самостоятельность, и независимость Древнерусского государства.

В литературе (церковной по идеологии и эстетике) наблюдается то же самое. В "Слове о полку Игореве", как ни в каком другом произведении древнерусской литературы, ярко выражен "славянский дух" - стихия устной народной поэзии. Но даже в нем церковное начало дает о себе знать. Причем фольклорное и церковное здесь органически сливаются, образуя неповторимый русский литературный стиль. Роль церкви в последующем развитии русской художественной культуры изучена и оценена еще меньше. Взаимоотношения русского классического искусства и литературы с религией рассматривались однобоко, чаще всего с точки зрения ее неприятия и критики тем или иным писателем или художником. Подчеркивался, например, атеизм А. С. Пушкина, но оставался без внимания тот факт, что во многих его произведениях философского порядка, где он размышляет о смысле жизни, о добре и вечности, его мысль обращается к ценностям, утверждаемым в сознании людей церковью. Требуют переоценки и "Выбранные места из переписки с друзьями" Н. В. Гоголя.

стр. 105


По-иному надо взглянуть и на проблему взаимоотношений искусства и религии в рамках реалистического метода. Реализм и религиозное сознание всегда представлялись враждебными друг другу, хотя опыт Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого, казалось бы, давно должен был заставить взглянуть и на эту проблему диалектически. Церковь, ее житийная литература, св. Писание оплодотворили реалистическое искусство не только многообразными сюжетными мотивами и образами, но и помогали осмыслить действительность. Наша национальная культура искусственно обеднялась тем, что большинству людей долгое время были недоступны шедевры духовной музыки и духовной поэзии, творцами которых были не только безвестные авторы из церковной среды, но и выдающиеся композиторы (Д. С. Бортнянский, Е. И. Фомин, П. И. Чайковский, С. Н. Рахманинов), поэты (А. К. Толстой, А. М. Жемчужников, Н. С. Гумилев и др.).

Особую роль сыграла церковь в распространении и развитии национальной художественной культуры на окраинах царской России, например, в XVII-XVIII вв. - на Урале, на Дону и в Сибири. Этот раздел истории отечественной культуры совершенно не изучен. Например, начало урало-сибирской литературы связано с организацией в 1621 г. Тобольской архиепископии. Первый сибирский архиепископ Кицриан Старорусенков занялся организацией здесь книжного дела. С его именем связано возникновение местного летописания: он был инициатором и, видимо, активным участником составления "Синодика казакам Ермака" и "Есиповской летописи", автор которой являлся архиепископским дьяком.

Традиции Киприана были продолжены его преемниками и последователями в XVIII столетии. Среди них особенно заметный след оставил А. И. Попов, который служил протоиереем в родном Кунгуре. Сочинения его - историко-религиозного содержания, нравоучительного характера. Но они обнаруживают передового человека. Он - активный сторонник преобразований Петра I, приверженец Феофана Прокоповича. В своих проповедях он ратовал за науку и просвещение. Ему принадлежит смелое жизнеописание В. Н. Татищева, деятельность которого на Урале он называет "миссией святого человека". В сочинении под названием "Урал оссиянный" Попов рассказывает о подвигах православных миссионеров, принесших в "Каменную страну" землепашество, заводы, города, дороги.

Еще более заметной и плодотворной была деятельность П. А. Словцова. Главным трудом почти всей его жизни было "Историческое обозрение Сибири". Собранный им материал включает рукописи сибирских летописей, различные грамоты и "отписки", записи исторических песен, преданий, легенд. Характеризуя двух первых Демидовых - Никиту и Акинфия, Словцов понимает их заслуги перед Россией и в то же время не скрывает, какими безнравственными средствами и способами они налаживали производство железа на Урале.

Роль церкви в становлении региональных художественных школ в архитектуре, ваянии, живописи столь же значительна, как и в литературе. Достаточно сравнить детали декорирования зданий и культовых сооружений тобольского Кремля (Софийского собора, Покровской церкви, святых ворот и пр.) с отделкой жилых домов старинной постройки в городе, чтобы убедиться в этом. Точно так же содержание и стилистика резьбы иконостасов ничем не отличаются от рельефных украшений на оконных наличниках, ставнях, фронтонах жилых домов Тюмени и Тобольска.

В. Л. ЯНИН. Все, я думаю, согласятся со мной, что наша встреча удалась. Формируются, по крайней мере, три программы: собственно научная, издательская и организационная. Для их реализации следует наметить темы совместных заседаний светских и церковных историков. Это был бы практический вывод из всех пожеланий, прозвучавших на нашей встрече. В ходе такого периодического общения уточнятся и многие конкретные вопросы упомянутых программ дальнейшего сотрудничества.

В работе "круглого стола" приняли также участие член-корреспондент АН СССР Я. Н. Щапов, члены редколлегии и сотрудники журнала "Вопросы истории", сотрудники Издательского отдела Московского Патриархата.

Опубликовано на Порталусе 13 ноября 2015 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама