© Н. М. ИЛЬЧЕНКО, доктор филологических наук

В русской романтической прозе 30-х годов XIX века есть произведения, в названия которых включен черный цвет, выполняющий разные смысловые функции. Так, в повести М. П. Погодина "Черная немочь" (1828) он несет в себе печаль и "тьму" смерти, воплощая народные представления о черном цвете как символе горя и отчаяния. Синонимом несчастья черный цвет выступает и в повести В. Ф. Одоевского "Черная перчатка" (1835). Не избежал его и Н. И. Греч, связав черный цвет с основной сюжетной линией романа "Черная женщина" (1834), где черный цвет олицетворяет борьбу темных и светлых сил, присутствующих в земной человеческой жизни.

Название романа, на наш взгляд, соотнесено с образом белой женщины из распространенного в Германии предания о призраке, являющемся людям "незадолго перед смертью" (Некоторые любопытные приключения и сны, из древних и новых времен. М., 1829). Русскому читателю 30-х годов XIX века это предание было известно не только по книге "Некоторые любопытные приключения...", но и по переводным художественным произведениям немецких авторов. Среди них можно упомянуть "Белое привидение" Э. Т. А. Гофмана и повесть Л. Тика "Волшебный замок", опубликованную в типографии Н. И. Греча.

Кроме того, Н. И. Греч в "Записках о моей жизни" (СПб., 1886) настаивал на своем немецком происхождении: "я по всем линиям происходил из немецких корней". Он в совершенстве владел немецким языком и в подлиннике читал писателей Германии. Предание о белой женщине и мотивы, с ним связанные, занимали существенное место в картине мира Г. Цшокке, Л. Тика, Э. Т. А. Гофмана и др. Оно своеобразно осмысливалось и русскими романтиками, присутствуя в повестях А. А. Бестужева-Марлинского "Вечер на Кавказских водах в 1824 году" (1830), В. Ф. Одоевского "Привидение" (1838) и др. Столь популярное в Германии предание соединилось с распространенным представлением многих народов о белом цвете как цвете призраков вообще и цвете савана как символа смерти. При этом в русской литературе произошло самостоятельное формирование антитезы белое/черное, что привело к созданию образа черной женщины.

стр. 6

Отталкиваясь от семантической оппозиции белый/черный, Н. И. Греч наделил свою черную женщину близкой функцией к известному немецкому оригиналу - предвестница, но не смерти, а предстоящей опасности. В предисловии к роману Н. И. Греч ссылался на историю о жизни человека, который в детстве, во время московской чумы, стал свидетелем "страшного явления". Какое именно "явление", автор не поясняет. Однако "механизм" его воздействия знаком по преданию о белой женщине: испуг, затем "явление" "неразлучного спутника", которое "предвещало ему счастье и беду, радость и печаль, успех в деле и неудачу..." (Греч Н. И. Черная женщина // Три старинных романа. М., 1990. Кн. вторая). Н. И. Греч сделал "неразлучным спутником" главного героя не белую, а черную женщину, в чем, на наш взгляд, проявляется национальная концептосфера.

Черный - это цвет одежды христианских священников, монахинь, удаляющихся от жизненной суеты, становится символом сохранения душевной чистоты. В то же время он является символом тоски и страдания.

Истоки образной системы романа, ее исконно русский контекст, непосредственно восходят к родословной автора. В "Записках о моей жизни" он говорил о влиянии на себя дяди по матери Александра Яковлевича Фрейгольда: "Он научил меня быть русским, потому что сам был истинно русский человек, душой и сердцем". Н. И. Греч дал самые сердечные характеристики своему дяде, называя его добрым, благородным, умным, обладателем разнообразных дарований - "рисовальщик, певец, актер, математик и воин". Александр Яковлевич Фрейгольд послужил прототипом главного героя романа "Черная женщина" - князя Алексея Кемского. Прототипом отрицательной героини стала мать Александра Яковлевича - Христина Михайловна Фрейгольд (в девичестве - Шне, по второму мужу - Фок). В романе - это сводная сестра князя Алевтина Михайловна. "Властолюбием, упрямством, прихотливостью, злостью она имела известное влияние на судьбу всех ее родных... - писал о своей родственнице Н. И. Греч. - Я старался схватить некоторые черты ее характера в лице Алевтины Михайловны...".

Алевтина Михайловна фактически отобрала у князя Кемского законно принадлежавшее ему состояние, используя для этого подложное завещание, а его самого стремилась отправить на войну в надежде на его гибель. Пользуясь отсутствием сводного брата, она отослала его новорожденную дочь в сиротский приют, а жену подвела к самоубийству. Все свои поступки жестокая, расчетливая и коварная женщина совершала под маской благочестия. Завеса не сразу спала с глаз Алексея Кемского.

На помощь Кемскому часто приходила черная женщина, появление которой связано с детским воспоминанием: трехлетний Алексей

стр. 7

оставался с матерью в Москве, когда там свирепствовала чума. Ребенку она представлялась "злой волшебницей", "разъезжавшей в колеснице" и "убивавшей людей". Однажды мальчик открыл окно и увидел, как из дома напротив выбросили в повозку мертвое тело: "В это самое время вновь отворилось окно и в нем показалась молодая женщина в черном платье, с распущенными по плечам черными волосами, покрытая смертною бледностью. И теперь вижу эти черты, в которых изображались тоска и отчаяние... Повозка двинулась, и в это самое мгновение женщина с диким пронзительным воплем, который поныне раздается в моем слухе, кинулась из окна". Сильная горячка, последовавшая за этим случаем, прошла, но осталась "грустная мысль, какое-то страшное ощущение, облеченное в наружный вид женщины в черном платье".

С тех пор эта женщина стала являться Кемскому во сне. По выражению ее лица он научился предугадывать будущее. Чаще всего она появлялась в момент опасности. Во время пугачевского бунта маленький Кемский едва не погиб. Перед появлением разъяренной толпы Алексей увидел черную женщину, как называл он ее про себя: "бледная, с распущенными волосами... она оставалась в дверях, вперила в меня укоряющий взор и погрозила пальцем". После этого он позволил няне надеть на себя запачканную крестьянскую рубаху, что и сохранило ему жизнь.

Серьезная опасность угрожала Кемскому, когда Алевтина Михайловна задумала женить его на своей дальней родственнице, чтобы держать обладателя состояния под своим влиянием. "В разговоре с Алевтиною он чувствовал какое- то беспокойство, как будто ему предстояло несчастие... вдруг невольно взглянул на дверь темной залы и там увидел черную женщину. Она посмотрела на него печально, покачала головою, как будто не одобряя его поступка, и исчезла". После этого нервическая горячка едва не унесла жизнь князя.

Черная женщина не только предостерегала главного героя, но и вселяла надежду. После прихода пугачевцев в барский дом исчез младший брат Кемского: кормилица, спасаясь от разъяренной толпы, бросила младенца в кусты. С тех пор его никто не видел. Перед отъездом в Петербург на учебу они с отцом пошли попрощаться с заветным местом: "Я пошел к роковому кусту и, глядя на густую зелень его, думал: "Так ты умер, друг мой?" В это время что-то темное приподнялось из-за густой зелени: всматриваюсь - и вижу знакомую мне черную женщину, но не страшную, не грозящую, как бывало, а с какою-то милою, утешительною улыбкою".

Брат Кемского остался жив. Много лет спустя князь встретит живописца, к которому привязался "какою-то непостижимою силой": ему казалось, что встретился с давно потерянным другом, с пришельцем с того света". Андрей Федорович Берилов окажется братом Кем-

стр. 8

ского, но тайна откроется слишком поздно - после скоропостижной смерти живописца.

Н. И. Греч вводил в повествование традиционные для романтической литературы 30-х годов XIX века размышления "о видениях, о предчувствиях". Автор указывал, что ворожеями, кофейницами и другими чародейками обычно оказывались женщины, объясняя это тем, что "воображение у женщины живее и пламеннее, нежели у мужчины". Князь Кемский стал свидетелем гаданья в белорусской корчме. Он попросил старуху-гадальщицу предсказать, где его ожидает счастье. Женщина открыла пиковую семерку "и тихим голосом сказала: "В гробу"".

Предсказание в точности исполнилось. Нервическая горячка после очередного появления предостерегающей черной женщины закончилась летаргическим сном. Кемский был положен в гроб, но внезапно очнулся и разглядел, наконец, истинное лицо своей сводной сестры: "Его любили, ласкали, уважали за одно его богатство". Однако он узнал и тех, кто по- настоящему был привязан к нему. Сережа Ветлин, приемный сын первого мужа Алевтины Михайловны, горько плакал из-за потери самого близкого человека. Неожиданностью для Кемского стало искреннее, глубокое чувство, которое скрывала от всех гувернантка Наташа. Испытание истинного счастья в гробу было связано для князя с любовью Натальи Васильевны Павленко. С этих пор образы черной женщины и самого дорогого человека на земле соединились.

"Отмыкают дверь, она отворяется, и входит в залу женщина - в черном платье, с распущенными по плечам черными волосами, неся в руках свечу. Кемский, увидев свою всегдашнюю мечту, вообразил, что это явление возвещает ему о наступлении смертного часа, но она не останавливается вдали, как обыкновенно, а подходит медленно, озираясь во все стороны, ближе и ближе, ставит свечу на столике у изголовья, а сама обращается к гробу. В эту минуту Кемский узнал Наташу". В дальнейшем явление черной женщины так или иначе будет связано с мыслью о жене. Находясь в Ницце, раненый Кемский, лишенный возможности послать весточку в Россию, терзается мыслями о близких. Поэтому в сумерках, когда идет "борьба тьмы с владычеством солнца, чудился ему давно знакомый призрак: в конце аллеи появляется белая точка, развивается, развивается и наконец принимает вид черной женщины, которой воображение духовидца придавало любезные ему черты Наташи. Она, казалось ему, поглядывала на него печально и покачивала головою, как будто к словам: "Нет, не верь!" - садилась на скамью и в задумчивости облокачивалась на ручку. Он быстро подходил к скамье, но призрака уже не было". Дальнейшие события никак не соотносились князем с его видением. Между тем, к печали черной женщины присоединилась и надежда. Следует

стр. 9

обратить внимание на характер оппозиции: черная женщина образуется из белой точки. Черное/белое, тьма/свет составляют постоянное соотношение.

Еще одно событие должно было натолкнуть Кемского на размышления. Однажды на корабле, следовавшем из Ниццы в Триест, Кемский стал свидетелем того, как его друг Алимари пытался успокоить девушку, жених которой был убит французами. Девушка оказалась ясновидящей, возможно, под влиянием горя. Когда в поле ее видения попадает Кемский, то она призывает его утешиться: "Видишь ли - там, там, откуда восходит солнце, откуда веет прохладный ветер, там она, видишь, вот она в черной мантии, на коленях... Видишь ли, друг мой, вот она! Она молится богу - счастливая! Перед нею - не распятие - нет! - лик пречистой девы, одетой золотом и блестящими камнями. Вижу, вижу: утешительница небесная лучом отрады проникает в грустное, томное сердце". Черная мантия, не распятие, а пречистая дева - эти символы натолкнули Кемского на определенные размышления, тем более, что незнакомка угадала его сон.

Ему стала являться во сне Наташа в облике черной женщины: "Чудилась ему всегдашняя мечта его, принявшая лицо и выражение Наташи - выражение тоски, уныния, изредка сменяемых мимолетною улыбкою, проблеском поднятых к небу глаз, в которых выражалось: люби, верь и надейся!". Наташа в черном платье стала постоянной спутницей Кемского. С этим образом ассоциировалось обращение к "пречистой деве", к "заступнице". Поэтому черная женщина все отчетливее соотносится со светом: "эта светлая тень, эта посланница с того света чуждалась душной атмосферы людских пороков".

В Петербурге, где обосновался Кемский после отставки, его ждали новые разочарования в родственниках, но в момент отчаяния снова появлялась черная женщина в облике Наташи. Видению предшествует молитва, обращение глаз к образу. Когда же тусклая лампада перед иконой запылала ярче обычного, Кемский увидел Наташу "во всегдашнем своем черном платье", она смотрела в угол комнаты, "темный, недосягаемый свету лампады". "Вдруг и эта сторона стала проясняться, мало-помалу явился там лик младенца, в белой сорочке, опоясанной голубою лентою". Утром Кемский увидел на белой стене своей спальни портрет младенца, повешенный там вечером его другом Бериловым. На портрете была изображена пропавшая дочь Кемского.

Черная женщина, темный угол комнаты, свет лампады, младенец в белой сорочке, белая стена - такой ряд цветовых символов выстраивается из этого видения. В результате черный, темный через свет - символ чистоты и божественности - приходит к белому как цвету радости.

Новое видение снова перенесло героя в мир таинственных мечтаний. Н. И. Греч ввел пространное описание "сна на легких крыльях", в

стр. 10

котором намеренно выделил оппозицию черного/белого в разных вариациях. Князь не просто наблюдал, а сам вовлекся в действие. Сначала герой как бы проносится "над бездонными, темными пропастями, во мгле и тумане, разрезываемых молниями, посреди страшных чудовищ, зиявших на него кровавыми глазами". Затем "солнечные лучи осветили" все кругом, и тогда Кемский увидел "Наташу, в черном платье", которая шла рядом с ним и вела трехлетнего ребенка. "Кровожадным чудовищам" в этом "туманном видении" противопоставлены Алимари и Берилов, которые не раз приходили на помощь Кемскому в трудную минуту.

Развязка романа Н. И. Греча оказывается самой неожиданной. Кемский нашел свою дочь и вместе с ней направился в Симбирскую губернию. Они остановились в Москве и случайно оказались "в прежнем жилище своих родителей", где когда-то маленький князь был свидетелем страшной сцены - "черная женщина бросилась на мертвое тело". Кемский вышел на улицу, чтобы вблизи увидеть дом с балконом, с детства врезавшийся ему в память: "Вдруг растворились двери на балконе. В них появилась женщина в черном платье, взглянула на Кемского и бросилась к нему с громким криком". В женщине, одетой в черное платье, Кемский узнал Наташу. Она не утонула, а ушла в монастырь к своей тете, надела монашескую одежду, приняла имя Елены (так называли в свете ее тетю), но не постриглась, хотя провела в монастыре семнадцать лет. Наташа оказалась в Москве по просьбе своей тети, которая попросила отслужить молебен по жениху, внезапно умершему когда-то во время чумы. Тетя Наташи, оказывается, и была той самой женщиной в черном, которая бросилась на тело своего жениха.

В романе несколько раз повторяется мысль о предопределенности судьбы: "должно в безмолвии и уповании на благость Промысла с покорностью и терпением ожидать того, что нам суждено"; "есть Провидение, которое посреди жестоких испытаний указывает нам путь долга и чести". Страдания Кемского, которому пришлось много пережить, вознаграждены: он нашел дочь и жену. Автор не объясняет сверхъестественное появление черной женщины, сначала предупреждающей героя, а затем соединившейся с Наташей и ставшей спасением. В любом случае черная женщина является "милым призраком", выполняющим, как и белая женщина, функцию предвестницы.

Происхождение образа черной женщины, на наш взгляд, имеет прямое отношение к немецкой общекультурной традиции, поскольку функциональное сходство явно прослеживается. Таинственный образ в романе Н. И. Греча связан с конкретными персонажами. Если у белой женщины был реальный прототип из эпохи Средневековья, то Н. И. Греч предложил свое толкование в появлении призрака, не разрушая его сверхъестественности.

стр. 11

Маленький Кемский представлял себе чуму как "злую волшебницу". Воспитанник Кемского - Ветлин - лишился в детстве своего благодетеля, остался на попечении Алевтины Михайловны, которая тоже представлялась ему "злой волшебницей". "Злая волшебница" - чума - связана с тетей Наташи, бросившейся с балкона на погубленного чумой жениха. Именно она приняла в воображении Кемского облик черной женщины. "Злая волшебница" - Алевтина Михайловна лишила Наташу мужа, заставила удалиться в монастырь, как сделала это раньше ее тетя. Наташа стала черной женщиной. Кемский поясняет: "И прежде, в первые дни знакомства моего с покойною женою моею, я находил в ней поразительное сходство с моею мечтою: теперь обе они слились в одно, теперь появление милого призрака есть для меня награда, утешение, отрада".

Черный цвет в романе Н. И. Греча имеет в целом позитивный смысл. Черная женщина является выразительницей религиозной символики. Уход от земной суеты позволил героиням укрепить душу и веру. Черный цвет монашеской одежды придает определенную направленность образам жены Кемского и ее тети. В видениях князя черная женщина - Наташа показана в окружении христианской символики - образов, лампад, молитв. Христианская символика, используемая Н. И. Гречем, традиционна: "божественные цвета проявляют более высокие характеристики яркости и света - они пылают подобно расплавленному металлу, они сияют и лучатся" (Бенц Э. Цвет в христианских видениях // Психология цвета. Пер. с англ. М., 1996). "Утешительница небесная" помогла Наташе, а Кемский увидел в жене "заступницу свою у небесного престола".

В использовании черного цвета Н. И. Гречем художественно воплощена национальная концептосфера. В выборе эпитета черный проявилась определенная направленность образа. Черный цвет связан со страданием. В христианских видениях за "глубочайшей тьмой" следует "божественный свет" (Бенц Э. Указ, соч.), за печалью - радость, Н. И. Греч закончил роман письмом Алимари к Кемскому, которое выразило авторскую позицию: "Бог еще в здешнем мире вознаградил вас, друг любезный и единственный! Для человека добродетельного сделалось исключение в обыкновенном порядке дел человеческих". "Добродетельный" князь за свое поведение был вознагражден.

Символ черного цвета в романе Н. И. Греча "Черная женщина" приобрел значение мировоззренческого понятия. С черным цветом писатель связывал систему ассоциаций, имеющих религиозное значение. Черный цвет в одежде женщины-привидения выполнял защитную функцию: она являлась не предвестницей смерти, а предвестницей опасности, хранительницей, дающей веру и надежду.

Нижний Новгород

стр. 12